На чем спали викинги
Вся правда о викингах, какими мы их не знаем
Все любят викингов — суровых морских бродяг с рыжими бородами и огромными топорами. Но знают про них преимущественно благодаря фильмам и одноименному сериалу. Поэтому старые скандинавские бродяги окутаны таким количеством легенд. Мало кто знает, что рогатый шлем в основном использовался в ритуальных церемониях, а красивых женщин у них было немного. Все гнилозубые, с обвисшей грудью и бесформенным телом — результаты тяжелого физического труда. Впрочем, это еще не все.
1. Рабу голова не нужна
Викинги без рабов, как дом без фундамента. Вся их экономика была основана на работорговле. Они держали их для помощи по хозяйству, а также для дальнейшего путешествия по загробному миру.
Университет Осло опубликовал результаты своего исследования в 2014 году. Они вскрыли могильники, датирующиеся концом железного века (между 550 и 1030 гг.), где было похоронено 10 человек. Трое были в одиночестве, остальные с комфортом расположились в двух двухместных и одном трехместном захоронениях, причем четверо из них были без головы. И это не единственное место, где обезглавленные трупы были похоронены рядом с викингами. Если верить исландским сагам, то несчастных рабов хоронили рядом с хозяевами, а чтобы была видна разница между социальными классами (вдруг боги подслеповаты), им отсекали головы. Вряд ли это нравилось рабам, но они попадали в могилу в качестве жертвы — как знак почтения умершего. А может, они сами просили себя обезглавить, лишь бы больше никогда не слышать разговоров по Вальгаллу и вечный пир.
2. Охота на евнухов
Викинги не изобрели рабство, но уж точно вывели его на совершенно новый уровень. По мнению историка Джона Хейвуда, большинство крупнейших городов Ирландии, включая Дублин и Лимерик, долгое время были концентрационными лагерями для рабов. В этом незавидном качестве они просуществовали сотни лет — слишком уж удобное расположение у них было. Ограбил монастырь на побережье Британии, и тут же слинял на базу.
Как видишь, даже после потери мужской силы можно построить неплохую карьеру. Как у лорда Вариса из «Игры престолов». Поэтому для викингов монастырь был настоящим золотым рудником, но сами они были всего лишь звеном в длинной цепочке превращения из монаха в евнухи. После похищения рабов отправляли в Венецию, где их оскопляли и продавали на Восток.
3. Очаровательная улыбка элиты
У викингов были свои представления о красоте, которые могут найти отклик у любителей бодимодификаций. В 2006 году антропологи, исследовали 557 скелетов, у 24 из которых на зубах была обнаружена какая-то необъяснимая чертовщина. Не кариес и не флюс, а искусно вырезанные узоры на эмали. Узоры были настолько сложными и так тщательно сделанными, что для этой работы потребовался бы настоящий художник. Мало того, что подобное просто невозможно было бы сделать себе самому, так сам процесс был бы невероятно болезненным. На некоторых зубах были только один или два знака, а на других было вырезано до четырех.
Пока не ясно, было ли это сделано для устрашения, как символ статуса или просто, чтобы показать, насколько достойным бойцом человек был. Видимо, бредовая идея пришла в их отмороженные головы после первых контактов с западноафриканскими народами. У коренных американцев тоже была странная мания портить эмаль, что подтверждает теорию о том, что викинги добрались до Америки раньше испанцев.
4. Викинги были настолько сумасшедшими, что дома их приходилось держать в узде
Представь, что ты викинг. Ты зарабатываешь на жизнь грабежами, рейдерством и похищением людей. Ты действительно хорош в гребле, отлично ориентируешься даже в пасмурную погоду, безупречен в раскалывании черепов. Но тебе пора возвращаться домой, и что ты будешь делать дальше? Выключишь режим кровожадности? Но ведь ты безумен. Поэтому с тобой боятся связываться соседи, ведь ты деморализуешь врага своими воплями еще до начала сражения.
Для того, чтобы держать мореходов в узде, были написаны исландские саги — эдакий инструмент связи суровой физиологии с личностью. В них было сказано, на что стоит обратить внимание, каким должен быть правильный викинг, и как вести себя в быту.
5. Берсерки вполне реальны, но безумны по другой причине
Знаменитые берсерки кажутся настолько нереальными, что прочно закрепились в среде сказочных персонажей. На самом деле это совершенно реальные люди, которые сражались настолько хардкорно, что остальные викинги предпочитали стоять подальше, чтобы не попасть под братскую секиру (в пылу сражения не всегда понятно, где друг, а где враг).
Привычный образ берсерка восходит к саге, написанной Снорри Стурлусоном. В 1030 году Олаф Харальдссон использовал берсерков как ядро своего войска, но их полное невыполнение приказов привело к поражению и гибели вождя.
6. Очень любили стричь ногти
В Вальгаллу с нестрижеными ногтями не пускали. Это не шутки, ибо еще Снорри Стурлусон в Младшей Эдде писал, что любому порядочному скандинаву перед погребением обрезают ноготочки, чтобы помочь предотвратить или хотя бы отсрочить конец света.
Дело в том, что когда наступит Рагнарёк, твой друг Игорек охренеет, увидев огромный корабль Нагльфар с армией великанов-ётунов на борту. Желая отсрочить наступление Рагнарёка, скандинавы срезают ногти покойников и сжигают в огне. Естественно, этого всегда было мало: строительство корабля не останавливается ни на минуту благодаря ногтям трупов с остальной части планеты. Так что чем больше людей с нестрижеными ногтями похоронено, тем больше корабль, а следовательно, больше гигантов. Уверен, от такой картины мы все немного охренеем. Кстати, произойдет это скоро. Два норвежских ученых, якобы шутки ради, предрекли появление корабля в следующем году. Вот и посмотрим, как выглядит корабль из грязных ногтей.
7. Не гнушались детоубийством
Хотя это крайне неприятно, избирательное детоубийство часто встречалось в разных регионах. Не забывай, что в неспокойные времена эпохи викингов мальчики, будущие воины/грабители/насильники были востребованы больше, чем девочки. Возможно, это вызвало дисбаланс по половому признаку, который вылился в жесткую конкуренцию за невест. В итоге молодых (а уж тем более красивых) невест было мало, конкуренция росла, и пацанам приходилось уплывать за моря-океаны, чтобы пополнять капитал и ковать боевую славу. Причем они не считали это убийством, поскольку законом не запрещено, и считалось, что мальчик превосходит девочку в четыре, а то и в девять раз. А в ту пору на севере все решала физическая сила. Тщательно осмотрев ребенка, прикинув, какую пользу он может принести, выносился суровый вердикт.
8. Угар по-скандинавски
Кто-то нюхает клей, кто-то — кокс. Суровые викинги не разменивались на мелочи — они дышали угарным газом. Не специально, а потому что строили плохо. Длинные дома викингов были довольно прохладными. Пить мед и спать в них было не очень удобно. В центре каждого дома стоял очаг. Выглядела конструкция так: глинобитные стены, соломенная крыша с дырой в середине, через которую выходил дым. В таких условиях приходилось проводить 15 недель суровой скандинавской зимы.
Проблема в том, что конструкция дома всячески благоволила сбору двуокиси азота и окиси углерода. Можно предположить, что викинги храпели как тюлени, страдали от респираторных инфекций, бронхита, цереброваскулярных заболеваний и рака. Ах, старые добрые времена!
9. Кишащие червями варвары
Труд археолога прекрасен и удивителен. Ты копаешься в окаменелом дерьме своих предков, в буквальном смысле, выуживаешь из копролитов ценные знания об эпохе и о людях, которые тогда жили. Вернее, археологи просто роются в древних сортирах, а знания выуживают биологи. Так они выудили, что храбрые викинги буквально страдали от глистов. В тысячелетнем скандинавском помете было обнаружено столько яиц гельминтов, сколько звезд на небе. Ясное дело, никакой противоглистной терапии в те времена не было, люди потребляли пищу, в которой присутствовали личинки, и при этом жили в негигиенично близком соседстве с животными, мясо которых употребляли в пищу. Глисты поражали не только кишечник, но печень и легкие, и люди умирали от истощения.
Однако организм человека смог защититься от напасти: у викингов и их потомков произошла мутация гена, отвечающего за выработку фермента Alpha-1 antitrypsin, и вместо этого фермента начал вырабатываться его измененный вариант, опасный для глистов. Так что нынешние норвежцы, датчане и шведы должны быть благодарны предкам за то, что в их брюхе не барахтаются навязчивые черви. Но не все так хорошо. Именно глистогонный фермент сделал потомков викингов предрасположенными к легочным болезням, таким как эмфизема и хроническая обструктивная болезнь легких. Так что у скандинава во все времена участь незавидная: либо ты свирепый воин, кишащий червями изнутри, либо кашляющий эмфиземик, но зато живущий в максимальном благополучии.
Викинги. Ликбез для чайников. Часть 3.
Оригинал взят у 
mihalchuk_1974 в Викинги. Ликбез для чайников. Часть 3.
Корабли. Города. Торговля
«Корабль – жилище скандинава». Это выражение франкского поэта очень верно передает самую суть отношения древних норвежцев и датчан к своим кораблям. Необычайное богатство морской терминологии и выражений, которые они употребляли, называя свои суда, бесчисленные изображения кораблей, погребения в ладьях – все свидетельствует о том, какое большое место в сознании скандинава они занимали, об огромной роли мореплавания в его жизни.
В VIII-XI вв. викинги не знали себе равных на море. Мореплавание было известно жителям Скандинавского полуострова с очень древних времен. Среди наскальных изображений, относящихся к неолиту и к бронзовому веку, много раз встречаются рисунки ладей. В бронзовый век корабль становится самым распространенным, излюбленным сюжетом скандинавских мастеров наскального рисунка. Корабль играл, по-видимому, видную роль среди религиозных представлений тогдашнего населения Скандинавии (11). Изображения кораблей сохранились и от раннего железного века. Судя по картинам того периода, у скандинавов существовали большие весельные ладьи, поднимавшие значительное число воинов; носовая и кормовая части украшались высоко вздымающимися резными головами животных. С течением времени формы изображаемых древними художниками судов совершенствуются, что могло отражать прогресс как в технике живописи, так и в кораблестроении. Затем появляются погребения, над которыми устанавливались ряды камней, имитировавшие контуры корабля. Задолго до эпохи викингов (как и в течение ее), наряду с такими погребениями, знатных людей стали хоронить в ладьях, которые помешались в курганах. Наиболее ранние могилы с людьми датируются примерно 500 г. н. э., т. е. относятся к эпохе «Великих переселений народов». По мнению некоторых археологов, подобная практика восходила к еще более раннему времени.
Из найденных ладей самая древняя – корабль из Нидама (Шлезвиг) – относится к рубежу III и IV вв. У этого гребного судна не было мачты, киль был развит слабо (12). Однако слава моряков Северной Европы намного древнее. Еще Тацит писал о племенах свионов. древних жителей Швеции: «Они сильны не только пехотой и вообще войском, но и флотом. Форма их кораблей отличается тем, что с обеих сторон у них находится нос, что дает им возможность когда угодно приставать к берегу; они не употребляют парусов, а весла не прикрепляют к бортам одно за другим; они свободны, как это бывает на некоторых реках, и подвижны, так что грести ими можно и в ту и в другую сторону, смотря по надобности» (13). Это описание соответствует как наскальным рисункам, так и найденным остаткам кораблей. Первыми из германцев, кто стал применять мачту с парусом, были, очевидно, фризы, у которых в более позднее время ее переняли скандинавы. В VI-VIII вв. ладья у скандинавов сменяется кораблем с острым и длинным килем и мачтой, несущей большой четырехугольный полосатый, красный или синий шерстяной парус.
Когда начались походы в другие страны, морское превосходство скандинавов обнаружилось полностью. Они безраздельно господствовали на Балтийском и Северном морях, бороздили Средиземное море, смело курсировали в бурных водах Северной Атлантики и даже достигали берегов Северной Америки. Суда викингов поднимались по течениям рек в глубь континента Европы, плавали по Днепру и Волге вплоть до Черного и Каспийского морей. Каковы были их корабли?
Раскопки курганов в Вестфолле, в Юго-Восточной Норвегии, дали поразительные результаты. Два корабля викингов в Туне и Гокстаде были обнаружены еще в конце XIX в. Но самое интересное открытие было сделано в 1904 г., когда из так называемого княжеского кургана в Усеберге (Озеберге) извлекли корабль, сделавшийся объектом пристального внимания и изучения археологов и историков, специалистов морского дела и искусствоведов (14). Только тогда стало ясно, на какой большой высоте стояло кораблестроение у скандинавов в конце IX и начале X в.
Длина кораблей приблизительно одинаковая – от 20 до 23 м, при ширине в средней части от 4 до 5 м. От скандинавских судов, относящихся к более ранней эпохе, корабли викингов отличались тремя основными чертами. Во-первых, более совершенным управлением: наряду с длинными, пяти-, шестиметровыми веслами (на корабле, найденном в Туне, было 11 пар весел, у гокстадского – 16 пар, а у усебергского – 15 пар) и большим рулем у них имелась мачта для паруса (на Севере ее называли «старухой»), тогда как их предшественники управлялись только при помощи весел. Парус на Севере появился незадолго перед эпохой викингов. Таким образом, маневренность корабля резко возросла. Норманнский корабль мог плавать не только по ветру, но и против него. Во-вторых, кили этих кораблей (из стволов деревьев) были сильно развиты, создавая судну большую устойчивость. Кроме того, эти корабли имели небольшую осадку, могли приставать к берегу даже в мелководье и подниматься по течению рек. Наконец, борта их оказались сшитыми из узких гибких планок, связанных со шпангоутами, вследствие чего они были очень эластичны; такому кораблю не были страшны удары океанских волн. Высокое мастерство строителей этих кораблей и их великолепные мореходные качества могли быть только результатом длительного развития кораблестроения в века, предшествовавшие началу походов викингов. На кораблях, относящихся к VII и VIII вв., скандинавы плавали в относительно спокойных водах Балтики. Смело выйти на просторы Северного моря и Атлантики они впервые смогли лишь тогда, когда были достигнуты серьезные новые успехи в кораблестроении, засвидетельствованные находками в курганах Южной Норвегии и других погребениях.
Драккар из музея кораблей викингов в Осло
На обнаруженных археологами кораблях эпохи викингов отсутствовали скамьи для гребцов. Очевидно, когда корабль шел на веслах, команда сидела на своих сундучках. Что касается мореходных качеств этих судов, то их проверили на практике. В 1893 г. была построена точная копия корабля из Гокстада, и на нем норвежская команда менее чем за месяц, в штормовую погоду, переплыла Атлантический океан. По окончании плавания капитан корабля дал ему высокую оценку. При этом он отметил большую легкость управления; даже в бурю с рулем мог справиться один человек (15).
Высоко вздымая над волнами штевень, играя красками желтых и синих щитов, повешенных вдоль бортов, быстро и гордо несся такой корабль под четырехугольным парусом навстречу бурям и неизведанным землям, повинуясь руке опытного штурмана. Казалось, по морю несся сказочный зверь. Резное деревянное изображение головы дракона или змея на штевне давало, по тогдашним верованиям, магическую силу кораблю, защищало его от злых духов и устрашало врагов. Когда викинги приставали к берегу и вытаскивали корабль на сушу, голова зверя снималась, дабы не разгневать местных богов. «Дракон», «Большой змей» – так называли викинги свои корабли.
Корабль играл в жизни скандинава огромную роль. Нередко, наряду с гребцами и воинами, на кораблях находились и их домочадцы со своим имуществом. Жители Севера дорожили своими судами, берегли их. Когда корабль не находился в плавании, его укрывали от непогоды в специальном сарае.
Скандинавы в эпоху викингов строили корабли разных типов. Одни из них предназначались для плавания вдоль побережья и в устьях рек и имели более скромный киль. Таков корабль, найденный в 1935 г. в Ладбю, на датском острове Фюн (16). Другие суда, отличавшиеся большей маневренностью и устойчивостью, смело уходили в Атлантику. Со временем корабли викингов приобрели значительные размеры. В отличие от судов, зарытых в курганах, они имели большую грузоподъемность, на них было до 20 и более пар гребцов, и они могли принять на борт изрядное количество воинов. На рубеже X и XI вв. норвежские конунги иногда строили корабли с 30 и более парами весел (такой корабль должен был достигать в длину почти 50 м). Но это был предел конструктивных возможностей: длина корабля зависела от размеров киля, а он сооружался из ствола одного дерева.
В норвежских кораблях, спрятанных в курганах, имелись погребальные камеры, в которых лежали останки их хозяев. В двух кораблях были похоронены мужчины, в усебергском корабле – женщина. По мнению норвежских историков, то была «королева» Аса – бабка объединителя Норвегии Харальда Прекрасноволосого. Она умерла молодой. Судя по останкам, ей было немногим более 30 лет. Рядом нашли труп старой женщины, очевидно, ее рабыни, последовавшей за нею в могилу, чтобы продолжать служить ей в загробном мире (17). Вместе со своей хозяйкой в царство богов на усебергском корабле отправилось более дюжины коней и собаки. Кровати и кухонная утварь, сундуки и кадки, украшения и продовольствие, постели и ручной ткацкий станок – короче, все, чем пользовалась эта знатная женщина в своей земной жизни, было уложено при погребении в ее корабль. Особенно интересны сани и повозка. Они украшены богатым резным орнаментом, выполненным несколькими искусными мастерами в разных стилях.
Известен и хозяин корабля из Гокстада. Курган, в котором находился этот корабль, расположен неподалеку от усадьбы Гьекстад; ею в конце IX в. владел конунг Олаф Гейрстадальф – родственник Асы, Снорри Стурлусон рассказывает, что Олаф был исключительно сильным и рослым человеком и умер от болезни ноги. Анатомическое исследование костей человека, погребенного в Гокстадском корабле, обнаружило, что его рост достигал 178 см (по тем временам – это высокий мужчина) и что он страдал хроническим суставным ревматизмом!
Северные мореплаватели в походе ориентировались главным образом по солнцу и звездам. При плавании вдоль побережья на ночь обычно приставали к берегу, но в открытом море приходилось полагаться преимущественно на свое искусство и мужество, да еще на счастье, в которое викинги непоколебимо верили. До последнего времени считалось, что викинг-штурман не имел ни компаса, ни других инструментов. Однако во время раскопок 1948 г. древнего поселения в Гренландии был найден обломок прибора, который считают примитивным пеленгатором: деревянный диск, как полагают, с 32 делениями, расположенными на равных расстояниях по краю, вращался на ручке, продетой через отверстие в центре, и по диску ходила игла, указывавшая курс (18). Скандинавские мореплаватели эпохи викингов обладали и некоторыми астрономическими познаниями. В исландских сагах упоминаются «солнечные камни» и «камни-водители» – возможно, это какие-то предки компаса. Во всяком случае, викинги не блуждали в бурных водах Северной Атлантики совершенно вслепую.
Неизвестно, сколько кораблей викингов, ушедших в океан, исчезло в его пучине. Лишь в отдельных случаях мы узнаем о судьбе этих мореплавателей. Так, на камне, воздвигнутом в XI в. в Западной Норвегии в память о погибших моряках, сохранилась руническая надпись, повествующая об экипаже корабля, затертого во льдах близ Гренландии; люди покинули судно и по движущемуся льду пошли к берегу острова, страдая от мороза и голода. «Жестокая судьба погибнуть так рано, – гласит надпись, – ибо удача их оставила» (19). Руническая надпись из Дании говорит о человеке, который «утонул в море вместе со всеми своими спутниками».
В «Саге об Эйрике Рыжем» рассказывается о гибели Бьярни, сына Гримольфа, который плавал к берегам Америки. Его корабль стал тонуть, и Бьярни приказал своим людям перейти в лодку. Но она могла вместить только половину экипажа, и Бьярни предложил тянуть жребий. Все согласились, а один юноша, не вытянувший счастливого жребия, воскликнул:
» – Ты намерен меня здесь оставить, Бьярни?
– Выходит, так, – отвечал Бьярни.
– Не то обещал ты мне, – сказал парень, – когда я последовал за тобой из отцовского дома в Исландии.
– Ничего не могу поделать, – сказал Бьярни. – Но скажи, что ты можешь предложить?
– Я предлагаю поменяться местами, чтобы ты перешел сюда, а я пошел бы туда.
– Пусть будет так, – ответил Бьярни. – Ты, я вижу, очень жаден до жизни и думаешь, что трудная вещь – умереть.
Тогда они поменялись местами. Тот человек перешел в лодку, а Бьярни взошел на корабль. « (20).
Сага гласит далее, что Бьярни и его друзья на тонувшем корабле погибли, лодка же добралась до Ирландии. Имени человека, которого спас Бьярни, сага не упоминает: он не заслуживает того. А о бесстрашном Бьярни, мужественно принявшем свою судьбу, рассказывали исландцы из поколения в поколение.
Торговля, также как и мореплавание, получила развитие у скандинавов в очень отдаленные времена. Меха с Севера высоко ценились и в Римской империи, а ютландский янтарь вывозили в различные части Европы, в том числе и в страны Средиземноморья, еще в бронзовый век. Повсеместно в Скандинавии находят римские монеты эпохи республики и империи, но особенно часто их встречают на острове Готланд. Среди обнаруженных кладов римских монет наиболее крупный содержит 1500 денариев.
В раннее средневековье торговые связи между странами, омываемыми Северным и Балтийским морями, были довольно оживленными. Ведущую роль в качестве торговых посредников играли фризы, их торговый пункт – Дорестад, расположенный в устье Рейна, был широко известен в Скандинавии. Среди торговых пунктов, существовавших в тот период в Швеции и Норвегии, добрый десяток носил одно и то же название – Бирка. Так назывались: торговый центр в Швеции на озере Меларен, неподалеку от выхода в Балтийское море (Birkö), и пункт на Аландских островах, в горловине Ботнического залива (Birko), и поселение, на месте которого впоследствии был основан норвежский город Берген (Berkerøøn), и остров у берегов Северной Норвегии (Biarkøy) и другие пункты. Известно, что древнее скандинавское торговое право называлось Biarkøyiarrettr. По мнению шведского ученого Э.Вадстейна, эти пункты получили свои имена вследствие того, что на их территории действовало торговое право, общее для всех них. Он полагал, что между всеми этими Бирками издавна существовали торговые связи по морю и что их посещали фризские купцы и моряки, а также торговый люд с Севера (22). Однако археологических подтверждений мнение Вадстейна не нашло.
Появление в Северной Европе важных торговых пунктов – первых скандинавских городов относится ко времени развития здесь большого судоходства. До недавних пор историкам, интересующимся жизнью и бытом этих городов, приходилось довольствоваться немногочисленными, скудными и не во всем достоверными сведениями, которые содержатся в западноевропейских хрониках и рассказах арабских путешественников. Последние раскопки до некоторой степени восстановили облик древнейших торговых центров Дании, Швеции и Норвегии – Хедебю (в юго-восточной части Ютландского полуострова, южнее г. Шлезвиг), Бирки (на озере Меларен), Скирингссаль (в Южной Норвегии, на западном берегу Осло-фьорда). На месте этих пунктов, существовавших в эпоху викингов, впоследствии не возникли новые поселки. Это значительно облегчило восстановление их облика.
Хедебю (Хайтабу) – буквально: «город язычников» (23) – был наиболее крупным из этих первых городов-эмпорий и самым важным в торговом отношении. Как установили археологи, в период своего расцвета – в X в. – Хедебю занимал площадь около 24 га (в IX в. она была вдвое меньшей). Расположенный на берегу озера в верховьях реки Шлей, впадающей в Балтийское море, город обладал удобной для судов гаванью. Он был обнесен полукруглым валом, который защищал его со стороны суши. Вал из земли и дерева, длиной около 1300 м, хорошо сохранился, На холме севернее города находилось еще одно укрепление, по-видимому, более раннего времени, чем вал. Внутри городской черты найдены остатки небольших домов, обнесенных оградой и образовавших узкие улочки. Раскопки на территории города и многочисленных погребений (общее их число ориентировочно составляет 3-5 тыс.) свидетельствуют о наличии в Хедебю ремесленников, занимавшихся гончарным делом, обработкой железа из болотной руды, ввозившейся из Швеции, ткачеством, работой по кости и рогу, производством стекла, чеканкой монеты, изготовлением бронзовых украшений и филиграни. Археологи установили местонахождение отдельного ремесленного квартала.
Реконструкция Хедебю
Хедебю играл огромную роль в торговле Северной Европы. В первую очередь – из-за своего чрезвычайно удобного месторасположения: город находился в крайней восточной точке пути, связывавшего балтийское побережье Ютландии с западным ее побережьем, омываемым Северным морем. Вместо того чтобы совершать длительное и опасное путешествие через проливы Скаггерак и Каттегат, где торговые суда подстерегали пираты и где частыми были бури (24), купцы предпочитали двигаться из Балтийского моря по судоходной Шлей до Хедебю. Оттуда по суше на расстояние примерно 17-18 км они волоком или на повозках продвигались к реке Трене и по ней до вод Северного моря. Этот путь пересекал южную оконечность Ютландского полуострова несколько севернее нынешнего Кильского канала. Большие и тяжело груженые суда идти таким путем не могли. Поэтому, надо полагать, купцы переправляли здесь относительно легкие и портативные, но ценные товары. Наряду с продукцией местного производства в Хедебю найдены изделия, привезенные из других стран. Судя по всему, с Севера везли рабов, меха, моржовые бивни, из стран Запада – ткани, вино, соль, изделия из благородных металлов и стекла, керамику. Таким образом, Хедебю представлял собой очень важный торговый узел. Недаром за право владеть этим пунктом на протяжении всего времени его существования шла упорная борьба.
Город, очевидно, возник в начале IX в., во всяком случае предметы более раннего времени в нем не обнаружены. Именно в то время, как гласят «Анналы франкских королей» (808 г.), датский конунг Годфред, который вел войны против Карла Великого, приказал своим «герцогам» (duces) возвести вал вдоль южной границы своих владений, от Восточного (Балтийского) моря вплоть до Западного океана (Северного моря), оставив для проезда лишь одни ворота. До сих пор в южной части Ютландии можно видеть остатки мощного оборонительного вала в 3 м высотой, укрепленного камнями. Перед ним был вырыт ров. Толщина вала варьирует от 3 до 20 м. Эта оборонительная линия, строительство которой растянулось на три с половиной столетия (с начала IX в. до 60-х годов XII в., когда часть ее дополнили кирпичной стеной), известна под названием «Датского вала» (Danevirke – буквально «дело датчан») (25).
Вероятно, преимущества, которые давала эта оборонительная стена, привлекали население в Хедебю и благоприятствовали расцвету его торговли. Во франкских анналах одновременно с рассказом о постройке защитного вала в Южной Дании сообщается, что конунг Годфред, напав на город славян – Рерик, силой заставил его купцов переселиться в порт Sliasthorp («усадьба на Шлей»). Под этим названием, как полагают историки, скрывался Хедебю. В жизнеописании католического миссионера Ансгара, составленном в середине IX в. его преемником на архиепископском престоле Гамбурга – Бремена Римбертом, упоминается торговый пункт Sliaswich. Римберт писал, что в этот город, расположенный на Шлей, прибывали купцы из всех стран, Но имел ли в виду автор жития действительно Хедебю, неизвестно. Около 900 г. Хедебю захватили шведы. Стремясь удержать этот пункт в своих руках, шведы обнесли его полукруглой стеной, соединявшейся с Датским валом. Хедебю был включен в единую оборонительную систему. В 934 г. Хедебю захватил германский король Генрих I Птицелов, обложивший город данью. При Оттоне I здесь было основано епископство. Чеканить монету в Хедебю стали еще с середины IX в. (по образцу каролингских денариев из Дорестада). Но окончательно денежный обмен восторжествовал здесь лишь в середине X в. с притоком арабских монет. В это время, по свидетельству археологов, перестали использовать литейные формы из талькового камня, в которых отливали серебряные бруски, употребляемые в качестве средств платежа и ценившиеся по весу.
Как раз в середине Х в. город посетил арабский путешественник Ат-Тартуши. Жители Хедебю, рассказывает он, за исключением немногих христиан, – язычники, устраивающие во время праздников жертвоприношения животных. Выходцу из процветавшей арабской Испании этот город на севере Европы не показался богатым. Население так нуждается, говорит он, что новорожденных детей топят в море, чтобы сберечь продукты. Ат-Тартуши пришел в ужас, когда услышал пение жителей Хедебю: никогда не слыхивал он ничего столь же уродливого; ему казалось, что лают собаки или раздается еще более страшный звериный вой.
С 80-х годов X в. город вновь перешел под власть датских конунгов, которые продолжали его укреплять. Но около 1050 г. Хедебю разграбил и разорил норвежский конунг Харальд Хардрода. Однако, как рассказывают исландские саги, спасаясь от преследования датского конунга Свейна, Харальд бросил в море все сокровища, увезенные из Хедебю. Город был сожжен. Норвежский скальд, служивший в дружине Харальда, воспел это событие:
Из конца в конец пылал весь Хедебю, –
смелый подвиг, на мой взгляд, дорого обойдется Свейну.
Высоко вздымалось пламя над домами, когда я всю ночь до рассвета
стоял на городском валу (27).
Раскопки установили следы пожара, уничтожившего Хедебю. Выше этого слоя признаков продолжения жизни в городе не обнаружено. Правда, немецкий хронист Адам Бременский сообщает, что в 1066 г. венды – соседние с датчанами славянские племена – разграбили Хедебю. Но, по-видимому, тогда существовали только жалкие остатки уже разрушенного города. Веши, найденные в Хедебю, относятся самое позднее к середине XI в., последние по времени монеты – к правлению английского короля Эдуарда Исповедника (1042-1066 гг.). На дне гавани обнаружены части корабля с трупами людей, вероятно, затонувшего в момент уничтожения города. Оставшиеся жители переселились на другую сторону морского залива, и вскоре там возник город Шлезвиг, куда могли подходить более тяжелые корабли. Однако, судя по раскопкам, Хедебю стал утрачивать былое значение задолго до своего разрушения.
Источник: А. Я. Гуревич. Избранные труды. Т. 1. Древние германцы. Викинги. – М.-СПб.: «Университетская книга», 1999.