Мне говорят что я страшный
Мне говорят что я страшный
Всем привет, вообщем я реалист и всегда стараюсь быть за правду. Дело такое, что я очень некрасивый и страшный парень, просто жуть какой мерзкий. Девушки не смотрит на меня, выкладываю фото в интернет, мне говорят что я на себя наговариваю, но фото есть фото, это просто удачные кадры. Когда дело доходит до встречи, от меня все бегут. В итоге выходит, как будто я ко всему еще и лгун, хотя честно говорил всем девушкам что я некрасив. Я говорю: я реалист и факты фактами, но люди увы слепы. Как нужно разговаривать с людьми так, чтобы мне верили?
Оцените:
Добрый день, Лев. Вы просто еще не встретили свою единственную, для которой будет важна не ваша внешняя, а ваша внутренняя красота.
Ничего не бывает просто так. Раз вы написали, то послушайте совет: вы все-таки должны начать изменять себя в лучшую сторону, прежде всего, внутри, в душе.
Надо перестать вариться в собственном соку, ничего не делать и жить в негативе.
Может быть, ваша половинка тоже где-то сидит и скорбит, что нет того единственного, настоящего, для которого, самое главное, нужна настоящая семья, настоящая любовь, дети. Она ждет и бережет себя для него.
А может быть, даже с ребенком. Ведь вы не знаете, какие обстоятельства привели к разводу или вообще будущий отец сбежал, не желая брать на себя ответственность. Может, муж оказался наркоман, пьющий, с компьютерной зависимостью, безответственный. Поверьте, большинство девушек и женщин будут терпеть до последнего, но бывают всякие тяжело выносимые обстоятельства. Иногда разводятся, чтобы детей не покалечить.
Почти каждая девушка мечтает выйти замуж, создать счастливую семью, родить детей.
Но очень многие девушки и парни просто не готовы к будущей семейной жизни. Их никто этому не учил. Многие семьи сейчас – неполные.
Раньше не надо было специально обучать детей, готовить к будущей семейной жизни. Сама семья, среда обитания были «школой семейной жизни». Семьи были крепкие, многодетные. Каждый знал свои обязанности и выполнял их.
От этого и многих других факторов (окружение, пропаганды с экранов и т.д.) юноши и девушки не имеют представления о настоящей семье.
Сейчас надо читать нужные книги, проходить специальные курсы, чтобы подготовить себя к семейной жизни. Например:
https://shkola.realove.ru/podgotovka_k_semeinoi_zhizni
Или курс «Как из несчастного стать счастливым» и другие.
Мне говорят что я страшный
Дорогая Надя. Сейчас у вас еще не закончился переходный период, еще не до конца сформировался организм) Вот увидите, я вам обещаю, все ваши проблемы с кожей скоро пройду насовсем. Не слушайте и не обращайте внимания на оскорбления, хотя я понимаю, что это очень тяжело. Помните о том, что те люди, которые вас сейчас окружают уйдут из вашей жизни, вашими настоящими друзьями будут ваши коллеги, ваши одногруппники, но с которыми вы уже не будете ощущать себя некрасивой. Все проблемы пройдут, ваша внешность уникальна и по своему прекрасна как у каждого из нас. Ухаживайте за собой, все наладится. Живите, пожалуйста
Здравствуй,дорогая милая девушка!Конечно очень тяжело и обидно,когда слышишь такие вещи,но постарайся научиться не принимать их близко к сердцу.Знаю на собственном опыте,что обзываются те люди,которые сами несчастны,у которых куча комплексов.Таким людям самим нужна помощь,а на их слова не стоит обращать внимание.Ты хороший и добрый человечек!У тебя вся жизнь впереди,интересная сложная и радостная!Работай над своей самооценкой.сейчас куча книг по психологии.Если трудно самой,можно обратиться к специалисту.В мире очень много людей,внешность которых по мнению большинства некрасива.Но эти люди несмотря ни на что счастливы и успешны.Почитай их истории,очень воодушевляет и помогает.Проблемную кожу можно вылечить.У меня были просто жуткие прыщи, я их вывела.Ухаживай за своей кожей.Все у тебя будет просто замечательно!
