Металлург донбасса что это
День в истории. 13 ноября: в Мариуполе нацистами замучен самый знаменитый сталевар Советского Союза
Это в наше время всеобщей исторической амнезии этого человека уже почти никто не помнит. Назови кому-нибудь из молодых поколений его имя, в лучшем случае пошутят про деда Мазая и зайцев. А перед войной его знал весь СССР. Он был героем многочисленных публикаций и киножурналов, о его трудовых подвигах рассказывали дикторы по радио и учителя на уроках. Страна стремительно индустриализировалась, и ей нужны были такие личности — герои созидательного труда.
Макар Никитович родился вне пределов современной Украины, но в местности, населённом потомками запорожских казаков — на территории Кубанского казачьего войска в станице Ольгинской. С 8 лет он батрачил на местного «кулака» Данилу Черныша. В 1919 году стал сиротой, его отец Никита Мазай — красный конник, погиб от рук белогвардейцев. Гимнаст из Бухенвальда. Как паренёк из Мариуполя стал легендарным советским олимпийским чемпионом
В 1930 году в родную станицу Макара прибыли агитаторы с Мариупольского металлургического завод имени Ильича. Соблазнившись их рассказами на Украину поехали сразу пятеро станичников. Мазай потом вспоминал о своих первых рабочих сменах:
«Работать в цехе, где все дышит огнем, непривычному человеку трудно. А тут как на грех стояла жара, и даже старожилы цеха работали с большим напряжением. Четверо из нашей пятерки на второй день не вышли на работу. Я остался один. Не скажу, что работа в горячем цехе мне сразу понравилась… После первого дня работы у меня кружилась голова. Сразу пришла мысль уйти из цеха, но я ей не поддался».
Из-за того, что детство его пришлось на годы Гражданской войны и послевоенной разрухи, Макар был практически неграмотным. Он едва умел подписываться, с трудом прочитывал заказ на плавку, поэтому, как комсомолец-активист, без отрыва от производства в 1932 году отправился на профсоюзные курсы техминимума, а в 1933 году закончил курсы сталеваров при Днепропетровском горном институте. Тогда же он стал подручным у опытного сталевара Максима Васильевича Махортова.
В 1935 году Макар перешёл в мартеновский цех. Этот год для советской промышленности (и для украинской в особенности) стал знаковым — в ночь с 30 на 31 августа благодаря своим рационализаторским решениям донецкий шахтёр Алексей Стаханов при норме в 7 тонн угля выдал за смену на-гора 102 тонны. Впоследствии он поставил новый рекорд — 227 тонн. Было положено начало такому уникальному советскому явлению, как стахановское движение.
Фактически на различных сталеплавильных предприятиях Советского Союза началась своеобразная гонка по внедрению рационализаторских решений, которые позволили бы увеличить главный показатель — суточную выплавку металла с квадратного метра пода мартена. Включились в неё и мариупольские металлурги.
Директор завода им. Ильича Николай Викторович Радин и технический директор Пётр Яковлевич Кравцов провели целый ряд технических усовершенствований: 75-тонные сталеразливочные ковши заменили 100-тонными, 45-тонные чугуновозные ковши — 60-тонными. Модернизированный печи получили углублённые с 650 до 800 мм ванны, своды их поднялись на 250 мм, сечения вертикальных каналов увеличились с 1,8 до 2,4 м2. Почти в два раза было поднято давление и температура использующегося при сжигании мазута пара. Было увеличено складское хозяйство — увеличены мощности кранов, вагонеток и площади под хранение готовой стали.
Благодаря этим новшествам вместо намеченных отраслевой конференцией 6.7 тонн с квадратного метра пода завод стал давать в среднем 7.33 тонн, а передовики-мартеновцы: Шашкин, Пузырёв, Несмачный — все 8. И тут 28 октября 1936 года в мартеновском цеху №2 бригада Макара Мазая за рекордные 6 часов 50 минут выдала съём жидкой стали в размере 13.4 тонны. Инженеры завода объяснили успех Макара Мазая в журнале «Сталь» №№ 4-5 за 1937 год:
«… Он полностью овладел техникой работы с большими завалками и первый достиг блестящих результатов на этом пути: большая нагрузка на под, определенный порядок завалки, обеспечение максимальной быстроты её, энергичное проведение процесса кипения и сохранение во все периоды плавки высокого температурного режима печи — это основные факторы, осуществлением которых тов. Мазай и его товарищи добились своих рекордов».
Через газету «Правда» Мазай обратился к остальным сталеварам-мартеновцам со стахановским вызовом: «Харьков темпам не изменил». Как создавался американский гигант сталинской индустриализации
«За 20 дней октября я имею в среднем объём стали 9,7 т с 1 м2 пода при обязательстве 7,5 т. А в последние дни давал выше 13 т и не опускался ниже 11 т. Из 20 сталеваров нашего цеха нет ни одного, не выполняющего плана. Я, сталевар Мазай, и мои товарищи вызываем всех сталеваров советской страны соревноваться с нами…».
Почин мариупольских металлургов подхватили по всей стране. На выучку к Макару стали приезжать коллеги из Магнитогорска, Новокузнецка, Днепропетровска, Макеевки и Таганрога. Благодаря этому советская металлургия вскоре заняла в Европе по выплавке стали1-е место. Это позволило Советскому Союзу к 1941 году стать страной с самыми крупными бронетанковыми войсками в мире.
В 1937 году по ложному доносу директора завода им. Ильича и его главного инженера, благодаря которым и стали возможны рекордные плавки стахановцев-металлургов, репрессировали.
Писать в прессе об их заслугах стало невозможно, и тогда борзописцы присвоили все найденные ими технические решения Макару Мазаю. В перестроечные и постсоветские времена новые поколения всё тех же борзописцев стали с упоением указывать на этот факт пальцем, дескать: «Вот возвели в «икону» полуграмотного работягу, а об истинных героях забыли». Но уж кто-кто, а Макар Мазай в этом не виноват.
И да, он действительно находил рационализаторские решения, благодаря которым его бригада и стала передовой, только не в вопросах модернизации техники, а в организации своей работы, которую Мазай хорошо знал и понимал. Сага о разделении Донбасса. Как Донецк и Луганск начали жить отдельно
За трудовой подвиг Мазая наградили орденом Трудового Красного Знамени. Нарком тяжёлой промышленности старый большевик Серго Орджоникидзе лично вручил ему ключи от невиданного по тем временам подарка — легкового автомобиля ГАЗ-М1, более известного как «эмка».
Известность и успех вскружили молодому кубанскому казаку голову. Его дочь Ида Макаровна вспоминала, что отец мог зайти в ресторан и по широте своей души заявить заведующему: «Закрывай заведение, а всех, кто тут есть, я угощаю».
Вскоре, однако, Мазая отправили учиться в Москву в Промышленную академию. Перед отъездом он сдал заводу недавно полученную квартиру и машину — как истинный большевик, он считал, что они нужнее здесь, в Мариуполе. Для него же важнее было исполнить свою давнюю мечту — стать инженером.
Помешала война. Как только она началась, Макар бросил учёбу и вернулся на завод к мартену. В своём публичном обращении к сталеварам страны, он призвал их самоотверженно увеличивать плавки, чтобы приблизить неизбежную Победу.
Однако ему самому увидеть её было не суждено.
В начале сентября 1941-го стало ясно, что Мариуполь находится под угрозой захвата противником, и началась эвакуация его предприятий. Партийное руководство тянуло время до последнего, приказ о начале демонтажа и эвакуации был подписан только 13 сентября. Противник же захватил город всего через 25 дней. Это и объясняет, почему полностью вывезти всё оборудование не удалось, и немцы довольно быстро запустили почти все мариупольские предприятия. За Сталино! Донецкие шахтеры против горных стрелков и итальянской кавалерии
Косвенно, это же стало причиной гибели Мазая.
Какую-то часть станков и агрегатов всё же вывезли. Первый этап эвакуации завода им. Ильича должен был закончиться к 10 октября. Планировалось, что его оборудование пополнит мощности эвакуированного в Нижний Тагил из Харькова танкового завода № 183 — впоследствии крупнейшего производителя легендарных «тридцатьчетвёрок».
Этот замысел был реализован почти полностью, туда уехал крупнейших в СССР прокатный стан немецкой фирмы «Демаг» и 15.000-тонный гидравлический пресс фирмы «Шлеман». Только для вывоза первого агрегата потребовалось около 800 вагонов. Для эвакуации отдельных составных частей «Шлемана» на некоторые вагоны пришлось устанавливать дополнительные колёсные пары. Также на Урал успели увезти ещё два прокатных стана меньшей мощности и несколько станков. Сколько всего из 6.200 запланированных вагонов с грузами отправились на восток, неизвестно.
