Мама поняла что сын уже повзрослел
Взросление сына: стадии родительского авторитета
Автор: Мария Кравчук
Как из сына вырастить настоящего мужчину? К сожалению, этот вопрос родители задают себе, когда их ребенку уже лет 15-18. Примерно в это время мама с папой осознают, что мальчик давно не маленький, а заботятся они о нем, как и 10 лет назад. Подобная ситуация была у одной женщины, которая пришла к нам на консультацию. Вкратце расскажу ее историю.
Маша (имя изменено) – мама 17-летнего подростка, совершенно не желающего, по ее словам, становиться самостоятельным. У них вполне благополучная семья, оба родителя хорошо зарабатывают, поэтому юноша не привык нуждаться ни в чем. У него всегда есть деньги на карманные расходы, дорогие гаджеты и брендовые вещи. Внешне семья идеальна, но Маша ощущает себя несчастной и не понимает, почему сын вырос безответственным и безынициативным, ведь они с отцом посвятили ему всю жизнь.
Краткий ответ: она не осознает, как мама должна вести себя с сыном, чтобы вырастить настоящего мужчину и опору для родителей в будущем. И думать, как воспитать такого члена общества, чтобы за него не было потом стыдно, нужно не тогда, когда вы столкнулись с подростковым безразличием ко всему, а намного раньше – как только решились родить ребенка. Но обо всем – по порядку.
Как помочь взрослому сыну стать самостоятельным
Быть мамой мальчика намного сложнее, чем девочки. Давайте посмотрим правде в глаза: невзирая на расцвет феминизма, большая часть ответственности все равно остается на мужских плечах: обеспечение семьи, решение текущих проблем, банальный гвоздь для полки – за всем этим мы, женщины, чаще всего обращаемся к мужьям, отцам или взрослым сыновьям. Исключения есть, и в мире хватает самодостаточных и самостоятельных девушек, но какой из них не хотелось бы ощущать себя за своим мужчиной, как за каменной стеной?
Превращение из мальчика в мужчину – сложный процесс, в котором родители должны помочь, а не мешать. Если сын находится на завершающем этапе взросления, ваша задача – поддержать его, позволить делать выбор самостоятельно (и даже набивать собственные шишки), стать ему старшим товарищем. А еще смириться, что теперь ребенок может поступать не так, как вы от него ожидаете.
Родительский авторитет
Отношения «дети – родители» довольно непростые: каждый в этой паре имеет собственное мнение, которое часто идет вразрез с точкой зрения противоположной стороны. К тому же они меняются с возрастом: общение с маленьким мальчиком и подростком – разные вещи, по крайней мере, так должно быть.
Рассмотрим особенности воспитания и то, как меняется родительский авторитет в зависимости от возраста сына.
Прежде чем рассуждать, что же делать родителям в этот период, рассмотрим два важных аспекта, касающихся самого ребенка.
Так как вырастить самостоятельного ребенка, сохранить с ним хорошие отношения и научить его быть настоящим мужчиной? Для начала любому родителю стоит понять, что ваш сын – такая же личность, как и вы, но со своими взглядами и планами. Неосознанная и грубая ошибка многих родителей – желание воплотить в своем ребенке собственные нереализованные мечты. У вас не получилось научиться играть на пианино? Отлично, есть же сын, вот он и пойдет в музыкальную школу. А его от музыки, может, тошнит, он хочет в кружок юных инженеров и на борьбу. Однако мама не может просто принять выбор сына, она же «знает лучше, что нужно ребенку». В результате – испорченные нервы и психика у обеих сторон, злость мальчика на родителей, неисполненные мечты. И вот уже он думает, что его собственные дети обязательно станут инженерами. А им понравится музыка. Круг замкнулся.
Как воспитать сына, чтобы процесс взросления прошел как можно мягче? Вот несколько советов родителям мальчиков.
Счастье быть мамой
Быть мамой сына достаточно сложно. Самая большая трудность заключается в том, что многие женщины не видят личных границ – ни своих, ни ребенка. Для них сын – всю жизнь младенец, которому нужна опека. На самом деле так проявляется неуверенность в себе, боязнь остаться одинокой и ненужной, а также родительский эгоизм. Попытки подольше не отпускать от себя взрослого сына, стремление решать все его проблемы и навязывание своего мнения – худшее, что вы можете сделать.
Как вырастить уверенного в себе ребенка? Научить его принимать взрослые решения и нести за них ответственность. Эти качества формируются в детстве. Если не заложить их сразу, в будущем очень сложно справиться со страхом и стать действительно самостоятельным. Вы наверняка сталкивались с ситуациями, когда мужчины средних лет стесняются поговорить с руководством о повышении зарплаты, проблемах на производстве, не отстаивают свои права в государственных учреждениях и пр. Зачастую таких личностей называют тюфяками, им не светит должность топ-менеджера и серьезный успех в жизни. А все потому, что в детстве и подростковом возрасте никто не учил их быть самостоятельными, принимали решения за них и не позволяли возражать. Скажите, вы хотите такой участи своему ребенку?
Если нет, то осознайте: ваш сын – это именно ваш сын, а не ваша собственность, а потому он вправе делать свой выбор и набивать шишки. Чем быстрее вы это поймете и начнете строить дружеские и доверительные отношения, не превращаясь в надзирателя, тем счастливее будет ваша семья.
Еще один вопрос, который не дает покоя родителям, – почему отдаляются дети. Сразу ответим: это нормально, когда ребенок уделяет вам меньше времени, чем друзьям, нормально, когда у него появляется хобби, нормально, когда он вырастает, создает свою семью и живет отдельно. Ваша задача – научить его быть взрослым, но не держать на привязи рядом с собой. За этот навык и доверие сын будет вам благодарен всю жизнь, а вы станете для него лучшим другом.
Как сделать сына настоящим мужчиной
Дети – отражение своих родителей. Поэтому самый эффективный, простой, но одновременно и сложный способ вырастить достойного члена общества – продемонстрировать на собственном примере. Дети, словно губка, впитывают модели поведения взрослых, подражая им. То, как поступают родители, навсегда откладывается в их подсознании и позже проявляется уже в их собственных семьях. Если хотите, чтобы сын вырос настоящим мужчиной, у него должен быть именно такой папа.
Чему должен научить отец сына? Быть ответственным и самостоятельным, правильно ухаживать за девушками, строить счастливую семью, быть любящим мужем, уметь зарабатывать деньги, делать в доме ремонт, а если что-то не получается – знать, к кому за помощью обратиться. Это далеко не весь перечень качеств и навыков, которые женщины подразумевают под фразой «настоящий мужчина». Но их все можно объединить в одно – быть опорой для родных. И помочь своему сыну стать ею вы можете, только позволив ему самоопределиться.
К сожалению, родителей, которые действительно понимают своих детей, все их потребности и желания, а также готовы поддерживать в реализации жизненных целей без навязывания собственного мнения, довольно мало. Если у вас конфликты в семье, есть ощущение, что вы не понимаете своего ребенка, кажется, будто он живет неправильно и не хочет прислушиваться к вашим советам, не медлите с обращением к психологу. Вместе мы найдем источник проблем, выберем такой формат консультаций, который поможем вам с сыном понять друг друга и обрести гармонию в семье.
«Мам. Время вышло. Мне надо идти»: как вы поняли, что дети выросли?
Однажды это случается с каждым родителем. Вмиг. Враз. Наотмашь. Ребенок вырос. Вот только что был сладкий бубличек, пах молоком и мятой, а тут — когда время пролетело? — басит в коридоре и хлопает дверью. Или начинает зарабатывать деньги и вручает всей семье подарки с первой зарплаты. Или говорит: «Мама, папа, мы будем жить с Дашей». Вариантов уйма. Сегодня в «Родительском клубе Littleone» мамы и папы рассказывают, когда и как они почувствовали, что их дети выросли.
Ира Форд, журналист, мама Яси (12 лет) и Гоши (8 лет):
«В 6 лет Гоша пропал в Ялте. А когда нашелся, то рассказал, что испытывал свою смелость. И психолог сказал: «Поздравляю. Раннее взросление. Давай свободу орлу». И после Гоша стал сам ходить в магазин: за кефиром, хлебом, мороженым, бананами и чем хочешь. А я смотрела на то, как он выгребает дома сдачу из карманов, как достает из сумки батон и молоко и понимала — вырос парень, вырос.
