К чему шли в ссср
СССР был обречен: страну разрушали со всех сторон
Сергей Баймухаметов
Потом виноватыми объявили Горбачева и «трех пьяных мужиков в Беловежской пуще». Народ до сих пор не может сложить и сопоставить «два» и «два». Всегда получается, что «враги фальсифицировали нашу арифметику».
30 лет назад, 8 декабря 1991 года, Ельцин, Кучма и Шушкевич от имени своих государств тайно приняли и подписали так называемое Беловежское соглашение:
«Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина как государства — учредители Союза ССР, подписавшие Союзный Договор 1922 года, далее именуемые Высокими Договаривающимися Сторонами, констатируем, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает свое существование».
Уже не раз писал о масштабном подлоге, о всероссийском (про другие страны не знаю) «промывании» мозгов. Например, участники августовского путча 1991 года на всех углах кричали, и пресса их транслировала (!), что они боролись против Горбачева, потому что Горбачев разрушал Советский Союз, а они пытались спасти великую страну.
И как будто никому не приходило в голову (и не приходит!), что именно члены ГКЧП и разрушили СССР. Вспомним Акт о независимости Украины, принятый 24 августа 1991 года. Первые его строки: «Исходя из смертельной опасности, которая нависла над Украиной в связи с государственным переворотом в СССР 19 августа 1991 года…».
На следующий день, 25 августа 1991 года, такой же Акт приняла Белоруссия, потом Молдавия, Киргизия, Узбекистан, Армения, Туркмения…
ГКЧП потерпел поражение, но лишил Горбачева власти. Не будь путча, Ельцин, Кравчук и Шушкевич ни за что бы не осмелились…
Ельцин, Кравчук и Шушкевич в Беловежской пуще всего лишь воспользовались тем, что уже сделали до них путчисты.
И второй момент. Больше всего горюют об СССР и обвиняют «демократов» в развале СССР – коммунисты, нынешние члены КПРФ. И никому не приходило в голову (и не приходит!), что народные депутаты РСФСР, в абсолютном большинстве коммунисты, 12 декабря 1991 года на заседании Верховного Совета РСФСР могли НЕ ратифицировать Беловежское соглашение, могли отменить договор об «отмене СССР», призвать Ельцина к ответу.
Ничего подобного у них и в мыслях не было. По первому вопросу: «против» – 6, «воздержались» — 7, «за» — 188 депутатов.
По второму: «против» – 3, «воздержались» – 9, «за» – 161.
Профессор Анатолий ДЕНИСОВ, народный депутат СССР:
«Для меня как автора учебника «Теория больших систем управления» вполне органичны и нынешний распад Союза, и его грядущая реконструкция… Через год у нас будет единое экономическое пространство, где сквозь дымящиеся развалины станут прорастать побеги нового Союза».
Марью ЛАУРИСТИН, вице-спикер Верховного Совета Эстонии:
«Освобождение от Союза означает раскрепощение каждого народа… За пять лет могут возникнуть совершенно новые или хорошо забытые старые связи. Например, скандинавские страны и Балтийский бассейн, Петербург, Новгород… то есть члены старой Ганзейской семьи… Что касается общего будущего того конгломерата, который раньше назывался Союзом ССР, я бы тут не стала предсказывать. Пять лет — слишком короткий срок».
Председатель Верховного Совета РСФСР Руслан ХАСБУЛАТОВ:
«Республики хотят жить самостоятельно… Лет через пять можно будет говорить о сообществе бывших союзных республик. К этому времени я вообще-то вижу уже процветающее содружество».
Зорий БАЛАЯН, народный депутат СССР:
Среди этих политиков почему-то оказался и я. Вероятно, меня включили в опрос не то как представителя народа, не то как представителя журналистского цеха.
Я отвечал со всем пылом и жаром души:
Наивный. То есть ничего не знал, не понимал и неколебимо верил в незыблемость страны.
Было это, повторю, в конце сентября. Журнал с нашими ответами вышел в декабре. Когда СССР уже перестал существовать.
