Слово «гусли» свойственно славянским наречиям. Существует несколько версий происхождения слова. По одной из них слово «гусли» выражает совокупность струн. «Гусль» (гусли) в смысле «струны» происходит, очевидно, от старославянского «гYctu» («гудеть»). Гудением, гудьбой в старину назывался именно звук струн.
В наиболее старинных славянских памятниках слово «гусли» иногда упоминается для обозначения инструментов вообще. В других случаях, возможно, под именем гуслей подразумеваются струнные инструменты в отличии от духовых и ударных.
Под именем гуслей в разных местах славянских земель понимают музыкальные инструменты разного типа. Так сербо — хорваты гуслями называют однострунный смычковый инструмент, у западных славян гуслями называются скрипкообразный смычковый инструмент.
Древнерусские гусли по преданиям имели горизонтальное положение, их обычно сравнивают с лежачей арфой. Подобные по форме инструменты есть у финнов (кантеле), эстонцев (каннель), литовцев (канклес), латышей (коклес, кокле).
Корпус гуслей в старину строился из дерева явора, отчего и назывались они «яворчатые» или чаще «яровчатые». Нет основания предполагать, что число струн на древних славянских гуслях было постоянно. Не так давно на археологических раскопках в Новгороде были найдены гусли, относящиеся к XI — XIV векам. Среди них были 4, 5, 6, 9-ти струнные гусли. Различались гусли и размерами. Самые большие имели длину 85 см, самые маленькие 35,5 см.
Эпитет гуслей «яровчатые» преобладает в былинах. В народных песнях чаще встречаются гусли «звончатые» вероятно оттого, что струны у них были металлические и тембр у инструмента звенящий. Судя по старинным преданиям на струнах играли исключительно пальцами. «Боярин же вещий, если хотел кому песнь воспеть. свои вещие персты на живые струны воскладал, а они уже сами славу князьям рокотали» («Слове о полку Игореве»).
В то время гусли звучали и в повседневном быту, и на торжественных церемониях. Ни один княжеский пир не обходился без гусляра. На гуслях играют богатыри Добрыня Никитич и Соловей Будимирович, боярин Ставр Годионович и новгородский гость Садко.
Следующую стадию развития гуслей представляют гусли — псалтырь, которые тесно связаны с музыкальной культурой русского духовенства. Их изображения в руках царя Давида имеются на миниатюре в славянской псалтыри, относящейся к XIII — XIV вв. Это, так называемые «шлемовидные» гусли.
На протяжении многих веков подобная разновидность гуслей была в обращении не только у духовенства, но и у скоморохов. После гонения на скоморохов в XVII в. гусли — псалтырь из народной среды почти исчезают и сохраняются вплоть до рубежа XIX — XX вв. в виде усовершенствованных столовидных гуслей лишь в среде духовенства и светских музыкантов.
Принципиальных различий в устройстве и способах игры на всех видах гуслей не было. Струны защипываются либо пальцами обеих рук, либо пальцами только правой руки; левая рука в этом случае лежит для приглушения струн. Позже звук начали извлекать плектром или медиатором.
В самом начале нашего столетия петербургские музыканты и конструкторы О. У. Смоленский и Н. И. Привалов усовершенствовали звончатые гусли. Инструмент приобрел треугольную форму. Были созданы ансамблевые разновидности гуслей: пикколо, прима, аль и бас. Количество струн стало постоянным — 12-13. Уже в наше время советским гусляром Д. Локшиным были сконструированы звончатые гусли с хроматическим звукорядом.
Усовершенствованные столовидные гусли (или прямоугольные, щипковые) оказались гораздо сложнее звончатых. Количество струн у них колеблется от 55 до 66. Первоначально звукоряд таких инструментов был диатоническим, позже стали делать гусли хроматические. У хроматических гуслей струны, соответствующие черным клавишам фортепиано, опущены несколько ниже. Такой разновидности гуслей доступны сложные многоголосные произведения.
В 1914 г. Н. П. Фомин сконструировал так называемые «клавишные» гусли, отличающиеся оригинальной и вместе с тем простой и удобной конструкцией. Они снабжены однооктавной клавиатурой фортепианного образца. При нажатии на клавиш одноименные струны во всех октавах освобождаются от демпферов и становятся готовыми к звучанию. Одной рукой набирают на клавиатуре любой аккорд, а другой проводят по струнам плектром из твердой кожи.