А когда Ясе было 9 лет, она вышла в районный тур конкурса «Суперпамять». Дети пришли на мероприятие после школьного дня, с рюкзаками, уставшие. К тому времени, как конкурс стартовал, я уже скисла и сдулась — от усталости и волнения. А когда дали задание запомнить 15 слов в том порядке, что назвал ведущий, я могла только моргать глазами и фотографировать. И тут я услышала, как Яся повторяет все. Я расплакалась потому, что увидела — сейчас она круче меня, сильнее, спокойнее, умнее и все такое. Она выросла. Вот прямо сейчас повзрослела и выросла.
Однажды Гоша обнял меня крепко на пороге квартиры, а потом резко, чтоб не передумать, повернулся к двери и ушел. В школу. А когда вернулся, сказал: «Теперь я сам. И в школу, и обратно. У меня получилось». Вырос.
Сейчас Яся — подросток, и я снова вижу, как она выросла. Как она сепаратизируется. Как ей хочется побыть маленькой. Как она старается быть совсем взрослой и вставляет «Ну, короче» к месту и не очень. Как я очень сильно нужна ей со всем этим: «Надень шапку», и «Возьми деньги на маршрутку». Как она смотрит на меня серьезно и говорит: «Мам, ты же поймешь, что если я звоню тебе после школы и говорю, что иду домой, а в трубку кричат: «Яся, бросай курить!», то это не значит, что я курю, а?».
А Гоше уже 8 лет. Он заработал первый гонорар, снявшись в рекламе. И второй, поучаствовав в озвучке сериала. И сказал: «Хочу купить себе телефон. Но сначала куплю всем подарки. Всем-всем». И купил. Мои дети растут и вырастают. Веха за вехой. Как и дети других родителей.
Светлана, 56 лет, мама Анны (22 года) и Дарьи (30 лет):
«Даше было 9 лет, и она училась плавать. До последнего дня августа мы плавали в теплом пруду на даче. Даша наглатывалась воды, но упорно училась. Поплыла в последний день перед отъездом. А в городе вдруг стала плохо себя чувствовать. Не могла ничего есть, жаловалась на боль в животе и тошноту. И вдруг пожелтела. Стало ясно — гепатит. Видимо, из пруда. Надо ехать в больницу. Она была делом привычным, но я всегда лежала с Дашей. А сейчас впервые ей предстояло отправиться в больницу самостоятельно: «Собирайся, детка. Ничего не поделаешь».
Даша, обычно очень эмоциональная, молча кивнула, достала тетрадь и стала что-то писать.
— Я обещала сдать сочинение. Если я этого не сделаю, я подведу учительницу.
Она написала большое сочинение. Закрыла тетрадь, отложила ручку и сказала: «Я готова».
Она не истерила, не грузила меня своими чувствами. Она была собрана и спокойна. И я поняла, какая у меня взрослая дочь.
Потом еще были этапы, когда я снова говорила себе: «Даша выросла». Но совсем-совсем дочь выросла, когда уехала в Ярославль, окончив университет. Сказала: «Я чувствую, что так надо». Она прожила в Ярославле 3 года в трудных условиях: в общежитии, почти без денег. А недавно она мне объяснила: «Ты была для меня слишком хорошей мамой. Мне надо было все узнать самой. Научиться готовить, выживать, понимать, чего хочу я сама. Только тогда я смогла вернуться». И когда Даша вернулась — она была не просто моя повзрослевшая девочка. Это был уже другой человек: независимый, не нуждающейся во мне, чужой, окончательно взрослый. Так дочь отделилась резко и неотвратимо.
Сейчас она ничего не просит. Не спрашивает совета. На мои откровения и попытки сблизиться, смотрит с высоты своих 30 лет со вздохом нетерпения и усталым видом. Я нервничаю, как перед директором школы, тороплюсь, стараюсь отбарабанить текст, чтобы закончить тему до того, как она скажет: «Мам. Время вышло. Мне надо идти». И я никогда не успеваю договорить, доплакать: «А, ну конечно, беги!». Я не чувствую ее включенности: всегда через стену, через время, через вздох нетерпения. Что такого я сделала в твоем детстве, чем я так обидела тебя, моя старшая любимая девочка? Каждый раз после разговора я чувствую боль. Я пыталась не затрагивать особенно ранящих тем, не откровенничать, скользить по поверхности. Тогда не больно. Но тогда зачем?
