Как говорится чем можем тем поможем

24.10.202311.06.2023 admin 0 Comments

Чем можем, тем поможем

Тем не менее налеты происходили каждую ночь., в одно и то же время. Сначала мы ложились спать, как обычно, но потом увидели, что бесполезно. Только начинаешь засыпать, как завыли, заголосили сирены и надо собираться, тащить узлы и – в подвал. А некоторые туда заранее перебирались – захватить уголок получше. А там уже все знакомые. Наша соседка по площадке, старушка по имени Горпина Ивановна, другая старуха, которую все зовут просто Андреевна, еще какие-то женщины помоложе, много детей, от грудных до подростков, и еще два инвалида: у одного правая нога деревянная, а у другого – левая. Фамилии инвалидов: Тимошенко и Чушкин. Говорят, что Тимошенко – дядя знаменитого маршала Тимошенко, а чей дядя Чушкин, я не знаю. Знаю только, что они очень дружат между собой и часто гуляют вдоль дома. Идут сначала в одну сторону, потом поворачивают и ковыляют в другую. И когда они идут в одну сторону, у них обе деревянных ноги снаружи, а когда повернут – обе деревяшки внутри. И в одну сторону – приникают плечом друг к другу, а в другую сторону – при каждом шаге друг от друга отталкиваются.

Сейчас Горпина Ивановна сидит на принесенной с собой табуретке, рядом с ней на каком-то ящике устроился Тимошенко. На другой ящик положил деревянную ногу, и она торчит как небольшая старинная пушка. Чушкин лежит на полу, подстелив под бок телогрейку, а под голову узел с пожитками. Горпина Ивановна, заплетая шестилетней внучке Дусе косичку, собрала вокруг себя слушателей:

– Чи вы не чули, шо зробылося на Верхний Хортици?

– Нет, не слышали, – отвечает кто-то.

– А то зробылося, шо ноччю сив на землю там отой нимецький литак, увесь у крестах и у этих, у головастиках.

– Ну у этих, у головастиках, яких воны на крыдлах малюють.

– А-а, вы имеете в виду свастику?

– Ото ж, – согласилась соседка. – А из литака выйшов, значит, ихний, як бы то сказаты, охвицер, сам такий гарный хлопец, блондин, але увесь у черном и тоже ж отая хвастика на рукави. И пишов по хатам записувати людэй до списку, хто бажае служиты у нимецькой армии. Ну, а там же ж, вы знаетэ, там же ж нимци живуть, колонисты, ну воны, зрозумило, уси тут же и позаписувалысь. А як же ж. Ну, и литак пиднявся у повитря и улетив. А другим ранком приезжае, значить, колонна наших трехтонок та «эмка». А из «эмки» на цей раз выходы кто? А отой же самый летчик. Но вже ж не в нимецькой форме, а в НКВД. И обратно по списку ж усих выкликають и в машины. И одвезлы их до Червоного яру и там усих розстрилялы.

– Ну и правильно сделали, – сказал Тимошенко.

– Как это так? – возражает Чушкин. – Как это отвезли и расстреляли? Без суда?

– А зачем суд? – говорит Тимошенко. – Законы военного времени.

– А хоть какое ни время, у нас без суда не расстреливают. Мы не фашисты.

Ему никто не возражает, кроме толстого грудного ребенка, который на руках у матери начинает вопить и дрыгать ногами.

Чушкин подождал и говорит:

– Ну, значит, оказалась бракованная, – решил Тимошенко.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес