Марфинская шарашка что это

Родина крокодила Гены и Винни Пуха: как развивается район Марфино

Марфино — очень компактный район. Он входит в тройку самых маленьких в столице. При этом здесь много зелени и совсем нет промышленных предприятий. Благодаря тому, что с востока Марфино граничит с Главным ботаническим садом РАН и Останкинским парком, в районе благоприятная экологическая обстановка.

Здесь живут более 35 тысяч человек. По западной границе района проходят пути Октябрьской железной дороги, а также Савеловского направления Московской железной дороги. С севера расположены пути Московского центрального кольца (МЦК). В последние годы в Марфине появились новые станции метро и МЦК, что повысило транспортную доступность района. А в ближайшие месяцы первых пациентов примет детская поликлиника, построенная на улице Академика Комарова.

От пустоши до села

Название Марфино появилось на картах благодаря Марии Вельяминовой. Недалеко от этих мест раньше находилось село Вельяминово (позже его переименовали во Владыкино), названное в честь его владельца Василия Вельяминова — представителя старинного боярского рода. Вместе с женой Марией он принял постриг в 1373 году, перед своей смертью. Мария получила монашеское имя Марфа. Оно и дало название местности.

Впервые Марфино упоминается в межевой книге 1560 года как пустошь. Первая запись о населенном пункте с таким названием датируется 19 сентября 1619 года, когда деревня Марфино и село Владыкино были переданы князю Дмитрию Пожарскому, освободившему Москву от поляков.

За свою долгую историю Марфино много раз меняло владельцев — земли принадлежали боярам Шуйским, патриарху Никону и графу Никите Панину. Но всякий раз обстоятельства возвращали их во владения Богоявленскому монастырю, основанному в XIV веке недалеко от Кремля. Сегодня от него остался Богоявленский собор возле станции метро «Площадь Революции».

В 1884 году в Марфине на деньги монастыря открыли Александро-Мариинский приют для детей сельских священников с начальной школой. Их учили ремеслу, пению и игре на скрипке, здесь также готовили семинаристов. С открытием приютской церкви Марфино перестало быть деревней и приобрело статус сельца.

Марфинская шарашка

В 1923 году в здании организовали приют для беспризорных, и он просуществовал до Великой Отечественной войны. А в годы войны (по другим сведениям — только в 1947 году) старинное здание стало так называемым островком «Архипелага ГУЛАГ». В спецтюрьме разместился лагерный научно-исследовательский институт ядерной физики. Здесь с 1947 по 1950 год заведующим библиотекой был Александр Солженицын.

«В старое здание подмосковной семинарии, загодя обнесенное колючей проволокой, привезли полтора десятка зэков, вызванных из лагерей», — писал об этом Солженицын в романе «В круге первом». Он рассказывал, что в спецтюрьме содержались математики, физики, химики, инженеры-радисты, инженеры по телефонии, конструкторы, художники, переводчики, переплетчики и даже геолог с архитектором.

«Вы спрашиваете, что такое шарашка? Шарашку придумал, если хотите, Данте. Он разрывался — куда ему поместить античных мудрецов? Долг христианина повелевал кинуть этих язычников в ад. Но совесть возрожденца не могла примириться, чтобы светлоумных мужей смешать с прочими грешниками и обречь телесным пыткам. И Данте придумал для них в аду особое место», — говорит один из героев романа.

После войны из Марфинской шарашки было создано оборонное предприятие «Лаборатория № 8», где среди прочих работали пленные немецкие специалисты. Просуществовало оно до 1953 года. После лабораторию перевели в статус научно-исследовательского института. А сегодня это головное предприятие ОАО «Концерн “Автоматика”». Здание Марфинской шарашки, которое считается самым старым в районе, сохранилось до сих пор — на улице Ботаническая, дом 25.

Вместе с НИИ ядерной физики рос и окружающий его район. Первый пятиэтажный дом здесь построили сами сотрудники. Тогда же появились первые улицы — Ботаническая, Малая Ботаническая, улица Академика Комарова. По сути, спецтюрьма дала начало современному району Марфино.

Исследователи растений

Жители Марфина снабжали Москву овощами еще до революции, а в разгар коллективизации на местных землях создали овощеводческий совхоз. В 1934 году сюда перевели из Ленинграда лабораторию биохимии и физиологии растений, и на ее базе был основан Институт физиологии растений. Чуть позже он получил имя ученого Климента Тимирязева.

Сегодня это научно-исследовательское учреждение Российской академии наук. Его сотрудники занимаются исследованиями в области физиологии и биохимии растений. Ученые института внесли большой вклад в развитие мировой биологической науки. Здесь были открыты вирусы, доказана двухкомпонентная природа лишайников, разработаны принципы хроматографического метода разделения веществ, теоретические основы экологической физиологии растений, разработаны основы современных фитобиотехнологий, создано новое направление экологической биологии — учение об анаэробном стрессе растений — и многое другое.

