Миниатюра что это такое в литературе
Как писать прозаическую миниатюру?
Прозаическая миниатюра — это малый литературный жанр. Это не короткий рассказ, не отрывок, не зарисовка. Это отдельная форма со своими задачами и смыслом.
Чтобы отличать миниатюру от эссе, притчи, очерка и анекдотов нужно понимать признаки миниатюры:
Очевидно, что написать хорошую миниатюру действительно трудно. Необходимо чувствовать язык, физически ощущать каждое слово, мыслить яркими и внятными образами. Но какие же шаги может соблюдать писатель, чтобы приблизить свою работу к малой форме? Как написать миниатюру?
Тренировки и неподдельное желание создавать миниатюры приведут вас к успеху, коллеги.
Он был так влюблён, что не выходил из дома и сидел у самой двери, чтобы сразу же обнять её, как только она позвонит в дверь и скажет, что тоже любит его. В голове звучал один вопрос: «Ты меня любишь?»
Но она не позвонила, а он сделался старым. Однажды кто-то тихо постучался в его дверь, а он испугался и убежал, чтобы спрятаться за шкаф…
Как-то вечером он стоял в трамвае и вдруг почувствовал, что кто-то тянет его за руку. Молодой солдат уступал ему место как пожилому человеку. Он смутился и сел: такое с ним случилось впервые. Отвернувшись к окну, за которым ничего не было видно, кроме ночной темноты, он вдруг почувствовал весь груз своих лет. С той ночи он заперся в четырёх стенах, но они не могли удержать его тоски.
Как-то утром он получил письмо из далёкого города. Вскрыв его, он обнаружил фотографию старой обнаженной женщины. Без всякой подписи, и пояснений. Он надел очки и отыскал в морщинистом лице знакомые черты: это была единственная женщина, которую он по-настоящему любил в своей жизни. Зная великодушие своей возлюбленной, он сразу понял смысл её послания. Догадавшись о его страданиях, женщина не постеснялась показать ему свое старое тело, чтобы он убедился, что чувства сильнее плоти.
Нас двое в комнате: собака моя и я. На дворе воет страшная, неистовая буря.
Собака сидит передо мною – и смотрит мне прямо в глаза.
И я тоже гляжу ей в глаза.
Она словно хочет сказать мне что-то. Она немая, она без слов, она сама себя не понимает – но я её понимаю.
Я понимаю, что в это мгновенье и в ней и во мне живёт одно и то же чувство, что между нами нет никакой разницы. Мы торжественны; в каждом из нас горит и светится тот же трепетный огонёк.
Смерть налетит, махнет на него своим холодным широким крылом…
Кто потом разберёт, какой именно в каждом из нас горел огонёк?
Нет! Это не животное и не человек меняются взглядами…
Это две пары одинаковых глаз устремлены друг на друга.
И в каждой из этих пар, в животном и в человеке – одна и та же жизнь жмётся пугливо к другой.
Миниатюра
Полезное
Смотреть что такое «Миниатюра» в других словарях:
Миниатюра — (франц. miniature, итал. miniatura, от лат. minium киноварь, сурик, которыми в древности расцвечивались рукописные книги), произведение изобразительного искусства, отличающееся небольшими размерами и тонкостью художественных приёмов.… … Художественная энциклопедия
Миниатюра — из французской рукописи XV столетия. МИНИАТЮРА (французское miniature, от латинского minium киноварь, сурик), художественное произведение (обычно живописное) малых размеров, отличающееся особо тонкой манерой наложения красок. Первоначально… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
Миниатюра — МИНИАТЮРА литературный термин, заимствованный из живописи. В живописи означает исполненную красками небольших размеров картинку, книжную заставку, концовку и т. п. Происходит этот термин от слова «миниум» название красной краски (киновари или … Словарь литературных терминов
МИНИАТЮРА — франц. miniature, ит. miniatura, от miniatores, от minium, сурик, потому что монахи в средние века украшали свои рукописи рисунками суриком. Маленький портрет или картина. Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык … Словарь иностранных слов русского языка
Миниатюра — (фр. miniature, лат. minium – киноварь, сурик) – художественное произведение (обычно живописное) малых размеров, отличающееся особо тонкой манерой наложения красок. Первоначально миниатюрой называли выполненные гуашью, акварелью и другими… … Энциклопедия культурологии
МИНИАТЮРА — (франц. miniature от лат. minium киноварь, сурик),1) художественное произведение (обычно живописное) малых размеров, отличающееся особо тонкой манерой наложения красок. Первоначально миниатюрами назывались выполненные гуашью, акварелью и др.… … Большой Энциклопедический словарь
миниатюра — реприза, интермедия, картина, нэцке, палех, нэцкэ, рисунок, юмореска, микроминиатюра, скетч Словарь русских синонимов. миниатюра сущ., кол во синонимов: 10 • интермедия (5) • … Словарь синонимов
Миниатюра — (от ит. miniatura Реклама и полиграфия
МИНИАТЮРА — и миньятюра, миниатюры, жен. (от лат. minium киноварь, сурик) (иск.). 1. Разрисованная красками прописная буква или небольшой рисунок в красках в старинной рукописи (филол.). Рукопись с миниатюрами. 2. Небольшая картина, отделка которой… … Толковый словарь Ушакова
МИНИАТЮРА — МИНИАТЮРА, ы, жен. 1. Небольшой рисунок в красках в старинной рукописи, книге. 2. Небольшая картина тщательной и изящной отделки, с тонким наложением красок. Миниатюры на бумаге, на фарфоре, на кости. Акварельные миниатюры. 3. Драматическое или… … Толковый словарь Ожегова
Миниатюра как жанр
Миниатюра отличается лаконичностью повествования, четкостью и отточенностью сюжета, особенной смысловой нагрузкой, которая вкладывается в некоторые слова и детали. Поток сознания, внутренний монолог, условно-ассоциативное мышление, импрессионистичность повествования свободно сосуществует в миниатюрах с образно-логическим рядом. Все это сочетается с обостренным интересом к философско-этическим, так называемым, вечным проблемам, что позволяет достигать в небольших по объему и очень лаконичных произведениях высокой степени художественных обобщений.
