Мама постоянно контролирует меня что делать

«Мама продолжает меня контролировать»

Родители всегда переживают за детей, их тревога не умолкает ни на секунду. Но порой материнская забота становится удушающей. Особенно нелепо постоянный контроль выглядит, когда у ребенка появляются собственные дети, а то и внуки. Чтобы узнать, как избавиться от гиперконтроля матери, 48-летняя Ирина, преподаватель из Москвы, пришла на сеанс к психотерапевту Владимиру Дашевскому.

Ирина: Мне уже почти 50, у меня взрослый 18-летний сын, но мама продолжает меня контролировать. Она женщина властная, свое­нравная. Когда-то ушла с работы, чтобы заниматься домом, и всю свою жизнь посвятила заботам о папе, обо мне и моем младшем брате. Мы с ним давно уже вылетели из гнезда и живем отдельно. Но мне мама продолжает звонить по пять раз в день, по разным поводам, но с одним и тем же финалом: «Когда ты придешь домой?» Ужаснее всего бывает, если я вдруг соберусь к друзьям за город и сообщу ей, что вернусь поздно. Она позвонит раз десять! Как это прекратить? Как разговаривать с ней, чтобы и не обидеть, и в то же время личные границы соблюсти?

Владимир Дашевский: Поскольку проблема существует много лет, вы уже как-то адаптировались к ней?

— Да. Но в юности было ужасно. О том, чтобы переночевать у подруги, парня, не могло быть и речи. Мама звонила, говорила, что у нее разболелась голова и чтобы я побыстрее пришла домой. Позже я задумалась — а почему меня, собственно, так раздражает ее контроль? Почему я не могу ослушаться и сделать так, как мне хочется? Пришла к выводу, что, как в детстве, боюсь ее: когда мама сердилась, это было страшно. В общем, поняла, что в душе я все еще пятилетний ребенок… Знаете анекдот? Пациент сумасшедшего дома считает себя зерном и боится, что курица его склюет. Его лечат, наконец врач спрашивает: «Вы же понимаете, что вы не зерно?» — «Да, доктор. Но курица об этом не знает!» Наверно, и я такое зернышко, которое уже не зернышко…

— Отличный анекдот. А как курица может узнать, что вы не зернышко?

— В общем, могла бы и догадаться. Я взрослый, состоявшийся человек: у меня любимая работа, я вырастила сына, в состоянии обеспечить и себя, и родителей.

— Да, но только курица вот уже лет тридцать ни о чем не догадывается. Вы пытались поговорить с матерью?

Я постоянно в напряжении. Знаю: даже если она не наберет мне в шесть, обязательно наберет в восемь

— Да, это ни к чему не приводит. Я говорила: «Мама, не надо, мне уже 25 лет». Потом: «Мне уже 30, 40» и так далее. Сейчас я говорю: «Мне уже почти 50, а ты все еще меня контролируешь!»

— Давайте разберем какой-нибудь типичный разговор с вашей матерью.

— Например, я поехала к приятелям на дачу. В пять вечера она мне звонит спросить, что я кладу в котлеты. Потом она звонит в шесть, чтобы выяснить, как ей с карты на карту перевести деньги. Следующий звонок поступает в семь: «Как там сын?» Потом — в восемь, с вопросом, может ли она позвонить внуку и узнать, что ей делать с айпадом. Затем она звонит спросить, выехала ли я. Я говорю, что не выехала, и потихонечку завожусь. Потом она набирает еще раз — я отвечаю, что вызвала такси. Когда она еще через час набирает и спрашивает, доехала ли я до дома, я уже начинаю кипятиться. Рассказываю ей про возраст и прошу, чтобы она прекратила вот это все. На этом месте она обижается и бросает трубку. На следующий день она перезванивает и металлическим голосом говорит: «Давай не будем ссориться. Хочешь, я тебе, как твоему брату, буду звонить раз в месяц?» Я отвечаю: «Мам, давай без фанатизма». И мы миримся.

— А если она не звонит — бывает же такое? Что вы чувствуете?

— Я постоянно в напряжении. Потому что понимаю: даже если она не звонит, то сидит и выжидает момент, когда это лучше сделать. И если она не наберет в шесть, наберет в восемь.