7 октября последовало паническое распоряжение властей, отправлять срочно всё, что только можно быстро погрузить. Но было уже поздно.
Последние вагоны ушли с завода 8 октября и в этот же день в Мариуполь ворвались 1-я и 2-я мотоциклетно-стрелковые роты, бронетранспортеры и танки разведывательного батальона дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» во главе с его командиром штурмбаннфюрером Куртом Мейером. Как белорусский шляхтич помог американцам справиться с козлом и стал знаменитым металлургом Донбасса
Власти города понимали, что они не успевают полностью эвакуировать всю промышленность.
Сын учителя Мазая — Максима Махортова — Иван, к тому времени работал в райкоме и готовился остаться в подполье. Он вызвал Макара к себе и поставил ему задачу, вывести все заводские печи из строя. Мазай эту задачу выполнил, «козлов» — застывшую расплавленную массу содержимого доменных печей — засадили прямо в день захвата города врагом.
Однако сам заслуженный сталевар уехать из Мариуполя не успел, и остался в подполье. Скорее всего он просто вызвался это сделать, но точно неизвестно — свидетелей не осталось.
Вскоре в Мариуполе появились представители «Акционерного общества сталеплавильных заводов Фридрих Крупп и К°». Заводы им. Ильича и им. Куйбышева стали номерным заводом общества №2. На первом из захваченных предприятий немецкие инженеры довольно быстро смогли восстановить электростанцию, мартеновский и броневой цеха, прокатный стан 750. Козлы они каким-то образом успешно расплавили, что позволило не разбирать домны. Кроме оборудования враги смогли захватить на складах приличные запасы готовой стали.
Оставшиеся в городе подпольщики поставили себе задачу работу восстановленных немцами мощностей прекратить или хотя бы затруднить. К реализации этого плана на заводе им. Ильича приступила группа бывшего передовика-стахановца депутата Верховного Совета УССР Никиты Пузырёва. В его диверсионную группу вошёл и Мазай.
Благодаря их неопытности, немцы довольно быстро выяснили, кто пытается саботировать работу мартенов. Пузырёва арестовали прямо в цеху и вскоре расстреляли, случилось это почти в самом начале оккупации. Приблизительно в это же время погибли выданные предателями Иван Махортов и ещё несколько работников завода.
Мазай продержался немногим дольше.
По некоторым свидетельствам, ему несколько раз удавалось проникнуть на завод с диверсионными и разведывательными целями, но в конце концов его тоже арестовали. Немцы пытали героя, требовали выдать своих товарищей, но он ничего своим мучителям не сказал, и его расстреляли.
При освобождении города в 1944 году материалы мариупольского гестапо попали в руки НКВД. Виновника гибели знаменитого стахановца-металлурга ликвидировали. Говорят, его потомки до сих пор живут в Мариуполе, а сын потом приходил к дочери Мазая — Иде Макаровне, и стоя на коленях долго просил прощение за своего предателя-отца.
После войны начался процесс увековечивания памяти героя-металлурга: в 1948 году в переименованном в Жданов Мариуполе Макару Мазаю установили памятник, здесь же — в Жданове, в Сталино (будущем Донецке), Туле и на родине сталевара в станице Ольгинской появились улицы его имени. Почему в сцене выступления Утёсова в Одессе авторы «Ликвидации» погрешили против истины
В 1951 году поэт Семён Кирсанов получил Сталинскую премию за написанную накануне стихотворную повесть «Макар Мазай», а на Украине до сих пор проводится ежегодный международный турнир по боксу «Мемориал Макара Мазая», последний состоялся в конце июля этого года.
Таким уж был замечательным и ничем незапятнанным этот человек, что несмотря ни на какие политические перипетии, никто не покушается на его светлую память. Поэтому по-прежнему на Украине и в России сохраняются улицы его имени, по-прежнему в его честь боксируют талантливые молодые спортсмены со всех уголков мира. Вот только вспоминают о нём всё реже, и реже.
Но как знать, может завтра люди труда снова станут популярнее каких-то певичек или актрисулек, и славное имя Мариупольского сталевара громко прогремит от Карпат и до самого Тихого океана.
Аритмия стального сердца Донбасса. Судьба Донецкого металлургического завода
ДМЗ был признан в качестве производителя листового проката из судовой стали такими независимыми сертификационными центрами, как английский Регистр Ллойда, немецкий Регистр Ллойда, Российский морской регистр судоходства, Французское бюро Веритас, Норвежский Веритас, Американское бюро судоходства.
Продукция завода поставлялась в 15 регионов Украины, Россию, Белоруссию, Азербайджан, Эстонию, Литву, а также в 43 страны дальнего зарубежья — в Юго-Восточную Азию, на Ближний Восток, в Западную и Восточную Европу, Африку, Северную и Южную Америки. Тяжелые времена «Азовстали». Источник процветания самого богатого украинца накануне кризиса
Будучи разделен на два хозяйствующих субъекта, тем не менее ДМЗ имел все шансы стать одним из лидеров украинской электрометаллургии. Но теперь эти шансы, похоже, безвозвратно утрачены: война, разразившаяся в Донбассе, остановила стальное сердце Донецка.
На площадке завода, ставшего 150 лет назад колыбелью промышленного Донбасса, теперь пытается выжить «Юзовский металлургический завод».
История «старого Юза»
Ускоренное развитие производительных сил Российской империи, наступившее по окончании Крымской войны, увеличило потребность страны в чёрных металлах, особенно для строительства железных дорог, перевооружения армии и флота.
Однако старая уральская промышленность, основанная на древесно-угольной выплавке чугуна, имела весьма ограниченные возможности для роста. Более того, отмена крепостного права в 1861 году вызвала обвальное сокращение выплавки чугуна на уральских заводах.
Между тем технические возможности для успешного развития отечественного чугунолитейного производства к этому времени уже имелись. Построенная сеть железных дорог приблизила места добычи чугуна к крупным центрам промышленности и торговли, создала возможности для развития современной металлургической базы на Юге России, опирающейся на имеющиеся там месторождения железной руды и угля.
В 1866 году правительство Российской империи заключило договор с князем Сергеем Викторовичем Кочубеем, согласно которому тот обязался построить на юге Российской империи завод для изготовления железных рельсов. В 1869 году Кочубей за 24 тысячи фунтов стерлингов продал концессию англичанину Джону Юзу. Собственно, возникновение города Донецка относится к лету 1869 года, когда Джон Юз начал строительство металлургического завода.
Свою историю Донецкий металлургический завод отсчитывает с 1872 г., когда на предприятии была начата регулярная выплавка чугуна. В 1872 г. введены в эксплуатацию пудлинговые и сварочные печи, в 1873-1974 гг. — прокатные станы для производства железных рельсов, полосового и сортового железа.
Завод заработал по полному металлургическому циклу. Донецкий металлургический завод одним из первых в Российской империи освоил выплавку чугуна на минеральном топливе в доменных печах, прокат железных, а затем стальных рельсов. Зарезали курицу, несущую золотые яйца. Как Киев потерял Алчевский металлургический комбинат
К началу XX века на заводе работали 7 доменных, 10 мартеновских печей, 14 прокатных клетей. Предприятие стало крупнейшим производителем чугуна в стране. В дальнейшем продолжалось развитие и расширение существующих и строительство новых цехов и агрегатов. Были построены и пущены в эксплуатацию: в 1904 г. — листопрокатный цех, в 1910 г. — сортопрокатные станы 250, 350, 400, в 1912 г. — новый мартеновский цех.
К 1940 г. объем выплавки чугуна, стали, производство проката превысили уровень 1913 г. в два с лишним раза. С начала Великой Отечественной войны завод стал выпускать специальные марки сталей для оборонной промышленности, авиационные бомбы, гранаты. Во время оккупации завод не работал. Отступая, нацисты подвергли его жестокому разрушению.
Было полностью уничтожено энергетическое хозяйство, подорваны колонны зданий многих цехов, разрушены производственные агрегаты. Благодаря самоотверженному труду донецких металлургов уже через пять месяцев после освобождения города от оккупантов была восстановлена и пущена в эксплуатацию мартеновская печь № 4, затем — доменная печь и прокатные станы.