Клавишные гусли, наряду с щипковыми, до настоящего времени находят применение в русских народных оркестрах. К тому же, в настоящее время интерес к гуслям, как к сольному инструменту заметно вырос. Появились современные гусляры — сказители, задавшиеся целью воссоздания древней традиции как игры на гуслях, так и пения под гусли.
Садко – как русский гусляр стал зятем Морского царя?
Кого мы чаще всего видим в качестве главных героев былин? Конечно же, богатырей. Но сейчас я бы хотела рассказать не о славном воине, а о находчивом русском музыканте. Былина о нём стала не менее популярной, нежели предания о трёх богатырях. Это – Садко, легендарный персонаж новгородских сказаний, что стали одним из сокровищ фольклора наших предков.
Историки предполагают, что прообразом Садко стал купец Сотко Сытинец, о котором упоминается в летописях. Несмотря на то, что история этого новгородца похожа на сказку, она и сегодня очаровывает нас. Как же Садко умудрился встретиться с Морским царём, и что из этого вышло?
Бедный гусляр Садко
В начале своего рассказа о Садко хочу заметить, что популярность этой былины породила множество её пересказов, которые отличаются друг от друга. Тем не менее, если детали могут меняться, то по-настоящему неизменным остаётся образ славного купца, что стоит в центре сюжета. Самый известный вариант былины записан в пересказе русского крестьянина Андрея Сорокина.
Когда-то давным-давно жил в Царьграде Садко. Был он простым гусляром, что играл на пирах, тем самым зарабатывая себе на жизнь. Как бывает у всякого музыканта, Садко долгое время оставался не у дел. Больше недели никто не звал его на праздники.
Огорчился гусляр, но не стал унывать, а отправился к Ильмень-озеру. Для справки замечу, что и сегодня этим водоёмом можно полюбоваться в Новгородской области.
Садко – самый богатый купец
Сел Садко на камень и стал наигрывать, чтобы как-то отвлечься от дум печальных. И вдруг – что за диво! Воды озера вспенились, забурлили, а перед Садко уже сам Морской царь стоит. Признался водный владыка, что понравилась ему игра музыканта.
За чудесную мелодию, что услышал царь Ильм Морской, обещал он награду для Садко. Сказал он гусляру, что тот должен поспорить с новгородскими купцами. Пускай скажет Садко, будто сумеет выловить в озере златоперую рыбу, о какой лишь в сказах говорят.
Заручившись помощью царя, отправился Садко в Царьград. Не поверили в его силы купцы, без боязни поставили в споре все свои лавки и богатства. Морской царь выполнил своё обещание, а потому вскоре вернулся Садко с ценным уловом. Всего одна рыба сделала его самым богатым купцом в городе.
На полученные средства построил Садко тридцать чудесных кораблей. Нагрузил он их товарами и отправился по морю к дальним странам. Успешно обменяв свои ценности, Садко уже возвращался в Новгород, как вдруг посреди моря начался страшный шторм. Понял он, что неспроста бушуют волны вокруг его кораблей. Морской царь не хотел так просто расставаться с полюбившимся музыкантом. Требовал владыка волн свою дань.
В гостях у Морского царя
Начал Садко сбрасывать в море все свои сокровища. Бочки золота и серебра ушли на дно, но буря всё не затихала. Тогда поняли моряки, что требует Морской царь человеческой жертвы. Решено было бросить жребий и, конечно, выбор пал на самого Садко.
Несмотря на отговоры товарищей, велел им купец спустить на волны дубовую доску, на которой остался посреди волн. Странная дремота вдруг нашла на него. Уснул Садко на доске, крепко сжимая в руках свои гусли.
Когда же проснулся купец, осмотрелся, понял он, что находится на дне моря. Подводные жители приветствовали его во дворце Морского царя. Сам Ильм вышел навстречу гостю, объяснив, что позвал его к себе, потому что соскучился без музыки.
Согласился Садко сыграть мелодию для Морского царя. Обрадовался Ильм, пустился плясать. Увы, во время того танца море бурлило и вздымалось волнами, отчего корабли тонули в его водах. Морской царь вместе со своей супругой всё донимали своего гостя-пленника.
Очень интересный вопрос звучит от подводных правителей. «Что дороже России: булат или золото?», – спрашивает Ильм. Садко ответил в пользу первого, ведь золото далеко не так ценно, как может показаться.
