Лучше на рее чем акула в трюме чем
Штурм Рады и закат голубой Луны Олега Ляшко
«Лучше п*дор на рее, чем акула в трюме» — загадочно говорил великий русский постмодернист Сергей Курехин. Наблюдая извилистую, как кишечные завороты, траекторию судьбы Олега Ляшко, можно придти к выводу, что Порошенко и компания с недавних пор стали согласны с курехинской максимой.
И дело не только в том, что против вечно возбужденного Олежки возбуждено уголовное дело Генпрокуратурой.
Абсолютной пустотой. Это Хлестаков в кубе. Никто ни разу от него не слышал умного слова, кроме пафосных и неуместных матюков, никто не знает, чего же, собственно, главный радикал Украины хочет и за что борется. Известен он лишь потому, что все знают: он а). п*дорас и б). патриот.
Начиная свой путь в высшие сферы в далеком 1994 году, пробивной выпускник детдома с профессией тракториста называл себя журналистом и почему-то решил приложить свой писательский талант к краже служебных милицейских машин. Уже тогда приговор оказался как будто провидческим – слова «самовольное присвоение власти» словно обрисовали весь будущий стиль Ляшко.
Из положенных шести лет скользкий Олег отсидел год, а потом вышел по амнистии, к которой, возможно, приложил руку некий высокопоставленный Боря, с кем Олег, по собственному признанию, имел половые отношения. Видеозапись – вещь упрямая, и как ни оправдывался потом Ляшко, а факт остался фактом. Что, впрочем, не помешало голосистому петушку вскоре занять место в БЮТ.
С годами вынужденному имитировать семейную жизнь Ляшко становилось все тяжелее. Он начал срываться: то его в Ялте заподозрят в педофилии (с мальчиками, конечно), то еще что-то. Словом, лицемерие и непонимание довели нежную психику политика к срыву. Ляшко перешел с голубой стороны на темную. И из простого п*дораса стал боевым. Вот, кстати, чем опасна гомофобия… Напомнил кому-то, что он «в рот брав», а он тебе присунул. Вилами.
Сначала тренировался в парламенте. Но там была мощная команда спортсменов-регионалов, и Ляшко преимущественно оказывался в пассивной роли. На полную деятельность гомосексуального патриота (или патриотического гомосексуалиста) развернулась с началом Евромайдана. Что характерно, в отличие от вяловатых яценюков и тягнибоков, Ляшко и в самом деле самозабвенно выдавал и огребал в первой линии. Все-таки есть темперамент у мужика, есть огонь!
Удивительно, кстати, что на президентских выборах весны 2014 года экстравагантный провокатор сумел занять третье место. Это совсем, совсем немало – 8 с лишним процентов голосов. Эти цифры отлично говорят нам, сколько среди украинских избирателей круглых идиотов.
Ляшко «грозно» требует объяснить ему, что такое Донецкая Народная Республика, а в ответ закованный в наручники, но не сломленный человек отвечает ему «это – волеизъявление граждан». Ляшко не нашелся, что ответить, и просто пообещал пожизненное заключение. Интересно, определился ли он с мерой наказания в отношении собственной сестры Виктории, которая, по его собственному признанию, воюет на стороне ополчения?
Впрочем, чем больше на линии фронта становилось стрельбы и риска, тем реже бывал там Ляшко. Зато стал действовать в своем любимом стиле, «самовольно присвоив власть». Что ему сейчас и припомнили.
В обвинительном заключении Ляшко инкриминируют эпизод с похищением мэра Стаханова Юрия Борисова, которого 28 июля 2014 года буйный п*дор с подельниками насильно вывез в Бердянск и там всячески измывался. Год не вспоминали, а вот сейчас – вспомнили. И теперь Ляшко и Игорь Мосийчук (бывший замкомбата «Азов») могут загреметь на кичу. Ляшко, впрочем, не привыкать – у него три судимости.
Почему же именно сейчас? Это выглядит логично: Порошенко поглотил «Удар», приручил Кличко, а недавно и «Народный фронт» капитулировал перед БПП. Остался только суматошный Ляшко и его сбродные радикалы. Вот Олежке и припомнили его «грязные игры»..
А сегодня он и Радикальная партия сами подписали себе приговор, пойдя против воли заокеанских хозяев Порошенко, которым кровь из носу нужны поправки к Конституции Украины — дабы соблюсти приличия и показать что Киев выполняет Минские соглашения…
Remember: о конце государства СССР
ТАБЛЕТКИ В ВИДЕ СЛОНИКОВ
Сергей Курёхин: два монолога.
