Маузер спектакль о чем
25 марта 2020
ПЛАЧЬ, ПАЛАЧ
«Маузер». Х. Мюллер.
Александринский театр.
Режиссер и художник Теодорос Терзопулос.
Нет, не ждите злободневного прочтения этого спектакля через треклятый коронавирус: дескать, «Маузер» Теодороса Терзопулоса — об ответственности каждого за судьбы других, о том, как условна грань между палачом и жертвой… а герой вгрызается в жизнь на пороге смерти. Театр Терзопулоса чурается подобной актуализации, он занимается вопросами вечными, архетипическими, но все же стал одной из первых театральных жертв коронавируса. «Маузер» ставился на Большую сцену Александринки, премьера была под угрозой, но все же ее сыграли, как и планировалось, в субботу и воскресенье. Правда, на пустой зал (не считая избранных зрителей, сотрудников театра, смотревших с яруса). Зато оба вечера любой желающий мог бесплатно смотреть прямую трансляцию — в условиях, приближенных к живому просмотру, насколько это возможно. После трансляции запись в интернете была удалена. Все бы хорошо, но театр почему-то решил показать спектакль через «Триколор Кино и ТВ», а это приложение не действует на ноутбуке (только на смартфонах, планшетах или Smart-TV), и мне пришлось смотреть «Маузер» по смартфону, что усиливало некую абсурдность происходящего. Потому что, с одной стороны, россиевский зал, Терзопулос, Мюллер — ах, какой масштаб. А с другой — сугубо индивидуальный просмотр. Но накануне я видел прогон из Царской ложи, то есть сидя максимально далеко от сцены. И это сочетание живого и виртуального просмотров, разных планов и ракурсов сложило интересную картину.
Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Постнов.
Сразу скажу: после прогона я был настроен скептически. Показалось, что по некоторой умозрительности и герметичности «Маузер» схож с предыдущей александринской работой Терзопулоса «Мамаша Кураж», что ты как зритель обречен на тот же эффект: да, стильно, мастерски, но при всей актуальности темы ты смотришь спектакль, к финалу позевывая. Но именно один на один со смартфоном я увидел постановку будто с высоты птичьего полета — оказалось легче схватить ее форму, ее ритмическую структуру, основанную на повторах и нарастании напряжения (ведь и фотография работает на остранение, ты видишь на ней то, чего не заметил в реальности), и с действом сложился энергетический контакт. Наверное, на прогоне актеры экономили энергию, но дело еще и в том, что съемка телекамерой проявила силу крупного плана у Терзопулоса. Лица актеров казались трагическими масками.
Н. Мартон (Первая жертва).
Фото — Владимир Постнов.
Конечно, эта пьеса резонирует с природой Терзопулоса: действие многих его спектаклей можно определить как «сопротивление тела на пороге смерти». В диалоге с Александром Чепуровым, который транслировался перед премьерой, режиссер сказал, что Мюллер, если проводить аналогии с Античностью, ближе всего к Еврипиду. Что странно, особенно если речь о «Маузере»: он больше напоминает не о младшем из великой триады греческих трагиков (с его индивидуализированными, насколько возможно в ту эпоху, персонажами), но о старшем, об Эсхиле — с его «неподвижной трагедией», где так важен хор, герой как бы предстоит перед высшим оком, а само действо специально «топчется на месте».
Еще до того, как в зале гаснет свет (и, стало быть, пока будут рассаживаться зрители, когда карантин пройдет), на большом черном круге на подмостках стоит обнаженный по пояс мужчина. Стоит строго фронтально и словно прикованный к одной точке. Он исступленно шепчет монолог, который воспринимается лишь отдельными фразами: «Я дрался на фронтах… Я раздавал смерть…» Николай Белин обозначен в программке как Обвиняемый, ему даны слова А. Но этот персонаж «распределен» и между другими исполнителями, включая Николая Мартона — Первую жертву. Гаснет свет, и рассаживаются два маленьких полухория. Они различаются гендерно, в каждом по четыре исполнителя одного пола плюс предводитель. Одно полухорие, «женское», возглавляет Игорь Волков — Инструктор, они садятся в зоне оркестра. Во главе второго, «мужского» — Мартон, и они рассаживаются под Царской ложей, в местах за креслами. Проход от этих кресел через партер к сцене становится тропой, по которой неоднократно проходит Первая жертва, чтобы возразить хору, ответить на обвинения.
Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Постнов.
Немзер стоит на сцене позади обвиняемых (которые на черном круге), возвышается на огромной черной трибуне, визуально — стоит как бы между небом и землей и кажется существом не вполне земным. Это не первая постановка «Маузера» в биографии Терзопулоса, я видел хорошую запись его афинского спектакля, где играли сам режиссер и старая уже Мария Бейку — известная в Греции персона, партизанка во время гитлеровской оккупации и участница греческой Гражданской 1940-х. Бейку не держалась как актриса, в той версии режиссеру важно было впустить в камерное действо дыхание конкретной жизни. Бейку произносила текст именно как судья. Немзер же — судия. Даже служительница культа революции. Черное платье с украшениями — издалека кажется, будто на Судье «ошейник», усыпанный бриллиантами; какая-то темная виньетка вплетена в пышную седину: актриса произносит реплики торжественно, есть в ее манере нечто «филармоническое». Ближе к концу слова А («Я дрался на фронтах Гражданской») произнесет и персонаж Немзер: растерянно, с тревогой. Знак того, что механизм этот — из обвинителя в обвиняемого — срабатывает на всех уровнях иерархии?
Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Постнов.
«Маузер» назван в программке «театрализованной ораторией». Голоса корифеев труппы с их небытовым звучанием — голоса Мартона, Волкова, Немзер — в самом деле размыкают границы драматического (тот пафос, к которому тянет этих актеров Терзопулос, конечно, отвечает самой природе Александринского театра). А развернутые во времени мизансцены с мускулистыми парнями придают спектаклю черты современного балета. Но нечто, сближающее этот «Маузер» с музыкальным театром, и в другом — в самом построении действия. Хор обвиняет — бывший палач отвечает: пьеса стоит на этом положении, которое повторяется несколько раз, варьируясь; здесь нет сюжетного развития. И Терзопулос усиливает этот принцип. (Хотя мы видели и иные варианты. В спектакле БДТ «Три текста про войну» та часть, которую режиссировал ученик Вениамина Фильштинского Андрей Гончаров, была поставлена и по «Маузеру» тоже. Молодой режиссер попытался приземлить пьесу, поверить ее обобщенные образы человеческими отношениями, что в сравнении с нынешним решением не выигрывает.)
Терзопулос не только выявил древнегреческий ген этой пьесы, но и расслышал ее как ритуал. Перед тем, как начать свою партию, Судья надевает большой красный крест. За ее спиной виднеется гигантский крест, сложенный из поношенных холщовых курток. Полухория наряду с революционными песнями поют и православные гимны. Звучат и шаманские мотивы. Чем ближе к финалу, тем по своему «звуку» спектакль все больше кажется службой по умершим (крест из курток уходит к колосникам, вместо него возникает панно, сложенное из черно-белых портретов неизвестных людей).
Сцена из спектакля.
Фото — Владимир Постнов.
Спектакль строится на мизансценических повторах, с каждым из которых пластический рисунок будто нагревается. Обвиняемые все прибывают, движения их все более исступленные. В кульминации же парни корчатся, лежа на глянцевитом черном круге, будто задыхаются. Учащается дыхание, которое раздается все время непонятно откуда, и в какой-то момент кажется, что дышит многоголовое чудовище. Вот Мартон встает и идет через партер к полухорию, в центре которого Волков. Мы соотносим персонажа Мартона с тем, которого играет Белин. Но если обвиняемые, стоящие на подмостках, лишены индивидуальности, архетипичны, то герою Мартона позволено проявиться по-человечески. Удивление, с которым он осознает обвинения, вырвавшиеся из уст Инспектора. Страх в распахнутых глазах. Мартон в этой роли кажется очень хрупким. Когда герой в очередной раз идет через партер к рампе, на него надевают что-то женское и преувеличенно красят губы красной помадой. В намеке на смену пола есть что-то ритуальное, возможно, и смысл «опускания» врага перед казнью, но пока в этом рисунке что-то не срастается: вопрос именно к режиссеру. Интонационно актер «вытягивает» роль. Особенно выделяется момент, когда, отправившись на заклание, Первая жертва поет «То не ветер ветку клонит». Словно на самом пороге смерти память героя отозвалась чем-то родным, лежащим у самых истоков его жизни: допустим, эту песню пела его мама.