Столь развернутое и в чем-то противоречивое определение жанра объясняется тем, что миниатюра предоставляет на редкость большие возможности для экспериментов, для проявления авторской индивидуальности. Отсутствие жестких рамок, сложившихся канонов составляет основное отличие миниатюры от других малых прозаических жанров.
Размышляя о жанре как литературоведческом понятии, В. Е. Хализев отмечает, что «литература последних двух столетий (в особенности ХХ в.) побуждает говорить о наличии в ее составе произведений, лишенных жанровой определенности, каковы многие драматические произведения с нейтральным подзаголовком «пьеса», художественная проза эссеистического характера, а так же многочисленные лирические стихотворения, не укладывающиеся в рамки каких-либо жанровых классификаций» (36, 335). Далее, он выделяет два рода жанровых структур: во-первых, готовые, твердые, завершенные канонические жанры (например, сонет), и, во-вторых, жанровые формы неканонические: гибкие, открытые для проявления индивидуально-авторской инициативы (например, эллегия); эти жанровые структуры соприкасаются и сосуществуют с названными выше внежанровыми образованиями.
Следуя этому разделению и принимая во внимание определение, данное нами миниатюре, мы считаем возможным отнести ее к неканоническим жанровым образованиям. Отсутствие жестких жанровых канонов определяет многообразие индивидуально-авторских моделей миниатюры, поэтому особый интерес представляет история формирования этого жанра. (Среди исследований, посвященных этой теме, необходимо отметить работы Ю. Орлицкого.)
Как жанр миниатюра сформировалась не сразу. Долгие годы считалось, что миниатюры (стихотворения в прозе) И.С. Тургенева едва ли не единственный прецедент этого рода в русской классике, причем прецедент удачный, но удавшийся только одному писателю. Для литературы же ХХI века миниатюры в духе Тургенева неактуальны и невозможны, и до сих пор критики спорят о том, как их правильно называть.
По-мнению Ю.Орлицкого, и в России все тоже началось задолго до Тургенева. Так, прямые аналоги прозаической миниатюры в духе Тургенева можно обнаружить еще у Батюшкова, Жуковского, Теплякова, Сомова. А в 1826 году вышла в свет книга Федора Глинки «Опыты аллегорий, или иносказательных описаний, в стихах и прозе», в составе которой автор публикует целых двадцать пять прозаических миниатюр-аллегорий.
Ф. Глинка называет свои миниатюры «аллегориями», однако в них можно выделить разные намечающиеся (и развитые затем в «Стихотворениях» Тургенева) жанровые варианты:
с одной стороны, это собственно аллегория, объективно изображающая ту или иную ситуацию и делающая из этого изображения назидательный вывод;
Разрабатываются новые виды миниатюр:
развиваются собственно лирические, впрямую имитирующие «стихотворения в стихах»,
все чаще встречаются собственно прозаические, то есть безусловно эпические, фабульные миниатюрные,
(Эволюцию от лирической и повествовательной к эссеистической миниатюре можно увидеть на примере творчества А. Галунова, В.Розанова)
Наиболее значительные образцы жанра принадлежат здесь И. Бунину, создавшему в начале 1930-х гг., вслед за своими более ранними опытами, большой цикл миниатюр и вплотную примыкающих к ним маленьких рассказов «Божье дерево». При этом прозаические миниатюры И. Бунина начала 1930-х гг. первоначально публиковались автором на страницах парижских «Последних новостей» в небольших подборках-циклах «Краткие рассказы». В «Божьем дереве» явно преобладают лирические миниатюры, которые скорее можно назвать стихотворениями в прозе. Сближение стиха и прозы проявляется у Бунина не только в использовании традиционно поэтических художественных средств и приемов, но и в использовании метризации («Муравский шлях»), однако в целом Бунин, так же как Тургенев, обычно избегает метризации в малой прозе, перенося главный ритмический акцент на строфическую композицию.
В советский период развития русской литературы стихотворения в прозе, как и все прочие неканонические формы, окончательно отступают на второй план, а потом практически исчезают из книг и журналов. В Советской России миниатюра используется главным образом в «связанной» форме, в циклах и целостных книгах, прежде всего, «природоописателями» и философами М. Пришвиным и И. Соколовым-Микитовым. Хотя во многих случаях у Пришвина вообще невозможно провести строгой границы между собственно прозаической миниатюрой, способной полноценно существовать вне циклического образования, и равной ей по объему относительно самостоятельной главкой повести или очерка. Еще в большей степени это относится к вводимым писателем в ткань его прозы дневниковым записям.
Последовательно менялась строфика миниатюры. Здесь Ю. Орлицкий отмечает постепенное изменение принципов вертикального членения прозаического целого от использования нейтральной «большой» строфы к так называемой версейной: короткой и стремящейся к равенству одному предложению. Строго говоря, использование в малой прозе больших строф, часто охватывающих весь текст и тем самым вообще снимающих вопрос о строфической организации целого, оказывается приемом не менее значимым, чем пропорциональное уменьшение размеров строфы и/или составляющих ее предложений; в таком случае целый текст выступает как аналог астрофической композиции в стиховой традиции, как правило, напрямую отсылающей к идее моментальности впечатления или переживания и органической нечленимости мирообраза.
Таким образом, в процессе своего развития жанр миниатюры активно взаимодействовал с другими малыми жанрами (с рассказом, новеллой, с эссе), в результате чего появились названные выше жанровые разновидности, поэтому иногда сложно разграничить где собственно миниатюра, а где короткий рассказ, микроновелла или миниэссе.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Миниатюра в литературе: история, книжная, средневековая, русская, восточная
Техника изготовления книги
Книга (блок листов, покрытых искусственными знаками для чтения)- более узкое понятие, чем рукопись, которая может и не быть блоком. Рукописи имели форму либо свитка (более древняя форма), либо кодекса. Последние приобрели большую популярность с середины III века н. э. Все наши миниатюры являются иллюстрациями к кодексам.
Кодекс представляет из себя сфальцованные и скрепленные в корешке листы, иногда в переплете. Свое происхождение он ведет от деревянной записной книжки (лат. codex — обрубок дерева). Римляне заливали воск в углубление гладко обструганных кленовых или буковых дощечек так, чтобы навощенная поверхность лежала глубже краев, и связывали эти дощечки в пачки. На воске удобно было выцарапывать легко стирающиеся знаки. Для удобства дощечки зажимали в виде диптиха (т.е. двускладчатого). Такие диптихи были очень широко распространены в Риме.
В поздней античности переписывание книг и торговля ими были поставлены на широкую ногу. Письменные принадлежности продавались вместе с книгами в лавках, которые располагались на форуме или в специальных кварталах. Заглавия имеющихся книг писали на объявлении у входа в лавку. Это очень облегчало конфискацию неугодной правителю литературы. Однажды император Октавиан Август изъял таким образом в Риме из продажи сразу 2 тысячи экземпляров (для того времени это огромный «тираж») «Искусства любви» Овидия Назона. Помимо книжных лавок, существовало большое количество библиотек.
Средневековые кодексы, в отличие от античных, писались в основном на пергаменте, а не на вощеных дощечках. Древнейшая из дошедших до нас пергаментных книг относится к IV веку н. э. Пергамент производился сначала в малоазийском городе Пергаме, откуда и пошло название этого материала. Для изготовления обычного пергамента использовали телячьи, свиные, бараньи, козлиные и ослиные шкуры, а для тонкого и дорогого — шкуры ягнят и телят. На роскошные книги шла нежная кожа неродившихся телят, извлеченных с помощью кесарева сечения. На большую книгу требовалось забить целое стадо.
После обработки шкуру обрезали, придавая ей прямоугольную форму, складывали пласт в листы, которые затем разрезались и переплетались. Один сгиб шкуры давал два листа размером от 0,5 до 0,85 кв. м. каждый. Этот размер назывался in folio (т.е. в полный лист). При такой фальцовке получался фолиант — самая большая книга. Следующий сгиб, поперек, давал четыре листа, его называли тетрадион (греч. «четверной»); отсюда происходит слово «тетрадь».
Через посредство арабов в Европу пришла бумага. Этому способствовали норманнская экспансия XI в. на Сицилию и арагоно-леонская реконкиста XII в. Сами же арабы узнали секрет изготовления бумаги только с завоеванием Самарканда в 704 г. С XIII в. появляются официальные документы королевства Франции, написанные на бумаге. Рост городов, университетов и с ними рост спроса на дешевые письменные принадлежности повлек за собой широкое распространение бумаги. В XIV в. западноевропейская пергаментая книга начинает сдавать позиции бумажной. В XV в. пергамент используется уже достаточно редко.
C конца XIII в. европейские мастера начинают метить бумагу филигранями.
Древнейшие русские рукописи были написаны на пергаменте. Но наряду с ним в качестве материала для письма употреблялась береста. На бересте написаны грамоты XI в. и более позднего времени, которые впервые были найдены А.В.Арциховским во время раскопок в Новгороде.
Пергамент преобладал на Руси до XV в. Само название это пришло к нам довольно поздно, вероятно через посредство Западной Руси (в западнорусских рукописях нередко встречается слово «паркгаментъ»). В старинных же древнерусских текстах он называется «мех» или «кожа»; иногда называется «телятиной». Бумага начинает соперничать с пергаментом с середины XIV. Восточную бумагу завозили, вероятно, через Астрахань. Западную впервые завезли ганзейские торговцы через Новгород. В XIV в. использовалась в основном итальянская бумага. В XV и XVI вв. господствует французская бумага и появляется немецкая. Они могли проникать через Новгород и Ригу. В XVII в. французская бумага соперничает с голландской.
Когда мы произносим слово «книга»,обычно в воображении возникает переплет. Техника переплетного дела была следующей. Тетради пришивались к ремням, которые в свою очередь прикреплялись к деревянным доскам. Последние снаружи обтягивались кожей или дорогой тканью. Корешок переплета в Древней Руси делался плоским или округлым. Для сохранности книг к переплетам прикреплялись кожаные завязки или застежки. Последние состояли из двух ремешков, прибитых к нижней доске, с медными петлями на концах. На верхней доске были медные стержни, на которые надевались петли для того, чтобы застегнуть книгу.
По углам и в середине переплета для предохранения его от повреждений помещались металлические гвозди с головками или узорные бляхи (жуки, жуковины). В роскошных рукописях жуковины заменялись широкими угольниками и середниками, из меди и золоченой бронзы, а иногда из золота и серебра с изящной резьбой, чеканкой, эмалью и т.д. Тиснением украшалась и кожа переплета.
Переплеты некоторых евангелий окованы серебром и золотом и выложены драгоценными камнями. Таков оклад Мстиславова Евангелия XII в. (в нем имеются некоторые изменения, сделанные в XVII в.). Верхняя доска переплета украшена драгоценными камнями, жемчугом, финифтью и тонкой филигранью.
Орудия письма
Еще одним орудием письма в раннем средневековье был калам. Исидор Севильский в VI в. говорит о нем как о сопернике пера.
Каламарии (чернильницы) бытовали в трех основных видах. Издревле были известны спаренные сосуды для красной и черной туши. Другой тип чернильницы — чаще всего рог, тонким концом воткнутый в отверстие на пюпитре, — применялся книжниками, трудившимися в кельях и мастерских. Третий характерен для школяров, студентов и бродячих грамотеев, кочевавших с места на место и обслуживавших клиентов то на ярмарке, то возле ратуши, то при церкви.
Они носили с собой «непроливашку»-металлический конусовидный сосуд, у которого верх был шире дна и отверстие с длинной внутренней втулкой. Как бы ни плясал он в походном мешке, чернила не выплескивались. Там же лежали еще несколько постоянных спутников такого писца: сверток с чернильным порошком, губка для смывания ошибочно написанных букв, мел для подбеливания пятен, скребок для сглаживания естественных неровностей на пергаменте и подчистки клякс, связка перьев, инструменты для подчистки страниц (шило, линейка, металлический карандаш), подкладная доска и главная ценность- куски пергамента.
Постепенно птичье перо приобретает все более широкое распространение. В иконографии ирландских Евангелий оно появляется в VIII-IX вв., но только в руках евангелиста Иоанна. Другие евангелисты до IX века изображаются с каламом.
Все русские рукописи написаны пером. Письмо палочкой, тростью (каламом), изображаемое на некоторых миниатюрах евангелий, фактически уже не было в ходу. Писали преимущественно гусиными перьями, но упоминаются также лебединые и даже в одном случае павлинье перо (в рукописи 1307 г.) Прежде чем стать орудием письма, перо требовало предварительной обработки. Сначала его на короткое время втыкали в песок или золу. После этого с него можно было соскоблить ненужные перепонки.
Нагревание удаляло жир с пера и придавало ему упругость. Затем перо следовало очинить. С наружной стороны его конец срезался наискось с двух боков, а с противоположной стороны — до половины толщины пера. Таким образом получался полукруглый желобок, посередине которого делали короткий расщеп. Эти операции не всегда бывали удачными. Получались иногда плохие перья, на которые писцы жаловались в приписках к рукописям.
Для письма твореным золотом и иногда для киноварных строк употреблялась кисть.
Процесс написания книги
Написание книг осуществлялось, как правило, в отдельных помещениях. Ими служили в раннем средневековье обособленные кельи, предназначенные для самых искусных скрипторов. Их усилиями были сохранены элементы латинской образованности и заложена основа существования средневековой книги вообще. Носителями грамотности были в то время в основном лица духовные, и прогресс ее оказался тесно связан с деятельностью церкви. Наибольшую роль сначала играли бенедиктинские монастыри.
Постепенно в монастырях возникали скриптории — мастерские, в которых переписывали чужие книги, сочиняли свои, оформляли их и переплетали. Наиболее ценные экземпляры сажали на цепь, особенно при богослужении в церквях, где присутствовали посторонние. В библиотеках малых монашеских общин имелись десятки кодексов, в отдельных крупных общинах их могли быть сотни. Такие библиотеки составляли гордость конгрегации, отсутствие же книжного богатства порицалось. Получила хождение поговорка:»Монастырь без книг — что крепость без оружия». Некоторые библиотеки становились при этом хранилищами античного знания. Так, Йоркское аббатство в Англии собрало у себя труды многих римских авторов. Кодексы, созданные на месте, монахи считали своими духовными детьми; исполненные другими членами той же конгрегации — духовными племянниками; прочими пользовались, но не всегда их любили и нередко писали на них памфлеты.
В мире книг и тогда царила сильная конкуренция, правда, не материального характера, а организационная и идеологическая. Часто она перерастала в столкновения, отголоски которых встречаются на страницах рукописей. Прибывший в Германию в 1056 г. ирландский монах Мариан сразу вступил в распри с кельнским духовенством, противопоставлявшим взглядам «заморских глупцов» обычаи рейнской Франконии. Преемник Мариана и продолжатель его хроники, обращаясь к нему, уже пребывающему на небесах, и извещая его о кельнских новостях, сделал на полях рукописи такую приписку: «Теперь, Мариан, нам живется лучше; только вот ученики монастыря св. Маврикия дали мне пощечину и столкнули меня в отхожее место… Прошу читателей — пусть пошлют им проклятие!»
Монастырский скрипторий обычно размещался в отдельном здании: зал для писцов — на одном этаже, библиотека — на другом. Зал был многооконным, светлым. Близ окон стояли персональные пюпитры. Над каждым виднелась настенная надпись с молитвой или нравоучением. Посреди комнаты находился большой стол с запасными писчими принадлежностями. У малых столов сидели начинающие, которых еще не допускали к самостоятельному написанию книг. Армарий в молчании распределял жестами дневные задания. Одни ученики кроили пергамент. Другие ставили и пришивали заплаты на дырявые места в коже. Третьи драили пемзой поверхность листов. Четвертые шлифовали ее кабаньими клыками. Пятые посыпали толченым мелом, чтобы не растекались чернила. Шестые наносили циркулем точки через равные промежутки на полях страниц, клали линейку и металлическим карандашом чертили линии. Седьмые, поскольку нумерация страниц тогда отсутствовала, размечали листы, ставя на каждом разные буквы алфавита. После этого листы попадали к скрипторам — главным действующим лицам, которые за пюпитрами выводили на пергаменте черный текст. Тут наступала могильная тишина: ни один монах, кроме аббата или приора (его заместителя), не смел войти в такие часы в скрипторий.
Хотя работа скриптора считалась сродни молитвенному экстазу, мозоли на руках и занемевшие части тела убеждали в том, что труд этот еще и физически тяжел. Пьемонтский монах Леон, живший в X веке, жаловался, что труд писца сгибает ему спину, вонзает ребра в живот и питает все слабости бренного тела. У скрипторов было популярным латинское двустишие: «Тот не считает работой письмо, кто писать не умеет; пальцами пишем тремя, трудится весь организм».
Труд скрипторов тянулся неимоверно долго. Обычно за день они успевали написать несколько строк. Писали только при дневном свете. Спешить не разрешалось. Нередки были случаи, когда начинал кодекс один монах, продолжал другой, завершал третий или четвертый, о чем он и оповещал читателей на последней странице:
Радость этого писца вполне объяснима: теперь он мог быть уверен, что место на небесах ему обеспечено.
Причин такой медлительности было несколько. Это и официальный запрет на спешку, и то, что по-существу действительно некуда было спешить, ведь в заслугу ставился сам процесс богоугодной работы, а не результат. Наконец, выписывание и вырисовывание каждой буквы являлось воистину тяжким трудом.
Из скриптория отработанные на всех стадиях тетради уносили в переплетную, находившуюся поодаль, чтобы стуком не мешать писцам. Там готовые части кодекса переплетали, зажимая прессом в обтянутые кожей доски. Чтобы углы переплета не обтрепывались, к ним крепили металлические наугольники. Верхнюю и нижнюю крышки переплета стягивали застежками.
С автографов сочинителей в монастырях снимались копии. Копиисты любили оставить о себе какую-нибудь скромную память, хотя бы безымянную. Например, на полях одной рукописи видим рисунок со следующей философской надписью: «В изображении сем можешь меня ты увидеть. То, что ты видишь,-не все. Мыслью в меня углубись». Иногда скрипели перьями сразу десятки копиистов, если требовалось создать для рядовых верующих, особенно только что окрещенных язычников, серию одинаковых молитвенников, а также богослужебных книг для священников в новых приходах.
Самый грамотный лектор медленно и внятно диктовал по слогам, остальные писали под диктовку. Потом осуществлялась рецензия (лат. «проверка»), которая не мешала существованию множества описок. О причинах описок современники замечали: «Если произносим thalamus (брачное ложе), то копиист пишет calamus (тростник), ибо он использует, будучи монахом, писчую принадлежность, а не часть тела». Эти описки имеют определенное историческое и филологическое значение, поскольку по ним можно установить происхождение переписчиков, время их работы и локальные особенности диалектов как при прямых ошибках, так и в случаях, когда копиист пояснял на полях малопонятное слово параллельным термином из родного наречия. Конечно, ошибки такого рода гораздо легче исследовать в списках, составленных уже после того, как стали сочинять книги не на нивелирующей латыни, а на национальных языках.
Очень рано книгописание обросло всевозможными легендами и верованиями. Так, считалось, что за каждую букву, лично выведенную в фолианте, на том свете прощается по одному греху; когда в чистилище выяснилось насчет некоего монаха, что за ним числится букв больше, чем грехов, его вернули на землю, чтобы он добрал грехов до нужной цифры. По другой легенде, один скриптор, приступая к работе, увидел, что в келье нет свечей; не желая отвлекаться, он вознес молитву небесам, и тотчас поднятые пальцы его левой руки засияли, как светильники.
У писцов бытовали также свои обряды. Как только монах берется за перо, к нему на левое плечо немедленно садится черт. Он всячески старается помешать богоугодному делу, щекочет писцу шею, тянет за волосы, и вот уже дрогнула рука и упала на лист клякса. Поэтому всякий, прежде чем окунуть перо в чернильницу, отрекался от нечистой силы, трижды плюнув и дунув через плечо.
С XII века ситуация резко изменилась. Границы книги раздвинулись. Книжное производство перешагнуло пороги монастырей. С этого времени начинается эпоха готики, к которой относятся все наши французские миниатюры. Помимо всего прочего в эту эпоху происходит постепенное вытеснение из книги латинского языка и замена его национальным (рукописи, представленные в данном спецкурсе, все написаны на старофранцузском языке). Это явление связано со все более широким увлечением чтением среди светского населения, развитием университетов, общим повышением спроса на книгу, который монастырские скриптории уже не могли удовлетворить.
Во множестве появляются университетские пособия и лекции профессоров, всевозможные трактаты — исторические, политические, торговые, финансовые, крупные хроники, путеводители и рассказы путешественнников и просто бывалых людей, первые средневековые энциклопедии, светская художественная литература — эпос, рыцарские романы, фаблио. Многие сочинения пишутся на местных языках, господство латыни кончается. Она остается языком юристов, медиков, богословов и ученых, но постоянно вытесняется из всей обиходной литературы и особенно беллетристики. В книгу проникают зарождающиеся национальные языки. При этом сохраняется латинский алфавит, так что местные диалекты обрамляются на пергаменте и бумаге в прежнюю графическую форму.
Появляется все больше мастерских в городах, работающих на светского заказчика, который особенно ценил яркость книжного оформления.
Заказы существовали как массовые, так и индивидуальные, с учетом прихотей заказчика. Это была менее срочная и более тщательная работа. Но тем не менее времена, когда скриптор выписывал по три строчки в день, безвозвратно ушли: теперь заказчик не хотел ждать слишком долго. Горожане ценили свое время. А для писца, кормившегося быстротой пера, каждый день был на счету. Случалось, конечно, что переписчик загуливал. на такой случай обычно заключался договор о сроке исполнения книги. Сохранились договоры, предусматривавшие всякие житейские коллизии, как то: если писец, пренебрегши взятым заказом, погонится за более выгодным, то разрешается взять его в цепи и держать на месте, пока он не выполнит обязательств.
Вторым после светских ателье центром книжного дела явились университеты. Нуждаясь во всевозможных учебных пособиях, они организуют собственное книгопроизводство, сосредоточенное в стационе. Во главе его находился стационарий, который мог наладить процесс книгопроизводства тремя путями, в зависимости от конкретных обстоятельств. Во-первых, это мог быть лекторский диктант с оригинала аудитории с последующей считкой и сверкой текстов. Во-вторых, существовала так называемая система pecia.
В-третьих, стационарий имел возможность просто нанять писцов со стороны, выполнивших бы любую работу в условленный срок. В то время существовало уже достаточно много бродячих писцов, которые предлагали свои услуги в людных местах или же собирались в одном каком-то месте в надежде заработать пером на кусок хлеба и стакан вина. Так, в Марселе круглые сутки были открыты писцовые таверны, в Париже в XIV веке приобрела широкую известность улица Писцов, в Гамбурге XV века — Мост Писцов. Трудившиеся там всегда были готовы предложить свои услуги книжным заведениям. Для лучшего ведения дела стационарии уже с XIII века объединяются в корпорации, сразу нанимавшие уже сложившийся коллектив скрипторов и оформителей.
Вольные труженики пера и чернильницы тоже часто отказывались от малообеспеченной бродячей жизни и объединялись. Их мастерские, действовавшие в городах, где процветало цеховое ремесло, неизбежно также превращались в цехи. Источники говорят о цеховых организациях переписчиков, пергаментщиков, рубрикаторов, иллюстраторов, позолотчиков, переплетчиков и пр. Сложилась особая группа книжных ремесел, включая даже такую профессию, как изготовитель застежек для книг.
Через них велась соответствующая купля-продажа, и они приобрели ряд льгот, поскольку высшие учебные заведения взяли их под свое покровительство. По городским законам их считали юридическими родственниками университетских коллегий со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но и их держали под контролем. Лицо, торгующее книгами, могло назначать цену не выше двух процентов сверх себестоимости. Любой кодекс, вышедший в свет, выставлялся для продажи на пять дней в университете, и только после этого его можно было продать на стороне. Кроме того, купец лично отвечал за точность текста в продаваемых им книгах и при обнаружении ошибок подвергался наказанию.
На Руси, как и в Западной Европе, переписка книг считалась делом богоугодным, и писцов-монахов было много. Но были и миряне, профессионально занимавшиеся этим делом. В Древней Руси, а затем и в Московской, были школы, где, кроме чтения, учили и письму. Писец-монах работал обычно в уединении своей кельи, но со временем стали появляться и целые мастерские. Новгородская летопись середины XIV в. рассказывает об архиепископе новгородском Моисее, при котором был большой штат писцов: «многы писцы изыскавъ и книгы многы исписав». Как ни странно, даже в XVIII в. было много переписчиков книг, которые при этом работали за весьма незначительную плату. Многие предпочитали не покупать печатные книги, а делать заказы писцам на копии с них.
История буквы
В XII в. как тип минускула возникает готическое письмо. Процесс «готизации» письма (вызванный необходимостью экономить материал) протекал более-менее одинаково во всех странах Западной Европы. Буквы стали постепенно вытягиваться вверх, хотя их начертание пока не изменилось. Параллельно шел процесс все более тесного сцепления букв друг с другом, они соединяются штрихами, некоторые сливаются. К XIII в. готическое письмо приобретает вполне законченные формы. «Готизация» письма значительно удешевила книгу и способствовала ее распространению. Более подробно о проблемах латинской палеографии можно узнать из работ О.И.Добиаш-Рождественской, А.Д.Люблинской, Л.И.Киселевой, Т.В.Луизовой.
Древнейший вид письма древнерусских рукописей — устав. В.Н.Щепкин в «Учебнике русской палеографии» говорит о нем как о медленном, торжественном письме, имеющем целью красоту, правильность, церковное благолепие. В отчетливых архитектурных формах устава он видит отражение общего литургического характера письменности, присущего эпохе XI-XIII вв. В общем-то то же самое можно сказать и о маюскуле раннесредневековых западноевропейских рукописей.
Устав довольно рано уступает место полууставу. Появление полуустава, по словам В.Н. Щепкина, характеризует время, когда русская письменность перерастает литургические рамки. В связи с возрастающей потребностью в книгах полуустав выступает как деловое, профессиональное письмо, работающее на заказ и на рынок.
Господство полуустава начинается со второй половины XIV в. Когда в XV-XVI вв. вводилось книгопечатание, шрифт был отлит по образцу полуустава. Почти одновременно с полууставом появляется и настоящая скоропись. Как и полуустав, она сначала появилась у южных славян, от них перешла в русские юридические акты, а затем и в книги. Полуустав является типом письма переходного характера. От устава он отличается большей быстротой, а от скорописи — большей четкостью.