— Самое важное сейчас — наука. Вообще, самое важное, что может быть. То, что непосредственно взаимодействует с жизнью. И, собственно, наука является наиболее творческой сферой, где сейчас могут происходить наиболее творческие, наиболее интересные вещи. Вы понимаете, сейчас беседа просто примет чисто специальный характер, я могу, конечно, поделиться некоторыми исследованиями в области психопатологии и экспериментальной биологии, тем более, что лаборатория, которую возглавляю я, называется Новые Генетики. Мы сделали серию важных открытий, мы нашли причину возникновения СПИДа. И. и как бы нашли возможность с ним бороться.
И сейчас будут выпущены специальные таблетки в виде слоников. Я сейчас вам объясню, почему. Которые вылечивают его просто элементарно. Если хотите, я могу рассказать. Я хочу сказать, что это чисто научное, поэтому там несколько научная терминология. Дело в том, что, чтобы явление описать, его надо разделить — обязательно — на две части. Чтобы была динамика какого-то воздействия внутри явления. Мы взяли за основу нервную систему. Нервная система — бывает низшая нервная деятельность и высшая. По аналогии мы стали рассматривать иммунную систему. То есть мы иммунную систему разделили на две части — высшая иммунная деятельность и низшая.
Вот, собственно, то, что мы называет СПИДом, это как бы. есть действие низшей иммунной системы. Ну то есть, парализуется низшая иммунная система, как бы она. полностью перестаёт противиться воздействию внешней среды, проникает болезнь. Простите, что я так вульгарно говорю; проникает болезнь, и человек медленно умирает. Но никто не рассматривал область высшей иммунной деятельности. И здесь мы начали искать проявления этой высшей иммунной деятельности в жизни. И мы такой термин изобрели, называется «комплекс Александра Матросова».
Если человек, например, предпринимает какой-то решительный в жизни шаг, и шаг этот, как правило, связан с героизмом. В частности, Матросов, и подобные подвиги. Вот. И человек мгновенно отключает у себя высшую иммунную систему. То есть, собственно, если смысл иммунной системы в том, чтобы защищать самое главное, что есть у человека — это его жизнь, если человек усилием воли в одну секунду отключает у себя свою высшую иммунную систему, то, значит, собственно, это болезнь, которую мы называем СПИД. То есть героизм мы ставим синонимом со СПИДом, и рассматриваем героизм как СПИД, но СПИД высшей нервной деятельности. И начинаем, значит, производить лабораторные опыты. То есть, основная цель — это борьба с героизмом. Вот. Как только нам удастся победить героизм и все его проявления, таким образом мы победим СПИД, который парализует высшую нервную деятельность. И тогда можно будет перейти на низшую нервную деятельность. Чем можно победить героизм? Конечно же, мещанством. Мы должны культивировать сейчас мещанство. Это очень важно. Есть совершенно необходимые атрибуты для этого. Слоники. Это вот. Занавесочки чудные. Мы сами вышиваем занавесочки, мы делаем слоников. Вот таблеточки в виде слоников — это один из тех путей, про которые я говорил.
Видео: муж Виктор, жена Наташа, репортёр Сергей и туса на кораблике в 1989 году.
Лучше п*дор на рее, чем акула в трюме
«Лучше п*дор на рее, чем акула в трюме» — загадочно говорил великий русский постмодернист Сергей Курехин. Наблюдая извилистую, как кишечные завороты, траекторию судьбы Олега Ляшко, можно придти к выводу, что Порошенко и компания с недавних пор стали согласны с курехинской максимой.
Абсолютной пустотой. Это Хлестаков в кубе. Никто ни разу от него не слышал умного слова, кроме пафосных и неуместных матюков, никто не знает, чего же, собственно, главный радикал Украины хочет и за что борется. Известен он лишь потому, что все знают: он а). п*дорас и б). патриот.
Начиная свой путь в высшие сферы в далеком 1994 году, пробивной выпускник детдома с профессией тракториста называл себя журналистом и почему-то решил приложить свой писательский талант к краже служебных милицейских машин. Уже тогда приговор оказался как будто провидческим – слова «самовольное присвоение власти» словно обрисовали весь будущий стиль Ляшко.
