Как понять что жизнь не вечна
Секреты мироздания: почему мы не никогда не сможем жить в одном теле вечно
Наука постоянно пытается найти способ продлить жизнь. Сохранить здоровье дольше мы уже можем, но вот стать бессмертными — пока нет. Эксперты в области эзотерики и биоэнергетики рассказали, почему жить вечно никто не сможет.
Многие уже знают, что все в нашем мире работает по законам мироздания. Оказывается, есть еще один закон, который не подразумевает вечность бытия. Его нам не удастся изменить. Его можно только принять. Далее вы узнаете, почему пребывание в этом мире для нас не может быть вечным.
Вечность души и тленность тела
Наша душа никогда не умирает. Ей нужно расти и развиваться, поэтому тут может возникнуть абсолютно очевидный вопрос — почему же мы тогда не живем вечно вместе с душой.
Вся суть в обучении. Душа нуждается в переживании нового и нового опыта. Именно поэтому природой не предусмотрено вечное скитание человека по миру. Каждая новая жизнь дает нашей душе новые эмоции, знания, мудрость. Только так можно познать себя и этот мир — пережив много разных жизней: бедняка, царя, разбойника, семьянина и так далее. Не только бедняк или больной человек мечтают поменять тело и прожить жизнь в другой шкуре. Даже самым богатым людям мира хочется новых эмоций.
Также нужно помнить о сущности нашей души. Нам нравится все новое. Жить вечно не интересно, ровно как и пребывать целую вечность в одних отношениях. Нам нужно разнообразие, потому что сама душа требует этого.
Понятие времени существует лишь для материального мира
Есть мнение о том, что душа не разбирается во времени вообще. После смерти жизнь души не идет далее. Наше внутреннее сознание вечно, и оно существует в любой момент времени. Душа воспринимает время как четвертое изменение — она может перемещаться по нему.
Получается, что жить в одном теле для души — это все равно, что двигаться человеку только прямо, не оглядываясь назад. Смена оболочки — это возможность исправить ошибки прошлого или будущего, очистить карму.
В восточной культуре люди верят в то, что кармические долги копятся в течение жизни, но не все из них нам удается отдать прямо сейчас. Многие грехи и ошибки искупаются лишь в других воплощениях.
Все это говорит о том, что, сколько бы наука ни пыталась, придумать эликсир вечной жизни не получится. Возможно, что в будущем люди будут жить по 200-300 лет, но это не вечность, и даже не ее крупица. Именно поэтому эксперты в области эзотерики советуют заботиться в первую очередь о душе, а не о теле. Если есть возможность потратить время или деньги на что-то благое, нужно это делать. За это вы можете получить от Вселенной прозрение и узнать истинный смысл жизни, познать счастье во всех его ипостасях.
Вечная жизнь: что думают о бессмертии ученые, философы и бизнесмены
Бессмертие и трансгуманизм
Трансгуманизм — это направление в науке и философии, которое изучает возможности для максимального увеличения продолжительности жизни. Его иногда называют «религией XXI века». Пока что современная наука обозначает планку в 120 лет. Это средний возраст, которого мы можем достичь при современном развитии медицины и технологий в ближайшие 30 лет. Но многие уже сегодня бьются над тем, чтобы шагнуть намного дальше. Только насколько дальше? Каждый решает для себя сам. В ход идут биохакинг, генетические эксперименты и даже цифровое бессмертие.
Трансгуманисты часто используют термин «пренебрежимое старение» — то есть такой темп старения, который практически не заметен. Наш возраст в таком случае никак не будет связан с вероятностью смерти.
Билл Марис, нейробиолог, основатель Google Ventures и проекта Calico
Билл Марис, футуролог Рэй Курцвейл, основатели Google Сергей Брин и Ларри Пейдж и на тот момент глава совета директоров Apple Артур Левинсон основали Calico в 2013 году. Проект получил миллиарды инвестиций на разработки, которые помогут достичь бессмертия. Однако его сотрудники-ученые предпочитают фокусироваться на продлении жизни и проблемах старения.
Геннадий Столяров, философ-трансгуманист
Геннадий Столяров — автор книги для детей «Смерть — это неправильно», которая вызвала неоднозначную реакцию. Он рассматривает бессмертие с точки зрения философии и этики.
Джеймс Вопель, основатель Института демографических исследований общества Макса Планка (Германия)
Джеймс Вопель сыграл важнейшую роль в исследованиях демографии, старения и долголетия. Он был одним из первых, кто усомнился в том, что средняя продолжительность жизни в 85 лет — это предел для его поколения.
