Метанойя что это такое простыми словами

Метанойя

ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРОЧЕСТЬ ТЕМ, КОМУ ТРУДНО!

Замечено – я заметила, что выход из трудной ситуации начинается с покаяния. Для меня это понятие практически означало молитву, где я вслух осознавала своё бессилие и – величие Бога. Признавалась в моей несостоятельности, и что сама, де, виновата в сложившейся сложности… И т. п.
В общем, я была на верном пути. И это моё своевременное смирение помогало. Помогало Господу включиться в дело. Смирённый человек меньше мешает Его работе. И всё как-то разруливалось.
Оказалось, что слово «покаяние», чем обозначил это явление синодальний перевод, в греческом оригинале звучащий как «метанойя» имеет в виду ОБНОВЛЕНИЕ УМА. Поворот мыслей в Божью сторону!

Вот выписки из Интернета
Метано;йя — термин, обозначающий перемену в восприятии фактов или явлений, обычно сопровождаемую сожалением; раскаянием о содеянном.
МЕТАНОЙЯ (греч. Met;noia) раскаяние; изменение в понимании собственного Я, жизненной цели; выработка нового взгляда на мир, на объективное, ведущее к отдаванию себя.
Метанойя – это греческое слово, и его точный перевод означает изменение ума.
Метанойя – это радикальное изменение, качественный скачок, после которого возврат к предыдущему состоянию невозможен.
Что такое метанойя? – буквально «переосмысление», поворот, означает полное осознание своей греховности.
Метанойя – это вызов, борьба, это не то, что можно взять с поверхности, это не готовый.

В моём понимании слово ПОКАЯНИЕ – метанойя – означает разворот своих мыслей к Богу, решение ДУМАТЬ, как Он предлагает в Слове (в Писании)!

А Писание говорит: не просто простите врагов, а ЛЮБИТЕ их!
Сблудил – это не только когда переспал, а когда и лишь МЫСЛЕННО проинсценировал, с вожделением посмотрел.
Врач поставил диагноз… А Слово говорит: Ранами Иисуса вы ИСЦЕЛИЛИСЬ!
Апогей для темы, что я сегодня освещаю: ЧТО ПОСЕЕШЬ, ТО и ПОЖНЁШЬ.

Теперь прикладное значение сказанного.
Какие мысли сеем?! Какие сеем слова?!
Казалось бы, об этом почти все наслышаны. Но проверьте качество дум и речей своих! Послушайте внимательно ваши фразы, обратите внимание на то, ЧТО говорите и на образы представления в голове.
Из этого и будут ингредиированы следующие ваши дни, встречи, отношения, диагнозы, здоровье, состояние счетов…
Короче, если мы хотим выйти из страшной ситуации, то её надо постараться… забыть, проигнорировать. НЕ кормить её её же эпитетами.
И срочно обратить внимание на величие, силу, благость и любовь Того, Кто единственный сможет выручить!
Насколько быстро, радикально и качественно-всецело мы сможем это сделать, настолько СКОРО придёт ПОМОЩЬ свыше.

А что говорить? Исповедовать истину! То, что написано в Писании. Повторять за Святым Духом сказанное в Слове.

Это более всего предлагается для применения тем, кто в тяжёлом положении, на волоске, что говорится. И кто под давлением обстоятельств, хотя, может, и сколько-то адаптировался и замылился рассматривать угрозу.

Сделай себе добро. Это произведёт и славу Богу.
Ведь: Вера – это ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ожидаемого и уверенность в неВИДИМОМ.
Осуществляй. Что? Ожидаемое-чего-хочешь. А не чего боишься.
Сделай себе благо – победи! Выйди! Начни сражаться.
Подумай, что значит: «употребляющий усилие».
Усилие над разумом, над его поворотом в сторону Света.
Соверши метанойю!

И напиши потом, как получилось, чтоб поднять дух в других нуждающихся.

Источник

Метанойя: по какому признаку определить, что она в тебе произошла?

Приблизительное время чтения: 2 мин.

Покаяние — это путь человека к Богу. Но что Церковь понимает под покаянием? Можно ли ему научиться? Что говорится в Библия о покаянии? Для чего нужно таинство исповеди? Как к нему подготовиться? Мы собрали ответы на эти и многие другие вопросы. Добавили личные история покаяния святых и наших современников. Каждый день на foma.ru вас ждет очередной материал. Надеемся, наш проект поможет вам чаще вспоминать о главной цели Великого поста — подготовить свое сердце к встрече с Воскресшим Спасителем. Все материалы о покаянии вы можете посмотреть здесь.

Есть такая поговорка — «не согрешишь — не покаешься». Дескать, грешить не так уж и страшно. Может, даже и нужно. Сделал какую-нибудь гадость — ну и что? Главное, чтобы потом покаялся, а потом и снова можно то же самое. И все повторяется по кругу, словно жуется и никак не проглатывается один и тот же кусок. Эта поговорка — оправдание дурной бесконечности, когда человек совершает один и тот же поступок, потом вроде о нем сожалеет, кается, а потом вновь совершает его, и нет этому дурному круговороту конца.

Однако посмотрим, что нам говорит древнегреческое слово покаяние — ἡ μετάνοια (metanoia). Если его дословно перевести на русский, оно значит «перемена ума», «умоперемена». Составлено оно из существительного ὁ νοῦς (nus) — ум, мысль, разум, и приставки μετά, которая и означает перемену, изменение (как тоже в греческом слове»метаморфозы» — изменения форм).