Из положенных шести лет скользкий Олег отсидел год, а потом вышел по амнистии, к которой, возможно, приложил руку некий высокопоставленный Боря, с кем Олег, по собственному признанию, имел половые отношения. Видеозапись – вещь упрямая, и как ни оправдывался потом Ляшко, а факт остался фактом. Что, впрочем, не помешало голосистому петушку вскоре занять место в БЮТ.
С годами вынужденному имитировать семейную жизнь Ляшко становилось все тяжелее. Он начал срываться: то его в Ялте заподозрят в педофилии (с мальчиками, конечно), то еще что-то. Словом, лицемерие и непонимание довели нежную психику политика к срыву. Ляшко перешел с голубой стороны на темную. И из простого п*дораса стал боевым. Вот, кстати, чем опасна гомофобия… Напомнил кому-то, что он «в рот брав», а он тебе присунул. Вилами.
Сначала тренировался в парламенте. Но там была мощная команда спортсменов-регионалов, и Ляшко преимущественно оказывался в пассивной роли. На полную деятельность гомосексуального патриота (или патриотического гомосексуалиста) развернулась с началом Евромайдана. Что характерно, в отличие от вяловатых яценюков и тягнибоков, Ляшко и в самом деле самозабвенно выдавал и огребал в первой линии. Все-таки есть темперамент у мужика, есть огонь!
Удивительно, кстати, что на президентских выборах весны 2014 года экстравагантный провокатор сумел занять третье место. Это совсем, совсем немало – 8 с лишним процентов голосов. Эти цифры отлично говорят нам, сколько среди украинских избирателей круглых идиотов.
Ляшко «грозно» требует объяснить ему, что такое Донецкая Народная Республика, а в ответ закованный в наручники, но не сломленный человек отвечает ему «это – волеизъявление граждан». Ляшко не нашелся, что ответить, и просто пообещал пожизненное заключение. Интересно, определился ли он с мерой наказания в отношении собственной сестры Виктории, которая, по его собственному признанию, воюет на стороне ополчения?
Впрочем, чем больше на линии фронта становилось стрельбы и риска, тем реже бывал там Ляшко. Зато стал действовать в своем любимом стиле, «самовольно присвоив власть». Что ему сейчас и припомнили.
В обвинительном заключении Ляшко инкриминируют эпизод с похищением мэра Стаханова Юрия Борисова, которого 28 июля 2014 года буйный п*дор с подельниками насильно вывез в Бердянск и там всячески измывался. Год не вспоминали, а вот сейчас – вспомнили. И теперь Ляшко и Игорь Мосийчук (бывший замкомбата «Азов») могут загреметь на кичу. Ляшко, впрочем, не привыкать – у него три судимости.
Почему же именно сейчас? Это выглядит логично: Порошенко поглотил «Удар», приручил Кличко, а недавно и «Народный фронт» капитулировал перед БПП. Остался только суматошный Ляшко и его сбродные радикалы. Вот Олежке и припомнили его «грязные игры»..
А сегодня он и Радикальная партия сами подписали себе приговор, пойдя против воли заокеанских хозяев Порошенко, которым кровь из носу нужны поправки к Конституции Украины — дабы соблюсти приличия и показать что Киев выполняет Минские соглашения…
PS. СК РФ возбудил уголовное дело против Олега Ляшко и министра обороны Украины
В отношении высокопоставленных украинских военных — министра обороны Степана Полторака, начальника Генерального штаба Виктора Муженко, командира Сухопутных войск Анатолия Пушнякова, командующего Нацгвардией Николая Балана — возбуждено дело о геноциде. Об этом сообщил официальный представитель Следственного комитета РФ Владимир Маркин. Кроме того, Главное следственное управление СКР возбудило уголовное дело в отношении депутата Верховной рады Олега Ляшко и иных лиц из числа бойцов батальона «Азов».
