Навьи тропы что это
Навьи тропы что это
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Навьими тропами
Болото манит. Крылья заброшенных на болотах мельниц постоянно вращаются, из труб идет дым. Все живущие поблизости обходят эти мельницы десятой дорогой. Звуки, которые издает болото, похожи на говор гигантского живого существа.
Также считается, что бродячие огоньки указывают границу Волшебной Страны, а носят их фейри, которых не пускают домой. Эти фейри настолько тревожатся о своем будущем, что постоянно пристают с распросами о нем ко всем подряд и, увлекаясь, сбивают с дороги людей. На море их называют огнями святого Эльма: они появляются на мачтах кораблей перед штормом.
«При гадании на перекрёстке один из его участников выходит в круг, предварительно сняв крест, другой же с ухватом или сковородником ходит по-за кругу против Солнца и приговаривает: «Лешие, лесные, болотные, полевые, все черти, бесенята, идите все сюда, скажите, в чём моя судьба!»» (Костромская область); «А ину пору видают среди чарусы (трясина видом луговины) Болотницу» (Владимирская область).
Одно из описаний Болотного: человек с длинными руками, тело покрыто шерстью, хвост тоже длинный, крючком. В поверьях некоторых районов России отмечены Болотник и Болотница, «специализирующиеся» на затаскивании людей в трясину. Однако сведения о подобных существах немногочисленны. В поверьях Нижегородской губернии («литературная» версия П.И. Мельникова-Печерского) коварная Болотница «из себя такая красавица, какой не найдёшь в крещёном миру», но с гусиными ногами.
Чаще Болотниками именуются различные мифологические персонажи, обитающие в болоте и сохраняющие свои обычные характерные черты, а также нечистая сила неопределённого, расплывчатого облика. Болотные «хозяева» в народных воззрениях нередко смешиваются с Лешими, Водяными, а называются при это чертями.
На Новгородчине полагали, что на болотах «живут болотные духи. По ночам они зажигают огни на болотах и заманивают к себе людей».
В огромном моховом болоте Муромского уезда «неоднократно видят русалок», схожих по облику, действиям и с Болотницами, и с водяницами. «Расчёсывая свои длинные волосы», русалки «кличут к себе путников на разные голоса и губят оплошавших» (Владимирская область) (Добрынкина, 1900 год).
В ряде районов России Болотная баба напоминает Болотницу. В поверьях Вологодчины образ болотной «хозяйки» сливается с образом «вольной старухи», лешачихи: «Вольная старуха в шестьдесят шестом году с болота-то вышла. Голова что кузов».
Навьи тропы или зачем всё это?
С чего бы начать? «…Желательно, с начала!» — порекомендовал Король Белому Кролику и был, безусловно, прав!
Лев слушал… Вернее, старался понять, но смысл всё время ускользал. Голос Светланы красивый, успокаивающий и волнующий одновременно как шелест ночного леса, скрывающего тайну, угрозу и обещание невиданного приключения, почему-то убаюкивал. Вернее, уносил в страну грёз, хоть не было в нём даже и намёка на монотонность…
Начало — это темнота! Миллиарды лет тьмы и пустоты. Вечность. А потом — Вздох и Слово. Так появился Мир, всё сущее — дыхание и мысль Творца. Его Слово облекло плотью всё, что должно было стать осязаемым. Его Вздох наделил жизнью всё, что должно было ожить.
И был создан Человек. По образу и подобию Творца своего. То есть, был он наделён толикой Его силы.
… взгляд Светланы упёрся в психолога, и словно мороз коснулся кожи. Лев виновато пожал плечами и чуть заметно кивнул. Он устроился на самой задней парте на этом студенческом пристанище для вознёсшихся и падших рядом с отъявленными «нежелателями» слушать, но от взгляда преподавательницы так и не ускользнул, что неудивительно. С его-то ростом и остальными габаритами. В университет Лев проник без проблем, помогло лицейское удостоверение и фамилия Светланы. Аудиторию тоже нашёл без труда. Немного озадачило название спецкурса: «Сказка как способ формирования миров». Это потом уже дошло, что просто слово «мировоззрения» в расписание полностью не влезло. Ну и ладно… от полноты слов смысл не меняется. а вот от полноты человека… Лев тяжело вздохнул и покосился на соседей-студентов, которые могли бы позировать Микеланджело. «И если бы он потом сделал с ними то, что делал, если верить легендам, было бы тоже неплохо», — зло подумал Лев. — Физруки они, что ли? С такими-то бицепсами! Физруки-«неслушатели» — это страшно! Он помнил по годам преподавания в ВУЗе. Собственно, из-за них и пришлось уйти. Дал как-то волю чувствам. И рукам. Странное дело, но на лекции Светланы была тишина. Парни сидели, как гамельнские крысы, уставившиеся на флейту. Только вот вместо флейты в руках крысолова сейчас была шариковая ручка. А впрочем, дело, как всегда, в самом крысолове. Вспомнилось из Библии: «отныне будешь ловить человеков» Эффект ореола, напомнил он себе, эффект ореола… да ну его к лешему! И Лев присоединился к крысам…
И, казалось бы, понятно, что делающий шаг человек должен нести ответственность за тот мир, который создаёт. Но увы… Люди забыли, какой силой они наделены. Что значит быть сотворённым по образу и подобию Создателя.
Бездумно творят бессчетное количество мирков – злых, пустых, скучных, глупых. Да других и не могут, потому что сами таковы. Лишь на тысячу выпадает один – цветной, искрящийся и счастливый.
И все эти сотворённые мирки накладываются друг на друга, сталкиваются, перемешиваются. И уже не отличить, где какой и где чей. В своём ли ты мире или рядом кто–то вздохнул, сделал шаг, и ты оказался в чужом и меняешь уже его, как только что изменили твой. И всё дальше и дальше с каждым мгновением своего существования извилистыми закоулками собственных миров уходят люди от того единственного Первозданного Мира, сотворённого Всевышним.
Именно поэтому во все времена существовали отшельники — люди, познавшие силу и ответственность. Люди, ищущие путь назад, в Первый Мир. Мир Создателя. Но возможно ли это? Вряд ли. Ведь для этого нужно отказаться от человеческой сущности. От способности творить. Отказаться от того, чем тебя одарил Бог. И, если дорога всё же будет найдена, нужно будет раствориться в Первозданном Мире, не привнося в него ничего своего. Не привнося в него себя!
Но я отвлеклась, простите.
«Почему же мы не видим всех этих миров?» — спросите вы.
Мы видим. И путешествуем. Порой по сотне раз на дню. Но беда в том, что человек не может помыслить то, чего не ведает. Не может и сотворить. Потому-то один мир так похож на другой. И, чтобы почувствовать отличие, нужно пройти сквозь миллиарды миллиардов миров, или… сделать шаг в сторону, а не вперёд. Некоторые могут и так. Но вот добром это, как правило, не заканчивается.
