Как медному котелку что значит
Служить тебе как медному котелку.
…..Вот он передо мной, тот самый медный котелок, что десятилетиями верно служил солдату русской армии. С ним пришёл с Первой мировой войны мой дед по матери Василий Матвеевич Смирнов. Призван он был из Брянска, а воевал в Галиции. Домой вернулся с Георгиевским крестом и нашивкой за ранение. Будучи ранен сам, вынес с поля боя раненого офицера.
Прошло много лет, и мой отец, Иван Михайлович Полозов, тоже фронтовик, только Великой Отечественной, нашёл этот котелок у тестя в сарае. Хранились в нём гвозди, шурупы и всякие хозяйственные мелочи. Отец отчистил котелок и выгравировал на нём памятную надпись. С тех пор эта вещь хранится в нашей семье как реликвия, как память о её поколениях, верно служивших Отечеству.
Судьба Георгиевских крестов моих дедов, так никогда и не встретившихся, оказалась схожей. В голодные 30-е годы они отнесли их в магазины Торгсина (торговли с иностранцами), чтобы приобрести для своих детей немного муки, сахара и масла.
Пусть теперь строят!
Мой отец, Иван Михайлович Полозов, вернулся с фронта с орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга». Позже к ним добавились трудовые награды – ордена Трудового Красного Знамени, «Знак Почёта», звание заслуженного работника культуры. Он заслужил их своей полувековой журналистской работой, своими радио- и телепередачами, книгами о героях Великой Отечественной.
Отец не раз рассказывал о том, как получил самую первую, особенно памятную для него боевую награду – медаль «За отвагу». В 1943-м, под Сталинградом, молодой разведчик один взял в плен группу немецких солдат. Бросившись на них с гранатой в руке, заставил поднять руки и привёл к своим. Так случилось, что эту сцену с высокого берега Дона наблюдал командир полка. Он потребовал героя к себе и тут же вручил медаль. А дальше произошло совсем неожиданное. Кивнув на пленных, командир приказал:
Время было суровое, военное. Не выполнить приказ? Сам можешь разделить их участь. Конечно, это враги. Но ведь сейчас они безоружны, они сдались в плен ему, советскому солдату…. И он нашёл те единственные слова, что спасли жизнь и пленным, и, возможно, ему самому.
— Товарищ командир! Зачем их расстреливать? Они на нашей земле столько всего разрушили – пусть теперь строят!
Мужества для такого поступка нужно было не меньше, чем для атаки. Может, и теперь живут где-то потомки тех немцев, оставшихся в живых благодаря не только храбрости, но и благородству советского воина.
После кончины отца его боевые награды хранятся у нас в семье, как и моя медаль «За воинскую доблесть». Воевать, к счастью, мне не пришлось, а этой награды я был удостоен в годы срочной службы в Советской Армии за участие в манёврах «Двина». Помню, как вьюжной ночью мы с моим сослуживцем сержантом Олегом Грушей тянули провода телефонной связи по крыше движущегося эшелона, перепрыгивая с вагона на вагон, как десантировались под Полоцком с вертолётов и почти двое суток шли на лыжах через белорусские леса…
Обо всём этом я рассказывал своему сыну Дмитрию. Теперь, когда он вырос и, как его дед и отец, выбрал профессию журналиста, рассказываю внуку Никите. Надеюсь, что память о предках и их пример помогут ему вырасти настоящим человеком.
А на этом снимке – мой дед, Георгиевский кавалер Василий Матвеевич Смирнов (сидит) с боевыми товарищами. Их имена, к сожалению, неизвестны.
Владимир Полозов, член Союза журналистов СССР, потом – России
Служить тебе, как медному котелку.
Некоторым категориям офицеров увеличат предельный возраст несения службы. Командиру нашей подводной лодки на момент его назначения на эту должность было всего 33 года. Это я сейчас понимаю, что «всего». А тогда, почти 25 лет назад, мне он казался старым, как. Нет, флотское выражение здесь приводить не следует. Юмор там несколько специфический, как и условия службы.
Вряд ли кто будет спорить с тем, что и тогда, и сейчас наше государство никому ничего за просто так не дает. Если ты, конечно, не какой-то там чиновник высокого ранга. Вот и мы, будучи простыми офицерами-подводниками, ничего просто так не получали. Да, срок службы нам исчислялся двумя годами за один фактический. И паек мы получали повышенный. С красным вином, икрой и консервированными сосисками. И отпуска у нас были месяца по три.
Основной возраст офицеров и мичманов на нашем ракетном подводном крейсере стратегического назначения составлял от 21 до 30 лет. Только командир со старпомом и замполитом постарше были. Но тоже не намного. В общем, редко кто задерживался на лодке больше десяти лет из-за особой специфики службы и приобретенных заболеваний. Прежде всего у большинства начинались проблемы с зубами (вода-то из опреснителей). А еще многие начинали страдать желудочно-кишечными болезнями (ведь все, даже картошка и хлеб, на подлодке консервированное). Некоторые приобретали всяческие радикулиты, миозиты и прочую гадость (внутри корпуса плюс двадцать, за бортом минус три, вокруг железо стылое, вентиляция сквозняки гоняет).
В общем, люди на такой службе достаточно быстро, что называется, изнашивались. И лет через десять или на берег списывались, или, кто покрепче, на повышение шли. В старпомы и командиры. И кстати, система была так построена, что десять лет службы на подводной лодке давали двадцать лет выслуги. А это уже пенсия. Пусть с минимальной из возможных сумм денежного содержания. Но пенсия.
Вот и ходили по Советскому Союзу пенсионеры, которым чуть за 30. И сейчас по Российской Федерации тоже ходят. Раз у нас атомные подводные лодки остались, то и пенсионеры такие останутся.
Что для военных обидно. Дело в том, что в декабре прошлого года был принят закон, продлевающий предельный возраст пребывания на гражданской госслужбе с 60 до 70 лет. А маршал, генерал армии или адмирал флота как служили только до 65, так и служат. А чем они гражданских чиновников хуже? Вот и бывший начальник Генштаба генерал армии, а ныне депутат Госдумы Михаил Моисеев заявил, что военные с большим опытом службы вполне могут еще прослужить дополнительно пять лет. И принятие подобного законопроекта поможет сохранить особо ценные кадры.
Оно, конечно, такой закон поможет ценные кадры сохранить. Но, возможно, наряду с таким законом стоило бы и как-нибудь условия службы обычных офицеров улучшить? Чтобы они пусть и не на генеральских должностях, но тоже подольше послужили. Опытный командир батальона или старпом эскадренного миноносца тоже дорогого стоит. Впрочем, о чем это я? Они ведь, по логике чиновников, отнюдь не особо ценные кадры. Армиями не генеральствуют. Просто с солдатами возятся, штурвалами истребителей орудуют или вахты несут где-нибудь в глубинах Мирового океана.
А командира нашей лодки, кстати, списали вчистую в 36. По здоровью. В звании капитана второго ранга. Служба поизносила. Видать, слишком сильно он за нее болел. И «капразом» так и не стал.
Служить тебе как медному котелку.
…..Вот он передо мной, тот самый медный котелок, что десятилетиями верно служил солдату русской армии. С ним пришёл с Первой мировой войны мой дед по матери Василий Матвеевич Смирнов. Призван он был из Брянска, а воевал в Галиции. Домой вернулся с Георгиевским крестом и нашивкой за ранение. Будучи ранен сам, вынес с поля боя раненого офицера.
Прошло много лет, и мой отец, Иван Михайлович Полозов, тоже фронтовик, только Великой Отечественной, нашёл этот котелок у тестя в сарае. Хранились в нём гвозди, шурупы и всякие хозяйственные мелочи. Отец отчистил котелок и выгравировал на нём памятную надпись. С тех пор эта вещь хранится в нашей семье как реликвия, как память о её поколениях, верно служивших Отечеству.
Судьба Георгиевских крестов моих дедов, так никогда и не встретившихся, оказалась схожей. В голодные 30-е годы они отнесли их в магазины Торгсина (торговли с иностранцами), чтобы приобрести для своих детей немного муки, сахара и масла.
Пусть теперь строят!
Мой отец, Иван Михайлович Полозов, вернулся с фронта с орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга». Позже к ним добавились трудовые награды – ордена Трудового Красного Знамени, «Знак Почёта», звание заслуженного работника культуры. Он заслужил их своей полувековой журналистской работой, своими радио- и телепередачами, книгами о героях Великой Отечественной.
Отец не раз рассказывал о том, как получил самую первую, особенно памятную для него боевую награду – медаль «За отвагу». В 1943-м, под Сталинградом, молодой разведчик один взял в плен группу немецких солдат. Бросившись на них с гранатой в руке, заставил поднять руки и привёл к своим. Так случилось, что эту сцену с высокого берега Дона наблюдал командир полка. Он потребовал героя к себе и тут же вручил медаль. А дальше произошло совсем неожиданное. Кивнув на пленных, командир приказал:
Время было суровое, военное. Не выполнить приказ? Сам можешь разделить их участь. Конечно, это враги. Но ведь сейчас они безоружны, они сдались в плен ему, советскому солдату…. И он нашёл те единственные слова, что спасли жизнь и пленным, и, возможно, ему самому.
— Товарищ командир! Зачем их расстреливать? Они на нашей земле столько всего разрушили – пусть теперь строят!
Мужества для такого поступка нужно было не меньше, чем для атаки. Может, и теперь живут где-то потомки тех немцев, оставшихся в живых благодаря не только храбрости, но и благородству советского воина.
После кончины отца его боевые награды хранятся у нас в семье, как и моя медаль «За воинскую доблесть». Воевать, к счастью, мне не пришлось, а этой награды я был удостоен в годы срочной службы в Советской Армии за участие в манёврах «Двина». Помню, как вьюжной ночью мы с моим сослуживцем сержантом Олегом Грушей тянули провода телефонной связи по крыше движущегося эшелона, перепрыгивая с вагона на вагон, как десантировались под Полоцком с вертолётов и почти двое суток шли на лыжах через белорусские леса…
Обо всём этом я рассказывал своему сыну Дмитрию. Теперь, когда он вырос и, как его дед и отец, выбрал профессию журналиста, рассказываю внуку Никите. Надеюсь, что память о предках и их пример помогут ему вырасти настоящим человеком.
А на этом снимке – мой дед, Георгиевский кавалер Василий Матвеевич Смирнов (сидит) с боевыми товарищами. Их имена, к сожалению, неизвестны.
Владимир Полозов, член Союза журналистов СССР, потом – России
Как в русской армии появился солдатский котелок и во что он превратился сегодня
Солдатский котелок – один из самых очевидных предметов армейской экипировки практически во всех странах. Кажется, что существовал он всегда, а форма его отточена столетиями использования. На самом же деле привычный нам отечественный алюминиевый котелок с крышкой – предмет, история которого насчитывает меньше столетия. Хотя предшественники его действительно появились в середине XIX века.
«Старость». Гравюра Корнелиуса Дюсарта, 1690-е годы
Только для действующей армии!
Любители военной истории, стремясь установить «родословную» солдатского котелка, сумели разглядеть его на знаменитой картине фламандского художника Корнелиса Дюсарта «Старость». Предмет, действительно донельзя похожий на привычный нам котелок, стоит на переносной жаровне, рядом с сушащимся табаком. Утверждать однозначно, что это именно солдатская посуда, трудно: никаких иных указаний на то, что кто-то из персонажей картины имеет отношение к армии, нет. Но версия любопытная.
Еще один намек на солдатский котелок можно найти на картине другого фламандца – Питера Пауля Рубенса. Полотно «Возвращение с войны» написано в 1610 году и со всей очевидностью демонстрирует именно военную амуницию. Среди множества атрибутов походной жизни под арбалетом хорошо видна большая прямоугольная емкость с проволочной ручкой, а чуть левее – классический круглый котелок, но без ручки. И хотя оба предмета мало похожи на те котелки, которыми армии всего мира пользовались в ХХ столетии, конструкция действительно напоминает именно их.
«Возвращение с войны: Венера разоружает Марса». Фрагмент картины художника Питера Пауля Рубенса, 1612 год
И все-таки однозначных свидетельств того, что солдатский котелок появился на свет в XVII веке, до сих пор нет. Подобные ему элементы снаряжения – часть обмундирования массовых призывных армий, солдаты которых получают все свое имущество от государства. И потому, скорее всего, котелок как стандартизированное армейское имущество появляется лишь век спустя, в XVIII столетии. А подтверждения его существования, скажем, в русской армии можно найти только начиная со второй половины XIX века. Именно к этому времени относятся прямые упоминания «железного котелка».
В приказе, который описывает этот элемент солдатского имущества, есть любопытное примечание: котелок, считают в военном ведомстве, не положен «местным войскам, по роду службы своей не подвергающимся случайностям, для коих предназначаются котелки». Проще говоря, котелок считался принадлежностью действующей армии, в которой далеко не всегда можно было обеспечить горячее питание в привычной обстановке, и тогда солдатам приходилось готовить еду самим. При этом котелок, в котором можно было сварить хоть суп, хоть кашу, должен был быть удобным для переноски: все, что не удавалось надежно приторочить к солдатскому скарбу, бренчало и выдавало местоположение бойца, а в походе болталось и мешало нормально идти.
Внешний вид и способ прикрепления солдатского котелка к ранцу. Рисунок из иллюстраций к положению 1874 года «О довольствии команд Морского ведомства по части обмундирования и амуниции»
«Боб» родом из Германии
Два требования – достаточный объем для приготовления горячей пищи на одного бойца и форма, удобная для переноски, – и определили в конце концов облик солдатского котелка. Причем в русской армии бобовидные котелки появляются довольно рано. В том же приказе от 1862 года, который процитирован выше, сказано, что «железный котелок имеет вид неправильного цилиндра, с эллиптическим основанием; передняя и боковая его стороны выпуклы, задняя, прилегающая к ранцу, вогнута». Классический солдатский «боб»!
Рядовой Лейб-Гвардии Московского полка, у которого на ранце закреплён котелок образца 1862 года. Фрагмент рисунка из справочника «Перемены в обмундировании и вооружении войск Российской Императорской армии с восшествия на престол Государя Императора Александра Николаевича»
Это очень хорошо видно на рисунках к положению 1874 года о довольствии команд Морского ведомства по части обмундирования и амуниции. Та же форма, та же крышка, та же ручка… Только материал изготовления долгое время был другим. В документах XIX столетия, описывающих, каким должен быть солдатский котелок, встречаются упоминания котелков железных, медных и даже – в приказе от 1910 года – бронзовых. И это понятно: алюминия в Российской империи не хватало даже для первоочередных армейских нужд, где уж тут тратить его на солдатскую посуду.
Преимущества бобовидного алюминиевого котелка продемонстрировала всему миру армия Германской империи, в которой он появился в том же 1910 году. От привычного нам сегодня котелка он отличался размерами: емкость посуды была 2,5 литра (из расчета на то, что солдату порой приходится самому готовить себе горячую пищу в котелке). Неопытному глазу трудно будет отличить германский котелок времен Первой Мировой войны от такого же котелка, выпущенного в середине 1930-х, если они не будут стоять рядом. Еще на «ранних» версиях котелка порой встречались специальные выступы наверху боковых стенок: на них полагалось класть комбинированную вилку-ложку, и это действительно было удобно.
Солдаты Русской императорской армии во время обеда, октябрь 1915 года, Бунтишки, Минская губерния
Котелок для Красной Армии
Русская армия наверняка оценила все преимущества легкого и емкого трофейного котелка. Но наши солдаты так и не успели получить что-то похожее, поскольку перестала существовать и Российская империя, и ее армия. А в Красной Армии, вставшей на защиту первого в мире государства рабочих и крестьян, в перечни солдатского снаряжения входили самые разные котелки. Например, в 1926 году ввели чисто цилиндрический солдатский котелок объемом 2,3 литра. И только десять лет спустя в списке снаряжения красноармейца появился тот самый классический бобовидный котелок, который с минимальными изменениями дожил до наших дней.
Распространенное мнение гласит, что в РККА просто взяли и приспособили для своих нужд германский котелок образца 1931 года. Тот повторял котелок образца 1910 года, но был меньшего объема – 1,7 литра вместо 2,5 – и имел другие незначительные изменения. Например, ложку теперь можно было вставлять в прорези на ручке, приклепанной к крышке и собиравшей весь комплект в единый предмет (хотя основное предназначение этих прорезей — продевание ремня, который собирал котелок вместе и крепил его на ранце). Действительно, если поставить рядом два котелка – немецкий и советский – разницу будет уловить трудно. Только маркировки выдают страну, в которой сделали солдатскую посуду.
Солдаты армии Германской империи едят из полевых котелков, Первая Мировая
Есть, впрочем, и другая версия, гласящая, что немецкие котелки образца 1931 года могли первоначально выпускаться на советских предприятиях в рамках межгосударственного военного сотрудничества, и только после обкатки в вермахте их приняли на вооружение РККА. Звучит удивительно, но исследователям-энтузиастам известны, в частности, солдатские кружки немецкого образца, на которых стоит клеймо советского завода «Красный выборжец» – главного производителя армейской посуды. Да и стоит вспомнить, что приблизительно в это же время в Липецке проходили летную подготовку летчики будущего Люфтваффе, а в Казани – немецкие танкисты.
В частях Красной Армии котелки и образца 1926 года, и образца 1936 года, и даже образца 1910 года, доставшиеся в наследство от императорской армии, использовались фактически на равных. После начала Великой Отечественной войны, когда существенная часть армейского имущества западных военных округов оказалась в руках врага, а алюминий срочно требовался для производства, например, танковых двигателей и самолетов, пришлось срочно искать замену бобовидным алюминиевым котелкам. И тогда как более простые в производство пошли круглые котелки. Делали их из стали, сначала лужеными, а потом и эмалированными. Так что нет ничего удивительного в том, что на фотографиях времен Великой Отечественной войны зачастую можно видеть солдат и офицеров, пользующихся одновременно и «бобовидными», и круглыми котелками.
Солдаты армии Германской империи едят из полевых котелков, Расчет 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20 за обедом. У крайнего слева котелок образца 1936 года, у крайнего справа — образца 1926 года. Артиллерист в центре пользуется, судя по всему, трофейным котелком образца 1910 года
Десантная «матрешка»
Круглые котелки продолжали выпускать и после войны: встречаются экземпляры с отметками ОТК середины и конца 1950-х годов. Но довольно быстро в распоряжении советских солдат остался только проверенный временем «боб», оказавшийся самым удобным. Под него шились специальные чехлы для переноски на поясном ремне, его можно было приторочить к армейскому «сидору», а когда в Советской армии появились более современные системы переноски снаряжения, на них тоже предусмотрели место под солдатский котелок.
Последнюю серьезную трансформацию отечественный солдатский котелок пережил в 1959 году. 17 сентября приказом министра обороны СССР на вооружение ВДВ был принят «комбинированный котелок с флягой». Удивительно, что эта идея не была реализована до войны, ведь в ней нет ничего сложного! Всего лишь потребовалось сделать флягу такой формы, чтобы она вставлялась в привычный бобовидный котелок, – и вместо двух предметов носить один. Поначалу такой комбинированный комплект состоял только из двух предметов: котелка без крышки и фляги, вставлявшейся в него так, что выступ у нее на верхней части плотно закрывал котелок.
Комбинированный котелок ВДВ с подкотельником, 1980-е
Позднее к комплекту добавили «подкотельник»: аналог крышки армейского котелка, но надевающейся снизу так, чтобы не нужно было ее снимать, если нужно попить из фляги. Кстати, в таком варианте комплект можно использовать для опреснения воды на костре: функция, небесполезная для бойцов ВДВ и спецназа. И десантнику, берущему в руки такую «матрешку» (а в войсках десантный комплект окрестили именно так), вряд ли приходит в голову, какую долгую историю имеет этот простой на первый взгляд, но такой необходимый предмет солдатской экипировки.
Как медному котелку.
Некоторым категориям офицеров увеличат предельный возраст несения службы. Командиру нашей подводной лодки на момент его назначения на эту должность было всего 33 года. Это я сейчас понимаю, что «всего». А тогда, почти 25 лет назад, мне он казался старым, как. Нет, флотское выражение здесь приводить не следует. Юмор там несколько специфический, как и условия службы.
Вряд ли кто будет спорить с тем, что и тогда, и сейчас наше государство никому ничего за просто так не дает. Если ты, конечно, не какой-то там чиновник высокого ранга. Вот и мы, будучи простыми офицерами-подвод-никами, ничего просто так не получали. Да, срок службы нам исчислялся двумя годами за один фактический. И паек мы получали повышенный. С красным вином, икрой и консервированными сосисками. И отпуска у нас были месяца по три.
В общем, люди на такой службе достаточно быстро, что называется, изнашивались. И лет через десять или на берег списывались, или, кто покрепче, на повышение шли. В старпомы и командиры. И, кстати, система была так построена, что десять лет службы на подводной лодке давали двадцать лет выслуги. А это уже пенсия. Пусть с минимальной из возможных сумм денежного содержания. Но пенсия.
Вот и ходили по Советскому Союзу пенсионеры, которым чуть за 30. И сейчас по Российской Федерации тоже ходят. Раз у нас атомные подводные лодки остались, то и пенсионеры такие останутся.
Хотя что это я только о подводниках? И в авиации служба со своей спецификой. Тоже не шибко сладкая, раз летчикам год за два считают. И у ракетчиков — в стылых бункерах под землей рядом с тоннами гептила и ядерными боеголовками смены коротать. И в пехоте, впрочем, не сахар. Попробуйте взводом из тридцати с лишним гавриков покомандовать. То они напьются, то в самоволку побегут, то морду друг другу начистят, утверждая свой авторитет «старослужащих».
А ведь офицер государству очень дорого обходится. Некоторых только учить приходится лет девять. После чего им надо еще пару лет опыта набираться, чтобы настоящими профессионалами стать. К чести России стоит отметить, что ни одно государство в мире так основательно не подходит к обучению офицерского корпуса. К ее же стыду, ни одно государство в мире не имеет столь малого «жизненного цикла» офицера: майор или подполковник — до 45 лет, полковник — на пять лет больше. В этом недавно признался статс-секретарь — заместитель министра обороны генерал армии Николай Панков. И он же сказал, что оборонное ведомство намерено внести в правительство законопроект об увеличении предельных возрастов нахождения на военной службе.
Что для военных обидно. Дело в том, что в декабре прошлого года был принят закон, продлевающий предельный возраст пребывания на гражданской госслужбе с 60 до 70 лет. А маршал, генерал армии или адмирал флота как служили только до 65, так и служат. А чем они гражданских чиновников хуже? Вот и бывший начальник Генштаба генерал армии, а ныне депутат Госдумы Михаил Моисеев заявил, что военные с большим опытом службы вполне могут еще прослужить дополнительно пять лет. И принятие подобного законопроекта поможет сохранить особо ценные кадры.
Оно, конечно, такой закон поможет ценные кадры сохранить. Но, возможно, наряду с таким законом стоило бы и как-нибудь условия службы обычных офицеров улучшить? Чтобы они пусть и не на генеральских должностях, но тоже подольше послужили. Опытный командир батальона или старпом эскадренного миноносца тоже дорогого стоит. Впрочем, о чем это я? Они ведь, по логике чиновников, отнюдь не особо ценные кадры. Армиями не генеральствуют. Просто с солдатами возятся, штурвалами истребителей орудуют или вахты несут где-нибудь в глубинах Мирового океана.
А командира нашей лодки, кстати, списали вчистую в 36. По здоровью. В звании капитана второго ранга. Служба поизносила. Видать, слишком сильно он за нее болел. И «капразом» так и не стал.