И вот греческое слово нам подсказывает, что в покаянии главное — это изменение сознания, такая «перемена ума», которая меняет человека и уже не позволяет ему быть прежним.

Конечно, каждый из нас слаб, и всегда, увы, может сорваться. Но если было принесено настоящее покаяние, то, даже если потом человек проявил слабину, он не будет себя успокаивать мыслями «да ничего страшного, потом покаюсь, и взятки гладки».

Здесь еще правильно надо понимать, каково значение слова ὁ νοῦς, «ум» в древнегреческом языке. Под этим словом понимается не ум как отдельно взятая способность человека рационально прикидывать и рассуждать, когда говорят: головой понимаю, что это плохо, а все равно делаю. «Ум» тут означает всего человека, все его духовные способности.

Поэтому настоящее покаяние и означает перемену всего человека — и его сознания, и его поведения. Тут в идеале должна меняться вся жизнь. Иуда тоже раскаялся, что предал Христа. Он сожалел о своем предательстве, но не совершил настоящего покаяния. Ведь он не нашел в себе ни сил попросить прощения у Бога, ни загладить свой ужасный поступок искупительными делами. А вот апостол Петр, который трижды отрекся от Христа, потом тысячекратно загладил совершенный грех своей последующей жизнью и мученической смертью.

Источник

Метанойя греческое слово покаяние

Откуда все это появилось?

Покаяние. Призыв к покаянию является основным призывом Христа к погибающему человечеству. Воля Божья в отношении человека, нуждающегося в спасении, никогда ещё не была изменена. Она выражена всё теми же всем понятными словами: «покайтесь и веруйте в Евангелие». Покаяние, следовательно, — одно из главных условий нашего спасения.

Но, что значит покаяться?

«Метанойя» — греческое слово «покаяние» — состоит из двух слов: «мета» — перемена и «ноима» — мысль, разум, мышление. «Метанойя» в дословном переводе означает: «перемена образа мыслей» (Лук. 1,17). Само собою понятно, что перемена мышления производит перемену и во всех остальных проявлениях человеческой личности, ибо «каковы мысли в душе человека, таков и он» — говорит Священное Писание (Прит. 23, 7). «Метанойя» означает, поэтому, не только видоизменение в человеческом мышлении, но полную перемену, революцию, подлинный переворот в душе человека, свержение власти сатанинской и утверждение власти и Царства Божьего.

Библия богата красочными примерами покаяния.

Вспомним блудного сына и его покаянное решение: «встану, пойду к отцу моему и скажу ему: «отче, я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим: прими меня в число наёмников твоих. Встал и пошел к отцу своему…» (Лук. 15 гл.). Вспомним блудницу в доме Симона прокаженного, ту, которая омыла ноги Спасителя слезами и волосами головы своей отерла их (Лук. 7 гл.). Вартимея, громко взывавшего: «Иисус, Сын Давидов! Помилуй меня…». Вартимей встретился с немаловажным препятствием: «многие заставляли Вартимея молчать, но он ещё более стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня» (Мк.10 гл.). Мытаря, не смевшего поднять очей своих вверх, ударявшего себя в грудь, молившегося: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!» (Лук. 18 гл.). Все эти и многие другие примеры покаяния весьма ценны и способны сказать весьма многое тем, кто желал бы последовать их благородному примеру. Но ни один случай Покаяния так ярко не отображает самого процесса покаяния, как поразительное пророчество Захарии о грядущем национальном покаянии израильского народа.

Вот это пророчество: «А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нём, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце…» (Зах.12 гл.).

Подлинное покаяние на основании слов приведенного текста есть ни что иное, как чудесное действие излившегося Духа Святого. «Изолью Духа» — говорит Господь. Как часто мы, люди, связываем покаяние с теми или иными аргументами человеческого ума, с научными доказательствами, со страхом расплаты за содеянное, страхом смерти, со всевозможными психологическими воздействиями на чувства и волю слушателя. На самом же деле, истинное покаяние приходит к нам, как дар свыше, как «Дух благодати» от Бога. Ибо «благодать Божия ведёт нас к покаянию» (Римл.2 гл.).

В деле нашего пред Богом покаяния, «дух благодати» играет очень важную роль. В представлении нашего плотского «я» покаяние всегда связано с чем-то унизительным, нежелательным, неприятным и нам трудно бывает справиться с этим неправильным чувством. И вот здесь «дух благодати» приходит к нам на помощь. Он даёт нам нужную силу и в этом выражается Его великое к нам благо. «Благодать» или «дать благо» является к нам в виде чего-то, в чём мы испытываем крайнюю нужду, но не имеем в самих себе сил этой нужды удовлетворить.

Мы, люди, никогда не сможем каяться в грехах своих до тех пор, пока мы не получим правильного о них понятия, пока не осознаем степени их преступности пред Богом. Мы способны бываем тогда только видеть наши грехи в их множестве и во всем их отталкивающем виде, когда Бог открывает нам наши духовные очи. Там, где ещё нет подобного видения грехов, там не было ещё и «духа благодати». Там, где «Дух благодати» отсутствует, будет отсутствовать и настоящее покаяние. Там где нет покаяния, не может быть прощения грехов и желанного спасения.

Заметьте дальше, что Господь обещает излить не только «духа благодати», но и «духа умиления»…

Дух умиления — это Тот самый Дух Святой, которого Бог излил на апостолов в день Пятидесятницы. Это Он дал ученикам силу проповедывать Слово, грешникам — желание каяться, как написано: «слыша это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим апостолам: что нам делать, мужи братия?»

В подлинном покаянии должен участвовать весь человек, весь полностью и без остатка. Когда наше сознание пробуждено, совесть вскрыта, разум просвещен, воля готова подчиниться воле Божьей, нашему порочному сердцу, «сердцу каменному» надлежит тогда стать «сердцем плотяным»; сердцу упорному, жесткому, звериному необходимо расплавиться, растаять… Прийти в состояние подобного умиления мы сами неспособны и не можем. Но если мы обращаемся к Богу, «дух умиления» производит в нашей душе нужную перемену. «Дух умиления» указывает нам на Распятого, на Того, Которого пронзили… «Воззрят на Него».

Взгляд на невинного, страдающего Спасителя всегда был основой истинного покаяния. Кающемуся надлежит как бы пройти по кровавым следам Христа от Гефсимании до Голгофы и там с Ним встретиться. Дух Святой приводит кающегося на это лобное место, как пойманного убийцу, на место содеянного им преступления и ожидает от него «принесения повинной», безусловного покаяния.

Стоя на Голгофе и взирая на Распятого, мы впервые видим себя в числе тех, «кто возлюбили более тьму нежели свет», враждовали с Богом, избрали Варавву, распяли Христа и лично ответственны пред Богом за всё содеянное. Наша душа наполняется тогда внутренним трепетом, мы приходим в ужас, в отчаяние, и сердце разражается рыданиями… «И будут рыдать о Нём, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце».

Конечно, есть случаи покаяния, и таких немало, когда кающийся решительно порывает со всяким известным его совести грехом, не проронив при этом ни одной слезы, но сонмам покаявшихся людей знакомо и то чувство скорби и рыдания, о котором говорит разбираемое нами пророчество.

В религиозном опыте встречается два вида плача: плач истинный и плач ложный. Их легко различить. Правильный плач всегда будет «плач о Нём», плач о своих тяжких грехах, причинивших Спасителю столь невыразимые страдания. Плач ложный — плач о себе самом — самооплакивание.

Есть люди, которые никогда ещё не «рыдали о Нём», но сколько пролили они слёз, плача о самих себе. Этот вид плача имеет мало общего с христианским покаянным чувством. Подобно Исаву, продавшему своё первородство за чечевичную похлёбку (Евр.12 гл.), Иуде, бросившему серебренники первосвященникам, богачу-юноше, «отошедшему с печалью» и многим другим, эти люди плачут о себе, скорбят не о том, что поддались соблазну игры, а о том, что «проигрались», сожалеют горько, не о грехе, а о последствиях греха.

Немало встречаем мы людей, оплакивающих себя и среди лиц, ищущих покаяния. Прося Бога о прощении души, они плачут, но не о грехах своих, заставивших Христа, «как непорочного и чистого Агнца», оставить славу небес, прийти на землю, принять нашу вину, испить всю чашу нашего позора и страданий… Они вопят о своей неудачно сложившейся жизни, о несбывшихся мечтах, отравленных радостях, навсегда погребённых надеждах, об изношенном теле своём, о полном своём одиночестве, об удручающей сознание собственной беспомощности, об отсутствующей материальной обеспеченности, о расшатанном здоровье и частых своих недугах, об утраченной репутации и безразличном к ним отношении, когда-то близких им, людей.

Почему Бог не придаёт значения такому самооплакиванию и не принимает его за должное покаяние? Почему Бог не благоволит к слезам Исава или Иуды и не может дать им Своего благословения?

Потому что человек, оплакивающий самого себя, не перестаёт быть центром личного своего внимания. Заметьте, что в истинном покаянии этот центр переносится с кающегося грешника на милующего Бога. До покаяния, главным центром жизни кающегося, было его порочное, эгоистическое «я» и вокруг этого центра вся его жизнь вращалась. После покаяния единственным центром внимания и всей жизни покаявшегося становится Бог.

Отсюда самооплакивание больше вредно человеку, чем полезно. Самооплакивание удаляет человека от Бога и не позволяет ему ощутить в себе должную покаянную глубину, не даёт ему, как говорят, «стукнуться о дно, чтобы опять всплыть кверху»…

Самооплакивание вредно ещё и потому, что истинное сокрушение сердца и обращение к Богу приводит кающегося к радости; из бездны отчаяния оно подымает человека и ставит его на скалу, тогда как самооплакивание отказывает плачущему в утешении, оно толкает человека в «топь уныния», к отчаянию, к самоубийству…

Христос сказал: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся…». И все, кто прошли путём горького покаянного вопля, неизменно обретали небесное утешение и радость. Давид свидетельствует об этом, говоря: «Услышал Господь голос плача моего, услышал Господь моление моё и обратил сетование моё в ликование…» (Пс.29 гл.). Пророк Исайя пишет: «Возвестите сетующим на Сионе, что им вместо пепла даётся украшение, вместо плача — елей радости, вместо унылого духа — славная одежда» (Ис.61 гл.).

Подлинное покаяние поднимает человека, поднимает его сердце, его голову, его руки. Истинное покаянное рыдание всегда заканчивается духовным возрождением,
или рождением свыше и получением в дар Духа Святого, уверенностью в прощении грехов и радостью спасения. Крест Голгофы, вначале вменяющийся грешнику в вину, позже принимается им, как единственная основа его прощения.

Христианство первых веков в радости. Примирившиеся с Богом грешники, спасённые по Его благодати, знали в те времена, что значит «радоваться радостью неизреченною и преславною». Но пять веков спустя, когда люди пытались следовать за Христом без покаяния, без оставления грехов, без обновленной жизни и Духа Святого, в христианстве стали проявятся подавленное настроение духа, печальное выражение лица, и уныние сердца. Это те кто не родился от небесного Отца
не вкусившие Сына Божия Иисуса Христа, и не получившие Святого Духа в дух свой.

Чрезвычайно важно заметить, что в истинном покаянии усматривается четыре главных момента:

Угрызение совести (Иоан. 16,8-11),

Сокрушение сердца (Пс. 50-й),

Исповедание уст (Рим.10,9-13),

Исправление жизни (Мф.3,8).

Не подлежит сомнению, что все эти четыре этапа покаяния очень важны и, однако, ничто так не свидетельствует об истинности покаяния, как «сотворение достойного плода покаяния» — исправление жизни. Мы готовы забыть иногда, что покаяние наше тогда только бывает действительным, когда мы воздерживаемся от того, в чём каялись и не допускаем уже в нашей жизни грехов, исповеданных однажды пред Богом. Грех, прощённый Богом, есть только грех, оставленный нами навсегда! Слушайте, что говорят по этому поводу слова Бога и Духа Святого.

«Чтобы получить прощение от Бога, не довольно молиться два или три дня; надобно произвести перемену всей жизни и, оставив порок, постоянно пребывать в добродетели. Бог не оставляет нам грехов, когда мы сами их не оставляем».

«Самый верный знак, по которому всякий кающийся грешник может узнавать, действительно ли грехи его прощены Богом, есть тот, когда мы чувствуем такую ненависть и отвращение от всех грехов, что лучше согласимся умереть, нежели произвольно грешить опять пред Господом».

«Покаяние имеет как бы два лица. Оно взирает на прошедшее и будущее; на прошедшее, дабы оплакать содеянные грехи; на будущее, чтобы не делать их уже более».
«Покаяние есть договор с Богом об исправлении жизни».

Исаак Сирин: «Кто в надежде на покаяние поползнется вторично совершить тот же грех, в котором принёс покаяние, тот лукаво поступает с Богом».

Повторяя грех, который сознательно осудил в себе, человек сводит на нет самый акт покаяния, делает его недействительным. Примирившись однажды с Богом, мы должны жить в мире с Ним, а это возможно только в том случае, если мы не допускаем сознательного нарушения Его воли.

Человек не освободится от греха, пока не раскается; не раскается, пока не осудит себя, не осудит себя, пока не познает грехов своих и их значения и не принесёт Богу плода своего покаяния.

Флорентийский тиран Лоренцо лежал на смертном одре. Три вещи отягчали его совесть: убийства, грабежи и узники. «Ты ищешь прощения у Бога?» — спросил тирана великий проповедник правды Савонарола. «Три вещи ты, Лоренцо, должен немедленно исполнить: «Убийства? Их уже нельзя исправить — уповай на безграничное милосердие Божье. Награбленное? Всё возврати собственникам, и если кого из них нет в живых, — раздай нищим. Заключённые пленники? Выпусти измученных на свободу…».

Читатель! Нет надобности быть тираном и лежать на смертном одре, чтобы начать интересоваться вопросом спасения вашей души. Не надо совершать тяжких преступлений и жить в гнусных пороках, чтобы погибнуть. Ваша вина, какой бы она маленькой и ничтожной вам не казалась, достаточно велика для того, чтобы разлучить вас навеки с Богом. Воззри же на Него, Которого пронзили, и покайся!
И помни покаяния это изменения твоего мышления. а чтобы изменить мышления
Наполни своё сердце словом Божьем это Библия друзья. А за тем крещение
в Христа облечение, в силе укрепление.

Источник

Метанойя как изменение духовного опыта

Алек­сей Все­во­ло­до­вич Несте­рук – извест­ный ученый, спе­ци­а­лист в обла­сти кос­мо­ло­гии и кван­то­вой физики, науч­ный сотруд­ник Инсти­тута пра­во­слав­ных иссле­до­ва­ний в Кем­бри­дже (Англия), пре­по­да­ва­тель Биб­лей­ско-бого­слов­ского инсти­тута Апо­стола Андрея (Москва)

— Мета­нойя на рус­ском языке часто ассо­ци­и­ру­ется с тер­ми­ном пока­я­ние, однако мы пони­маем эту тему не только как пока­я­ние в церкви перед При­ча­стием, но пока­я­ние как изме­не­ние ума. Пока­я­ние как такое экзи­стен­ци­аль­ное изме­не­ние в жизни чело­века, кото­рое пово­ра­чи­вает его к Богу.

