На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли

На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли

По-русски вся любовь – ямбы лицейских фрикций

по-русски как война

иваны гасят фрицев

следствие она она же и причина

переживаний интересного мужчины

на улице давно в живых Елены нет моей царицы

гороха паники просыпанного

Мне так хотелось бы уйти из нашей речи

уйти мучительно и не по-человечьи

горючую автопокрышку под язык

таблетку к въезду в астму Газы негасимой

когда как резаные воют муэдзины

а из-под солнца комендантского

горюет это сучье мясо

закатываясь в ритме перепляса

в пеленах с куколкой убийцы на плечах

куколка проклюнет покрывала

и стрекозиные разинет жвалы

йельский выученик мученик Аль-Аксы

на двух прожекторах стоять в лучах.

Поучимся ж у чуждого семейства

зоологической любви без фарисейства

уже не можно обознаться

как судорогой сводит М-16

иль выдай мне свисток в разгар судейства

иль вырви мне язык последний мне.

смерть как нужно на крыльцо из нашей речи

хоть по нужде хоть блеяньем овечьим

выговорить в кислород

на языке не что висит из горла

и был раздвоен был глаголом горним

чья тишина во рту у смерча

или пред музыкою будто не она.

живой ввиду теракта на базаре

еще в своем уме как в стеклотаре

«Адам, я вижу твой заросший шерсткой лобик твари

и Еву, из числа пятнистых антилоп», —

ау! мой страшный брат Абу-ль-Ал а слепец был аль-Ма а рри

А вот и я у рынка на коленях

до уровня еврейских выделений

на пузыри наши и слизь

я на карачках выхожу из перевода

«. поплыл в разрывах ветра воздух имбиря и меда,

и ливня жемчуга вниз ниспадают с небосвода», —

тысячелетний гений Ибн Хамд и с.

как бессмысленная птица

в последний раз в последний разум мой глядится

и выводок ее пускай щебечет там

я ухожу из нашей речи не проснуться

куда же мне вернуться

«звук сузился, слова шипят»

куда мне возвратиться

«на русском языке последнем мне

что по себе есть сами

любовь война и смерть

для простодушных описаний

в повествовании о тьме и тишине»

в молчанье тигра есть ответ брехне

клыки разводит сладко мне

Иерусалим, май 2004

часу в восьмом говорят пора

успокоиться перед сном

хватит беситься дети завтра будет с утра ура

что все получится все что

днем не получается

дети сами круглые огненные зажмуривают глаза

сумев нареветься но не успев отчаяться

и конечно спят потому что это была игра

и легкая музыка не кончается

легкая эта музыка не

кончается не кончается

в белом в беглом в перебегающем по ветерку огне

Иерусалим, июль 2004

часу в восьмом говорят пора

успокоиться перед сном

хватит беситься дети завтра будет с утра ура

что все получится все что

днем не получается

дети сами круглые огненные зажмуривают глаза

сумев нареветься но не успев отчаяться

и конечно спят потому что это была игра

и легкая музыка не кончается

легкая эта музыка не

кончается не кончается

в белом в беглом в перебегающем по ветерку огне

Источник

На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть картинку На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Картинка про На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрылиantimonstrs

antimonstrs

На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть картинку На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Картинка про На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли
На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть картинку На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Картинка про На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли
На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть картинку На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Картинка про На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли
На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть картинку На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Картинка про На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли
На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть картинку На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Картинка про На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли

В.В.Путин: Мы закончили совещание в 1.30. Ну и потом там ещё был ряд коллег, которые не могли уйти, не задав ещё пару вопросов, и таким образом мы закончили в начале третьего.
К.Л.Эрнст: Можно я вставлю ремарку. Один мой знакомый сказал, что вышел от Владимира Владимировича вчера в 2 часа 40 мин.
Куда поехал знакомый Эрнста, осталось неизвестным, а вот куда поехал наш премьер, узнала вся страна.

Многие помнят депрессуху Эрнста при вручении ему год назад премии журнала GQ, когда он вместо радостной ответной речи совсем прибитый прочел стихотворение Генделева:

На моих похоронах
Будет много ебанах,
все приедут убедиться,
что я помер нах

А.В.Масляков, который новый год начинает «с 50-летия Константина Львовича», знал о проблемах Эрнста, который даже отменил гулянку в честь самого себя: «Я не знаю, как Константин Львович свои 50 лет будет гулять, а мы будем гулять, постараемся».

P.S. Президент, будто очнувшись и к вечеру следующего после дня рождения дня подписал Указ о награждении орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени Эрнста Константина Львовича – генерального директора открытого акционерного общества «Первый канал» – за большой вклад в развитие отечественного телевидения и многолетнюю плодотворную деятельность».

Игорь Яковенко, экс-генсекретарь Союза журналистов России. За многолетнее верное служение власти, за то, что сделал телеканал главным рупором пропаганды и вранья . Потрясающий пример служения хозяину, а не отечеству мы видели на встрече премьера с журналистами «Первого канала». Они просили разрешение на присутствие оппозиции в эфире. И никто их не осадил. Это преступление и наглядный пример цензуры — у Эрнста это не вызвало никакого негодования. Стало понятно: таковы правила игры. Теперь приличному человеку будет стыдно получать этот орден из рук этой власти.