Садко и его помощник
Не мог придумать Садко, как спастись ему от своенравного Морского царя. Помощь пришла неожиданно. Сам Микола Можайский (он же – Николай Чудотворец) явился купцу и рассказал, как следует поступить. На следующий день оторвал струны гуслей Садко. Огорчённый царь предложил ему жениться на любой из своих дочерей.
Девять сотен невест предстали перед купцом, но он, помня наставления Миколы, выбрал самую неприметную из них, Чернавушку. Когда наступила ночь, крепким сном уснул Садко, а наутро встретил рассвет уже на земле – рядом с рекой Чернавой.
Радостной была встреча Садко с товарищами, которые только причалили к берегам на своих кораблях и уже оплакивали «погибшего» друга. В благодарность Миколе Можайскому построил Садко храм в честь святого, а вот по морям уже никогда не ходил со своими судами. Остерегался Садко Морского царя, который снова мог застать его врасплох.
Этот пересказ былины явно указывает на более поздние времена, когда на Руси уже распространялось христианство. В ранних вариантах сказания о приключениях Садко мы встречаем бога Велеса, который выручает нашего героя и учит его, как избавиться от назойливости Морского царя, вернуться на землю. Образ самого Садко стал очень популярен в народе, а наиболее известным произведением о нём является одноимённая опера Н.А.Римского-Корсакова.
Садко в подводном царстве
Когда речь заходит о приключениях Садко, мне сразу вспоминается фильм-сказка, созданный Александром Птушко в середине прошлого века. Удивительным образом былинный герой прошёл через много столетий, «обрастая» новыми деталями своей истории и не теряя своего очарования. Мне кажется, что успех предания о Садко заключается в неординарной личности персонажа – простого человека, который поймал удачу и смог одержать верх даже над грозной стихией.
• (славянское) струнный щипковый музыкальный инструмент у народов Европы (эст. каннеле, латыш. кокле, лит. канклес, фин. кантеле), Поволжье (тат. гусля, чуваш. кесле, мар. кюсле, удм. крезь)
• старинный русский народный струнный щипковый музыкальный инструмент
• музыкальный инструмент былинного Садко
• струнный щипковый музыкальный инструмент
• инструмент, который заставил танцевать все подводное царство
• заставили Ягу плясать
• старорусское подобие арфы
• музыкальный инструмент сказочного Садко
• старинный струнный щипковый инструмент
• инструмент в руках Садко
• старинный русский музыкальный инструмент
• Русский старинный струнный щипковый музыкальный инструмент
• Старинный русский народный щипковый инструмент
• Русский струнный щипковый музыкальный инструмент
• Музыкальный инструмент былинного Садко
• ж. мн. (густи, и гудить, и гудеть) род лежачей арфы, фортепиано, в четыре октавы, без клавишей; играющий перебирает проволочные струны пальцами. Цимбалы меньше, и по струнам бьют крючочками. Перм. копань, сапог с корнем, кница, кокора, для стройки судов. Гусли мысли мои, песня думка моя! Гусли звончатые думку за горы заносят, из-за гор выносят. Гусли самогуды: сами заводятся, сами играют, сами пляшут, сами песни поют. Гусли потеха, а хуже ореха (не насытят). Немому речь, нагому гулянье, голодному гусельки. Брюхо не гусли: не евши не уснет. Насад продал (овин хлеба), а гусли купил. Жена не гусли, поиграв, на стенку не повесишь. На словах что на гуслях, а на деле что на балалайке. На словах, как на гуслях (вольно), а рук не подымай. него дело, как гусли, идет. Гуси в гусли, утки в дудки, вороны в коробы, тараканы в барабаны. Гусельцы хозяина знают. Хороши гусеньки (гусельцы, гуслицы, гуселюшки, гуслишки), да не хорош гуслист м. гуслистка ж. гусляр, гуслярка, играющий на гуслях. Гусельник или гусельщик м. мастер, работающий, строящий гусли. Гусельник перм. заводск. поленница дров. Гусельный, к гуслям относящийся или прнадлежщ. Гуслистов, гусляров; гуслисткин, гусляркин, ему, ей прнадлежщ. Гусельников, гусельничий, строителю гуслей прнадлежщ. Гуселничать, гуслярить, заниматься гуслями; петь, играть, веселиться. Гусельчатый, похожий на гусли, полосатый, бороздчатый, дорожчатый, как бы исчерченный вдоль струнами. него в голове гусляк разгулялся, хмель, который разводится на реке Гуслице, Богородского уезда
Владимир Иванович за игрой на гудке, старинном трехструнном смычковом русском народном инструменте
Владимир Иванович разработал уникальный метод восстановления инструментов, признанный самым передовым сегодня: подлинные, найденные во время раскопок части в реконструированных инструментах оставляют темными, а восстановленные, дополненные части реставраторы выделяют другим, более светлым цветом. «Я не хочу обманывать зрителя, — говорит Владимир Иванович, — пусть люди знают, что найдено, а что мы дополнили».
Слева на фотографии — «волшебные дудочки», сопели: пока они звучали, танцующие просто не могли остановиться.
Владимир Иванович держит в руках лирообразные гусли
Лирообразные гусли разных типов
Владимир Иванович Поветкин занесен в Книгу рекордов «Диво» как умелец, воссоздавший самые древние в мире гусли. Он кавалер международного ордена Святого Константина Великого. Его хорошо знают в Швеции, Дании, Норвегии, в других странах, где он много раз выступал на конференциях, фестивалях, проводил мастер-классы.
С 1991 года Центр музыкальных древностей действует как самостоятельная организация, изучает весь комплекс вопросов, связанных с русскими музыкальными древностями, фольклористикой, песенными традициями, археологическими находками, ведет обширную культурно-просветительскую работу.
В Великом Новгороде, хранящем на своей земле сокровища многовековой истории Руси, живет человек, чьи руки все называют золотыми, — художник, ученый, реставратор Владимир Иванович Поветкин. Именно к нему обращаются, когда нужно восстановить и прочесть рассыпавшуюся на множество кусочков берестяную грамоту, его рукам доверили найденную в 2000 году самую древнюю книгу — «Новгородскую псалтырь». Однако он сам делом своей жизни считает созданный им в Новгороде Центр музыкальных древностей. В этом центре собрана уникальнейшая коллекция музыкальных инструментов Древней Руси, восстановленных его руками. И главное — эти инструменты, молчавшие много-много веков, благодаря усилиям Владимира Ивановича вновь зазвучали! И слушая их голоса, погружаясь в мир звуков Древней Руси, ее музыки, открываешь по-новому ее характер, ее надежды, ее мироощущение. Это чрезвычайно кропотливый труд и подвиг ученого и художника, очарованного красотой открывшегося перед ним далекого, но до боли родного мира.
Владимир Иванович, как получилось, что вы стали изучать и собирать музыкальные инструменты Древней Руси?
Я занимался живописью, скульптурой, делал копии древних миниатюр для исторического отдела новгородского музея. Потом, когда не стало возможностей для творчества (такое было время), а работать на будущее, под сукно мне не хотелось и я искал применения своим способностям, представилась возможность заняться реконструкцией деревянных предметов быта древних новгородцев. И эта работа по воле случая оказалась связана с музыкальными инструментами.
Один инструмент в экспозиции музея — лирообразные гусли XII века обратили на себя мое внимание своими несоответствиями в художественном облике: и в верхней их части было какое-то крупное отверстие, и в деке тоже отверстие, как у гитары. Я подумал: «Неужели средневековый мастер мог допустить такую оплошность, потерять чувство художественной меры?» — а потом вспомнил: это же реконструкция, только часть инструмента исконная, а другая, затонированная под цвет оригинала, дополнение современных исследователей. Я показал работникам исторического отдела на буквицы из служебника XIV века: на изображенных там гуслях никаких отверстий вообще не было! Так начали возникать вопросы.
В 1978 году сотрудники новгородского музея-заповедника обратились ко мне с просьбой восстановить гусли XI века, пятиструнный инструмент удлиненной формы, поступивший из химлаборатории Эрмитажа. На одном из обломков гуслей сохранилась резная надпись «Cловиша». Это была во всех отношениях ответственная работа.
Я думал, что сделаю самое необходимое, а потом музыканты, музыковеды, фольклористы начнут работать. Но все ждали результата от меня. А я не музыкант, однако с тех пор, с середины 70-х годов, занимаюсь серьезнейшими проблемами музыкальной археологии.
И что вам удалось восстановить?
