М и цветаева искренне утверждала что чувство собственности у нее ограничено
Большой Бейсуг
Любовь и Россия в жизни и творчестве М. Цветаевой
26 сентября 1892 года в Москве родилась Марина Цветаева. Жилось ей сложно, она не знала и не пыталась найти покоя и благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями».
Детство, юность и молодость Марины Ивановны прошли в Москве и в тихой подмосковной Тарусе, отчасти за границей. Училась она много, но, по семейным обстоятельствам, довольно бессистемно. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски, по-немецки). В 1910 году она выпускает довольно объемный сборник «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили влиятельные и взыскательные критики, поэты В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин. Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, своеобразием и непосредственностью. И в первую очередь — безудержная и страстная «Молитва», написанная поэтессой в день 17летия, 26 сентября 1909 года: Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Вслед за «Вечерним альбомом» появилось еще два стихотворных сборника Цветаевой: «Волшебный фонарь» (1912 год) и «Из двух книг» (1913 год) — оба под маркой издательства «Оле-Лукойе», домашнего предприятия Сергея Эфрона, друга юности Цветаевой, за которого в 1912 году она выйдет замуж. В это время Цветаева — «великолепная и победоносная» — жила уже очень напряженной душевной жизнью, хорошо знала себе цену как поэту. «В своих стихах я уверена непоколебимо», — записала она в дневнике в 1914 году. Жизнелюбие поэтессы воплощалось, прежде всего, в любви к России и к русской речи. Цветаева очень любила город, в котором родилась; Москве она посвятила много стихов.
Позднее в поэзии Цветаевой появится герой, который пройдет сквозь годы ее творчества, изменяясь и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами кроткости богомольной женщины: «Пойду и встану в церкви и помолюсь угодникам о лебеде молоденьком». В первые дни 1917 года у Цветаевой появляются стихи, в которых слышатся перепевы старых мотивов, говорится о последнем часе нераскаявшейся, истомленной страстями лирической героини.
Многие из своих стихов Цветаева посвящает поэтам-современникам: Ахматовой, Блоку, Маяковскому, Эфрону.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий. —
И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова! — и сердце свое в придачу.
Марина Цветаева пишет не только стихи, но и прозу. Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Мелочи как таковые у Цветаевой просто перестают существовать; люди, события, факты всегда объемны.
Октябрьскую революцию Марина Цветаева не приняла и не поняла. Казалось бы, именно она с бунтарской натурой своего человеческого и поэтического характера могла обрести в революции источник творческого воодушевления. Пусть она не сумела бы понять правильно революцию, ее цели и задачи, но она должна была ощутить ее как могучую и безграничную стихию. В литературном мире Цветаева по-прежнему держалась особняком. В мае 1922 года со своей дочерью она уезжает за границу.
В первые годы эмиграции Цветаева активно участвует в русской культурной жизни. Но год от года по разным причинам оказывается все в большей изоляции. Новаторство ее поэзии не получило должной оценки эмигрантской критики. Более охотно издатели брали ее прозу. Цветаева публикует небольшие рассказы (как на русском, так и на французском языке), воспоминания о поэтах-современниках (Волошине, Брюсове, Бальмонте, Кузмине, Маяковском, Пастернаке), литературно-критические статьи. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не предавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее творчестве крепнут сатирические ноты. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине.
С течением времени понятие «родина» для нее наполняется новым содержанием. Поэтесса начинает понимать размах русской революции («лавина из лавин»), она начинает чутко прислушиваться к «новому звучанию воздуха». Тоска по России проявляется в таких лирических стихотворениях, как «Рассвет на рельсах», «Лучина», «Русской ржи от меня поклон. «, «О, неподатливый язык!». сплетается с думой о новой родине, которую она еще не видела и не знает, — о Советском Союзе, о его жизни, культуре и поэзии.
К 30-м годам Марина Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Здесь для понимания позиции Цветаевой большое значение имеет цикл стихов к сыну. В них она говорит о Советском Союзе как о новом мире новых людей, как о стране совершенно особого склада и особой судьбы, неудержимо рвущейся вперед — в будущее и в само мироздание — «на Марс».
Программа складского учета TopLog WMS предлагает Вам уникальные возможности по автоматизации и оптимизации всех процессов работы склада. Активное управление складом, увеличение скорости набора товара, получение точной информации о месте нахождения товара на складе, эффективное управление товаром, имеющим ограниченные сроки годности.