О том, что в Марфине работает такой институт, говорит даже герб района. В его центре расположены лист березы и знаки интеграла, которые символизируют ведущее научное учреждение в области исследования растений.

Родина крокодила Гены и Винни Пуха

Главной достопримечательностью своего района многие марфинцы считают крупнейшую киностудию анимационных фильмов «Союзмультфильм» на улице Академика Королева.

В 1936 году по распоряжению правительства все московские анимационные студии объединили в одну — «Союздетмультфильм». Через год слог «дет» исчез из названия. Поначалу здесь снимали короткометражки в духе Уолта Диснея, но постепенно аниматоры осваивали самые разные жанры и технологии.

Источник

Марфинская шарашка

Адрес: г. Москва, ул. Ботаническая, д. 25

Марфинская шарашка / Спецтюрьма № 1 / № 16 МГБ / НИИ Связи — спецтюрьма, расположенная на террирории бывшего приюта в Марфине. Заключенные специалисты трудились над изучением «звуковидов» согласно заданию МГБ, отвечающего интересам советской разведки. В настоящее время — НИИ автоматики.

С по год здесь отбывал наказание Александр Солженицын. Опыт его пребывания в шарашке стал основой для романа «В круге первом», впервые опубликованного в году в .

В 1884 году в деревне Марфино, жалованной Дмитрию Пожарскому царской грамотой в 1623 году и взятой в казну по приказу Екатерины Великой в 1764 году, был построен приют для детей сельских священников, где их учили ремеслам, здесь же готовили семинаристов. Здание из красного кирпича состояло из самого приюта с семинарией и пристроенного к нему шестигранного храма. Семинария просуществовала до революции, в 1923 году в здании организовали приют для беспризорных. Там он оставался до самой войны. В 1947 году здесь открыли спецтюрьму № 16.

После войны на базе шарашки зародилось оборонное предприятие — «Лаборатория № 8», где работали в том числе и пленные немецкие специалисты. Из закрытой научной лаборатории в 1952 году выросло передовое предприятие, где были выполнены важные разработки: средства связи (в том числе правительственные «вертушки»), системы управления ядерным потенциалом страны (известные всему миру «ядерные чемоданы» — их сейчас три на службе России), спутниковая и космическая связь, средства связи подводных лодок и военных истребителей. Среди специалистов, работавших в разные годы на предприятии, — авторы первых шифровальных машин (Петерсон А. П., Калачев К. Ф., Нейман И. С.), разработчики средств спецсвязи академики Котельников В. А., Минц все время существования предприятия 38 сотрудников института были награждены Ленинскими и Государственными премиями.

В здании Марфинской шарашки в советское время располагалась детская колония НКВД.

Из книги «Суперпрофессия» Марка Захарова:

После войны на базе шарашки зародилось оборонное предприятие — «Лаборатория № 8», где работали в том числе и пленные немецкие специалисты.

Нумерация спетюрьмы менялась. Встречается № 1, № 16. В ведении МГБ.

Из закрытой научной лаборатории в 1952 году выросло передовое предприятие, где были выполнены важные разработки: средства связи (правительственные «вертушки»), системы управления ядерным потенциалом страны (известные всему миру «ядерные чемоданы» — их сейчас три на службе России), спутниковая и космическая связь, средства связи подводных лодок и военных истребителей. Среди специалистов, работавших на предприятии, авторы первых шифровальных машин (Петерсон А. П., Калачев К. Ф., Нейман И. С.), разработчики средств спецсвязи академики Котельников В. А., Минц все время существования предприятия 38 сотрудников института были награждены Ленинскими и Государственными премиями.

Звуковиды, разрешающие глухим говорить по телефону.

Индивидуальный речевой лад.

Аппарат искусственной речи. Вокодер. Переименовали из борьбы с «низкопоклонством перед Западом».

Установка «клипированная речь».

Из воспоминаний современников шарашки:

Место было пустынное. Домов вокруг не было. Из города трамвай доходил только до Останкинского дворца. Дальше надо было добираться пешком, через парк, километра полтора примерно, — вспоминает бывшая сотрудница Лаборатории № 8 Надежда Александровна.
Марфинская лаборатория, а ныне ФГУП «НИИ автоматики», занимала здание бывшей духовной семинарии, в 1930-е годы здесь располагалась детская колония МВД.
Тут росли липы. И был двойной забор с колючей проволокой. Проходная не такая, как сейчас, — маленькая совсем, а рядом с ней небольшой домик. Говорят, когда здесь колония была, это была баня. А вокруг ничего — ни Ботанической, ни Малой Ботанической. Там, где сейчас улица Академика Королева, текла речка и впадала в Останкинский пруд. А тут только наша лаборатория и забор, забор… А на углу вышка и солдатик с ружьем.