Геннадий Селезнев, председатель совета директоров Мособлбанка, председатель Госдумы второго и третьего созывов. Наверное, за то, что Эрнст хороший продюсер, много СВОИХ фильмов показывает. Я бы при награждении сделал уточнение «за продюсерскую работу на СОБСТВЕННОМ канале». Не очень этично: сам себе продюсер и начальник, делаю что хочу. Канал ударился в развлекуху, бесконечные ток-шоу с политиками, артистами и вообще не понятно с кем. Аналитика отсутствует.

Константин Боровой, предприниматель. Эрнст очень точно воспроизводит идеальную модель взаимоотношений государства и бизнеса. Маленький бизнесмен научился ИСПОЛЬЗОВАТЬ госресурсы, ДЕЛИТЬСЯ ими и стал настолько коррумпированным, что для власти идеален. Сегодняшние губернаторы устраивают Кремль, потому что коррумпированы. Костя же воспроизвел эту модель на телевидении: госсредства направляются в ЕГО частный бизнес, как плата за лояльность, поддержку режима и идеологии, участие в ее создании.

Владимир Жириновский, лидер ЛДПР. Да просто на юбилей подарок. Он же уже давно на телевидении. Ну и канал президентский. На «Первом» вообще ничего нормального не показывают. Зато во всех выборах участвовали, пропагандировали кандидатов партии власти.

Валерия Новодворская, лидер Демократического союза. Всех, кто умеет пресмыкаться и угождать, обязательно награждают. Это еще советский стандарт: дожил до 50-60 лет — получи медаль не для отваги, а для трусости. На встрече Медведева с руководителями телеканалов, где они заглядывали в рот президенту, Эрнст смотрел дальше всех — в самые гланды. Я бы ему за это и первую степень дала. Впрочем, у Эрнста еще целый иконостас впереди — грудь большая и экран широкий. Он успешно доводит население до состояния дебилов, что от него и требуется. За это звание Героя надо давать, не то что орден.

Элла Памфилова, лидер движения «За гражданское достоинство». За большие заслуги перед политэлитой . Еще это аванс перед новыми выборами, ведь телевидение — мощный политический арсенал.

Источник

Теория для начинающих

Приметы на похоронах, предупреждение с того света?

Что нужно знать о приметах, связанных с похоронами?

На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть картинку На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Картинка про На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли

На протяжении длительного времени в обществе существуют различные приметы, касающиеся похорон. Их придумали наши предки, руководствуясь уважением к усопшему, желанием оградить себя от неприятных последствий. Суеверия передаются из поколения в поколения, к примеру, обязанность накрывать зеркала, когда в доме находится умерший.

Можно по-разному относиться к народным суевериям, но ознакомиться с ними в любом случае не помешает. Как показывает практика, похороны – это мероприятие, правила которого рекомендуется соблюдать. Мы мало знаем о потустороннем мире, но глупо отрицать приметы на похоронах, которые могут быть посланием с того света от близких.

Какими приметы бывают и что они значат для живых?

Не стоит наблюдать за похоронным процессом через окно. Мы пониманием, что порой трудно удержаться от соблазна понаблюдать за тем, что происходит. Как гласят суеверия, можно навлечь на себя беду. Предки утверждали, что после кончины душа мёртвого человека находится рядом с его телом, сопровождая его до места захоронения. Она может разозлиться на любопытного зеваку, а потому сделать всё возможное, чтобы в его жизни произошли неприятные события.

Не самые лучшие приметы на похоронах связаны со спешкой на самом кладбище. Не стоит пренебрегать этой приметой, чтобы не столкнуться с возможными неприятностями. Делайте на похоронах всё степенно и не торопясь, мысленно прощаясь с усопшим.

При подготовке могилы, можно обнаружить, что она вырыта слишком глубоко. Предки полагали, что это свидетельствует о так называемых двойных похоронах, учитывая, что яма будет большой для одного покойника. Спустя какое-то время можно столкнуться с тем, что умрет один из членов семьи.

В процессе похорон стоит быть крайне внимательным, чтобы не забыть никаких ритуальных принадлежностей. Это касается крышки гроба, которая не должна оставаться в доме. Душа покойника не сможет успокоиться, обязательно придёт за теми, кто проживает в доме. По этой причине лучше предотвратить возможные неприятные последствия, чем пытаться с ними бороться спустя какое-то время.

Гроб с покойником не должны нести члены его семьи, несмотря на самые благие намерения, которыми могут руководствоваться. Лучше всего доверить это непростое дело дальним родственникам, друзьям, специально нанятым людям. Они завязывают на запястье небольшое чистое новое полотенце, чтобы уберечь себя от возможных последствий участия в похоронной процессии. Родня должна остерегаться, что усопший заберёт их с собой, а потому лучше не прикасаться к гробу, не стараться донести его до кладбища, чтобы выразить, таким образом, уважением.

Во время погребения каждый из присутствующих гостей церемонии должен бросить на гроб небольшую горсть земли. Можно пренебрегать данной приметой, но покойник будет приходить во сне, не давать покоя близким. Лучше всего закрыть путь мертвецу в этот мир, кинув немного земли на крышку гроба. Это поможет усопшему отправиться на небо, забыть про земное существование, хлопоты, чтобы предстать перед небесным судом.

Отдельного внимания заслуживает погода в день похорон. Солнце символизирует спокойный характер усопшего, который с добротой относился к окружающим людям. Дождь свидетельствует о вредности и склочности умершего. Во втором случае стоит быть особенным внимательным к разным знакам, способным привести к неприятным последствиям.