Мета­нойя – это гре­че­ское слово и его точный пере­вод озна­чает изме­не­ние ума. Но ум здесь нужно пони­мать очень акку­ратно, ибо в пра­во­слав­ной лите­ра­туре суще­ствует разное пред­став­ле­ние о гра­да­циях чело­ве­че­ского ума. Гово­рят, напри­мер, о духов­ном интел­лекте, о разуме или рас­судке (диа­нойя на гре­че­ском). Можно гово­рить о духе и о других его аспек­тах, но важно то, что изме­не­ние ума, изме­не­ние духа соот­вет­ствует не эти­че­скому, а экзи­стен­ци­аль­ному изме­не­нию, изме­не­нию жизни чело­века.

— Что мы имеем в виду, говоря о мета­нойе как изме­не­нии духов­ного опыта?

— В совре­мен­ной пра­во­слав­ной прак­тике термин мета­нойя имеет мно­же­ство оттен­ков и наша задача – рас­крыть эти оттенки. Начнем с про­стого еван­гель­ского при­мера, когда к Христу пришел моло­дой чело­век и задал вопрос, как ему обре­сти вечную жизнь. И Хри­стос ему отве­тил: если ты выпол­ня­ешь все запо­веди, то тебе оста­ется сде­лать только одно: про­дать свое имение, раз­дать деньги нищим и пойти со мной. Моло­дой чело­век отошел с тяже­лым серд­цем, потому что он был богат и не мог осу­ще­ствить эти изме­не­ния. Вот здесь пока­заны прин­ци­пи­аль­ные отли­чия того, что пони­ма­ется под мета­нойей в истин­ном смысле этого слова от эти­че­ского пока­я­ния. Этот чело­век был пра­ве­ден, шел по путям запо­ве­дей, но он не смог осу­ще­ствить экзи­стен­ци­аль­ной транс­фор­ма­ции, он не смог сде­лать себя полез­ным хри­сти­ан­ству, он не пошел за Хри­стом и не испол­нил запо­ведь, свя­зан­ную с изме­не­нием его жизни. Обра­тите вни­ма­ние, что изме­не­ние, кото­рое Хри­стос просил его совер­шить, не эти­че­ское, а онто­ло­ги­че­ское, изме­не­ние по сути, изме­не­ние при­роды. Поэтому опыт мета­нойи пред­по­ла­гает очень важные изме­не­ния не пове­ден­че­ские, это изме­не­ния отно­ше­ния к жизни вообще, изме­не­ние нас самих, как резуль­тат этого отно­ше­ния. То есть такая транс­фор­ма­ция, когда мы необ­ра­тимо меня­емся.

— Можно ли опре­де­лить, из чего состоит мета­нойя?

— Поня­тие мета­нойи мно­го­сложно. Здесь можно вос­поль­зо­ваться при­е­мом, осно­ван­ном на иллю­стра­циях. Поста­ра­емся при­дер­жи­ваться пас­тыр­ского отно­ше­ния в объ­яс­не­нии мета­нойи. Напри­мер, ощу­ще­ние мета­нойи может свя­зы­ваться с тем, что когда-то вы почув­ство­вали, что Бог поки­нул вас. И это ощу­ще­ние бого­по­ки­ну­то­сти при­во­дит к неиз­беж­ной просьбе о помощи, вы про­тя­ги­ва­ете руку, вы осо­зна­ете, что у вас есть только один Отец Небес­ный. И Бог вам помо­гает с помо­щью Свя­того Духа, кото­рый посы­лает на вас бла­го­дать Божию и вы меня­е­тесь.

Архи­манд­рит Софро­ний Саха­ров, поскольку он увле­кался тран­спер­со­наль­ной пси­хо­ло­гией и был скло­нен к изу­че­нию восточ­ных фило­со­фий, рас­ска­зы­вал, как в своих попыт­ках дойти до начала непер­со­наль­ного осно­ва­ния мира, до истины, он свел себя к нулю и после этого ощутил в себе бого­по­ки­ну­тость, когда его лич­ность ока­за­лась ни перед чем. Бог услы­шал его крик о помощи и Дух Святой его выта­щил из этого состо­я­ния. Резуль­тат этого был колос­саль­ный, потому что архи­манд­рит Софро­ний стал подвиж­ни­ком хри­сти­ан­ского бла­го­че­стия в 20 веке, одним из стол­пов Пра­во­сла­вия на Западе.

Этот пример инте­ре­сен тем, что мета­нойя здесь озна­чает пер­во­на­чаль­ную попытку уйти из мира к неко­ему без­лич­ному осно­ва­нию, чтобы обре­сти себя в личном Боге, тем самым вос­ста­но­вив себя как лич­ность. Именно поэтому мета­нойя в раз­лич­ных аспек­тах пред­по­ла­гает воз­вра­ще­ние к лич­ност­ному позна­нию вся­кого опыта. Такой личный опыт, к сожа­ле­нию, в совре­мен­ном обще­стве часто забы­ва­ется, потому что обще­ство раз­ви­ва­ется по зако­нам ано­ним­ной логики, обоб­щен­ного кол­лек­тив­ного созна­ния – будь то созна­ние науки, куль­туры, в кото­рых чело­век теряет ощу­ще­ние своего лич­ного вклада, своего лич­ного при­сут­ствия.

А ста­нов­ле­ние лич­но­сти — это важ­ней­ший аспект мета­нойи, и мы к этому еще вер­немся.

— Если мета­нойе может пред­ше­ство­вать ощу­ще­ние бого­остав­лен­но­сти, бого­по­ки­ну­то­сти, то мета­нойя – это про­цесс или резуль­тат?