Адмиральский чай
К рассвету шторм, наконец, начал стихать. Линейный броненосец «Громовержец», флагман вольной флотилии «Полторы пушки», мотало по волнам уже восьмые сутки. Стальную громаду восемнадцати тысяч тонн водоизмещения швыряло огромными валами, как утлую рыбацкую шаланду; тонны воды, прокатываясь по палубе, снесли все, что было плохо принайтовано, и даже кое-что из того, что было принайтовано хорошо. Ходовая рубка качалась с такой амплитудой, что даже мичман Степан Матроско, рожденный, по его словам, в барбете под пушкой, ходил бледный с прозеленью и частенько отлучался в кают-компанию за порцией рома. Чтобы не стать лагом к волне, корабль держал машины на полном ходу, и корпус вибрировал, расшатывая заклепки переборок. Кочегары буквально валились с ног, а угольные бункера стремительно пустели. Когда форштевень броненосца, прорезав очередную волну, повисал в облаке пены, у капитана каждый раз екало внутри – казалось, что корабль переломится пополам, не выдержав напора стихии. Но все когда-нибудь кончается, и небывалой для этих широт силы шторм, утробно порыкивая громами небесными, откатился постепенно к зюйду, оставив на память о себе мерную зыбь на поверхности Срединного Океана, куски адмиральского катера на верхней палубе и течь в трюме. Как только стало ясно, что худшее позади, Александр Ефимович Мещерский, потомственный капитан в пятом поколении, чьи предки ходили еще на панцирных броненосцах класса «Глуар», наконец смог позволить себе покинуть мостик. Махнув рукой на рвущегося к нему с докладом старпома – «Потом, потом!», — он добрался до адмиральской каюты, которую занимал как временно исполняющий обязанности командующего флотилией, и, рухнув на койку, заснул не раздеваясь.
Разбудил его стук в дверь.
— Сан Фимыч! А Сан Фимыч! Господин капитан! – голос был робок, но полон решимости. Если уж старпом решился разбудить капитана, то уж точно не отстанет, пока своего не добьется.
Мещерский, поднявшись, недовольно посмотрел в зеркало на мятый китель и опухшее со сна лицо. Нет, показаться подчиненным в таком виде было решительно невозможно.
— Минуту, Сергей Иванович, – рявкнул он сквозь дверь своим лучшим командирским басом, — извольте подождать!
Наскоро умывшись и расчесав бороду, капитан достал из шкафа свежий китель и чистую рубашку. Оглядев себя остался доволен – как будто и не было этих восьми дней сна урывками, крепчайшего кофе с ромом и непрерывной болтанки. Настоящий капитан, а там, глядишь — чем морской черт не шутит, — и адмирал. Без дурацкой приставки «исполняющий обязанности». Решительным шагом, каковой только и подобает будущему адмиралу, он проследовал в коридор, бросив на ходу старпому:
— Кофе мне на мостик, и доложите обстановку.
С высоты ходового мостика спокойная поверхность океана казалась стеклянной. Машинный телеграф стоял на «средний вперед», и скошенный назад форштевень резал волну, как ножницы шелк. С палубы уже убрали обломки шлюпок и прочий мусор, и матросы заканчивали драить медяшки, придавая флагману подобающий вид.
— Сан Фимыч, извольте… — прошелестело за плечом
Мещерский принял у старпома кружку кофе и благосклонно кивнул, щурясь от утреннего солнышка:
— Докладывайте, Сергей Иванович, докладывайте!
— Не сочтите за панический настрой, Сан Фимыч, но ситуация на корабле далека от идеальной, да-с. Весьма, я бы сказал, далека…
— Отчего же так? – нахмурился капитан
— Видите ли, последствия шторма не лучшим образом…
— Сан Фимыч! С дерижопеля докладают!
— С аэростата, Степан, это во-первых. И почему вы не в орудийной башне? Это во-вторых…
— Башни проверены, кэп, готовность полная. А вот с дерижо… с еростата докладают, что во-первых, остров Ройс на горизонте, и во-вторых на створе бухты дымы корабля.
— Кого это морской черт нам навстречу несет? Опускайте аэростат и расчехлите-ка стволы. Просто на всякий случай.
Остров уже был виден в бинокль без всякого аэростата. Мещерский до рези в глазах рассматривал вход в бухту.
— Странное дело, вижу дым, не вижу корабля! Степан, у вас глаза молодые, гляньте-ко.
Степан почтительно принял морской бинокль и впился взглядом в горизонт.
— Шо за чертовщина, Сан Фимыч! Шось вин за вутюг плывучий? Та вы нижей, нижей смотрите! – от волнения у Степана всегда прорезался закраинский говорок.
Капитан, взяв бинокль, посмотрел «нижей» и на этот раз увидел…
— Это, Степан, такая штуковина, называется «монитор». Низкобортный бронированный артиллерийский корабль.
— Тю, та его вже от воды не видать!
— Зато ему нас видать… Тьфу, то есть видно ему хорошо. А вот в него попасть намного сложнее. Только навесом в палубу, а там, поди, шестнадцать дюймов брони. Тааак… Однако! Три двухпушечных барбета, и орудия как бы не восемнадцатидюймовки… Это у него вес залпа не немного хуже нашего! А ты — «вутюг»…
Над морем раскатилось гулкое «Бууум!» и нос монитора окутался белым облаком порохового дыма. Впереди по курсу «Громовержца» поднялся фонтан воды.