Приметы на похоронах, связанные с женщинами имеют очень большое значение в самой прощальной процессии. Женщина, находящаяся в положении, не должна присутствовать на похоронах. Мероприятие сопряжено с переживаниями, присутствием большого количества людей. Можно столкнуться с угрозой выкидыша, другими осложнениями в процессе беременности. Лучше всего не рисковать, а почтить память усопшего на поминках. Здоровье будущего ребёнка намного важнее, чем посещение похорон.

Провожать покойника стоит в чёрной одежде, чтобы таким образом избежать смерти. Не зря данный цвет давно считается траурным, принятым во многих странах. Не стоит демонстрировать пренебрежения к этому суеверию, чтобы не столкнуться с неприятными последствиями своего поступка.

Не всегда, но довольно часто семьи приглашают фотографов на похороны. Им словно хочется запечатлеть в памяти столь неприятное событие. На самом деле нет ничего хорошего в том, чтобы хранить снимки, которые впитали в себя отрицательную энергетику, боль и скорбь. Можно привлечь в свой дом беды и несчастья. Если фотографии уже есть, можно их спрятать подальше от глаз. При необходимости Вы сможете их достать и посмотреть, не более.

На похоронах упал гроб? Эта примета считается наиболее страшной и опасной. В таком случае нужно ждать ещё одной смерти, которая посетит дом родственников усопшего в самое ближайшее время. На самом деле неприятных последствий удастся избежать, если на следующий день всей семьей испечь блины. Спустя несколько часов отыскать на кладбище 3 могилы со своими именами, прочитать «Отче наш». Испечённые блины раздать у церкви вместе с милостью. В процессе обряда соблюдать абсолютную тишину, чтобы продемонстрировать уважение к усопшему человеку.

При самой прощально процесс избегайте того, чтобы ваша тень ни легла на гроб с усопшим. Не обижайте животных попавшихся на пути к месту упокоения, не напивайтесь, а лучше поминайте усопшего святой водой. Следите, чтобы глаза усопшего были закрыты тяжёлыми пятаками

Какие приметы бывают после похоронной процессии?

На поминках нужно поставить фотографию усопшего, стакан с жидкостью и небольшой ломтик хлеба. Ни в коем случае нельзя употреблять угощения впоследствии человеку и животному. Это приведёт к летальному исходу. Важно с почтением относиться к усопшему.

После возвращения с похорон нужно быстро вымыть руки в горячей воде или согреть их у огня. Это позволит избежать негативных последствий плохой энергетики, которой пропитано данное мероприятие. Будьте внимательны к знакам, чтобы понять правильность своих действий.

Сразу после похорон не нужно идти в гости. Вам нужно какое-то время побыть в трауре, очиститься от негатива. Если посетить кого-то из живых в тот день, можно принести им несчастья и болезни. Лучше какое-то время воздержаться от походов в гости. Это не так сложно.

На протяжении года после похорон стоит соблюдать траур. Никаких пышных праздников, в частности, свадеб. Самый известный пример нарушения данного обычая – торжество, устроенное по случаю заключения брака царём Николаем. Все знают, насколько жутко закончилась жизнь членов его семьи впоследствии. Важно проявить уважение к умершему родственнику.

Самый первый блин на поминках нужно отдать на угощение покойному вместе с киселём. Также запрещено чокаться стопками во время церемонии, чтобы не накликать беду. Лучше всего вести себя спокойно, не вести праздных разговоров. Это позволит достойно проводить умершего человека в последний путь.

Приметы на похоронах, связанные с зеркалами, так же следует учитывать в поминальные дни. Вплоть до наступления 40 дня важно держать прикрытыми зеркальные поверхности. Лучше всего, если это будет касаться мониторов компьютера, телевизоров. Дух умершего в этом случае не попадет в зеркальную ловушку, не будет беспокоиться родственников во сне. Если не получается полностью воплотить в жизнь это суеверие, достаточно держать прикрытыми лишь зеркала.

Заключение.

Можно сколько угодно относиться к приметам и суевериям, которых придерживались ещё наши предки. При случайном нарушении перечисленных аспектов, достаточно извиниться у Бога за свою халатность, поставить свечку за упокой души покойного.

Никто не требует от Вас фанатично следовать всем рекомендациям, но помните, что приметы на похоронах могут быть тайным посланием с того света.

Источник

Текст книги «Справа налево»

На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Смотреть картинку На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Картинка про На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли. Фото На моих похоронах будет много все сбегутся убедиться что меня закрыли

Автор книги: Александр Иличевский

Жанр: Современная русская литература, Современная проза

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Про время. Понимание

В глазах этого человека был испуг, понимаете? У взрослого, военного человека, который помог мне и другим, ни хрена не понимающим, что тут происходит, – спрятаться за машиной. Испуг и нерешительность взрослого сильного профессионала. Вот это я запомнил из того дня навсегда.

Про главное. На вырост

Есть армянская поговорка: «Дешевле дорогого нет». И в самом деле. В 1996 году в Сан-Франциско на свою первую более или менее существенную зарплату я пошел и сделал совершенно безрассудную покупку: я купил настоящий, болотного цвета плащ Burberry, который стоил ровно всю эту самую зарплату.

