Мисаила монахиня курская о чем просят
Молитвенница и защитница земли Курской
В курское село Зорино, где подвизалась монахиня Мисаила, идут и едут паломники.
А какая была сила ее молитв, если получали исцеление самые безнадежные больные. Так, в городе Харькове, где она бы в гостях у сына, за ней приехал начальник милиции, полковник, — его сын не ходил с рождения. Мальчик только по молитвам старицы встал на ножки в шесть лет. Каждый год он приезжал с родителями в Зорино, мальчик обнимал матушкины ноги и говорил: «Моя бабушка, моя дорогая бабушка».
Ее советы были точные, и никогда она дважды их не повторяла. «Матушка, благослови перевезти вещи в другое село, подальше от Полевой», и соседка получала ответ: «Пока не поздно, верни все в Полевую, война — везде война». И что же, соседка послушала, вернула перевезенное зерно в Полевую, дом ее остался невредим, а тот, куда она думала переехать, во время боев сгорел.
И сейчас матушка помогает тем, кто просит помощи уже в наши дни. Так, игумен Вениамин, настоятель мужского монастыря Курской Коренной пустыни, рассказывает о своем исцелении. Трое суток его мучили сильные головные боли, ничто не помогало, и тогда он, по совету, поехал на могилу монахини Мисаилы. На ее могиле он отслужил панихиду, потом спустился к источнику, и только выплеснул на голову воду, как боль неожиданно исчезла.
Жительница Муравлево, Осипенко Валентина Филипповна, фельдшер, заболела в 2004 году. Внезапно катастрофически стало падать зрение, появилось косоглазие, все вокруг стало двоиться и троиться, обращалась к глазному врачу, к невропатологу, а зрение ухудшалось, лечение результатов не давало. И тогда она пошла на могилу матушки. Обняла надгробие памятника и так горячо молилась и просила: «Матушка Мисаила, помоги мне». Трижды приложилась к надгробию, и вдруг ее окутала теплая волна, она даже отшатнулась от надгробия. С ней было четверо родственников, и они почувствовали это тепло. У девочки девяти лет исцелилась ножка, а у Валентины Филипповны прошла глазная боль, зрение восстановилось.
И эти рассказы о чудесной помощи старицы можно продолжать и продолжать. На сегодняшний день этих случаев известно уже более ста двадцати. Многим монахиня Мисаила помогла при жизни, и мы видим — помощь эта продолжается и ныне.
По благословению Архиепископа Курского и Рыльского Германа на могилке монахини Мисаилы установлена часовня в форме кованой сени, дважды в неделю там проводится панихида. Рядом с кладбищем, где находится могилка монахини Мисаилы, строится храм в честь иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость». К концу лета планируется его освящение. Так как домик матушки Мисаилы находится в аварийном состоянии, рядом с ним строится похожий новый дом для переноса намоленных икон старицы. Курская Епархия выпустила видеофильм о старице.
Если вы что-то знаете о случаях чудесной помощи, связанных с монахиней Мисаилой, сообщите об этом в Свято-Троицкий женский монастырь по адресу: 305000 г. Курск, ул. Максима Горького, д.13/1 
(напишите, где, когда, с кем произошел этот случай, изложите его краткое содержание, поставьте свою подпись, дату и укажите свой адрес и телефон).
Приезжайте на могилку монахини Мисаилы и источник (машиной — Курская область, Бесединский район, через пос. Беседино, поворот по указателю на Полевую и далее через село Барышниково на кладбище деревни Зорино, всего 28 километров от окраины Курска). Можно добраться на автобусе, маршрутом Курск — Дёмино (точка отправления от северной автостанции). Также можете обратиться в паломническую службу «София», которая организовывает паломнические поездки в Зорино (паломническая служба «София», г. Курск, пр. Дружбы, часовня. Тел. (471) 52-54-78, e-mail: sofiya@kursknet.ru, www.eparhia.kursk.ru).
Старица завещала, что каждый в молитве может обратиться к ней за помощью, и она поможет.
На снимках: Архиепископ Курский и Рыльский Герман служит на могилке матушки Мисаилы заупокойную литию; монахиня Мисаила; часовня над могилой монахини Мисаилы; внучки старицы Людмила Соколова (на переднем плане) и Тамара.
Людмила Соколова, внучка монахини Мисаилы г. Курск 29.05.2009
Более 100 чудес матушки Мисаилы
Слава нашей землячки монахини Мисаилы (в миру Матрены Гавриловны Зориной) распространилась от Вашингтона до Чукотки. Сколько людей посетило ее при жизни, получая нужный совет, помощь и исцеление. Не зарастает и сегодня тропа к ее могиле.
По благословению архиепископа Германа отец Владимир, настоятель храма во имя преподобного Серафима Саровского с помощью отца Сергия воздвиг над могилой Мисаилы часовню к Светлому дню Воскресения Христова. Открывается молитвенный дом недалеко от кладбища в поселке Барышниково, достраивается домик в селе Муравлево рядом со старым домиком монахини, который реставрации не подлежит. Многие узнали о жизни монахини Мисаилы из книг. Писала о ней и «ДДД». «Жизнеописание старицы Мисаилы» (2002 год), «По молитвам бабушки» (2006-й), «По молитвам бабушки-молитвенницы земли Курской» (2007 год) рассказывают о трудном жизненном пути монахини с 6 лет и до конца ее дней. За необыкновенное терпение и смирение Божия Матерь наградила Мисаилу тремя дарами: прозорливости, исцеления и даром совета, очень нужного в жизни каждому в трудную минуту.