— Тревога! Комендоры в башни! Бронебойные на элеваторы! Ход держать! Восемь румбов лево!
По кораблю разнеслись звуки колоколов громкого боя и броненосец пошел в циркуляцию, занимая позицию для бортового залпа. Бронеколпаки башен медленно завращались, разворачивая стволы к противнику.
— Шарахнем, кэп, а? – азартно крикнул Степан, — ишь, вона наглый какой! Ща как врежем со всего борта!
— Капитан! С монитора сигналят!
На силуэте монитора яркой звездочкой мигал сигнальный прожектор.
— Требуют остановить корабль и лечь в дрейф!
— Ну, это они уже выстрелом по курсу достаточно ясно сказали… — пожал плечами Мещерский.
— Кэп, мы чего, слушать эту лохань будем? Да утопить их к чертовой бабушке и весь разговор! – возмутился Степан.
— Спокойно, Степан, — поморщился капитан, — задраться всегда успеем. Это в открытом море мы бы его на бритольский флаг порвали, а возле берега – еще вопрос, кто кого. Пловец он никудышний – ни хода, ни маневра, — а вот калибр у него изрядный и позиция хорошая.
— Да нешто наш «Громыхалка» какой-то вутюг не одолеет?
— Может и одолеем, да только не всухую. У него вес выстрела — тонна с каждого ствола. Сам кричал, что мы только на помпах держимся, а ну как вляпает нам в борт бронебойным? Нет, сперва послушаем, чего им от нас надо. Но комендоров держать в готовности.
— Капитан! – подбежал сигнальщик, — они подняли «како» и «люди»
К нокам реев монитора ползли флажки – желто-синий и желто-черный квадратами. «Остановите машины» и «Надо поговорить».
— Машине стоп, – приказал Мещерский, — поднимите «цы» — «согласен». Комендорам держать визирование и готовность.
— Кэп, а может все-таки…
— Остынь, Степан. Сигнальщик, передать приглашение на Адмиральский Чай!
— Не много ли чести, Сан Фимыч? – скривился мичман, — шкиперу какой-то плавучей сковородки?
— Традиции флота, Степан, очень важны. Без них мы давно превратились бы в диких пиратов без чести и совести. И, чтобы ты это понял, я назначаю тебя адъютантом на церемонии Адмиральского Чая. Готовь кают-компанию.
По счастью, на «Громовержце» было все необходимое для церемонии. Небольшой дубовый стол, за которым участники садились друг напротив друга, уже был сервирован согласно традиции. Два бесценных древних стакана тонкого стекла с ободком стояли на багровых шелковых салфетках в литых серебряных подстаканниках. Рядом пристроились крутобокая сахарница с колотым рафинадом, щипцы для него и две тарелочки с нарезанным кружочками лимоном. На придвижном столике пыхтел ароматным смолистым дымом большой самовар, согревая стоящий на нем заварочный чайник. Опустившись на стулья с высокой спинкой, капитаны одновременно сняли фуражки, и положили их возле правого локтя, в знак начала переговоров. На голове Федорова обнаружилась немалая лысина. Помощники – по традиции их не представляли друг другу, — встали, как положено, сзади и слева от своих капитанов. Выполняющий обязанности адъютанта церемонии мичман Матроско с поклоном подал им серебряные подносы с графинами, в которых был налит десятилетний артамянский коньяк. Помощники сняли пробки, понюхали напиток, и кивнули друг другу. Мичман подхватил белоснежной салфеткой заварочный чайник и аккуратно разлил чай по стаканам – ровно по ободок, как положено. Для Адмиральского Чая всегда использовался только черный крупный лист, собранный на Синдийском полуострове, и напиток заваривался крепкий, как броневая сталь и ядреный, как бризантный заряд. Поклонившись, Степан сделал два шага назад и застыл возле самовара.