А мне всю жизнь говорили что я красивая. Итог-погубленная из-за агорафобии жизнь. Ни мужа, ни детей.
Ваше счастье или несчастье не зависит от вашей внешности. Радуйтесь тому что здоровы. Посмотрите на детей, рожденных с ДЦП. На людей, умирающих от рака.
«В зеркале я вижу урода». Четыре истории о жизни с дисморфофобией
«Схема “сознание — отдельно, тело — отдельно” прочно засела в моей голове»
Наталья, 42 года
В детстве я часто слышала: «Такая милая девочка — и так не повезло с волосами! Вся женская красота в волосах, а у тебя — три пера невнятного цвета!» Из-за того, что я часто и подолгу болела, меня называли синенькой, худенькой, жалкой. Я обижалась и плакала. Во времена моего советского детства эти переживания обесценивались, иногда меня даже наказывали за излишнюю эмоциональность: я была очень плаксивой и ранимой. Поделиться переживаниями было не с кем. Родителям было не до того: «Чего еще тебе надо? Сыта, обута, одета! У людей вон рук-ног нет — и ничего, живут! Не гневи Бога!» Видимо, в то время у меня развились дисморфофобия, тревожное расстройство и ОКР.
В подростковом возрасте мое недовольство собой и неприятие своего тела только усилились. Начались эксперименты с внешностью, зачастую уродующие меня и вызывающие еще большее недовольство. В какой-то момент произошел перелом: сознание — отдельно, тело — отдельно. Я представляла себя тоненьким андрогином с бесполым лицом, но из зеркала на меня смотрела девушка с ярко выраженной феминной внешностью. С тех пор я не люблю зеркала и не смотрю в них без необходимости. От мужского внимания мне становилось только хуже. Я ненавидела свое тело и прятала его в странную одежду. Выглядела как городская сумасшедшая.
Меня очень злили комплименты относительно моей внешности. Я думала: все эти люди издеваются? Тем более я — прежде всего личность, а тело — лишь оболочка. В интимной жизни тоже проблемы: мне сложно раздеться, показаться, я всегда думаю, как выгляжу, как лучше повернуться, чтобы спрятать побольше тела. При свете — ни-ни, потому что кажется, что на меня смотрят и думают: какая же уродина.
Психиатр сказал: «Сидит тут молодая, холеная, ногой качает. Займись чем-нибудь полезным и не придумывай себе проблемы»
Дисморфофобия всегда тихонечко отравляла мою жизнь. Это ежедневный дискомфорт, как зуд и застарелая боль, к которой привыкаешь с годами. Схема «сознание — отдельно, тело — отдельно» прочно засела в моей голове. Это помогает мне жить с дисморфофобией. Тем не менее свое тело я стараюсь беречь, мне ведь еще жить в нем. Украшаю его татуировками, которые служат своеобразным щитом, защитой от окружающего мира. Сейчас ими покрыто около 40% моей кожи.
Лет в 20 я обратилась к психиатру по направлению от невролога. Он сказал что-то в духе: «Сидит тут молодая, холеная, ногой качает. Займись чем-нибудь полезным и не придумывай себе проблемы».
То, что со мной что-то не так, я поняла только в эпоху интернета. Случайно наткнулась на информацию о дисморфофобии и поняла: да у меня и правда проблемы, а не с жиру бешусь! Начала общаться с такими же людьми, много читать. Год назад я обратилась к психоаналитику — с другой проблемой, но в процессе мы начали работать и над моей дисморфофобией. Расстройство никуда не делось, но я учусь с ним жить. В периоды просветления даже могу сказать себе, что я прекрасна, могу смотреться в зеркало, красиво одеться и выйти так куда-то, не боясь чужих взглядов. В период обострения ОКР, тревожного и пограничного расстройств обостряется и дисморфофобия: я ненавижу себя, свое тело, которое кажется мне отвратительным, гадким и каким-то грязным.