Книжная миниатюра Востока
Слово «миниатюра» происходит от латинского minium (красная краска, применявшаяся в оформлении рукописных книг).
Основными видами миниатюры являются: книжная, портретная и лаковая. Книжная миниатюра — выполненные от руки рисунки, цветные иллюстрации, а также другие элементы оформления (инициалы, заставки, концовки и т. д.) в рукописных книгах.
Для расцвечивания книги старые мастера обычно пользовались гуашью, акварелью и клеевыми красками.
Книжная миниатюра существовала уже в Древнем Египте, а также в античной культуре. В Европе и на Востоке (Индия, Персия) она достигла своего расцвета в средние века; однако появление в Европе в середине XV в. книгопечатания постепенно свело ее на нет.
Содержание миниатюр
Миниатюры XV века, в целом, отличаются от произведений XIV века по технике и манере исполнения. Живописная манера письма, свободный мазок уступают место графической манере. Строго очерченный контур, тонкий, изящный рисунок составляют основу изобразительного языка художника. Цвет приобретает более декоративный характер. Чередование ярких, локальных тонов, их контрастное звучание обогащают колорит, усиливают эмоциональное воздействие миниатюры.
Станковые миниатюры, которые до XVI века попадаются изредка, начиная с середины этого столетия выделяются в особый жанр. В отличие от книжных иллюстраций, в этих самостоятельных миниатюрах изображались главным образом простые явления жизни — охотничьи и боевые сцены, увеселительные и музыкальные собрания, придворные развлечения, портреты шаха и его вельмож, а в редких случаях — поэтические сюжеты из классической литературы
В мусульманской Индии миниатюра обретает чувственную объемность, появляется светотень. Характерный для Индии интерес к человеку породил новый жанр в миниатюре — портретный, с острыми психологическими характеристиками.
В первой половине 15 века появилась художественная школа в Герате, столице государства Тимуридов, туда переселяются лучшие художники Тебриза и Шираза. Её первый период связан с основанием в 1410-е гг. придворной мастерской рукописей (кетабханэ), конец — с завоеванием Герата в 1507 Шейбани-ханом. Развитие городской жизни и культуры феодального Герата создало необходимые предпосылки для расцвета искусства миниатюры. Книжная иллюстрация, находясь в стилевом единстве с монументальной живописью и прикладным искусством, приобретает небывалое дотоле значение в общей системе оформления рукописи. Уже в раннем Герате миниатюра отличается мастерством, уверенностью в изображении фигур людей, сложностью композиции.
Художники Герата обращали основное внимание на прорисовку людей, делая окружающую их сцену простым сопровождением и обрамлением. Благоуханная природа, полная ярких красок и гибких линий, весенний сад с цветущими деревьями, лужайки и окаймленные сочной зеленью ручьи, архитектура, изукрашенная растительностью и геометрическим орнаментом – все это образует декоративный фон, на котором разворачивается основное действие.
Обрамление книг
В основном, миниатюра выполняла функцию иллюстрации. Это позволяло дополнить художественный текст зрительными образами, делало чтение и понимание текста более легким и приятным. Миниатюра, всегда развивавшаяся на стыке литературы и живописи, сочетала в себе особенности как художественного, так и поэтического языка.
Камаледдин Бехзад (1450-1535)
В работах Бехзада появляется исключительное внимание к повседневной жизни человека. Картины Бехзада привели искусство миниатюры к его подлинному расцвету.
Бехзад является самым известным из мастеров персидской миниатюры, его называют «Восточным Рафаэлем», но прославился он, как создатель особого изобразительного стиля: геометричного, использующего для передачи смысла суфийскую мистику и символику цвета.
Бехзад рано остался сиротой и был взят на воспитание известным живописцем Мираком Наккашем, возглавлявшим в Герате дворцовую мастерскую по изготовлению художественных рукописных книг (по др. источникам, учителем Б. был Сеид Ахмед Тебризи). Бехзад пользовался покровительством тимуридского визиря Мир Али Шир Навэя. Ему благоволили Хуссейн Бейкар Тимурид и другие эмиры Герата. После падения династии Тимуридов в 1510, он был призван шахом Исмаилом I Сефеви в Тебриз где, как глава шахских художественных мастерских (с 1522 г.) и придворный художник, оказал влияние на развитие живописи сефевидского периода.
Он внес новые мотивы в персидскую живопись. Его миниатюры отличает сложность, но не запутанность, красочность, но реалистичность. Оставаясь в рамках условностей средневековой миниатюры (локальность цвета, плоскостность).
Камаледдин Бехзад в изображении человека и природы исходил из живых наблюдений, воплощая их с такой силой и убедительностью, какой до него восточная миниатюра не знала, фигуры людей в его работах лишены статичности, он сумел передать естественные и реалистические жесты и позы.
Его работы, высоко ценившиеся уже современниками, отличаются тонким выразительным рисунком, богатством цветовой гаммы, живостью поз и жестов изображенных людей; часто композиция разворачивается на двух смежных листах с большим числом персонажей и обилием точно найденных деталей.
Самые известные работы Бехзада – «Соблазнение Юсуфа» — иллюстрация к «Бустану» Саади (1488), миниатюры к произведениям Низами (1494-95), особенно иллюстрации к поэмам «Лейла и Меджнун» и «Семь красавиц», портреты Султан Хусейна и Шейбани-хана
В 13-14 вв. в Ширазе, столице Фарса, наблюдалось бурное развитие культуры. Это был период Саади, Кермани и Хафиза. Поэзия процветала, миниатюра тоже. Одной из самых важных работ миниатюристов этого периода был создание иллюстраций к «Шахнаме», и в Ширазе этим занималась большая группа художников. Ширазскую иминиатюру 14 в. отличает симметричная композиция, связь со стенными росписями, грубоватый рисунок, крупные фигуры людей, преобладание золота, красных и жёлтых тонов. Часто рисунок вписывался в текст, обрамляя его, подобно рамке.