Е. Немзер (Судья).
Фото — Владимир Постнов.
Позже Мартон возникает и на подмостках, у рампы. Он идет вдоль «дороги», образованной из множества стоптанных ботинок. Он — один из бывших палачей, а ныне — одна из жертв, которая ушла на расстрел и от которой останется такая же пара обуви. Да, Терзопулос оперирует расхожими, уставшими образами: много оставшейся от кого-то одежды и обуви как символ массового истребления, одинаковые безымянные портреты как знак эпитафии. Но такие актеры — со своей человеческой глубиной, опытом, выстраданной мудростью — и дают спектаклю ту внутреннюю силу, что каким-то протуберанцем вырывается к тебе. Даже если тебя отделяет экран смартфона.
Маузер спектакль о чем
В спектакле звучат фрагменты из песен:
«Смело товарищи в ногу» (сл. Л. Радин), «Туруханский марш» (сл. Ю. Мартов), «Мы жертвою пали в борьбе роковой» (сл. А. Архангельский), « То не ветер ветку клонит» (А. Варламов, С. Стромилов), а также фрагменты духовных гимнов
Александринский театр благодарит Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга, театр «Аттис» и Йоханну Вебер за предоставленные материалы
Спектакль знаменитого греческого мастера, одного из лидеров европейского театра Теодороса Терзопулоса – первая полная сценическая версия пьесы Хайнера Мюллера «Маузер» в России. Хайнер Мюллер (1929 — 1995) — немецкий драматург, режиссёр, поэт, эссеист, крупнейшая фигура немецкого театра после Бертольта Брехта, чья драматургия не имела должной сценической судьбы на российской сцене, большая часть творческого наследия Хайнера Мюллера так и не переведена и не опубликована в нашей стране.
Особую художественную и историческую ценность премьере спектакля «Маузер» сообщает важный факт творческой биографии Теодороса Терзопулоса. В 1970-ых годах режиссёр пять лет стажировался в Берлинер ансамбль, где его наставником был сам Хайнер Мюллер. В 1990-ых именно Теодорос Терзопулос впервые открыл драматургию Хайнера Мюллера для российского зрителя, поставив в Театре на Таганке спектакль по его пьесе «Квартет» (1993) с артистами Аллой Демидовой и Дмитрием Певцовым.
«Маузер» был написан в 1970 году как третья часть экспериментального триптиха, первая пьеса из этого ряда – «Филоктет», вторая – «Гораций». Триптих опирается на теорию и практику дидактической драмы Брехта, но и полемизирует с ней. Предтечей «Маузера» стала «дидактическая песня», созданная Бертольтом Брехтом и композитором Хансом Эйслером «Высшая мера» (Die Massnahme, 1930).
«Маузер» описывает и представляет собой особый судебный процесс, где, подобно античной драме и, как и в дидактической песне Брехта, действуют Герои и Хор.
Во многих из своих 30-ти пьес Хайнер Мюллер обращается к сюжетам мировой литературы. «Маузер» – радикальная вариация на тему романа Михаила Шолохова «Тихий Дон», эпизод из Второй книги романа, описывающий службу Бунчука в Революционном трибунале Донского ревкома. В пьесе слышны также и мотивы «Конармии» Исаака Бабеля.
«В пьесе раскрыта естественная динамика насилия, которая может проявиться в ходе какой бы то ни было революции, отдаляя ее от изначальных целей и делая их достижение, пусть даже в далеком будущем, крайне сомнительным. В рамках такой перспективы революция как социальный феномен приобретает, помимо своих политических черт, и глубоко гуманистическую или, точнее, онтологическую сторону.
В последние годы по всему миру интерес к «Маузеру» возобновился, подтверждая тем самым актуальность его проблематики во время, когда гражданские войны и столкновения вернулись, а война, кажется, вновь становится средством решения конфликтов между мировыми державами.
Спектакль я посвящаю памяти моего учителя Хайнера Мюллера и артиста Янниса Кунеллиса, друга и соратника Хайнера Мюллера, а также и моего». Теодорос Терзопулос
На Александринской сцене «Маузер» составляет театральную дилогию со спектаклем «Мамаша Кураж и её дети», созданным Теодоросом Терзопулосом в 2017 году.
ПРОГРАММА К ПРЕМЬЕРЕ СПЕКТАКЛЯ НА НОВОЙ СЦЕНЕ:
21 марта 17.00, Черный зал: Круглый стол «Хайнер Мюллер – Греция – Россия». Участвуют: режиссёр Теодорос Терзопулос (Греция). Модератор – доктор искусствоведения Александр Чепуров (Россия)
Ваше слово, товарищ «Маузер»
Такой торжественной тишины не было еще ни на одной премьере. Приглушенный блеск золота многоярусного александринского зала, глубина и мощь черной сцены, вынужденное отсутствие публики, творческая сосредоточенность, чувство сопричастности к происходящему, каждого из присутствующих в театре создали особую энергию, атмосферу мистериальности происходящего.
В зале на самых высоких ярусах было от силы человек десять, но спектакль смогли увидеть миллионы зрителей в онлайн-проекте «Большой эфир» в приложении «Триколор Кино и ТВ» и через спутник.
Конечно, премьеру планировали сыграть совсем иначе. Но меры противодействия распространению коронавируса, и в их числе запрет на посещение театров публикой изменили ситуацию, расширила аудиторию, изменили форму присутствия зрителей на спектакле. И будто бы сам рок окончательно обнажил суть этого радикального, экстремального текста Хайнера Мюллера.
На сцене круглый подиум, и врезающийся в него острая, высокая трибуна. Мишень и дуло, земля и высота. Спектакль начинается с невнятного гула, с шепота взроптавшего человека, уставшего убивать. В центр круга выходит молодой человек (артист Николай Белин). Постепенно героев становится больше. Пять рельефных скульптурные торсов, слаженный поток ритмизованной прозы, создают единое пластическое тело спектакля и выводят сюжет на уровень трагедии универсального человека. Человека без имени и без личности, но оказавшегося на краю своей судьбы, вступившего в диалог с мироустройством. Это прекрасная ансамблевая работа молодых артистов Александринского театра.
Он об обращении человека к себе, он о суде человека над собой, он о мольбе к Богу. Он о несовместимости насилия с духовной природой человека.
В эпилоге человек из Хора (Иван Супрун) идет по центральному проходу партера и откуда-то из горла артиста звучит немотствующий стон, в котором с трудом, но начинают угадываются слова «Научи меня, Боже, любить». В пустом зале отклика эти слова не находят. И потому звучат еще трагичнее. Но все надежду на прозрение человека оставляют. Парадоксально, но «Маузер» в Александринском театре, оказывается, не трагедией гуманизма, а гимном ему.
Международный проект «Русские сезоны» Министерства культуры РФ запустил на официальном сайте бесплатный онлайн-сервис Stay home with Russian Seasons, где каждую неделю будут показывать театральные постановки, концерты, балетные спектакли, кинофильмы. Виртуальный сезон открыла запись концерта Большого симфонического оркестра имени Чайковского Владимира Федосеева.
Каким получился «Маузер» – первый в России спектакль, премьера которого из-за коронавируса прошла без зрителей
Подписаться:
Поделиться:
В Александринском театре на минувших выходных прошла премьера спектакля Теодороса Терзопулоса «Маузер». Из-за коронавируса его показали без зрителей и в режиме онлайн-трансляции. В нюансах разбиралась театральный критик Наталия Эфендиева.
Пандемия коронавируса, массовый переход в карантин и фактическое осадное положение изменили жизнь не только большого количества людей, но и учреждений культуры. Театры, чтобы не растерять своих верных зрителей, переходят на онлайн-трансляции. Александринский одним из первых объявил, что их мартовская премьера «Маузера» пройдет в новом формате. Тем любопытнее было узнать, что же в итоге получилось. Однако необходимо сразу оговориться: спектакль, посмотренный на видео, разумеется, будет отличаться от того, что впоследствии (как мы все не перестаем надеяться) удастся посмотреть очно. Неизбежна корректировка пропорций и акцентирование отдельных элементов спектакля вместо тех, что выбрал бы сам зритель. Один из ключевых моментов – нет возможности самостоятельно регулировать оптику взгляда. Однажды выбранная идеальная зрительская позиция останется неизменной до финала. Но в нынешних обстоятельствах стоит радоваться и таким возможностям.
Немецкий драматург Хайнер Мюллер – знаковая величина для послевоенного европейского театра, но в России он известен мало, а ставится и того меньше. «Маузер», вдохновленный шолоховским «Тихим Доном» и бабелевской «Конармией», в нашем театре и вовсе никогда не шел в полной редакции. Греческому режиссеру Терзопулосу, что называется, сама судьба велела заняться этим текстом – в 1970-х он несколько лет стажировался в театре «Берлинер ансамбль» под руководством Мюллера. И ставить целиком пьесу о революции и ее последствиях возможно только в одном российском городе – колыбели трех революций. В короткой (всего несколько страниц) драме речь об абстрактном судебном процессе. Действующие лица – герой А, герой Б и Хор.
Спектакль начинается с невнятных звуков – шепота, бормотания, шороха голосов. Разобрать реплики невозможно, да и нет нужды. На черный круг, помещенный в центр сцены, выходит полуобнаженный молодой человек (Николай Белин). Это первый Обвиняемый. Чуть позже к нему присоединятся еще четверо (Максим Яковлев, Тимур Акшенцев, Владимир Маликов, Евгений Кошелев). Реплики персонажей распределены между несколькими исполнителями – Николаем Мартоном (Первая жертва), Игорем Волковым (Инструктор), Высшей Судьей (Елена Немзер) и безымянными героями. Еще здесь есть два квартета: женский и мужской. Первые вместе с Инструктором размещены в оркестровой яме, вторые – с Первой жертвой, в зрительном зале. Действие «Маузера» развивается и по вертикали: верх (трибуна на черном круге) – низ (оркестровая яма), и по горизонтали: партер – оркестровая яма. Пространственное оппонирование продолжается в противостоянии персонажей. Сражавшийся на фронтах Гражданской, казнивший тех, кого считали врагами, Герой из палача превращается в жертву. Теперь он предстанет перед судом – за отказ расстрелять трех крестьян. Хор выступает обличителем, Обвиняемый объясняет свои действия сомнением, навалившимся «всей тяжестью убитых / всей тяжестью мертвецов семи утр». Но революция – это не философия и сомнений ведать не может. Стоящая на трибуне Судья, монументальная и величественная, с красным крестом на шее, бесстрастно и безэмоционально обрушивает на героев обвинением за обвинением. Внебытовые интонации актрисы, а также артистов Игоря Волкова и Николая Мартона, исполнение музыкальных композиций («Смело товарищи в ногу», «Мы жертвою пали в борьбе роковой», «То не ветер ветку клонит» и фрагменты духовных гимнов), похожее на вскрики-всхлипы, придают происходящему характер ритуала.
Острота и лаконичность сценографии – еще один уровень художественного языка, на котором режиссер говорит со зрителем. Трибуна, на который возвышается Судья, острым углом словно врезается в пространство. Молодые мужчины выстраиваются таким образом, что повторяют эту форму. Исполинских размеров крест из потрепанных, защитного цвета курток и шинелей. Экран, на котором в финале появляются лица безымянных жертв многочисленных репрессий. Интенсивные красный и черный цвета – символы революции и смерти.
