Мама говорит что я толстая
«Мать внушает, что я — жирная, ленивая и ни на что не способна»
Я симпатичная, хоть и не красавица. Одна воспитываю ребенка, о замужестве давно и не мечтаю. Но все-таки жизнь не казалась бы мне ужасной, если бы не конфликты с матерью. Иногда кажется, что она меня ненавидит. Ей не нравится, как я готовлю, убираю и вообще живу. Я мало зарабатываю и часто занимаю у нее деньги. Из-за этого мама высказывает мне претензии. А недавно она еще начала говорить, что я толстая и потому ленивая, поэтому мало зарабатываю. Якобы с моей задницей ходить-то трудно, не то что большую зарплату получать. И рожать мне не надо было, если я мужа не смогла удержать и ребенка содержать не могу. Каждый съеденный мной кусок стала считать, хотя ем я как и всегда. Да, весь жир у меня копится на попе, но раньше я мало обращала на это внимания, а теперь не могу принять себя, мне стыдно выходить на улицу, я стесняюсь своей фигуры. Жить не хочется, постоянный стресс. Как мне выйти из этого состояния?
Ольга, все, что вам предъявляет ваша мама, на самом деле — не причины для ненависти. Она выбрала поверхностные критерии, зацепилась за них и высказывает вам претензии. И вы с ней соглашаетесь, считаете, что она обоснованно оскорбляет вас.
Почему вы оцениваете себя по четырем критериям? Лень, отсутствие мужа, неугодная маме попа и низкая зарплата. Вы считаете — это все, что в вас есть? А как же душа, доброта, ум, многие другие качества?
Лень — это следствие, за ней многое стоит. Это проявление отсутствия энергии, усталости и слабости, когда вы не верите во что-то. У вас нет сил, поэтому вы не хотите и не можете делать что-то активное. Вы устали и измотаны прежде всего от того, что вас унижает ваша мать.
От миллионов женщин уходят мужья. Это не приговор и не повод вас ненавидеть. А вот мнение, что мужа надо непременно удержать, очень сомнительное. К тому же неизвестно как бы он себя вел по отношению к вам и ребенку. Может, и хорошо, что ушел.
Особенности фигуры и попа, какая бы она ни была, не имеют отношения к ненависти. Сколько полных и прекрасных людей, которые любят себя и которых любят.
Очень у многих низкие зарплаты. И это, опять же, не повод для ненависти. Если вы мало зарабатываете, спросите себя, что еще можете сделать, чтобы повысить доход? Что вы умеете, чему готовы научиться, как и где можете применить свои знания и умения?
Ваша мама проживает свою жизнь. Но, соглашаясь с ней, вы лишаете счастья себя, ребенка и того мужчину, который ждет встречи с вами
Вы одалживаете у мамы деньги, и она этим попрекает вас. Есть ли возможность при необходимости взять в долг у кого-то другого (не имею в виду кредиты)? Почему вы пользуетесь услугами женщины, которая вас оскорбляет? Или вы берете у мамы деньги как плату за ее жестокость? Но таким образом вы сами подставляетесь и позволяете ей унижать вас снова и снова.
Ваша мама лишает себя дочери, это ее проблема. Это ей в минус, а не вам. Зачем она ковыряется в вашем сердце, зная, как для вас значимо ее мнение? Ваша мама не умеет любить, не знает, как любить, и не хочет любить. Почему вы ей верите и соглашаетесь с ней?
Она попрекает вас тем, что вы одна воспитываете ребенка. Но вообще-то это скорее повод уважать вас, а не наоборот. Вы — мать, и это прекрасно. Что помимо этого есть в вас хорошего? За что вы можете себя похвалить?
Вы — огромный мир! Уверена, вы самая лучшая и самая любимая для вашего ребенка. А где-то наверняка живет мужчина, который хочет любить. Возможно, он ждет встречи именно с вами. И ему нужны вы вся: и ваша душа, и ваше тело. Ваша мама проживает свою жизнь, это ее выбор. Но, соглашаясь с ней, вы лишаете счастья себя, своего ребенка и того мужчину, который, возможно, ждет встречи с вами.
В любом городе есть бесплатная психологическая помощь. Возможно, вам понадобится комплексная работа с разными специалистами, чтобы справиться с последствиями стресса и жестокого обращения. Но все возможно и все получится. Главное — начать.