В 16 веке поэзия стала чрезвычайно популярна по всей территории Ирана и Средней Азии, что обогатило искусство миниатюры новыми темами. Это было начало бурного развития во всех живописных школах Ирана. Тебризская миниатюра того времени служит примером доведенного до совершенства мастерства в изображении на ограниченном пространстве сложной сцены или пейзажа, например, здания дворца с частью двора перед ним, внутренним садом, фрагментом интерьера. Художники тщательно выписывают архитектурные сооружения, природу. Фигуры людей уже не статичны, а полны движения и более естественны. Высокий расцвет пережила Тебризская школа в 1-й половине 18 в. с приходом к власти Сефевидов.
Литература Ирана породила большое количество выдающихся произведений, способных вдохновить художников-миниатюристов. В конце 10 в. Фирдоуси создал бессмертную эпическую поэму «Шахнаме» (Книга Царей) — историю страны от сотворения мира до завоевания ее арабами (7в.). В поэме насчитывается около 50 тыс. бейтов (двустиший ).
Миниатюрист, глава тебризской школы миниатюры. Ученик Ага Мирека. Работал в шахской библиотеке и занимался художественным воспитанием шаха Тахмаспа I. Произведения Султана Мухаммада – иллюстрации к «Дивану» Хафиза, конец «Шахнаме» Фирдоуси, «Хамсе» Низами, отдельные миниатюры – отличаются динамичностью и изысканной гармонией композиции, тончайшей декоративностью колорита, чертами реалистичной выразительности в трактовке пейзажа, поз и жестов людей и животных. Исполнял также многочисленные портретные миниатюры, эскизы ковров с изображением сцен охоты, занимался ювелирным делом.
Реза Аббаси (1587-1629)
Реза Аббаси (1587-1629) – уникальный художник, ведущий художник Исфаганской школы живописи, мастер виртуозного искусства, сын придворного живописца Кали Ашгара и ученик известного Мусина. Получив художественное образование в мастерской отца, Аббаси еще в молодости был принят ко двору шаха Аббаса I. Исполнял жанровые сценки и портреты (в т. ч. пастухов, крестьян), редко — иллюстрации. Его миниатюры изображают как знатных придворных и изнеженных женоподобных юношей, «стройных, как кипарис», так и крестьян и пастухов, в импрессионистской манере, свойственной придворной живописи Сефевидов.
Заставки и титульные листы из древних рукописных книг
Как сообщают нам словари и энциклопедии, очень давно, когда ещё не было печатного дела, а евангелие и жития святых переписывались от руки, эти рукописные книги украшались иллюстрациями, заставками и изображениями заглавных букв, выполненными яркими красками. Так же украшались обложки, форзацы и титульные листы книг.
От латинского корня minium, который переводился как «киноварь, сурик» – красная краска – произошло слово миниатюра, обозначавшее яркие мелкомасштабные картинки. До современников дошли те первые миниатюры, которые сегодня являются памятниками истории.
Примером ответа на вопрос о том, что такое миниатюра в древности, служит заставка из Остромирова евангелия 1057 года – это одна из самых древних дошедших до нас книг.
Миниатюра в Федоскинском стиле
Постепенно произошёл перенос значения слова по размеру предмета. Сегодня на вопрос о том, что такое миниатюра, каждый ответит, что это что-то очень маленькое, но красивое. А произошло это из-за того, что в 18 веке стали появляться самые различные предметы искусства, имеющие чрезвычайно мелкие размеры, но выполненные с особой тщательностью, тонкостью и изяществом.
Например, в селе Федоскино купцом Коробовым было организовано козырёчное производство в 1795 году. Несколькими годами позже, под впечатлением от посещения в Брауншвейге фабрики Иоганна Штобвассера, Коробов производит реорганизацию своего производства. Теперь здесь начинают выпускать небольшие изделия из папье-маше – табакерки, напёрстки, шкатулки, бисерницы, которые украшают гравюрами, картинами и покрывают лаком.
В эти годы на вопрос «что такое миниатюра» отвечали: «Маленькие, изящно выписанные картины». Федоскинская живопись очень ценилась в прошлые века. Изображались на ней сюжеты из деревенского быта: запряжённые лошади, чаепития, народные празднества и гуляния, романтические свидания. Группа талантливейших художников и ныне блюдут традиции стиля Федоскинской росписи, и миниатюра продолжает создаваться, радуя и восхищая ценителей изобразительного искусства.
Скульптуры в крошечных бутылках
Итак, значение слова миниатюра сегодня – это произведение любого вида искусства, отличающееся изяществом, тщательностью исполнения и чрезвычайно малым размером.
Интересны в этом плане работы японского художника-скульптора Акинобу Изуму, который удивляет мир своими непревзойдёнными талантливыми миниатюрными скульптурами в крошечных бутылках.
В прозрачной колбочке высотой 22 мм и 12 мм в ширину Акинобу умудряется воплотить целый мир! Малюсенький велосипед и скелет тираннозавра, крохотные фигурки влюблённых и корабль викингов, скамеечка, которая меньше спичечной головки, помещённые в удивительно мелкую прозрачную тару, не могут оставить равнодушным ни одного зрителя.