Общение вольнонаемных и заключенных

По воспоминаниям Льва Копелева:

Военнопленные немцы работали на строительстве и непосредственно в помещении шарашки, настилали полы в коридорах, оборудовали котельную, уборные, даже некоторые кабинеты. И в подвалах, и в коридорах стояли шкафы со все еще недоразобранными арзивами берлинских лабораторий «Филипс». Среди наших спецзека было тогда уже несколько немцев — инженеров и техников. Они, так же как я, переговаривались с пленными по ходу в коридоре, уславливались о встречах в подвале. Иногда мы вели с ними простейший обмен: мы давали селедку и папиросы (нам полагался спецпае: по категории — «Казбек», по — «Беломор», по — «Север»), а они добывали водку, бритвенные лезвия, заграничные носки. Некоторых я знал в лицо, на их вопросы отвечал, как полагал обязательным для работника спецобъекта, блюдущего «гостайну»: мол, я — переводчик, перевожу всякую научную литературу, а что здесь делают не знаю и не понимаю.

Один из наших немцев радостно сказал мне: «А я сегодня своими глазами видел открытку с немецкой маркой. Помните, у военнопленных был бригадир, такой высокий блондин, лейтенант? В прошлом месяце его увезли с целой партией… Сказали, на родину. Никто не верил. А вчера некоторые получили открытки и письма. Лейтенант написал из Дортмунда. Просто не верится… Отсюда уехал домой, в Германию». Узнали — наперебой матерились — вот что значит «гостайна»!

Портрет Солженицына в карандаше

О марфинской шарашке осталось множество свидетельств в художественной литературе, а также в текстах мемуаристского характера. Дело в том, что состав ее заключенных был очень разнообразен по набору специальностей. Разработки аппаратов искуственной речи требовали привлечения специалистов из разных областей: математиков, филологов, философов, архитекторов и других.

Роман «В круге первом».

В нем шарашка представлена как метонимия всего уклада советской жизни.

Трое из Марфинской шарашки: Лев Копелев, Александр Солженицын, Дмитрий Панин

Лев Копелев

Название его произведения отсылает к историческому следу здания, где располагалась шарашка: Церковь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» при детском приюте, Москва.

Передал первую повесть Солженицына в «Новый мир».

О немецких военопленных.

В книге «Утоли моя печали» Копелев приводит слова Абрама Менделевича (заместителя по научной части), переданные ему одной из технических сотрудниц лаборатории (мы оставались вдвоем по вечерам в комнате, которую полагалось запирать изнутри как «особо секретную»). говорил Абрам Менделевич о бдительности на общем партийном собрании вольняг и на летучках партгруппы:

Среди нашего спецконтингента большинство — враги народа. Есть, конечно, и такие, кто более или менее искренне раскаивается в совершенных преступлениях. Но об этом будут судить компетентеные органы, а мы все должны за ними наблюдать, чтобы, если спросят, дать необходимые сведения. Есть и злобные, неразоружившиеся краши, такие, кто почти не скрывает ненависти к Советской власти. За ними нужен глаз да глаз. Пока они добросовестно работают, приносят пользу, им будут создавать условия, некоторых материально поощрять, а тех, кто помоложе, кто не закаменел, может быть, даже перевоспитывать… Самые опасные, самые коварные враги — это двурушники, не разоружившиеся и не раскаявшиеся. Такие, как Копелев. Эти все еще в масках, все еще скрывают подлинное нутро, притворяются советскими патриотами, даже идейными коммунистами… С ними требуется удвоенная, утроенная бдительность. Нельзя верить ни одному их слову. Решительно избегать любых разговоров, не имеющих отношения к работе. Конечно, нужно учиться всему, что они умеют, использовать их знания. И поэтому не следует создавать конфликтных отношений, грубить, говорить резкости… Но о каждой попытке сближения немедленно докладывать, а самим уклоняться вежливо, но категорично…

В 2006 году на экраны вышел телевизионный фильм режиссера Глеба Панфилова «В круге первом», сценарий для которого написал Александр Солженицын.

История картины началась в сентябре 2002 года, когда кинокомпания «Вера» приобрела у Солженицына права на экранизацию романа как для телевидения, так и для кинопроката. В марте 2004 года права телевизионной экранизации были уступлены телеканалу «Россия».

Съемки фильма стартовали в декабре 2004 года и продлились шесть месяцев. В рамках съемочного периода группой были совершены две экспедиции. Одна — в дальнее Подмосковье. Там были сняты экстерьеры «шарашки» — спецтюрьмы, где проходит большая часть действия романа. Вторая экспедиция была совершена на Валдай, где находилась точная копия «ближней дачи» Сталина. В павильонах Мосфильма были построены две масштабные декорации — «шарашки» и «Лубянской тюрьмы». Летние натурные съемки проходили в Звенигороде, зимние — в Москве.