На сегодняшний день восстановлено очень много разных типов сигнальных и музыкальных инструментов древнего Новгорода, от колотушки ночного сторожа до легендарных гуслей. А по Новгороду мы можем судить о музыкальном мире всей Древней Руси. Но прежде всего нас, конечно, интересует Новгород. Ведь здесь не просто хорошо сохранились разные предметы древнего быта, Новгород — это и культурная столица средневекового европейского мира. Здесь уже в X веке звучали самые красивые и самые сложные музыкальные инструменты — смычковые.
Но ведь считается, что в истории все развивается от простого к сложному?
Да, мы живем с этим убеждениемѕ Но знаете, когда археологи открывают слои XII, XI, X веков — это просто радость для глаз: все вещи одна другой краше. Это только обломки вещей, но понимаешь, что каждый обломок когда-то был роскошным предметом, резным, созданным с безупречным художественным вкусом! Об этом еще никто из ученых толком не сказал. Это вещи необыкновенной красоты, в том числе музыкальные инструменты. Кобылки для трехструнных смычковых гудков исполнены с высочайшим мастерством, легко, как будто песня пропета, — для этого нужен огромный опыт! И первопоселенцы уже пришли в Новгород с такими инструментами, то есть история их еще длиннее. Предполагается, что в Европу смычковые инструменты пришли через Болгарию примерно в IX веке. Представляете, как близки к IX веку 20–30 годы X века, к этому времени относятся самые ранние материальные свидетельства смычковых музыкальных инструментов, открытые в Новгороде! В Европе таких находок пока нет, а в Новгороде их целая серия! Музыкальная традиция — это часть устного поэтического наследия, которым мы должны гордиться. И если мы не знаем древних песен своего народа, значит, мы ничего не знаем обо всей своей культуре! Ведь что показывает народ другому народу? Свои песни, музыку, свои пляски, одежду, свое умение строить дом, вырастить хлеб, накормить себя, накормить других, — все это определяет национальность. А у нас национальность пытаются определить пустыми патриотическими словами, зачастую иностранными.
Почему, по-вашему, так важно и необходимо каждому народу сохранять свои национальные черты, свою культуру?
Если ты хорошо знаешь и сохраняешь традиции своего народа, значит, будешь с уважением относиться к традициям других народов и именно на этой основе сможешь сохранять хорошие отношения с ними — не на сером интернационализме, межнационализме или глобализме, как сейчас говорят (термин новый, а идея та же — нивелировать, смазать, смешать все национальности, если говорить о музыке: обязательно дополнить традиционную музыку джазовыми, современными авангардными элементами, одесскими мотивчиками и превратить в серую кашу).
Мы на лекциях объясняем, что каждому народу дана своя красота. Если народы сохраняют эту красоту, то и лик земли остается красив. Если человек живет в гармонии с природой, у него и одежда соответствует природе, и занятия, и это очень красиво. Когда же мы все перемешиваем, лик земли становится серым, невзрачным, некрасивым.
Говорят: «Надо в душе сохранять русский дух, а одежда — это внешнее». Ничего подобного! Если бы это было так, императорская семья Японии не фотографировалась бы в своих традиционных одеждах, Индира Ганди или правители арабских государств не носили бы свои традиционные одежды. Сейчас на самом деле идет борьба между мирами: один мир хочет сохранить свои традиции, исторически проверенные, устоявшиеся, а другой хочет смешать все в серую массу. И я поддерживаю первых, потому что это красиво, а я художник и ориентируюсь на красоту, руководствуюсь ощущением красоты, в том числе и при реконструкции музыкальных инструментов. Я не хочу ни прибавлять, ни убавлять, а стремлюсь быть максимально точным, потому что культура средневековья столь высока, что это мы должны учиться у средневековых людей ощущению гармонии и красоты. Просто нужно попытаться деликатно войти в их мир и понять, что он такое, и дать ему правильную оценку.
Владимир Иванович, а когда вы в первый раз почувствовали очарование древней культурой, древним мироощущением?
Я к этому миру шел постепенно, пытаясь понять, чем должен заниматься художник. В только авторском много эгоистичного, в народной традиции — нет, вспомним, к примеру: гусли-самогуды — они сами гудят! Пастухи на Русском Севере говорят: труба сама играет, не я. И это не позерство, так люди на самом деле чувствуют. И мне эта позиция приятна, она делает человека человечнее.
Если вернуться к инструментам, говорят, гусли — русское изобретение?
Нет. Когда артисты русским народным инструментом называют концертные гусли, это неграмотно. Концертные гусли в 1900 году изобрели Осип Устинович Смоленский и Николай Иванович Привалов, сподвижники Василия Васильевича Андреева, создателя великорусского оркестра. Они фактически создали новые музыкальные инструменты: балалайку, домру, гудки и, в частности, гусли. Эти инструменты совершенно не походят на традиционные гусли ни по конструкции, ни по технике игры на них, ни по репертуару, ни по своему предназначению.
Если говорить о народных инструментах — они принадлежат обрядовой музыкальной традиции, а в ней песня, пляска, инструментальная музыка были обращением к духам природы во время праздников, которые в принципе отличались от сегодняшних. А концертные гусли были созданы для того, чтобы услаждать слух людей, пришедших в концертные залы (это другое мировоззрение), фактически у них только название то же — «гусли», а по всем параметрам это совершенно другой инструмент. Им мы должны гордиться как изобретением XX века.
А народные гусли как появились?
Конструктивная идея лирообразных гуслей уходит корнями в глубочайшую древность, в Египет и Месопотамию. Гуслеобразный щипковый инструмент был известен многим народам: мы обнаружим его и в Африке, и в Индии, и в Китае, и в Японии, и у ханты-манси. Говорить, что народные гусли — это исконно русский музыкальный инструмент, неверно: его конструктивная идея передавалась от народа к народу, от цивилизации к цивилизации, приспосабливалась в разных концах земли к конкретным географическим, экономическим, культурным условиям, приобретала «национальное» лицо. Нашим национальным лицом, вовсе нам неведомым, которое для нас открыла археология, были лирообразные гусли. Кстати, если Садко был историческим лицом, на каких гуслях он мог играть? Только на лирообразных (хотя художники изображают его с более поздним инструментом, так называемыми гуслями-псалтирем), других струнных щипковых инструментов в то время не было. Народными же мы можем называть эти гусли прежде всего потому, что они воспеты в наших песнях, сказках, былинах, они были частью нашей истории, использовались в обрядовой жизни нашего народа.
А чем обрядовая музыка отличается от современной?
Музыкальные формулы для наших предков были такими же святынями, как для христианина икона: у него не искусствоведческий взгляд на икону, для него икона всегда красива, ее красота не подлежит сомнению. Так и в народной традиции: обрядовые наигрыши — свадебные, масленичные, на Ивана Купалу, на закликание птиц и так далее — это святыни, они обязательно красивы. Но это не главное, это само собой разумеется: все звуки даже самых простейших музыкальных или хозяйственных сигнальных приспособлений построены по законам высшей красоты. Главное же в том, что народ этими наигрышами, песнями участвует в творении мира, он знает, в какой день какая песня — с какими интонациями, с каким содержанием — должна звучать. В народной традиции человек на празднике не посторонний, не зритель, не наблюдатель, не оценщик, а участник — он участвует в празднике своей одеждой, соответствующей песней, пляской и, если требует обряд, плачем.
А как вам удается воссоздавать гусельные наигрыши, каким-то внутренним чутьем?
Нет-нет, ни в коем случае! Настало счастливое время, когда мы, получив импульс от археологов, передали наш опыт фольклористам, и, взяв восстановленные действующие инструменты, они поехали в Псковскую, затем в Новгородскую области собирать свидетельства инструментальной музыкальной традиции, в частности гусельной. И начались открытия! Старожилы псковских, новгородских сел сначала сказали, что не смогут вспомнить, как они играли в юности, ведь это было 60 лет назад. А потом (инструмент звучащий, интересно попробовать!) прикасались к струнам, и вдруг пальцы что-то начинали вспоминать — и сегодня золотая фонотека русской национальной музыки пополнилась не десятками, не сотнями, а тысячами образцов гусельной игры. В деревнях сохранились следы настоящей гусельной традиции, способы игры и древние наигрыши — это едва ли не самое крупное открытие в фольклористике XX века! Оно стало возможным благодаря началу реконструкции новгородских средневековых инструментов.
Владимир Иванович, я слышала, что ваш центр создавался очень непросто.
У нас много сложностей. К сожалению, в России мало кто знает или хочет знать о древней музыкальной культуре и редко говорят об открытиях в Новгороде. Да и в самом Новгороде, к сожалению, власти не могут понять важности этих открытий. Придет время, мы спохватимся, но иногда мы спохватываемся поздно.
Наш центр из-за равнодушия, мягко сказано, чиновников создавался очень трудно, долго. И его не было бы, если бы не Дмитрий Сергеевич Лихачев. Он не только первым откликнулся и прислал своих сотрудников для записи в Новгороде голосов реконструированных древних инструментов, но и в течение долгих лет привлекал других академиков, ученых с мировым именем, убеждал в том, что такой центр необходим, посылал письма в администрацию города, в обком партииѕ Затем подключились писатели, журналисты. И под давлением общественности начали строить это здание. Это заслуга российской общественности, я должен поблагодарить очень многих людей!
Потом появилась новая проблема — никто не хотел брать это здание на баланс, и его собирались у нас отобрать. И в эту труднейшую минуту Дмитрий Сергеевич, председатель Советского фонда культуры, взял наш центр на баланс фонда как общественную организацию. С 1991 года я официальный директор Центра музыкальных древностей. Одно время мы даже назывались коммерческой организацией, но только ради того, чтобы сохранить особенность нашей программы. Никакой коммерцией мы не занимаемся, потому что восстановленные древние музыкальные инструменты бесценны, это то, чем город должен гордиться, что должен лелеять и беречь, это национальное достояние и мировое сокровище. А мы вынуждены сражаться за выживание.
Как работает сейчас ваш центр?
К нам приходят и приезжают люди разных возрастов, разных профессий из разных концов России и мира. Мы читаем лекции об истории Новгорода, вернее, о его музыкальной истории. И на лекциях обязательно звучат наши инструменты, обязательно поет хор. Плясовые наигрыши мы показываем с плясками, а песни выбираем по времени года, какой праздник ближе.
Хором руководит Наталья Николаевна Попова, выдающийся специалист, лучшего в Новгороде и во многих городах вокруг нет. Это на первый взгляд кажется, что наша программа проста: сыграл, сплясал и спел, — нет, далеко не каждый специалист способен осилить такую высокую научную программу. Она дает возможность уловить ощущение традиции, это очень важно, ни в какой консерватории этому не научат, а Наталья Николаевна это делает благодаря и своему педагогическому таланту, и своей одаренности, знаниям. Есть у нас золотошвейка Ольга Павловна Шадурская, специалист высшего класса с художественным вкусом тоже от Бога. Сотрудниками центра я могу только гордиться, лучших сегодня не найти.
А один наш воспитанник игрой на гуслях очаровал свою возлюбленную, как это, кстати, и бывало когда-то. Гусли — символ мужского начала, это подтверждают все документальные свидетельства, которые мы собрали в экспедиции. И если девушка на сцене играет сегодня на гуслях, с точки зрения народной традиции это нарушение обычая.
Это интервью будет читать большая аудитория, что бы вы пожелали читателям?
Заканчивая наши лекции, мы всем гостям, какой бы национальности они ни были, желаем одного — чтобы в их гардеробе на случай праздника был народный костюм. Желательно сшить его своими руками: когда шьешь такую одежду, узнаёшь историю своего народа лучше, чем читая исследование, многое понимаешь и можешь восхититься и конструкцией, и украшениями, и тем, чем одежда одного края отличается от одежды другого края. И разумеется, хотя бы одну настоящую старинную обрядовую песню надо разучить: мужчине — мужскую, женщине — женскую. Ведь песенная культура собрала весь опыт народа, это не развлечение, эти песни нужно перелистывать как Библию: в каждой песне своя притча, у каждой свое назначение, свой смысл, своя поэтическая красота, — и если мы прикоснемся к этим сокровищам, то больше будем уважать себя. Это возможность осознать красоту своего народа, ощутить себя его частью. А это необыкновенно красиво! Со школьной скамьи я помню лозунг: «Берегите свою культуру, как зеницу ока».
Владимир Иванович закончил свой рассказ пожеланиями и ничего не сказал о том, что Центру музыкальных древностей очень нужна помощь. Эти замечательные люди изо всех сил сражаются, чтобы все мы снова не потеряли сокровище, лишь недавно обретенное. Как мало людей знают об открытиях, сделанных у нас, в России, и в первую очередь в Новгороде! Центр постоянно оказывается на грани исчезновения из-за недостатка денег — и почти никого это не волнует! И наше общее сокровище существует только сверхусилиями нескольких человек. Поэтому я обращаюсь ко всем читателям: если вы хотите помочь этой благородной работе, позвоните в редакцию.
Садко в подводном царстве