— Это и то, и другое. В при­мере архи­манд­рита Софро­ния это был резуль­тат, кото­рый, будучи ини­ци­и­ро­ван­ным, уже никуда не исче­зает. Но опыт бого­по­ки­ну­то­сти всегда напо­ми­нает о себе. Чело­век полу­чил бла­го­дать, когда этот опыт был пре­одо­лен, и он нико­гда не забы­вает о при­сут­ствии этой бла­го­дати. Даже если бла­го­дать от него ушла, он все равно стре­мится вос­пол­нить ее. Он стре­мится реа­ли­зо­вать эту мета­нойю снова и снова. Поэтому мета­нойя не есть ста­ти­че­ская кон­струк­ция, нечто закон­чен­ное, это не рецепт для изме­не­ния опыта, для изме­не­ния чело­ве­че­ского созна­ния. Это некая про­грамма, стра­те­гия.

— Каковы при­знаки мета­нойи?

— Пожа­луй, сле­дует гово­рить не о при­зна­ках мета­нойи, а о модаль­но­стях, в кото­рых она может про­яв­ляться. Мета­нойя в жизни чело­века может играть роль пол­ного осо­зна­ния того, что в данный момент хочет от чело­века Бог. Это очень важно, потому что чело­век живет в таком обще­стве, когда он пыта­ется дик­то­вать свою волю собы­тиям, он строит свою жизнь по опре­де­лен­ному плану. Когда этот план не слу­ча­ется по при­чи­нам, не зави­ся­щим от чело­века, чело­век постав­лен перед кон­крет­ной необ­хо­ди­мо­стью.

К при­меру, у чело­века была семья и вдруг один из супру­гов забо­лел. Чело­веку оста­ется задача вос­пи­ты­вать ребенка. С одной сто­роны – его карьера, жела­ние достичь чего-то в обще­стве, с другой сто­роны он постав­лен перед фактом того, что он должен под­ни­мать жизнь малень­кого чело­века. Чело­век должен испол­нить волю Бога. А Бог скажет, что нужно вос­пи­ты­вать ребенка. Тот путь Христа, о кото­ром мы слы­шали в Еван­ге­лии, будет являться путем помощи для этого ребенка. Уви­деть эту волю Бога, сми­риться – это и есть некое ощу­ще­ние мета­нойи. Мы отка­зы­ва­емся от своей воли и согласны тво­рить волю Божию. Мы пере­даем свое сердце и свою жизнь для слу­же­ния дру­гому чело­веку. Чело­век может отдать свои силы Церкви, он может быть в ситу­а­ции, когда Цер­ковь при­зо­вет его слу­жить. Это будет другой путь, но очень важно при­слу­ши­ваться к тому, что гово­рит Бог, не про­пус­кать Его знаки и раз­ви­вать в себе духов­ную инту­и­цию, некий мисти­че­ский эле­мент, виде­ние того, что стоит за обыч­ными вещами мира.

— Как про­яв­ля­ется мета­нойя в кон­тек­сте совре­мен­ной науки и совре­мен­ного бого­сло­вия?

— Мета­нойя играет здесь очень важную роль. Совре­мен­ная наука имеет амби­ва­лент­ное зна­че­ние, в осо­бен­но­сти что каса­ется ее тех­ни­че­ских при­ло­же­ний. Пози­ция Пра­во­сла­вия по отно­ше­нию к науке сложна и отли­ча­ется от пози­ций других дено­ми­на­ций Хри­сти­ан­ской Церкви. Эта пози­ция свя­зана с опре­де­лен­ным опытом вос­при­я­тия науки, начи­ная с пат­ри­сти­че­ских времен и закан­чи­вая совре­мен­ным два­дца­тым веком. Науку сложно срав­ни­вать с бого­сло­вием напря­мую. Наука и бого­сло­вие по своему ста­тус­ному опыту разные. Бого­сло­вие явля­ется опыт­ным типом актив­но­сти чело­века, как знание о Боге оно свя­зано с непо­сред­ствен­ной вовле­чен­но­стью обще­ния с Богом. Наука пола­гает некий тип абстра­ги­ро­ва­ния и работы в ано­ним­ном созна­нии, когда пред­мет­ный мир, все­лен­ная рас­смат­ри­ва­ются как внеш­ние про­яв­ле­ния этого ано­ним­ного созна­ния. Соот­вет­ственно, при­сут­ствие лич­но­сти здесь отсут­ствует. И вот мета­нойя в данном случае и есть попытка свести науч­ный разум на алтарь сердца, попытка свести науку к сер­деч­ной дея­тель­но­сти бого­слов­ству­ю­щего разума, то есть в какой-то сте­пени освя­тить науку. И это очень слож­ный про­цесс, потому что он озна­чает некое изме­не­ние точки зрения на науку. Это не просто про­цесс, кото­рый суще­ствует сам по себе без­от­но­си­тельно, но про­цесс, кото­рый в себе содер­жит некие бого­слов­ские и фило­соф­ские осно­ва­ния. И эти осно­ва­ния сидят в чело­веке, кото­рый творит науку. Но уста­но­вить эти осно­ва­ния очень сложно и для этого-то и нужна мета­нойя. Декон­струк­ция этого науч­ного разума при­во­дит к ощу­ще­нию ипо­стас­но­сти, лич­ност­но­сти, кото­рая стоит за тем, что тво­рится в науке. И пони­ма­ние того, что науч­ная реаль­ность, как бы она ни была хорошо опи­сана с помо­щью урав­не­ний и про­ве­рен­ных при­бо­ров, не суще­ствует вне чело­ве­че­ского разума. Обре­те­ние чело­веч­но­сти. Отсюда изме­не­ние мнения на совре­мен­ную тех­нику, кото­рая явля­ется след­ствием дела рук чело­ве­че­ских. Мы не можем выра­бо­тать нега­тив­ное ощу­ще­ние к тех­нике, осу­дить ее, когда она спо­соб­ствует эко­ло­ги­че­скому кри­зису, или когда мы создаем ядер­ные бомбы. Важно осо­знать, насколько тех­ника явля­ется про­дол­же­нием нашего чело­ве­че­ского состо­я­ния.