«В круге первом». Постер телесериала

Использована эстрандная музыка послевоенных лет, где лейтмотивом выступают восхищение Родиной (с начавшим фигурировать именем Россия), признания в любви Сталину и акцент на то, что нам любой враг нипочем.

Серия 1. Россия («Где найдешь страну на свете краше Родины моей?»). Музыка А. Новикова, слова С. Алымова. Исп. С. Лемешев. 1947 год.

…Россия вольная, страна прекрасная,
Советский край — моя земля.

Где найдешь людей могучей
В ратном деле и труде?
Разогнали злые вражьи тучи
Победили мы везде…

«Не слышно шуму городского». Ансамбль им. Александрова

Серия 3. Не скосить нас саблей острой («Было много охотников разных»). Музыка братьев Покрасс, слова В. (послевоенная версия, с упоминанием фашистов). Версия года — из фильма про казака Голоту.

Серия 4. Наша детская железнодорожная («По счастливой магистрали»). Музыка И. Дунаевского, слова Я. Шварцмана (1937).

Серия 5. Колхозная песня о Москве («От колхозного вольного края свой привет мы тебе принесли»). Музыка Ф. Маслова, слова В. Гусева.

Серия 7. Наш тост («Если на празднике с нами встречаются»). Музыка И. Любана, слова М. Косенко и А. Тарковского. 1942 год.

Серия 8. Песня о Сталине («На просторах Родины чудесной»). Музыка М. Блантера, слова А. Суркова. 1937 год.

Источник

Отечественные защитники речи

По мере нарастания угрозы новой мировой войны в 1930-е годы руководство СССР осознало острую необходимость развёртывания научно-исследовательских и конструкторских работ в области техники связи. Широкомасштабный проект был незамедлительно начат, и поставленную задачу с «честью», ценой надломленных людских судеб, выполнили.

1930–1940 — первый этап. Было разработано аппаратуру засекречивания телефонных переговоров для коротковолновой связи. Этим занимался коллектив будущего академика Котельникова.

1941-1947 — второй этап. Были проведены первые НИОКР, выпущены малые серии аппаратуры, собраны коллективы разработчиков, которые занимались обслуживанием самой аппаратуры и развитием службы дешифрования.

1600 до 50 000 бит/с. Эти работы в США проводились на уровне секретности, сравнимом с проектом создания атомной бомбы. На электронно-ламповой и, позднее, экспериментальной транзисторной элементной базах в этот период были созданы такие терминалы для засекреченной голосовой связи, как KY-1, KY-3, KY-8, KY-9, KO-6, HY-2 и другие.

на фото KY- 57

Сразу же после окончания Первой мировой войны американские инженеры начали работать над созданием средств и методов засекречивания телефонных переговоров. Скремблер — такое название получил первый созданный ими образец аппаратуры скрытой телефонной связи. Он использовался при передаче конфиденциального характера по радиотелефону между Лос-Анджелесом и удаленным от него на 20 км островом Каталина. Закрытие канала связи достигалось в скремблере за счет частотной инверсии спектра речевого сигнала, в процессе которой осуществлялось преобразование низкочастотных составляющих спектра в высокочастотные и наоборот.

В результате такого преобразования телефонное сообщение становилось неразборчивым в случае его приема посторонним лицом с помощью обычного радиоприемника. В то же время на приемной стороне радиолинии, оборудованной скремблером, осуществлялось известное обратное превращение спектра принятого речевого сигнала, с помощью чего происходило восстановление начального сообщения.

В 20-е годы в США был разработан новый скремблер на основе использования более совершенного метода закрытия телефонных сообщений. В соответствии с ним спектр речевого сигнала в результате фильтрации подразделялся на 5 частотных полос равной ширины, после чего осуществлялась их частотная инверсия и перестановка по некоторому правилу, которое менялось каждые 20 секунд.

Конструкторам подобной техники в СССР не были известны какие-либо технические сведения о разработках подобных терминалов с гарантированной стойкостью засекречивания переговоров. Поэтому коллективу Марфинской лаборатории предстояло решить, что и как построить без аналогов, впервые в мире и почти при полном отсутствии научного задела. К тому же выделенное для лаборатории здание бывшей духовной семинарии, а в 1930-е годы детской колонии МВД, находилось в крайне плохом состоянии и работать приходилось в очень трудных послевоенных условиях.

Марфинская шарашка

Марфинская шарашка / Спецтюрьма № 1 / № 16 МГБ / НИИ Связи — спецтюрьма, расположенная на территории бывшего Александро-Мариинского приюта в Марфине. Заключенные специалисты трудились над изучением «звуковидов» согласно заданию МГБ, отвечающего интересам советской разведки. В настоящее время — НИИ автоматики. После войны на базе шарашки зародилось оборонное предприятие — Лаборатория № 8, где работали в том числе и пленные немецкие специалисты.