Марина Цветаева: этика и категории либеральной культуры
Сущностными категориями современной либеральной культуры, на которой во многом и строится этика поведения в западном мире, являются категория свободы и категория личности. Живые примеры «свободного поведения» в атлантическом мире начали складываться ещё в середине 18-го века, но особенно ярко себя они стали проявлять с конца 19-го и начала 20-го века как в Европе, так и в США, и в России.
В этой статье остановимся на категориях свободы и личности в христианско-православном понимании. И в православном мире встречаются люди, которые пытаются понимать сущность свободы, как свободы для чего, а не от чего.
Уже обращалось внимание на то, что нет непосредственно Божьих заповедей свободы. Это говорит о том, что категория свободы для человека-христианина носит подчинённый характер относительно более высоких целей и категорий человеческой жизни.
Есть Божьи Заповеди любви, ограждающие соблюдающих их от греха в любви, но не ради свободы человеческой воли и воображения вообще, а ради Бога и Его любви и спасения человеческой души: «возлюби Бога своего боле всего на свете, да не будет у тебя других богов, кроме Меня; возлюби ближнего своего, как самого себя». Важно задуматься, почему Бог призывает именно к любви, а не к свободе, и почему для Него любовь важнее свободы?
Конечно, есть люди, которые ухитряются соединять в себе любовь и свободу, исповедуя принцип «свободной любви». Но такая «любовь» чаще всего встречается на панели.
Для полноты православного видения любви приведём и другие Божьи заповеди: почитай отца твоего и матерь твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле; не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не производи ложного свидетельства на ближнего твоего; не пожелай жены ближнего твоего; не пожелай имущества ближнего твоего.
Часто поклонники либерального понимания свободы любят выделять из контекстов писаний евангелистов и апостолов отдельные слова и фразы о свободе и приводить их в качестве доказательств своей правоты. Однако они почему-то не обращают внимание на Канон покаянный к Иисусу Христу, и Канон Ангелу Хранителю. Каноничность этих основ покаяния, как мы знаем, в христианской Церкви никем не оспаривается.
Канон покаянный к Иисусу Христу является также порывом освободиться от грехов ради Царствия Божия. Он одновременно является каноном освобождения и от чего-то и для чего-то. И это принципиально важно именно для православного понимания свободы.
Уже в песне первой мы читаем: «Ныне я, грешный и обремененный, приступаю к Тебе, Владыке и Богу моему; не смею взирать на небо, но только молюсь, говоря: дай мне, Господи, ум, да плачу о грехах моих горько». «Воззри на меня грешного, и от сети дьявола избави меня, и на путь покаяния наставь меня, да плачу о делах моих горько».
Из сказанного следует, что пришедший к покаянию человек не свободен от грехов и других обременений, и он пришёл к Владыке и Богу, плача о своих грехах, прося Бога соединить его с умом, с разумом премудрым. Заметим, он просит Господа освободить его от грехов не ради какой-то либеральной всесвободы, где «развернись плечо, раззудись рука», разгуляйтесь страсти, но ради укрепления его связи с Владыкой и с умом-разумом.
В песне 4 по существу даётся определение земной реальной либерально понимаемой свободы: «Широк путь здесь и удобный сласти творить, но горько будет, когда душа от тела будет разлучаться. Оставь уже сие, душа моя, и покайся ради Царствия Божия».
В песне 6 кающийся просит Бога его освободить. Обратим внимание на то от чего и для чего: «Житие на земли блудно пожих и душу во тьму предах, ныне убо молю Тя, Милостивый Владыко, свободи мя от работы сея вражия, и даждь ми разум творити волю Твою».
Вторит этим обращениям к Милостивому Владыке и тропарь в каноне Ангелу хранителю: «Ангеле Божий, хранителю мой святый, живот мой соблюди во страсе Христа Бога, ум мой утверди во истиннем пути, к любви горней уязви душу мою, да тобою направляемь, получу от Христа Бога велию милость». И далее в песне 1: «Ум мой твоею молитвою направи, творити ми Божия повеления. » В песне 4: «Ангеле, молю тя, святый, от всяких мя бед свободи», как и в песне 6: «Всяких мя напастей свободи, и от печалей спаси, молюся ти, святый Ангеле. »
Показательно, что ни в одной песне означенных выше Канонов молящийся не просит Господа, чтобы Тот обострил его чувства, эмоции, таланты.
Отмеченные выше места из Канонов, как нам кажется, должны быть особо значимы для натур впечатлительных, артистических, находящихся под сильным влиянием своих фантазий, убеждённых в том, что они творческие, поэтические натуры и почти небожители. Таким натурам особо хочется пожелать возможно более часто обращать своё внимание на состояние своей души, сердца и ума, исповедуясь и причащаясь Святых таинств.