В 1950 г. завод по уровню производства достиг показателей предвоенного года. В послевоенные годы на предприятии модернизируются старые и строятся новые цеха. На протяжении своего существования завод всегда работал на перспективу — в цехах внедрялись инновационные мероприятия, осваивались передовые, современные технологии.
В послевоенный период традицию продолжили. В 1950 г. освоили новую для того времени систему пароиспарительного охлаждения элементов мартеновских печей, в 1960 г. внедрили первую в мире промышленную установку непрерывной разливки стали. В 1980 г. ввели в эксплуатацию первую в Европе промышленную установку по вдуванию пылеугольного топлива (ПУТ) в горн доменной печи. Это была поистине революционная технология, позволяющая экономить дорогостоящий кокс, заменяя его более дешевым углем.
Приватизация и разделение
В 1996 г. предприятие «Донецкий государственный металлургический завод» реорганизовали в открытое акционерное общество «Донецкий металлургический завод» (ДМЗ). В 2000 г. из состава ПАО «ДМЗ» как самостоятельное предприятие выделилось ЗАО «Мини-металлургический завод «Истил (Украина)», куда вошли электросталеплавильный, обжимной, копровой цеха. В 2002 году на базе двух цехов завода — доменного и мартеновского — было создано ПрАО «Донецксталь» — металлургический завод».
Основным владельцем «Донецкстали» до недавнего времени был связанный с Россией бизнесмен Виктор Нусенкис. В «золотые» докризисные годы Нусенкис как владелец концерна «Энерго» стабильно входил в топ-10 самых состоятельных украинских бизнесменов. Однако он не сумел легализовать бизнес по примеру того же владельца донецкой группы SCM Рината Ахметова. И в результате почти все потерял.
Однако у Нусенкиса остались украинские активы «Донецкстали», и их он планировал развивать. В частности, он задумал масштабную реконструкцию производства на Донецком металлургическом заводе. Предполагалось закрыть мартеновский цех и вместо него построить электросталеплавильный — за чертой города, чтобы улучшить экологическую обстановку. Никопольский завод ферросплавов. Лакомый кусок, которым подавилась Тимошенко
Дальше была война
Но этим планам помешала война в Донбассе: обстрелы Донецка, включая территорию ДМЗ, вынужденная остановка предприятия. Несколько работников погибли от разрывов снарядов на заводской площадке.
О возобновлении работы ДМЗ в 2015-2016 гг. периодически сообщали власти самопровозглашенной Донецкой народной республики. В июне 2016 года Совет министров ДНР подписал распоряжение о введении на заводе внешнего управления и создании государственного предприятия. Завод получил новое имя «Юзовский металлургический завод».
После принятия решения о введении временной администрации в срочном порядке была собрана рабочая группа по восстановлению и запуску завода. За год с небольшим трудовым коллективом были восстановлены копровый, электросталеплавильный, железнодорожный цеха, кислородно-компрессорная станция и центральная испытательная лаборатория. А также все энергокоммуникации, восстановлены километры Чайкинской линии и приведена в порядок территория завода.
В феврале 2017 года Донецкий металлургический завод приостановил работу единственной действовавшей доменной печи №1. Это произошло в связи с отсутствием железорудного сырья из-за блокады железной дороги в зоне разграничения и прекращения поставок.
Об утрате актива ДМЗ зарегистрированная в Украине группа «Донецксталь» официально заявила только в марте 2017 г. Это произошло после прекращения торгово-экономических отношений с неподконтрольными территориями Донецкой и Луганской областей по решению Совета национальной безопасности и обороны Украины. От царизма до империи Ахметова. Взлёты и падения легендарной «Дзержинки»
В 2018 году собственником Донецкого металлургического завода стал украинский олигарх Ринат Ахметов. Как свидетельствуют данные в системе раскрытия Национальной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку, кипрская Fintest Trading Co Limited, аффилированная с бизнесменом Виктором Нусенкисом, продала все 100% акций ЧАО «Донецксталь» — металлургический завод» в неподконтрольном Донецке четырем компаниям и вышла из состава акционеров. Покупателями стали Metinvest B.V. (Нидерланды), Altana Limited, Misandyco Holdings (обе — Кипр), а также компания Treimur Investments Limited (Британские Виргинские острова). Каждая из них приобрела по 24,989999% акций.