Во-первых, кому нужен в Калифорнии плащ? Во-вторых, зачем тратить всё и снова оставаться без денег? У меня тогда не было ответов на эти вопросы. Зато они появились сейчас, семнадцать лет спустя: с тех пор я ношу только этот плащ, его клетчатая подкладка выглядит новенькой, внешность потерта, но от этого плащу прибавляется некий верный штрих. Надеюсь, с ним не случится никакая трата (моль, утеря багажа и т. д.) и мне удастся с ним не расстаться, чтобы уж наверняка утвердиться в том, что «Дороже будущего нет».

Про героев. Карты

Бабушка моя родилась и выросла в селе Ладовская Балка на Ставрополье. У нее было пять сестер и три старших брата. Два брата погибли в Первую мировую, как говорила бабушка, «на Германском фронте». Третий погиб в голод 1933 года. Все сёстры пережили голод чудом, но с огромными семейными потерями.

Наталья была второй по старшинству, и речь, собственно, о ней и об Отечественной войне.

Немцы Ладовскую Балку взяли со второго раза. Евреев расстреляли через день, но Наталья успела укрыть молодую пару с грудным ребенком и сберегла на чердаке до освобождения.

Однажды она сидела перед окном и гадала на картах. Вдруг выпал расклад, означавший «опасность». Она подняла глаза и увидела, как соседка, в парадном платке, запрягает подводу. Тут же метнулась на чердак. Жила Наталья на окраине, у лесополосы, там все и переждали облаву: немцы явились через час. За это время она успела всё прибрать наверху, натаскать под крышу сена и запустить кур. Их немцы и прихватили с собой во время обыска. Получилось так, что куры эти оказались жертвой, выкупившей жизни людей.

А Наталья после войны вышла замуж за командира партизанского отряда, потому что мужа ее на Белорусском фронте убили.

Про главное. Минус-психология

Какой странный, странный вечер… В одночасье весь воздух залился студеной тоской. В юности в такие дни я шел на Курский, совал проводнику купюру и замирал на третьей полке с Борхесом перед глазами, чтобы вечером сойти в Симферополе и на троллейбусе в Ялту, в Мисхор, заночевать на пляже, под шум прибоя… А утром гроздья муската, свежая сдоба, прохладное купанье.

В такое время не столько мы отгораживаемся от природы, сколько она сама, природа, прячется. В этой климатической отверженности для многих есть драма. Только одни к ней привыкают и превращают в ожидание весны, а для других она оборачивается трагедией. В детстве я ждал снега и льда, как манны небесной, и не только потому, что занимался хоккеем. А теперь зима не моя опера настолько, что слов нет, не то что песен.

И, конечно, не во внезапном холоде дело, дело в тоске. Я недавно стоял на понтонном мосту через Оку и смотрел в сердце реки, смотрел, как время струится меж понтонов в стремнину и широко, разливанно уходит в излучину; было тепло и золотисто, и паутинные паруса тоже текли и тянулись, но уже щемило, теснило, ведь печаль – это предвосхищение или воспоминание, но не лицом к лицу с лишеньем.

Есть в осени элегический настрой, и для искусства он полезен. К тому же есть и биохимическое объяснение творческой активности во время осеннего упадка. Но оставим его для редукционистов. Резкость зрения обостряется от подъема тональности. Тональность чувств взмывает, когда чуть умаляется счастье (подобие угрозы). И тогда спасает возможность переводить бросившиеся со всех сторон детали ускользающего покоя в смысл: это – зерно, из которого растет искусство.

Про героев. Камни Каплана

Однажды Давид Розенсон, директор фонда AVI CHAI в СНГ, пришел в гости к своему приятелю в Нью-Йорке и увидел на стене его гостиной литографию: старик держит за руку мальчика.

– Что это? – спросил он.

– Это литография Анатолия Каплана из его «Рогачевской серии».

– Из Рогачева мой дед!

– И ты не знаешь Каплана? Возьми себе эту работу!

С этого вечера началось увлечение Давида творчеством Анатолия Каплана (1903–1980), чье искусство оказалось сверхъестественным. Подтверждаю: оно настолько передает мир и время белорусского штетла, что существенность этого впечатления превосходит рангом реальность.

Недавно Давид окончательно решил, что он непременно отправится в Рогачев – взглянуть на место, где погибла семья его деда. Он рассказывает: «Мама ездила в детстве с дедом в Рогачев. «Вот здесь стоял наш дом, – показывал ей дед на заросший травой пустырь. – Здесь стоял наш большой дом, росло дерево и на скамье под ним мы с братьями читали. А здесь я ходил к хедеру, где мы играли в прятки с другими детьми. А вот тут – тут моих родителей похоронили живьем, и земля здесь шевелилась еще долго после того, как их убийцы ушли»».

«Я хочу поехать туда, – говорит Давид, – вдруг мне удастся найти там своего деда. Или хотя бы некую его частицу. Кроме того, в Гомеле мы откроем выставку работ Анатолия Каплана. После этого выставка, вдохновленная коллекционером и издателем Исааком Кушниром, переедет в Третьяковскую галерею, а еще через несколько месяцев будет экспонироваться в Эрмитаже». Помолчав, Давид добавляет: «Почти всё в нашей работе основано на памяти и творчестве. И причина этого – в первом стихе Торы: «В начале сотворил Бог небеса и землю». На первом месте стоит слово «сотворил» – оно предваряет даже упоминание о Боге. Только после акта творения Бог обращает внимание на Себя. Мы должны работать так, чтобы гордиться тем, что мы творим. Из памяти мы творим будущее».