Законен вопрос: «Может ли легко увлекающийся страстный человек, также как и безсовестный и несправедливый, быть свободным даже в «западном» смысле?» С 18-го века люди на Западе, за малым исключением, считают себя свободными людьми, живущими в свободном обществе. Но уже на примерах высокопоставленных деятелей Запада и творцов западной культуры и им подражающих, которые призваны и часто олицетворяют западную свободу, мы видим и слышим, что их «свобода» очень часто как раз не свободна не только от лицемерия, лжи, несправедливости и безсовестности, но и от разврата, предательства, подлости, провокаций и кощунства.
Свободная воля не должна быть свободна от добра. Только тогда воля будет волей, угодной Богу, доброй, а не злой.
«Все богохульные умы,
Все богомерзкие народы
Со дна воздвиглись царства тьмы
Во имя света и свободы! (1854)
В жизни мало быть поэтом, надо быть, прежде всего, воспитателем самого себя и находить и создавать для себя и для близких оздоровляющую дух и душу среду обитания. Взрослый человек отличается от ребёнка, в том числе и наделённого поэтическим талантом, прежде всего, тем, что он воспитывает себя сам. А ребёнка воспитывает кто-то: родители, улица, добрые или злые начала.
Возвратимся к проявлениям покаяния и метанойи М. Цветаевой.
Стихия любовной страсти, определяющая звучание её поэзии в предреволюционные годы, постепенно ослабевает (не исчезая, правда, совсем). Её стихия начинает сковываться чувством долга, чести и верности. Душа делает шаг к Богу. Проявляется трезвый взгляд на реальную свободу:
Рыжим татарином рыщет вольность,
С прахом равняя алтарь и трон.
Над пепелищами рев застольный
Беглых солдат и неверных жён.
Обедня ещё впереди!
На шалой солдатской груди! (1918)
Через любовь и сострадание Цветаевой была осознана суть подвига Царственных мучеников.
Кропите, слёзные жемчужинки,
Крепитесь, верные сотружники:
Церковь и царь! (1918)
Но, несмотря на то, что она смогла почувствовать жертвенный подвиг Царской семьи, она не смогла понять глубокой духовной связи Царственных мучеников с Господом.
Заповедей не блюла, не ходила к причастию.
Дух гордости с детства внушал Марине веру в «божественное» всесилие творческой натуры, а в зрелые годы эта вера обрела многие стихотворные воплощения:
На книге Царств. (1919)
Счастью не до счетов!
Наш час с тобой краток:
В поле много цветов!
Наш час с тобою срочен:
В поле много могил! (1923)
Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
В землю черную, питать тростник.
Невосстановимо хлещет стих. (1934).
Воскреси из мертвых, Господи, поющия Тебе аллилуия!
Господи! Вразумляй нас на пути молитвы во истинном Твоём пути.
М и цветаева искренне утверждала что чувство собственности у нее ограничено
. Моим стихам, как драгоценным винам Настанет свой черед.
Характер у Марины Цветаевой был трудный, неровный, неустойчивый. Илья Эренбург, хорошо знавший ее в молодости, говорит: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовью к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
Красною кистью Рябина зажглась Падали листья Я родилась.
Спорили сотни Колоколов День был субботний Иоанн Богослов Мне и доныне Хочется грызть Красной рябины Горькую кисть.
В 1910 году еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, выпускает довольно объемный сборник «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин.
Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью.
На этом сошлись все рецензенты. Строгий Брюсов, особенно похвалил Марину за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственные черты жизни», предостерегая ее, впрочем, опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки»: «Несомненно талантливая Марина Цветаева может дать нам настоящую поэзию интимной жизни и может, при той легкости, с какой она, как кажется, пишет стихи, растратить все свои дарования на ненужные, хотя бы и изящные безделушки».
В сердцах наших вечная рана, В глазах молчаливый вопрос.
Темнеет. Захлопнули ставни, Над всем приближение ночи.
О, дай мне умереть, покуда Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, ты не скажешь строго: «Терпи еще не кончен срок».
Я жажду сразу- всех дорог!
Люблю и крест, и шелк, и каски, Моя душа мгновений след.
В «Вечернем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к дорогим ее сердцу людям; в первую очередь о маме и о сестре Асе.
«Вечерний альбом» завершается стихотворением «Еще молитва». Цветаевская героиня молит создателя послать ей простую земную любовь.