— То есть даже если она не звонит, вы сидите и ждете ее звонка? Может быть, даже с нетерпением?

— По всей видимости, этот канал связи выполняет какую-то функцию в ваших отношениях… Давайте сейчас проведем небольшой эксперимент. Устройтесь поудобнее, закройте глаза и постарайтесь представить, что чувствует пятилетняя девочка, которую прямо сейчас может наказать мать.

— Страх. Меня не раз пороли ремнем. А однажды я рисовала и нечаянно опрокинула баночку с краской. Мама сидела неподалеку и сначала сказала: «Ну вот, опять ты насвинячила…» Потом начала говорить что-то еще, заводиться, это прямо ужасно выглядело! В итоге она схватила баночку и хотела в меня ею запустить. Я увернулась и побежала. Она за мной. Мы бегали по кругу, потом она поскользнулась, упала, разозлилась еще больше. Схватила меня и вылила оставшуюся краску мне на голову. А дальше я вся синяя, зареванная, сидела и оттирала пятно на дубовом паркете и мечтала о том, что придет с работы папа и скажет ей: «Ну ладно уже, хватит тебе».

— А в момент, когда она выливает вам краску на голову, вы что чувствуете?

— Много чего. И абсолютную несправедливость — было бы за что, я же случайно пролила! И гнев, и унижение. И еще мелькает мысль: «Вот умру я, буду лежать в гробу вся в белом, а вы тут будете все плакать».

— А если мать так злится, так заводится, значит, вы какая?

— Вот этого я не могу сказать.

— Хорошо. А какой вы должны быть, чтобы она не гневалась?

— Я должна ее слушаться, иначе будет наказание.

— Или изобразить послушание.

— Да, например соврать.

— А для чего мать все это делает?

Может быть, эти звонки, этот контроль со стороны мамы — на самом деле проявление ее любви?

— Может быть, она таким образом доказывает себе, что ничего не изменилось, что все как раньше, когда мы все были вместе? Помню, когда вышла замуж и уехала жить к мужу, она очень тяжело это переживала. А когда я разводилась, обронила фразу: «Я думала, что нас всех будет больше». В смысле, что к семье прибавятся еще люди, и мы все будем жить дружно и счастливо…

— Вы говорите сейчас о том, что мать боится вас потерять. И всякий раз, когда она боится потерять вас, она звонит. Это ее способ унять собственный страх… Попробуйте сейчас представить тот эпизод на даче, когда она вам звонила десять раз, как если бы его снял Феллини. Как будто вы сидите в кинотеатре и видите его на большом экране. Что вы чувствуете?

— А сейчас перенеситесь в будку киномеханика. Из маленького окошка вы можете увидеть экран размером с сигаретную пачку и зрительный зал, в котором сидит Ира. То есть вы можете увидеть и фильм, и реакцию Иры на этот фильм. Что вы чувствуете сейчас, когда вам удалось немного отстраниться от ситуации?

— Иронию по отношению к себе.

— Ну это же правда смешно, когда люди нашего с вами возраста играют в эту игру. Вы понимаете всю ее нелепость, но прекратить не можете.

— Да, она стала частью моей жизни — как работа, утренний кофе. Мама звонит и трагическим голосом спрашивает: «Как ты?» А я ей: «Все отлично». Я не рассказываю ей, как у меня дела, потому что… не хочу. И, возможно, потому что ей на самом деле это неинтересно.

— Потому что это небезопасно. Потому что она в любой момент может вылить краску на голову. Комичность этой истории — в трагических интонациях матери. Но есть здесь и другая великая трагическая актриса. Девочка пяти лет, которая до сих пор в недоумении, за что на нее вылили краску. Почему-то ей кажется, что она не имеет права злиться на мать. Единственное, что она может делать, — это плакать, и все. Или протестовать каким-то детским способом: «Я не буду говорить правду, авось пронесет». Врет — и даже не понимает зачем. А может, не надо? Может, проще поверить, что мать на самом деле ее любит?

— Вот с этим проблемы. Каждый раз, когда мы с братом дрались, ругали меня и пороли меня. И я не могу это забыть…

— Вы просто старшая сестра… Когда родился младший брат, мать была вынуждена разделить внимание между двумя детьми. Маленькой девочке могло тогда показаться, что мать, которая раньше всецело принадлежала ей, вдруг стала любить меньше. Но это не так. И иногда любовь выражается очень по-разному. Может быть, бесконечные звонки и контроль — на самом деле проявление любви? Что вам важно сейчас получать от 18-летнего сына?

— Контакт. Больше ничего.

— То есть чтобы вы понимали, что на том конце провода есть дыхание, верно?

— Вам важно знать, что он жив-здоров. В принципе вашей матери нужно то же.

— А ларчик-то просто открывался…

— Попробуйте в следующий раз во время разговора с ней сделать шаг в сторону. Представить себя зрителем, который смотрит на экран, видит эту сцену и задает себе вопрос: «А что же она скажет сейчас?» Вопрос не в том, что делает мать, а в том, как вы к этому относитесь. Это как если бы вы ехали на автомобиле, и вас кто-то подрезал. И вы сначала подумаете: «Вот козел!» А через некоторое время: «Да, бывает, иногда едешь, задумаешься о своем и не заметишь другую машину». Как только вы перестанете оценивать разговоры с матерью как подрезание, вы будете по-другому общаться, и вам не нужно будет ничего ей объяснять. Захотите — расскажете, где вы сейчас, захотите — не станете этого делать.

Постскриптум

Владимир Дашевский: Поведение Иры напоминает поведение подростка: обиды, агрессия, протест. Она уверена, что главная причина ее проблем — гиперконтроль матери. Моей задачей было сместить фокус внимания Иры, чтобы она увидела свой вклад в работу семейной системы и приняла ответственность за то, что она может изменить. Ира легко визуализирует, и я предложил ей мысленно поменять жанр высокой трагедии, в котором она представляет взаимо­отношения с матерью, на ироническую комедию.

Ирина (через 2 недели): Удивительно, когда я пришла после сессии домой, мне позвонила мама и сказала: «Ты не думай, что я тебя контро­лирую! Я просто о тебе беспокоюсь». Как будто слышала, о чем мы говорили с психотерапевтом. Звонить она, кстати, стала реже. Изменились и интонации и содержание разговоров: она перестала мне выкладывать все проблемы сразу, перестала называть меня «гулящей» и «нерадивой матерью». Может быть, потому что я изменила отношение к этим звонкам? Поняла, что они, как сказал Владимир, «про любовь», и допустила, что маме нужно почаще слышать мое дыхание в трубке, чтобы знать, что со мной и сыном все в порядке? Я благодарна Владимиру за эту встречу.

Как попасть на первую бесплатную консультацию

Психотерапевт Владимир Дашевский каждый месяц проводит бесплатную консультацию с одним из читателей. Если вы давно хотели разобраться в себе, просто заполните заявку на участие в спецпроекте журнала Psychologies. Вы убедитесь, что даже за один сеанс работы со специалистом можно лучше осознать причины проблем и начать путь к освобождению.

Источник

«Если боитесь их обидеть, лучше этот разговор не начинать». Вам уже за 30, а родители контролируют – что делать?

Подростки смиряются с контролем мамы и папы, молодежь терпит. Но вот вам стукнуло 30 – а родители хотят в подробностях знать обо всех делах, присутствовать при важных покупках и активно комментируют вашу личную жизнь.

наталья демьянова

– Бывают люди, которых контроль устраивает. Если вам все нравится, продолжайте жить в том же духе! Если нет, нужно разбираться в ситуации: в причинах, по которым родители так поступают, в их страхах и ваших желаниях. Главное – помните: вы не враги, а партнеры, – рассказывает психологиня Наталья Демьянова. – Каждый случай индивидуален, но есть несколько стандартных сценариев, через которые проходят люди, столкнувшиеся с родительской гиперопекой.