Ранее «Метинвест» стал совладельцем шахтоуправления «Покровское» (Покровск, Донецкая область), которая была одним из главных активов группы «Донецксталь».
Крик о помощи
В начале 2019 года Донецкий металлургический завод оказался на грани остановки. На ДМЗ трудятся без малого пять тысяч человек, и остановка производства чревата серьезными социальными потрясениями.
«На сегодняшний день на нашем предприятии сложилась просто катастрофическая ситуация как для всех сотрудников, так и для самого завода. У нас на заводе работают целые трудовые династии, люди, которые пришли сюда еще студентами и всю жизнь посвятили своему предприятию.
Пришли и молодые специалисты. И никто не бросил производство даже в самые трудные для Донбасса времена. Мы не уехали, как многие, и даже под бомбежками ходили на работу… Любой житель Донецка чувствует себя спокойнее, если слышен легендарный гудок ДМЗ… Но из-за управленческих ошибок руководства филиала сегодня ДМЗ полностью остановлен… Мы просто кричим в отчаянии», — написали работники ДМЗ в мессенджере Telegram.
По словам дончан, завод практически не работает, оборудование большинства цехов законсервировано, а почти весь коллектив отправили в домашний простой на 2/3 оклада.
Как белорусский шляхтич помог американцам справиться с козлом и стал знаменитым металлургом Донбасса
Отец советского нон-фикшн Александр Бек, смачно описал, как 23 сентября 1913 года в «Великобритании» отмечал свой день рождения и прощание с Юзовкой сам Михаил Константинович Курако.
35-летний инженер-самоучка, не имеющий диплома, но имеющий славу первого русского доменщика, он в тот день прощался не только с Юзовским металлургическим заводом, отмечал не только грядущее вступление в должность начальника доменного цеха на соперничавшем с Юзовским Петровским (Енакиевским) металлургическом заводе, нет, он прощался с юностью, молодостью, первой частью своей жизни, в которой состоялось его становление как главного авторитета в доменном деле не только в России, но и в сопредельных странах.
Немцу почти смерть
Гулянке предшествовало скандальное событие, которое отчасти и заставило Михаила Константиновича покинуть Юзовку, где он вырастил целую плеяду молодых инженеров и техников доменого цеха.
Ночью, наблюдая за розливом чугуна в изложницы, дежурный доменный инженер Иван Бардин (будущее светило советской металлургии, строитель «Магнитки») стал свидетелем безобразной сцены — славящийся в заводе своей силой и жестокостью сменный мастер-немец ударил за мелкую провинность русского рабочего с такой силой, что выбил ему зубы. Первый год Юзовки: как рождалось индустриальное сердце России
Обычно невероятно хладнокровный Бардин, не помня себя, подскочил к немцу. Будучи сам огромного росту, крестьянский сын Иван схватил фрица за шиворот и готов был сбросить его в ковш с раскаленным жидким чугуном. В последнюю секунду от душегубства спас его другой инженер-доменщик, горячий грузинский парень Георгий Николадзе (великий ученый-геометр, ставший в тридцатые годы еще и «родителем» советского альпинизма).
Свидетелей было много, дело дошло до управляющего заводом Адама Свицына (первый русский директор этого предприятия). Курако пытался выгораживать своих подопечных. Но все, что удалось сделать, — за большие откупные уговорить немца отказаться от претензий, а Бардина и Николадзе забрать с собой в Енакиево.
Все это и «обмывалось». Поводов для пьянки хватало. Выпив все шампанское в буфете «Великобритании», перешли через дорогу в трактир. Опустошив его запасы, пошли в следующий. В общем, долго помнили в Юзовке проводы Курако.
Сын полковника, внук генерала
Он родился в зажиточной дворянской семье. Отец его был полковником и ветераном Обороны Севастополя. Дед — отставной генерал и типичный помещик-самодур — тип, неоднократно выведенный в русской литературе. Отец в отставке с головой ушел в железнодорожные спекуляции, мать большого влияния на сына, растущего в белорусской глубинке, не имела.
С раннего детства его компанией были крестьянские дети. Это пригодилось ему потом в жизни. Поэтому он чувствовал себя среди рабочих естественней и соучвствовал их нуждам куда больше, чем нуждам своего класса.
В 17 лет Михаила Курако отдали в Полоцкое кадетское училище. После первой же порки свободолюбивый юноша решил бежать. Но не в отеческий же дом!