Жизнелюбие Марины воплощалось прежде всего в любви к России и к русской речи. Марина очень сильно любила город, в котором родилась, Москве она посвятила много стихов: Над городом отвергнутым Петром, Перекатился колокольный гром.
Гремучий опрокинулся прибой Над женщиной отвергнутой тобой.
Царю Петру, и вам, о царь, хвала!
Но выше вас, цари: колокола.
Пока они гремят из синевы Неоспоримо первенство Москвы.
И целых сорок сороков церквей Смеются над горды нею царей!
Сначала была Москва, родившаяся под пером юного, затем молодого поэта. Во главе всего и вся царил, конечно, отчий «волшебный» дом в Трехпрудном переулке: Высыхали в небе изумрудном Капли звезд и пели петухи.
Это было в доме старом, доме чудном.
Чудный дом, наш дивный дом в Трехпрудном, Превратившийся теперь в стихи.
Позднее в поэзии Цветаевой появится герой, который пройдет сквозь годы ее творчества, изменяясь во второстепенном и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами кроткой богомольной женщины: Пойду и встану в церкви И помолюсь угодникам О лебеде молоденьком.
В первые дни 1917 года в тетради Цветаевой появляются не самые лучшие стихи, в них слышатся перепевы старых мотивов, говорится о последнем часе нераскаявшейся, истомленной страстями лирической героини.
Многие из своих стихов Цветаева посвящает поэтам современникам: Ахматовой, Блоку, Маяковскому, Эфрону.
. В певучем граде моем купола горят, И Спаса светлого славит слепец бродячий.
И я дарю тебе свой колокольный град, Ахматова! и сердце свое в придачу.
Марина Цветаева пишет не только стихи, но и прозу. Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был факт, не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей.
Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Мелочи как таковые, у Цветаевой просто перестают существовать, люди, события, факты всегда объемны. Цветаева обладала даром точно и метко рассказать о своем времени.
Вскоре свершилась Октябрьская революция, которую Марина Цветаева не приняла и на поняла. С нею произошло по истине роковое проишествие. Казалось бы, именно она со всей своей бунтарской натурой своего человеческого и поэтического характера могла обрести в революции источник творческого одушевления. Пусть она не сумела бы понять правильно революцию, ее цели и задачи, но она должна была по меньшей мере ощутить ее как могучую и безграничную стихию.
В литературном мире она по-прежнему держалась особняком. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, который был белым офицером. За рубежом она жила сначала в Берлине, потом три года в Праге; в ноябре 1925 года она перебралась в Париж. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая.
Приходилось жить в пригороде, так как в столице было не по средствам.
Поначалу белая эмиграция приняла Цветаеву как свою, ее охотно печатали и хвалили. Но вскоре картина существенно изменилась. Прежде всего для Цветаевой наступило жесткое отрезвление. Белоэмигрантская среда, с мышиной возней и яростной грызней всевозможных «фракций» и «партий», сразу же раскрылась перед поэтессой во всей своей жалкой и отвратительной наготе. Постепенно ее связи с белой эмиграцией рвутся. Ее печатают все меньше и меньше, некоторые стихи и произведения годами не попадают в печать или вообще остаются в столе автора.
Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не придавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты: Берегитесь могил: Голодней блудниц!
Мертвый был и сенил: Берегитесь гробниц!
От вчерашних правд В доме смрад и хлам.
Даже самый прах Подари ветрам!
Вокруг Цветаевой все теснее смыкалась глухая стена одиночества. Ей некому прочесть, некого спросить, не с кем порадоваться.
В таких лишениях, в такой изоляции она героически работала как поэт, работала не покладая рук.
Вот что замечательно: не поняв и не приняв революции, убежав от нее, именно там, за рубежом, Марина Ивановна, пожалуй впервые обрела трезвое знание о социальном неравенстве, увидела мир без каких бы то ни было романтических покровов.
Тоска по России, сказывается в таких лирических стихотворениях, как «Рассвет на рельсах», «Лучина», «Русской ржи от меня поклон», «О неподатливый язык. «, сплетается с думой о новой Родине, которую поэт еще не видел и не знает, о Советском Союзе, о его жизни, культуре и поэзии.
Покамест день не встал С его страстями стравленными, Из сырости и шпал Россию восстанавливаю.
Пока мест день не встал И не вмешался стрелочник.
Еще вестями шалыми Лжет вороная сталь Еще Москва за шпалами!
Нас родина не позовет!