60 лет текли толпы людей к ее маленькому дому. Сколько чудес помнят старые, намоленные иконы, скромный интерьер – скамья, столик и табурет! Почитатели монахини решили сохранить для потомства, для нуждающихся в помощи, построив за деньги от продажи изданных книг маленький дом рядом со старым разрушающимся. К сожалению, закончить его не удалось. Стены, потолок, пол, окна и двери – все на месте, но нет денег на внутреннюю отделку и проводку электричества. Книги распроданы, поэтому все принимающие участие в его строительстве просят оказать посильную материальную помощь.
Уже собрано более 100 случаев чудес монахини Мисаилы, но это далеко не все. За несколько месяцев до Великой Отечественной войны она предсказала ее начало и ее исход, поддерживая веру в победу советской армии, за полгода предсказала кончину Сталина, а накануне его смерти заявила: «Ляжете при одной власти, а встанете при другой».
Сколько было исцеленных при ее жизни: не ходячий с рождения мальчик, вставший на ноги, архитектор, который избавился от неизлечимой болезни. Теперь люди исцеляются на могиле Мисаилы. Валентина Осипенко из села Муравлево, медик по образованию, лечила других, в 2004 году стала терять зрение. К каким только врачам не обращалась – все тщетно. Тогда она пошла на могилу к матушке, обняла надгробие, горячо молилась и просила: «Матушка Мисаила, помоги мне». Трижды приложилась к надгробию, и вдруг ее окутала теплая волна. С ней было четверо родственников. Все они тоже почувствовали тепло, у 9-летней девочки исцелилась нога, а у Валентины Филипповны прошла глазная болезнь.
Игумен Вениамин, настоятель мужского монастыря Курской Коренной пустыни, рассказал о своем исцелении. Произошло это в 2001 году, когда появилась сильная головная боль. Мучился трое суток. Ему посоветовали съездить на могилу монахини Мисаилы. Там он отслужил панихиду, спустился к источнику, умылся. Через несколько секунд наступило полное исцеление.
К тем, кто может оказать финансовую помощь для завершения внутренних работ в домике, просьба присылать деньги по адресу: 305000, Курск, ул. М. Горького, 13/1, Свято-Троицкий женский монастырь (с пометкой «для домика монахини Мисаилы»). Просим всех, кто знает о случаях чудес и помощи монахини Мисаилы, присылать письма по тому же адресу (для канонизации матушки).
Подписаться на «Друг для друга»:
«Немцы побегут – портки будут терять»: монахиня Мисаила предсказала войну и победу
В Курской области вряд ли встретишь человека, который бы не знал имя старицы монахини Мисаилы (Зориной), проживавшей в с. Муравлёво Курского района. А вот страницы её жизни в период Великой Отечественной войны до последнего времени были мало изучены.
Впервые мы публикуем материалы исследований рабочей группы Историко-архивной комиссии, которые позволят взглянуть на ту войну через призму старческого служения.
Предсказания
Войну монахиня Мисаила предсказала задолго до её начала. Первые намёки на неё зазвучали в её словах ещё в начале 1930-х годов. А в 1937 г., строя свою маленькую кухоньку, старица поставила и сруб дома. Люди удивлялись, зачем он ей одной, и кухоньки, мол, хватит. Она отвечала: «Сыночку пригодится». А её сын Матвей Васильевич, пытавшийся после раскулачивания и ссылки устроить жизнь семьи в Харьковской области, в 1939 г. просил благословение на строительство жилья. Матушка ответ дала через внучек: «А сыночку передайте, что совета строить дом не даю, но воли не отнимаю; а если построит, то никто в нём жить не будет. Скоро вы все сюда приедете. Откроются церкви и монастыри». Родные были удивлены, возвращение семьи в Муравлёво тогда казалось маловероятным, что уж говорить об открытии храмов в один из самых активных этапов гонений на священнослужителей и церковь.
Монахиня Мисаила предупреждала о войне не только родных, но и обращавшихся к ней за советом.
«Наши соседи перед войной хотели переехать в Курск, и Пелагея пошла к матушке за благословением, – вспоминала Валентина Н. – Матушка её не благословила, сказала, что скоро люди из городов будут лететь, словно птицы. И вскорости началась война».
Тревога, безмерное людское горе и страдания заставили старицу в утешение рассказывать и о грядущих событиях.
«Началась война, и в первые дни бабушка говорит: «Немец придёт в Курск, а Курская область будет границей. Не моя воля – воля Божья», – вспоминали её внучки. Задолго до боёв на Волге она пообещала: «Немцы начнут бежать от Сталинграда».
Солдаты и солдатки
Русские отступали, уставшие, павшие духом, фактически безоружные под напором вооружённой до зубов немецкой армии.
«А она им: «Миленькие, мы победим!» – «Бабушка, как победим, мы уже уходим за Воронеж?!» – «Деточка, немцы побегут – портки будут терять», – рассказывала о старице внучка Маргарита Матвеевна. Красноармейцы ночевали, прижавшись друг к другу, в её 9-метровой кухоньке, большую часть которой занимала русская печь. Естественно, спрашивали её солдатики о своём будущем, останутся ли в живых. Матушка в ответ кому давала крестик, а кому – часть просфоры. Конечно, волновал их исход войны. И та давала им уверенность: «О, непутёвые, мы победим, у Бога всего много».
Анастасия Гуторова переживала, от сына долго не было вестей. Монахиня Мисаила успокоила женщину, сказав, что скоро он придёт домой. Она сказала, что был тяжёлый бой, все воины полегли, только её сын остался в живых: «Пуля летела, его не тронула, поскольку ты в это время перед Божией Матерью на коленях стояла».
За спасённую жизнь благодарны старице многие. Прозорливость матушки Мисаилы спасла Екатерину Гранкину. Её сын Вячеслав Гуторов рассказывал: «В 1943 году маме полицай прострелил обе ноги за то, что она ему сказала: «Вы немецкие прихлебатели и продали свой народ». В больнице маме вытащили пули, а затем родные отвезли её к Мисаиле, и та сказала, что мама выздоровеет, но если хочет остаться живой, то в больницу пусть не возвращается. А через два дня больницу разбомбили».
С войной у внучки Маргариты, жившей с бабушкой, были связаны воспоминания о людях: бесконечных очередях страждущих, больных, нуждающихся в совете, помощи, душевном облегчении.
Екатерина Дурнева из с. Любицкое рассказывала: «В 1942 году пошли и мы с кумой Татьяной Константиновной Акатовой. Посетителей у матушки было много. Когда мы вошли, она, взглянув на Татьяну, сказала ей: «А ты что пришла?». Кума ответила, что узнать о муже. На это матушка Мисаила сказала ей: «Он у тебя дома». Кума не могла понять, как это может быть, но когда вернулась домой, увидела, что матушка Мисаила сказала правду, муж действительно был дома. Он сражался в партизанском отряде и после боя тайком навестил родных».
«Бабушка Осипова Екатерина Пантелеимоновна всю жизнь прожила в Хвостово, – рассказала Галина Сотникова. – Сыновья воевали под Сталинградом. Перестали приходить от них письма, и бабушка побежала к Матрёне Гавриловне. Та посмотрела на икону Божией Матери, которая висела у неё в углу, закрыла глаза, посидела так, а потом начала говорить: «Дети твои у Бога. Иди с Богом, скоро получишь весточку». Слушая рассказы бабушки, я не понимала, что это значит, прошло несколько десятилетий, прежде чем из книг узнала, что души погибших на поле брани за правое дело попадают в рай».
Часто истории, рассказанные очевидцами или их родственниками, кажутся невероятными. Кто мог подумать, например, что женщины из Полевой будут ходить спасать пленных мужей и устраивать им побег! Надежда Борисова свидетельствует: «В 1942 году мой папа Сергей Григорьевич попал в плен. Лагерь для военнопленных был на Украине, об этом маме рассказала одна женщина. Мама пошла к Матрёне Гавриловне за советом. Та ей не посоветовала ходить, но мама ослушалась. Через полицая ей удалось устроить отцу побег, но уже в Курской области, недалеко от дома, их встретил полицейский патруль, и папу снова арестовали».
Такие разные и такие трогательные истории, за которыми просматривается и дух того времени, и человеческие трагедии, и судьбы, в которых приходилось принимать участие старице.
Как не понять и не почувствовать горе маленькой девочки Нины Лушниковой и её сестры Анны из с. Тереховки Тимского района! В 1941 году неподалёку проходила линия фронта. «Под Новый год нас выгнали из домов, и мы шли по снегу до самого Зорина. Нас с мамой и сестрой и папиных сестёр с детьми, всего 10 человек, поселили у деда Панкрата. У нас был отдельный вход, потому что мы с сестрой болели тифом. Когда мы начали выздоравливать, слегла мама. Она две недели лежала без сознания, и мы боялись, что она скоро умрёт. Все знали, что есть бабушка, которая предсказывала, всех успокаивала, советовала, как жить дальше, и тётя решила пойти к Матрёне Гавриловне спросить о муже. Моя сестра с ней увязалась. Она вошла в дом, а сказать ничего не могла. А Матрёна Гавриловна её тут же утешила: «Проходи, проходи. Что ты, деточка, не бойся, все выздоровеют, и вас пустят домой». Мама вскоре пошла на поправку. А когда немцы дошли до Сталинграда, нам разрешили вернуться домой. Мы запрягли нашу кормилицу-корову, погрузили больных детей и отправились в обратный путь».
Неожиданные гости
Бывали у старицы во время войны и неожиданные гости. Немцы, наблюдая толпы людей около дома старушки, интересовались у местных, чем она занимается, и не препятствовали, а иногда и сами заглядывали из любопытства: «Война заканчивается. Мы победили?». Она им говорила: «Не вели казнить, но вам здесь не быть».
Однажды комендант станции Полевой нагрянул к старице с переводчицей, он беспокоился о своей семье в Берлине: «Бабушка, не бойся. Говори только правду». Она ему ответила: «Я никого не боюсь, у меня, кроме Бога, нет другого страха. А ты зря строишь дом, скоро вы будете бежать, а твой дом, пока ты будешь выносить вещи, растащат по брёвнышку. А семья твоя жива, и никто не погибнет». Немецкий офицер не поверил: «Мы уже к Сталинграду подходим». Но всё-таки пришлось ему спешно собирать свои вещи, а дом его уже растаскивали. Он даже возмутился: «Русские, он же вам пригодится!».
Так или иначе через маленькую кухоньку монахини Мисаилы в селе Муравлёво Курского района Курской области пролегали и партизанские тропы. Приходил к ней председатель Бесединского райисполкома Кузьма Иньшин. «Бабушка, хоть крохоточку хлебушка, неделю ничего не ел. Хатёнку разбомбили, остался я безродный, а душа-то есть хочет», – стал он рассказывать ей свою легенду. «Деточка, заходи почаще, я тебя буду кормить. Но родных у тебя очень много. А пойдёшь, иди потихоньку, а временами побыстрее, чтобы тебе на пяточки никто не наступил, а то за тобой многие следят, уж больно у тебя работа опасная!» – не возражая, мудро отвечала старица.
О партизанах и Иньшине вспоминала и Тамара Барышникова, которой было в это время около 13 лет: «Моя тётка Юлия Кузьминична Криволапова перед войной была секретарём райкома партии. Тётка заболела тифом, и мама забрала её к нам. Стали к нам в дом приходить незнакомые люди. Тётка с мамой меня позвали и стали объяснять, что это люди из-за линии фронта, где папа служит, что им нужно знать, что здесь делается. Меня потом стали отправлять их провожать к линии фронта. Некоторых по их просьбе я заводила к Матрёне Гавриловне. Тех, кому предстояло погибнуть, она благословляла, а сама плакала – оплакивала, значит».
С подпольщиками был связан и священник Павел Говоров. Он был другом семьи монахини Мисаилы и часто бывал у неё до ареста по делу «Ревнители церкви» в 1932 году. Вернувшись в Курск в 1941 году, он часто обращался к ней за советом. Приходил к ней священник и перед тем, как принять участие в опасном деле спасения из госпиталя пленных советских лётчиков.
«Во время войны он переправлял партизан с оккупированной территории к своим. Но сначала в таких случаях он всегда приходил к бабушке за советом. Только получив её согласие, он переправлял партизан к своим, укладывая их в гробы, как умерших», – рассказывала внучка Людмила Соколова.
В кругу общения старицы были люди разных профессий, социального положения и взглядов: крестьяне, интеллигенция, рабочие, священники, монахи, архимандриты, будущие святые и даже председатель обкома партии. И всех она окружала Духом Божественной любви, укрывала своей молитвой, помогала и уберегала, как могла.
Матрёна Гавриловна Зорина (Гранкина) родилась 19.11.1860 г. в д. Муравлёво Курского района Курской области.
Родители погибли, когда Матрёне было 3 года.
По решению общины перешла на содержание односельчан, ежедневно переходя из дома в дом.
В 1877 г. её выдали замуж за Василия Зорина.
В 1883 г. родился сын Матвей.
В 1886 г. осталась вдовой.
Ориентировочно в 1905 – 1906 годах совершила паломничество на Святую Землю.
Начала принимать людей в период Первой мировой войны.
В 1929 г. семья была раскулачена. До 1937 г. старица скиталась в Курске вместе с монахинями работающего в подполье Курского Свято-Троицкого женского монастыря.
В 1937 г. построила свою кухоньку и вернулась в Муравлёво.
Рабочая группа Историко-архивной комиссии Курской епархии по изучению фактов жизни курской старицы монахини Мисаилы работает с 2007 г.
На данном этапе на основании имеющихся фактов готовится жизнеописание старицы Мисаилы и ведётся сбор свидетельств о молитвенной помощи матушки.
Мисаила монахиня курская о чем просят
Молитвенница и защитница земли Курской
Монахиня Мисаила (в миру Матрена Гавриловна Зорина) жила в Курской области с 1854 по 1953 год. Сотни людей едут к могилке монахини Мисаилы.
Сбылись матушкины слова, произносившиеся ей неоднократно при жизни: «А Зорино наше прославится».
И сейчас матушка помогает тем, кто просит помощи уже в наши дни
По благословению Архиепископа Курского и Рыльского Германа на могилке монахини Мисаилы установлена часовня в форме кованой сени, там проводится панихида. Рядом с кладбищем, где находится могилка монахини Мисаилы, строится храм (уже построен и действует. Мы вчера были там!) в честь иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость». Так как домик матушки Мисаилы находится в аварийном состоянии, рядом с ним строится похожий новый дом для переноса намоленных икон старицы. Курская Епархия выпустила видеофильм о старице.
Если вы что-то знаете о случаях чудесной помощи, связанных с монахиней Мисаилой, сообщите об этом в Свято-Троицкий женский монастырь по адресу: 305000 г. Курск, ул. Максима Горького, д.13/1 (напишите, где, когда, с кем произошел этот случай, изложите его краткое содержание, поставьте свою подпись, дату и укажите свой адрес и телефон).
Старица завещала, что каждый в молитве может обратиться к ней за помощью, и она поможет.
http://www.dddkursk.ru/image/new/005328.1.jpg
Многие узнали о жизни монахини Мисаилы из книг. Писала о ней и «ДДД». «Жизнеописание старицы Мисаилы» (2002 год), «По молитвам бабушки» (2006-й), «По молитвам бабушки-молитвенницы земли Курской» (2007 год) рассказывают о трудном жизненном пути монахини с 6 лет и до конца ее дней. За необыкновенное терпение и смирение Божия Матерь наградила Мисаилу тремя дарами: прозорливости, исцеления и даром совета, очень нужного в жизни каждому в трудную минуту.
Отредактировано Irineczca (2011-08-01 14:08:20)
Мисаила монахиня курская о чем просят
В книге «Курская молитвенница монахиня Мисаила» рассказывается об удивительном человеке – русской монахине, в миру Матрене Гавриловне Зориной.
Ее Господь удостоил сострадательной любовью к людям, даром прозорливости и еще, так необходимым в трудную минуту, даром определенного и точного совета.
И книга порождает уверенность, что монахиня Мисаила не ушла от нас, она с нами и после своей кончины, и помогает сейчас всем, кто просит с верой и надеждой о помощи и поддержке в самые скорбные дни своей жизни.
Эта книга является частью книги Л.М. Соколовой «По молитвам бабушки – молитвенницы земли Курской» (исправленная и дополненная).
«Своей праведной жизнью и верой матушка Мисаила угодила Богу.
Более полувека прошло с тех пор, как отошла к Господу старица, но память
о ее большой любви к ближним, слова утешения и ласки в тяжелые скорбные
минуты по-прежнему живы в людских сердцах».
Далеко проникла весть о необыкновенном человеке – курской монахине Мисаиле. До революции ее знали многие жители Курского края. Не смогла поколебать веру в силу ее молитв и революция 1917 года. И даже «сильные мира сего» в то время, когда шла беспощадная волна арестов и расстрелов верующих, в 1937 году вернули монахине Мисаиле ее землю «ценную-драгоценную» и разрешили ей построить домик, не допустив ни ареста, ни жестоких преследований: живя в страхе за свою свободу, они сами стремились к ней, держась за ее молитвы, точные и краткие советы.
Ибо нельзя было не верить человеку, который, кроме любви к Богу и теплых молитв, не имел никакого стремления к жизненным благам.
В крохотной кухоньке, где были только столик, две деревянные скамейки и русская печь – ее «спальня», а в углах теплились лампады перед иконами Спасителя и Богородицы, жила сама любовь ко всем людям, доброта, глубокое понимание страданий каждого, независимо от социального и материального положения. И человек уходил от нее утешенный, успокоенный, получивший точный нужный совет, часто же и выздоровление.
И не случайно с 16 декабря 1953 года не зарастает дорожка к ее могиле, ибо уходя, она оставила людям утешение: «Приходите ко мне на могилу, я всегда буду там с вами». И люди идут, не только куряне, но из Америки, Германии, Ливана, Венгрии, Украины, Москвы и Санкт-Петербурга. И многие получают от нее помощь, по вере своей.
Многие уже знают о монахине Мисаиле, и я, ее младшая внучка, хочу передать о ней самые точные сведения, чтобы не было искажений об ее прошлом, ибо порою люди, не зная ее, берутся писать искаженные данные, дописывая свои соображения.
Только мне, младшей внучке, передавала бабушка свои все жизненные события, пережитые ею. И я хочу еще раз повторить все, что мне было известно, оправдывая доверие своей дорогой бабушки и, с Божьей помощью, рассказать драгоценную для меня правду.
Удивительный человек была моя бабушка. Сколько людской несправедливости, бессердечия, порой жестокости вынесла она за свое детство и молодость, да и за всю жизнь, и ни единого слова осуждения, упрека, обиды не вылетело из ее уст. И если что и достигло моего слуха, то только от пожилых людей, помнящих детские и юные годы бабушки.
Родилась моя бабушка Матрена Гавриловна Гранкина в шестидесятых годах, 19 ноября в деревне Муравлево, Бесединского уезда, Курской губернии, в небогатой семье, так как у родителей было всего две десятины земли. Кем были ее родители Пелагея и Гавриил – неизвестно, так как они оба умирают от печного угара, оставив двух девочек: Матрену – 6 лет и Хионию – 3 года. По решению местной власти (вероятно, крестьянского схода) каждый двор деревни Муравлево должен был на сутки брать девочек. Трудно представить судьбу этих сироток, но младшую Хионию забрал Господь, а Матрена скиталась по чужим дворам до 17 лет.
И опять, по решению той же власти, вероятно, опекунства, ее выдают замуж за зажиточного Василия Зорина. Был он красивый и сильный, и собирался уже жениться на красивой, по описанию бабушки, девушке, но накануне свадьбы, подняв тяжелый груз, повредил позвоночник, и у него отнялись ноги. Свадьба на любимой девушке не состоялась. И тогда его женили на Матрене Гранкиной. «Им нужна была работница и мои две десятины земли», – как-то произнесла бабушка. Свою обиду и душевную боль муж вымещал на бедной сиротке. Она не имела права зайти в дом, если ее не позовут, летом спала в сарае или в сенях, а зимой – на кухне. Бабушка не могла даже помолиться в доме, она молилась и клала поклоны, когда спускалась в погреб. Вся тяжелая работа в хозяйстве лежала на ее плечах. Она родила девочку, которая вскоре умерла.
29 декабря 1883 года родила сына, которого назвали Матвеем. У мальчика тоже было нерадостное детство. После всех дневных работ бабушка должна была с сыном на руках всю ночь перевозить людей на пароме. Было холодно и страшно, ведь она была еще молодой женщиной. Только горячая молитва помогала переносить все эти муки.
В 1886 году умирает ее муж Василий Зорин. Имея на руках трехлетнего сына, бабушка решает пойти помолиться по Святым местам, и поэтому, поручает своего сына свекрови. Вместе с одной знакомой девушкой они попросили благословения у архиерея Курской Епархии. Сбылась ее мечта. Курский губернатор, узнав об их намерении, дал им денег на дорогу. Но они отправились пешком. Сначала в Киев – поклониться святым местам, из Киева – в Одессу. До Одессы шли пешком. А затем на пароходе переправились в Турцию, а уже оттуда – в Иерусалим. Обе подруги уже готовились к монашескому постригу в Иерусалиме, но воля Божия была иной.
