На тризне уже недалекой что значит
На тризне уже недалекой что значит
Предисловие для ученика
В этом стихотворении много непривычных слов – старинных, которые сейчас почти не употребляют, и понять стихи трудно, если не поняты все слова. Зато, разобравшись с каждым таким непонятным словом, для нас открывается весь смысл этих стихов и вся их красота.
Сначала, конечно, нужно рассказать о том времени, когда жил князь Олег. Мы уже сказали, что это было больше тысячи лет назад, –только историки так не говорят; они скажут: «Эта история произошла в начале десятого века». Один век – это сто лет, а счет веков ведут от Рождества Христова. Значит, речь идет о том времени, когда пошла десятая сотня лет после Рождества – прошло девять веков, и начался десятый, девятьсот с лишним лет. Это был, как считается, 912 год. Олег тогда, конечно, был уже старым человеком, и большая часть его жизни прошла еще в девятом веке.
В IX веке (века обозначают римскими цифрами) Олег стал князем в городе Киеве, который стоял на берегу Днепра. Сказав это, мы должны посмотреть на карту. Днепр – большая, широкая река: там, где стоит Киев, даже не видно другого берега. Мы видим ленту этой реки на карте – она долго течет среди степей и, наконец, впадает в Черное море. Степи – это широкие пространства, где совсем нет лесов; в те далекие времена в степи не так много жило людей, и далеко расстилались ее просторы, покрытые лишь дикими травами. Среди степи высились курганы – древние холмы над могилами, в которых часто покоились воины, погибшие в битвах. Ведь здесь с самых древних времен переселялись, сменяя друг друга, разные народы; на открытом пространстве степей разыгрывались ожесточенные войны. Жители Руси – славяне – степные просторы называли «полем» и с опасением смотрели в сторону «дикого поля», откуда можно было ждать нападения степных народов.
Вокруг Киева жили славяне, которых называли «полянами»; «поляне» – от слова «поле». Севернее же Киева Днепр течет через леса – тогда это были глухие, непроходимые леса, и, если нужно было отправляться в путь, то передвигались по рекам – на лодках или, зимой, на санях. Здесь, среди лесов, жили другие племена славян – например, древляне, кривичи, а реке Оке – вятичи. Еще севернее, где стоял город Новгород, жили новгородские словене. Славяне были земледельцами: сеяли хлеб на полях, а землю пахали деревянной сохой или плугом, запрягая в него лошадь. Разводили и скот, а зимой ходили на охоту, чтобы прокормиться и запастись мехами. В лесах добывали дикий мед, собирали орехи и ягоды. Лес давал и дерево для построек, и смолу для лодок, и лыко для корзин, и многое другое. Древние славяне, как и другие народы своего времени, знали самое разное ремесло: были и гончарами – лепили посуду из глины, и кузнецами – ковали железо, которое добывали на своей земле. По берегам рек стояли первые города – совсем небольшие, с деревянными постройками и бревенчатыми стенами с башнями – для сторожей, чтобы издали увидеть неприятеля. Ученые, которые раскапывают древние поселения – археологи – изучили жизнь древних славян, и в музеях можно увидеть их вещи, привезенные с раскопок: глиняную посуду, топоры, конскую упряжь или украшения, которые носили славянки – ожерелья, перстни, браслеты.
Варяги – воинственный народ сурового севера – жили за Балтийским морем (найди его на карте), которое тогда называли Варяжским морем. Варяги были хорошими мореходами; они плавали по морям на длинных кораблях с веслами, большим парусом и головой дракона впереди. Варяжские корабли заходили и в реки; по рекам они и попадали в земли славян.
Неудивительно, что именно на этом пути выросли самые богатые русские города: на Волхове – Новгород, а на Днепре –-Киев.
И, наконец, летопись рассказывает, что у князя Олега был любимый конь. И услышал князь предсказание, что будто он погибнет от этого коня. Потому Олега и прозвали «вещим», то есть мудрецом, таким человеком, который знает будущее. Но теперь почитаем само стихотворение Пушкина, – почитаем вместе, внимательно, размышляя над каждым словом.
Значение слова «тризна»
1. Заключительная часть 412 похоронного обряда у древних славян, состоявшая из жертвоприношений, военных игр, состязаний, борьбы, а позднее из поминального пиршества. В честь витязя тризну свершали, Дружина дралася три дня, Жрецы ему разом заклали Всех жен и любимца коня. А. К. Толстой, Курган.
2. Книжн. Церковный обряд похорон или поминовения усопшего. Привезут к нам останки твои, Чтоб почтить похоронною тризною. Н. Некрасов, Размышления у парадного подъезда. || Обрядовое угощение с вином в память умершего после похорон или в день годовщины его смерти. При возвращении с кладбища начиналася тризна в честь покойника, и родственники и друзья бывали пьяны два, три дня или даже целую неделю. Пушкин, История села Горюхина.
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
ТРИ’ЗНА, ы, ж. 1. У древних славян — поминки по умершем, сопровождавшиеся пиршеством (истор.). Ковши круговые запенясь шипят на тризне плачевной Олега. Пушкин. 2. перен. Скорбное воспоминание о ком-чем-н. утерянном, погибшем (поэт., ритор.). Садись один и тризну соверши по радостям земным своей души. Баратынский. Привезут к нам останки твои, чтоб почтить похоронною тризною. Некрасов.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
три́зна
1. истор. заключительная часть погребального обряда у древних славян, сопровождавшаяся военными играми, состязаниями, а также поминальным пиршеством ◆ Ковши круговые, запенясь, шипят на тризне плачевной Олега. Пушкин
2. религ. церковный обряд поминания умершего у православных
3. обрядовое угощение с вином в память умершего после похорон или в день годовщины его смерти; поминки
4. перен. поэт. высок. скорбное воспоминание о ком-либо либо о чём-нибудь утерянном, погибшем ◆ Садись один и тризну соверши по радостям земным своей души Баратынский
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: урвать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Помогите нужна помощь по литературе) срочно.
Надо найти эпитеты, метафоры и если возможно сделать анализ стихотворения Александра Сергеевича Пушкина «Вещий Олег»! Помогите)
Песнь о Вещем Олеге
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам:
Их села и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.
Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.
«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава — отрада;
Победой прославлено имя твое:
Твой щит на вратах Цареграда:
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.
Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчанье, рукой опершись на седло,
С коня он слезает угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.
«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время:
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся — да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня!
«А где мой товарищ? — промолвил Олег, —
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? всё так же ль лего? к его бег?
Всё тот же ль он бурный, игривый? »
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.
Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят: на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокий!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала! »
Из мертвой главы гробовая змия
Шипя между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась:
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега:
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.
«Песнь о вещем Олеге» была написана в 1822 году. Жанр — легенда.
В легенде о князе Олеге и его коне Пушкина заинтересовала темарока, неизбежности предначертанной судьбы. Олег избавляется, как ему кажется, от угрозы смерти, отсылает коня, который должен, по предсказанию кудесника, сыграть роковую роль. Но через много лет, когда кажется, что опасность миновала — конь мертв, — судьба настигает князя.
В стихотворении звучит еще одна тема, чрезвычайно важная для поэта, — темапоэта-пророка, тема поэта — провозвестника высшей воли. Так, князь говорит кудеснику:
Песнь о вещем олеге размышления историка
Историк С.М.Соловьев: «В 879 году, по счету летописца» умер Рюрик, оставив малолетнего сына Игоря, которого отдал на руки родственнику своему Олегу. Последний, как старший в роду, а не опекун малолетнего князя, получил всю власть Рюрика и удержал её до конца жизни
(Соловьев С.М., История России с древнейших времен. Книга первая, том 1, гл.5, с.113. Второе издание, СПб, товарищество «Общественная польза», 1851-1879 гг. )
Историк Н.М.Карамзин: «Рюрик, по словам летописи, вручил Олегу правление за малолетством сына. Сей опекун Игорев скоро прославился великою своею отважностью, победами, благоразумием, любовию подданных».
(Карамзин Н.М. История государства Российского. Том 1. Глава ;. Олег правитель. г.879 – 912//
ОТРЫВОК ИЗ ЛЕТОПИСИ «ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»
«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.»
«И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой…»
«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга…»
«Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!»
«Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите;
Купайте; кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И всё же Олег отказывается от коня-друга в страхе, что тот окажется виновником его гибели. Счастья Олегу это не приносит. Спустя годы он будет вспоминать именно это-го жеребца, сокрушатся, что поверил кудеснику:
«Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
А вот посещение места захоронения имеет двойное значение. Отдать долг памяти боевому товарищу и утвердиться в своем превосходстве над судьбой («на череп коня наступил»).
В оценке поведения Олега читатель, как правило, не обращает внимания на две детали. Первая, когда он не воспринимает в начале повествования Олега еще нестарым воином.
Вторая, когда не замечает, что ошибка князя состояла вовсе не в том, что тот поверил волхву, а напротив, что Олег жрецу _не поверил. Перечитаем пророчество еще раз.
И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы.
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.
Здесь говорится не о _прошлом Олега, а о будущем («Что сбудется в жизни со мною?»; «грядущие годы таятся во мгле», но вижу. «). Волхв предсказывает князю многие годы славных подвигов и побед, в т.ч над Царьградом, божественную защиту и покровительство, неуязвимость в бою и на море и преданность коня. Олег же обращает внимание только на последнюю фразу, что конь окажется (спустя много лет верной службы) виновником его смерти.
ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам,
Их селы и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.
Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня».
«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава — отрада;
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.
И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы.
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.
Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчаньи, рукой опершись на седло,
С коня он слезает, угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.
«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время;
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся — да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня,
Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите;
Купайте; кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И отроки тотчас с конем отошли,
А князю другого коня подвели.
Пирует с дружиною вещий Олег
При звоне веселом стакана.
И кудри их белы, как утренний снег
Над славной главою кургана.
Они поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.
«А где мой товарищ? — промолвил Олег, —
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? все так же ль легок его бег?
Все тот же ль он бурный, игривый?»
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.
Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня.
Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят — на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега;
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.
1822
Источник: Пушкин А.С. Собрание сочинений. В 10-ти томах. Т.1.
Стихотворения 1813-1824. М., «Худож. лит.», 1974, с. 186-189.
А.С.ПУШКИН. ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ.
МОСКВА. 1915 г.
(для младших классов среднеучебных заведений
и для народных училищ)
Разбор баллады и объяснительные к ней примечания
написал инспектор Московской XI гимназии И. К. Линдеман (фрагменты):
Такое же сказание встречается в скандинавских сагах о норвежском Орвар-Одде. Орвар-Одд норвежский витязь, родом с острова Графнисты, но уроженец Беруриодра (Бер-лио), воспитанник Ингиальда. Он совершил путешествие в Биармию, одолел морских разбойников, совершил поездки в Шотландию, Ирландию, Англию; в Аквитании принял христианство, ездил в Иерусалим, на Руси вступил в брак с дочерью князя Геррауда Силькизифою и сам сделался рус-ским князем; отправился к себе на родину в побывку и умер там согласно предсказанию предвещательницы.
Следующие рассказы имеют много общего с содержанием нашего предания о смерти Олега.
Один юноша во Флоренции видел во сне, что был смертельно укушен каменным львом, стоявшим в преддве-рии одной церкви города. Утром он пошел с товарищем шутки ради испытать судьбу и, вложив руку в пасть льва, был укушен скорпионом, отчего вскоре умер.
В Италии одному человеку привиделся сон, будто его смертельно ранил лев, стоявший в преддверии церкви. На следующее утро он отправился в церковь с товарищем, которому рассказал свой сон; он сунул руку в пасть каменного льва и, глумясь над ним, сказал: «Ну, сильный ты враг, кусай меня и задуши, если можешь». Едва он это произнес, как был смертельно укушен таившимся в пасти льва скорпионом.
Отзвуки Пушкинской поэзии.
СМЕРТЬ ОЛЕГА
(Отрывок из «Княжой песни» Н. Квашнина-Самарина.)
«Все смирилось, но с тоскою
Витязь в Киеве сидит;
Он качает головою,
Сам с собою говорит:
«Не к добру все это счастье.
Будет горе вслед за ним;
Идет грозное ненастье
Вслед за небом голубым.
С Германриком было то же».
Вот волхвов он созвал в дом:
«Объясните мне, чего же
Ждать я должен пред концом?
92
«Что мой конь, пустыни житель?
Жив ли он, иль прахом стал?»
Слышит князь: «В пустыне дикой
Белой костью он лежит».
Опечалился великий
И волхвов за ложь корит:
«В степь глухую затворили,
И зачах он без меня,
Даром, даром погубили
Злые милого коня.
Рок богов сказали ложно
Господину своему;
Всех убью! но прежде должно
Видеть кости самому».
Друга старого жалея,
В степь глухую князь спешит;
Видит он: в лугу белея,
Богатырский конь лежит.
Череп скалится, сверкает
Меж зеленою травой;
С грустью старый князь взирает,
Вспоминая век младой.
Сколько раз под ним носился
Он на лютых на боях;
Сколько раз под ним клубился
Обагренный кровью прах.
Из древнескандинавских легенд
САГА ОБ ОДДЕ СТРЕЛЕ
(Пересказ Е. Балобановой, О. Петерсон )
Рождение и юность Одда
Одд и Асмунд убивают коня
Одд отправляется в странствия
Как только наступила ночь, сказал Одд своим людям:
— Как вы думаете, что нам теперь делать?
Они попросили, чтобы он решил это сам.
— В таком случае, — сказал он, — мы сядем с Асмундом в лодку и поплывем к берегу, чтобы посмотреть, кто там живет.
Так они и поступили и, выйдя на берег, пошли в глубь страны, находя дорогу по вехам. Было очень темно, но все же разглядели они перед собой большой дом и, подойдя к дверям, увидали, что внутри дома светло и нет почти ни одного темного уголка. Много мужей сидело там на скамьях, стоявших вдоль стен, и все эти люди веселились и пили.
— Понимаешь ли ты что-нибудь в том, что они говорят? — спросил Одд.
— Не более, чем в птичьем щебете, — отвечал ему Асмунд, — а ты понимаешь что-нибудь?
— Приметил я здесь одного человека, — проговорил Одд, — который подает питье сидящим на скамьях, и сдается мне, что должен он говорить на нашем языке. Теперь ты подождешь меня у дверей, а я войду в дом.
Вошел Одд в комнату и остановился около стола, на котором хранилась посуда. Здесь было всего темнее, потому что стол стоял далеко от огня.
Понадобилось кравчему подойти к столу с посудой; и тут Одд схватил его и забросил себе на плечо. Принялся тогда кравчий кричать, что схватил его какой-то злой дух. Повскакали со своих мест бьярмы и бросились было на помощь к кравчему, но Одд уже вынес его из дома и скрылся у них из глаз.
Вернулись Одд с Асмундом на корабль и принесли пленника. Одд посадил его рядом с собою и стал расспрашивать.
— Выбирай, — сказал Одд, — или ты будешь отвечать мне на моем языке, или же я закую тебя в цепи.
— Спрашивай меня, о чем хочешь, — сказал кравчий.
— Скажи мне, какого ты рода и как долго прожил здесь?
— Прожил я здесь несколько лет, а родом я норвежец.
— Скажи, где нам искать здесь добычи, — продолжал спрашивать Одд.
— Стоит на берегу реки Вины могильный курган, и весь он сложен из земли и денег: туда приносят землю и серебро всякий раз, как умрет кто-нибудь из здешних людей.
И сказал тогда Одд Гудмунду:
— Мы пойдем ночью к могильному кургану, а вы караульте здесь этого человека, чтобы он не убежал.
После этого сошел Одд на берег и направился к кургану.
А Гудмунд с Сигурдом, оставшись на корабле, посадили кравчего между собою; но он, выбрав удобную минуту, спрыгнул-таки с корабля в воду. Погнались было за ним, но он успел выплыть на берег и скрылся в лесу.
Битва и возвращение на корабли
Плавание в страну великанов
Вскоре пустились они в обратный путь, захватив с собой всю добычу. Ничего не рассказывается об их плавании до тех пор, пока не достигли они Финнмарка. Здесь, как и в первый раз, стали они на якорь и вечером улеглись спать. Но ночью разбудил их такой громкий треск, какого они никогда не слыхивали.
— Что это может быть? — стал спрашивать Одд Гудмунда и Сигурда, и тут снова послышался грохот, а потом и еще — гораздо сильнее.
— А как думаешь ты, брат мой Одд, — сказал Гудмунд, — что может предвещать это?
И сказал Одд:
— Слыхал я, что, когда два разных ветра несутся друг другу навстречу, то, как только они сталкиваются, раздается сильный треск. Теперь надо ожидать непогоды: вероятно, финны насылают на нас бурю за то, что мы ограбили их.
Тогда накинули они на корабли наружные пояса и приготовили все, что было нужно ввиду предсказания Одда. Затем подняли они якоря. Почти тотчас же разразилась буря, и была она так сильна, что чуть-чуть не потопила их; притом не было никакой возможности грести. Буря свирепствовала, не утихая, целых двадцать дней.
— Сдается мне, за то, что мы ограбили финнов, — проговорил Одд, — они не отпустят нас отсюда, пока мы не выкинем за борт все их добро.
— А как же вернется к ним то, что мы сбросим за борт? — спросил Гудмунд.
— А вот увидим, — сказал Одд.
Так и сделали: достали взятую у финнов добычу сбросили за борт. Упав в воду, финские сокровища стали раскачиваться на волнах взад и вперед, пока не попали в корзину, появившуюся невесть откуда, — и, подхваченная ветром, взвилась эта корзина в воздух и скрылась из виду. По мере того, как все это совершалось, тучи начали расходиться, море успокоилось, и вскоре увидали викинги перед собою берег. Все люди до того были утомлены, что ни на что уже не годились, и только один Асмунд мог еще помогать Одду. Стали они рассуждать, что это за земля.
— Думается мне, попали мы очень далеко, на самый северный край света, — сказал Одд. — Судя по тому, что рассказывают в сагах мудрые люди, должна это быть земля великанов. Но люди наши совсем утомились, а потому, думаю я, не остается нам ничего другого, как сойти на берег и отдохнуть.
Тогда постарались они подойти как можно ближе к земле, правя прямо на видневшийся впереди небольшой мыс. Одд посоветовал остановиться здесь, потому что гавань казалась хорошей, а недалеко от берега рос большой лес.
— Прежде чем сойти всем на берег, — сказал Одд, — надо кому-нибудь в лодке переправиться туда и посмотреть, что это за земля.
Так они и сделали и скоро поняли, что это большой привольный остров, совсем необитаемый. Было на нем много зверья в лесу, много китов и тюленей, на берегах много птичьих яиц и всякой птицы. Осмотрев остров, вернулись викинги к своим спутникам.
Стал Одд уговаривать своих людей, чтобы были они осторожнее:
— Пусть каждый день по двенадцати человек с кораблей наблюдают за островом; мы же займемся охотой и рыбной ловлей и запасем провизии.
Раз, когда отправились они на охоту, застигла их в лесу ночь, и увидали они большого лесного медведя. Пустил в него Одд стрелу из лука и не дал промаха. Так и убили они этого медведя. Тогда велел Одд, сняв с медведя шкуру, набить ее и, всунув распорки в чучело, посадить его на задние лапы; в раскрытую же пасть велел он положить плоский камень, чтобы можно было разводить там огонь.
Раз сидели они поздно вечером на кораблях и вдруг приметили на острове великанов.
— Любопытно мне посмотреть, — сказал Одд, — что это за люди такого огромного роста, и хочется мне, Асмунд, подобраться к ним поближе на лодке.
Так они и сделали: сели в лодку, подошли к острову, подняли весла и стали прислушиваться. Тут услыхали они, что один великан говорит громким голосом:
— Вы знаете, что какие-то бородатые дети появились на нашем острове и убивают наших зверей и всякую другую дичь. У них есть медведь, в глотке которого горит огонь. Теперь я созвал вас сюда совещаться о том, как нам помешать им. Вот золотое кольцо, и отдам я его тому, кто возьмется погубить пришельцев.
Тут увидали они, что поднялась на ноги огромная женщина.
— Не медля должны мы исполнять твои приказания, о конунг великанов! — заговорила она. — Если ты хочешь, я выполню все сама.
— Хорошо, Гнейп, — сказал конунг, — возьми на себя это дело. А теперь разве не видите вы, что два бородатых младенца в лодке стоят под крутым берегом и слушают наш разговор? Вот я дам им себя знать!
И Одд увидал, что полетел к ним с берега камень. Поспешил он тогда отойти в сторону со своей лодкой, но вскоре полетел к ним и второй камень, а вслед за ним и третий.
— Ну, надо нам поскорей уходить от острова, — сказал Одд, и они поспешили вернуться к своим людям.
Вдруг они увидали, что женщина догоняет их вплавь, каждым взмахом рук с силой рассекая воду. Была она огромного роста и одета в платье из звериных шкур, и показалось им, что никогда еще не видели они такой безобразной женщины. В одной руке у нее была большая железная палка. Тогда Одд прицелился и пустил в великаншу стрелу, но Гнейп отвела стрелу чарами, и та пролетела мимо.
Взял тогда Одд одну из стрел Гусира, натянул тетиву и спустил ее. Стрела попала прямо в глаз великанше, а потом, вырвавшись из раны, прилетела назад к тетиве лука.
— Да, эта стрела пострашнее: с ней я не могу бороться! — сказала великанша.
Пустил тогда Одд вторую стрелу конунга Гусира, и произошло то же самое.
— Видно, приходится мне повернуть назад, — сказала Гнейп.
Повернула она назад, слепая на оба глаза.
Плавание Одда в Средиземное море и кораблекрушение
Раз весною послал Одд на север, в Храфнисту, своих людей: он приглашал к себе Гудмунда и Сигурда, чтобы вместе отправиться в чужие земли.
Слава Одда была уже так велика, что все иноземные конунги спешили принять его и угостить как можно лучше. На следующее лето отправился он со своими людьми в Грецию, а оттуда поплыл в Сицилию, где в то время уже жили христиане. Был там один монастырь, и правил им аббат по имени Хуго; то был очень мудрый человек. Узнав, что приехали в его землю язычники из северной страны, этот почтенный аббат пошел повидаться с ними и вступил в разговор с Оддом. Много говорил он о славе Божьей, а Одд заставлял его все это разъяснять.
Стал аббат упрашивать Одда креститься, но Одд сказал, что надо ему прежде посмотреть христианское богослужение. На следующий день Одд со своими людьми отправился в церковь, и там услышали они звон колоколов и прекрасное пение. Снова заговорил аббат с Оддом и спросил, как понравилось ему богослужение. Одд отвечал, что очень понравилось, и попросил разрешения прожить в монастыре зиму. Аббат согласился.
Незадолго до Рождества появились в Сицилии разбойники и стали грабить страну. Аббат Хуго вновь пошел переговорить с Оддом и стал просить его освободить землю от этих злодеев. Одд согласился и собрал свою дружину. Той же зимою объехал он все греческие острова и захватил там много сокровищ.
Совершив это, Одд снова вернулся на остров Сицилию и тут принял крещение от аббата Хуго, а вместе с Оддом крестилось и все его войско.
Весной отправился Одд в Иерусалим, но дорогою поднялась такая страшная буря, что все корабли его были разбиты. При этом погибли все его люди, и только он один выплыл на берег, ухватившись за какой-то обломок. Однако колчан со стрелами, который Одд всегда носил при себе, уцелел.
Одд у конунга Гейррёда
Поход в Бьялкаланд
Одд возвращается в Норвегию
Мало задумывался Одд о том, что когда-то предсказала ему колдунья. А потому наступил день, когда решился Одд плыть в Норвегию посмотреть, что-то сталось теперь с владениями его в Храфнисте.
Пыталась жена отговаривать Одда, просила не думать об этих далеких владениях, раз он и без того теперь правит обширной богатой землей, но Одд настоял на своем и отправился в путь с двумя кораблями и с двумя сотнями воинов.
Прибыв в Храфнисту, узнал он, что землями его владеют по-прежнему его родичи. Они встретили Одда радушно и долго не могли надивиться его годам.
Погостив у своих родичей какое-то время, Одд предоставил им в полную собственность свои земли и поплыл обратно на юг.
Когда проплывали корабли мимо Берурьёда, сказал Одд своим спутникам:
— Мне так хочется посмотреть селение, где жили мои приемные родители, что мы уберем паруса и высадимся на берег.
Так они и сделали.
Пошел Одд со своими людьми туда, где было селение, и стал рассказывать им, где стоял прежде каждый дом. Проводил он их и на то место, где было у него с Асмундом стрельбище. Проводил их Одд и туда, где учились они плавать, и рассказывал им, как все это было. Там, где прежде был прекрасный ровный откос, нанесло теперь ветром много земли. Одд сказал:
— Уйдем отсюда, здесь мне нечего смотреть: есть у меня предчувствие, что я умру в Берурьёде.
После этого стали они поспешно спускаться вниз по камням, и в то время как шли они по узкой тропинке, Одд ушиб обо что-то ногу и остановился.
— Обо что это ушиб я ногу? — сказал он.
Стал он раскапывать землю копьем, и все увидели в земле череп коня. Выползла оттуда змея, подползла к Одду и ужалила его в ногу пониже щиколотки. И от яда ее распухла у Одда вся нога и бедро.
Увидел Одд, что случилось, и велел он своим людям нести себя вниз, на берег моря, а когда они пришли туда, Одд сказал:
— Ну, теперь пойдите и вырубите мне каменную гробницу, а другие пусть посидят здесь со мной и вырезают руны, записывая песнь, что сложу я на память своему потомству.
И стал он слагать песнь, а они вслед за ним вырез;ли руны.
— Разумным людям много можно порассказать о моих странствиях; это же странствие — последнее. Прощайте! Торопитесь спуститься вниз и сесть на корабли; я же должен остаться здесь. Отвезите добрый привет Силькисив и нашему сыну: я больше уж не вернусь туда.
Умер Одд, и, как говорит предание, был он самым могущественным человеком из всех людей, равных ему по рождению.
Похоронив Одда, поплыли его люди домой, на юг, и рассказали Силькисив его песнь. Она ответила, что ожидала такой вести.
После этого стала она сама управлять страной вместе со своим сыном — очень знаменитый человек вышел со временем из него.
Источник: Сокровище Нифлунгов. Предания Скандинавских народов
средневековой Европы в пересказах Е. Балобановой, О. Петерсон.
— М.: «Аргус», 1996. — Текст (русского пересказа) подготовлен по
изданию Altnordische Saga-Bibliothek. Orvar-Odds Saga. Herausg. von
Boer. Halle 1892.