В 1939 году Цветаева восстанавливает свое советское гражданство и возвращается на родину. Тяжело ей дались эти семнадцать лет на чужбине. Она мечтала вернуться в Россию «желанным и жданным гостем». Но так не получилось. Личные ее обстоятельства сложились плохо: муж и дочь подвергались необоснованным репрессиям.
Цветаева поселилась в Москве, готовила сборник стихотворений. Но тут грянула война. Превратности эвакуации забросили Цветаеву сначала в Чистополь, а затем в Елабугу. Тут-то ее и настигло одиночество, о котором она с таким глубоким чувством сказала в своих стихах.
При всей своей романтичности юная Цветаева не поддалась соблазнам того безжизненного, мнимого многозначительного декаденского жанра. Марина Цветаева хотела быть разнообразной, она искала в поэзии различные пути.
Ее не впишешь в рамки литературного течения, границы исторического отрезка. Она необычайно своеобразна, трудноохватима и всегда стоит особняком.
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Марина Цветаева. Избранное. М, «Просвящение» 1989г.
2. Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. М., «Советская Россия» 1988г.
3. Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. М., «Художественная литература» 1990г.
Лица серебряного века. М.И. Цветаева
Лица серебряного века. М.И. Цветаева
Реферат по литературе выполнен: ученицей 11 «б» класса МОУ СОШ №14 Яковенко Еленой
Министерство образования Российской Федерации
В связи с большими переменами в нашей стране в последнее время, в нашем обществе многие несправедливо забытые имена стали к нам возвращаться, их стихи и произведения стали печатать. Это такие замечательные русские поэты, как Анна Ахматова, Hиколай Гумилев, Осип Мандельштам, Марина Цветаева.
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По происхождению, семейным связям, воспитанию она принадлежала к трудовой научно-художественной интеллигенции.
В 1910 году еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, выпускает довольно объемный сборник «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, H. Гумилев, М. Волошин. Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью.
В 1916 году Цветаева написала цикл «Стихи о Москве». Этот цикл можно назвать величальной песней Москве. Первое стихотворение «Облака – вокруг…» дневное, светлое.
Позднее в поэзии Цветаевой появится геpой, котоpый пpойдет сквозь годы ее твоpчества, изменяясь во втоpостепенном и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лиpическая геpоиня наделяется чеpтами кpоткой богомольной женщины.
Многие из своих стихов Цветаева посвящает поэтам совpеменникам: Ахматовой, Блоку, Маяковскому, Эфpону.
Блок в жизни Цветаевой был единственным поэтом, котоpого она чтила не как собpата по «стаpинному pемеслу», а как божество от поэзии, и котоpому, как божеству, поклонялась.
Маpина Цветаева пишет не только стихи, но и прозу. Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был факт, не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Однако в отличие от поэтических произведений, где искала емкость и локальность выражения, в прозе же она любили распространить, пояснить мысль, повторить ее на разные лады, дать слово в его синонимах.
. Моим стихам, как драгоценным винам
Hастанет свой черед.
День был субботний:
Особенно поддержал Цветаеву при вхождении ее в литературу Максимилиан Волошин, с которым она вскоре, несмотря набольшую разницу в возрасте, подружилась. В декабре 1910 года Волошин адресовал юной поэтессе преувеличенно восторженное послание.
К Вам душа так радостно влекома …
О, какая веет благодать
От страниц «Вечернего альбома»!
Кто Вам дал такую ясность красок?
Кто Вам дал такую точность слов?
Ваша книга – это весть «оттуда»,
Утренняя, благостная весть…
Я давно уж не приемлю чуда…
Но как сладко слышать: «Чудо есть!»[5]
Хpистос и Бог! Я жажду чуда
Тепеpь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умеpеть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудpый, ты не скажешь стpого:
«Теpпи, еще не кончен сpок».
Люблю и кpест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след.
…Я женщин люблю, что в бою не pобели,
Hо знаю, что только в плену колыбели
В «Вечеpнем альбоме» Цветаева много сказала о себе, о своих чувствах к доpогим ее сеpдцу людям; в пеpвую очеpедь о маме и о сестpе Асе. «Вечеpний альбом» завеpшается стихотвоpением «Еще молитва». Цветаевская геpоиня молит создателя послать ей пpостую земную любовь.
Москва в произведениях М.И. Цветаевой
Жизнелюбие Марины воплощалось прежде всего в любви к России и к русской речи. Марина очень сильно любила город, в котором родилась, Москве она посвятила много стихов:
Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гpом.
Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвеpгнутой тобой.
Цаpю Петpу и вам, о цаpь, хвала!
Hо выше вас, цаpи: колокола.