Термин мета­нойя стал часто исполь­зо­ваться в рабо­тах по эко­ло­гии. Гре­че­ские бого­словы вводят термин мета­нойя именно как тот импе­ра­тив, кото­рый поз­во­ляет изме­нить наше отно­ше­ние к при­роде, потому что мы должны ощу­тить, что при­рода – это таин­ство. А раз это таин­ство на алтаре сердца, то оно должно быть вос­при­нято по-дру­гому, мы должны отно­ситься к ней бережно, сохра­нять ее. Здесь важен диалог эко­ло­гии и бого­сло­вия.

— Кто из древ­них отцов Церкви гово­рил о мета­нойе?

— Мета­нойя явля­ется одной из веду­щих узло­вых кате­го­рий доб­ро­то­лю­бия. Многие отцы-аскеты, говоря о духов­ном пути, о содер­жа­нии бла­го­дати, пред­по­ла­гали мета­нойю, потому что мета­нойя – это пока­я­ние без рас­пя­тия, это при­ня­тие креста на себя. Без нее невоз­мо­жен путь спа­се­ния. В Доб­ро­то­лю­бии термин мета­нойя при­сут­ствует у многих отцов, в том числе и у пре­по­доб­ного Мак­сима Испо­вед­ника. Но в том объеме, о кото­ром мы гово­рим сейчас, в то время термин еще не суще­ство­вал, потому что не суще­ство­вало таких про­блем – мета­нойя в кон­тек­сте эко­ло­гии или науки. Но термин мета­нойя чрез­вы­чайно попу­ля­рен среди совре­мен­ных гре­че­ских бого­сло­вов в кон­тек­сте пре­об­ра­зо­ва­ния струк­туры обще­ства, изме­не­ния совре­мен­ных форм цер­ков­но­сти в обще­стве. Это пред­по­ла­гает мета­нойю на более нетри­ви­аль­ном уровне. Если мы пони­маем мета­нойю как отказ от ано­ним­но­сти созна­ния, то мы всту­паем на путь, кото­рый не явля­ется соци­аль­ным.

Так, напри­мер, всту­пая на путь Пра­во­сла­вия в непра­во­слав­ной стране, чело­век обре­кает себя на некое непри­я­тие со сто­роны обще­ства. Поэтому мета­нойя – это вызов, борьба, это не то, что можно взять с поверх­но­сти, это не гото­вый рецепт, по кото­рому можно дей­ство­вать. Это свой личный опыт, кото­рый тре­бует духов­ного напря­же­ния.

— Мета­нойя как цель и само­цель…

— По-види­мому, ни то и ни другое. Рас­смот­рим пример, когда мета­нойя ста­но­вится целью, не под­креп­лен­ной духов­ным опытом. Чело­век гово­рит, что бро­сает все и идет в мона­стырь, оста­вив семью и близ­ких. Каза­лось бы, что внешне он сле­дует за запо­ве­дью Христа. Но на самом деле это не так. В данном случае он не при­слу­ши­ва­ется к воле Христа. Воля Христа по отно­ше­нию к разным людям разная. Так же, как и крест, кото­рый дан каж­дому чело­веку Богом. В данном случае цель эго­и­сти­че­ская. И так как она лишена бла­го­дати и не соот­вет­ствует воле Бога, такая цель может стать раз­но­вид­но­стью пре­льще­ния, быть зло­ве­щей, потому что ради дости­же­ния ее чело­век может пре­не­бречь инте­ре­сами других людей. Здесь чело­век не выпол­нит глав­ную функ­цию любви к людям. Мета­нойя без любви не имеет ника­кого оправ­да­ния. И поэтому если в этой цели или само­цели нет любви, то вряд ли мы можем ска­зать, что это тот путь, по кото­рому Хри­стос при­зы­вает сле­до­вать.

Не нужно пони­мать, что мета­нойя – это некая абстрак­ция в себе, что мета­нойю можно достичь вне­эк­ле­зио­ло­ги­че­ски, вне­цер­ковно. Конечно, мета­нойя – это путь, и истина этого пути должна быть про­ве­рена. Это про­ис­хо­дит бла­го­даря тому, что чело­век участ­вует в цер­ков­ной жизни, в Евха­ри­стии, в Литур­гии, он молится, ходит на испо­ведь. Поэтому мета­нойя не может пони­маться вне цер­ков­ного опыта. А цер­ков­ный путь не даст вам путь к мета­нойе, если вы пре­не­бре­га­ете дру­гими людьми. Поэтому мета­нойя – это про­цесс очень слож­ный. На разных этапах чело­ве­че­ской жизни он при­об­ре­тает разные формы. И, пожа­луй, важно сохра­нить свою целост­ность как экле­зио­ло­ги­че­ской, как цер­ков­ной сущ­но­сти и в то же время быть очень чув­стви­тель­ным к этим изме­не­ниям мета­нойи. Нужно пони­мать, что в данный момент нужно делать, чтобы изме­нить этот опыт. Но глав­ное в мета­нойе – спа­се­ние и обо­же­ние. Цель, конечно, есть. Но это цель как эсха­то­ло­ги­че­ский идеал, к кото­рому мы стре­мимся.

— Мета­нойя как путь, как цель, кото­рую можно достичь. Можно ли прийти к мета­нойе логи­че­скими умо­за­клю­че­ни­ями?

— Достичь цели онто­ло­ги­че­ского пока­я­ния и пре­об­ра­зо­ва­ния на пути чисто логи­че­ского выстра­и­ва­ния мета­нойи вряд ли воз­можно. Если бы это было воз­можно, это при­вело бы к ситу­а­ции, в кото­рой хри­сти­ан­ские авторы кри­ти­ко­вали гно­сти­че­ские учения. С другой сто­роны я бы не стал отри­цать т акой путь, потому что для людей, кото­рые вос­пи­таны не в вере, а в разуме, напри­мер, для ученых, путь мета­нойи как логи­че­ского пере­хода к декон­струк­ции химер созна­ния был бы очень поле­зен.

— Как мета­нойя ведет себя по отно­ше­нию ко вре­мени, как она ори­ен­ти­ру­ется в про­стран­стве?

— Это вопрос, кото­рый имеет несколько раз­лич­ных изме­ре­ний. Два при­мера я при­веду. Первое – мета­нойя умеет ощу­щать реаль­ность в без­вре­ме­нье и при­оста­нов­лен­ной актив­но­сти. Совре­мен­ная жизнь навя­зы­вает чело­веку опре­де­лен­ный тип дея­тель­но­сти, в кото­ром он утвер­ждает себя как суще­ству­ю­щего. Напри­мер, совре­мен­ный чело­век должен что то смот­реть, читать, куда-то идти, он отсчи­ты­вает свое суще­ство­ва­ние посред­ством неких актов. Выйти из бес­ко­неч­ного диа­лога с самим собой он не может, потому как в этом случае воз­ни­кает дис­ком­форт. Мета­нойя как раз и озна­чает, говоря сло­вами мит­ро­по­лита Сурож­ского Анто­ния, умение ничего не делать, когда нечего делать. Эта тонкая фор­мула гово­рит о том, что мета­нойя может оста­но­вить время, когда ты ощу­ща­ешь суще­ство­ва­ние как тако­вое, как свое личное суще­ство­ва­ние. Этого сложно достичь, потому что совре­мен­ное созна­ние кор­рум­пи­ро­вано ано­ним­но­стью, при­кры­той сте­рео­ти­пами соци­аль­ных про­грамм. Декон­стру­и­ро­вать эти про­граммы очень сложно, потому что чело­век оста­ется наедине с собой. Пре­одо­ле­ние этого страха важно, потому что, пре­одо­ле­вая страх, ты оста­ешься один на один с Богом. Суще­ство­ва­ние, отлич­ное от героев сери­а­лов, от героев ком­пью­тер­ных игр, от других раз­вле­че­ний. Но разум нужно оста­но­вить, свести к сердцу. Конечно, когда это про­ис­хо­дит, про­ис­хо­дит и транс­фор­ма­ция вре­мени. Обще­при­ня­тый отсчет вре­мени исче­зает.

Второй пример – мета­нойя, свя­зан­ная с любо­вью. Любовь, как мы гово­рили, лежит в основе мета­нойи. Без любви мета­нойя невоз­можна. Но любовь пред­по­ла­гает све­де­ние на нет про­стран­ства между вами и люби­мым чело­ве­ком. Даже если этот чело­век в другом городе, стране, даже если этот чело­век умер, а вы его любите, когда вы смот­рите на его фото­гра­фию, вы фак­ти­че­ски сво­дите на нет про­стран­ство, оно исче­зает. Такая спо­соб­ность свести про­стран­ство на нет – один из пре­ди­ка­тов мета­нойи, одно из ее свойств. Достичь этого сложно, потому что мы при­сва­и­ваем людей в про­стран­ствен­ном отно­ше­нии. Но высшее дости­же­ние мона­хов в том, что весь мир сведен в их душе и про­стран­ствен­ного деле­ния там нет.

— В таком случае не явля­ется ли мета­нойя сутью мона­ше­ского дела­ния?

— В идеале, да. Потому что в идеале мета­нойя с трудом реа­ли­зу­ема в соци­аль­ной жизни. Монахи пре­об­ра­зуют мир, под­дер­жи­ва­е­мый их молит­вой. Молитва – один из спо­со­бов под­дер­жа­ния стен мира. Но наша задача, задача мирян состоит в том, чтобы пытаться изме­нить свое созна­ние, созна­ние своих близ­ких, детей и при­вить эту идею как прак­тику само­на­блю­де­ния, сле­же­ния за своим духов­ным миром, прак­тику отсева бес­ко­неч­ного мусора, кото­рый мы потреб­ляем в жизни. Мето­до­ло­ги­че­ски мета­нойя очень полезна и нам необ­хо­димо объ­яс­нять людям, что это такое.

Источник