Медведь липовая нога 1990 в чем смысл
Необъяснимый страх — отзыв на мульт-хоррор «Медведь – липовая нога» (1990 г.)
Хоррор-фантазия по мотивам русской народной сказки.
Языческий страх, много ли мы знаем о нем? Что таится за темными гранями, казалось бы, давно знакомых, и кажущимися традиционными, наших народных сказок? Страх, выползающий из тьмы времен и берущий холодными пальцами мертвеца за горло. Страх, когда кажется персонажи данной истории (конкретно — медведь), не кажется представителем злых сил. Но есть прочтение в контексте с другой силой, таинственной и необъяснимой, силой природы, которая, как известно, не имеет конкретного лица. Авторы данного мультфильма что-то об этом знали точно, закодировав свое послание в виде самого странного и страшного мультфильма эпохи перестройки.
Зоохоррор в Советском Союзе по сути был предоставлен в кино лишь лентой «Злой дух Ямбуя» (1977 г.), про медведя-людоеда, а позже были сняты ещё два мульт-хоррора, и, что интересно, оба про медведей. Про «Медвежуть» мы уже писали, а вот мультик «Медведь — липовая нога» 1990 года я для себя открыл лишь недавно, посмотрел и был шокирован. В 1990 году жанр ещё советского ужаса только зарождался, а вот в мультипликации решили видимо не ждать, и уже активно внедряли приемы хоррора.
Я же знал более традиционную и добрую версию данной сказки «Медведь — липовая нога» (1984 г.), где незадачливый мишка попадает в улей лапой и не может от него избавится. Искренняя и добрая прорисовка, в отличии от версии 1990 года, который по отзывам помнящих его, все однозначно называют хоррором. Тому способствует и более чем странная и пугающая визуальная сторона в стиле теневой марионетки. Мультфильм явно не детский, потому что здесь собрано всё, что способно напугать и шокировать зрителя; мутный, с вкраплениями белого, фон, ещё более увеличивающий кошмар от изображения, пустые глаза всех поголовно персонажей, светящиеся недобрым светом, странные часы с кукушкой, которые при приближении медведя к домику пожилой пары начинают предупреждающе бить. Звуковое сопровождение вместо привычной музыки состоит из скрипов и шорохов, и что удивительно, саспенс зашкаливающий именно в ожидании чего-то необратимого, страшного, чем оказывается вломившийся в домик стариков одноногий медведь.
К развалу Советского Союза мультипликация агонизирующей страны отметилась целым рядом шокирующих произведений, в основном для взрослых, страшные образы и аллегории стали нормой в мультипликации для взрослых, но даже и не только для взрослых. Видимо это было своеобразное отражение всех тех нехороших процессов, происходящих в стране. В кино режиссеры тоже пробовали себя в новом жанре, но значительно меньше. Мультипликация как жанр искусства к метаморфозам хоррора или фантастики более пластична, и тем страшнее в ней звучат подобные образы.
Возвращаясь к нашему мультфильму; никакая критика однозначно не скажет — как же, в каком контексте прочесть здесь образ медведя? Тотемное животное? Некое божество, принявшее подобный облик? Очевидно другое, перед нами некая протоязыческая трактовка вроде бы известной сказки. Чем-то очень уж древним и жутким несет с экрана от подобной интерпретации. Тут как бы вроде и нет положительных героев, старик и старуха вроде бы убаюкивают кричащего ребенка, но почему-то и от этого тоже веет необъяснимой жутью, по крайней мере родства между ними не прочитывается. Вломившийся в дом стариков медведь, вопреки ожиданиям, никого не съедает, а вообще сразу бросается убаюкивать ребенка, будто бы специально явился на его плач, откуда-то из темных глубин языческих дебрей.
Абсолютно странный, жуткий, не поддающийся никаким законам логики мультфильм, как, впрочем, и многая другая подобная анимация той непростой поры. Но разве не ценно нам сегодня, что новый русский хоррор развивался не только в кино, но и в мультипликации? Ценно, очень ценно. Мы по сути имеем два параллельных направления, и имеем возможность сравнивать, как это развивалось и там, и там.
Новое в блогах
Многие учёные раньше считали, что славяне появились в Европе всего каких-нибудь полторы тысячи лет назад, выделившись из среды других народов. Исходя из этих недостоверных представлений, всю нашу историю они ограничивали средневековьем, а большую часть культуры, включая словарный состав языка, объявляли заимствованиями от соседей. Апофеозом этих антинаучных представлений стала норманнская теория, согласно которой русское государство было создано кучкой пришлых варягов-немцев. Неудивительно, что попытки отыскать следы славянства в эпохах более древних, чем пресловутый V век н. э„ объявлялись крамольной затеей, а руническая летопись «Патриарси» («Велесова книга»), повествующая о походах славян-киммерийцев в VIII веке до н. э., зачислена в фальшивки.