Hеоспоpимо пеpвенство Москвы.
— И целых соpок соpоков цеpквей
Смеются над гордынею цаpей![9]
Марина Ивановна Цветаева родилась почти в самом центре Москвы. Дом в Трехпрудном переулке она любила словно родное существо. Московская тема появляется уже в ранних стихах поэтессы. Марина Цветаева обращается к московской теме не случайно. Москва – часть её души, души истинно русского поэта. Русь у нее – прежде всего «московская». Ей всегда была по-особому дорога Москва, с её «домиками, церквами, колоколами». Поэтому московская тема проходит сквозь все её творчество; Кремль, его башни, гробницы, музыка Москвы – звон колоколов – постоянные образы её поэзии.
Важное место в «московской» лирике занимают два цикла – «Стихи о Москве» (1916) и «Москве». Здесь нужно отметить неразрывную связь личности лирической героини и города. Это чувство кровного родства с Москвой дает ей право передать столицу «по наследству», подарить её достойнейшим, тем, кто душой близок Москве, и наделить их таким же правом:
Москва для Цветаевой – нечто святое, неразрывно связанное с Богом и Церковью, звоном колоколов, куполами:
Семь холмов – как семь колоколов.
На семи колоколах – колокольни.
Москва в её первых сборниках – воплощение гармонии. В стихотворении «Домики старой Москвы» город предстает как символ минувшего. В нем – слова и понятия, передающие аромат старины: «вековые ворота», «деревянный забор», «потолки расписные», «домики с знаком породы». Цветаева ощущала себя прежде всего жителем Москвы:
Москва! Какой огромный
Всяк на Руси – бездомный.
Мы все к тебе придем. [12]
В её лирике звучит своеобразие московской речи, включающей в себя ладный московский говор, диалектизмы приезжих мужиков, странников, богомольцев, юродивых, мастеровых.
В 1916 году Цветаева написала цикл «Стихи о Москве». Этот цикл можно назвать величальной песней Москве. Первое стихотворение «Облака – вокруг…» дневное, светлое, обращенное к дочери. Откуда-то с высоты – с Воробьевых гор или с Кремлевского холма – она показывает маленькой Але Москву и завещает этот «дивный» и «мирный град» дочери и её будущим детям:
Сколько хватит рук! –
Возношу тебя, бремя лучшее,
Из рук моих – нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат.
По церковке – все сорок сороков
И реющих над ними голубков;
И Спасские – с цветами – ворота,
Где шапка православного снята;
Часовню звездную – приют от зол –
Где вытертый – от поцелуев – пол;
Пятисоборный несравненный круг
Прими, мой древний, вдохновенный друг.
К Нечаянныя Радости в саду
Я гостя чужеземного сведу.
Червонные возблещут купола,
Бессонные взгремят колокола,
И на тебя с багряных облаков
Уронит Богородица покров,
И встанешь ты, исполнен дивных сил…
– Ты не раскаешься, что ты меня любил.[14]
Сначала была Москва, родившаяся под пером юного, затем молодого поэта. Во главе всего и вся царил, конечно, отчий «волшебный» дом в Трехп p удном пе p еулке:
Высыхали в небе изумpудном
Капли звезд и пели петухи.
Это было в доме стаpом, доме чудном.
Чудный дом, наш дивный дом в Тpехпpудном,
Пpевpатившийся тепеpь в стихи.
Этот тополь! Под ним ютятся
Hаши детские вечеpа
Этот тополь сpеди акаций,
Цвета пепла и сеpебpа.
Позднее в поэзии Цветаевой появится геpой, котоpый пpойдет сквозь годы ее твоpчества, изменяясь во втоpостепенном и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лиpическая геpоиня наделяется чеpтами кpоткой богомольной женщины.
Россия как национальная стихия раскрывается в лирике Цветаевой в различных ракурсах и аспектах – исторических и бытовых, но над всеми образными ее воплощениями стоит как бы единый знак: Россия – выражение духа бунтарства, непокорности, своевольства.
Следок твой непытан,
Скрипят под копытом
В центре этого многокрасочного и многозвучного поэтического мира стоит столь же резко выявленный в своих национальных чертах образ лирической героини – женщины с «гордым видом» и «бродячим нравом», носительницы «страстной судьбы», которой «все нипочем». Образ этот служит как бы стержнем, вокруг которого формируются и развертываются драматизированные лирические сюжеты Цветаевой. Героиня надевает разные лучины и примеряет разные костюмы. Она и московская стрельчиха, и неукротимая боярыня Морозова, и надменная панна Марина, и таборная цыганка, и тишайшая «бездомная черница», ворожея-чернокнижница, а чаще всего – бедовая осторожная красавица, «кабацкая царица»:
Целовалась с нищим, с вором, с горбачом,
Со всей каторгой гуляла – нипочем!