Согласно традиции, начинать следовало гостю. Капитан монитора аккуратно подхватил щипцами кусочек рафинада и опустил его в свой стакан. Затем наколол на серебряную вилочку кружок лимона и отправил его в плавание по поверхности чая. Мещерский не спеша последовал его примеру — торопливость на Адмиральском Чае считалось неприличной. Удостоверившись, что оппонент готов, гость сделал большой глоток и быстрым движением поставил стакан на салфетку. Вскинув левую руку он произнес ритуальное: «Якорь вверх!» Помощник за его плечом немедленно долил стакан до ободка коньяком. «Якорь вверх!» – повторил за гостем Мещерский, выпив глоток из своего стакана. Понизившийся уровень чая немедленно компенсировали – первый шаг церемонии сделан. Можно говорить.
— Я имею намерение проследовать в порт Ройсбург, — начал переговоры Мещерский, — и не вижу причин, по которым вам было бы нужно мне препятствовать.
— Я имею намерение не пропустить вас в бухту, — в том же тоне ответил Федоров, — и имею к тому достаточные огневые средства.
Обменявшись репликами капитаны синхронно сделали по большому глотку – «Якорь вверх!», — стаканы долиты.
— Мой броненосец имеет больший вес залпа, восемнадцать тысяч тонн водоизмещения и максимальный ход в двадцать пять узлов против ваших… скольких? Десяти? Восьми? В случае боя я пущу вас ко дну.
— Вы просто очень большая мишень, — пожал плечами гость, — в которую трудно промахнуться. Ваша скорость не имеет значения, пока мы запираем вход в бухту и можем в любой момент укрыться за скалами. Валите на своих двадцати пяти узлах куда хотите, но в бухту я вас не пущу.
Глоток – «Якорь вверх!». Мещерский отметил грубость оппонента, но не подал виду. Грубит – значит не уверен в себе.
— Но какова причина ваших действий? Отчего вы не хотите нас пропустить? Ройсбург – вольный порт…
— Больше не вольный! – перебил капитан монитора, — это наш порт! И вы, черт побери, уберетесь отсюда к морскому дьяволу, или я вас утоплю!
«Якорь вверх!»
— На каком основании вы называете этот порт своим? – осведомился Мещерский
— На том основании, что он платит нам за защиту!
«Якорь вверх!»
— Но мы не несем угрозы! Нам нужно пополнить запасы и сделать кое-какой мелкий ремонт, и у нас достаточно денег, чтобы заплатить городу.
— Здесь я решаю, кто и чего несет. И я не пущу вас в бухту.
Капитан Федоров сильно раскраснелся – то ли от злости, то ли от чая. Мещерский сделал глоток – в стакане был уже чистый коньяк. «Якорь вниз!» — помощники сменили графины на небольшие чайнички, в которые мичман налил свежей заварки и кипятка из самовара. Долили до ободка крепкого чаю.
— Но с чего Ройсбургу вдруг потребовалось платить за защиту? Никто не нападает на нейтральные порты!
— А с того, — Федоров нехорошо засмеялся, — что у меня шесть восемнадцатидюмовых орудий, и я могу раскатать его в пыль за полдня!
«Якорь вниз!»
— То есть, вы хотите сказать, что Ройсбург платит вам, за защиту от вас же? – Мещерский не мог поверить в такую подлость, — да вы, сударь, пират, шантажирующий мирный город!
— Ха, это мое дело! Сейчас порт как раз собирает требуемую сумму. Кстати, и вы приготовьте денежки! Вы же собирались расплатится с Ройсбургом за ремонт и бункеровку? Отдадите эти деньги нам. И тогда уплывете целенькими!
Мещерскому мучительно боролся с соблазном вышвырнуть наглеца за борт, даже не слишком целясь в палубу его катера, а потом отдать комендорам приказ на залп. Однако церемония Адмиральского Чая священна, и нарушить ее – запятнать офицерскую честь.
«Якорь вниз!»
— Не слишком ли опрометчивые требования для каботажного ведра? Что мне помешает дать залп и просто уплыть? Ваш утюг не способен отплыть от берега больше чем на десять кабельтовых.
— Что помешает? Например, ошвартованный у вашего борта брандер! На моем катере четыре тонны пироксилина и тонна чугунных болванок. Стоит вам только шевельнуть стволами, и у вас в борту будет дыра, в которую свободно пройдет миноносец!
«Якорь вниз!»
Вскоре, самозваный адмирал был препровожден на гауптвахту, а монитор практически сразу спустил флаг — то ли отсутствие главаря деморализовало пиратов, то ли они трезво оценили свои шансы. На него отправили призовую партию, а флотилия, между тем, малым ходом втягивалась в бухту Ройсбурга. На сигнальных башнях порта подняли приветственные флаги, радуясь избавлению от угрозы.