Академик Б. Рыбаков, убеждённый в глубочайшей древности славянской культуры, выдвинул смелое предположение, что часть неандертальских традиций была усвоена кроманьонцами и дожила до наших дней. Особенно наглядно это видно на феномене медвежьего культа, известного как у неандертальцев, так и у славян. Публикуемая ниже статья как раз и толкует о наличии в русском фольклоре реликтов сказаний людей древнекаменного века. Скромные сказания о Медведе-липовой ноге, Медведко на поверку оказываются драгоценными источниками знаний о нашей древнейшей истории.
НЕАНДЕРТАЛЬЦЫ
Они безраздельно царили на планете в течение 160 тысячелетий. Затем появились кроманьонцы, люди современного типа. Несколько тысячелетий два вида гуманоидов сосуществовали.
Неандертальцы научились изготовлять копья с каменными наконечниками, украшать могилы своих умерших сородичей, покрывать орнаментом орудия труда, пользоваться в качестве красителя охрой. Их вооружение состояло из дубин, рогатин, каменных рубил, копий. Они добывали пищу, загоняя стада животных к крутым берегам рек, в овраги и ямы-ловушки. Эти древние охотники не боялись нападать на мамонтов, носорогов, пещерных медведей.
В святилищах неандертальцев — так называемых «медвежьих пещерах» — в каменных закромах покоятся медвежьи черепа и кости лап. В нескольких пещерах в нишах лежало по пять черепов, что говорит об умении древних людей считать. Они обожествляли медведя в качестве своего первопредка.
Поразительные по схожести обряды почитания медвежьих голов и лап известны у восточных славян. Так, в одном из их городищ при раскопках обнаружили святилище, посреди которого стоял столб с медвежьим черепом. Это было капище Велеса, которому славяне приносили в жертву медведей, а их лапы и головы делали предметами особого почитания. В русских сказах часто медведям отсекают лапы, а у медведеобраз-
ного героя-богатыря архаичные черты выходца из каменного века.
Неандертальцы давно вымерли, но их предания частично уцелели. Образы русского Медведко, греческого Геракла, английского Беовульфа и других победителей чудовищ восходят к образу героя древнекаменного века, созданного гением первобытных людей.
ЛИПОВАЯ НОГА
В русской сказке о Медведе-липовой ноге старуха послала мужа по дрова. Зашёл он в лес, а навстречу ему идёт медведь и говорит: «Старик, давай бороться». Старик отсёк борцу лапу, вернулся домой и отдал её старухе: «Вари, старуха, медвежью лапу». Старуха содрала с добычи кожу и начала щипать шерсть. Медведь изготовил липовый протез, пришёл к избушке и запел:
Скрипи, нога,
Скрипи липовая!
И вода-то спит,
И земля-то спит,
И по сёлам спят,
По деревням спят;
Одна баба не спит,
На моей коже сидит,
Мою шёрстку прядёт,
Моё мясо варит,
Мою кожу сушит.
Медведь-колдун своим заговором наслал сон на людей, но оказался бессильным перед обитателями избушки. Старикам удалось перехитрить непрошеного гостя. Они заманили его в глубокий подпол, созвали соседей и забили пленника.
Медвежьи лапы и их глиняные изображения встречаются в славянских погребениях. Лапа медведя считалась могущественным оберегом. Русские крестьяне вплоть до начала XX века называли её «скотьим богом». Точно так же величали и Велеса, чьим священным животным был медведь. Лапу вывешивали во дворах для защиты домашних животных от болезней и диких зверей.
ТАЛИСМАНЫ
Индоевропейские боги смерти были одновременно богами мудрости и плодородия, подателями жизни. У них хранились такие чудесные вещи, как эликсир бессмертия, живая и мёртвая вода, мёд поэзии и знаний. Герой вступал в смертельную схватку с загробными чудищами для того, чтобы получить магические знания, самому стать повелителем волшебных сил.
Сказочная старуха в ночной тишине варила медвежье мясо и что-то изготовляла из медвежьей шерсти и кожи. Медвежатина — ритуальная еда русских волкодлаков-волкомедведей. Эти кудесники могли превращаться в лесных зверей. Для их оборотнических обрядов требовались некий пояс и какие-то наузы. Богатырь Медведко вырезал пояса из кожи своих противников. Так как он боролся с подземными волкомедведями, то пояса эти были из звериной кожи. Но из чего делались наузы?
Слово «науз» родственно слову «навязывать». Наузы особым образом сплетали из шерсти. Теперь становится понятным, зачем это старуха медвежью «шёрстку прядёт». В сказке описано изготовление талисманов — чудесного пояса из медвежьей кожи и науза из медвежьей шерсти.
Трапеза с медвежатиной и ношение медвежьих талисманов наделяли героя силой и колдовским могуществом бурого царя зверей.
СОПЕРНИКИ
В сказках богатырь Медведко живёт в лесу в медвежьей семье. Возмужав, он отрывает своему родителю-медведю голову и убегает из берлоги в мир людей. В мифе, предшествовавшем сказке, Медведко отрывал противнику не только голову, но и лапу. Следы этой расправы находим в описании забав юного героя:
«Стукнуло ему пятнадцать лет, стал он ходить с ребятами на игры и шутить шутки нехорошие: кого ухватит за руку — рука прочь, кого за голову — голова прочь».
Древнеанглийская эпическая поэма «Беовульф» дошла до наших дней в рукописи X века. Главный герой поэмы носит волко-медвежье имя, которое переводится как «пчелиный волк», то есть медведь. В русских сказках у Бео вульфа есть двойник — Медведко.
Лапа Гренделя, как и медвежья лапа русских крестьян, была чудесным талисманом. Повешенная над дворцом, она гарантировала его обитателям удачу. И, наоборот, как только лапу утратили, посыпались беды и несчастья.
Древний индоевропейский миф о похождениях героя-полузверя на Руси сохранился в виде сказок, а в Англии стал основой для рыцарской поэмы. Беовульф отрубил голову у мёртвого Гренделя. Лишившись лапы, русский медведь превратился в обитателя мира мёртвых и попытался сквитаться с обидчиком. У англичан не сохранилось описания второй битвы с покалеченным зверем. Наши предания позволяют его восстановить. Старик со старухой заманили Медведя-липовую ногу в глубокий подпол. В сказках о Медвежьем Ушке человек-медведь оказался на дне глубокого колодца и люди закидали его огромными камнями.
Убийство зверя камнями в яме-ловушке — охотничья традиция каменного века. Неандертальцы не знали металлических орудий. Поэтому героев их мифов можно было поразить только камнем, деревом, огнём либо победить врукопашную. Сами они также сражались врукопашную, камнями или дубинами. Одетый в звериную шкуру и вооружённый палицей Геракл, бросающие камни гигант Талое и циклоп Полифем, как и многие иные подобные персонажи мифов, восходят к образу богатыря-полумедведя неандертальских сказаний.
ПЕРВОПРЕДОК
Из сказок о Медведко мы знаем, что медвежий супротивник был его отцом. Первоначально Грендель также был отцом Беовульфа, но англичане забыли об этом родстве. Перед нами отголоски представлений неандертальцев о происхождении людей от медведей. Герой в жестокой борьбе порывал со звериным миром и становился человеком.
Медвежьи праздники известны у народов Севера и Дальнего Востока — обских угров, кетов, эвенков, нивхов, айнов. Сибирские охотники, как герои русских сказок и Беовульф, отрезали у убитого медведя голову и лапы. Голову помещали на помост, вокруг которого шли основные торжества. По завершении праздника голову и лапы хоронили в медвежьем амбаре на тайном медвежьем кладбище. Приносимого в жертву зверя величали отцом или дедушкой и старались его всячески задобрить.
Многие народы утратили память о медведе-первопредке, но мотив поединка отца с сыном вошёл в сокровищницу мировой культуры. С отцами сражались древнегреческие боги Крон и Зевс. Со своими сыновьями бились Одиссей, Рустам, Илья Муромец. Варианты этих сказаний находим в мифах пеласгов — древнейшего населения южной Европы.
Дедом пеласга Персея был царь Акрисий. Когда Акрисий узнал от прорицателей, что погибнет от руки своего внука, он заключил единственную дочь Данаю в темницу. Но у неё от Зевса родился мальчик. Напуганный царь посадил дочь и внука в ящик и бросил в море. Персею удалось спастись. Он вырос в отважного витязя и сразился с чудовищами — Медузой Горгоной и морским змеем. В конце концов Персей и Акрисий встретились в городе пеласгов Лариссе, где местный правитель устроил состязания в честь умершего отца. Персей метнул диск, случайно попавший в ногу Акрисия, от чего тот и скончался на месте.
Комментаторы сказания недоумевали, почему причиной гибели стала раненая нога, а не иная более уязвимая часть тела. Раненая нога — реликт сказания о поединке двух волкодлаков, где старший лишается одной из лап. Отсюда популярность этого мотива. Не случайно, что пеласг-волкодлак Ахилл погиб от раны в пятку, а оберегавший остров Крит медный гигант Талое, чьё имя восходит к древнеиндоевропейскому «длак», то есть «медведь», пал от раны в ногу.
В сказках о Медведе-липовой ноге иногда особо подчёркивается, что медведь был старым. Причём рядом с престарелым соперником-родителем находим либо пень, либо колоду — атрибуты оборотничества. Поединки
волкодлаков — битвы могучих волшебников.
ПЯТНИСТЫЙ МЕДВЕДЬ
Как-то раз повстречался сказочный старик с медведем, а тому захотелось стать пегим, то есть пятнистым. Старик согласился отпежить бурого щёголя, связал его, накалил на костре топор и давай прикладывать к шкуре. Медведь не выдержал такого испытания, завопил, порвал путы и пустился наутёк.
Медвежьи сказки — одни из древнейших в нашем фольклоре. Огонь часто присутствует в описаниях битв богатыря со змеем на Калиновом мосту. Это или поединок у огненной реки, либо чудище пышет жаром, пытаясь спалить героя, либо своим огненным пальцем приращивает отрубленные головы. С другой стороны, русские герои кидали в пасть змею раскалённые камни. Помощник Геракла прижигал Лернейской гидре горящими головнями шеи, чтобы не отрастали сбитые палицей головы. В поэме о Беовульфе вместо древней головни в руках героя находим уже огарок меча, обуглившегося от ядовитой крови убитой матери Гренделя.
Сказочный гигант мог быть «о 12 головах и 12 хоботах». Он топал ногами, скрежетал зубами, вбивал своих противников в землю хоботом. Часто чудище огромными когтями пыталось разорвать героя. Змеевидная природа врага русских богатырей — явление позднее. Размахивающий хоботами великан больше всего походит на слона или слоновье стадо. Но слоны живут далеко на юге. Учёные установили, что поединки с хоботистыми чудовищами — воспоминания о схватках с мамонтами. Когтистый зверь нам уже хорошо знаком — это могучий медведь. Змей, дракон в мифологии всегда соединяет черты разных животных. Русское Чудо-Юдо — причудливое сочетание мамонта, медведя и гигантского ящера.
Охотники с помощью огня загоняли мамонтов и медведей в яму-ловушку, замаскированную ветками кустарника. Загонщики с факелами образовывали огненную цепь, бежать от которой можно было только через хлипкий настил над охотничьей ямой. Отсюда образ огненной реки и Калинового моста. Провалившиеся жертвы забрасывались горящими головнями, раскалёнными камнями. Ожоги отвлекали внимание разъярённых животных от охотников.
Мамонты защищались хоботами и пытались растоптать противника. Поэтому в сказках чудище часто вбивает богатыря в землю по колени, затем по пояс, по грудь. Мамонты вымерли более 10 тысячелетий назад, так что сказки о них возникли давно.
Слово «мамонт» стало известно миру через великорусов. Так наши предки называли находимые в сибирской мерзлоте останки родственников слонов. Имело оно формы «мамот», «маймант». В святцах есть имя «Мамант», которое на Руси звучало как «Мамонт». В греческих мифах упоминается Мимант, один из гигантов.
Гигантов завалили землёй и камнями. Мамонты, согласно легендам, ушли под землю, живут там, прорывая широкие ходы, а если случайно оказываются на поверхности, то погибают от солнечного света.
Одинаковый характер гибели велика-нов-тёзок говорит о том, что образ Миманта восходит к образу мамонта. Имя «Мимант» пришло из мифов пеласгов, и греки не знали его перевода. Так что русам не от кого было заимствовать знания о том, что гигант Мимант носил прозвание давно вымершего животного.
ПЕРВЫЕ РУКАВИЦЫ
Сказки позволяют разгадать причину популярности медвежьих лап. Метание раскалённых камней в медведей и мамонтов голыми руками затруднительно. Следовательно, охотники надевали рукавицы. Из животных, шкуры которых годились на рукавицы, наиболее подходит медведь, чьё анатомическое строение близко человеческому. Умельцы, изготовившие из медвежьих лап первые рукавицы и научившиеся избегать ожогов, почитались за колдунов. Сами же медвежьи лапы стали предметом культа.
Неандертальское почитание звериных лап оказалось живучим. У народов античности самой распространённой жертвой богам были бёдра быков, овец. Славяне сохранили более ясные воспоминания о давних традициях. Значит, они более прямые наследники культуры кроманьонцев и неандертальцев и ведут своё происхождение непосредственно от охотников на мамонтов.
——————————————-
Статья Виктора Торопа «О чём рассказал нам МЕДВЕДЬ — ЛИПОВАЯ НОГА» из журнала «ЧиП.»
DARKER
онлайн журнал ужасов и мистики
Новости и анонсы
Авторские колонки
Мероприятия
Пять вопросов: от Медведя-липовая нога до Лавкрафта
Перво-наперво, пара слов о себе.
— Родился я (Прим. — 29 декабря 1974) на уральской реке Яйве, в одноимённом посёлке на бывших землях прикамских вогулов. Рос как многие: увлекался биологией, фантастикой, мифами, мистикой, насколько тогда это было возможно, ну и — рисовал, с тех пор, как научился держать карандаш. А вот специально учиться рисованию не довелось; базовые технические навыки получил в школьной изостудии, но дальше оставалось только работать над собой, чем и занимаюсь до сих пор. О себе нынешнем: бывший ролевик, биолог в отставке, язычник, художник. Живу и работаю в Перми. Отец семейства, так что время для рисования зачастую приходится выкраивать.
Как вы нашли свой стиль для иллюстраций к русском фольклору и, затем, к Лавкрафту? Очень напоминает линогравюру.
Проще говоря, я отлично помню уэллсовского марсианина, вышедшего из-под моего пера ещё в школьные годы, но что сподвигло меня изобразить его в этой самой технике — сказать затрудняюсь. Техника вообще явление подчинённое, а вот стиль — другое дело; он формируется зачастую как результат, так сказать, недовольства собой, стремления соответствовать требованиям, которые выдвигаешь себе прежде всего ты сам. Поэтому техника может с течением времени изменяться незначительно, а стиль оттачивается годами — так и в моём случае.
Что вас побудило иллюстрировать Лавкрафта, притом, порой, весьма оригинально, как в случае с Ктулху?
Зов Ктулху. Безумие, вышедшее из моря
Вопрос этот, разумеется, относится не только к Ктулху. Надо заметить, что описательная часть у Г.Ф.Л. очень варьирует в деталях: если в одном случае он даёт прямо-таки подробнейшее описание, не оставляющее, казалось бы, почти никакого пространства для художественных манёвров, то иной раз считает достаточным ограничиться несколькими беглыми замечаниями, поддающимися самой вольной трактовке. Этот второй вариант мы наблюдаем и в случае с Ктулху и, тем не менее, существует легион изображений с добросовестно вырисованным осьминогом в качестве головы. Со всеми присущими осьминогу анатомическими подробностями. Но стоит ли столь буквально следовать тексту, задумался я несколько лет назад. В конце концов, подобные сравнения можно понять просто как попытку рассказчика выразить впечатление от небывалого зрелища в каких-то, пусть минимально соответствующих, но простых и понятных образах. Эти соображения и стали основой в моих поисках оригинального облика древнего сновидца, хотя отчасти я пытался отталкиваться и от известных авторских набросков Ктулху, выполненных самим Лавкрафтом. Замечу, кстати, что дотошные описания тоже никогда не были препятствием для воображения художника.
Какое впечатление от ГФЛ было самым сильным?
Вы причисляете себя к неоязычникам-родноверам. Какие впечатления даёт вам русский фолклор?
И конечно нельзя не упомянуть былины. Это нынче познания масс в этой области сводятся главным образом к анекдотам про трёх богатырей, да к непотопляемой «богатырской какофонии» от студии «Мельница». Но в моём детстве, к счастью, была книга адаптированных сюжетов в исполнении Н. Карнауховой, были старые советские мультфильмы и игровые ленты. А теперь, обратившись к исходным текстам обнаруживаешь там такой размах богатырский, такую эпичность, до которой Конану-варвару ещё расти и расти! Надеюсь когда-нибудь найти смелость, чтобы воплотить в своём творчестве и эту тему.
Тень над Инсмутом. Погоня
«Модель Пикмана»
«Крысы в стенах»
«Память»
Познакомиться с остальными работами по Лавкрафту за авторством Константина вы можете в онлайн-альбоме художника.
Поддержите DARKER!
Это важно! Нам нужна ваша помощь. Станьте спонсором DARKER и получите эксклюзивный ранний доступ к материалам из новых номеров и не только!
Мы Вконтакте
Наш Инстаграм