Недавно я сказала, наконец, маме, что из-за обесценивания моих ментальных проблем в детстве сейчас, как минимум раз в год, мне приходится лечиться у психиатра, принимать антидепрессанты и транквилизаторы. Она извинилась и пообещала больше так не делать.
«Мама считает, что надо впахивать на двух работах и времени на переживания не останется»
Мария, 29 лет
С раннего детства я была скромной и неуверенной в себе. Разумеется, дети чувствовали это и частенько обижали меня, смеялись над моим внешним видом (хотя, признаться честно, я ничем не выделялась).
Дисморфофобия накрыла меня уже после пубертатного периода, когда я осознала, что слишком много деталей моей внешности не соответствует принятым стандартам. Доходило до того, что я избегала зеркал и, чтобы не показать слегка неровный прикус, закрывала рот руками или подавляла улыбку. Самое страшное, что я ощущала себя посторонней в этом мире. Словно я из-за своей внешности никогда не смогу найти свое место в жизни, никогда не буду счастлива, никогда не почувствую расслабленность и спокойствие, никогда не буду жить, как другие люди.
Старшее поколение не воспринимает психологические проблемы. Например, моей маме кажется, что все проблемы из-за лени: надо впахивать на двух работах, тогда времени на переживания не останется! Зато мне очень помог мой парень. Он не устает повторять, что я очень привлекательна внешне и интересна внутренне. То же самое говорят и мои друзья. Постепенно до меня дошло, что они видят милую девушку, то есть мой образ целиком, а я вижу только детали, которые мне не нравятся: большой нос, неровные зубы, крупные черты лица и многое другое. Я будто бы смотрюсь в кривое зеркало, которое мне лжет.
Вспомните женщин, которых в разное время называли самыми красивыми в мире, к примеру, Брижит Бардо или Анджелину Джоли. У них, как и у нас, были взлеты и падения
Тогда я решила показать дисморфофобии, что я сильнее: перестала пользоваться косметикой перед выходом на улицу, начала улыбаться (сначала через силу, а потом втянулась). Я убеждала себя в том, что не обязана соответствовать стандартам красоты, которые неизвестно кто выдумал. И, если по правде, у всех людей есть особенности, просто я зациклилась на своих и не замечала, что окружающим тоже далеко до подиумных стандартов. Я просто приняла свои недостатки: «Ну да, я такая и останусь именно такой. Окружающим придется с этим смириться». Правда, на работе мне часто бывает нелегко: я стараюсь не привлекать внимания, поэтому окружающие думают, что я слабая или виктимная, частенько шепчутся за спиной — или мне это только кажется.
Чем старше я становлюсь, тем легче мне жить. Я начинаю понимать, что красота не гарантирует счастье. Вспомните женщин, которых в разное время называли самыми красивыми в мире, к примеру, Брижит Бардо или Анджелину Джоли. У них, как и у нас, были взлеты и падения, они перенесли немало горя и обид, от них уходили мужчины. Они живут так же, как и обычные люди.
Я призываю всех, кто столкнулся с психологическими проблемами, обращать на них внимание, работать с ними и искать помощь. К сожалению, по своему опыту могу сказать, что помощь психологов не всегда бывает эффективна. Но человек может помочь себе: читать книги по теме, смотреть документалки или шоу, обсуждать проблемы с близкими, размышлять.