Да, миры все похожи, как снежинки в снегопаде. Но, как и снежинки, они никогда не бывают абсолютно одинаковыми. Но вы ведь не смотрите на них. Вы видите только снегопад. И поэтому-то и кажется вам, что живёте вы в одном, «вашем» мире. Но это ещё пол беды. Самое страшное в том, что в этом «вашем» мире с вами вынуждены жить и другие. И умирать. Потому что созданы они иначе, не так, как вы. Но они, как и вы, чувствуют боль, страх, Они, как и вы — живые. И такими же хотят остаться. Но, в отличие от вас, не могут ничего изменить. У них нет свободы выбора. Животные, растения и…иные. Те, кто когда–то жил с вами рядом, были соседями, зачастую опасными, теперь почти исчезли из «вашего» мира. Стёрты, «застираны», как раздражающее пятнышко на новом платье. 250 миллионов лет на побережье Средиземного моря жили черепахи. В прошлом веке их осталось всего 5 тысяч. Сегодня 200 штук. Ваша «Красная книга» — красивый многотомный некролог. Подписанный приговор. И одновременно обвинительный акт против вас же самих. Да, кому-то повезло. И, может быть, в далёких-далёких, забытых, недостижимых мирах, ныне мёртвые, вычеркнутые вами существа нашли себе пристанище, и лишь изредка ветер странствий заносит их в привычную вам реальность. В ваш снежный ком. И тогда моряки видят исчезнувшую столетия назад стеллерову корову — или, быть может, это морская дева машет им хвостом с гребня морской волны?..
В море фрустрации начался прилив. Вечный. Даже наводнение, а может и потом… всемирный. Видать, стали таять ледники. Большего отчаяния быть не могло. Лев ловил её взгляд. Никакой надежды даже на то, что выслушает. Глаза звериные. Пугающие. Когда-то давно он читал скандинавские саги об инеистых великанах и всё никак не мог их себе представить. Теперь смог. Во всяком случае взгляд у них, наверное, такой же. Холодный и мёртвый, как у замороженного смилодона, и сама она — как хищница, дикая и сексуальная. Будто не понимает, что за кафедрой стоит. Сильный глубокий голос продолжал зачаровывать…
Вернёмся к нашей истории, или сказке. Давно это было. Или далеко. За много столетий, ну или миров отсюда. Тогда ещё в сказках было гораздо больше чувств и эмоций, чем в людях. А люди эти ещё помнили, что не одиноки, верили в волшебство и худо-бедно, но уживались с соседями. Ведомо им было, что не стоит работать в поле в послеполуденный зной, а то не избежать встречи с хозяйкой нивы Полуденницей, как не стоит и заходить в баню, после того как стемнеет, а то ещё обварит кипятком потревоженная Обдериха. Много чего знали люди. А теперь позабыли и стали всё придумывать заново. Ведь, если не помнишь, так, может, ничего и не было? Так ведь? Но остались сказки. И порой их бывает достаточно, чтоб где-то глубоко внутри вдруг что-то встрепенулось. Поэтому пусть будет сказка. О прекрасной ли Королеве, злом чародее или благородном рыцаре — не важно. Ведь она всегда о любви. Только вот начинается она необычно. Да и заканчивается тоже. Хотя… Может и не заканчивается? Кто знает? Нам не ведомо.
Бывает ли у сказки конец? И что такое конец сказки? Может быть, реальность? Тот шаг, что отделяет один мир от другого? Когда добро вдруг незаметно оборачивается злом, правда — ложью, и в итоге хорошее становится плохим, и наоборот. Да, наверное, тогда и заканчивается сказка. И будет ли в ней поставлена финальная точка, зависит не от рассказчика. От вас! От того, что вы сделаете завтра, послезавтра, послепослезавтра, когда пойдёте в садик, в школу, на работу. Отберёте ли игрушку, обманете, украдёте… Убьёте ли вы сказку, перечеркнув написанные кем-то страницы или продолжите этот труд? Добавите ли крошечный, но яркий, переливающийся добротой и радостью, дарующий тепло и свет шарик — мир. Вашу собственную сказку!
Вы достаточно смелы, умны, добры? Сделаете шаг? Поверите в сказку? Слышите? Скрипнула дверца… манит темнота норы. Не в неё ли протиснулась когда-то маленькая Алиса. А вы? Шагнёте? Нарисуете новый мир? Может быть. Но не сейчас. Сейчас звонок, перемена, и вы побежите курить. Убивать себя и близких вам людей. В этом и есть прелесть выбора. Но помните, что тот, кто не верит в волшебство, никогда его не найдёт. Да вам оно и не нужно. Бегите. Вы свободны…
НАВЬИ ТРОПЫ
– Ой-ёёй! – Ратибор прыгал на одной ноге, поджимая вторую ушибленную. – Снова эта темень.
Чудилось, изрядно посветлело: то ли Луна стала еще больше и ярче, то ли уже проглядывали первые признаки рассвета. Но помогало слабо, едва удавалось не потерять путеводный клубок из виду. Вновь
очутившись в темноте Нави, после яркого Солнца Вещего леса, мальчик был аки слепой котенок, то и дело спотыкаясь на каждой кочке, запинаясь о подвернувшиеся под ноги корни ближайших деревьев. Радовало одно: Велес вывел его поодаль от замка Кащея.
Дорога сказочного леса, норовисто извиваясь, словно желая запутать путника, вела к рассвету, неминуемому и долгожданному. Только вот что сулил он мальчику? Да и мог ли быть рассвет тут, в мире Чернобога? А дорога в Явь Ратибору пока была заказана.
Позади был длинный разговор под сенью ясеня, уговоры остаться, жалобный скулеж волчицы, когда мальчик настойчиво потребовал вернуть его в Навь. Что гнало вперед Ратибора? Страх за бабушку, долг обещания, данного самому себе, желание вновь стать живым?
Вчерашний он бы удивился себе нынешнему: неужели за одну ночь, которая даже ещё и не прошла вовсе, можно измениться настолько? Мальчик не боялся боя, хоть с самим Кащеем. Нынешний,
повзрослевший, он боялся только того, что где-то там, где верят и ждут, могут не дождаться помощи от него.
Услышанное под ясенем давило, словно тяжелая ноша. Думая о том, что открыл Велес, мальчик продол-жал то и дело спотыкаться, перебирая в памяти сказан-ное:
– Под деревом источник вашей Силы?
– Ни дерево, ни под деревом, – старик был суров, ни тени иронии. – Источник Силы – люди, космос в людях, но вы забыли об этом!
– А как же Боги?! – Ратибор задумался и боязливо продолжил: – Ты ведь тоже Бог?
– Бог! – он стал похож больше на громадного косматого медведя, нежели на человека. – А вот когда Вы обо мне забудете, кем я стану?
– Нууу… – задумчиво протянул мальчик.
– Кем стала Макошь? А остальные?! – он уже едва не рычал. Было видно, что Велесу трудно давался этот разговор. – Открою тебе главную тайну…
Тропинка начала расширяться, впереди проступили контуры высокого непонятного сооружения. Сначала Ратибор даже принял его за застывшего Горыныча, поэтому ему пришлось отвлечься от воспоминаний и с опаской, по краю тропы, красться дальше, следуя за клубком, каждый миг ожидая нападения затаившегося недруга.
Но никто так и не появился, а высокий исполин с каждым шагом все отчетливее приобретал формы мель-ницы, старой и обветшалой. Её подрагивавшие на ветру лопасти-крылья были изодраны, словно после страшного боя, хотя Ратибор был уверен, что достопочтенный идальго со своим верным оруженосцем точно не был к этому причастен. Страх постепенно спадал, но желания подходить ближе не прибавилось.