Подбив сына своей кормилицы Максименко податься на юг, будущее светило доменной науки формулировал свои посулы так: там из нашего села многие работают, хорошую деньгу зарабатывают. Авось, и мы прорвемся. И понеслось колесо Фортуны.
«Тигры» у ворот
Юноши приехали в Екатеринослав осенью 1890 года. Толпы голодных крестьян, так называемых «откупов» из Орловской, Тамбовской, Смоленской, Могилевской и Витебской губерний осаждали ворота построенного всего за три года до этого Брянцевского завода.
Найти постоянную работу было непросто. Брали ее с бою ватаги босяков, объединенных общим интересом или происхождением. Так называемые «тигры». В ход шли плечи и кулаки, конкурентов оттесняли безжалостно. Щуплый, но жилистый, выносливый, волевой Михаил очень скоро возглавил одну их таких «тигринных» артелей.
Но что это была за работа! Подряжались «тигры» в основном работать «каталями» — так называли рабочих, таскавших по специальным подъемам к колошникам доменной печи специальную вагонетку с рудой. Называлась она «козой» и вмещала от 600 до 900 кг концентрата. Потолкай-ка такую целый день груженную. Эпидемии – шаг до скотства. Холерный бунт 1892 года в Юзовке
Через два года Михаила нашел отец. Старик в шинели с крестами за Севастополь приехал умолять сына вернуться домой.
— Ехали б вы, папаша, — сказал ему Михаил, хмуро поглядывая в сторону удивленно разглядывающих барина приятелей, — незачем вам тут, люди не поймут.
Такой вот вышел у генеральского внука, полковничьего сына, дворняна Могилевской губернии, верисповедания католического, как сказали бы сегодня, «дауншифтинг».
Впрочем, продолжался он недолго. Очень быстро схватывающий знания на лету паренек прикипел сердцем к чудесному видению извлечения металла из доменной печи. За год выучился на помощника горнового, потом на горнового, и начал удивлять доменщиков Юга Росии своими способностями и умениями. А еще огромным количеством рационализаторский предложений и изобретений. Благо, в те годы доменное производство находилось в процессе становления.
Донбасс как место карьеры
Перепробовав работу на всех екатеринославских заводах, Михаил Курако подался в Донбасс, где предприятий было больше, технологии разнообразнее, а человеку влюбленному в металл, работы было невпроворот.
У него к тому времени сложился и свой круг интересов, и все они крутились вокруг доменного дела. «Танцевать от доменной печи» призывал он своих учеников уже в Юзовке и Енакиево. И это было искренне чувство. Оно привело его для начала к американцам.
Братья Кеннеди построили в Мариуполе, на самом берегу моря огромный завод общества «Русский Провиданс». Он стал основанием ныне знаменитого металлургического комбината им. Ильича. Последняя «внутренняя Америка» Европы. Как Донбасс ворвался в глобальную экономику
Курако попал на этот завод в 1898 году. Американцы того времени не тратили еще целого дня на собеседование, не требовали диплом, а просто просили показать на что способен. Молодой доменщик, кстати, с восторгом отнесшийся к американским доменным печам, большим и технологичным, сходу указал хозяевам на «узкое место» в этих печах. Они были широки в основании, а значит больше подвержены при малейшей ошибке с шихтой и температурой плавки образованию «козлов» — настылей из недоваренной руды.
Насколько эта проблема была серьезной для металлургов позапрошлого века, ясно хотя бы из того факта, что первый управляющий заводом Новороссийского общества в Юзовке Джон Юз вынужден был из-за «козла» снести первую поставленную им печь, и начать все сызнова.
Американские мастера на нахального русского посмотрели с ухмылкой, которую, впрочем, очень скоро пришлось спрятать подальше, после того, как он, играючи, расплавил «козла» в горне доменной печи завода «Русский Провиданс».
Умелому металлургу-самоучке немедленно выдали специальный аттестат, в котором, в частности, было отмечено:
«Выдано доменному мастеру Мариупольского завода Михаилу Константиновичу Курако в удостоверение того, что на заводе «Русский провиданс» ему поручена была печь с «козлом» и благодаря его умению через три дня пошла нормально…».