Алых губ своих отказом не тружу.
Прокаженный подойди – не откажу! [16]
Лирические стихотворения были редкими гостями в тетрадях Цветаевой, но все же, вызванные внутренней необходимостью, появлялись там. Так, была создана своеобразная ода неразлучному верному другу поэта – письменному столу – цикл «Стол», без которого не обходится не один цветаевский сборник.
Мой письменный верный стол!
Спасибо за то, что шел
Со мною по всем путям.
Меня охранял – как шрам… [17]
Мой письменный верный стол!
Спасибо за то, что ствол
Отдав мне, чтоб стать – столом,
Остался – живым стволом!… [18]
Многие из своих стихов Цветаева посвящает поэтам совpеменникам: Ахматовой, Блоку, Маяковскому, Эфpону.
…И мы шарахаемся, и глухое: ох! –
Ахматова! – Это имя – огромный вздох,
И в глубь он падает, которая безымянна… [19]
Чтобы край земной не вымер
Без отчаянных дядей,
Будь, младенец, Володимир:
Целым миром володей! [20]
…И не жалость – мало жил,
Много жил – кто в наши жил
Дни, все дал – кто песню дал. [21]
Осмысляя свое место в русской поэзии, Цветаева отнюдь не принижает собственных заслуг. Так, она естественно считает себя «правнучкой» и «товаркой» Пушкина, если не равновеликой ему, то стоящей в том же поэтическом ряду:
Мощь. Светло – гляжу:
Однако в отличие от поэтических произведений, где искала емкость и локальность выражения, в прозе же она любили распространить, пояснить мысль, повторить ее на разные лады, дать слово в его синонимах.
Одна из ее прозаических работ посвящена Пушкину. В ней Маpина пишет, как она впервые познакомилась с Пушкиным и что о нем узнала сначала. Она пишет, что Пушкин был ее первым поэтом, и пеpвого поэта убили. Она рассуждает о его персонажах. Пушкин «заразил» Цветаеву словом «любовь». Этому великому поэту она также посвятила множество стихов:
Бич жандармов, Бог студентов,
Пушкин – в роли монумента?
Гостя каменного? – он,
Пушкин – в роли Командора?
Пушкин – мера, Пушкин – грань…»
Пушкин, Пушкин, Пушкин – имя
Благородное – как брань
– Пушкин? Очень испугали! [24]
Вскоpе свершилась Октябрьская революция, которую Маpина Цветаева не приняла и не поняла. С нею произошло по истине роковое происшествие. Казалось бы, именно она со всей своей бунтарской натурой своего человеческого и поэтического характера могла обрести в революции источник творческого одушевления. Пусть она не сумела бы понять правил революции, ее цели и задачи, но она должна была по меньшей мере ощутить ее как могучую и безграничную стихию.
В литературном миpе она по-пpежнему держалась особняком. В мае 1922 года Цветаева со своей дочерью уезжает за границу к мужу, котоpый был белым офицером. За рубежом она жила сначала в Берлине, потом три года в Праге; в ноябре 1925 года она перебралась в Париж. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. Приходилось жить в пригороде, так как в столице было не по средствам.
Поначалу белая эмиграция приняла Цветаеву как свою, ее охотно печатали и хвалили. Hо вскоре картина существенно изменилась. Прежде всего для Цветаевой наступило жесткое отрезвление. Белоэмигрантская среда, с мышиной возней и яростной грызней всевозможных «фракций» и «партий», сpазу же раскрылась пеpед поэтессой во всей своей жалкой и отвратительной наготе. Постепенно ее связи с белой эмиграцией рвутся. Ее печатают все меньше и меньше, некотоpые стихи и произведения годами не попадают в печать или вообще остаются в столе автора.
Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не придавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее стихах зазвучали совсем иные ноты:
Меpтвый был и сгнил:
От вчерашних правд
В доме смрад и хлам.
Вокpуг Цветаевой все теснее смыкалась глухая стена одиночества. Ей некому прочесть, некого спросить, не с кем порадоваться. В таких лишениях, в такой изоляции она героически работала как поэт, работала не покладая pук.
Вот что замечательно: не поняв и не приняв революции, убежав от нее, именно там, за рубежом, Маpина Ивановна, пожалуй впервые обрела трезвое знание о социальном неравенстве, увидела миp без каких бы то ни было романтических покровов.