В Белоруссию мы поехали с коллегами Давида и с Викторией Валентиновной Мочаловой, руководителем Центра иудаики «Сэфер». Вика, у которой в Минске обширные родственные связи, по дороге в слабом молочном воздухе рассказывает о своей родственнице. Будучи еврейкой, та вышла замуж за поляка, который с приходом немцев спрятал ее в подполе. Трехлетний ее сын рос отдельно от матери – поляк не сказал никому ни слова. «После войны муж выпустил ее на свет, и она, оглянувшись вокруг, сошла с ума и убежала. Искали, искали и не нашли. Так и пропала совсем. Ида ее звали», – говорит Вика.

В синагоге нет общедоступного wi-fi, хотя в холле стоит огромный кадавр – сервер охранной системы. Пожилая женщина на кухне, заботливо поторапливаясь с подачей блюд на стол, пришаркивает, и становится неудобно вот так просто сидеть и ничего не делать, хочется встать ей навстречу.

В Витебск нас везет малоопытный водитель, неуверенно поглядывающий в зеркала при обгоне. Зад-ние амортизаторы его Dodge Caravan давно потекли, и машина на волнах асфальта угрожающе раскачивается, как сухопутная барка, сопровождая нас оглушительным чириканием подкрылков. Дорога не море, и неохота слететь в кювет из-за нерадивого водителя.

Черная дорога льется в лобовом стекле, густые леса вокруг – сотня шагов от обочины, и уже кажется, что не выйдешь. Леса пахнут грибными тысячелетиями, прелыми листьями, подушка которых пружинит и раскачивается под ногами.

Водители (второй – сменщик) говорят нам о евреях – «ваши», и совершенно не воспринимают нас в качестве людей, способных осознать их переговоры о покупке и перепродаже запчастей, то есть совершенно не стесняются, как не стесняются аборигены географов, столь же абстрактных для них, как и звезды.

Кто спит, кто всматривается в чернила ночи; мы разговариваем с Давидом, он рассказывает, с чего всё начиналось. В 1992 году рав Бровиндер, у которого он позже получит смиху, посылает Давида себе на замену – на месяц в Кунцевскую иешиву. Днем Давид учится, вечером преподает то, что выучил (в мои студенческие времена на Физтехе мы тоже рассказывали друг другу то, что выучили днем, – нет лучшего способа уяснить учебный материал, чем объяснить его товарищу). Атмосфера в Кунцеве была вдохновенной. Люди готовились к каждому шаббату, к каждому уроку, как к празднику свободы. Вечером пятницы водки и молитв было вдосталь и многие оставались на ночь, засыпая под столами, чтобы утром встать и вместе прочесть «Шма».

Перед отъездом Давиду вручили его месячную зарплату – 25 долларов, а по приземлении в Бен Гурионе рав Бровиндер спросил его: «О чем ты говорил со Штейнзальцем?» Давид: «Это он говорил, я только слушал». «Нет, ты говорил с ним о Французской революции!»

Так Давид стал помощником Штейнзальца и отправился в Красноярск, потому что рав был убежден, что Сибирь, благодаря своим академгородкам – в Новосибирске, Томске и т. д, – обладает большим духовным потенциалом, необходимым для еврейства. Ибо, согласно, концепции социальной каббалы рава Кука, искры святости, некогда по разным причинам покинувшие иудаизм, особенно в начале XX века, должны через поколения вернуться обратно. Но для этого необходима работа по модернизации. И свой вклад в нее Давид продолжил тем, что снял две комнатки в синагоге Красноярска и сделал там ремонт, чтобы открыть офис по распространению образовательных программ в Сибири. На тот момент там была пустыня, и Давид очень ценит вклад подключившейся к сотрудничеству Виктории Валентиновны Мочаловой (филолог-полонист, нынешний руководитель «Сэфера», объединения научных работников и преподавателей иудаики в вузах) и других людей.

Черная лесная дорога проходит через небольшие городки, просвечивающие сетчатку фарами грузовиков на нехитрых объездных развязках, дорожными стендами ограничения скорости – иногда довольно оригинальными: светящиеся силуэты придорожных зомби и гигантский светоотражающий знак «70», разорванный на две части, расположенные по разные стороны дорожного полотна.

Вика сладко спит на заднем сидении, в то время как Давид вспоминает, что в разгар его сибирских приключений Джордж Рор, поддерживавший начинания Штейнзальца, вызвал его к себе в Нью-Йорк. Там, в одном из номеров принадлежавшей ему гостиницы он заявил Давиду: «Недавно я стал членом правления фонда AVI CHAI. И я хочу отправить тебя в Россию директором нашего фонда». «Директором чего? – воскликнул Давид. – Ведь у вас в Москве ничего нет!»

Мама Давида была категорически против того, чтобы ее сын ехал в страну, не привнесшую ничего хорошего в историю их семьи. Рор предложил Давиду: «Пригласи свою маму в ресторан и постарайся убедить ее, что твоя работа в Москве стоит того, чтобы к ней приступить немедленно». Давид так и поступил и спустя несколько месяцев согласований отправился обратно в Россию.

В Минске на месте расстрела – у так называемой Ямы, рядом с которой советские власти не давали собираться евреям, – сейчас находится замечательный памятник. Здесь 2 марта 1942 года фашистами было расстреляно около пяти тысяч узников минского гетто. Обелиск установлен в 1947 году, а бронзовая скульптурная композиция «Последний путь», созданная израильским скульптором Эльзой Поллак, установлена в 2000‑м. Вдоль ступенек на дно ямы спускается группа обречённых мучеников. Женщины, старики, дети – каждая фигура выразительна своей пронзительной индивидуальностью. Здесь есть фигуры скрипача и беременной женщины.