Я живу с родителями, они контролируют каждый шаг

Что делать: если человек живет с родителями или они его содержат, то «качать права» в такой ситуации достаточно сложно. Родители как бы автоматически получают право что-то запрещать и не хотеть видеть чего-то в поведении своего взрослого ребенка. Но даже в такой ситуации нужно устанавливать границы: обсудить, в каких вопросах нужно обязательно учитывать мнение и пожелания родителей, а в каких можно принимать решения самостоятельно.

Часто зависимые от родителей люди уходят от реальности с помощью психоактивных веществ, компьютерных игр. Они пытаются оторваться от родителей, но ничего не получается. Тогда они уходят от них другим способом, чтобы найти для себя хоть какое-то личное пространство.

Но тут вопрос не к родителям. Если человек хочет пользоваться благами, но при этом ничего не делает, он теряет свободу. Если же он имеет собственный доход, то можно рассматривать вопрос о переезде. Переехать в общежитие, снять квартиру или комнату. Физическое отделение очень поможет моральному и психологическому, и дальше будет проще.

Но основной вариант решения проблемы – садиться за стол переговоров и обсуждать вопрос на позиции равных. Вы партнеры. Все взрослые, все несут юридическую ответственность в равной степени. «Я могу оказать вам такую помощь, но при этом я прошу от вас вот этого».

Я живу отдельно, есть семья и дети, родители навязывают помощь и свое общество

Что делать: здесь можно и нужно установить границы личности, границы новой семьи, обсудив, когда бабушка и дедушка могут приходить общаться с внуками (если они есть), какую помощь молодая семья готова от них принимать, а что они будут брать на себя. Например, мыть полы у них дома неприемлемо, а вот погулять с внуком – хорошо.

И, естественно, ограничить родителям доступ в квартиру без разрешения, потому что представители старшего поколения иногда любят приходить в отсутствие детей и наводить порядок. Это неприемлемо и недопустимо, если их об этом не просили. Молодой семье нужно сказать об этом своим родителям.

Каждый из супругов решает вопрос со своими родителями, а не с противоположной стороной, чтобы не оказаться потом меж двух огней.

Если боитесь обидеть родителей, лучше вообще этот разговор не начинать

Часто молодым людям сложно начать разговор, так как они не хотят обидеть своих близких. Обида, скорее всего, будет. С точки зрения психологии обида может быть средством манипуляции: когда кто-то на нас обижается, мы можем чувствовать себя виноватыми и, чтобы избавиться от этого чувства, начинаем делать то, чего изначально не хотели, но то, что выгодно обиженному.

Четко поймите: обида – это одно из чувств, которое человек может испытывать по собственному желанию. Если кому-то хочется на что-то обидеться, он имеет на это право.

И это не значит, что нужно бороться и решать вопрос с обидой или пытаться его обойти. Чтобы разговор получился конструктивным, можно использовать прием «Я-сообщение о чувствах». То есть если начинать любую фразу со слов «меня волнует, беспокоит», «мне хотелось бы», «мне нравится», «я волнуюсь, боюсь» и дальше продолжать фразу, это звучит мягче – и обижаться уже сложнее.

Например: «Меня очень злит, что ты приходишь без моего ведома и наводишь порядок» или «Я буду очень рад (признателен), если ты будешь предупреждать о своем приходе заранее».

Но, с другой стороны, можно сказать: «Да, я понимаю, тебя это может обидеть, но нам (мне) важно так». Обязательно нужно объяснить, почему вам это важно. Например, вы хотите побыть одни, научиться готовить еду или распределять бюджет, следить за порядком или воспитывать детей своими силами.

Есть еще один вариант действий, его часто используют. Но я бы не рекомендовала так делать, потому что это грубый способ и он обычно ухудшает отношения. Начните принимать решения в сфере, которая касается родителей. То есть что им покупать в магазине, как оплачивать коммуналку… Это из категории «клин клином вышибают» на случай, если совсем уже не понимают.

Почему родители контролируют своих взрослых детей?

Чтобы разобраться в ситуации, почему старшее поколение вторгается в вашу жизнь, важно разобраться с причинами. Это может быть страх остаться ненужными, скука от освободившегося времени, недоверие или тревога, элементарная привычка принимать решение за маленького ребенка, хотя сын или дочь уже взрослый самостоятельный человек.