Герой, ставший машиной для убийства, под влиянием обстоятельств меняет свое отношение к собственным поступкам и революции – он больше не желает казнить без суда и следствия и отказывается умирать сам. Весь спектакль становится метафорой кровавых, бессмысленных и колоссальных жертв, принесенных когда-либо во имя какой-либо идеи. Спектакль Теодороса Терзопулоса, безусловно, не пытается предупредить о неизбежном. Но вот продемонстрировать как человек, уже будучи на самом краю, оказывается способен вернуть себя прежнего и осознать им сотворенное, лишним не будет никогда.
Спектакль «Маузер». Премьера
Премьера
Маузер
Спектакль Теодороса Терзопулоса
По пьесе Хайнера Мюллера
В спектакле звучат фрагменты из песен: «Смело товарищи в ногу» (сл. Л.Радин), «Туруханский марш» (сл. Ю.Мартов), «Мы жертвою пали в борьбе роковой» (сл. А.Архангельский), «То не ветер ветку клонит» (А.Варламов, С.Стромилов), а также фрагменты духовных гимнов
Спектакль знаменитого греческого мастера, одного из лидеров европейского театра Теодороса Терзопулоса – первая полная сценическая версия пьесы Хайнера Мюллера «Маузер» в России. Хайнер Мюллер (1929-1995) – немецкий драматург, режиссер, поэт, эссеист, крупнейшая фигура немецкого театра после Бертольта Брехта, чья драматургия не имела должной сценической судьбы на российской сцене, большая часть творческого наследия Хайнера Мюллера так и не переведена и не опубликована в нашей стране.
Особую художественную и историческую ценность премьере спектакля «Маузер» сообщает важный факт творческой биографии Теодороса Терзопулоса. В 1970-ых годах режиссер пять лет стажировался в Берлинер ансамбль, где его наставником был сам Хайнер Мюллер. В 1990-ых именно Теодорос Терзопулос впервые открыл драматургию Хайнера Мюллера для российского зрителя, поставив в Театре на Таганке спектакль по его пьесе «Квартет» (1993) с артистами Аллой Демидовой и Дмитрием Певцовым.
«Маузер» был написан в 1970 году как третья часть экспериментального триптиха, первая пьеса из этого ряда – «Филоктет», вторая – «Гораций». Триптих опирается на теорию и практику дидактической драмы Брехта, но и полемизирует с ней. Предтечей «Маузера» стала «дидактическая песня», созданная Бертольтом Брехтом и композитором Хансом Эйслером «Высшая мера» (Die Massnahme, 1930).
«Маузер» описывает и представляет собой особый судебный процесс, где, подобно античной драме и, как и в дидактической песне Брехта, действуют Герои и Хор.
Во многих из своих 30-ти пьес Хайнер Мюллер обращается к сюжетам мировой литературы. «Маузер» – радикальная вариация на тему романа Михаила Шолохова «Тихий Дон», эпизод из Второй книги романа, описывающий службу Бунчука в Революционном трибунале Донского ревкома. В пьесе слышны также и мотивы «Конармии» Исаака Бабеля.
«В пьесе раскрыта естественная динамика насилия, которая может проявиться в ходе какой бы то ни было революции, отдаляя ее от изначальных целей и делая их достижение, пусть даже в далеком будущем, крайне сомнительным. В рамках такой перспективы революция как социальный феномен приобретает, помимо своих политических черт, и глубоко гуманистическую или, точнее, онтологическую сторону.
В последние годы по всему миру интерес к «Маузеру» возобновился, подтверждая тем самым актуальность его проблематики во время, когда гражданские войны и столкновения вернулись, а война, кажется, вновь становится средством решения конфликтов между мировыми державами.
Спектакль я посвящаю памяти моего учителя Хайнера Мюллера и артиста Янниса Кунеллиса, друга и соратника Хайнера Мюллера, а также и моего». Теодорос Терзопулос
На Александринской сцене «Маузер» составляет театральную дилогию со спектаклем «Мамаша Кураж и её дети», созданным Теодоросом Терзопулосом в 2017 году.