– Надеюсь, нам не туда?! – мальчик вопросительно посмотрел на путеводный клубок.
Тот, разумеется, не мог ответить и, к великому огорчению Ратибора, как ни в чем не бывало покатился прямиком к ближайшей стене мельницы, в которой зияли большие дыры.
– Снова здорова! – мальчик брезгливо провел рукой по сырым прогнившим доскам.
Клубок, подскочив, юркнул в самую низкую прореху в стене и был таков.
– Эй, клубок, ты куда? – ответом была тишина. Лишь где-то на грани слышимости показалось, что на-верху мельницы кто-то заворчал. – Раз ничего не остается… – мальчик медлил, проверяя на прочность очередной обломок доски, через который собирался втиснуться внутрь. Ему очень не хотелось этого делать. – Кто бы там ни был, я иду! – мельница ответила очередным ворчанием.
Только мальчик вступил второй ногой на скрипящие половицы, как сразу же навалилось давящее чувство, словно дорога привела в брюхо Горыныча. Казалось, что вся конструкция вот-вот свалится на голову, как будто мельница только и ждала, когда же какой-нибудь глупый сорванец проникнет в её утробу, дабы мигом разделаться с ним, рухнув на дерзнувшего войти всем своим немалым весом. Внутри стояла непроглядная тьма, лунный свет едва проникал в прорехи в стенах.
– Как же я теперь клубок-то найду?
Но подарок Бабы Яги даже не пытался прятаться. Он с разгону ударился в ногу Ратибора, отчего тот от неожиданности и испуга вскрикнул, тут же зажав себе рот, коря за несдержанность – наверху послышалось шуршание.
– Это ещё кто там такой? – мальчик озирался, ища пути отступления. Мелькнула мысль: «А не выбраться ли мне так же, как я вошел, не теряя времени?»
Но тут клубок ударился в ногу ещё несколько раз, словно зовя за собой. Его нити стали едва светиться, и теперь мальчик отчетливо видел, куда его зовут: клубок подкатился к двери, скрипящей в такт крыльям мельни-цы.
– Ба! – досадно протянул Ратибор. – Надо было через нее входить.
Наверху послышались шаги. Не размышляя более, мальчик метнулся к двери и, распахивая её, обернувшись, желая узреть – есть ли погоня, прокричал клубку:
– Бежим отсю… – договорить он не успел, в глаза ударил яркий свет, словно Ратибор вновь очутился в Вещем лесу. – Ай, что же это? – тело начало гореть, словно на сильном солнцепеке.
Преодолев боль, Ратибор сумел открыть глаза и осмотреться: над головой зачиналась ранняя зорька, даже еще не рассвет, лишь красные сполохи на посветлевшем небе, да на кромке горизонта встали стеной едва заметные черные грозовые тучи.
– Где же это я?! – мальчику было больно, но возвращаться на мельницу он побоялся.
Словно в ответ на его вопрос из-за деревьев, стоя-щих поодаль от мельницы, раздались чьи-то наставления: «Прыгайте, не отпуская руки, затем целуйтесь… Гори-гори ясно…».
Как всё оказалось просто: ни волшбы, ни помощи не потребовалось – открыл дверку, и ты дома. Только его ли теперь этот дом: кожу жгло всё сильнее.
– И вовсе еще не рассвет, что же будет, когда взой-дет Солнце? – мальчик чуть не разревелся: вот оно про-клятье Нави – даже если найдешь дорогу в мир живых, тебе уже не будет проходу.
— Совсем дурень? – знакомый голос тоном, не предвещающим ничего хорошего, вырвал Ратибора из гнетущих раздумий.
На плечо мальчика легла тяжелая костистая рука.
Осенний дождь
(Крафт бумага, цветные пастельные карандаши, белая гелевая ручка)
Тепло.
(Цветные карандаши, крафт бумага, белая ручка)
Рудазов Александр трилогия «Сказанья старины глубокой» или у Лукоморья дуб зеленый…
В давние студенческие годы я просто обожал книги Александра Рудазова. Романы цикла «Архимаг» и «Яцхен» были буквально зачитаны мною до дыр, каждая новая книга воспринималась как настоящее событие.
А потом что-то изменилось. Сперва вышло крайне спорное окончание дилогии «Мудрецы», затем – целая плеяда посредственных романов, завершивших цикл «Архимаг». Романов, на которые невозможно было смотреть без изумления после отличной (пускай и роялистой местами) «Войны колдунов». А уж про никакущего «Сына архидемона» и вспоминать не хочется. Да, были еще проблески, например, годный (пускай и под завязку набитый сортирным юмором) «Властелин», прекрасные «Шумерские ночи», но с каждой новой книгой мой интерес к творчеству автора ослабевал, в один прекрасный момент сойдя на нет.
И вот, в прошлом году, поддавшись внезапному приступу ностальгии, я решил проверить: а что там у Рудазова? Появилось ли что-нибудь новое?
Выяснилось, что появилось и очень даже немало всякого. Причем главным, пожалуй, оказалось то, что книга, которую я в свое время считал лучшей в портфолио автора, превратилась в полноценную завершенную трилогию. Речь идет о «Преданьях старины глубокой».
Об этом романе, а также о его продолжениях «Былины сего времени» и «Конец сказки» я и хочу поговорить сегодня.
Велика Русь и обильна. Десятки княжеств, и в каждом правит Рюрикович. Владимир,
Новгород, Суздаль, Рязань, Киев, Тверь, Волынь, Переяславль, Чернигов, Смоленск…
Устанешь перечислять их все, да так и не перечислишь.
Но все же есть и границы у земель русских. Степи кочевые на полудне,
города латинянские на закате, леса карельские на полуночи…
и царство мрака на восходе. Тиборское княжество — самое крайнее.
Восходнее него нет добрых земель, есть только Тьма и Кривда.
И, конечно, их порождения.
В начале тринадцатого века на самом востоке земель Русских в Тиборском княжестве случилось неожиданное. Младший брат князя Глеба Берендеича Тиборского – Игорь – отправился вызволять супругу – Василису – из логова Кощея Бессмертного. Этот древний чародей и владыка нелюдских народов на Руси давно был известен своей любовью к двум вещам: золоту и красавицам. И то и другое он предпочитал складировать вместо того, чтобы употреблять по назначению. Впрочем, к теме эти его девиации не относятся.
Быстро выяснилось, что, во-первых, Игорь Берендеич далеко не так крут, как ему самому того хотелось бы, а во-вторых, что Василиса, может, и Прекрасная, но уж точно не Кроткая там, или Целомудренная.
Княгиня решила избавиться от туповатого, но сильного мужа весьма экзотическим способом – инсценировав собственное похищение Кощеем, и у нее почти это получилось. Почти, потому как у чародея на все человечество вообще и Русь в частности имелись свои планы, и удачная ситуация со вторым братом князя Тиборского оказалась для древнего колдуна настоящим даром небес, ведь Кощей замыслил ни много ни мало, а уничтожить большую часть людей на планете!