Она не просит меня посидеть со своей дочкой: нанимает няню. Почему? «Я не хочу покушаться на твое время. Приезжай когда хочешь. Приезжай, если ты сама этого хочешь. А мы обойдемся, если ты занята. »
Я чувствую вину, что в ее детстве слишком нагрузила ее. Она была мне подругой, самым близким человеком, я обрушилась на нее всей мощью своего одиночества. Как будто процесс отделения не завершился. Произошел обрыв.
С младшей все не так. Аня росла в тени старшей сестры. Никак не проявляла себя. Старшая дочь очень сильно болела, мы все носились с ней. А Аня была терпеливая, ничего себе не просила, соглашалась с тем, что ей все достается по остаточному принципу. И однажды мы взяли ее пятилетнюю в поход, как взрослую. Она была так счастлива, что идет вместе со всеми: несла рюкзачок, ни разу не пожаловалась на усталость. Мы прошли 12 км. И я поняла, что она уже большая.
В 12 лет Аня была вожатой в младшем отряде в лагере. Я восхищалась ее заботой и нежностью, ее бескорыстием и добротой. Она отдавала свою одежду, если кто-то мерз. Она ложилась спать, только когда все ее детки уснут. А для этого она по полночи читала им книгу.
Сейчас Аня — студентка. Она тоже живет не дома. Но приезжает каждую неделю пожить со мной на 3 дня. Мы с ней спорим. Иногда ругаемся. Рядом со мной она может побыть маленькой, покапризничать, поплакать. Я очень много и долго ее слушаю. Она подробно рассказывает обо всем. Я вынуждена ее прерывать. Потому что на работе, потому что ночь, потому что есть еще дела. Она обижается. Ходит за мной по квартире и рассказывает бесконечно. С ней мне легко. Я ей не мешаю быть взрослой. Когда она не со мной, то прекрасно и твердо принимает решения, много работает, отлично учится. Она не бывает беспомощной. И все-таки спрашивает совета, но с полным правом его не применять. Она идет своим путем. Я стараюсь ее поддерживать.
Младшая и в самом раннем детстве удивляла своей взрослостью. Это замечали все — и старушки в трамвае, которые сажали ее к себе на колени, и учителя в начальной школе. Поэтому я не особо заметила момент ее взрослости. Как-то прошло все гладко и безболезненно. И сейчас я чувствую вину перед Аней за то, что в ее раннем детстве все внимание было отдано старшей.
P. S. Когда рассказывала про Дашу, я плакала и заново переживала нашу с ней историю. А потом, на следующий день, что-то поменялось в мире и во мне. Я приняла себя матерью взрослой дочери. Но какая бы она ни была взрослая, я — мама. А значит, всегда старшая.
Я больше не перекладываю на Дашу ответственность за решения. Я хочу сидеть с внучкой и не жду приглашения — прямо говорю об этом. Я мама, и поэтому говорю открыто, а не жду, когда Даша догадается. Я мама и принимаю ее отделение или отрыв. Она для меня все равно моя детка, которая может ошибаться, злиться, делать то, что мне не нравится».
Лена, 39 лет, мама Владимира (15 лет), Кати (11 лет) и Риты (8 лет):
«Как я понимаю, что мой ребенок вырос? Шаг один: он может дойти и доехать куда-то по городу без сопровождения. Ты первое время сидишь, немного паникуешь, но понимаешь, что это неизбежно, и режим «за руку» переходит в дистанционный формат. Так проходит года три-четыре. Тебе кажется, что ты привык. Ребенок освоился в пространстве. Но дальше — больше. Шаг два: «Я останусь дома» — это про сепарацию. Когда семья, к примеру, едет отдыхать в парк. Но человек 15 лет говорит: «Я посижу дома», и мы не заставляем его проводить время с семьей, понимая, что дело не в том, что он «дурак», «неблагодарный», и ничего не понимает. Просто он уже взрослый человек, и у него могут быть другие планы, не только родительские.