Джим Меллон, основатель инвестиционной компании Juvenescence (Великобритания)
Juvenescence, как и Calico, занимается биологическими исследованиями в области продления жизни. Но у ее основателя, как и у Билла Мариса, гораздо более амбициозные цели.
Сергей Фаге, биохакер, основатель «Островка» и TokBox
Подписывайтесь также на Telegram-канал РБК Тренды и будьте в курсе актуальных тенденций и прогнозов о будущем технологий, эко-номики, образования и инноваций.
Почему мы умираем? Два ученых-геронтолога дают два разных ответа на вопрос о возможности бессмертия
Владимир Скулачёв,
биохимик, академик РАН, директор НИИ ФХБ имени А. Н. Белозерского МГУ, декан факультета биоинженерии и биоинформатики МГУ, самый цитируемый биолог, работающий в России
«Не старость продлить, а молодость!»
Чем чаще меняются поколения, тем быстрее прогресс. Каждое новое поколение может привнести что-то новенькое. Поэтому в природе работает запрограммированное умирание.
Вот, например, у слона зубы стираются в течение жизни, но в отличие от нас появляются заново шесть раз. Стирание — это физическое старение. Но почему всё кончается на номере шесть? Возможно, белые слоны жили бы тысячу лет, если бы у них зубы менялись 30 раз.
Это применимо и, например, к китам. У них, да и вообще у всех млекопитающих, у которых есть в глазу хрусталик, есть и белки кристалли́ны. Они уникальны своей прозрачностью. Известно, что все аминокислоты в наших белках — это L-изомеры. А есть еще D-изомеры, им противоположные.
Что же происходит в кристаллике китов при очень большом сроке их жизни? Каждые десять лет 2 % L-изомеров становятся D-изомерами. Через двести лет уже 40 % становятся D-изомерами. Поэтому прозрачность исчезает. Может быть, киты выбрасываются на берег потому, что самый старый и мудрый ведет туда всё стадо. Но он уже плохо отличает сушу и воду, и стадо гибнет.
Самоубийство клеток
В свое время биологам дали Нобелевскую премию за разбор устройства онтогенеза червячка. У него всего около 1000 клеток, и ученые доказали, что из них около 60 уничтожаются апоптозом ( апоптоз — это генетически запрограммированная гибель клеток), потому что по мере развития червячка они становятся ненужными или, может быть, даже вредными. Происходит это потому, что в митохондриях накапливаются ядовитые формы кислорода. Когда такого кислорода становится очень много, клетка совершает самоубийство.
А есть еще феноптоз (этот термин я ввел в науку). Это самоубийство организма. Многие биологи считают, что это невозможно, что не может быть в живой системе дарвиновской эволюции такого безобразия, чтобы организм убивал самого себя.
Но феноптоз есть. И он бывает хронический, когда организм просто постепенно стареет и изнашивается, и быстрый, который занимает часы, дни или недели. Обычно ядовитые формы кислорода потихоньку накапливаются, и тогда мы медленно и печально сходим в могилу. А бывает, они быстро взрываются, как у моего родственника: 34 года — упал на улице, приехала скорая помощь, а он уже мертв.
Так что есть целая группа явлений, которые либо убивают клетку, либо замедляют ее жизнедеятельность, либо просто убивают организм, достигая некой критической массы.
Почему человеку больше не нужно умирать
Как я уже сказал, старение — это специальная программа, которая была изобретена эволюцией. Но сейчас она нам, по сути, уже не нужна, поскольку мы уже не рассчитываем на слишком медленную для нас эволюцию. Она требует миллионов лет. Но примерно с XVIII–XIX веков в игру вступает другой, несравненно более быстрый фактор — технический прогресс, который до сих пор улучшает условия жизни, прежде всего медицину.
Как ученые борются со старением
Идея в том, что программа старения сидит у нас в генах и в определенное время запускает необратимый процесс. Мышечная система, другие органы и ткани — всё это начинает стареть. Наша задача — найти, что это за программа, при помощи какой цепочки событий она приводит к результату, и прервать ее на любом из отрезков этой цепочки.
Как говорят компьютерщики, нужно хакнуть программу. Это гораздо дешевле и удобнее, чем каждый раз исследовать очередное повреждение, поломку, связанную с действием этой программы, чинить их одну за другой.
Моя задача на сегодня — объяснить, что можно жить 200 лет. Не хотите — не надо, принимайте законы в ООН, чтобы можно было жить не больше 150.