«Бороться с дисморфофобией мне помогает феминизм и бодипозитив»
Полина, 23 года
Моя дисморфофобия началась не как у большинства людей — в подростковом возрасте, после рождения ребенка или перенесенной травли. Она всегда была частью меня. Я всегда считала, что из-за своей внешности я недостойна жить, любить, общаться, быть частью общества. Я стыдилась каждого аспекта своей внешности. Со стороны окружающих я не видела понимания и поддержки, мне казалось, что я в зазеркалье и никто меня никогда не поймет — они же нормальные! Пока мои одноклассницы ходили на свидания, общались, познавали мир, я сидела дома за книгами. Как можно быть такой же, как все, когда у тебя такое тело? Я всегда одета с ног до головы, умело прячу свои «недостатки», не хожу на пляж, а если мне приходится раздеваться перед кем-то, просто диссоциируюсь со своим телом, как будто смотрю на все со стороны. Вот я, мое сознание, я люблю себя больше всего на свете, а вот мое тело — мешок мусора, от которого нужно избавиться. Поэтому я сосредоточилась на своем разуме, а не на оболочке.
После окончания школы я попала во взрослую жизнь и должна была приспособиться. Поначалу чувствовала себя не в своей тарелке: боялась открытых пространств, не могла есть и говорить на людях, с трудом сидела на парах, а когда приходила домой, меня накрывал ужас. Очень скоро панические атаки стали ежедневной рутиной. Я не выдержала: бросила учебу, работу и заперлась в четырех стенах в ожидании смерти. Мне больше ничего не хотелось, вся жизнь была разрушена. Потом были долгие походы к врачам, горы таблеток, психические заболевания привели меня к расстройству пищевого поведения.
Мне интересно читать истории сильных людей, которые приняли себя, изучать истоки наших комплексов, влияние СМИ и корпораций на наше восприятие себя
Впоследствии таблетки помогли мне снять симптомы: я смогла выходить на улицу, работать, общаться, но я так и не вылечилась. Одно время самоубийство было моей идеей фикс. Возможно, в конечном итоге, это так и закончится. Я не знаю.
Я хотела бы полностью перекроить свою внешность. Я до сих пор ни с кем не встречалась, потому что не представляю, как кто-то может полюбить человека с таким телом. Но однажды утром я проснулась с мыслью: полюби себя, не сравнивай с другими, прими себя такой, какая ты есть, раз ненависть к себе не помогает. Со временем я пришла к феминизму и бодипозитиву. Мне интересно читать истории сильных людей, которые приняли себя, изучать истоки наших комплексов, влияние СМИ и корпораций на наше восприятие себя.
Сейчас я не сравниваю себя с другими, не думаю о себе плохо. У меня только одна жизнь, одно тело и один шанс, а я столько всего еще не успела сделать! Мне больше не нужны весы, сантиметр и признание моей красоты окружающими.
«Я унижала красивых, потому что завидовала их внешности»
Ксения, 18 лет
Еще в детстве моя сестра открыла мне глаза на то, что я урод: она говорила, что я — ошибка природы. Сколько себя помню, она вечно мне этим тыкала. В 10 лет я возненавидела свою страшную рожу вплоть до того, что начала прятать ее за шарфом, кепкой и очками. Меня тошнило от моего огромного длинного носа, кривого рта, тонких губ, от моей лупоглазости и бледной кожи. Зрелище жуткое, на самом деле. Я била зеркала, потому что не хотела видеть в них свое омерзительное отражение.
Однажды я пришла в школу с пакетом на башке, но учителя почему-то восприняли это как попытку сорвать урок. В классе я гнобила всех, кого считала смазливыми, настраивала против них своих друзей-отморозков. Даже как-то довела одну до попытки суицида, и меня поставили на учет по делам несовершеннолетних. Она считала себя доморощенной принцессой, а я ее в школьном туалете публично макнула головой в унитаз и нажала слив. После этого ее прозвали сортирной королевой и всей школой стебали. Она попыталась покончить с собой. Спасли. В школе меня не трогали, боялись, потому что я кулаками машу наравне с парнями, могу и покалечить!
В какой-то момент родители повели меня к психологу. Она сказала, что у меня дисморфофобия, и выписала таблетки. Я не пила их, потому что занимаюсь спортом, с 7 лет занимаюсь смешанными единоборствами. Таблетки дают тяжелые побочки, если их пить, со спортом можно будет попрощаться. Люди от этого дерьма в овощи превращаются. Да и не верю я этим психологам: они только деньги выкачивают. И вообще, мне надо морду править, а не колеса жрать.
Я без проблем нахожу общий язык с людьми, но прихожу домой и впадаю в истерику. 90% окружения не в курсе моей проблемы
Сейчас коплю на пластику в Москве. Наши хирурги меня оперировать отказались, сказав, что не видят проблем. Для них все, что не откровенное уродство, считается нормальным. А я-то хочу быть красивой, как девушки из Instagram.
Проблем с противоположным полом у меня нет: пацаны видят во мне личность. Я хотя бы не пустышка, в отличии от смазливых шкур. Никто не смотрит на мое уродство. Я без проблем нахожу общий язык с людьми, но прихожу домой и впадаю в истерику. 90% окружения не в курсе моей проблемы.
Я по-прежнему стараюсь по возможности спрятать лицо. Все думают, что это такой стиль, что я люблю яркие шарфы и смешные очки. Фигура у меня отличная, только вот рожей не вышла. Я почти не фотографируюсь. Есть пара фото — и то подруга уговорила, а вот селфи нет ни одного. Ненавижу магазины и примерочные, потому что там везде зеркала! У нас дома зеркало только в спальне у родителей. Больше нигде нет: они знают, что я разобью. Я требую у родителей, чтобы они признали, что я страшная, но они не признают. До скандалов доходит! Поэтому стараюсь на эту тему с ними не говорить.
«Ты страшная, тебе никогда не выйти замуж»: реальные девушки рассказали о том, как люди издевались над их внешностью
Каждый из нас в детстве сталкивался с неприятными кличками, которые обычно акцентировали внимание на наших особенностях и недостатками. В этом проекте десять девушек с разными фигурами делятся своими воспоминаниями о том, как посторонние и близкие люди комментировали их внешность и как это повлияло на их самооценку.
Софья, 23 года: «Твое некрасивое тело никого не заинтересует»
Я училась в театральном институте, и однажды, после экзамена по танцу, педагог при всех обратился ко мне: «Посмотри на себя, ты антиженственна, твое некрасивое тело никого не заинтересует. Это я тебе как педагог и как мужчина говорю». Мне было девятнадцать лет, я обливалась слезами и слушала его, потому что он был для меня авторитетом. Я не могла допустить и мысли, что он не прав. Однокурсники и мой парень, которые были в аудитории в этот момент, не заступились за меня.
Моя самая близкая подруга, вечно сидящая на диетах фанатка «героинового шика», часто говорит, что мне нужно поправиться. Мама ежедневно донимает телефонными звонками: «Ты ела?! А что ты ела? А ну перечисли!» Все мои родственники до сих пор видят во мне того ребенка, которого трудно было накормить, они считают, что я и по сей день ничего не ем. Иногда сверстницы спрашивают, на какой диете я сижу. А я всегда с гордостью отвечаю, что моя фигура — дар природы. Еще и кручусь перед ними. Это своего рода компенсация за годы унижений в школе.
Я чувствую себя худой. Я знаю, что я худая. Я знаю, что меня невозможно назвать даже стройной. Но к двадцати трем годам я научилась извлекать из этого одни плюсы: другие девушки изнуряют себя диетами и часами в спортзале, чтобы иметь такую фигуру, а я могу есть, что хочу, и не заниматься спортом. Пару лет назад я перестала прятать свое тело в вещах свободного кроя и большого размера. Пусть кто-то хочет меня накормить, пусть кто-то думает, что я совсем ничего не ем, — мне плевать. Мне комфортно. У меня никогда не было другого тела и уже не будет, так что мне ничего не остается, кроме как полюбить себя.
Мария, 23 года: «Страшная подружка главной героини».