В результате он сжег город Игоря, а самого князя поделил на ноль, прихватив в качестве трофея его молодую жену. Что, кстати, логично, ведь если тебя обвинили в преступлении, которое ты не совершал, нужно срочно его совершить, дабы люди не возводили напраслину.
Вот таким вот странным образом зародилась дружба между человеком нового мира и реликтом мира старого. Дружба, которая подарит шанс на победу против древнего мага и его легионов нелюдей, готовых вот-вот обрушиться на Русь, дабы жечь и убивать.
Кто победил, тот, значит, и прав, так-то вот…
На побитого легко плевать, сдачи уже не даст…
Что можно сказать о мире трилогии. Автор воспользовался старым и проверенным методом Пратчетта. Ну, то есть взял классические сказки, легенды и мифы, разбавил их кучей постмодернистского переосмысления, добавил щепотку хорошего юмора, тщательно перемешал, запек и поставил на стол перед восторженной публикой.
В результате у нас имеется до боли известный мир сказок, осовремененный и хорошо понятный читателю. Сказочные элементы в нем плавно вплетены в реальную быль, в результате чего князья превратились в свору ублюдочных мудаков, грызущихся за власть, точно бешеные псы (что, вполне соответствует историческому моменту), появилась политика, местничество, особенности феодального строя на Руси периода раздробленности и т.п.
Помимо этого, автор представил свое видение ряда сказочных персонажей.
Кощей получил родословную, став сыном древнего хеттского бога Вия и обретя, таким образом, полубожественный статус.
Кот Баюн превратился в злобную хренотень размером с хорошо откормленную рысь, любящую полакомиться человеческим мясцом и знающую едва ли не все сказки мира. Включая даже повесть о богатом аристократе Синей Бороде, чьи вкусы весьма специфичны и не все могут понять их.
Змей Горыныч, что, логично, оказался последним драконом даже не Руси, а всего мира, Соловей-разбойник – наполовину велетом, Илья Муромец – сверхчеловеком, благодаря духу Святогор, умудрившимся прожить не одну сотню лет.
В безумном, но дико притягательном мире фэнтезийного средневековья нашлось место и злобному демону льда и стужи Карачуну, и владыке холодов Морозу-Студенцу, и оборотню Финисту Ясну Соколу, и многим, многим другим.
Тут же в недрах Уральских гор обитает Малахитница, которой подчиняются дварфы горные карлы, а в Кахетии живут дивы и колдун Джуда, любящий летать на собственной бороде и похищать прекрасных юных дев.
Впрочем, пожалуй, мне следует остановиться, пока не рассказал слишком много.
на острове на Буяне,
эти птицы щипали вети,
эти вети бросали на землю,
эти вети подбирали бесы
и приносили к Сатане Сатановичу.
Кланяюсь я тебе и поклоняюсь, —
сослужи мне службу и сделай дружбу;
зажги сердце Кащея по мне Василисе
и зажги все печенья и легкое,
и все суставы по мне Василисе,
буди мое слово крепко,
крепче трех булатов во веки!
От автора «Архимага» я обычно жду хорошо прописанную чародейскую составляющую. И эта трилогия не стала исключением. С одной стороны, Рудазов явно воспользовался наработками из других книг своей метавселенной, а потому многие магические практики чем-то напоминают то, что можно было встретить в приключениях Креола, однако есть серьезное отличие.
Былинность происходящего наложила на местную магию серьезный отпечаток, из-за чего колдовство тут сильно заточено на ритуалы, использование разнообразных артефактов и т.п.
Другими словами, больше всего походит на то, что имело место в восхитительной «Конгрегациии»: проклятья, наговоры, разнообразные обряды, применение волшебных трав и артефактов, и многое другое. Это все было сдобрено изрядным количеством славянского фольклора, в результате чего герои пользуются такими хорошо всем известными вещами, как мечи кладенцы, сапоги-скороходы, одолень и разрыв трава, живая и мертвая вода, и многое, многое другое.
Даже могучие колдуны вроде Кощея вынуждены чародействовать в соответствии с этими правилами.
Хорошо ли это? Офигенно!
С некоторых пор мне начинает казаться, что подобная система магии – сильно лучше стандартного каста фаерболов и исторгания пульсаров всеми частями тела.
И про магию, пожалуй, хватит, потому как иначе придется спойлерить, а этого мне делать не хочется.
И у меня еще остались желания, ради которых я согласен воевать хоть со всем миром.
— И что же это за желания? Чего ты хочешь, батоно Кащей?
— Я хочу, чтобы меня уважали. Я хочу, чтобы меня боялись.
Настало время немного поговорить о главных героях трилогии (именно о главных, потому как в книге просто сонм отменных второ- и третьестепенных персонажей, и если обсуждать каждого, то повествование изрядно затянется).
Конечно же, начнем мы с Ивана Берендеича, или, если угодно, Ивана-Дурака. Что можно сказать про него? И много, и мало. С одной стороны, Иван-Дурак – это, скорее, архетип, с другой же – вполне себе главный герой романа.
Как архетип он известен едва ли не любому человеку, читавшему русские народные сказки. Как главный же герой он…
Кто? Княжич, ведущий себя в соответствии со своим общественным статусом средневекового феодала. Богатырь, способный сокрушить голыми руками десяток вооруженных воинов. Опытный боец, с детства обучавшийся – как и положено благородному княжескому сыну – воинским премудростям. Красавец и любимец женщин.
Ну а то, что недалекий – эка невидаль. Жену поумнее, и все будет хорошо.
Следующим у нас пойдет Яромир Серый Волк. Будучи сыном легендарного Волха Всеславича, он получил от отца часть его сил и дар – умение оборачиваться.
Хитроумен, точно Одиссей, опасен в бою, как сотня кованой рати, эрудирован на уровне князя, причем не русского, а, скорее, византийского. Сложно сказать, есть ли вещи, которые он не умеет и не знает. Да, конечно, Яромир – еще один архетип, впрочем, думаю, в дальнейшем нет смысл обращать на подобные факты внимание. И так все понятно.
Нетрудно догадаться, что без его помощи Иван вряд ли добился бы чего-нибудь серьезного. С другой стороны, если бы не удаль, силушка богатырская и, конечно же, сказочное везение (да-да, дуракам – везет) княжича, все хитроумие Яромира оказалось бы бесполезным (а сам он окончил бы свои дни в капкане Бабы Яги).
Важным персонажем является Василиса Прекрасная Патрикеевна. Амбициозная стерва, шагнувшая из боярынь в княгини и вознамерившаяся стать вдовствующей правительницей сперва одного города, а затем – чем черт не шутит – и целого княжества.
Умна, красива, талантлива, красноречива, достаточно неплохо разбирается в магии, так как добрых восемь лет прислуживала третьей из сестер-колдуний – Авдотье Кузьминичне Яге, прекрасно умеет манипулировать людьми. Жаждет власти и явно считает себя умнее других. Крайне любопытная героиня!
Для начала, советую забыть добрые советские сказки, где бессмертный царь показан, скорее, гротескно и смешно. Тут Кощей – по-настоящему пугающая древняя нежить, лишенная каких бы то ни было человеческих чувств. Он спокойно может разорвать младенца на куски, после чего скормить останки его же родителям, и не ощутит даже укола совести.
Он чудовищно силен и неуязвим, одним ударом разрубает закованного в тяжелые доспехи воина на две половинки, способен восстановиться из праха, не чувствует боли, страха, радости… Вообще ничего.
Идеальная нежить, лич-полубог, состарившийся тогда, когда не то, что Руси – Рима еще не было на горизонте!
Безмерно древний, безмерно жестокий, безмерно… безразличный.
И на этом – хватит обсуждать героев. Повторюсь: их в трилогии много, и практически все великолепно прописаны. Кто захочет, прочтет, а остальным хватит и этих четверых.
Два меда этому боярину!
Начну с главного. Я абсолютно убежден в том, что на сегодня эта трилогия является вершиной творчества Рудазова. Почему? Ну, потому что он проделал поистине феноменальную, титаническую, запредельно сложную работу по сведению в одном цикле мифов не только славян, но еще и всех сопредельных народов!
Каждая глава, каждая страница, каждый эпизод, буквально испещрены кучей отсылок к самым разным сказаниям, песням и былинам, многие из которых – к своему стыду – я даже не знаю.
Причем в это полотно искуснейшим образом вплетены нити из куда более поздних произведений (основанных так или иначе на древних сказаниях) вроде «Хозяйки Медной Горы» и «Вия», а также небольшие мемические штришки вроде того, что вынесен в эпиграф этого раздела.
Повторюсь: столь сложная работа, да еще и выполненная на таком отличном уровне, однозначно заслуживает самых теплых слов!
Также нельзя не отметить и языка. Слог Рудазова всегда выделялся на фоне сонма бессмысленных и беспощадных пейсателей букафф руками, издававшихся в печально известной серии «Юмористическое Фэнтези» Альфа-книги. Говоря откровенно, на мой взгляд, Рудазов является единственным писателем, которого там можно было читать. Ну, может быть, сюда еще следует добавить раннего Белянина, но только и всего.
Так вот, стилизация у автора, ИМХО, удалась превосходно! Где нужно – практически былинный слог. Где нужно – сознательно вставленные анахронизмы. Где нужно – современная речь.
Тут на ум сразу приходят знаменитые ведьмачьи декокты и батистовые трусики Ренфри. Кто бы что ни говорил, а лично на мой взгляд в своей трилогии Рудазов добился уровня текста, как у Сапковского в его «Ведьмаке». Читать эти книги – одно удовольствие, столь мощно и качественно все написано!
Отдельным пунктом у нас пойдет сюжет. Вроде бы, он достаточно банален: ну, классическое противостояние между Черным Властелином и доблестными героями, но все подано так круто, что временами аж завидки берут: вот бы тоже так научиться!
Мир – и я писал про это – также выполнен на твердую пятерку. Автор блестяще соединил сказку с историей. Получилось великолепно!
Нельзя не отметить и персонажей. Впрочем, тут я, пожалуй, буду больше хвалить не глубину их проработки (увы, но Рудазов – при всем уважении – не Аберкромби), а именно интереснейшую авторскую интерпретацию хорошо известных героев сказок и легенд.
Теперь перейдем к недостаткам. Начну, пожалуй, с тех проблем, которые НА МОЙ ВЗГЛЯД можно отыскать практически в каждой книге автора.
Итак, НА МОЙ ВЗГЛЯД Рудазов очень плохо умеет развивать характеры персонажей и обожает жопно-сортирный юмор.
Первая проблема выливается в то, что единожды сформированная личность у него практически не меняется на протяжении всего цикла, сколько бы испытаний не выпало на ее долю, и через какие бы ужасы она не прошла (пламенный привет Ванессе Ли). В «Преданиях старины глубокой» эта проблема выражена не столь сильно, но и тут она присутствует.
Можно ли выделить еще какие-нибудь недостатки? Пожалуй, да. Второй том мне показался временами провисающим. Многовато лишних сцен и историй, написанных исключительно ради того, чтобы набить пару страниц текста.
Вот, в общем-то и все, что можно предъявить «Преданиям старины глубокой».
– То, что я проиграл, еще не значит, что вы победили.
И вот мы закругляемся.
Что еще можно сказать о данной трилогии? Ознакомиться с ней стоит всем любителям хорошего фэнтези вообще, и фанатам Пратчетта – в частности.
Автор с большим мастерством воспользовался приемами отца Плоского Мира, создав захватывающее произведение, вызывающее исключительно восторг.
Строго рекомендую к прочтению.
Моя картина «Сад в небесах» (в процессе)
Спасибо за просмотр, друзья)
Монстр, живущий в ведре
Этот рассказ мне ограничили в показах на Дзене с формулировкой «нецензурная лексика и шокирующий контент», надеюсь, он вас не шокирует 😂
Марта щёлкнула выключателем и все монстрики разбежались прочь. Кто-то даже пискнул от резко включённого света, а Шершавый Хвост недовольно хрюкнул.
— Так и кто это сделал? – грозно спросила девушка и свела брови, казалось даже её кучерявые волосы напряглись от негодования. – Какая дрянь разворотила весь двор? Кого мне пустить на шкуры для половиков?
Монстрики молчали и тряслись от страха, Серая Херь даже начала икать от испуга, ведь подумают-то на неё. Стопудово на неё! Это же она несколько месяцев назад устроила погром в гараже и разбила всю коллекцию ёлочных игрушек. Что потом было! Марта была так зла, что даже начала чертить круг изгнания, но потом хозяюшка успокоилась и простила чересчур активную монстряку.
— Нет, и чего мы молчим, по углам расселись? Думаете, я покричу и уйду? Там во дворе апокалипсис местного масштаба! Грядки перекопаны, всю свеклу выдернули, кусты поломаны, всё раскидано, дыра в теплице и на лавку кто-то слизью наблевал! Уборки на несколько дней! Я этого так не оставлю, вы все будете наказаны, пока не найдём виновного! Даю вам час на то, чтобы сознаться!
Марта хлопнула дверью сарая, так что стены затряслись.
Представители царства чудовищ посидели немного в тишине и начали выползать из укрытий, обсуждать, кто виноват и что делать. Им совсем не хотелось, чтобы их выгнали или того хуже, изгнали.
Никто из присутствующих в мир людей попадать не хотел, так вышло случайно. Многие скитались по закоулкам, без крыши над головой, голодали и мёрзли. Потом дичали, становились злобными и даже, бывало, нападали на людей, да погибали. А тут повезло! Нашлась Марта, готовая приютить всех несчастных монстров у себя. Добрая девушка, но строгая. Если что было не так, то могла с лёгкостью изгнать в пустоши или огреть зачарованной лопатой. Чудовища её любили и уважали, но всё равно, порой, хулиганили.
В этот раз никто вину на себя не брал, и сознаваться в уничтожении двора отказывался. Разумеется, почти все слышали, шум ночью (самой Марты дома не было), но никто смотреть не пошёл, по понятным причинам. К тому времени все уже «нализались» вишнёвой наливки, которую Тонкий стащил у соседей.
Получалось, что никто ничего не знал. Одна лишь Зифиринка говорила, что это не у них хулиган завёлся.
— Не наш. Я ещё неделю назад говорила, кто-то приполз ночью во двор и спрятался у старого колодца в ведре. Вы назвали меня безмозглым десертом и не поверили.
— Конечно не поверили, у тебя же глаз нет!
На том и порешили. Выбрали Шершавого Хвоста и Зефиринку, как парламентёров и отправили к Марте.
Девушка читала местную газету пила успокаивающий чай, когда эти двое неуклюже зашли на кухню и топчась на коврике, сбивчиво начали рассказывать про незваного гостя, извиняясь за то, что сразу не доложили.
Марта, неторопливо допила чай, надела очки, натянула сапоги, и со словами: «Пойдёмте поглядим, что у нас там за чудо в ведре», взяла лопату и закинув её на плечо пошла к старому колодцу.
Увидев ту самую лопату, которая может вырубить любого монстра, Шершавый Хвост и Зефиринка сразу сжались в размерах и хвостиками засеменили вслед за хозяйкой.
Девушка к неожиданным гостям привыкла, но особо хулиганистых среди них ещё не было. Не понятно, агрессивный ли новый монстр, или просто слегка одичал. Хотя, всегда могло быть, что это не чудовище, а безмозглая ерунда, которая только и умеет, что разрушать. В таком случае лопата нужна, как никогда.
У заросшего колодца всё было спокойно, никакого бардака и разрушений. Но, как говорится, в тихом омуте черти пляшут.
Рядом с пнём, в кустах крапивы стояло большое голубое ведро с крышкой. Краска на нём сильно облупилась и местами поползла ржавчина.
Марта приблизилась к ведру и осторожно постучала по нему черенком лопаты. В ответ – тишина. Девушка постучала сильнее:
— Тук-тук, добрый вечер, уважаемое! Выходим, не задерживаемся! – голос у неё был таким строгим, что аж крапива подтянулась по стойке смирно. – Долго я ждать не буду! Считаю до трёх и беру лопату…Раз…
В ведре послышался шорох и шевеление, крышка чуть задрожала и приоткрылась на пол сантиметра.
— И? – Марта подцепила крышку и отодвинула её дальше. Показался глаз. Один большой, грустный и голубой, прямо в цвет краски, глаз. Он моргнул, покоряя всех вокруг своими пышными ресницами и заслезился. – Долго мы глазеть будем?
Монстр начал возиться в ведре и издавать странные звуки. Марта знала некоторые монстрячьи языки, ещё в школе выучила, но редко их применяла. Ей было известно, что любой монстр легко учит языки и прекрасно перестраивается на любой чуть ли не за секунды.
— Я вижу, что ты в ведре. Вылезай, поговорим о твоём поведении.
— Не могу. Я застряло. Объелось и застряло.
— И кого ты сожрало? – девушка в ужасе подумала, что у них завёлся плотоядный хищник.
— Свёколку и морковку. Мне не знать, что её жуют. Проглотило так и растолстело.
Двоим монстрикам, которые скрывались за соседним кустом, стало очень жаль своего родственника, и они подползли поближе, прячась за сапоги Марты.
— Значит ты овощи любишь?
— Хорошо, а зачем ты весь участок разнёс?
— Мне так кошка сказал.
— Толстый кошка с полосками.
— Очень любопытно. Расскажи-как ты мне, всё с самого начала, глазастенький.
— Да. С белой грудинкой.
Все отчётливо услышали звук падающей посуды в доме, и увидели, как пушистый кот стрелой пронёсся по дорожке в сторону калитки, убегая от гнева хозяйки.
— Значит так, ты Зефиринка отвечаешь за нашего новенького, а ты Шершавый, возьми кого-нибудь в подмогу и найдите мне этого хвостатого хулигана.
Монстрики закивали, довольные, что всё прояснилось, а Марта зашагала к дому наводить порядок и думая о том, как много разъяснительных бесед ей предстоит провести с Барсиком.
Картина „Мелодия августа»
60х45, холст, масло
Автор: Марина Бóрис
Змей Горыныч в фэнтези стилистике
«Dragon Gorynych (in Russian folklore a three-headed dragon)»
«Черная Книга» 2021. Игрообзор
У меня очень своеобразные вкусы на компьютерные игры. Я не люблю ни Колду, ни ГТА, ни Балдурз Гейт. Вообще, в среднем, перехайпленные проекты и ААА-флагманы вызывают у меня мало душевного трепета. Они красивы, проработаны, доведены до ума целой толпой программистов, аниматоров, разработчиков, дизайнеров, проданы ордой маркетологов и пиарщиков. И, разумеется, я в них тоже играю и нередко получаю удовольствие. Но все это, на самом деле, как мертвому припарки. Любовь. она приходит иначе.
«Черную книгу» я встретил в какой-то случайной подборке. 20ГБ и 20 евро за какую-то вялую индюшку? (да, цены в европейском Стиме и мертвого до инфаркта доведут) Честно скажу, я устанавливал игру с четким намерением кликнуть на кнопку рефанда по будильнику. Вместо этого, я играл 7,3 часов и, честно, еле сдерживаюсь, чтобы не бросить обзор и не продолжить.
Для начала пару слов о сюжете. Перед нами классическая история Орфея и Эвридики, но на славянский манер.
Абсолютно ВСЕ, что вы встретите в игре так или иначе работает на эту волшебную атмосферу. Описание каждой локации (когда ПРОСТО наводишь курсор на точку на карте), названия боевых карт ( имена святых и названия темных наговоров и сглазов), их же эмблемы и все-все-все пронизано этой скрупулезной кропотливой проработкой, вплоть до каждого попердывания мертвеца, из которого выходит трупный газ. ВСЕ здесь заражено любовью к своему проекту, и это не может не подкупать.
Алиса в стране чудес
Коллаж, фотобаш, как угодно, но результат такой
Драконьи яблоки
В одной из горных долин Дэль-Гервада есть селение, славное своими садами. Нигде больше нет яблок подобного вкуса и величины, подобного аромата. Нигде больше не встретишь таких сочных, тающих во рту груш, нигде больше персики не наливаются таким душистым золотым медом. Нигде больше не вызревает виноград, каждая ягода которого, размером с кулак, опьяняет без всякого вина и вдохновляет на сложение песен.
Садоводы этой долины не склонны делиться секретами своего ремесла. Но у них есть на то причины…
Всем известно, что каждая женщина переносит беременность по-своему. Одной легко, другой не очень, а третья мучается сама и мучает окружающих: то ей кисленького хочется, то солененького, то остренького… то совсем ничего не хочется, кроме как лечь и умереть.
Надо сказать, подобные неприятности случаются не только с женщинами. Например, от них сильно страдают драконы… то есть, конечно, драконессы. Одних тянет на дичинку, других – на домашнюю скотинку. Третьим подавай принцесс. Нет-нет, почтенные, конечно же не драконы крадут королевских дочек. Зачем им такие неприятности на собственный хвост, когда можно полакомиться кабаном? Или, на худой конец, поживиться в крестьянском стаде, хотя овца или буренка пресновата на изысканный драконий вкус… Принцесс крадут именно беременные драконессы. Только им может прийти в голову безумная идея лезть в королевский замок, где полно и баллист, и лучников, и колдунов, и еще многих других неприятностей, только потому, что захотелось именно принцессу, а не какую-нибудь поселянку.
Почему именно принцессу, спросите вы? Так ведь, во-первых, принцесса понежнее на вкус, а во-вторых, красавица. Что беременным нежелательно смотреть на уродливое, знают даже люди. А драконессы ведь не просто смотрят, они еще и едят, а это куда важнее.
Так вот, почтенные, драконессу в интересном положении тоже может потянуть на что-нибудь не совсем обычное. А наша история как раз и началась с того, что молоденькую драконессу, назовем ее Йолин, потянуло на кое-что, для дракона уж и вовсе необыкновенное.
— Мне так хочется яблок! – пожаловалась она знакомому дракону по имени Корби – Ворон. Свое имя этот достойный представитель драконьего племени получил за необычную угольно-черную окраску с изумрудно-лиловым отливом по чешуе. Рядом с ним золотая Йолин – Молния – буквально пламенела, вполне оправдывая собственное прозвание.
Услышав, чего хочется подруге, Корби с лязгом уронил челюсть. Его бронированный подбородок высек россыпь искр из гранитного карниза, на котором отдыхала эта парочка.
— Яблок?! – выдохнул он.
Какие они, Йолин объяснить не смогла, поскольку до сей поры ни один дракон яблок не пробовал, и совсем расстроилась. Тем не менее она твердо знала, что хочет именно яблок, а не кита или принцессу.
— Дерева?! – чешуя Йолин встопорщилась, предвещая нешуточный гнев. – С листьями, ветками, стволами?! Но я не хочу яблонь! Я хочу ЯБЛОК. Просто одних яблок!
— В том, что они маленькие! – в голосе Йолин явственно слышалась истерическая нотка. – А я большая! Я не могу собрать их, чтобы съесть!
Беременная драконесса в истерике – зрелище не для слабонервных, а любой дракон в обществе драконессы – всегда крайне слабонервное существо.
Оставшись в одиночестве, Йолин разрыдалась. Там, где падали ее слезы, гранит тихо шипел и плавился. Вскоре карниз перед ней напоминал лунный пейзаж – бесчисленные кратеры… Полюбовавшись результатом, Йолин успокоилась настолько, что смогла думать не только о том, как она несчастна.
Драконы, особенно молодые, не склонны к долгим раздумьям. Йолин не была исключением. Снявшись с карниза, она полетела к долине, образ которой передал ей при разговоре Корби.
Надо сказать, почтенные, что драконы воспринимают мир совсем не так, как люди. Человеку пришлось бы объяснять, что надо пройти столько-то миль по караванной тропе на север, потом вот у такого-то утеса повернуть налево, да еще не забыть свернуть у корявого дерева вслед за маленькой речкой… Драконам проще. Мир они воспринимают как узор, сплетенный потоками магических Сил, образующих его. И чтобы указать направление, дракон просто мысленно передает другому дракону кусочек узора, соответствующий месту, куда надо попасть. Ошибиться невозможно – любой элемент узора неповторим.
Устроившись на скале над входом речки в долину, Йолин по-хозяйски осмотрела селение внизу. Садов было много, это верно, а вот людей не было видно совсем. Только несколько мальчишек с визгом кинулись прятаться по подвалам. Йолин не удостоила их вниманием. Она поднялась повыше в воздух – посмотреть, куда девались люди. В соседней долине она увидела шумное празднество – там справляли свадьбу. Очевидно, все взрослое население отправилось туда. Драконессу это вполне устраивало.
Она села возле самого большого сада и начала собирать слабенькие потоки Сил для плетения своего волшебного узора. И почему это люди всегда селятся там, где потоки слабее всего? Не иначе, для того, чтобы осложнить жизнь драконам…
Раньше Йолин не приходилось работать с живым, растущим деревом, да и сама она была еще совсем молода и неопытна – это была ее первая беременность. Поэтому драконесса несколько раз, узелок за узелком, проверила весь сплетенный узор, боясь допустить хоть одну маленькую ошибку. Ошибок вроде бы не было, волшебный узор был правилен, сиял и дышал, что также было хорошим знаком. Йолин вздохнула, наложила плетение на сад и отпустила его.
Узор вспыхнул и погас – волшебство состоялось. Ничего не изменилось. Йолин подождала. Яблоки не стали крупнее даже на маковое зернышко. Йолин раздраженно взревела, замахала крыльями и поднялась, разбрызгивая пот – она так старалась, что даже вспотела от напряжения, но все равно ничего не получилось! Она уже готова была обрушиться на ни в чем не повинный сад, но тут ее внимание привлекла толпа, бежавшая к селению. Ее заметили, когда она поднималась на разведку.
Селяне нашли свою деревню целой и невредимой. Оставленные сторожами мальчишки отделались испугом, не пропало ни овцы, ни свиньи, ни одна самая ветхая сараюшка не пострадала. Посудачив, что могло понадобиться здесь дракону, если все цело, толпа рассосалась. Но возле своего сада садовник Хабир нашел следы страшных когтей и янтарные капли застывшего драконьего пота.
Разумеется, что это за вещество, не понял никто. Похожие на янтарь кусочки неведомого камня были теплы на ощупь и слегка светились в темноте. Когда Хабир отвез несколько кусочков в город, в Школу Противостояния, и получил за них бешеные деньги, деревня прониклась к нему тихой ненавистью.
Нет, в самом деле, почтенные, как было не возмущаться подобной несправедливостью судьбы? Мало того, что Хабир был самым именитым садоводом в округе, разводил самые дорогие и редкие сорта яблонь и никогда не делился черенками даже за деньги, мало того, что он был богат до неприличия и до неприличия же прижимист, так еще и драконьи камни ему привалили! Стерпеть это было невозможно, и мальчишки окрестных селений собрались в набег на его сад.
Но так случилось, что эта орда попалась на глаза Йолин, которая сидела неподалеку в скалах, не в состоянии утолить свой голод и не в силах удалиться от вожделенного сада. Увидев, как шустрые маленькие тени одна за другой исчезают за оградой, драконесса мгновенно составила план.
Яблоки увеличить ей не удалось, но что могло помешать ей уменьшить себя? И не просто уменьшить, а принять облик человеческого детеныша? В таком виде она сможет вволю наесться яблок, а если ее поймают, то ничего не сделают – люди не убивают своих детей из-за нескольких плодов.
Йолин быстро сплела узор и набросила его на себя, глотая слюнки в предвкушении пиршества. Через несколько минут девочка с туго заплетенной, чтобы не цепляться волосами за ветки, золотой косой скрылась среди деревьев…
Йолин подняла руки в сплетение листьев и веток, нашарила гладкий яблочный бок, сорвала тяжелый, почти поспевший плод и, вдохнув его аромат, вонзила в него свои зубы, едва не застонав от обжигающего, острого наслаждения, когда кисловато-сладкий сок, душистый и безумно вкусный, брызнул ей в рот.
Самые лучшие?! Лучше, чем ЭТО?! Йолин ринулась туда, где уже шелестели, осыпаясь, яблони…
В самом разгаре пиршества, когда мальчишки обтрясали последние деревья ценных сортов, а Йолин сбилась со счета съеденных яблок, послышались торопливые шаркающие шаги и хриплый крик:
— Пусть чума поразит вас, истребители моих трудов! Вы загубили весь мой сад!
Мальчишки брызнули в разные стороны. Йолин замешкалась, уверенная в своей безопасности, и цепкая рука с узловатыми грубыми пальцами ухватила ее повыше локтя.
— Попался, отродье шакала! А ну, идем-ка на свет. Я хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза, прежде чем спущу с тебя три шкуры!
Едва поспевая за разъяренным садовником, опешившая Йолин дожевывала очередное потрясающе вкусное яблоко. И только когда Хабир выволок ее за ограду сада и замахнулся на нее хворостиной, она поняла, что сейчас ее – ЕЕ! – высекут, как обыкновенного человеческого детеныша.
У беременных женщин бывают приступы ярости, способные устрашить и храбрейшего из мужчин. Что же тогда, почтенные, можно сказать о ярости беременной драконессы?
Йолин сбросила плетение и вернулась в свой облик. От ее гневного рыка осыпались последние яблоки в саду Хабира и упали в обморок все деревенские собаки. Она рычала, а садовник Хабир валялся между ее передними лапами, моля о пощаде и едва ли сознавая, что дракон вовсе не обязательно должен понимать человеческую речь.
Золотой дракон задумчиво смотрел на него, явно пребывая в затруднении. Хабир попытался отползти назад, но огромный коготь вернул его на прежнее место, и садовник снова скорчился в смертельном страхе.
— О госпожа! – взвыл садовник. – Пощади, и я сделаю все, что ты скажешь!
Кивнув, Йолин взмахнула крыльями и скоро исчезла в ночном небе…
Скрыть свой конфуз садовнику не удалось. Рев и слова дракона слышала вся деревня. Правда, Хабиру удалось перетолковать происшествие в свою пользу: мол, его яблоки оценили по достоинству даже драконы, и один из них явился грабить его сад. Но он, старый немощный человек, осмелился противостоять дракону! И хотя он потерял урожай, зато сохранил деревья. А мешок яблок в год – не такая уж обременительная дань.
Когда яблоки начали наливаться, деревня потешаться перестала…
Йолин и впрямь была очень молодой и неопытной драконессой. Она правильно сделала плетение, но совсем забыла, что результат проявится только при следующем плодоношении. К тому же помогли мальчишки: раньше времени освободившись от плодов, яблони отдохнули и дали небывалый урожай.
Яблоки наливались и росли. Они переросли свои обычные размеры уже втрое, но и не думали останавливаться. Хабир метался между яблонями, чьи ветви грозили обломиться под тяжестью невиданных плодов, расставлял бесчисленные подпорки и не знал, проклинать ему золотую драконессу или благословлять. Он был так занят, что и не заметил, как стихли насмешки, сменившись испуганно-завистливым шепотком.
Яблоки доросли почти до величины хорошей дыни и наконец прекратили свой пугающий рост. Они начали стремительно зреть, и по мере поспевания их кожица приобретала все более отчетливый оттенок старого золота, а мякоть, по словам мальчишек, обрела совершенно непередаваемый вкус, равного которому просто не могло быть. Хабир плакал от счастья.
Окрестные садоводы посмотрели на яблоки, почесали в затылках и разошлись. А осенью Йолин вместо яблок, которых ей вновь хотелось до рези в желудке, обнаружила у скалы целую гору всевозможных фруктов и ягод. Изрядно потрудившись, на самом дне этой благоухающей и сочащейся кучи она нашла вожделенные яблоки, съела их и задумалась.
Вечером Хабир, по обыкновению гонявший мальчишек, вышел из сада и споткнулся, как ему показалось, о корень. Но у входа в его сад никогда не было никаких корней! Тем более таких проворно ускользающих из-под ног…
Когда странный корень с тихим шелестом исчез в кустах полыни, а огромная тень нависла над садовником, заслоняя звезды, Хабир с ужасом понял, что пожаловала прошлогодняя гостья, а корень – ее хвост.
— Смилуйся, госпожа! – завопил он, падая на колени. – Я же привез тебе яблоки!
— Знаю! – рявкнула Йолин. – Перестань кричать и отвечай: зачем ты привез мне все остальное? Я просила только яблоки.
— О чем ты говоришь, госпожа? – севшим голосом просипел садовник, воображение которого рисовало картины одна страшнее другой.
— Я говорю о других фруктах. У скалы была целая куча других фруктов. Я едва откопала в ней яблоки. Они стали еще вкуснее, и я довольна. Но я не поняла, для чего ты привез все остальное.
– Это мои соседи, госпожа! – затараторил он. – Это другие садовники! Они видели, что ты сделала с моим садом, и привезли тебе свои дары, чтобы ты и для них сделала то же самое! Они надеются, что у них будут такие же чудесные плоды!
— А разве я что-то сделала с твоим садом? – спросила донельзя озадаченная драконесса.
— Но, госпожа, ведь это после твоего прилета мой сад словно сам творец благословил! Мои яблоки выросли крупнее дынь! Так просто не бывает!
И она улетела, оставив Хабира в полной растерянности.
Всю ночь Йолин рылась во фруктовой груде, пробуя то и это, не зная, на чем остановиться и что теперь делать с этими двуногими бескрылыми наглецами. Подумать только, они ее подкупить пробуют! Они пытаются ее нанять! Сумасшедший дом! Впору жаловаться на людей в Школу Противостояния… Йолин хихикнула, представив себе такую картину: дракон жалуется монахам Школы Противостояния на попытку подкупа со стороны людей! Безумие! Идти на поводу у них – тоже безумие. Но, с другой стороны, результат превзошел все ее ожидания – яблоки стали и большими, и необыкновенно вкусными…
За этими раздумьями ее и застал Корби.
— Что это ты тут делаешь? – спросил он, озадаченно разглядывая перемазанную по шейный гребень подругу.
— А откуда все это взялось?
— Да нет, вообще-то. Я в прошлом году попыталась сделать яблоки покрупнее, чтобы удобнее было их собирать. А они только в этом году большими стали. Другие садовники захотели, чтобы и их так же облагодетельствовали. Вот – надарили… А я не знаю, что выбрать.
— Ну, в прошлый раз тебе яблок захотелось, и в этот тоже. А в следующий может на груши потянуть. А кого-нибудь еще – на виноград. Кто вас, беременных, разберет с вашими причудами… Так если людям помочь, они потом готовенькое привезут, только намекни. И им выгода, и вам польза.
Корби подцепил кончиком хвоста крупную виноградную кисть и закинул ее в пасть, пожевал и блаженно зажмурился.
Вот с тех пор, почтенные, в той долине и растут сказочно вкусные драконьи яблоки. А кроме них, драконьи сливы, персики, виноград и еще много чего. Люди в той долине не боятся драконьих налетов, принцесс больше не воруют, а стая драконов, что живет в тех местах, известна тем, что в ней самые сильные и красивые драконы. И немудрено, почтенные, ведь беременные драконессы теперь получают самые лучшие плоды Садовой долины. Школа Противостояния хмурится, но придраться ни к чему не может. А садовники, гоняя мальчишек и девчонок, побаиваются драть хворостиной сорванцов: а ну как среди них затесалась очередная беременная драконесса!