Как им помочь?

Попробуйте распределить обязанности. Если есть дети, родители – это прекрасное подспорье. Они могут пойти погулять с ребенком. Почему нет? Молодые родители за это время отдохнут, займутся бытом или хобби, приведут себя в порядок. В то же время взрослое поколение будет понимать, что они нужны, востребованы, и не будут так откровенно лезть в жизнь своих детей.

Когда дети вырастают и начинают жить своей жизнью, у многих родителей развивается «синдром опустевшего гнезда». Потом они выходят на пенсию и начинают чувствовать себя ненужными. Им хочется восстановиться, оказаться снова полезными и активными. И самое простое решение – вторгнуться в жизнь детей, чтобы заполнить пустоту. В такой ситуации нужно вспомнить старые увлечения, то, на что раньше не хватало времени: ходить в бассейн, на танцы, учить новый язык или записаться в литературный клуб.

Но если родителям этого недостаточно, то тут возможна семейная психотерапия для них, потому что проблема больше в старшем поколении.

Источник

«Мама продолжает меня контролировать»

Родители всегда переживают за детей, их тревога не умолкает ни на секунду. Но порой материнская забота становится удушающей. Особенно нелепо постоянный контроль выглядит, когда у ребенка появляются собственные дети, а то и внуки. Чтобы узнать, как избавиться от гиперконтроля матери, 48-летняя Ирина, преподаватель из Москвы, пришла на сеанс к психотерапевту Владимиру Дашевскому.

Ирина: Мне уже почти 50, у меня взрослый 18-летний сын, но мама продолжает меня контролировать. Она женщина властная, свое­нравная. Когда-то ушла с работы, чтобы заниматься домом, и всю свою жизнь посвятила заботам о папе, обо мне и моем младшем брате. Мы с ним давно уже вылетели из гнезда и живем отдельно. Но мне мама продолжает звонить по пять раз в день, по разным поводам, но с одним и тем же финалом: «Когда ты придешь домой?» Ужаснее всего бывает, если я вдруг соберусь к друзьям за город и сообщу ей, что вернусь поздно. Она позвонит раз десять! Как это прекратить? Как разговаривать с ней, чтобы и не обидеть, и в то же время личные границы соблюсти?

Владимир Дашевский: Поскольку проблема существует много лет, вы уже как-то адаптировались к ней?

— Да. Но в юности было ужасно. О том, чтобы переночевать у подруги, парня, не могло быть и речи. Мама звонила, говорила, что у нее разболелась голова и чтобы я побыстрее пришла домой. Позже я задумалась — а почему меня, собственно, так раздражает ее контроль? Почему я не могу ослушаться и сделать так, как мне хочется? Пришла к выводу, что, как в детстве, боюсь ее: когда мама сердилась, это было страшно. В общем, поняла, что в душе я все еще пятилетний ребенок… Знаете анекдот? Пациент сумасшедшего дома считает себя зерном и боится, что курица его склюет. Его лечат, наконец врач спрашивает: «Вы же понимаете, что вы не зерно?» — «Да, доктор. Но курица об этом не знает!» Наверно, и я такое зернышко, которое уже не зернышко…

— Отличный анекдот. А как курица может узнать, что вы не зернышко?

— В общем, могла бы и догадаться. Я взрослый, состоявшийся человек: у меня любимая работа, я вырастила сына, в состоянии обеспечить и себя, и родителей.

— Да, но только курица вот уже лет тридцать ни о чем не догадывается. Вы пытались поговорить с матерью?

Я постоянно в напряжении. Знаю: даже если она не наберет мне в шесть, обязательно наберет в восемь

— Да, это ни к чему не приводит. Я говорила: «Мама, не надо, мне уже 25 лет». Потом: «Мне уже 30, 40» и так далее. Сейчас я говорю: «Мне уже почти 50, а ты все еще меня контролируешь!»

— Давайте разберем какой-нибудь типичный разговор с вашей матерью.

— Например, я поехала к приятелям на дачу. В пять вечера она мне звонит спросить, что я кладу в котлеты. Потом она звонит в шесть, чтобы выяснить, как ей с карты на карту перевести деньги. Следующий звонок поступает в семь: «Как там сын?» Потом — в восемь, с вопросом, может ли она позвонить внуку и узнать, что ей делать с айпадом. Затем она звонит спросить, выехала ли я. Я говорю, что не выехала, и потихонечку завожусь. Потом она набирает еще раз — я отвечаю, что вызвала такси. Когда она еще через час набирает и спрашивает, доехала ли я до дома, я уже начинаю кипятиться. Рассказываю ей про возраст и прошу, чтобы она прекратила вот это все. На этом месте она обижается и бросает трубку. На следующий день она перезванивает и металлическим голосом говорит: «Давай не будем ссориться. Хочешь, я тебе, как твоему брату, буду звонить раз в месяц?» Я отвечаю: «Мам, давай без фанатизма». И мы миримся.

— А если она не звонит — бывает же такое? Что вы чувствуете?

— Я постоянно в напряжении. Потому что понимаю: даже если она не звонит, то сидит и выжидает момент, когда это лучше сделать. И если она не наберет в шесть, наберет в восемь.

— То есть даже если она не звонит, вы сидите и ждете ее звонка? Может быть, даже с нетерпением?

— По всей видимости, этот канал связи выполняет какую-то функцию в ваших отношениях… Давайте сейчас проведем небольшой эксперимент. Устройтесь поудобнее, закройте глаза и постарайтесь представить, что чувствует пятилетняя девочка, которую прямо сейчас может наказать мать.

— Страх. Меня не раз пороли ремнем. А однажды я рисовала и нечаянно опрокинула баночку с краской. Мама сидела неподалеку и сначала сказала: «Ну вот, опять ты насвинячила…» Потом начала говорить что-то еще, заводиться, это прямо ужасно выглядело! В итоге она схватила баночку и хотела в меня ею запустить. Я увернулась и побежала. Она за мной. Мы бегали по кругу, потом она поскользнулась, упала, разозлилась еще больше. Схватила меня и вылила оставшуюся краску мне на голову. А дальше я вся синяя, зареванная, сидела и оттирала пятно на дубовом паркете и мечтала о том, что придет с работы папа и скажет ей: «Ну ладно уже, хватит тебе».

— А в момент, когда она выливает вам краску на голову, вы что чувствуете?

— Много чего. И абсолютную несправедливость — было бы за что, я же случайно пролила! И гнев, и унижение. И еще мелькает мысль: «Вот умру я, буду лежать в гробу вся в белом, а вы тут будете все плакать».

— А если мать так злится, так заводится, значит, вы какая?

— Вот этого я не могу сказать.

— Хорошо. А какой вы должны быть, чтобы она не гневалась?

— Я должна ее слушаться, иначе будет наказание.

— Или изобразить послушание.

— Да, например соврать.

— А для чего мать все это делает?

Может быть, эти звонки, этот контроль со стороны мамы — на самом деле проявление ее любви?

— Может быть, она таким образом доказывает себе, что ничего не изменилось, что все как раньше, когда мы все были вместе? Помню, когда вышла замуж и уехала жить к мужу, она очень тяжело это переживала. А когда я разводилась, обронила фразу: «Я думала, что нас всех будет больше». В смысле, что к семье прибавятся еще люди, и мы все будем жить дружно и счастливо…

— Вы говорите сейчас о том, что мать боится вас потерять. И всякий раз, когда она боится потерять вас, она звонит. Это ее способ унять собственный страх… Попробуйте сейчас представить тот эпизод на даче, когда она вам звонила десять раз, как если бы его снял Феллини. Как будто вы сидите в кинотеатре и видите его на большом экране. Что вы чувствуете?

— А сейчас перенеситесь в будку киномеханика. Из маленького окошка вы можете увидеть экран размером с сигаретную пачку и зрительный зал, в котором сидит Ира. То есть вы можете увидеть и фильм, и реакцию Иры на этот фильм. Что вы чувствуете сейчас, когда вам удалось немного отстраниться от ситуации?

— Иронию по отношению к себе.

— Ну это же правда смешно, когда люди нашего с вами возраста играют в эту игру. Вы понимаете всю ее нелепость, но прекратить не можете.

— Да, она стала частью моей жизни — как работа, утренний кофе. Мама звонит и трагическим голосом спрашивает: «Как ты?» А я ей: «Все отлично». Я не рассказываю ей, как у меня дела, потому что… не хочу. И, возможно, потому что ей на самом деле это неинтересно.

— Потому что это небезопасно. Потому что она в любой момент может вылить краску на голову. Комичность этой истории — в трагических интонациях матери. Но есть здесь и другая великая трагическая актриса. Девочка пяти лет, которая до сих пор в недоумении, за что на нее вылили краску. Почему-то ей кажется, что она не имеет права злиться на мать. Единственное, что она может делать, — это плакать, и все. Или протестовать каким-то детским способом: «Я не буду говорить правду, авось пронесет». Врет — и даже не понимает зачем. А может, не надо? Может, проще поверить, что мать на самом деле ее любит?

— Вот с этим проблемы. Каждый раз, когда мы с братом дрались, ругали меня и пороли меня. И я не могу это забыть…

— Вы просто старшая сестра… Когда родился младший брат, мать была вынуждена разделить внимание между двумя детьми. Маленькой девочке могло тогда показаться, что мать, которая раньше всецело принадлежала ей, вдруг стала любить меньше. Но это не так. И иногда любовь выражается очень по-разному. Может быть, бесконечные звонки и контроль — на самом деле проявление любви? Что вам важно сейчас получать от 18-летнего сына?

— Контакт. Больше ничего.

— То есть чтобы вы понимали, что на том конце провода есть дыхание, верно?

— Вам важно знать, что он жив-здоров. В принципе вашей матери нужно то же.

— А ларчик-то просто открывался…

— Попробуйте в следующий раз во время разговора с ней сделать шаг в сторону. Представить себя зрителем, который смотрит на экран, видит эту сцену и задает себе вопрос: «А что же она скажет сейчас?» Вопрос не в том, что делает мать, а в том, как вы к этому относитесь. Это как если бы вы ехали на автомобиле, и вас кто-то подрезал. И вы сначала подумаете: «Вот козел!» А через некоторое время: «Да, бывает, иногда едешь, задумаешься о своем и не заметишь другую машину». Как только вы перестанете оценивать разговоры с матерью как подрезание, вы будете по-другому общаться, и вам не нужно будет ничего ей объяснять. Захотите — расскажете, где вы сейчас, захотите — не станете этого делать.

Постскриптум

Владимир Дашевский: Поведение Иры напоминает поведение подростка: обиды, агрессия, протест. Она уверена, что главная причина ее проблем — гиперконтроль матери. Моей задачей было сместить фокус внимания Иры, чтобы она увидела свой вклад в работу семейной системы и приняла ответственность за то, что она может изменить. Ира легко визуализирует, и я предложил ей мысленно поменять жанр высокой трагедии, в котором она представляет взаимо­отношения с матерью, на ироническую комедию.

Ирина (через 2 недели): Удивительно, когда я пришла после сессии домой, мне позвонила мама и сказала: «Ты не думай, что я тебя контро­лирую! Я просто о тебе беспокоюсь». Как будто слышала, о чем мы говорили с психотерапевтом. Звонить она, кстати, стала реже. Изменились и интонации и содержание разговоров: она перестала мне выкладывать все проблемы сразу, перестала называть меня «гулящей» и «нерадивой матерью». Может быть, потому что я изменила отношение к этим звонкам? Поняла, что они, как сказал Владимир, «про любовь», и допустила, что маме нужно почаще слышать мое дыхание в трубке, чтобы знать, что со мной и сыном все в порядке? Я благодарна Владимиру за эту встречу.

Как попасть на первую бесплатную консультацию

Психотерапевт Владимир Дашевский каждый месяц проводит бесплатную консультацию с одним из читателей. Если вы давно хотели разобраться в себе, просто заполните заявку на участие в спецпроекте журнала Psychologies. Вы убедитесь, что даже за один сеанс работы со специалистом можно лучше осознать причины проблем и начать путь к освобождению.

Источник