Сейчас мы изучаем действие «эликсира молодости», один из эффектов которого — прерывание программы апоптоза. Вообще, открытие апоптоза в 70-е годы прошлого века совершенно перевернуло наше представление о жизни и смерти.
Долго думали, что это бактерии нас убивают — и в какой-то мере это так, но убивают они не по своей воле. Просто у них происходит выброс определенных веществ в кровь, а когда их, этих веществ, там скапливается большое количество, включается сигнал на самоликвидацию организма. Но мы знаем, что она начинается внутри митохондрий появлением активных форм кислорода..
Наше вещество — это антиоксидант, который целенаправленно идет в митохондрии, туда, где образуются ядовитые формы кислорода, и нейтрализует их.
Думаю, главное, что будет сделано в науке в ближайшие полвека, — резкое увеличение продолжительности молодой жизни. Речь не о том, чтобы продлить старость, а чтобы продлить молодость.
Лаборатория Владимира Скулачева работает с митохондриальным антиоксидантом SkQ1, который относится к новому классу органических веществ, названных «ионами Скулачева» Это вещество было создано искусственно, оно несет положительный заряд. Ион Скулачева проникает в митохондрии, которые заряжены отрицательно, и там обезвреживает ядовитые формы кислорода.
Сейчас SkQ1 входит в состав глазных капель. Вскоре стало известно, что люди покупают капли и мажут лицо, рассчитывая на омолаживающий эффект. Это бессмысленно, так как концентрация SkQ1 в каплях очень маленькая. Тогда лаборатория создала линейку кремов для лица, где активного вещества было намного больше.
Выпускать SkQ1 как лекарство от старости пока еще нельзя. Если в случае с каплями и кремом можно проследить, приносит ли пользу вещество, то в случае с «эликсиром молодости» всё сложнее, поскольку результат будет через годы.
Поэтому мы не можем обещать, что наше поколение сможет воспользоваться «эликсиром молодости». Но я работаю не один, а с четырьмя сыновьями, и сейчас начал готовить внуков. Может быть, внуки и увидят завершение наших опытов.
Я как изобретатель препарата имею право на его применение на себе самом. Я уже шесть лет принимаю свое вещество. И 21 февраля мне будет 84 года. Но принимаю не в тех дозах, которые, как мы рассчитали, нужны человеку, а в дозах для кошек и собак. Ведь это абсолютно новое вещество, и я тоже не знаю наверняка, как оно будет работать. Оно для меня как Бяка-Закаляка из книжки Чуковского: я его сам из головы выдумал, а теперь боюсь.
Но животных оно может спасти от смерти в старости. В Австралии живет и работает один ветеринар, и он в своей клинике использует наше вещество. Говорит, у него описаны уже более 70 случаев спасения животных. Собака или кошка уже не двигается, ясно, что остались ей минуты, часы, и врач просто в рот или в вену животного вводит вещество. В итоге животное встает на лапы и живет себе дальше.
Моя мечта — чтобы в скорой помощи всегда был шприц с этой штукой. Но когда мы пришли в Минздрав с просьбой разрешить испытания, нас развернули, сказав: «У вас святая вода, у вас здесь нет органического вещества». В итоге денег нам на лабораторию не дали, дал Дерипаска, и мы купили очень чувствительный прибор для измерения концентраций SkQ1. Но сейчас наше оборудование уже на ладан дышит.
Есть вещи, которые нельзя сделать при помощи грантовой системы. Ну как я могу убедить перспективность своей идеи? Это может растянуться на десятки лет. Проект мы начали в 2003 году, а в 2014-м аптеки в России уже продавали наше первое лекарство от старческих болезней глаз — синдрома сухого глаза и катаракты, и мы четко понимаем, почему оно помогает. Чтобы продвинуться дальше, нужно время.
Но это понимают не все, кричат: «Скулачев обещал эликсир бессмертия [что, если быть честным, не верно!], а сделал капли для глаз». Такая вот у нас жизнь.
Юрий Конев,
доктор медицинских наук, кардиолог, геронтолог, гериатр, профессор кафедры геронтологии и гериатрии ФПДО МГМСУ
«Что нам даст молодое тело, если у нас деменция прогрессирует?»
Умирание — это естественный процесс. Любой биологический организм имеет стадии своего развития: детство, зрелость, умирание. Жизнь по природе своей конечна, несмотря на все высказывания некоторых исследователей (к примеру, имморталистов), которые считают, что она может быть вечной.
На протяжении уже нескольких тысяч лет человек стремится жить дольше. Но получается не очень. Есть живые организмы, которые живут сотни лет. Но они, как правило, относятся к растительному миру.
Во всем виноваты кишечные бактерии
У есть меня своя теория старения, которая развилась из теории Ильи Ильича Мечникова. Теория аутоинтоксикации. Как известно, у нас в просвете кишечника обитает огромное количество микроорганизмов, суммарный вес которых — более 2,5 кг. Их в несколько раз больше клеток организма-хозяина. Их наружные части называются эндотоксинами. У эндотоксинов есть образ-распознающие рецепторы, то есть они «видят», что происходит вокруг. И в какой-то момент эндотоксины запускают цитокиновый каскад, приводящий к повреждению различных систем организма хозяина.
Плюс взаимодействие эндотоксинов с лимфоцитами. Под действием избытка эндотоксинов они трансформируются в ореолярный микрофаг, а ореолярный микрофаг — главная клетка, которая повреждает легочную ткань.
Большинство наших пожилых людей погибают от гипостатической пневмонии, которая поначалу абактериальна, то есть протекает без участия бактерий. Поэтому чем старше человек становится, тем реже его нужно госпитализировать. Сама госпитализация может стать причиной смерти. Флора, которая находится в больнице, агрессивная. И организм пожилого человека не может с ней справиться.
Можно попытаться связать эндотоксин, уменьшить его воспроизводство. Но полностью от него избавляться нельзя, потому что он поддерживает тонус иммунной системы. И только его избыточное количество приводит к болезням.
Так вот Мечников говорил, что изменение микрофлоры приводит к смерти человека. Сто лет назад он изложил: микробная флора участвует в формировании болезней — раз, здоровый образ жизни продляет жизнь —два.
Мечников хотел удалить себе толстый кишечник, потому что именно в нем — бактерии. Понятно, что это не очень естественно. Но на том этапе ему казалось, что это продлит жизнь. Кстати, это последний наш нобелевский лауреат по медицине и биологии. 1908 год!
Можем ли мы победить смерть
В начале 2000-х годов, когда был расшифрован геном человека, появилась иллюзия, что вот-вот мы откроем ген старости, ген смерти и жизнь вечную. Мы тоже принимали в этом активное участие.
Мы тогда работали в клинике «Пожилого человека», по-старому ее называли «Больницей старых большевиков». Туда попадали пациенты только после 60 лет, даже 100-летние.
Их генетический код мы и пытались изучить, чтобы найти эти гены старения и смерти. К сожалению, не удалось. Ведь что такое геном? Один геном человека — это 27 тысяч генов. Представляете, какая структурная мозаика? Думали, что это возможно. Но общей закономерности найти не удалось, хотя исследования продолжаются.
Сегодня единой теории старения не существует, существуют лишь гипотезы старения, их более трехсот. А если нет единой гипотезы старения — каждый кулик хвалит свое болото. Примерно как в фильме «Джентльмены удачи», там главный герой предлагал своим сокамерникам сыграть в города и говорит: «Вот Москва, говори на „а“», а тот: «Джамбул», — «А почему Джамбул?» — «Да потому что там моя мама, там тепло». Вот так и геронтологи, когда начинают обсуждать теории старения,— каждый цепляется за свою теорию.
Особенность геронтологии в том, что на человеке материал получить очень сложно. Ведь это надо несколько поколений просмотреть и проанализировать. А не терпится здесь и сейчас получить результаты.
В МФТИ есть лаборатория, где пытаются сгруппировать всю информацию по старости. Они сказали, что через 5–7 лет будет создан препарат, через 10 мы начнем влиять на старость, а через 15 мы ее победим. Но вот прошло уже 5 лет, а воз и ныне там.
Примерно каждые лет 20–30 начинается резкое увеличение интереса к этой теме, и, когда исследователи упираются в эту стену, интерес начинает спадать. Потом нарождается новое поколение — и опять всплеск. На моем веку это уже третий этап. Поэтому я отношусь к этому спокойно. Да, какой-то вклад каждого всплеска есть, но человек — это целая вселенная. Представляете, сколько метаболических процессов у нас происходит одномоментно? Точное число вам никто даже не назовет. А как они взаимодействуют? Ну, два-три процесса мы еще можем проанализировать, а когда их сотни тысяч…
Желание человечества пожить подольше используется нечистоплотными дельцами от медицины. Энтузиасты всегда есть, но их не много — тех, которые работают не за деньги, а за идею.
Есть, например, такая геронтологическая секция Московского общества естествоиспытателей природы при МГУ, которому 215 лет. Вот там часто обсуждаются интересные проблемы, те, которые действительно имеют какую-то теоретическую значимость. А в основном на ниве геронтологии паразитируют нечистоплотные люди, желающие обогатиться. Поэтому и косметология так хорошо развивается. Но Фаина Раневская в свое время говорила по этому поводу: «Фасад ты починишь, а канализация-то худая».
Над чем работают геронтологи
Есть несколько направлений, и все они, как говорится, имеют право на существование, потому что каждый вносит свой кирпичик.
Как появляются и развиваются эти направления? Стареющий олигарх, не желая покидать бренную землю, начинает лихорадочно вкладывать деньги в какие-то геронтологические исследования, руководители которых обещают ему продление жизни.
Конечная часть генома называется теломерами. Постепенно теломеры укорачиваются; укоротившись до определенного уровня, они запускают процесс одряхления и летального исхода. Регулируют эти процессы теломераза — особый фермент.
И компания «Герон» предполагала создать ингибитор теломеразы, чтобы длина теломер не укорачивалась так быстро.
Олигарх вкладывал в это сумасшедшие деньги, спал в кислородной палатке, ел только специфическую пищу, но всё равно умер. А как только олигарх умирает, финансирование проекта заканчивается.
Активность по изучению теломер уже пройдена во всем мире. Наши ученые продолжают изучать эту проблему, потому что Алексей Оловников, считающийся основателем этой теории, живет в России, ему недавно исполнилось 80 лет (двое из трех лауреатов Нобелевской премии за открытие теломер держат в своих кабинетах портрет А. Оловникова, а его самого даже не включили в наградной список). В настоящее время считается, что эта теория более-менее работает на экспериментальных животных, но не на человеке.
Другие ученые занимаются коррекцией клеток. Здесь тоже есть несколько направлений. Представители одного из них борются со сцентными клетками, то есть поврежденными. По их мнению, если убрать их из организма, то он сам начнет справляться. Представители другого направления считают, что надо вводить здоровые, корригированные стволовые клетки извне.
А у стволовых клеток есть особенность: что чем больше они проходят репликаций, то есть изменений, тем больше в них нарастают генетические мутации. А генетические мутации — это возраст-ассоциируемые и другие заболевания, в том числе онкологического профиля.
Одна дама по имени Пейрис провела у себя генетическую коррекцию с помощью CRISPR и уже три года живет себе. Но посмотрим, что с ней будет, когда она проживет лет тридцать — и проживет ли она столько. В Китае появились первые близнецы со скорректированным геномом. Здесь тоже остается только следить за судьбой близнецов.
Параллельно с этим есть крутые сорвиголовы, которые пришли в геронтологию и считают, что сейчас они перелопатят весь интернет и создадут средство, которое будет влиять на процессы старения. Они думают, что ученые погрязли в своих теориях, поэтому нужен свежий взгляд со стороны. Я это всё отношу к такому течению, как биохакинг.
Биохакеры, как правило, не имеют системного образования. Правда, они все исследования проводят на себе. С одной стороны, это интересно, с другой, я бы просил биохакеров только об одном: чтобы их тела не выбрасывали. То, что они умрут раньше, это уже понятно — некоторые биохакеры употребляют до 160 таблеток в день.
Образ жизни по-прежнему сильнее медицины
Абсолютно здоровых людей в старости нет, есть недообследованные — так гласит медицинская мудрость. И те люди, которые ведут здоровый образ жизни, они лишь относительно здоровы.
Объяснение очень простое: ни одно перенесенное заболевание человеком не остается без ущерба для организма. Даже простуда! Долго и часто болеющие дети (ДЧБ) — это же целая проблема. А с возрастом снижаются адаптационные возможности, и хронические болезни появляются вроде как ниоткуда, но если разобраться… Те, кто в детстве часто болели кокковой инфекцией, нередко могут стать почечными больными. А кто в детстве не болеет кокковыми инфекциями? Вот тут и собака зарыта.
Поэтому борьба с хроническими болезнями — это и есть продление жизни.
Но что будет с нашим мозгом? Мы не знаем, как он работает — и уж тем более, как он стареет. Вспоминаю юмор в коротких штанишках:
— Что лучше, Альцгеймер или Паркинсон?
— С точки зрения алкоголика, лучше расплескать полбутылки, чем забыть, где она запрятана.
Что нам даст молодое тело, если у нас есть Паркинсон, Альцгеймер и сосудистая деменция прогрессирует?
Если округлить, то на продолжительности жизни влияют: генетика — 10 %, 10 % — медицина, 20 % — климат, где-то 60 % — образ жизни.
И еще немного влияет климатическая зона. Мы живем с вами в климатической зоне, неблагоприятной для жизни человека: перепады температур, переход с одного режима питания на другой, загрязненность воды и воздуха. Жить желательно у теплого моря, круглогодично! Это средиземноморский климат: Кипр, Крит.
Но большинство долгожителей всё же сосредоточены в умеренном среднегорье. С возрастом наступает депрессия кроветворения, костный мозг тоже начинает стареть. Так вот умеренная гипоксия — примерно 1500 метров над уровнем моря — является стимулирующим фактором. Да и кровососущие насекомые, передатчики многих болезней, в горах не летают, крылышки в разреженном возрасте не бяк-бяк-бяк-бяк. Смог оседает, вода чистая. То есть все факторы долголетия сосредоточены в умеренном среднегорье.
Красное мясо — не больше раз в недели. Птица, рыба, субпроукты, печень, овощи и фрукты круглый год, и ещё желательно бокал красного вина (100–120 мл, не более) раз в сутки. Причем предпочтительнее сорт каберне совиньон (к примеру, Крым, северный склон реки Кача).
Смерть – это суеверие. Жизнь вечна!
Автор статьи
Лев Толстой
Страх смерти есть только сознание неразрешенного противоречия жизни. Жизнь не заканчивается после уничтожения физического тела. Плотская кончина – всего лишь очередная перемена в нашем существовании, которое всегда было, есть и будет. Смерти нет!
Если взглянуть на жизнь в ее истинном значении, то становится трудным понять даже, на чем держится странное суеверие смерти.
Так, когда разглядишь то, что в темноте напугало тебя, как привидение, никак не можешь опять восстановить того призрачного страха.
Боязнь потери того, что одно есть, происходит только от того, что жизнь представляется человеку не только в одном известном ему, но невидимом, особенном отношении его разумного сознания к миру, но и в двух неизвестных ему, но видимых ему отношениях: его животного сознания и тела к миру. Все существующее представляется человеку:
1) отношением его разумного сознания к миру,
2) отношением его животного сознания к миру,
3) отношением его тела к миру.
Не понимая того, что отношение его разумного сознания к миру есть единственная его жизнь, человек представляет себе свою жизнь еще и в видимом отношении животного сознания и вещества к миру, и боится потерять свое особенное отношение разумного сознания к миру, когда в его личности нарушается прежнее отношение его животного и вещества, его составляющего, к миру.
Такому человеку кажется, что он происходит из движения вещества, переходящего на ступень личного животного сознания. Ему кажется, что это животное сознание переходит в разумное, и что потом это разумное сознание ослабевает, переходит опять назад в животное, и под конец животное ослабевает и переходит в мертвое вещество, из которого оно взялось. Отношение же его разумного сознания к миру представляется ему при этом взгляде чем-то случайным, ненужным и гибнущим. При этом взгляде оказывается то, что отношение его животного сознания к миру не может уничтожиться,— животное продолжает себя в своей породе; отношение вещества к миру уже никак не может уничтожиться и вечно; а самое драгоценное — разумное сознание его — не только не вечно, но есть только проблеск чего-то ненужного, излишнего.
И человек чувствует, что этого не может быть. И в этом — страх смерти. Чтобы спастись от этого страха, одни люди хотят уверить себя в том, что животное сознание и есть их разумное сознание, и что неумираемость животного человека, т. е. его породы, потомства, удовлетворяет тому требованию неумираемости разумного сознания, которое они носят в себе. Другие хотят уверить себя, что жизнь, никогда прежде не существовавшая, вдруг появившись в плотском виде и исчезнув в нем, опять воскреснет во плоти и будет жить. Но верить ни в то, ни в другое невозможно для людей, не признающих жизнь в отношении разумного сознания к миру. Для них очевидно, что продолжение рода человеческого не удовлетворяет неперестающему заявлять себя требованию вечности своего особенного я; а понятие вновь начинающейся жизни заключает в себе понятие прекращения жизни, и если жизни не было прежде, не было всегда, то ее не может быть и после.
Для тех и других земная жизнь есть волна. Из мертвого вещества выделяется личность, из личности разумное сознание —вершина волны; поднявшись на вершину, волна, разумное сознание и личность спускаются туда, откуда они вышли, и уничтожаются. Жизнь человеческая для тех и других есть жизнь видимая. Человек вырос, созрел, умер, и после смерти ничего для него уже быть не может,— то, что после него и от него осталось: или потомство, или даже его дела, не может удовлетворять его. Он жалеет себя, боится прекращения своей жизни. В то же, что эта его жизнь, которая началась здесь на земле в его теле и здесь же кончилась, что эта жизнь его самого опять воскреснет, он не может верить.
Человек знает, что если его не было прежде, и он появился из ничего и умер, то его, особенного его, никогда больше не будет и быть не может. Человек познает то, что он не умрет, только тогда, когда он познает то, что он никогда не рождался и всегда был, есть и будет. Человек поверит в свое бессмертие только тогда, когда он поймет, что его жизнь не есть волна, а есть то вечное движение, которое в этой жизни проявляется только волною.
Представляется, что я умру, и кончится моя жизнь, и эта мысль мучает и пугает, потому что жалко себя. Да что умрет? Чего мне жалко? Что я такое с самой обыкновенной точки зрения? Я прежде всего плоть. Ну что же? за это я боюсь, этого мне жалко? Оказывается, что нет: тело, вещество не может пропасть никогда, нигде, ни одна частичка. Стало быть, эта часть меня обеспечена, за эту часть бояться нечего. Все будет цело. Но нет, говорят, не этого жалко. Жалко меня, Льва Николаевича, Ивана Семеныча… Да ведь всякий уж не тот, каким он был 20 лет тому назад, и всякий день он уж другой. Какого же мне жалко? Нет, говорят, не то, не этого жалко. Жалко сознания меня, моего я.
Да ведь это твое сознание не было всегда одно, а были разные: было иное год тому назад, еще более иное десять лет назад и совсем иное еще прежде; сколько ты помнишь, оно все шло изменяясь. Что же тебе так понравилось твое теперешнее сознание, что тебе так жалко потерять его? Если бы оно было у тебя всегда одно, тогда бы понятно было, а то оно все только и делало, что изменялось. Начала его ты не видишь и не можешь найти, и вдруг ты хочешь, чтобы ему не было конца, чтобы то сознание, которое теперь в тебе, оставалось бы навсегда. Ты с тех пор, как помнишь себя, все шел. Ты пришел в эту жизнь, сам не зная как, но знаешь, что пришел тем особенным я, которое ты есть, потом шел, шел, дошел до половины и вдруг не то обрадовался, не то испугался и уперся и не хочешь двинуться с места, идти дальше, потому что не видишь того, что там. Но ведь ты не видал тоже и того места, из которого ты пришел, а ведь пришел же ты; ты вошел во входные ворота и не хочешь выходить в выходные.
Вся жизнь твоя была шествие через плотское существование: ты шел, торопился идти и вдруг тебе жалко стало того, что совершается то самое, что ты, не переставая, делал. Тебе страшна большая перемена положения твоего при плотской смерти; но ведь такая большая перемена совершилась с тобой при твоем рождении, и из этого для тебя не только не вышло ничего плохого, но, напротив, вышло такое хорошее, что ты и расстаться с ним не хочешь.
Что может пугать тебя? Ты говоришь, что тебе жалко того тебя, с теперешними чувствами, мыслями, с тем взглядом на мир, с теперешним твоим отношением к миру.
Ты боишься потерять свое отношение к миру. Какое же это отношение? В чем оно?
Если оно в том, что ты так ешь, пьешь, плодишься, строишь жилища, одеваешься, так или иначе относишься к другим людям и животным, то ведь все это есть отношение всякого человека, как рассуждающего животного, к жизни, и это отношение пропасть никак не может; таких было, и есть, и будет миллионы, и порода их сохранится наверное так же несомненно, как каждая частица материи. Сохранение породы с такой силой вложено во всех животных, и потому так прочно, что бояться за него нечего. Если ты животное, то тебе бояться нечего, если же ты вещество, то ты еще более обеспечен в своей вечности.
Если же ты боишься потерять то, что не есть животное, то ты боишься потерять свое особенное разумное отношение к миру,— то, с которым ты вступил в это существование. Но ведь ты знаешь, что оно возникло не с твоим рождением: оно существует независимо от твоего родившегося животного и потому не может зависеть и от смерти его.
Страх смерти есть только сознание неразрешенного противоречия жизни. Жизнь не заканчивается после уничтожения физического тела. Плотская кончина – всего лишь очередная перемена в нашем существовании, которое всегда было, есть и будет. Смерти нет!
Смерти не существует!
«Нет смерти», говорит людям голос истины. «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в меня не умрет вовек. Веришь ли сему?»
«Нет смерти», говорили все великие учители мира, и то же говорят и жизнью своей свидетельствуют миллионы людей, понявших смысл жизни. И то же чувствует в своей душе, в минуту прояснения сознания, и каждый живой человек. Но люди, не понимающие жизни, не могут не бояться смерти. Они видят ее и верят в нее.
«Она никогда еще не схватывала меня, но она схватит, я знаю наверное — схватит и уничтожит меня. И это ужасно», говорят люди, не понимающие жизни.
Если бы люди с ложным представлением о жизни могли рассуждать спокойно и мыслили бы правильно на основании того представления, которое они имеют о жизни, они бы должны были прийти к заключению, что в том, что в плотском существовании моем произойдет та перемена, которая, я вижу, не переставая происходит во всех существах и которую я называю смертью, нет ничего ни неприятного, ни страшного.
Ведь есть только два строго логические взгляда на жизнь: один ложный — тот, при котором жизнь понимается, как те видимые явления, которые происходят в моем теле от рождения и до смерти, а другой истинный — тот, при котором жизнь понимается как то невидимое сознание ее, которое я ношу в себе. Один взгляд ложный, другой истинный, но оба логичны, и люди могут иметь тот или другой, но ни при том, ни при другом невозможен страх смерти.
Первый ложный взгляд, понимающий жизнь как видимые явления в теле от рождения и до смерти, столь же древен, как и мир. Это не есть, как думают многие, взгляд на жизнь, выработанный материалистической наукой и философией нашего времени; наука и философия нашего времени довели только это воззрение до последних его пределов, при которых очевиднее, чем прежде, стало несоответствие этого взгляда основным требованиям природы человеческой; но это давнишний, первобытный взгляд людей, стоящих на низшей ступени развития: он выражен и у китайцев, и у буддистов, и у евреев, и в изречении: «земля еси и в землю пойдеши».
Взгляд этот в своем теперешнем выражении такой: жизнь — это случайная игра сил в веществе, проявляющаяся в пространстве и времени. То же, что мы называем своим сознанием, не есть жизнь, а некоторый обман чувств, при котором кажется, что жизнь, в этом сознании. Сознание есть искра, вспыхивающая на веществе, при известном его состоянии. Искра эта вспыхивает, разгорается, опять тухнет и под конец совсем потухает. Искра эта, т. е. сознание, испытываемое веществом в продолжение определенного времени между двух временных бесконечностей, есть ничто. И несмотря на то, что сознание видит само себя и весь бесконечный мир и судит само себя и весь бесконечный мир, и видит всю игру случайностей этого мира, и главное, в противоположность чего-то не случайного, называет эту игру случайною, сознание это само по себе есть только произведение мертвого вещества, призрак, возникающий и исчезающий без всякого остатка и смысла. Все есть произведение вещества, бесконечно изменяющегося; и то, что называют жизнью, есть только известное состояние мертвого вещества.
Другой же взгляд на жизнь такой. Жизнь есть только то, что я сознаю в себе. Сознаю же я всегда свою жизнь не так, что я был или буду (так я рассуждаю о своей жизни), а сознаю свою жизнь так, что я есмь — никогда нигде не начинаюсь, никогда нигде и не кончаюсь. С сознанием моей жизни несоединимо понятие времени и пространства. Жизнь моя проявляется во времени, пространстве, но это только проявление ее. Сама же жизнь, сознаваемая мною, сознается мною вне времени и пространства. Так что при этом взгляде выходит наоборот: не сознание жизни есть призрак, а все пространственное и временное — призрачно. И потому временное и пространственное прекращение телесного существования при этом взгляде не имеет ничего действительного и не может не только прекратить, но и нарушить моей истинной жизни. И смерти при этом взгляде не существует.
Ни при том, ни при другом взгляде на жизнь страха смерти не могло бы быть, если бы люди строго держались того или другого.
Ни как животное, ни как разумное существо, человек не может бояться смерти: животное, не имея сознания жизни, не видит смерти, а разумное существо, имея сознание жизни, не может видеть в смерти животной ничего иного, как естественного и никогда не прекращающегося движения вещества. Если же человек боится, то боится не смерти, которой он не знает, а жизни, которую одну знает и животное и разумное существо его. То чувство, которое выражается в людях страхом смерти, есть только сознание внутреннего противоречия жизни; точно так же, как страх привидений есть только сознание болезненного душевного состояния.
Люди, боящиеся смерти, боятся ее оттого, что она представляется им пустотою и мраком; но пустоту и мрак они видят потому, что не видят жизни.