На Крещение Господне, во время освящения воды в Иордане, к бабушке, стоящей позади всех молящихся, подошел незнакомый монах. Он подал ей камушек с места, где, по преданию, стоял сам Спаситель мира, Господь наш Иисус Христос, когда принимал Крещение от Иоанна Предтечи. Еще монах подал шапочку какого-то святого и при этом сказал ей: «Возьми, тебе это пригодится». Спустя некоторое время бабушка увидела во сне, как ее заливает вода по щиколотки, и какой-то голос говорит: «Вернись на родину, ты там нужна». Она рассказала об этом сне священнику, они долго молились о вразумлении, ведь сны бывают не только от Бога, но и от лукавого. Но сон повторился трижды: во второй раз вода была по пояс, а в третий – закрывала уже и шею. Только после этого священник благословил ее вернуться на родину. Она возвратилась в Муравлево. Из Иерусалима она привезла список иконы Божией Матери «Успение» и кипарисовую «Тайная вечеря». Стала жить с сыном Матвеем в доме, который ей подарила свекровь.
В 1890 году бабушка заболела. Болезнь была тяжелая и скоротечная: очнулась она уже в гробу, как будто от какой-то яркой вспышки. Псаломщик, читавший Псалтирь, в ужасе бежал. Когда она опустила ноги из гроба, желая встать, то увидела в святом углу, как будто в облаке, Божию Матерь «Троеручицу». Пресвятая Богородица обратилась к бабушке: «Милая моя, много ты перестрадала, много претерпела. Но теперь, где ты будешь, там и Я буду, где твоя нога ступит, там и Моя».
Что еще сказала Богородица, бабушка никогда никому не рассказывала.
Она получила от Божией Матери дар прозорливости, дар исцеления больных молитвами и еще один важный дар – дар совета, столь необходимого человеку в трудную минуту жизни. После своего «пробуждения от смерти» она продолжала поддерживать связь с Иерусалимом: к ней неоднократно приезжали гости со Святой Земли.
И домик матушкин в народе стали называть «монахов дом». Иерусалимский монах привез ей список иконы Божией Матери «Троеручица».
Эта икона и по сей день находится в храме села Колодное. Бабушка принимает монашеский постриг с именем Мисаила.
Божий дар проявился сразу, после явления Божией Матери. Первый раз она указала соседу, у которого увели лошадь, точное место, где ее найти. Постепенно ее известность среди народа стала расти. Начали приходить не только соседи, но и люди из других сел; узнавал о ней и город.
Теперь она жила спокойно: воспитывала сына, принимала людей, идущих к ней за советом.
Но тяжелое детство сказалось на развитии Матвея: он учился очень слабо. Бабушка, взяв благословение у своего духовника, соблюдает пост не только по средам и пятницам, но и по понедельникам. Постепенно мальчик выправился, благополучно закончил школу. Затем для продолжения образования его взял в семью на воспитание купец Наумов, который очень уважал и ценил бабушку.
Матвей Васильевич стал образованным человеком, хорошо разбирался в истории, экономике, политике. А самое главное – был скромным и до болезненности честным. До революции он жил в Петербурге, но после революции вернулся с семьей в Муравлево. Домик матери, который ей был подарен свекровью, он перенес в другое место, которое бабушка называла «ценное-драгоценное». Помню скромный бабушкин домик в Муравлево, подаренный ей еще свекровью. Он был небольшой, но уютный, со светлой комнатой, где в углу радовала всех икона «Троеручица».
В ее чистой спаленке стояла кровать, над которой в углу всегда горела лампадка. Рядом с кроватью стоял кипарисовый сундучок из Иерусалима, в котором она хранила привезенные оттуда монашеские одежды.
Уже тогда вся ее жизнь в основном проходила в кухоньке. Здесь она молилась и здесь принимала людей. Обстановка везде одинаковая: стол, иконы, горящая лампада, скамья для людей, табуретки. И все. Но этот домик простоял недолго. Началась коллективизация. Арестовали папу, бабушка была предупреждена об аресте и вовремя ушла к соседям, а оттуда уехала в Курск. Дом ее председатель сельского совета продал. Это было в 1931 году.
И начались ее новые скитания. Конечно, теперь она была всеми уважаемая и желанная гостья. Но у нее опять не было своего угла: в одном доме она ночевала, в другом – днем отдыхала, утром и вечером же молилась в церкви. И только в 1937 году ей разрешили построить дом. Ей помогли священник Бунинской церкви отец Михаил и его псаломщик Максим. Закупив два амбара, они поставили сруб, но сделали только кухоньку. Когда ее спрашивали, зачем ей дом, хватит, мол, и одной комнатки, – она отвечала: «Сыночку пригодится».
И действительно, вскоре пригодился. В 1939 году папа получил участок земли на новостройке от завода, поставил на этом участке флигель, а когда мы с сестрой Тамарой поехали к бабушке на летние каникулы, поручил нам спросить ее, строить ли дом на этом участке. Мы сразу передали бабушке папину просьбу, но она ответила только тогда, когда провожала нас назад. Благословила и сказала: «А сыночку передайте, что совета строить дом не даю, но воли не отнимаю, а если построит, то никто в нем жить не будет. Скоро вы все сюда приедете. Откроются церкви и монастыри». Мы с сестрой по дороге на станцию недоумевали: «Что может нас заставить вернуться в Муравлево, откуда нас выгнали?» Тем более, что мама работала в школе, папа после ссылки – на заводе. Старшая сестра Нина и брат Владимир заканчивали институты в Харькове. Мы учились в школе.
И что же? Война! Всех она заставила вернуться в этот недостроенный домик в селе Муравлево: «пригодился сыночку». Его достроили, и он, маленький, стоит до сих пор. В ее кухоньке все было еще скромней: столик, сделанный отцом Михаилом, им же сколоченные скамьи для людей и одна табуретка. Спала бабушка на печке.
Зато в правом углу у нее была икона Спасителя (она и теперь там), в левом – икона «Знамение Божией Матери» – бабушкино благословение, рядом с ними – «Успение Божией Матери», которую она привезла из Иерусалима, иконы Иоасафа Белгородского и Николая Чудотворца. Не угасая, горели и в правом, и в левом углах лампады. Но как было легко и отрадно на душе в ее кухоньке! Там при ней была благодать. Ведь в душе бабушки всегда были мир, покой, радость, благодарение за все Богу. Ее глаза излучали любовь и тепло, хотя иногда в них бывала и скорбь. Сколь скромна была ее кухонька, столь скромна была вся бабушкина жизнь.
Вставала она рано, иногда в пять часов утра, чтобы успеть помолиться до прихода с поезда людей. После молитвы она всегда пила только чай. В кухоньке уже ожидали люди. До 4-5 часов дня не прекращался поток посетителей. Папа очень волновался, рассаживал людей, которые длинной цепью выстраивались по коридору. У каждого бабушка спрашивала его имя, кратко, точно, спокойно отвечала на все вопросы, никогда не повторялась. Иногда ей удавалось помолиться одной и отдохнуть до обеда. После обеда она отвечала на многочисленные письма из разных городов страны.
Вечером бабушка уходила к себе. Там у нее полумрак, горят лампады, тишина, а она в одиночестве сидит на скамейке напротив икон и перебирает четки. Иногда у нее ночевали люди, не успевшие на поезд, или ее близкие знакомые. В такие счастливые вечера я была рядом с ней.
Питалась она очень скромно. Мясо перестала есть еще задолго до монашества, как только умер муж. В основном квас, картофель, овощи. Очень любила лук (с луком могла даже чай пить), пшенную кашу, любила и рисовую. Признавала только свои фрукты: яблоки и груши.
Вся жизнь бабушки – это молитва. Молилась она много, и, казалось, каждое мгновение молитвы озаряло ее радостью. Глаза сияли, она простирала руки к иконе Богородицы, восклицала: «Радость, радость-то какая!» Сколько клала она поклонов! Я никогда и ни у кого не видела таких мозолей на коленях, как у бабушки. Она молилась, когда была одна, стоя, сидя, что-нибудь делая; она молилась, принимая людей, потому что, прежде чем дать совет, она, перебирая четки и устремив взор на икону Божией Матери «Знамение», получала во время молитвы ответ от Богородицы. И только потом отвечала на заданный ей вопрос.
А вопросы были самые разные. О родных, о друзьях и соседях, о делах, о замужестве или женитьбе.
Если бабушка благословляла на брак, то просила: «Пожалуйста, только не в пост. А в пост женишься – счастья тебе не будет». Так и случалось. Если приходили жены спрашивать о мужьях, она всегда интересовалась, венчаны ли они. И когда слышала отрицательный ответ, сокрушалась: «Ну какой же он тебе муж. Ты сначала обвенчайся, а потом у тебя все будет хорошо».
Приезжал к бабушке секретарь обкома, ночью, разрешая свои трудные проблемы. Его вызывали в Москву, и он боялся, что снимут с должности. Бабушка успокоила: нет, сказала, снимать не будут, наградят. И точно, его повысили, вернулся счастливый.
Утром, помолившись, она обязательно прикладывалась ко всем своим иконам, а затем – к кресту, и после принятия святой воды и просфоры шла к нам и осеняла крестом все наши углы и всех нас. Часто вечером я заставала ее одну – горячо молящуюся, безмолвную, углубленную в молитву. И засыпала она с четками, пока они не выпадали у нее, уже уснувшей, из рук. Летом, когда у нее было много посетителей, она уходила по своей любимой дорожке в сад и там горячо благодарила Господа, клала поклоны и возвращалась к людям. Иногда приходила в комнату, чтобы помолиться за кого-то, пришедшего к ней, и говорила: «Господи, какой же легкий дух от этого человека», – и молилась за него. А иногда наоборот: «Какой тяжелый дух от человека». Помолится, вроде стряхнет с себя что-то тяжелое, и – к людям. В то страшное, безбожное время она была источником духовного света: несла людям веру, упование на Бога, на силу молитв. И сама бабушка была глубоким примером любви к Богу. Никогда не унывала, не жаловалась, что зимой около печки замерзает вода в ведре, что порой тому, кто оставался на ночь, ей нечего было постелить; отец Михаил, если оставался, клал под голову березовый пенек.
Во всем она видела только лучшую сторону жизни. Казалось, что все темные силы не имеют над ней никакой власти. Отсюда те любовь, радость, мир, которые исходили от нее. Она любила людей и помогала им, она любила детей и всегда старалась любого ребенка порадовать, чем могла, любила все живое. Терпение и смирение были у нее особенные: сколько бы ни приходило и ни приезжало к ней людей, все получали совет и помощь.