… Отцу восточных и западных народов кто-то подсказал идею создать особую секретную телефонию — такую, чтобы никто никогда не мог бы понять, даже перехватив его телефонный разговор. К тому времени уже существовало несколько типов секретных телефонов, но ни один не мог удовлетворить взыскательный вкус Сталина.

Связь по ВЧ предохраняла только от прямого подслушивания. По проводам передавался ток высокой частоты, модулированный звуковыми сигналами от мембраны телефона. Подслушивающий воспринимал один лишь непрерывный писк. Но достаточно было подобрать фильтр для «отцеживания» высокой частоты, и разговор становился внятно слышен.

В годы Второй мировой войны появились более сложные системы — так называемой мозаичной шифрации. Звуковые сигналы делились частотными фильтрами на три или четыре полосы и с помощью магнитного звукозаписывающего диска дробились по времени на короткие доли — по сто-полтораста миллисекунд. А шифратор перемешивал эти частотно-временные отрезки. По телефонному проводу шло этакое крошево из визга и писка. На приёмном конце передачу расшифровывали и восстанавливали первоначальную речь.

Но ведь то же самое мог сделать и противник! Совершить это было довольно просто, обзаведясь нехитрым анализатором частот речевого сигнала — спектрометром. Подавая на его вход слова, раздроблённые мозаичным шифратором, по спектрограмме можно было легко научиться выделять полосы применявшихся в шифраторе фильтров и временные доли, на которые разделялись зашифрованные сигналы. И заодно — читать спектрограммы зашифрованного речевого сигнала по слогам и по словам, медленно, но верно.

Вероятно, сведения о ненадёжности мозаичных шифраторов достигли уровня самого высокого руководства, поэтому в 1947 году Сталин и поставил перед советскими разработчиками шифраппаратуры задачу изобрести такой телефон, чтобы на многие тысячи километров могла поддерживаться связь, абсолютно недоступная для любого рода подслушиваний.

Был организован специальный институт, за работой которого Сталин наблюдал лично. Институт вошёл в историю как НИИ-2, а в литературу — как «Марфинская шарашка». В старом здании подмосковной семинарии разместились и лаборатория будущего НИИ, и тюрьма, которая в ведавшем ею КГБ получила название «объекта номер 8» или «спецтюрьмы номер 16». Как и во многих тогдашних мощных научных начинаниях, в качестве рабочей силы использовали заключённых.

Заниматься радиоразведкой в «Марфинской шарашке» начали с самого её возникновения, правда, весьма своеобразно, в духе того тюремного заведения, которое разместилось под одной крышей с исследовательскими лабораториями. В дни революционных праздников некоторых заключённых полагалось изолировать от других. Критерии для отбора были чисто формальными: изымались осуждённые за особо опасные преступления («террористы»), за побеги из мест заключения и неоднократно судимые («рецидивисты»). Для их изоляции придумывались различные причины, не связанные с вышеназванными критериями отбора. Например, как-то в канун праздника 1 Мая вдруг потребовалось выполнить срочное, особо секретное задание — дешифровать телеграмму, перехваченную в Западном Берлине. Отобранные в созданную для этой цели дешифровальную группу по степени своей социальной опасности, а отнюдь не в соответствии с криптоаналитическими способностями, «террористы» и «рецидивисты», разумеется, ничего не дешифровали. В следующий раз их, уже без всякого формального повода, просто увозили на праздники в тюрьму в Бутырки.

Другой приметой тюремного быта стало использование счёта «конвертиком», пришедшее в «Марфинскую шарашку» из системы лагерного учёта вместе с заключёнными. Точками обозначались числа от одного до четырёх, а соединяющими точки линиями — числа от пяти до десяти.

В «Марфинской шарашке» функционировала математическая группа, которая занималась не только разработкой шифров, но и криптоанализом — там определялась сравнительная стойкость различных систем секретной телефонной связи. Оценки стойкости исследуемых секретных телефонов выражались в виде дроби. Постоянный числитель являл собой одну минуту зашифрованного разговора. А в знаменателе проставлялось двух-трёхзначное число — минуты, потраченные на дешифрование или восстановление схемы шифратора и ключа к нему. Чем больше был знаменатель, тем более стойким являлся шифратор. Отметки различных секретных телефонов колебались от 1/200 до 1/600.

Однако скорость дешифрования, которое осуществлялось вручную, вместо того чтобы определять объективные характеристики секретной связи, заметно менялась в зависимости от субъективных причин. Например, по утрам дешифрование шло быстрее, чем к концу дня, и замедлялось от любого недомогания исполнителя. Особенно неблагоприятно влияли на скорость дешифрования расстройства кишечника. Легко было себе представить, что в распоряжении противника имелось немало молодых, здоровых, хорошо тренированных криптоаналитиков, для которых различия между утром и вечером, более сложными и менее сложными видами мозаичных шифраторов были ничтожными. С применением спектрографов для целей дешифрования мозаичные шифры вообще становились явно нестойкими.

… Все придумано очень просто. Профессора, инженеры высших разрядов, изобретатели — народ балованный. Им большие деньги положены, персональные ставки, академические пайки. В таких условиях иногда и погулять захочется, в ресторане с девицами или на даче с законной супругой. И в отпуск ехать не раньше августа, не позже сентября, да чтобы на Южный Берег или в Сочи-Мацесту. На воле голова редко бывает занята одной работой. Там всякие посторонние мысли лезут, и заботы, и мечты. О бабах, о карьере, о квартире, о даче, о склоке с коллегой, о детях, родственниках, друзьях, знакомых…

Cолженицын в лагерной робе

Значит, на воле инженер не может работать в полную силу и через силу. Работяга, тот с помощью парткома-завкома еще вытягивает на стахановца, — за него думают другие; его дело только рогами упираться и не мешать другим чернуху раскидывать. Он и даст сколько велят, хоть сто, хоть двести, хоть тысячу процентов. Для этого ни ума, ни совести не надо. А вот с тем, кто мозгами шевелит, у кого душа живая, и даже может быть что-то вроде совести — дело сложнее. Да еще если он много о себе понимает, думает, что он умнее своих начальников.

А потом, после всего этого, дают ему великодушную десятку. Иному слабонервному и пятнадцать, и двадцать лет покажутся подарком, нечаянной радостью. И тогда его утешат: старайтесь, можете заслужить досрочное освобождение и даже награды. Берите пример с таких, как Рамзин, докажите, что искренне раскаялись, что ваши знания, умения полезны Родине — и все прежнее вам вернется, и даже еще больше получите…

Вот так и готовят кадры для шарашек. Там наш брат работает по-настоящему, с полной отдачей.

Среди нашего спецконтингента большинство — враги народа. Есть, конечно, и такие, кто более или менее искренне раскаивается в совершенных преступлениях. Но об этом будут судить компетентеные органы, а мы все должны за ними наблюдать, чтобы, если спросят, дать необходимые сведения. Есть и злобные, неразоружившиеся краши, такие, кто почти не скрывает ненависти к Советской власти. За ними нужен глаз да глаз. Пока они добросовестно работают, приносят пользу, им будут создавать условия, некоторых материально поощрять, а тех, кто помоложе, кто не закаменел, может быть, даже перевоспитывать… Самые опасные, самые коварные враги — это двурушники, не разоружившиеся и не раскаявшиеся. Такие, как Копелев. Эти все еще в масках, все еще скрывают подлинное нутро, притворяются советскими патриотами, даже идейными коммунистами… С ними требуется удвоенная, утроенная бдительность. Нельзя верить ни одному их слову. Решительно избегать любых разговоров, не имеющих отношения к работе. Конечно, нужно учиться всему, что они умеют, использовать их знания. И поэтому не следует создавать конфликтных отношений, грубить, говорить резкости… Но о каждой попытке сближения немедленно докладывать, а самим уклоняться вежливо, но категорично…»

Две из трех помощниц так и поступали: они либо «не слышали» посторонних вопросов («Где вы учились? Что вы читаете? Вы замужем?»), либо отвечали: «В рабочее время рзговаривать не положено, пожалуйста, не спрашивайте, не разговаривайте, а то и мне и вам неприятности будут».
Третья оказалась и смелее, и темпераментнее, и любопытнее остальных. Она была недовольна мужем — полковником МГБ: целые месяцы в разъездах, дома только пьет до окосения, на стороне гуляет.

«Тщательно проверенные кадры» из вольняг — не слишком квалифицированные родственники сотрудников МГБ. Направляют в лабораторию работать и учиться, с тем чтобы потом заменить спецконтингент.

В 1948–1951 годах сотрудниками лаборатории были получены наиболее значимые результаты во всей истории развития секретной телефонии в СССР. На базе «Лаборатории № 8» в Марфино в январе 1952 года был создан ГосНИИ № 2 для выполнения важнейших исследований по разработке и построению техники для засекреченной связи.

В 1952 году была создана и запущена в серийное производство первая в СССР цифровая система засекреченной вокодерной связи, работавшая по стандартным проводным каналам. В 1954 году она была установлена на самых протяжённых в то время линиях связи, Москва – Пекин, Москва – Берлин. При существовавшей электронно-ламповой элементной базе эта техника была исключительно громоздкой: 3 стойки основных узлов высотой 2,5 м и стойки питания. Так, только стойка шифратора содержала 213 электронных ламп, электромагнитных реле – 145, магнитных элементов памяти – 700.

Марфинской лабораторией была решена сложнейшая научно-техническая проблема создания аппаратуры М-803, которая использовалась для стойкого засекречивания телефонных переговоров на линиях ВЧ-связи, опытные образцы которой были приняты высокой правительственной комиссией 29 июля 1950 года. Постановлением Совета Министров СССР Марфинская лаборатория должна была серийно выпустить в 1951 году 22, а в 1952 году 32 полукомплекта аналоговой аппаратуры М-803 и необходимое количество ретрансляторов.

Полукомплект М-803 состоял из 4 стоек стандартных двухметровых габаритов. Планировалось выпустить более 100 стоек, что было посильно только достаточно крупному заводу. Помимо варианта аппаратуры М-803-5, приемлемой для использования на зарубежных линиях высокочастотной (ВЧ) связи, была сконструирована аппаратура временной стойкости М-503, которую признали пригодной для эксплуатации на внутренних линиях связи.

Был создан шифратор Ш-47. Это была первая не дисковая, а построенная на релейноконтактных схемах машина.

Кратко о некоторых из замечательных специалистов, создававших в СССР аппаратуру засекречивания радио- и телефонных переговоров в послевоенный период.

КАЛАЧЕВ Константин Федорович — главный специалист института и заместитель директора по научной работе, внёс большой вклад в разработку аппаратуры шифр-связи и создание основ этого направления в науке и технике.

ВОЛОШЕНКО Юлий Янович. В 1951–1954 годах была завершена разработка телефонной вокодерной аппаратуры гарантированной стойкости М-803-5. Аппаратурой М-803-5 были оснащены важные зарубежные магистрали Москва – Берлин и Москва – Пекин. Более 50-ти лет своей жизни он отдал шифрованию в телефонии и засекречиванию других видов информации.

ВАСИЛЬЕВ Антон Михайлович — руководил работами по созданию компрессирующего клипированную речь устройства М-803 со скоростью передачи

C выходом Постановления Совмина СССР от 12 января 1952 года «О разработке аппаратуры для засекречивания телефонных переговоров» закончилась эпоха Марфинской лаборатории. Был создан институт со штатом в 700 человек, получивший название ГосНИИ № 2 (НИИ Автоматики). По воспоминаниям, решение о создании НИИ-2 принял лично И.В. Сталин.

К первому периоду войны относится также разработка портативной засекречивающей аппаратуры СИ-15 (Синица). Её аналог – Снегирь (САУ-16), исполненный в виде чемодана, использовался в основном при выездах командующих фронтами и представителей Ставки Верховного Главнокомандования в пункты, не имеющие ВЧ-станций.

Соболь и Сова, Волга и Нева

Аппараты шифрования КВ радиотелефонных переговоров Соболь-П получили боевое крещение в конце 1942 году на линии связи Москва – Тбилиси, заменяя нарушенную немцами проводную связь со штабом Закавказского фронта. Эта радиосвязь была прекращена только после строительства новой линии проводной связи протяжённостью 1315 км, проходившей по пустынному побережью Каспийского моря. Затем аппаратурой Соболь-П были оборудованы опытные магистральные радиотелефонные связи Москвы с Хабаровском и штабами 2 Украинского, 1 Белорусского и 2 Прибалтийского фронтов. По каналам связи, оборудованным аппаратурой Соболь-П разрешалась передача совершенно секретных донесений и приказов.

Для телефонной связи Ставки Верховного Главнокомандования с фронтами по коротковолновым каналам использовались шифраторы С-1, а по проводным – Сова и Нева. Эти засекречивающие аппараты сложной схемы кодирования были предназначены для использования на всех высокочастотных каналах правительственной связи. Для тыловых каналов стационарной сети правительственной ВЧ-связи применялась засекречивающая аппаратура сложной схемы Волга-С. Аппаратура Нева работала на проводных линиях связи Москвы с 1 Белорусским и 2 Белорусским фронтами.

Эта техника засекречивания использовалась во время проведения Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций глав трёх стран. А также для связи с Москвой нашей делегации во время принятия капитуляции Германии в мае 1945 года. Аппараты Соболь– II и Нева продолжительное время применялись на связи Москвы с Хельсинки, Парижем и Веной в период проведения переговоров по заключению мирных договоров после окончания Второй мировой войны

Шифраторов Соболь-II было выпущено около полусотни экземпляров, а всего за 3 года войны и позднее в общей сложности на линиях связи использовались 2024 аппарата засекречивания, в основном типа инвертора спектра. Виднейшие военачальники периода Отечественной войны Г.К. Жуков, И.С. Конев, И.Т. Пересыпкин, А.Е. Еременко, В.И. Чуйков в ряде публикаций говорят о хорошей работе правительственной связи. Спецслужбой не зафиксировано фактов дешифрования переговоров, засекреченных сложной шифрующей отечественной аппаратурой. Так, в послевоенные годы на связи Париж – Москва передачи с аппаратурой Соболь-II забивались помехами, а не перехватывались для дешифрования.

В период 1930–1945 годах крупные немецкие фирмы AEG, Telefunken и Siemens разработали до 15 типов телефонных шифраторов и изготовили 2180 экземпляров, но все они имели ограниченную стойкость против дешифрования. За создание наиболее сложной отечественной аппаратуры засекречивания речи группе разработчиков (Д.П. Горелову, Н.Н. Найденову, И.С. Нейману, А.М. Трахтману) и В.А. Котельникову в 1943 и 1946 годах присуждали Сталинские премии I степени.

В середине 1950-х годов были созданы промышленные научно-исследовательские организации – ОКБ при заводе ВЭМ в Пензе и ОКБ при заводе КЭМЗ в Калуге, которые включились в процесс разработки и обеспечения промышленного выпуска аппаратуры криптографической защиты телефонных переговоров и телеграфной информации.

В 1968 году, совместно с НИИ-2, заводу предстояло изготовить первые 4 комплекта сложного технического комплекса для закрытия всех видов информации на магистральных линиях связи, в двух вариантах – подвижном и стационарном. Вначале был освоен выпуск модульных блоков, а с 1969 года – изделия в целом.

Для полевой сети правительственной связи был создан и внедрён ряд образцов аппаратуры как временной, так и гарантированной стойкости. В 1960 годы в странах социалистического лагеря организуются свои сети правительственной связи. Для этого им передавались станции и аппаратура ВЧ-связи, а также аппаратура засекречивания, шифры для которой изготавливались в СССР и направлялись к местам назначения дипломатической почтой

Несмотря на послевоенную разруху, в 1950 –1960 годы были получены новые результаты, способствовавшие прогрессу в разработке методов цифрового представления и кодирования речевых сигналов со всё меньшими скоростями передачи при сохранении разборчивости и натуральности на требуемом практикой связи уровне. Последнее особенно актуально для аппаратуры засекречивания речи, которая неизбежно вносит в сигнал искажения при его шифрующих преобразованиях и последующей передаче по каналам связи.

Один из новых результатов, к которому зарубежные учёные пришли гораздо позже, было построения низкоскоростных вокодеров, крайне необходимых для правительственной, военной и коммерческой связи.

Интересный факт: вокодер был также создан американскими инженерами для сжатия полосы частот передаваемого речевого сигнала. Это устройство определяло основные параметры сигнала, кодировало их и передавало модулированный радиосигнал в эфир в более узкой по сравнению с обычным телефонным сигналом полосе частот.

На приемной стороне радиолинии осуществлялось декодирование параметров принятого сигнала и синтезирование на их основе специальным генератором исходного речевого сообщения, но поскольку звучание синтезированной речи на приемной стороне лишь отдаленно напоминало голос говорящего на передающей стороне радиолинии, вокодерная телефония к началу 40 годов широкого распространения не получила.

Ещё в 1962 году Н.И. Дукельским была опубликована фундаментальная, фантастическая по экспериментальным трудозатратам работа, которая однозначно доказывала, что речевые сигналы можно пытаться в первом приближении представлять последовательностью дискретных звуковых эталонов – фонем, число которых (например, для русского языка

35) несколько превышает количество букв алфавита этих языков. Однако обычные текстовые сообщения генерируются как дискретная последовательность изолированных букв. Речевой же сигнал в значительной степени является параллельной реализацией звуковых фонем, при которой возникает явление акустической коартикуляции – взаимовлияния или «взаимопроникновения» смежных звуков.

В этом процессе рождаются новые, переходные и нестационарные (в отличие от фонем) звуковые сегменты, множество которых намного превышает количество фонем.

Отсюда следовало, что представлению речи в форме дискретной последовательности фонем должен предшествовать процесс сегментации речевого потока на акустические сегменты, число которых по крайней мере на порядок больше числа фонем. Т.е. автоматическому распознаванию нескольких десятков фонем должно предшествовать распознавание >500 речевых элементов или звуковидов. То есть каждая фонема состоит из нескольких звуковых сегментов. С учётом индивидуальной вариативности спектрально-временных характеристик человеческих голосов, создание методов автоматического распознавания и представления речи инвариантной последовательностью дискретных символов (по сути, решение задачи преобразования речи в текст) требовало фундаментальных исследований «механизмов» акустического генерирования речевых сигналов и слухового их восприятия, которые присущи человеческому интеллекту.

В Пензе в 1958 году был образован дублер п/я 37 − НИИ-3, который с 1964 года был назначен головным предприятием разработки аппаратуры шифрования телеграфной информации и данных.

Шифровальные аппараты первого поколения, которые позволяли защищать информацию, передаваемую по телефонным и коротковолновым каналам связи: М-803-5, Лиана, Алмаз, Ландыш, Сирена, КУ-ЛС, Север-М, Лотос-В, Булава были созданы в 1950 1960 годах. Позже были разработаны специальные комплексы технических средств засекречивания связи и управления: Кавказ, Роса и Интерьер.

Сирена

Акация

Увы… многих снимков аппаратуры «не сыскать днем с огнем», так как ранее фотографировать технику было категорически ЗАПРЕЩЕНО.

Источник