Революционер по духу
После такого триумфа Михаила Константиновича переманили другие американцы — в Краматорск. Там его застала Первая русская революция. Стоит ли говорит, что Курако был со «своими» — с рабочими?
В условиях горячей повстанческой ситуации в Донбассе этот потомок белорусской шляхты поступил совсем в шляхетском стиле — продав имение (то самое, дедовское), он на все деньги закупил партию револьверов, кои передал на дело революции в Краматорске. Помогал он и с печатанием листовок, а также укрывал тех, кто скрывался от властей. Юзовка до Сталино. Рождение столицы Донбасса
Удивительно, честно говоря, как его вообще не посадили за такие-то художества. Но, думается, промышленники попросили облегчить его участь. Вскоре после этого Курако с женой отправляется на три года в ссылку в Вологодскую область.
Революционность была свойственна его кипучей натуре. Он смело менял технологические процессы, и добивался неслыханного в мире — сокращения ремонта домны в два раза. Придумывал институт сменных инженеров и прообраз социалистического соревнования в цеху. Он первым в российской металлургии сообразил, что взаимозаменяемость смежников может принести увеличение эффективности труда доменщиков.
Глубокие практические знания, неординарный подход к делу, простота в общении с людьми всех социальных слоев, стратегический взгляд на профессию — все это делало Курако всеобщим любимцем.
В 1909 году юзовский директор Свицын позвал его на свой завод, «купив» картиной масштабного технического перевооружения. Он выделил чете Курако двухэтажный особняк, но металлург практически в нем не жил, взяв себе комнатушку прямо в цеху. Как и все «люди возрождения», в быту он был довольно аскетичен. Точно так, как в Юзовке вел себя он в Енакиево, где пережил не лучшие военные годы Первой мировой.
В конце 1916 года Михаил Константинович все-таки снова приехал в Юзовку. А в феврале следующего в России случилась Вторая революция, которую, понятное дело, Кураков принял с восторгом.
В июне того же года Юзовка получила статус города. Доменщики выбрали в горсовет двоих — Михаила Курако и Льва Задова, анархиста вернувшегося с царской каторги за «экс» со стрельбой. Кураков должен был хорошо знать Лёвку — ведь до каторги этот двухметровый еврей работал у него в цеху каталем. Попробуй такого не заметь.
Но после революции дорожки все-таки разошлись. Анархист Задов стал начальником контразведки в одной из дивизий армии Нестора Махно. Беспартийный Курако принял предложение акционерного общества «Копикуз» («Копи Кузбасса») построить большущий металлургический завод «как у американцев» в Кузбассе.
И он отправился из Донбасса в Сибирь строить доменный цех мечты.
Кузбасс и судьба
Томск, Кемерово, Новокузнецк стали свидетелями его неуемной энергии. Курако мечтал построить первый в России доменный цех с полной механизацией, без каталей, без чугунщиков и прочих квалификаций, присущих доменным цехам старой России.
В Томске, где под личным руководством Курако проектировался доменный цех Кузнецкого завода, полностью развернулся его конструкторский талант — талант опытного и непревзойдённого доменщика. Работа проектного отдела была школой доменных конструкторов, доменных строителей.
«Лучший доменщик России остался верен себе — прежде всего он думал о выращивании будущих конструкторов. В 1918 г. Курако приступил к составлению книги «Конструкции доменных печей». Счастливое сочетание талантливого доменщика и остроумного конструктора, обогащённого громадным личным опытом, давало ему возможность написать ценнейший научный труд. Однако, когда книга почти была закончена, произошло несчастье, — его квартира была разграблена, а рукопись уничтожена».
Голод и холод Гражданской войны, нападения на завод местных бандитствующих царьков, годы неустроенной жизни — все это ослабило организм талантливого самородка. И он не выдержал. 8 февраля 1920 года Михаил Кураков скончался от сыпного тифа.
Его дело продолжил ученик — Иван Бардин, в 1929-1930 г.г. руководивший строительством металлургического гиганта в Новокузнецке.
А в большой стране осталась память о неистовом доменщике Курако. Возле центральной проходной Енакиевского металлургического завода стоит ему памятник — в брезентовой куртке и войлочной шляпе металлурга доменщик Курако пытливо вглядывается, наверное, в лётку печи. Кажется, сейчас скажет: «А что, жизнь я прожил не зря — плавка удачная».