Вове, моему старшему ребенку, сейчас 15. Я его понимаю и даже отстаиваю позицию перед нашим папой, которому такой подход не очень понятен. И в то время как муж считает: «Чем в телефоне сидеть, лучше пусть воздухом подышит в парке», я понимаю, что сегодняшнее одиночество сына — это про взросление. И Вова мне благодарен за понимание. Я это чувствую. Ведь в моменты, когда он дома, а вся остальные нет, он особенно по-взрослому отзывается на просьбы типа «вытащи мясо из морозилки и почисти картошку к нашему возвращению», разделяя взрослые заботы и подчеркивая, что он реально с нами.
Во взрослении детей мне тяжело дается передача обязанностей по покупке и выбору себе одежды. Я считаю, что человек обязательно должен этому научиться. Даже если он мужчина. А сын будет в рубище ходить, но в магазин ни за что не пойдет. Поэтому до сих пор все покупаю я, на свой вкус — Вову устраивает. А в остальном взросление сына далось мне легко: у нас абсолютно одинаковый взгляд на хорошо и плохо. И, например, на стройку с пацанами сын вряд ли пойдет: сам считает это детской и опасной глупостью.
И, конечно, я понимаю, что это не конец взросления. Хотя бы потому что сама я взрослею уже почти 40 лет!».
Татьяна, 45 лет, мама Павла (22 года):
«Когда сын родился, я стала думать, как его воспитывать, чтобы он стал сильным и самостоятельным мужчиной. И решила, что сделаю все от меня зависящее, чтобы научить его зарабатывать, уважать других людей и понимать себя. Чтобы он стал взрослым как можно раньше. Сейчас я считаю, что у меня это получилось.
Когда Паше исполнилось 10 лет, я развелась с его папой. У меня начались отношения с другим мужчиной, назовем его Ю., успешным военным, которому не очень нравилось женское влияние на Пашу — мое и бабушкино. Однажды, когда мы решали, кто повезет Пашу на занятия в центр города, Ю. спросил: «Паш, ты взрослый?». Он ответил: «Да!». И Ю. сказал: «Ну и езжай сам». И сын поехал, хоть дорога была дальней. Я переживала за него, но понимала, что это правильно. С этого момента я стала больше уважать сына, видеть его мужественность, ответственность.
Взросление Павла происходило в несколько периодов. В 5 лет он начал говорить со взрослым миром, понимая, что его мнение важно. Потом — сам перемещаться и расширять радиус перемещений: если в 7–8 лет это был двор и школа, то в 10 лет — центр города, дальше — соседние города, другие страны. Уже сейчас я понимаю, что мой сын — гражданин мира.
Еще показатель взросления — то, как Павел начал принимать решения о себе, выбирать себе компанию, девушку, проявляя себя как смелый мужчина; затем — решать, в каком вузе учиться, где работать и жить.
Временами переносить его взросление было трудно. У него была не очень хорошая компания в школе, но ему надо было самому понять, куда этот путь ведет. Увидеть разницу. Самому принять решение о выборе круга общения. Потом, когда он уехал в Москву учиться, он подрался. Мне хватило ума не ехать в столицу, он смог сам решить все, и я гордилась тем, как он разрулил ту кашу, что заварил.
Сейчас, когда Павел взрослый, мне просто с ним. Мне легко любить и уважать, видеть, какой он с женщинами, с друзьями, какой он умный и сильный. Он суперский и замечательный сын. И я горжусь им.
Я его как-то спросила: «Ты сам-то как понял, что повзрослел окончательно?». И вот что Паша ответил: «Я еще не понимаю, что я вырос, и не считаю себя взрослым. Сейчас многие лет в 30 совсем не взрослые, позволяют себе оставаться инфантильными. У меня были чек-поинты взрослости: лет в 13–14 осознал, что уже не ребенок; в 13 поехал с другом в Кембридж, выпил, покурил и начал общаться с «крутой» компанией восьмиклассников; потом был переезд в Москву, романтические истории в 10 классе. Самое сильное ощущение взрослости настигло на стажировке в Голландии — сам отправился в поездку, полностью нырнул в незнакомую среду, испытал стопроцентную оторванность, осознал, каково это — самому справляться с тем, что бывает грустно. И понял, что готов взрослеть дальше. Это непросто, но круто».