Когда мне было двенадцать, мама сказала, что из-за моей фигуры мальчики будут воспринимать меня как «страшную подружку главной героини», на которой можно потренироваться в ухаживаниях. Еще помню, как в лагере мальчишки пели дразнилку про «105 килограммов целлюлита». Сейчас я встречаю по отношению к себе или девушкам с похожими фигурами слово «пышка», «пышечка». Стройная девушка может быть милой, горячей, трогательной или, например, загадочной, а полная девушка — пышечка и все тут.
Мне всегда было очень комфортно в своем теле, я нравилась себе. Другое дело, что окружающие относились ко мне иначе, и это отношение влияло на мою жизнь. Классу к седьмому я поняла, что, чем меньше ты общаешься с людьми, которые говорят неприятные вещи, тем лучше ты себя чувствуешь. Когда стали появляться первые внешкольные друзья, я узнала, что за пределами детских коллективов твой рост и фигура не влияют на то, насколько тебе рады в компании. Моим новым знакомым и первым любовям было важнее, какой я собеседник. Это сильно подняло мою самооценку, дало универсальный щит. Тогда началось принятие через протест: «Вам не нравится, как я выгляжу? Выкусите!»
Сейчас принять себя мне помогает любовное отношение к окружающим: если большинство людей вокруг кажутся красивыми, необычными, интересными, то рано или поздно понимаешь, что ты тоже часть этого бесконечного разнообразия.
Анастасия, 25 лет: «Моя мама постоянно худела»
У меня ДЦП, одна из причин которого — высокая концентрация токсичного вещества билирубина. Мои мышцы постоянно напряжены, билирубин сжигает очень много белка и жирных кислот, не давая нарастить мышечную массу или располнеть. Мне хочется быть мягкой, плавной, взрослой, но из-за моей худобы я выгляжу на семнадцать лет. После родов я похудела еще сильнее, часто люди не верят, что у меня есть ребенок, и думают, что я его старшая сестра. С мужем тоже бывают конфузы: меня могут принять за его дочь. Это все смешно до какого-то момента, а потом начинается борьба за вес, которую я и веду.
Моя мама не любила готовить и постоянно худела, это было ее идеей фикс. Она «худела» и меня, «худеет» и своих внучек. Я настолько привыкла глушить голод, что приучилась не испытывать его, потому что он для меня постыден. Сейчас, когда я взрослая, мне дико осознавать, как могут страдать дети от диет мамы.
Несмотря на инвалидность, я стала первой в России моделью с ДЦП. В восемнадцать лет я втайне от родных зарегистрировалась на сайтах агентств, выложила свои фотографии и стала ходить на кастинги наравне с обычными моделями, не упоминая об инвалидности. Но на съемках все, конечно, становилось очевидно. Кто-то говорил: «Зачем вы сюда пришли? Вы тратите наше время!» А кто-то восклицал: «Ой, круто!» Сейчас я работаю на Mercedes-Benz Fashion Week Russia. Я нашла место для своей хрупкости, превратив недостаток в силу.
Наташа, 36 лет: «Ты страшная, тебе никогда не выйти замуж»
«Корова, кобыла, толстуха! Ты страшная, тебе никогда не выйти замуж», — я слышала это с самого детства. Будучи полной девочкой, я к тому же носила очки: у меня косоглазие. Мне все время давали понять, то взрослые, то дети, что я не гожусь для чего-то важного, что делали все остальные: «Ну нет, Наташа не сможет пройти по этой тонкой доске, лучше ты, Саша; ну нет, Наташа плохо видит, поэтому это сделает Вася».
Совсем недавно я перестала есть себя изнутри за то, что я не худая, за то, что мои формы более круглые и выдающиеся, чем у большинства женщин вокруг. Но мне до сих пор тяжело надевать облегающие наряды, я ношу мешковатые платья, туфли на низком каблуке. Правда, я похудела — килограммов на двадцать за год. И сняла наконец очки. Перестала прятаться от жизни. Вышла наружу, готовая взаимодействовать с миром. И пусть он будет говорить мне, что я не соответствую канонам красоты, — теперь я знаю, что и полные женщины могут быть грациозными, милыми, в них можно и нужно влюбляться. Потому что способность к любви совсем не зависит от жировой прослойки.