Почему же после оглашения Беловежских решений народ не вышел на улицы и площади, на защиту своей страны, не призвал к ответу власти? Ведь тогда на митинги выходили сотни тысяч. Здесь же никто не вышел.
Основное население восприняло Беловежское соглашение как само собой разумеющееся, вполне ожидаемое и даже желанное? То есть были какие-то массовые, общие настроения? Людьми овладело подчас пусть и неосознанное стремление «покончить» с СССР?
Почему? Будем смотреть на прошлое реально.
В республиках, включая широкие массы, считали, что Москва «не дает им дышать», контролируя все и вся, не говоря уже о «грабеже, о вывозе всех полезных ископаемых».
А в России, включая широкие массы, точно так же считали, что Россия «кормит национальные республики», и пора, наконец, «сбросить их с нашей шеи».
Вот и «досчитались». Теперь пеплом головы посыпают.
Но ведь жизнь показала, что у каждой республики был и есть свой путь. А значит, все закономерно. И – справедливо?
СССР и КГБ: кто и как развалил страну
Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев, рассказывает генерал Леонов, был настолько умственно ограничен, что даже не мог объяснить, что же такое «перестройка», к которой он призывал. Он не понимал, какие процессы запустил, не говоря уже о том, чтобы управлять ими. К тому же он был трусоват и всячески избегал ответственности за собственные решения. Остальные руководители были ему под стать. В таких условиях управление попало в руки людей, целью которых было уничтожить Советский Союз.
Николай Леонов: «Все события с 1988 по 1991 год свидетельствуют о том, что дело шло к развалу СССР» Фото: ©М. Юрченко, РИА «Новости»
ГЕНИИ ПЕРЕСТРОЙКИ
В декабре 1991 года Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич, заключив Беловежский договор, положили конец существованию Советского Союза. Крушение СССР сегодня называют крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века, и разговоры о том, что развал советской супердержавы был большой ошибкой, последние годы ведутся всё чаще. Однако можно ли было сохранить СССР? И кто же был истинным могильщиком страны?
Об этом в интервью «Нашей Версии» рассказал экс-руководитель аналитического управления КГБ СССР, доктор исторических наук, генерал-лейтенант Николай Леонов.
— Николай Сергеевич, часто говорят, что СССР развалил Горбачёв, решившись подписать с главами республик Договор о Союзе суверенных государств. Однако я вспоминаю слова председателя КГБ Владимира Крючкова, который отмечал — мол, независимо от того, был бы подписан Союзный договор или нет, всё равно СССР ожидал конец.
— Я думаю, что проблема конца супердержавы, какой, безусловно, был СССР, кроется не в причине подписания или неподписания Союзного договора. Все события с 1988 по 1991 год свидетельствуют о том, что дело шло к развалу СССР. Мне лично довелось быть в 1988 году в странах, которые теперь стали государствами Балтии. Тогда по поручению председателя Комитета государственной безопасности СССР Виктора Михайловича Чебрикова я совершил поездку по всем прибалтийским республикам СССР. Во время этой поездки мне довелось провести беседы как с партийным руководством этих республик, так и со своими коллегами из местных управлений госбезопасности. Приехав в Москву, я подготовил служебную записку, в которой описал свои выводы о положении в Литве, Латвии и Эстонии. Там я говорил прямо — дело идёт к их отколу от СССР. На вопрос о том, что следовало бы предпринять, чтобы предотвратить этот процесс, я сформулировал своё предложение. Звучало оно так: «провести финляндизацию Прибалтики»!
— И в чём заключалась суть вашей идеи?
— Смысл предложенного мной плана сводился к тому, чтобы предоставить прибалтийским республикам СССР полный хозрасчёт, прекратить брать с них излишние налоги и дать им возможность получать сверхприбыль, поскольку они были наиболее промышленно развиты в научно-техническом отношении. А также в определённых рамках предоставить им политическую свободу. Как это было в случае с Финляндией во времена Российской империи — финны формально считались подданными Петербурга, но одновременно имели свой парламент и свою конституцию, которых в России не было. Нечто подобное и предлагалось создать для прибалтийских республик СССР.
— Почему же этот план не был реализован?
— Буквально через несколько месяцев после моей поездки в прибалтийские республики по ним совершил свой вояж секретарь ЦК КПСС Александр Николаевич Яковлев. Я отлично помню, что он написал в Центральный Комитет КПСС и Политбюро записку с содержанием абсолютно противоположного характера тому, что изложил я в своей докладной. По его мнению, все процессы политического характера, что проходили в Прибалтике, не несли угрозы для СССР — там якобы просто шёл нормальный процесс демократизации и различные «народные фронты», которые начали своё формирование в этих республиках, никакой опасности не представляли. Потому я знаю, что мои предложения по «финляндизации» прибалтийских республик были высшим руководством СССР прочитаны, но на них никто не обратил внимания. А потом ситуация в Прибалтике дошла до открытых выступлений, которые не удалось подавить даже при помощи армии.
— Выходит, что КГБ заранее предупреждал руководство страны о том, что СССР может вот-вот прекратить своё существование?
— Если бы сейчас можно было рассекретить документы того времени, любой человек мог бы легко увидеть, что вся информация, которая поступала из КГБ СССР в ЦК КПСС, носила чётко упреждающий характер. В этой информации говорилось о том, что дело уже идёт к развалу СССР.
И если руководство страны не приняло в связи с этим никаких мер, то это можно трактовать либо как беспомощность людей, стоявших тогда у власти, либо как следствие их безмозглости и непонимания степени опасности.
— То есть Горбачёв не мог понять, к чему он ведёт страну, а также то, что грядущий развал СССР приведёт его самого к политическому краху как руководителя?
— Насколько я могу судить, он даже не мог понять, как управлять процессами действий, которые он проводил, поэтому сейчас спрашивать что-то с Горбачёва бесполезно. Он ведь даже не мог разъяснить, что же вообще значит пресловутая перестройка, к которой он призывал народ СССР. И так во всём. Взять те же межнациональные проблемы, которые обострились как раз в период его правления. В 1986 году Горбачёв снял с должности первого секретаря ЦК Казахстана Кунаева и поставил на его место первого секретаря Ульяновского обкома Геннадия Колбина. Назначать руководить национальной республикой приезжего русского было в той напряжённой ситуации просто безумием. Что сразу вызвало в Казахстане уличные выступления, которые привели к кровопролитию и последующему развитию националистической спирали уже в республиках Средней Азии.
— Выступления в национальных республиках считаются одной из причин развала СССР, поскольку применение Москвой силы разозлило местных жителей. Можно ли было решить эти проблемы иначе, не ломая дров?
— Когда Генеральным секретарём ЦК КПСС был Юрий Владимирович Андропов, он говорил так. Мол, национализм, унаследованный от царского строя, мы смогли победить. Но за время советской власти национализм мимикрировал, приобретя совершенно другие виды и другие характеристики. Вот с этим национализмом надо действовать очень аккуратно.
На мой взгляд, всё надо было делать не так, как это делал Горбачёв в Казахстане и Нагорном Карабахе, где в итоге ситуация пошла вразнос и пролилось много крови. Я помню, как Андропову поступил доклад председателя КГБ Узбекистана Левона Мелкумова, в котором он на 40 страницах докладывал о величайшем бардаке и националистической вакханалии, творящейся в Узбекистане. И я очень хорошо помню, что Андропов, прочитав этот доклад, сказал, что хотя в нём изложена правда, но ломать сейчас первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Рашидова не время. Поэтому он предпочёл не убирать из Узбекистана Рашидова, что обязательно привело бы к взрыву национализма, а перевёл на другой пост председателя КГБ, дабы с ним не свели счёты. Это я рассказываю к тому, что при решении национальных проблем нужно действовать максимально тонко.
Горбачёву можно поставить в вину ещё и его попытки снять с себя ответственность. Как он открещивался от своих же устных приказов, когда группа «Альфа» вынуждена была штурмовать в Вильнюсе телебашню или когда войска СССР вынуждены были расчищать площадь в Тбилиси. Он вёл себя как мальчик, который съел варенье, а потом говорил, что банка сама разбилась. Это была позиция, недостойная государственного мужа. Ведь Генеральный секретарь ЦК КПСС знал обо всём, о чём мы говорили. Как знал и о подготовке так называемого путча ГКЧП, но пытался сделать вид демократа и спрятаться за спины других.
— Помимо Горбачёва активным могильщиком СССР часто называют Александра Яковлева. Причём порой идут разговоры, что он был чуть ли не агентом США.
— Когда мне пришлось работать на должности начальника аналитического управления КГБ СССР и заниматься внутренними процессами, происходящими в стране, то на основании агентурных данных я написал записку лично Горбачёву, которую, естественно, подписал тогдашний председатель КГБ СССР Крючков. В записке чёрным по белому было сказано, что Александр Яковлев является врагом Коммунистической партии и только вопрос времени, когда он объявит о своём выходе из партии, по сути дела, спровоцировав её раскол. Этот документ был доложен Горбачёву, и тот не нашёл ничего лучшего, как показать эту записку самому Яковлеву, что вызвало у того приступ ярости и ненависти к КГБ.
Заодно Александр Яковлев выбил из-под КПСС все средства массовой информации. Все события с гибелью СССР и приходом Ельцина к власти в России были связаны прежде всего с потерей партией контроля над СМИ. При этом западные средства массовой информации твердили о том, что Яковлев является прорабом перестройки, что он её главный мозг. В итоге на Западе его осыпали такими званиями и лаврами, что влияние Яковлева в СССР стало доминирующим.
«ЧЛЕНЫ ГКЧП МОГЛИ СДЕЛАТЬ ЕЛЬЦИНА ПРЕЗИДЕНТОМ СССР»
— А введение чрезвычайного положения в августе 1991 года, по вашему мнению, могло спасти СССР или нет?
— История того времени показала нам два исторических примера. В 1989 году произошла ситуация в Китае на площади Тяньаньмэнь, кстати, в тот самый момент там с государственным визитом был президент СССР Горбачёв. Китайский лидер Дэн Сяопин, который войдёт в историю как творец великого Китая, не раздумывая предложил применить силу своей армии и тайной полиции и разогнать митинг оппозиции. Китайцы вывели на улицы Пекина танки и подавили выступления. Да, пролилась кровь, но борьба за власть всегда связана с пролитием крови.
Оправданны были действия Дэн Сяопина? Да, оправданны, причём полностью, ведь на наших глазах Китай превращается в великую экономически развитую державу. А вот наше робкое и, если можно так сказать, выродившееся руководство СССР двумя годами позже при попытке сделать что-то похожее не проявило ни воли, ни решительности, ни твёрдости характера. И когда в августе 1991 года собралась толпа около Белого дома, растерявшиеся коммунистические лидеры вместе с руководством КГБ и ГКЧП предпочли сдать власть и сесть в «Матросскую Тишину», а не принять меры по спасению строя.
— Выходит, что в развале СССР виновен и председатель КГБ Крючков, который, располагая всей информацией и видя, что делают Горбачёв с Ельциным, не попытался ничего сделать.
— История не снимает вины и исторической ответственности с Крючкова. Он вырос под андроповским крылом, и пока был жив Юрий Владимирович, все решения Крючкова были, как правило, выверены и носили точный характер. Но как только Горбачёв назначил Крючкова самостоятельной политической фигурой и когда на него легла ответственность за принятие важнейших решений, проявились недостатки его характера — прежде всего нерешительность. Поэтому сколько бы он в своих книгах ни оправдывался, твёрдости в его характере было недостаточно. Это видно и по тому, как в ГКЧП, собранном по инициативе Крючкова, долго не могли выбрать председателя, наконец остановившись на кандидатуре Янаева. Всё это говорит об отсутствии воли у членов ГКЧП и о неясном пути спасения государства. Впрочем, к тому времени произошло вырождение партийной верхушки, причём напрочь. Вспомним, что в те августовские дни никто даже не попытался призвать членов партии выйти на улицы и поддержать ГКЧП. В ГКЧП просто трусили и думали — мол, мы тут как-нибудь сговоримся наверху между собой. Отсюда их бесконечные закулисные переговоры с Ельциным.
— Вы имеете в виду, что ГКЧП в августе 1991 года вёл закулисные переговоры с Ельциным, пытаясь о чём-то с ним договориться?
— Да, члены ГКЧП вели переговоры с Ельциным и с другими. Например, утром 19 августа 1991 года Крючков объявил всем членам коллегии КГБ СССР, что в стране объявлено чрезвычайное положение и что уже звонил Назарбаев, который полностью поддерживает введение ГКЧП и его документы. Также он добавил, что с Ельциным «мы договоримся».
Я знаю об этом, поскольку сам ездил с Крючковым к Ельцину на переговоры, когда стоял вопрос о создании Комитета государственной безопасности РСФСР. Мы тогда пытались уговорить Ельцина не создавать российский КГБ, чтобы не раскалывать спецслужбы СССР. Но меня не пустили на переговоры. Крючков и Ельцин прошли, а я сидел в предбаннике, где меня развлекал разговорами Бурбулис. О чём Крючков и Ельцин тогда говорили, для меня осталось загадкой — разговор у них был один на один. Когда Владимир Александрович вышел, то сказал, что договориться вроде как не удалось.
Мы, работники КГБ, понимали, что у людей, вошедших в ГКЧП, нет никакой возможности восстановить контроль в стране. Едучи в машине с Крючковым, я говорил: Владимир Александрович, вы же будете сейчас беседовать с Ельциным, предложите ему стать президентом СССР вместо Горбачёва. Пока Ельцин и Горбачёв ведут борьбу между собой, бессмысленно говорить о спасении государства, — так предложите Ельцину занять высший пост, потому что, какой бы Ельцин ни был здоровый, он всё равно скоро уйдёт, а мы сохраним СССР. Ведь тогда Ельцин был очень популярен в народе, а у Горбачёва уже не было никакого авторитета. Потому я советовал Крючкову предложить Ельцину провести версию выборов президента СССР. Сказал об этом Крючков Ельцину или не сказал, я не знаю, поскольку, повторюсь, они беседовали за закрытыми дверями. Но разговор этот у меня с Крючковым был. Из чего я заключаю, что переговоры с Ельциным у Крючкова всё время шли, а о закулисной стороне ГКЧП ни один его член до конца в своих мемуарах всей правды не написал.
— Значит, и сотрудники КГБ не знали, что же происходило в те дни в руководстве страны? Какой вам дан был приказ — сидеть и ждать?
— Нам даже этого не сказали. Мы на Лубянке, получая информацию со всех сторон, не знали, кому её надо посылать, кто в стране сейчас руководит? А ситуация была такова, что, если бы ГКЧП не слушал музыку «Лебединого озера» и с трясущимися руками не устраивал пресс-конференции, а обратился бы к народу, к партии, к органам правопорядка, призвал бы их встать на защиту СССР, думаю, соотношение сил изменилось бы в сторону ГКЧП.
Николай Леонов, генерал-лейтенант в отставке
Николай Сергеевич Леонов — генерал-лейтенант КГБ в отставке, бывший начальник аналитического управления КГБ СССР. Доктор исторических наук, профессор кафедры дипломатии МГИМО, депутат Государственной думы России IV созыва. Академик РАЕН, автор нескольких книг по современной истории.
Родился в 1928 году в селе Алмазово, Рязанская область, в крестьянской семье.
Окончил среднюю школу с золотой медалью, Московский Институт международных отношений.
Работал в Мексике по линии МИДа, был лично знаком с Раулем, Фиделем Кастро и Че Геварой.
С 1958-го — в КГБ. Возглавлял кубинское направление в разведке.
С 1971-го — заместитель, потом начальник информационно-аналитического управления внешней разведки, начальник аналитического управления КГБ СССР. По мнению историка разведки В. Лашкула, прогнозы аналитиков группы Леонова ни разу не оказались ошибочными.
1991 — участвовал в подготовке обращения ГКЧП к советскому народу.
С распадом СССР ушел в отставку.
Леонов — православный христианин, его духовник — епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов).
Женат на Кондыревой Евгении Николаевне (1946), двое детей.
Конец советской эпохи: как распался СССР
Великий могучий Советский Союз, казалось, не распадётся никогда – единицы могли представить, что это возможно. Но процесс занял всего пару лет.
Сначала все признали, что что-то не так
В начале 1980-х гг. собиратели анекдотов в СССР зафиксировали очередной сюжет: о человеке, раздающем пустые листовки на оживлённом перекрёстке. Прохожие их берут, тихонько прячут и отходят, чтобы прочесть, а затем с возмущёнными лицами возвращаются: «Тут же ничего не написано, зачем ты раздаёшь пустые листки?!». Ответ: «А зачем что-то писать? Всем всё и так понятно».
Политический анекдот — жанр, очень любопытный для историков. Он хорошо отражает то, что не подвластно статистическому учёту: распространённые настроения, стереотипы и шаблоны восприятия. Сегодня исследователи советской истории называют это отношение общества к партии и государству 1970−1980-х гг. («всё и так понятно») кризисом коммунистической идеологии. В 1961 г. Никита Хрущёв поставил задачу построить коммунизм в СССР к 1980 году. Позднее опросы показали, что тогда более половины респондентов верили в принципиальную возможность построения коммунизма, а 37% даже считали, что это можно сделать к намеченной дате.
В период брежневского застоя и на скромные 37% рассчитывать уже не приходилось: когда годами нет ощутимых перемен к лучшему, разве стоит мечтать о «рае на Земле». Государство стремилось сохранить веру в развитый социализм, а сроки достижения коммунизма отодвинулись в неопределённое будущее. Общественное разочарование неумолимо нарастало. Усиливала его неспособность центральной власти наладить работу плановой экономики таким образом, чтобы удовлетворить простейшие бытовые потребности населения. Дефицит в магазинах, засилье бюрократии, ложь и замалчивание реальных проблем стали главными причинами пресловутого кризиса идеологии. Так как коммунистическая идея служила фундаментом советского государства, утрата веры в неё в обществе (да и в самой партии) стала первой и главной предпосылкой краха СССР. [Сборник: Застой]
Перестройка — фатальная попытка реформировать СССР
Многое было понятно и руководителям Союза. Ключевое во внутренней политике Леонида Брежнева и Юрия Андропова — попытки справиться с экономическими недугами СССР, не касаясь его политического устройства: это и Косыгинская экономическая реформа 1965 г., и всесоюзные съезды колхозников, преобразование колхозов в совхозы, и рост объёмов продажи природных ресурсов за рубеж, и меры по укреплению трудовой дисциплины, и борьба с коррупцией. Однако всё это не давало тех результатов, на которые надеялось партийное руководство.
Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв сначала пошёл по тому же пути. В 1985 году на пленуме ЦК он публично признал, что экономическая система нуждается в модернизации, и провозгласил курс на ускорение. Ничего принципиально нового в этом ещё не было. Программа «Ускорение» предполагала, что надо преодолеть отставание СССР от передовых капиталистических стран в социально-экономическом развитии. Эта идея звучала и в начале 1980-х, и во времена Хрущёва, и в период сталинской индустриализации. В том же, 1985-м, Горбачёв впервые сказал, что «всем надо перестраиваться» (однако пока не имел в виду глубоких политических преобразований).
Фактически ускорение выразилось во вложениях в машиностроение, импорт промышленного оборудования и автоматизацию производства, в антиалкогольной кампании, а также в некотором перераспределении административных полномочий. В 1986 году дополнил программу ещё один лозунг — «Гласность»: партия призывала народ открыто говорить о конкретных недостатках экономики, чтобы их можно было быстро исправить.
В 1987 году стало понятно, что курс на ускорение и гласность провалился. Дефицит и товарный голод никуда не делись, а общество явно стремилось получить «больше гласности» и говорить о политических переменах. Горбачёв и его приближённые (А.Н. Яковлев, Е. К. Лигачёв, А. И. Лукьянов и др.) поняли, что реформы придётся проводить куда более масштабные, и решили перейти к демократическому социализму. Так началась перестройка.
Перестройка вскрыла все язвы советской системы. Общество ринулось обсуждать всё, что раньше замалчивалось цензурой, и читать всё, что прежде не публиковалось — гласность наконец приобрела политический характер. Пришлось совершить и первый шаг на пути к отказу от плановой экономики: узаконить частное предпринимательство (так появились кооперативы по производству товаров народного потребления). В 1988 году кооперативы получили право заниматься торговлей и использовать наёмный труд, то есть обрели рыночный характер. Вместе с тем государство разрешило аренду земли и образование фермерских хозяйств. Начали звучать идеи создания регулируемой рыночной экономики, а затем и демократии, управляемой партией (пока что!).
Проводить либерализацию экономики без либерализации политической уже не представлялось возможным. Монополии КПСС на власть пришёл конец. В 1988 году Горбачёв учредил новый высший орган власти, Съезд народных депутатов СССР, выборы в который впервые с 1917 года стали настоящими — с альтернативными кандидатами, независимыми от КПСС. И эти кандидаты выигрывали.
Плотина треснула и вот-вот собиралась рухнуть.
Последняя капля: путч ГКЧП и развал Союза
Партия теряла контроль над политической ситуацией. Демократизация привела во власть множество новых людей (к примеру, того же Бориса Ельцина — председателя Верховного Совета РСФСР, а позднее и избранного народом президента РСФСР). На фоне оживления в политике и культуре экономика по-прежнему погружалась в кризис, что плохо сказывалось на авторитете генсека и дискредитировало его половинчатые экономические преобразования. В попытке укрепить своё положение Горбачёв при помощи Съезда учредил должность президента СССР, которую и занял. Неизбежным стал конфликт властных полномочий президента РСФСР и президента СССР — двоевластие и раскол.
Но Горбачёв стремился остановить этот процесс: с одной стороны, угрозой применения силы (неудачно), с другой, — обновлением союзного договора, чтобы снять все противоречия и упорядочить «перестроенный» Союз. Переговоры об этом шли довольно долго, руководители республик требовали для себя всё больше прерогатив. Но в августе 1991 года, когда, наконец, наметились какие-то сдвиги в переговорном процессе (СССР мог превратиться в конфедерацию с минимальной властью союзного президента), Горбачёв вдруг уехал на дачу в Крым.
Пока его не было в Москве, группа руководителей правительства устроила путч. В попытке совершить госпереворот участвовали вице-президент СССР Янаев, председатель КГБ Крючков, премьер-министр СССР Павлов, министр обороны Язов и ещё ряд лиц. Путчисты образовали Государственный комитет по чрезвычайному положению, объявили, что Горбачёв уходит в отставку по состоянию здоровья, а на его место назначили Янаева. В Москву они направили танки Таманской дивизии и попытались взять под контроль телевещание. 20 августа путчисты обратились к народу в газете «Известия». Из их заявления стало ясно, что ГКЧП осуждает реформы Горбачёва и попытки национальных сил развалить СССР и собирается противостоять «хаотичному стихийному скольжению к рынку». Путчисты обещали остановить ослабление государства и провести широкое всенародное обсуждение нового союзного договора.
Ельцин и его сторонники забаррикадировались в Белом доме. Туда в огромном количестве стягивались демонстранты, поддерживавшие курс страны на демократизацию. Путчисты не осмелились на силовое решение (быстро оказалось, что и общественной поддержки за ними нет, и армия колеблется) и допустили заявление Ельцина по телевидению с указом об аресте ГКЧП. Исход довольно «нерешительного» путча решила армия — военные перешли на сторону Ельцина. Членов ГКЧП арестовали. А 22 августа Горбачёв вернулся в столицу.
[Сборник: Путч 1991 года]
Путч окончательно подорвал авторитет Горбачёва. Ходили слухи, что он уехал «в отпуск» неслучайно, что он сам был душой коммунистического заговора и хотел руками путчистов разгромить демократический лагерь, спасти своё положение и прекратить демократизацию. Верховный Совет СССР «приостановил» деятельность КПСС, Горбачёв потерял пост генсека и соответствующие властные полномочия. Процесс переговоров о новом союзном договоре был сорван — путч дал республиканским лидерам повод для разрыва с центральной властью. Сначала о выходе из СССР заявили Эстония и Латвия, а 24 августа — Украина («в связи с государственным переворотом в СССР» и «исходя из права на самоопределение»); затем то же сделали Белоруссия, Азербайджан, Киргизия, Молдова, Литва, Узбекистан, Армения, Таджикистан и Туркменистан. 1 декабря украинский референдум о независимости (90% голосов «за») фактически похоронил Советский Союз. Попытки Горбачёва что-то этому противопоставить провалились: президенты республик и их сторонники уже понимали, что обретение независимости от Москвы обещает им куда больше, чем сохранение Союза — власть и колоссальные возможности для обогащения при грядущей приватизации.
8 декабря 1991 года лидеры России, Белоруссии и Украины (Ельцин, Шушкевич и Кравчук) встретились в Беловежской пуще и приняли решение о роспуске СССР и создании СНГ. Как метко назвал это Сергей Шахрай, «официально оформили уже состоявшуюся кончину» Союза. 21 декабря в Алма-Ате эти соглашения признали все остальные советские республики. 25 декабря Горбачёв, которого просто поставили перед свершившимся фактом, сложил с себя полномочия президента СССР. История Советского Союза подошла к концу.
Начало лихих лет
Рычаги управления страной (а точнее, оставшейся её частью — РСФСР) перешли от советских к российским государственным структурам. Ельцин и его команда экономистов и политиков должны были срочно спасать экономику. Меры им предстояло провести необходимые, но непопулярные. 2 января 1992 г. своим указом президент освободил цены, а в конце месяца объявил о свободе торговли, начале приватизации и свободном импорте товаров. Начинался «дикий» капитализм, который на фоне ослабления власти и последствий нерешённых при социализме проблем принёс большей части населения обнищание. Распад СССР стал личной трагедией для миллионов людей. Гиперинфляция, падение уровня доходов, безработица, разгул преступности, несправедливости приватизации, утрата накоплений в сберкассах — начало постсоветской жизни запомнилось народу как крайне болезненное и тяжёлое время. За это 1990-е и прозвали лихими.
С другой стороны, граждане России получили долгожданные свободы — свободу перемещения и выбора места жительства, свободу выезда за границу, свободу слова и печати, собраний и митингов. Появился политический плюрализм — десятки новых партий и объединений, газет и каналов с разной идеологией. О реальных границах обретённых в 1990-е годы политических прав и свобод можно спорить, но шанс на установление демократии и развитие сильного гражданского общества Россия тогда точно получила. К несчастью, условия для этого оказались самые неблагоприятные. Экономическое бедствие, слом привычных социальных устоев (не всегда плохих) и потеря социальных гарантий заставили многих добрым словом вспоминать СССР 1970-х — начала 1980-х — без свободы, но и без голода, без права на митинг, но и без криминала на каждом углу. Трагедия 1990-х — в том, что характер передела власти и собственности, ужасающие явления перехода от плана к рынку, которые сопутствовали политической либерализации, дискредитировали демократические идеи. Последствия этого ощущаются до сих пор.