Наука страсти нежной что это значит

Наука страсти нежной

Смотреть что такое «Наука страсти нежной» в других словарях:

Наблюдение за птицами — Шотландские «бёрдвотчеры» наблюдают за пигалицей белохвостой. 6 июня 2007 года. Наблюдение за птицами («бёрдвотчинг» … Википедия

СТРАСТЬ — 1. СТРАСТЬ1, страсти, мн. страсти, страстей, жен. 1. Сильное чувство, увлечение, создаваемое побуждениями инстинкта. У спорящих разгорелись страсти. «Ведь страсть значит, когда чувство, влечение, привязанность или что нибудь такое достигло до той … Толковый словарь Ушакова

СТРАСТЬ — 1. СТРАСТЬ1, страсти, мн. страсти, страстей, жен. 1. Сильное чувство, увлечение, создаваемое побуждениями инстинкта. У спорящих разгорелись страсти. «Ведь страсть значит, когда чувство, влечение, привязанность или что нибудь такое достигло до той … Толковый словарь Ушакова

Эротология — (erotology) гуманитарная наука о любви, эросе, о культурных и созидательных аспектах полового влечения и о связанных с ним психо социальных категориях (желание, ревность, соблазн, наслаждение и т.д.). В отличие от сексологии, которая… … Проективный философский словарь

ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН — I Главный герой романа в стихах А.С. Пушкина* «Евгений Онегин»*, молодой аристократ, ведущий светский образ жизни, петербургский денди. Онегин представитель дворянской (см. дворянин*) молодежи 20 х годов ХIХ в. с характерным для нее критическим… … Лингвострановедческий словарь

ге́ний — я, м. 1. Высшая степень творческой одаренности, талантливости. Художнический гений Пушкина так велик и прекрасен, что мы доселе не можем не увлекаться дивною художественною красотою его созданий. Чернышевский, Сочинения Пушкина. Суворов не… … Малый академический словарь

назон — певец науки любить (прозвище Овидия) Ср. Но в чем он истинный был гений, Что знал он тверже всех наук. Была наука страсти нежной, Которую воспел Назон. А.С. Пушкин. Евг. Онегин. 1, 8. Ср. Ovid. Nason. Ars amandi … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

Дышаленкова, Римма Андрияновна — Римма Дышаленкова фото 2006 г. Имя при рождении: Римма Андрия … Википедия

Дышаленкова Римма Андрияновна — Римма Дышаленкова фото 2006 г. Имя при рождении: Римма Андрияновна Черепанова Дата рождения: 11 января 1942 Место рождения: с. Дуван (Дуванский район, Башкортостан) Гражданство … Википедия

Источник

Наука страсти нежной что это значит

Здравствуйте уважаемые.
Продолжем с Вами читать вместе «Евгения Онегина». В прошлый раз остановились вот тут вот:http://id77.livejournal.com/850894.html

Высокой страсти не имея
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить.
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита
И был глубокой эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.
Отец понять его не мог
И земли отдавал в залог.

То, что Евгений не мог отличить ямба от хорея говорит о том, что все-таки в его образовании были пробелы, а главное, он был чужд стихосложению, и всего того, что с ним связано. И ямб и хорей – это стихотворные размеры. Ямб – самый простой размер, который широко и всячески распространенный. Это двухсложная стихотворная стопа с ударением на втором слоге. Вот пример пятистопного ямба:
Волчица ты! Тебя я презираю!
К Птибурдукову ты уходишь от меня!
У Хорея же, ударение идет на первый слог. Пример:
В небе тают облака,
И, лучистая на зное,
В искрах катится река,
Словно зеркало стальное

Кто такой Гомер, я думаю, объяснять не надо (Его фамилия не Симпсон – сразу же говорю), а вот с Феокритом, думаю, знакомы немногие. Тоже грек, тоже поэт, который прославился своими идилиями. Я более подробно узнал о нем, когда был на прекрасном греческом острове Кос, где и творил этот поэт при храме Асклепия. И знаете, проникся. Место там такое, правильное…

Адам Смит – это фактически пророк и апостол современной экономической теории. Если у Вас в ВУЗе была экономика – вы читали работы этого шотландца. Ну хотя бы работу «О богатстве народов», которая была крайне популярна в те времена. Евгений, прочел оную (причем естественно на французском, ибо английский был не в чести) – и стал себя считать видным знатоком и учить отца.

Кстати, судя по всему название этой книги Пушкин обыграл намеряно «мог судить о том как государство богатеет». Простой продукт – это земля, и это уже теории французских экономистов того времени. Тут Пушкин нам, видимо показывает, этакий конфликт более эрудированного сына с более патриархальным отцом. Но по сути, никакого конфликта нет,ибо автор иронизирует, называя Евгения «глубоким» знатоком. Да и мог ли юноша, поверхностно нахватавшийся знаний в основах экономики помочь избежать разорения своему отцу? Нет конечно, только в теории.
Но давайте процитируем на сегодня последнюю часть.

Овидий.

В общем, был Онегин не только сибарит и ленивый белоручка, но и коварный соблазнитель. О чем мы еще убедимся позже. Не только любитель, но и настоящий профи 🙂
Не все знают, кто такой Назон, но уж точно хоть раз слышали имя Овидий. Это один и тот же человек. Полное имя Публий Овидий Назон. Древнеримский поэт и острослов, один из самых известных и популярных, живший на рубеже 1 века н.э. Если не читали его метаморфозы – очень советую. И интересно, и они выступили примером для подражания для кучи авторов. Тот же Пушкин, насколько я знаю, очень любил и ценил Овидия. Науку страсти нежной он воспел, скорее всего, в другом своем известном крупном произведении «Науки любить». Или быть может в любовных элегиях.

Это я обнаружил, читая «Науку любви» в книге Издательства «Янтарный сказ», Калининград, 2002

При императоре Августе, фиг его знает почему, крайне популярный поэт был сослан в ссылку в Причерноморье в город Томы (ныне Констанца). Прикол в том. Что никакая это не Молдавия, а Добруджа, и более того, этот город на берегу моря, а не в степях. Бывшему в Кишиневе в ссылке Пушкину, сие абсолютно четко известно. Зачем он допустил осознанную ошибку – неясно. Хотя, смотря на его оценки по географии в Лицее, может быть ошибка была и неосознанная 🙂

Продолжение следует…
Приятного времени суток

Источник

«Наука страсти нежной»

Истина — вот мой предмет; благослови нас Любовь!
Прочь от этих стихов, целомудренно узкие ленты,
Прочь, расшитый подол, спущенный ниже колен!
О безопасной любви я пишу, о дозволенном блуде,
Нет за мною вины и преступления нет.

Почему, создавая одно из своих главных произведений, римский поэт Публий Овидий Назон остерегался, что его обвинят в преступлении? Ведь тогда не было цензуры, оберегающей нравственность, с горящими глазами выискивающей распутство в литературных произведениях, не было ни христианской инквизиции, ни какого-либо подобия пуританства викторианской Англии или американского кодекса Хейса.

Да, нравы в огромной империи, раскинувшейся от Египта и Сирии на востоке до Атлантики на западе и до Германии на севере, оставались довольно свободными, но в последние два десятилетия I века до нашей эры император Октавиан Август провозгласил политику восстановления общественной морали в том виде, в котором она существовала во времена начала возвышения Рима. Сторонниками императора в проведении нравственных реформ стали поэт Квинт Гораций Флакк, а также историки Тит Ливий и Гай Саллюстий Крисп. Они утверждали, что все внутриполитические раздоры и гражданские войны вызваны ни чем иным, как развратом, супружескими изменами, распущенностью в сексуальных отношениях.

Вот почему Овидий опасался, что его обвинят в создании поэмы, направленной против новых брачных законодательств. И всё же, писал эту поэму вопреки собственным страхам.

И ведь был он к тому времени уже не мальчик, ему перевалило за сорок, в третий раз состоял в браке. Первые две жены развелись с ним именно из-за его разгульного образа жизни. Молодой Овидий больше всего любил проводить время с друзьями в компании женщин лёгкого поведения. Но ко времени написания им «Науки любви» он уже давно жил с третьей женой по имени Фабия, о которой написал:

Ты, как опора надёжная, дом мой спасла от падения,

Что не погиб я совсем, тем я обязан тебе.

В отличие от двух предыдущих жён, Фабия высоко ценила поэзию мужа, став для него лучшей собеседницей, и он забыл о приятелях и разгульных кутежах с доступными женщинами. Всё, что выходило из-под его пера, он сразу читал Фабии, и вряд ли ей не нравилась поэма «Наука любви», хоть она и писалась заведомо как фривольное произведение.

Почему-то переводчики предпочли именно такое название, хотя «Ars amatoria» скорее переводится как «Искусство любви». Но что делать, если даже Пушкин в своём «Евгении Онегине» озаглавил поэму «Наука», посвятив Овидию целую строфу:

Всего, что знал ещё Евгений,

Пересказать мне недосуг;

Но в чём он истинный был гений,

Что знал он твёрже всех наук,

Что было для него измлада

И труд, и мука, и отрада,

Что занимало целый день

Его скучающую лень,

Была наука страсти нежной,

Которую воспел Назон,

Свой век блестящий и мятежный

В Молдавии, в глуши степей,

Вдали Италии своей.

Вообще-то, если правильно, то не в Молдавии, а всё-таки в Румынии, в городе, который сейчас носит наименование Констанца, а тогда это были Томы — Tomis. Те, кто жил в советские времена, помнит такую обувную румынскую фирму. В начале I века нашей эры ещё только шло завоевание Дакии римлянами, а город Томы, расположенный на берегу моря, был завоёван Лукуллом в 72 году до Рождества Христова и являлся северо-восточным форпостом империи. Ссылка сюда считалась не безопасной. И климат отчего-то отличался холодом, хотя по широте Томы не намного севернее Рима.

Гром грянул не сразу, а спустя целых десять лет после написания крамольной поэмы. Но такой уж ли она была безнравственной, чтобы наказывать поэта? Прочитав её внимательно, мы не найдём ничего особо скабрезного, развратного, бесстыжего. В первой её части автор учит мужчин искусству соблазнения женщин, во второй — тому, как удержать при себе ту, которую завоевал, а в третьей идут поучения женщинам, как быть привлекательными. Приводятся красивые эпизоды, рассказывающие о том, как соблазняли возлюбленных герои мифологии. Написаны они в яркой и сочной манере Овидия и могут соперничать с эпизодами из его же «Метаморфоз», главного сочинения великого римского поэта. Нет в «Науке любви» и изображения извращений, всё в пределах здравой эротики.

Я ненавижу, когда один лишь доволен в постели,

Вот почему для меня мальчик-любовник не мил.

Я ненавижу, когда отдаётся мне женщина с виду,

А на уме у неё недопрядённая шерсть.

Любо мне слышать слова, звучащие радостью ласки,

Слышать, как стонет она: «Ах, подожди, подожди!»

Нигде Овидий не переходит грань дозволенного. Поучая женщин, он не призывает их быть нарочито вульгарными, дабы привлечь внимание мужчин своей откровенной доступностью. Иной раз приходится встречать сравнение «Науки любви» с «Камасутрой», но о самом по себе сексе говорится лишь в конце, и тоже в качестве добрых советов:

Женщины, знайте себя! И не всякая поза годится —

Позу сумейте найти телосложенью под стать.

Та, что лицом хороша, ложись, раскинувшись навзничь;

Та, что красива спиной, спину подставь напоказ.

Всадницей быть — невеличке к лицу, а рослой — нисколько:

Гектор не был конём для Андромахи своей.

Тысяча есть у Венеры забав, но легче и проще,

Выгнувшись, пролулежать телом на правом боку.

Пусть не смолкают ни сладостный стон, ни ласкающий ропот:

Нежным и грубым словам — равное место в любви.

Пусть об отраде твердят и содроганье, и взор,

И вылетающий вздох, и лепет, свидетель о счастье, —

У наслаждения есть тайных немало примет.

Пусть же юношам вслед напишут и нежные жёны

На приношеньях любви: «Был нам наставник Назон!»

Вот, собственно, и последние слова поэмы, полной не стремления растлить мужчин и женщин, юношей и девушек, а показать, что природа телесной любви прекрасна, если соблюдать её не в животных, а человеческих формах, если поэтизировать её, а не превращать в грубый разврат. Куда более грубое отношение к чувственной любви встречается в «Золотом осле» Апулея, не говоря уж о более поздних памятниках эротической литературы, к примеру, о романе «Фанни Хилл. Мемуары женщины для утех» представителя английской сентиментальной литературы Джона Клеланда. Или о пакостных и откровенно грубых сочинениях Генри Миллера.

При всём своём эротизме «Наука любви» не вызывает стыда за её автора. Так что же стало истинной причиной скандальной известности римского гения? Это до сих пор не известно. «Ars amatoria» оказалась лишь поводом для ссылки. Бедный поэт провёл в своей ссылке десять лет и скончался в Томах. В 1887 году в центре Констанцы ему установлен красивый, задумчивый и печальный памятник на площади, носящей его имя. Автор — итальянский скульптор Этолле Феррари.

Фабия не оказалась «женой декабриста» и за мужем, увы, в ссылку не последовала, осталась в Риме. Находясь в Томах, Овидий писал «Скорбные элегии» и не менее скорбные «Письма с Понта», поэмы, в которых звучит непрестанная тоска об утерянном римском рае. И лишь два упоминания за что. В одном он пишет о каком-то преступлении, невольным свидетелем коего стал и виновен лишь тем, что имел глаза. Иными словами, оказался в ненужный момент в ненужном месте и стал не Овидием, а Увидием. В другом, всё же, сетует, что в своих стихах был слишком раскован. Истинная причина изгнания до сих пор учёными не выяснена, и остаётся лишь уповать, что когда-нибудь она раскроется. Но вероятнее всего, кто-то из высших кругов римского общества был уличён в разврате, а на поэта просто перевели стрелки, якобы он своими стихами подбивал развратников, и если бы не «Наука любви», всё в Римской империи Октавиана Августа было бы чинно и благородно. Как говорится, «Не виноват Игнат, и Ирина не виновата, а виновата хата, что впустила ночью Игната».

Источник

Писарев Д. И.: Пушкин и Белинский.
Глава первая. Евгений Онегин.
Пункт II

Представьте себе, что вы очень любите какое-нибудь питательное и здоровое кушанье, например, пудинг; в один прекрасный день это любимое ваше кушанье изготовлено особенно хорошо; вы объедаетесь им и сильно расстраиваете себе желудок; после этого легко может случиться, что вы получите к пудингу непобедимое отвращение, которое, разумеется, будет совершенно независимо от ваших теоретических понятий о пудинге; вы знаете очень хорошо весь состав пудинга; вы знаете, что в него не кладут никаких ядовитых веществ; вы видите, что другие люди при вас едят его с удовольствием, и при всем том вам, прежнему любителю пудинга, это кушанье не идет в горло.

Отношения Онегина к различным удовольствиям светской дани похожи, как две капли воды, на ваши отношения пудингу. Онегин всем объелся, и его от всего тошнит. Если не всех светских людей тошнит так, как Онегина, то о происходит единственно оттого, что не всем удается объесться. Как специалист в «науке страсти нежной», Онегин, разумеется, стоит выше многих своих сверстников. Он красив собою, ловок, il a la langue bien pendue <Он красноречив (буквально: у него хорошо подвешен язык). Ред.>, как говорят французы, и в этих особенностях его личности заключается вся тайна его разочарованности и его мнимого превосходства над презренной толпой. Другие светские люди, ведущие вместе с Онегиным пустую и веселую жизнь, совсем не одерживают побед над светскими женщинами или одерживают этих побед очень немного, так что не успевают притупить своего чувства с этой стороны. «Наука страсти нежной» продолжает быть для них привлекательной, потому что они встречают в ней серьезные трудности, которые они желают и надеются преодолеть. Для Онегина эти трудности не существуют; он наслаждается тем, к чему другие только стремятся, и вследствие неумеренного наслаждения он притупляет в себе вкус и влечение ко всему, что составляет содержание светской жизни.

До сих пор превосходство Онегина заключается только в том, что он лучше многих других умел «тревожить сердца кокеток записных». Легко может быть, что Пушкин любит и уважает своего героя именно за эту особенность его личности. Но кто имеет понятие о Белинском,тот, конечно, знает, что Белинский не мог бы относиться к Онегину с сочувствием, если бы видел в нем только искусного соблазнителя записных кокеток.

когда этот человек в то же время чувствует себя молодым и сильным, тогда он непременно начинает искать себе труда. Для него наступает пора тяжелого раздумья, он всматривается в самого себя, всматривается в общество; он взвешивает качество и количество своих собственных сил; он оценивает свойства тех препятствий, с которыми ему придется бороться, и тех общественных потребностей, которые стоят на очереди и ожидают себе удовлетворения. Наконец, из его раздумья выходит какое-нибудь решение, и он начинает действовать; жизнь ломает по-своему его теоретические выкладки; жизнь старается обезличить его самого и переработать по общей, казенной мерке весь строй его убеждений; он упорно борется за свою умственную и нравственную самостоятельность; и в этой неизбежной борьбе обнаруживаются размеры его личных сил. Когда человек прошел через эту школу размышления и житейской борьбы, тогда мы имеем возможность поставить вопрос: возвышается ли этот человек над безличной и пассивной массой или не возвышается? Но пока человек не побывал в этой переделке, до тех пор он в умственном и нравственном отношении составляет для нас такую же неизвестную величину, какую мы видим, например, в грудном ребенке. Если же человек, утомленный наслаждением, не умеет даже попасть в школу раздумья и житейской борьбы, то мы тут уже прямо можем сказать, что этот эмбрион, никогда не сделается мыслящим существом и, следовательно, никогда не будет иметь законного основания смотреть с презрением на пассивную массу. К числу этих вечных и безнадежных эмбрионов принадлежит и Онегин.

Не вышло из пера его.

(Глава I. Строфа XLIII.)

Онегин увидал, что он не может быть писателем и что сделаться писателем гораздо труднее, чем пообедать у Талона. Эта крошечная частица житейской опытности, вынесенная им из первого столкновения с вопросом о труде, по-видимому, не пропала для него даром. По крайней мере, вторая попытка его оказывается гораздо благоразумнее первой.

Томясь душевной пустотой,
Уселся он с похвальной целью
Себе усвоить ум чужой.

Отрядом книг уставил полку;
Читал, читал, а все без толку:
Там скука, там обман и бред,
В том совести, в том смысла нет;

И устарела старина,
И старым бредит новизна.
Как женщин, он оставил книги,
И полку с пыльной их семьей

По натуре своей Онегин чрезвычайно похож на Фауста, который в романе топит испанские корабли, а в жизни крушит русские зеркала. И демонизм Онегина также целиком сидит в его бумажнике. Как только бумажник опустеет, так Онегин тотчас пойдет в чиновники и превратится в Фамусова. И тогда самый опытный наблюдатель ни за что не отличит его от той толпы, которую он презирал на том основании, что он будто бы «жил и мыслил».

Источник

Наука страсти нежной что это значит

Бесплатная техническая библиотека:
▪ Все статьи А-Я
▪ Энциклопедия радиоэлектроники и электротехники
▪ Новости науки и техники
▪ Архив статей и поиск
▪ Ваши истории из жизни
▪ На досуге
▪ Случайные статьи
▪ Отзывы о сайте

Техническая документация:
▪ Схемы и сервис-мануалы
▪ Книги, журналы, сборники
▪ Справочники
▪ Параметры радиодеталей
▪ Прошивки
▪ Инструкции по эксплуатации
▪ Энциклопедия радиоэлектроники и электротехники

Бесплатный архив статей
(500000 статей в Архиве)

Алфавитный указатель статей в книгах и журналах

Бонусы:
▪ Ваши истории
▪ Викторина онлайн
▪ Загадки для взрослых и детей
▪ Знаете ли Вы, что.
▪ Зрительные иллюзии
▪ Веселые задачки
▪ Каталог Вивасан
▪ Палиндромы
▪ Сборка кубика Рубика
▪ Форумы
▪ Голосования
▪ Карта сайта

Дизайн и поддержка:
Александр Кузнецов

Техническое обеспечение:
Михаил Булах

Программирование:
Данил Мончукин

Маркетинг:
Татьяна Анастасьева

При использовании материалов сайта обязательна ссылка на https://www.diagram.com.ua

сделано в Украине

КРЫЛАТЫЕ СЛОВА, ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ
Справочник / Крылатые слова, фразеологизмы / Наука страсти нежной

Крылатые слова, фразеологизмы. Значение, история происхождения, примеры использования

Наука страсти нежной

Пушкин А.С.

Фразеологизм: Наука страсти нежной.

Значение: О любви и искусстве обольщения.

Происхождение: Из романа в стихах «Евгений Онегин» (1823-1831) А. С. Пушкина (1799-1837) (гл. 1, строфа 8).

Другие интересные крылатые слова, фразеологизмы:

Случайный фразеологизм: Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил.

Значение: О символической передаче традиции от писателя (ученого, художника и т. д.) старшего поколения его молодому коллеге.

Происхождение: Из романа в стихах «Евгений Онегин» (1823-1831) А. С. Пушкина (1799-1837) (гл. 8, строфа 2). Поэт вспоминает, как на экзамене в Царскосельском лицее (8 января 1815 г.) он читал в присутствии Г. Р. Державина свое стихотворение «Воспоминания в Царском Селе». О впечатлении, которое произвело это чтение на старого поэта, пишет в своих мемуарах лицейский товарищ Пушкина Иван Пущин: «Державин державным своим благословением увенчал юного нашего поэта. Когда же патриарх наших певцов в восторге, со слезами на глазах бросился целовать и осенил кудрявую его голову, мы все, под каким-то неведомым влиянием, благоговейно молчали» (Пущин И. И. Записки о Пушкине. М., 1956).

Смотрите еще случайный фразеологизм.

Смотрите другие статьи раздела Крылатые слова, фразеологизмы.

Читайте и пишите полезные комментарии к этой статье.

Источник