Родители называют толстой
Вопрос психологам
Спрашивает: Регина
Категория вопроса: Красота и внешность
Постараюсь объяснить проблему подробно. Мне 24 года, учусь в университете, подрабатываю не полный день. Поскольку зарплата у меня не высокая, то я живу пока с родителями. Но дело не в этом.
Я с детства не была худышкой. Если в 11-13 лет я ещё была худая (около 60 кг весила), то к 15-17 сильно прибавился вес. При этом я старалась держать себя в форме. Да, признаюсь я любила вкусно и сытно поесть, но если я что-то ела вредное, то сразу сжигала лишние калории тренажёрами. К 24 вес немного убавился. Я весила около 90 кг, сейчас 74. Живот тоже есть, но не так сильно как раньше. Я очень долго пыталась бороться с ними, но не получалось. Мне казалось, что проблема в метаболизме или же в пищеварении. Потому что я не худела, хотя следила за своим питанием и делала упражнения. Лицо заметно похудело, но само тело не до конца. Родители чуть ли не каждый день твердили мне похудеть, и напоминали, что я толстая, что никогда не найду себе парня. Хотя знаете, я не хочу выходить замуж, или вообще с кем-то встречаться, пока не устрою свою жизнь. Конечно, иногда они старались указывать на ситуацию мягко, иногда говорили прямо. Меня это очень задевало. Мой кумир научил меня любить себя такой, какая я есть. И знаете, это работает. Я полюбила себя и мне комфортно в этом теле. Доводить себя до анорексии или ещё чего нибудь я не собираюсь. Но я продолжаю следить за своим питанием. Однако слышать почти каждый божий день о том, что я толстая нет сил. Даже старший брат издевается. Я делаю вид, что мне всё равно, но внутри очень больно становится. А не обращать внимание не получается. Я едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать. У нас всегда были нормальные отношения, я люблю родителей, но вот из-за этого они делают очень больно. Иногда у меня возникают мысли о самоубийстве, ибо уже не могу терпеть это. И в школе тоже некоторые дразнили меня. Но благо у меня были так же друзья, которые поддерживали меня. Сейчас их нет, ибо все разъехались.
Родители уже хотят меня отвести к церковному служителю, чтобы меня облили святой водой, для восстановления и похудания. Но я не хочу. Я говорю это, однако меня не слушают.
Как им ещё объяснить это? Мне кажется с ними я сойду с ума.
«Родители меня обзывали “жирной”, “кабанихой”». Минчанка – о том, как с 13 лет принимала слабительные и сидела на диетах, чтобы всем понравиться
Маша учится в медицинском университете на первом курсе. С самого детства ее родители – тоже медики – переживали, что дочка будет полной, и потому часто ограничивали в еде. Вместе с Центром «Живая Библиотека» рассказываем историю девушки – о булимии, фитнесе в 13 лет и пабликах во «ВКонтакте» для тех, кто хочет похудеть.
Мы сидим в светлой уютной кофейне в центре Минска. Пепельно-розовый сарафан Маши красиво сочетается по цветам с декором интерьера – и кажется, что за окном уже весна. Но история, которую рассказывает девушка, возвращает к реальности: в ней много про неуверенность в себе, о ссорах (и иногда драках) с родителями и зависимости от препаратов.
– В плане пищевого поведения я себя чувствую сейчас максимально окей, насколько это возможно. Приступов компульсивного переедания у меня не было уже год или полтора, а вес держится в районе 65 кг при росте 170 см.
«С малых лет я слышала только о том, что мне надо меньше есть»
Все началось в раннем детстве – лет в пять-шесть. В нашей семье в принципе сидеть на диетах, худеть, пить слабительные считается в порядке вещей. Мне это прививалось как норма жизни, что ли.
К тому же я была ребенком довольно рослым и крупным: росла быстрее сверстников в высоту, а потом еще и в ширину. Наверное, в то время родители как-то не смекнули, что это нормально, когда дети растут и развиваются по-разному.
Кроме того, мама и папа имеют лишний вес. И они, мне кажется, таким образом пытались предупредить мою полноту. Каждый день мне говорили: «Не ешь столько конфет – будешь толстая». В гостях, когда отмечали: «Ой, какая у вас красивая высокая девочка», мама добавляла: «Главное – чтобы вширь не росла». И так с малых лет я слышала только о том, что мне надо меньше есть. Со временем за еду родители меня начали обзывать «жирной», «кабанихой» и так далее.
– Как думаешь, почему им важно было, чтобы ты соответствовала каким-то их представлениям?
– Они оба жили в атмосфере жесткого семейного насилия, и впоследствии у них появилась тревога за наше с братом будущее. А по логике, хорошее будущее светит людям красивым, чтобы привлечь, здоровым, чтобы родить, умным, чтобы заработать, и еще желательно удобным. У моих родителей превалировало «красиво» и «удобно» – это они и пытались привить с детства, из-за чего часто и достаточно сильно били за всё: за ошибки, за отметки, за поведение.
Такие запреты на еду закончились тем, что в 13 лет я начала есть тайком: покупала и прятала от родителей «киндеры», шоколадки, зефир. В итоге незаметно набрала 75 кг. Конечно, это сильно стало выделять меня из толпы.
А как-то раз мы сидели в кафе и ели всей семьей пиццу. Я захотела еще кусочек, а мама такая: «Нет. Ты переешь». Тогда я на нее сильно обиделась, потому что мне очень хотелось. И тут она мне говорит: «А что это ты так много ешь? Давай-ка взвесься». Когда она все-таки узнала мой вес, начался скандал: «Да как так можно? Ты жирная свинья. Похудей!»
– Ты говоришь про маму. А как папа на все это реагировал?
– Когда меня били, ругали и оскорбляли, папа сидел в соседней комнате и ел. Ничего не делал. В этом плане у меня тоже была небольшая злость, которая со временем прошла. До этого года наше общение сводилось к «привет, как дела». Он обо мне ничего не знал.
И вот только сейчас, когда у меня наметился переезд и он мне помогает с ремонтом, мы стали общаться как семья. С мамой та же история.
Обсудить можно в нашем Facebook. Там уже люди высказывают свое мнение.
«В какой-то момент я решила, что мне нужно питаться на 1300 ккал в день: так сказал паблик “Типичная анорексичка”»
После того как мама узнала, что я поправилась, заявила, что мне нужна физическая нагрузка, иначе я еще больше растолстею. И меня повели на фитнес, где занимались взрослые тетки, которые только и говорили о похудении. Меня, конечно, не включали в эти разговоры, но я все равно все слышала и впитывала.
Позже я поменяла один фитнес-клуб на другой, и там на каком-то из занятий ко мне подошла тренер и говорит: «Вы такая молодец, вы так хорошо занимаетесь – вот вам бы только еще сбросить немного. Ешьте после тренировки обезжиренный творожок». На то, сколько мне лет, там никто не обращал внимания.
«Один из критериев моего удачного восстановления – это мои занятия моделингом и танцами, я комфортно чувствую себя на публике».
Вместе с этим во «ВКонтакте» было большое количество пабликов «Худейте без проблем» и все в этом роде. Я тоже в них сидела: там мы делились информацией, кто сколько сбросил, на каких диетах нужно сидеть, как прятать таблетки от родителей и скрывать свое РПП. Многие из тех, с кем я там общалась, потеряли всех друзей и закрылись от внешнего мира во время болезни.
И вот читаешь это все в свои 13 лет и думаешь: «Почему бы не попробовать?» И попробовала. И похудела. Моя диета заключалась в том, что каждые несколько часов нужно было есть разные овощи, фрукты, мясо на пару, гречку и прочее.
Но потом появилась другая проблема – этот вес надо было удержать, поэтому я и дальше продолжала очень мало есть. В общей сложности за три месяца я похудела на 10–15 кг. И к концу седьмого класса (это как раз был выпускной в музыкальной школе) я выглядела совсем другой. Мне говорили, какая я молодец, что похудела, восхищались, как мне это удалось.
– Никого не насторожило, что ты так быстро похудела, да еще и в таком возрасте?
– Взрослые думали, что я «вытянулась». Но не бывает такого механизма в организме, который «вытягивает». Вообще надо насторожиться, если в комнате своего ребенка вы находите записную книжку, скажем, с фотками худеньких девушек, мотивационными постами или гимнами анорексичек: «Будь сегодня, живи сейчас, ты достигнешь всего».
– В этих пабликах было много девочек 13-14 лет?
– Да, конечно. Но скажу, что в 13-14 лет все только начинается, поэтому еще есть шанс уйти из этой «секты». Помню, мне в личку писали люди: «Отпишись от этого, что ты делаешь с собой?» Но я же была уверена, что только так я стану красивой и буду всем нравиться.
– Как родители отнеслись к твоему похудению?
– Они так мной гордились! Но в то же время я начала часто закатывать истерики: например, из-за того, что они купили не те хлебцы, которые я хотела, ведь там 28 ккал, а не 26. Уже тогда я в тетрадку записывала, сколько граммов продуктов в день я съедаю: просто в какой-то момент решила, что мне нужно питаться на 1300 ккал, потому что так сказал паблик «Типичная анорексичка».
«Принимала слабительные, ужасные диуретические чаи – все дошло вплоть до наркотических препаратов»
Но прикол в том, что, когда человек сбрасывает вес, организм старается зацепиться за каждую калорию. Поэтому с каждым разом мне приходилось садиться на все более и более жесткую диету: например, три дня ты ешь один грейпфрут, потом неделю сидишь на кефире, а потом вообще голодаешь. И так продолжалось год.
Естественно, организм не может питаться святым духом – и у меня лет в 14 начались случаи переедания. Чаще всего это случалось в гостях, у бабушки: знаете, обычно на праздники есть основной стол, а на кухне – еще один, где все готовят. И вот ты идешь туда, пока никто не видит, и съедаешь все, что на нем стоит.
После таких перееданий стали появляться мысли о разгрузочных днях. Собственно, в моей жизни они и появились. Но на каком-то этапе я перестала себя контролировать: разница между разгрузочным днем и зажором начала смываться, и все это превратилось во что-то непонятное.
– Нашла решение?
– Да, я начала вызывать рвоту: девочки, с которыми я переписывалась по поводу диет, тоже это делали – и у них вес уходил. Также принимала слабительные, ужасные диуретические чаи (их еще надо было поискать по аптекам) – все дошло вплоть до наркотических препаратов.
Еще есть один антидепрессант, который притупляет чувство голода. Многие девушки и женщины ходят к психиатру с жалобами на суицидальные мысли, чтобы получить на это лекарство рецепт. Я его тоже принимала: у меня была возможность его достать.
И все это происходило во время учебы в школе: я была отличницей, а у меня уже к тому времени не было энергии на то, чтобы учиться и жить. И еще на носу олимпиада, которую мне обязательно нужно выиграть, ведь я боялась всех подвести. Поэтому начала принимать кофеинзамещающие и содержащие препараты, которые тоже вызвали зависимость. В итоге олимпиаду я не выиграла, заняла третье место.
Наверное, эта история так и продолжалась бы, если бы не несколько «но»: во-первых, я дочка врачей, а потому знаю все последствия; во-вторых, у меня появилась кровь во рвоте – и я поняла, что это внутреннее кровотечение. При этом родители знали, что я вызывала рвоту: вроде и не одобряли, пытались заставить есть, но делали это достаточно пассивно.
– Ты обратилась за помощью к врачу?
– Я обратилась за помощью в социальные сети. Ввела в поисковике «РПП помощь» – и мне попалась группа, где люди, которые сами восстанавливаются, помогают это делать другим. Первый совет там был такой: откажитесь от диет. Я так и сделала – и за два месяца набрала все свои килограммы назад.
Например, перед школой я заходила в магазин и покупала две упаковки вафель – и за полчаса съедала их все. Или могла за один раз съесть восемь больших бургеров, настолько мне хотелось этой еды.
И все: у моих родителей шок. Появились театральные скандалы, мама говорила: «Ну вот все же было хорошо – и тут опять ты». У меня было много злости на родителей за то, что они со мной делали, ведь эту неуверенность в себе в меня вселили с большего они.
«Вся эта история сказалась на моем здоровье: состояние волос, кожи, зубов, зрение – все ухудшилось»
Первый человек, который понял, что у меня булимия, – это мой учитель в православной воскресной школе. Я ему рассказала про свои проблемы, о том, что не знаю, что делать, – я же только в 9-м классе. И он мне предложил сходить к его жене, психологине, на бесплатную консультацию.
Я тогда посещала курсы при лицее БГУ (хотела туда поступить, но не хватило нескольких баллов для зачисления), а перед этим покупала себе булку, заходила в кофейню и созванивалась со специалисткой онлайн. Она пыталась корректно донести до меня, что не я виновата в этих проблемах. А вины было действительно много, потому что в детстве, когда родители меня били, извиняться должна была я.
– Как долго ты работала с психологиней?
– К этой психологине я проходила месяц-полтора – и однажды пропустила консультацию: решила, что она мне не подходит. Пыталась еще кого-то найти, но ничего не получалось. И со временем все начало скатываться в жесткую депрессию, потому решила своими проблемами поделиться с бабушкой. Она предложила через знакомых пойти к психологу в государственную клинику. Мы договорились на том условии, что родители ничего не узнают.
Со специалистом, к которому я тогда пришла, мы подписали договор: лечение – один год. Это был первый доктор, который не говорил со мной о еде: ей было реально интересно, что со мной происходит, как у меня дела. Она научила меня распознавать эмоции, и мы никогда не затрагивали тему пищевого поведения.
– Тебе помогали консультации?
– Да, через какое-то время у меня начались изменения: я стала больше понимать себя и свою независимость, стала высказывать маме претензии и недовольства, пыталась дать отпор, даже начала обвинять ее. Но она до сих пор не может признать, что делала что-то неверно, совершала ошибки: «Есть вещи, которые я сделала неправильно», – мама это так называет. Эту правду мне до сих пор больно принимать: мои родители всегда будут такими, какие они есть, во всех смыслах.
Вскоре мне пришлось уйти из терапии и жить самостоятельно. За лето я еще поработала над собой и в 11-й класс пришла снова похудевшей. С того момента в плане питания я держусь до сих пор: сейчас я не ограничиваю себя в еде, работаю, учусь, снова вернулась в терапию, стараюсь больше разобраться в себе и понять, кто я. Ведь проблема людей с РПП в том, что они не знают, чего хотят и кем являются.
Но признаюсь, что вся эта история сказалась на моем здоровье: состояние волос, кожи, зубов, зрение – все ухудшилось. Плюс мне все еще сложно принять себя и поверить в свою ценность. Я часто пытаюсь понравиться людям и могу очень сильно расстраиваться и винить себя, если не выходит. И до сих пор критикую свое тело и личность больше, чем хвалю.
Хороший вопрос«Ты постоянно ешь»: Люди о комплексах, которые они получили из-за родителей
Неприятие своего тела и заниженная самооценка
Фразы и действия родителей, которые многим запомнились в детстве, на многих наложили сильный отпечаток, повлияв на самоощущение и образ мысли. Для кого-то поворотным моментом стало одно грубое слово, кто-то много лет страдал от насилия. Мы поговорили с людьми, которые только спустя много лет осознали, что поведение родителей было травмирующим и сформировало их комплексы. Они рассказали, из-за чего к ним придирались, что им говорили и как их наказывали.
ВНИМАНИЕ, текст содержит описание насилия.
(имя изменено по просьбе героини)
Мне кажется, что очень много комплексов мне подарил мой отец, и сейчас я с ними разбираюсь. Я активная, социализированная, успешная девушка, в принципе симпатичная, но у меня проблемы с принятием себя, своей женственности и своего тела. Я немного пухленькая, но вот моё отношение к этому — проблема, которая в моей голове страшнее, чем в действительности. Это не даёт мне жить полноценно, заводить отношения.
В детстве в моей картине мира отец должен говорить дочери, что она самая лучшая и самая красивая. У меня вышло немного не так: только недавно я поняла, что мой отец не очень умел любить, ведь он оставил неприятный след в моей биографии. Он очень часто попрекал меня тем, как я выгляжу, высмеивал моё желание наряжаться, моё желание крутиться возле зеркала. Называл меня мартышкой, «Клавой», «Люсей» — он даже не мог назвать меня моим именем. Он делал это с обидным сарказмом.
Когда начался переходный возраст, я начала полнеть. Он мог ущипнуть меня за живот и потрясти им, оставить неприятные комментарии, высказаться по поводу того, как я выгляжу. Многие отцы во время переходного возраста начинают стесняться своего ребёнка — так было и в моём случае. Ещё в это время были проблемы в семье. Отец изменял матери — он был холоден и отстранён. И всё время меня попрекал: «Ты постоянно ешь», «Ты пришла из школы и спишь». В старшей школе я приходила уставшая, у меня была большая нагрузка, и сейчас я понимаю, что это было нормально — прийти и прилечь ненадолго. Но тогда, если я слышала, что открывается дверь в квартиру, вставала и заправляла кровать.
Когда мама слышала подобные комментарии в мой адрес, она начинала кричать на отца, но дать ему отпор в резкой форме она не могла — он отвешивал неприятные шутки и в её адрес. Только спустя годы, когда мама уже рассталась с отцом и у неё начались новые отношения, она смогла оценить брак по достоинству и пришла к выводу, что мы долгое время были в заложниках у настроения отца.
Сейчас я отчасти по-прежнему ощущаю себя фриком, несмотря на то что конвенционально я привлекательна: ухаживаю за собой, у меня классная одежда и дорогая косметика, но самоощущение, что я какая-то не такая, не уходит.
Мне уже почти тридцать лет, но меня очень триггерит, когда отцы говорят своим дочерям «моя принцесса», «моя красавица», у меня ещё не до конца отболела эта тема. С отцом я решила перестать общаться окончательно год назад. Я просто взорвалась: мы много лет не живём вместе, он приехал ко мне в гости и сделал очередной очень неприятный комментарий по поводу моего веса. В тот момент из классной женщины я превратилась в маленькую девочку, заревела, а он не мог меня ни поддержать, ни успокоить. Он стал говорить, что пошутил, но я решила ответить за все эти годы и сказала, что мы больше не будем общаться. Отец до сих пор пытается выйти со мной на связь, но эта ситуация меня не отпустила. Иногда я думаю, как он там, может быть, мне стоит его простить, но пока ещё не готова.
У меня были отношения с человеком, который один в один был похож на моего отца, я заново прожила всё это. И из этих отношений вышла с сильным психологическим ущербом. Любви отца я так и не видела. То, что я получала от него, называю любовью на экспорт. Он мог хвастаться моими достижениями при своих друзьях, когда выпивал, а наедине со мной от него исходил только негатив.
Сейчас я прорабатываю эту тему с терапевтом. Заниматься с ним мне, вероятно, нужно было раньше, но тогда для этого не было возможности и понимания. Окончательно я созрела решать свои проблемы с помощью терапии только год назад. Прогресс есть, но мне ещё нужно работать.
Алёна
(имя изменено по просьбе героини)
Всё детство меня упрекали в том, что я ем мало или совсем не ем и из-за этого такая «сухонькая». Я всегда была ниже всех ростом и в детском саду, и в школе. Есть насильно меня не заставляли, но воспитатели в детском саду жаловались маме.
К двенадцати-тринадцати годам я незаметно для себя превратилась из «сухонькой» девочки в упитанного подростка. Виной тому были гормональная перестройка организма и неправильное питание. Помню, почти всё лето у меня на обед была дешёвая лапша быстрого приготовления (иногда и на ужин тоже), родители работали и занимались ремонтом дома — им было некогда готовить, а сама я ещё не умела. Лапша хорошо шла вприкуску с белым хлебом, это я запивала чаем с конфетами или вареньем.
И вот в конце лета, перед началом нового учебного года, мама пришла с работы и почти с порога начала меня отчитывать за то, что я, оказывается, «толстая». Она встретила девочку из моей школы, которая была старше меня на пару лет, и сравнила её стройную фигуру с моей. «Посмотри на себя в зеркало, на кого ты похожа! Вокруг все худенькие, будешь толще всех в классе! Когда ты так располнела?» Много ещё обидных фраз и сравнений было не в мою пользу, но я их не слышала. Я ушла в свою комнату и плакала, пытаясь понять, почему я за один день стала толстой и почему этим разозлила маму. А самое главное — я не понимала, как быстро похудеть, ведь до школы оставалось две-три недели. Тем вечером я не ужинала. Мама не пыталась со мной поговорить, но папе на мою внезапную полноту пожаловалась. Папа несколько раз звал меня ужинать, но я отвечала, что не голодна. Этот день я запомнила очень хорошо, потому что с тех пор в моей голове звучит: «Ты толстая! Надо худеть!»
К счастью, мама не обсуждала это с родственниками или подругами. Но мне от этого было не легче, потому что я периодически слышала: «Не ешь хлеб! Не увлекайся орехами, они калорийные! Ешь поменьше!» Однако стройнее я не становилась: на столе всегда были картошка, белый хлеб, сладкое. О куриной грудке с брокколи тогда никто не слышал — я росла в посёлке в Сибири, интернета у нас не было, как и подобных продуктов. На фотографиях тех лет я выгляжу как обычная девушка-подросток. Я занималась народными танцами несколько раз в неделю и ходила на физкультуру. Иногда даже в соревнованиях участвовала: лёгкая атлетика и баскетбол. Кажется, физическая нагрузка у меня была неплохая. Свой вес тогда я не знала: дома не было весов.
Сейчас мне тридцать и у меня оптимальный ИМТ, но в голове постоянно звучит мамино «Ты толстая!». Я обсуждала это с мужем и даже рассказала, с чего всё началось. Он был шокирован моими историями из детства. С психотерапевтом я начала заниматься несколько недель назад, но не по этой проблеме, хотя, думаю, скоро и об этом расскажу. Несколько лет назад я спросила маму, помнит ли она тот день, когда пристыдила меня за полноту. Она ответила: «Нет», — и вышла из комнаты. Больше я не пыталась поговорить с ней об этом. Она всегда отрицает все свои негативные высказывания и действия в мой адрес.
Ещё до школы я довольно много занималась в «развивающем» садике, а с мамой мы всё время читали дома. Когда я поступила в первый класс, я читала лучше всех. У меня всё получалось без проблем. Мама всегда говорила мне: «Не зазнавайся. У тебя так хорошо получается, потому что у тебя есть фора: мы много занимались с тобой. Когда перейдёшь в среднюю школу, будет тяжелее». Присказка «не зазнавайся» всегда меня преследовала. Когда я поступала в университет, родители мне тоже говорили: «Мы столько тебя водили к репетиторам и так тебя поддерживали, поэтому всё и получается». Во мне это вырастило синдром самозванца, потому что каждый раз, когда у меня что-то хорошо получается, я думаю: я же не совсем сама это сделала, просто мне повезло, мне помогли. До сих пор у меня есть ощущение, что сама я очень мало на что способна.
Татьяна
Я родилась пятым ребёнком в семье. Довольно поздним и по всем признакам нежеланным. Моя семья была очень религиозной. С убеждением, что аборт — это грех. Видимо, родители решили меня родить, чтобы не терять гарантированное место в раю. Устроив мне ад. Я очень старалась заслужить их любовь и всеми силами старалась помогать, но всё было тщетно. В ответ я получала критику, оскорбления и унижения.
Я не могла признаться, что у меня болит горло или в том, что плохо себя чувствую, боялась наказания. Когда я заболела ветрянкой, отец мазал меня зелёнкой и с отвращением говорил: «Паскуда, откуда ты это принесла». Кстати, так чаще всего меня и называли, не моим именем. Видимо, это побочный эффект христианской любви. Я не знала, куда мне провалиться от стыда, — тогда у меня и появилось чувство непринятия себя и отвращения к себе.
Мне очень нравилось ходить в школу — там меня хоть кто-то любил. Перед началом учебного года на уроке пения нас попросили принести общую тетрадь, которую родители по какой-то причине мне не покупали. Я, уж не помню как, купила тетрадь сама. А потом прятала эту тетрадь, так как боялась наказания, но мои братья нашли её и отнесли родителям. Я до сих пор не понимаю, в чём я провинилась, но наказание последовало жестокое. Папа взял ремень, рядом сидели два брата и мама, которые обвиняли меня в том, что я купила тетрадь без их ведома. Помню как я умоляла папу не бить меня. Под дикий смех братьев и полное равнодушие мамы папа щедро осыпал меня ударами ремня. Я помню, как моё тело жгло меня несколько дней. Потом родители сказали, что ради любви к детям надо непременно их наказывать. Тогда у меня родился протест: я сама себе сказала, будучи восьмилетним ребёнком, что я не буду такой, как моя семья.
Такое отношение, крик и избиения были не самым страшным. Страшнее всего были постоянные претензии. Я росла закрытой, в постоянном стрессе и страхе, эти чувства сопровождали меня всегда и везде. Я ненавидела себя, а чувство вины не давало мне покоя. Родители постоянно внушали мне, что все в семье нормальные, а я ни на что не способна. Мои братья поддерживали их в этом: били и унижали меня. Наверное, это одно из моих первых детских воспоминаний: родители оставили меня с братьями, ушли в церковь, а братья убрали с пола ковёр, расставили кнопки остриём вверх и положили меня на них.
Мне было ужасно стыдно, что я позорю такую идеальную семью. Я несколько раз пыталась покончить с собой. Всё время мечтала чтобы они сослали меня в детский дом. Помимо шрамов на руках остался шрам на лбу — это мои братья разбили мне в детстве голову. Есть ещё один — на запястье: брат накалил чайную ложку и приложил её к руке до легкого скворчания. Я плакала и от боли, неожиданности и от спокойствия братьев.
Сегодня мои братья успешные люди. Второй ад я прошла, работая у них, при этом готовила, стирала и убирала. То есть бытовые обязанности я выполняла помимо работы. Я вообще считала, что не заслуживаю денег. Оказалось, что родителям они говорили, что я сижу у них на шее и ничего не делаю. К тому времени я была разрушена как личность, как девушка. Думала, что я тупая и никчёмная, что я никому не нужна. Избегала ухаживаний.
Рассказать кому-то об этом я боялась, но однажды открылась подруге. С тех пор начался мой путь исцеления. Что-то я уже проработала, например нашла в себе несколько талантов, начала их развивать, делаю украшения для детских комнат, стала нравиться себе в зеркале. Позади неудачный брак, я воспитываю дочку одна, занимаюсь бизнесом. Но сферу отношений ещё только предстоит проработать.
Мне кажется, важно говорить о таких вещах. Я хочу не выплеснуть обиду на родителей и братьев, а вдохновить многих на исцеление после воспитания в токсичной среде. В семье, где я родилась и росла, не пили алкоголь и даже не курили. С виду это была идеальная примерная семья, но религиозный фанатизм очень опасен и способен поработить сознание и человечность.
«Столбы». Именно это слово как-то раз произнесла мама по поводу моих ног. Я думаю, не надо говорить, что это приговор для девочки-подростка, которая на две головы выше всех парней в классе, которую называют дылдой, у которой уже в седьмом классе сороковой размер ноги. Я очень стыдилась своих ног, потому что они занимали семьдесят процентов моего тела. Я занималась плаванием и всю тренировку могла простоять в душевой кабине, потому что мне было страшно выйти, я казалась себе динозавром. Представляла, как все испугаются, вылезут из воды и будут смотреть на мои гигантские ноги-столбы, на которых я передвигаюсь.
Сейчас это может показаться смешным: у меня по-прежнему длинные ноги, но я вижу, что с ними всё нормально. Когда мне говорят: «Даша, у тебя бесконечные ноги». Я думаю «fuck yeah» и вспоминаю о маме. Сейчас я пересматриваю её фотографии в молодости и понимаю, что это переложенный на меня комплекс. У нас одинаковое телосложение: узкий торс, широкие бёдра.
Естественно, что я не носила юбки под страхом смертной казни. Летом, даже в жару, не могла надеть шорты. Не помню, сколько лет мне было, когда я впервые себе это позволила. Вероятно, я впервые надела юбку после того, как сняла трусы перед парнем и услышала, что у меня очень красивые ноги.
(имя изменено по просьбе героини)
В детстве у меня была подруга, с которой мы были вместе чуть ли не с первых дней жизни: мы были соседками, у нас дружили родители и до четырнадцати лет мы были неразлучны. Мы были совершенно разными людьми, и это тот случай, когда дружба возникает не из-за того, что ты самостоятельно выбрал этого человека. Моя подруга была отличницей, которая во всём слушается маму, а я разбивала коленки, грубила учителям, получала двойки и вообще была не самым примерным ребёнком. Моя мама бесконечно сравнивала меня с подругой не в мою пользу. Меня очень это раздражало, ведь это моя близкая подруга и не хотелось отвечать на такие сравнения негативом. Поэтому я всегда сводила на нет этот разговор.
Иногда я отвечала маме очень жёстко. Притом что я очень люблю и уважаю маму, эти сравнения были очень странными. По мере моего взросления эти сравнения перемещались на другие области жизни: меня сравнивали со знакомыми, которые зарабатывают больше в то время, когда я не могу найти работу. Наши мамы лучше всех знают наши триггеры, и когда они по ним попадают — это очень больно. Из-за этого я никогда особенно не делилась с ней личными переживаниями. У нас скорее были союзнические отношения, а не дружеские. Сейчас, когда я чувствую, что разговор с мамой заходит не в то русло, прошу её остановиться. По мере нашего взросления мы научились избегать таких ссор. Нашим отношениям очень пошло на пользу то, что мы сейчас живём в разных городах.
Я не хожу к терапевту, мне кажется, это не мой вариант. Возможно, если бы я это делала, мне бы рассказали, что это оттого, что моя мама меня сравнивала с кем-то в детстве. Большую часть своей жизни я работаю в журналистике — это конкурентная среда, а я не тот человек, который любит конкуренцию: я уверена, что каждый хорош по-своему. Мне очень тяжело даётся осознание того, что я не могу писать тексты как столпы кинокритики, которые ездят по всем фестивалям и давно этим занимаются. Эта установка мамы («Кто-то другой сделал, а ты не можешь») очень триггерила меня всегда: когда я была маленькой, я намеренно общалась с теми, кто старше, а в журналистике начала работать с четырнадцати. Я всегда старалась опередить время, но не могла прыгнуть выше своей головы. Кажется, мамины комментарии в итоге привели меня к конкуренции с самой собой.