До коллективизации бабушка ходила в свою церковь «Всех скорбящих Радость». В уголке было ее местечко, где она всегда стояла во время службы. Часто она брала с собой мою старшую сестру Тамару, которая с шести лет очень любила ходить с бабушкой в храм. И она не пропускала ни одной службы.
После ухода бабушки из дома и восьмилетнего скитания в Курске по чужим домам она чаще всего бывала во Введенском храме, Свято-Троицком женском монастыре. После войны (церковь в с.Муравлево была разрушена) открыли молитвенный дом. Здесь и была икона «Троеручица», которую спасла при раскулачивании соседка Прасковья Ивановна, а потом передали в храм села Колодное. Священник наш отец Федор очень бабушку ценил и уважал. Он ее всегда причащал в ее кухоньке, так как ходить далеко она уже не могла. Батюшка часто служил молебны с акафистами. Перед смертью он же ее причащал и соборовал. Приезжали священники из Курска, из Обояни, Тима и других сельских приходов. Особенно часто бывали отец Михаил из Бунина и отец Павел из Курска. Отец Павел был высокообразованным человеком, окончившим медицинскую и духовную академии; во время войны он переправлял партизан из оккупированной территории к своим. Но сначала в таких случаях он всегда приходил к бабушке за советом. Только получив ее благословение, он переправлял партизан к своим, укладывая их в гробы, как умерших. Впоследствии отца Павла перевели в Москву.
Всех бабушка радушно принимала, встречала людей, приехавших из города, словами: «Птички мои прилетели». Ночью ли, рано ли утром, поздно ли вечером, всех приютит, накормит. Сколько побывало в ее кухоньке людей, сколько пролито было там слез, сколько утешено сердец и подано надежд! Сколько раз она оказывала незримо помощь людям! Даже когда приезжала к сыну в Харьков, где он вместе с семьей жил после ссылки. Тогда люди умирали от голода. Бабушка, получив свою порцию хлеба, тайком носила ее, пока жила у нас, одной одинокой женщине. Только позже эта женщина рассказала маме, как спасла бабушка ей жизнь.
Люди к ней шли, ехали, прилетали из Риги, Ленинграда, Евпатории, Москвы, не говоря уже о близлежащих городах. Зато сколько волнений и неудобств приносили эти люди районному прокурору и местной власти! Они пытались разогнать людей, забрать, запугать их и бабушку, но она отвечала: «Я никого не зову, их зовет горе, и я не могу их не принять».
Никогда ничего не просила она у людей, а если получала от одних, то отдавала другим. Ежедневно приходило много писем, в каждом было горе, в каждом был вопрос: «Что делать?» Отвечала бабушка всем по вечерам, проводив последнего человека. Ее секретарем была невестка – наша мама.
Присылал письма и архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) из Симферополя; он прислал бабушке свою фотографию, которая до сих пор сохранилась. Письма хранить не могли, после ответа сжигали.
К бабушке шли за советом, и она отвечала кратко, дважды никогда не повторяла. Если она считала какое-то дело полезным, она благословляла, а если считала, что делать чего-то не надо, то говорила: «Совет не даю, а воли не отнимаю».
Бабушка видела настоящее посетившего ее человека, предвидела его будущее и на основе этого давала исчерпывающий ответ.
Наша семья жила бабушкиными советами; мы, внуки, ни одного экзамена, ни одной поездки не начинали без бабушкиного благословения, особенно после войны. Иногда она хотела как бы предупредить, не огорчая, не убивая надежды, что жизнь тебе готовит не розы, а тернии. Так, мне, тогда совсем молоденькой, веселой, живой, любящей развлечения, бабушка трижды в разное время повторяла: «Хорошая была бы монахиня». Я каждый раз удивлялась. Тем более в те времена и церкви закрывались, и монастыри. Да, она просто не хотела меня лишать веры в счастливую судьбу. И вся моя жизнь, кроме двух лет замужества, прошла в одиночестве, в воспитании сына. Я всегда задумывалась, почему бабушка из всех внучек говорила только мне: «А у тебя будет свой дом и пианино». Да, свой, потому что у остальных сестер были мужья и их дома. Да, у меня появилось пианино, и я построила, действительно, «свой дом».
Удивительно, но мы все – четверо внучек, один внук и невестка (наша мама) – никогда не спрашивали ее, что ждет нас в будущем. Мы знали: если нужно, бабушка скажет сама. В основном мы обращались за советами, которые касались настоящего. Так, как-то летним вечером бабушка позвала нас с сестрой Ритой полюбоваться звездным небом, а потом неожиданно сказала: «Ты, Рита, будешь по природе кем-то, а ты, Люда, побываешь и в Крыму и в Риму». Я спросила: «И за границу поеду?» «Да, – ответила бабушка, – только не путешествовать, а работать». Это было сказано в 1939 году, когда о загранице и мечтать было опасно.
В 1941 году сестра готовилась в вуз, окончив десятилетку. Перед отъездом в Харьков попросила бабушкиного благословения, и она, благословив, сказала: «Ты не волнуйся, попадешь в вуз. Скоро начнется война, мальчиков призовут в армию, а девочек примут в вуз без экзаменов». Так и было. И стала моя сестра работником «по природе» – метеорологом.
А меня, почти ребенка, увезли в 1942 году в Германию, попала в город Бремен, потом в город Норденхам. В 1956 году я снова оказалась (теперь уже по направлению) в ГДР, в городе Нойштрелиц, а оттуда с мужем – на Камчатке. С Камчатки – в Ленинград; в 1965 году переехала в Курск. Так исполнились слова бабушки.