Забава, 18 лет: «Жирная корова, плоскодонка, доска»
«Жирная корова, плоскодонка, доска, безгрудая, бабомужик, рахит, селедка, глиста», — мне давали самые разные прозвища. В итоге я заболела анорексией. Помню, однажды мы сидели в компании друзей, и с нами была малознакомая мне девушка. Кто-то пошутил на тему моей худобы, она встрепенулась и начала агрессивно расспрашивать: «Это ты анорексичка?! Но ты не похожа на анорексичку, ты недостаточно худая! Ты явно не анорексичка!» Я постаралась замять разговор и не тратить на это силы и время, но в памяти это отложилось как одно из самых раздражающих воспоминаний. Было дико обидно, что кто-то считает себя вправе судить меня, опираясь только на свои визуальные наблюдения, убеждения и комплексы.
Принять себя было невероятно сложной задачей. Пришлось пройти многогранный голод и компульсивные переедания, часы с двумя пальцами в глотке и сумасшедшие методы типа горчичных ванн и уксуса как пищевой добавки. В конечном итоге оказалось, что, для того чтобы принять себя, мне нужно было принятие меня близкими людьми.
Мойра, 19 лет: «Как ты можешь носить шорты?»
Окружающие называют меня жирной, толстой. Я часто слышу это от старшекурсников в университете. Остается только удивляться: неужели эти люди думают, что открыли мне глаза? Одна знакомая, увидев меня летом в шортах, спросила: «Как ты можешь носить шорты?!» А другая о моем оптимизме отозвалась: «Как хорошо, что ты такая веселая и умеешь посмеяться, ведь для таких, как ты, это очень важно». Часто слышу, как молодые люди обсуждают мою «огромную задницу». Недавно два подростка, идущие мне навстречу, сказали, что «если бы поделить ее пополам, то она была бы норм».
В 11-м классе мы проходили обязательную диспансеризацию. Как только врач-эндокринолог увидела меня, тут же начала уверять, что у меня диабет и вообще нарушено все, что только может быть нарушено у толстых людей. Когда я вернулась к ней через некоторое время, у нее глаза полезли на лоб: анализы были в норме. Тем не менее она выписала лекарства от замедленного обмена веществ, которые должны были преобразить мою фигуру. От этих таблеток у меня испортились ногти и начались частые приступы рвоты. Я не могла есть почти никакую еду, и вскоре мне понадобилась операция. Я провела всю весну и собственный выпускной в больнице и сбросила десять килограммов. Когда я вышла, люди говорили мне, как сильно я похорошела. А мне хотелось кричать от обиды, потому что я не «похорошела», а мучилась и страдала, думая, что умру.
Саша, 34 года: «Это дистрофия, уродство»
«Ребенок в таком возрасте не может столько весить, это дистрофия, уродство», — говорили про меня врачи. Они и сделали самый большой вклад в отторжение мной собственного тела. Они винили меня и мою маму. «Ты плохо ешь, вы ее плохо кормите!» Но что мы могли сделать? Я регулярно питалась, ходила на танцы и физкультуру. Когда наступил переходный возраст, вообще начала есть, как не в себя: растущий организм требовал.
От окружающих всегда были не в меру прямые вопросы: «Девочка, а сколько тебе лет? А почему ты такая маленькая?» Что ответить на второй вопрос? Я не знала, правда. Да и сейчас не знаю. Все, что можно было проверить в плане здоровья, я проверила. Анализы в норме. При этом набрать вес я физически не могу. Стоит один раз не поужинать, как вес резко падает. Сейчас я вешу в среднем 38–40 кг.