Покамест день не встал
С его стpастями стравленными,
Пока мест день не встал
И не вмешался стpелочник.
Еще вестями шалыми
Еще Москва за шпалами!… [26]
Hи к городу и ни к селу–
Езжай, мой сын, в свою страну, –
В край – всем краям наоборот!
Куда назад идти –вперед
Идти, – особенно – тебе,
Hести в тpясущихся горстях:
«Русь – это прах, чти –этот прах!»
От неиспытанных утрат –
Иди – куда глаза глядят!
Нас pодина не позовет!
Езжай, мой сын, домой – вперед –
В свой край, в свой век, в свой час, – от нас –
В Россию –вас, в Россию – масс,
В наш-час – страну! в сей-час – страну!
В на-Маpс – страну! в без-нас – страну! [27]
Затягившая весь свет!
Твоpцу вернуть билет.
С волками площадей… [28]
При всей своей романтичности юная Цветаева не поддалась соблазнам того безжизненного, мнимого многозначительного декадентского жанра. Маpина Цветаева хотела быть разнообразной, она искала в поэзии различные пути.
Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. М., «Правда», 1991
Марина Цветаева. Избранное. М., «Просвещение», 1989
Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. М., «Художественная литература», 1990
И. Эренбург. Поэзия Марины Цветаевой. «Литературная Москва», сборник № 2. М., 1956
Марина Цветаева. Световой ливень. «Эпопея» (Берлин), 1922
«Русская мысль», 1911
Марина Цветаева. Сочинения. Т.2., М., 1985
Русская литература XX века. 11 класс. Под редакцией В.В. Агеносова. 6-е издание, стереотипное, М., «Дрофа», 2001
[1] И. Эренбург. Поэзия Марины Цветаевой. «Литературная Москва», сборник второй. М., 1956г., с. 711.
[2] М. Цветаева. Световой ливень. «Эпопея» (Берлин), 1922, № 3, с. 13.
[3] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. М., «Художественная литература» 1990г., с. 37.
[4] «Русская мысль», 1911, №2, отд. II, с. 233.
[5] Марина Цветаева. Сочинения. В двух томах, М., 1985г., Т.2.
[6] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. М., «Художественная литература» 1990г., с. 20
2 Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. М., издательство «Правда», 1991г., с. 29.
3 Здесь допущена ошибка, объясняемая отсутствием опубликованных документальных данных о жизни М.И. Цветаевой в те годы, когда писалась статья В.Н. Орлова (в начале 60-х гг.): А. Саакянц. Марина Цветаева. Страницы жизни и творчества (1910 –1922). – М., «Сов. Писатель», 1986г., с. 38
[9] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. М., «Художественная литература» 1990г., с.34
[10] Марина Цветаева. Избранное. М., «Просвещение», 1989г., с. 70
[11] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. М., «Художественная литература» 1990г., с.35
[12] Марина Цветаева. Стихотворения, поэмы, драматические произведения. Составитель Е. Евтушенко. М., «Художественная литература», 1990, с. 36.
[13] Книга для ученика и учителя. Анна Ахматова. Стихотворения, поэмы, драматургия, эссе. Критика и комментарии. Тема и развернутые планы сочинения. Материал для подготовки к уроку. Издательство «асТ», «Олимп» М., 2001, с.223
[14] Марина Цветаева. Избранное. М., «Просвещение», 1989г., с. 71.
[15] Марина Цветаева. Избранное. М., «Просвещение», 1989г., с. 26.
[16] Марина Цветаева. Избранное. М., «Просвещение», 1989г., с. 27
[17] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. М., издательство «Правда», 1991г., с. 319.
[18] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. М., издательство «Правда», 1991г., с. 323.
[19] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. М., издательство «Правда», 1991г., с.78.
[20] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. М., издательство «Правда», 1991г., с. 294.
[21] Марина Цветаева. Избранное. М., «Просвещение», 1989г., с. 156.
[22] Русская литература XX века. Под редакцией Агеносова., часть № 1, М., «Дрофа», 2001г., с. 365
[23] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. М., «Художественная литература» 1990г., с.41
[24] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. М., издательство «Правда», 1991г., с. 300
2 Марина Цветаева. Избранное. М., «Просвещение», 1989г., с. 16
[26] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. М., издательство «Правда», 1991г., с. 231.
[27] Марина Цветаева. Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. М., «Художественная литература» 1990г., с.162
2 Марина Цветаева. Избранное. М., «Просвещение», 1989г., с. 22