А еще я спросила его о своих методах воспитания. Паша рассказал: «У нас с тобой очень либеральные и доверительные отношения без гиперопеки. Я лет с 14–15 мог спокойно отпрашиваться в гости или какие-то поездки, поэтому врать и хитрить приходилось только на ранних этапах переходного возраста. Ты почти ничего мне не запрещала, но всегда говорила о своих опасениях. Были определенные границы: в плане пространства в квартире, уборки, денег, обязанностей по дому. В общем, была свобода, но не было вседозволенности. Наверное, поэтому я не могу сказать, что мне чего-то не хватало. Круто, что в любой ситуации я могу посоветоваться с мамой на разных уровнях.
Я всегда очень гордился тем, что у меня такая мама, и все мои друзья любили ходить в гости и вместе проводить время, хотя обычно со многими родителями достаточно душно общаться, когда ты подросток. Взрослеть с тобой было круто».
Юля, 46 лет, мама Михаила (22 года), Алексея (14 лет), Аглаи (7 лет)
«Я поняла, что Миша вырос, когда наши теплые взаимоотношения, которые были в раннем детстве и в начальной школе, стали более отчужденными, не такими доверительными. Это происходило постепенно, но очень ярко и болезненно. Миша — мой первый ребенок, я была не готова к тому, что он так рано обрезал контакт с родителями и обрел самостоятельность.
Старшему сыну было 8 лет, когда родился Алексей. Именно после появления на свет брата у Миши начался период взросления, ревности, отделения от нас. Продолжался он лет до 15. Миша дома был замкнутым, избегал общения, не хотел рассказывать что-то о себе, друзьях или школе. Я пыталась наладить контакт, но сын очень оберегал свою самостоятельность, говорил: «Это моя жизнь, я хочу сам». Я всегда пыталась найти баланс ненасилия, с одной стороны, а с другой — твердости. Я хотела дать детям пространство, где каждый мог бы опереться на себя и принимать решения. Трудно было найти ту точку, когда и поддержка моя была, и самостоятельность, да еще я без паники от происходящего. С 15 до 20 лет сын был совершенно сепарирован, он был «отдельным», ему было важно прожить свой этап, набить шишек. Для меня вехой стал тот день, когда Миша первый раз не ночевал дома – он сбежал к своей девушке и не брал трубку всю ночь, и я сходила с ума от волнения. Ему было 16 лет, я не спала всю ночь, пока он не вернулся. Это была сильная встряска. Я чувствовала тоску по близкому контакту с сыном, когда понимала, что ничего сделать не могу, что Миша ускользает и больше не вернется ко мне тем малышом, которого я любила. Поддержку позже я нашла у своего духовника. Он как-то четко объяснил: все, что могла ему дать, а это было только хорошее, я уже дала. Теперь остается только молиться за него и благословить на самостоятельную жизнь, то есть признать в нем взрослого человека и отдать ответственность за его жизнь ему самому. Сегодня, когда сложный период позади я вижу, что Миша вырос. В тот момент, когда ему исполнилось 20, в нашу жизнь вернулись разговоры, тактильность, объятия. Я думаю, что круг замкнулся. Нет, он не стал нас пускать в свой внутренний мир, но он много говорит и готов слушать мое мнение, искренне интересуется моим опытом.
Сейчас в фазу взросления входит средний ребенок. Алексей совсем другой, не такой, как Миша. Его взросление я переживаю совсем иначе. Я понимаю, что более спокойна. Я могу быть рядом, объяснять, обсуждать, надеяться на то, что он услышит. Чаще всего просто не трогать. Теперь я отношусь с уважением к взрослению сына. Понимаю, что я могу быть рядом, но при этом разрешить жить ребенку свою жизнь, заменив слово «должен» на «ты можешь это делать, а можешь не делать, ответственность будешь нести сам». Его взросление я переживаю совсем иначе, чем с Мишей.
С дочерью, думаю, все будет и вовсе по-другому. Она девочка, у нее другой характер, она очень сильная личность и при этом очень открытая. Еще я понимаю, что дети проживают тот опыт, что должны получить и что мне напрягаться бессмысленно. Можно, если получится, расслабиться и жить больше своей жизнью, просто показывая разные варианты развития событий. И при этом всегда быть рядом, чтобы поддержать».