На обелиске на русском и идиш написано: «Светлая память на светлые времена пяти тысячам евреев, погибшим от рук заклятых врагов человечества – фашистско-немецких злодеев. 2.03.1942 года». Над краем Ямы – аллея Праведников народов мира: деревья с установленными под ними металлическими табличками с гравировкой. Многие годы вокруг Ямы 9 мая собирались тысячи минских евреев. Власти всячески мешали – разгоняли оглушительной трансляцией песен советских композиторов, пресекали попытки возложения к обелиску венков с бело-голубыми сионистскими лентами. Здесь молодежь знакомилась, здесь читали друг другу письма из Израиля, Америки, узнавали новости. Об этой традиции минчане, живущие в Израиле, хорошо помнят. Фраза «Последний раз мы виделись в 1982‑м на Яме» не требует для них пояснений.

В Витебске мы поселились в гостинице, чей интерьер был создан человеком, пораженным безумием и тоской по СССР. Всё было стилизовано под убогий быт позднесоветского периода. Полки с собранием сочинений Ленина, с пластинками «Песняров» и журналами моды «Бурда», на выкройки из которых молились женщины средних лет моей юности. Удивительно, но даже обои в номерах напоминали о съездах КПСС больше, чем могли бы это сделать вырезки из газет давних лет.

«Витебск – на девять десятых восстановленный после войны город», – говорит Людмила Хмельницкая, директор музея Шагала. Она начинала свою карьеру в реставрационном отделе муниципальной службы охраны культурного наследия и несколько лет была поглощена работой по восстановлению довоенного облика Витебска. И что интересно – когда этот ее образ сложился из документальных источников, она обратилась к полотнам Шагала и была поражена тем, насколько топографически точны его работы.

Мы проезжаем и прогуливаемся по городу, и наконец я узнаю его шагаловский ландшафт, – чего нельзя было сделать раньше, пока мы перемещались среди панельных и кирпичных домов типично советской застройки. Но теперь мы выбрались к реке, и город покатился по ее высоким берегам, вдоль тягучей излучины, по изломам оврагов, заросших облетевшими уже мокрыми липами. И тут я понимаю, что знаменитые летящие любовники Шагала словно бы повторяют изогнутый рекой и оврагами рельеф города. Тела их, сошедшиеся в объятиях, с очевидностью вторят береговой линии, и я вспоминаю стихотворение Бориса Пастернака: «Лицо лазури пышет над лицом / Недышащей любимицы реки». Любовники словно поднялись в метафизическую высоту из своего отражения во времени-реке…

Я говорю Людмиле Хмельницкой об этом и о том, что ландшафт Витебска – один из главных героев Шагала, и она соглашается, добавляя, что все городские постройки, над которыми летят любовники, изображены с предельной точностью: перспектива и детализация выверены скрупулезно.

Тем временем мы приезжаем в дом-музей Шагала, небольшой одноэтажный дом из красного кирпича, с памятником художнику во дворе. Здесь экспозиция (стулья, этажерки, утварь) выполнена по висящим тут же на стенах наброскам Шагала, сделанным на память перед его отъездом в Париж: художнику проще было набросать своей рукой характерные бытовые сценки и интерьеры дома, чем воспользоваться фотоаппаратом. Вот мать провожает отца, машет ему рукой с крыльца – очень эмоциональный жест, глухая спина: вероятно, отец Марка Шагала отправился совсем не на праведные дела. Вот Шагал рисует свою комнатку, где среди рабочего беспорядка изображает самого себя, стоящего на руках, и подписывает: «Я схожу с ума. 1911 год». В семье пять сестер, два брата – на три дома, два из которых сдавались квартирантам, и у одного из них Марк Шагал вынужден был снимать комнату, которую использовал как мастерскую.

Людмила Хмельницкая, проведя нас по комнаткам, говорит: «Иностранцев особенно поражает то обстоятельство, что один из самых признанных в мире художников рос в такой бедности. Однажды я гостила во Франции у супружеской четы, которая прислуживала в доме Шагалов в последнее десятилетие жизни художника, и они в конце беседы нерешительно спросили: «А это правда, что Шагал происходил из бедной семьи?»»

Мы подходим к стене, на которой представлена часть из девяноста шести иллюстраций Шагала к «Мертвым душам». Это поразительная серия, по которой можно написать не одну искусствоведческую диссертацию. Там есть, например, двойной портрет Шагала и Гоголя, где сходство двух художников представлено не только носами. Они словно бы преломляются друг в друге. Не только Шагал похож на Гоголя, но и Гоголь оказывается похож на Шагала. Комната Плюшкина выписана с тщательной детализацией, в точном соответствии с описанием и перечнем Гоголя. Мир Шагала в этих иллюстрациях настолько тесно срастается с гоголевским гротеском, что оказывается ему изоморфен, и остается только восхищаться этим явлением русской культуры.

Людмила Хмельницкая объясняет: «Я готовлю сейчас книгу о Белле Шагал. Она была талантливой и лучше образована, чем ее муж. Литературу она знала точно лучше Марка. Я нашла ее гимназический табель в городском архиве. Из него следует, что выпускной экзамен она держала как раз по «Мертвым душам» и получила «отлично»».

На обратном пути из музея в гостиницу заезжаем взглянуть на руины синагоги. Некогда богатая внушительная постройка находится в запустении, внутри стен – горы мусора, проросшие осиною и бурьяном. На некоторых кирпичах я замечаю заводское клеймо и пытаюсь прочесть год изготовления. Давид вместе со мной обходит развалины и вздыхает: «Когда-нибудь все наши дела приобретут примерно тот же жалкий вид».

За обедом внимательно изучаем прейскурант на «бой посуды», Давид говорит об Аркане Кариве, как тот яростно увлекался танго. Говорим с неизбежностью и об ушедшем Михаиле Генделеве, и Вика вспоминает его автоэпитафию:

На моих похоронах
будет много ебанах[28] 28
Ебанаха – «подруга (реже друг) молодости поэта, ко времени написания стихотворения выжившая из ума» (М. Генделев).

[Закрыть] :
все сбегутся убедиться,
что меня зарыли нах.

Мы выезжаем из Витебска и за ратушей провожаем взглядом желтое классицистическое здание, в котором, как рассказала нам накануне Людмила Хмельницкая, жил и справлял свое 43‑летие Наполеон, а сейчас располагается районное управление КГБ.

Везде и всюду болтаем, в пути и за столом. Говорим с Давидом о Викторе Франкле, о его книге-подвиге, о том, как его укрепил и направил Любавичский Ребе, попросивший психиатра выразить в книге свой опыт жизни в концлагере. И я вспоминаю также, что когда-то очень запомнилось у Франкла: в те времена, еще до изобретения антидепрессантов, единственное средство, которым врач мог помочь находящемуся в депрессии человеку, – это сочувствие. Каждый день, писал Франкл, врач должен вселять в больного надежду на выздоровление, выражать искреннее глубокое к нему сочувствие; никогда нельзя оставлять человека наедине с несчастьем…

Вика Мочалова оживилась, когда зашла речь о мире искусства, о проблеме подделок в нем. В разговоре о Шагале я вспомнил, как были написаны одним современным художником, не то проходимцем, не то гением (что, случается, одно и то же), несуществующие картины Вермеера. И как мой знакомый художник на парижском аукционе малоизвестного русского искусства распознал по «энергии штриха» рисунки Натальи Гончаровой – за что был потом вознагражден большой прибылью при их перепродаже, с уже установленным экспертами авторством.

В ответ Вика рассказала историю. Однажды коллекционер художественного искусства Георгий Дионисович Костаки собрал консилиум из двадцати художников и представил им на опознание рисунки Кандинского. Девятнадцать художников сказали, что не может быть и речи, чтобы эти почеркушки оказались сделаны Кандинским. И только один художник сказал: «Это так плохо, что не может быть подделкой». Через месяц Костаки вернулся из Парижа и объявил этим художникам, что все они дураки, потому что вдова Кандинского подписала ему авторство рисунков. Художники только пожали плечами. А еще через полгода эта история дошла до художника Эдуарда Штейнберга, и он попросил у Костаки разрешения взглянуть на те рисунки. А когда увидел, воскликнул: «Это же мои упражнения! Я ставил перед собой работы Кандинского и водил углем по бумаге, стараясь обучиться манере великого мастера. Меня интересовала энергия линии, сила и точность руки мастера. После я, разумеется, хотел их выбросить, но кто-то из знакомых, оказавшись в тот момент в моей мастерской, забрал их у меня и унес с собой».

В связи с поддельным Вермеером Вика еще вспомнила, как однажды повела одного из основоположников московского концептуализма Виктора Пивоварова на выставку в Третьяковскую галерею, где выставлялись работы некоего коллекционера. Дело в том, что афиша выставки упоминала имя Пивоварова, который почему-то не помнил, чтобы он когда-либо продавал этому человеку свои работы. И вот они входят в выставочный зал, и Пивоваров стекленеет перед картиной, под которой стоит его имя. Дальше происходит такой диалог: «Всё это замечательно, но я этой картины не писал». «Так пойдем же срочно объявим о подделке!» – восклицает Вика. «Не надо, – отвечает художник. – Пускай висит, хорошая картина».

Экскурсия по Гомелю начинается с детского сада «Атиква», затем мы направляемся через город по улице Кузнечная, к месту основного поселения евреев. В конце улицы находится завод Фрумина, ныне – имени Кирова. На нем производилось, среди многого, стратегическое оснащение флота: якоря, без которых в шторм корабли могли быть разбиты о берег. Гомель сильно разросся с того момента, как в нем пересеклись два железнодорожных направления, что способствовало не только созданию узловой станции, но и разнообразному притоку товаров. Всё это следует из рассказа экскурсовода, которая говорит водителю микроавтобуса: «Подъезжайте к ворота́м» – и, расстегивая пальто, демонстрирует, как ей жарко: «Дмитрий Петрович, вы подогреваете?! Здесь же все в одежде!»

В Гомеле главная достопримечательность – Дворец. Принадлежал он когда-то покорителю Персии – Паскевичу, чьи талантливые реляции царю в Петербург писались рукой Грибоедова, растерзанного позже толпой в Тегеране. Изначально дворец принадлежал польскому аристократу Анджею Чарторыйскому, который так и не покорился Екатерине Великой, за что был изгнан из собственных земель. В советские времена территория вокруг дворца была мало проходима, особенно в темное время суток, теперь же здесь белки спускаются из дупел, чтобы подобрать орешки или семечки из детских ладоней, работает тир и крутится карусель с конками-горбунками и жирафами. Нынче парк вокруг дворца ухожен – полон света в золотистой листве, – и в пруду, в глубоком овраге, над которым мы с Давидом идем по навесному узкому мосту, курсируют огромные белые лебеди.