Фабричной одежды моего размера попросту не существует. Для людей плюс сайз есть специальные магазины, группы в соцсетях, социальная реклама. Худышки же оказываются отвергнуты и традиционным обществом, и движением бодипозитива. На примере таких, как я, юным девочкам рассказывают об ужасах диет и анорексии. Сталкиваясь с отвержением в обществе, я особенно ценю поддержку близких людей, которые не пытаются меня переделать, откормить, а принимают мое нестандартное тело таким, какое оно есть. И даже считают красивым. Эта поддержка дает мне силы. Хотя до принятия себя еще ой как далеко.
Настя, 28 лет: «Ну, это старой бабушки букет!»
«Толстая, жирная» — меня дразнили вполне стандартно, других обзывательств не помню. Когда я устроилась на свою первую работу, я столкнулась с недружелюбием и нездоровым вниманием к своей фигуре. Коллеги обсуждали во время обеда, как и что я ем, смеялись.
Потом начальница решила, что мне срочно нужно худеть, и стала заваливать советами, чем питаться и даже как одеваться. Могла подойти и сказать про мою одежду: «Ну, это старой бабушки букет!» Все это продолжалось полгода и закончилось тем, что начальница сама поправилась, став одной со мной весовой категории, и ее советы сошли на нет.
В данный момент я вполне лояльна к своей фигуре. Не могу сказать, что она меня устраивает, но я отдаю себе отчет, что здоровая коррекция веса не достигается сиюминутно и требует большого труда.
Юля, 26 лет: «Жируха, свинья, корова. Чё, места мало?»
Когда мне было семь, я вместе с мамой пришла поступать в секцию по гимнастике. После занятия должны были назвать фамилии поступивших. И вот мою фамилию при всех называют и я слышу: «Мы не берем тебя из-за веса, похудеешь — приходи». Было ужасно стыдно. А дома мама очень долго ругала меня за то, что зря потратилась на форму.
Когда мне было пятнадцать, мама, сама не маленькая женщина, постоянно подкалывала меня по поводу веса. Наверное, хотела подстегнуть к похудению. Но это ни с кем не работает. Как-то мы отдыхали вместе с ней и родственниками на пляже, и вдруг они вместе с тетей принялись обсуждать мою фигуру, какими порциями я ем, говорить, что мой купальник больше, чем их, хотя это было не так. Что меня такую никто не возьмет замуж. От обиды я убежала в дом, но за ужином все продолжилось. В конце концов мама открыла холодильник, схватила почти все его содержимое, вывалила мне под футболку и полила сверху подсолнечным маслом. Добавив в конце: «Не мало?» Тогда я впервые ушла из дома.
Линда, 25 лет: «Ты никого не соблазнишь»
Подруга: «Ты никого не соблазнишь, если не будешь носить лифчик». Парень, который мне нравился: «У тебя фигура анорексички. Я видел их, когда лежал в больнице, для них была выделена отдельная палата. Ты выглядишь точь-в-точь как они». Он же: «Ты должна поправиться килограммов на десять, чтобы я тебя захотел». Друг: «Тебе бы немного округлиться». Однокурсница: «Ты же понимаешь, что у тебя нездоровый вес?»
Мой вес всегда был ниже возрастной нормы. Иногда мое угловатое, нескладное, неловкое тело казалось мне нелепой ошибкой. Знакомые, однокурсники и даже посторонние люди в метро считали своим долгом сообщить мне, что я худая — ведь очевидно же, что этого факта я о себе не знаю — и поэтому мне будет сложно найти себе парня. Ведь парни «не бросаются на кости». Непрекращающаяся критика растоптала мою самооценку в пыль.
Когда мне исполнилось двадцать два, я начала прием оральных контрацептивов. Под их влиянием моя фигура изменилась, я заметно округлилась, сохранив при этом талию. Таким образом мне удалось побывать по обе стороны социальной оценки. Я была объектом как несправедливого и жестокого, так и предвзятого и плотоядного отношения. В двадцать пять я чувствую себя куда более гармонично, чем в восемнадцать, но самооценка вряд ли станет здоровой. Я могу выслушать море искренних комплиментов, но чье-то одно дурацкое некорректное замечание — и карточный домик уверенности уже лежит на полу.