Сейчас во дворце, чье убранство, увы, не вызывает особенного восторга, зато заставляет вспомнить «гарнитур Гамбса из дворца», – располагается музей изобразительных искусств. Здесь, на втором этаже как раз и откроется выставка Анатолия Каплана, а пока я прогуливаюсь по парку с племянником художника, владельцем прав на его наследие, Виктором Александровым. Я расспрашиваю его о профессии полярника, потому что за плечами моего собеседника, метеоролога, сотрудника петербургского Института Полюса, – десять полуторагодовых зимовок. Он бывал на знаменитой станции «Восток», где проводится уникальное в мировой научной практике глубинное бурение антарктического льда с целью достичь реликтового озера, сохранившегося в течение миллионолетий и содержащего, вероятно, организмы, неведомые науке. Оказывается, дома полярников состоят из алюминиевых блоков, заполненных пенопластом и посеребренным полиэтиленом, а отопление обеспечивается масляными обогревателями, питающимися от генератора (лучшие генераторы производит «Вольво», проверено полярниками); над Антарктикой постоянно курсируют самолеты, поддерживая сообщение между станциями различных стран, а самая низкая температура, которую фиксировали приборы моего визави, была –80,6 градуса Цельсия.

Вскоре присоединившаяся к нам в парке Виктория Мочалова сообщает, что пан Марек Эдельман, руководитель восстания Варшавского гетто, родился в Гомеле, – и мы замолкаем на время, вспоминая о человеке, чья жизнь стала образцом для подражания среди его сверстников и последующих поколений.

На церемонии открытия выставки Анатолия Каплана коллекционер Исаак Кушнир, привезший в дар Гомельскому музею и музею в Рогачеве работы Каплана, говорит, что чтение списка международных выставок художника займет пять-семь минут. Он делает публичное заявление, что готов подарить музею в Рогачеве полновесную музейную коллекцию Анатолия Каплана; вопрос только в том, чтобы найти подходящее помещение для музея. Олег Рыжков, атташе по культуре белорусского правительства, в ответном слове очень рад тому, что II Каплановские чтения состоялись, и надеется, что в будущем году в Рогачеве откроется еврейский музей. Давид Розенсон сказал, что очень надеется на то, что в городе, где погибла семья его деда, будет создан музей художника, в чьем творчестве, обращенном к еврейской жизни в Рогачеве, запечатлена бесценная ностальгическая тональность.

В зале – студенты художественных классов, евреи с детьми, старики и старухи, играет ансамбль еврейской музыки; в атмосфере – заинтересованность. Зрители проходят вдоль стен и рассматривают работы Каплана.

Об Анатолии Каплане замечательно писала дружившая с ним Наталья Михайловна Козырева – с ней я буду иметь удовольствие сидеть рядом на пути в Рогачев; во время этого путешествия мы поговорим и о Каплане, и о графике американских художников 1920-30‑х годов, об Анатоле Коварски, много сделавшем для формирования фирменного стиля журнала «Ньюйоркер». А тогда на открытии заведующая отделом рисунка и акварели Русского музея Наталья Михайловна Козырева высказала о Каплане много веских соображений. Как и многие еврейские провинциальные юноши, после снятия черты оседлости в результате революции Каплан в 1918 году приезжает в Петербург и учится во ВХУТЕИНе у Петрова-Водкина, Георгия Верейского и многих других. В 1933 году работает в только что созданной Литографской мастерской. Литография оказалась близка Каплану – он полностью погрузился в эту «живопись по камню», в мир «летящих черно-белых отношений». Во время войны эвакуированный художник жил на Урале, где посреди холода и скудности – не писатель и не хронограф, а поэт – он рисует пейзажи. В 1944 году Каплан возвращается в Ленинград, бродит посреди разрушенного города и создает серию «Восстановление Ленинграда»: «Починка трубопровода», «Разрушенный дом на улице Петрова», «Починка проводов на улице Гороховой». Ленинградская серия – это середина пути Каплана, за ней последуют серии «Заколдованный портной» (по роману Шолома Алейхема), «11 еврейских песен на музыку Шостаковича», иллюстрации к произведениям Чехова, Переца, Сфорима и др. Владимир Конашевич, один из лучших мастеров советской книжной иллюстрации, называл Анатолия Каплана «мучителем камней» – настолько художник терзал литографические камни, достигая совершенно необъяснимого эффекта: ощущения графического объема, словно бы выступающего в новое измерение из иллюстративного листа.

Наталья Михайловна Козырева говорит, что считает творчество Каплана одним из источников охранения утраченного национального наследия. Я соглашаюсь и думаю, что камни Каплана крепче надгробных плит, что способность творчески осмыслять место жизни – чисто еврейская. Ибо евреи всегда были пришлыми – их метауровень описания всегда находился ступенькой выше, и отсюда постоянная рефлексия и творческая тяга осмыслять время и место жизни. Есть места, где канули времена и эпохи, и только по творениям еврейского искусства еще возможно приникнуть ко времени прошедшему – к семейным корням, к битве с забвением, которое именно благодаря творческому усилию, попирающему его, становится истоком будущей жизни; не обладая прошлым, не овладеешь будущим.

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *