Мизогиния у женщин что
Почему женщины ненавидят: что такое женская мизогиния и как она влияет на гендерное равенство
«С девочками сложнее»
Насте З. 24 года. Она работает учителем, большую часть времени проводит в женском коллективе. У нее есть подруги и вне работы, но при этом с детства она больше стремилась общаться с мальчиками.
«Мне казалось, что с девочками сложнее, — объясняет Настя. — Они редко играли в подвижные игры, потому что боялись порвать платье или испачкаться. Они могли не принять в свой круг, если у тебя, не дай бог, такая же игрушка. Они часто обижались на ерунду. А с мальчишками все было гораздо проще».
Внутренняя настороженность по отношению к женщинам сохраняется у нее до сих пор. Девушка признается, что если встанет выбор, то она предпочтет мужскую компанию женской, потому что «никогда не знаешь, как поведет себя женщина, если в компании окажется мужчина, который ей нравится». «Мизогиния ли это? Да, наверное. Но избавиться от этого очень сложно, это уже слишком глубоко внутри», — говорит она.
«Женщины — второй сорт, но я среди них буду первой»
Оксфордский словарь определяет мизогинию как неприязнь, презрение или укоренившееся предубеждение в отношении женщин. В случае с женской мизогинией — все то же самое, только источником женоненавистничества выступают сами женщины.
Гендерные эксперты различают два вида этого явления. В первом случае негативное отношение женщина направляет на других женщин, во втором — на саму себя, то есть проявляет внутреннюю мизогинию.
«Причины первой очевидны, — считает гендерный эксперт, организатор фестиваля Moscow FemFest Ирина Изотова. — Мы растем в мизогинной среде, в культуре, где считается, что женщина не может составить конкуренцию мужчине в науке, в бизнесе, что ее место — на кухне. Кроме того, реклама, массовая культура сексуализирует образ женщины, позиционирует ее как объект сексуального желания мужчины и только. Естественно, девочки и сами себя, и друг друга начинают воспринимать так же».
Как отмечает Изотова, в такой среде женщинам ничего больше не остается, кроме как «стратегии выживания».
«Девушки размышляют так: «Да, пусть женщины — второй сорт, но я среди них буду первой». И так начинают усваивать ту же мизогинную риторику», — рассказывает эксперт.
Корни внутренней мизогинии также идут из культуры, считает кризисный психолог, координатор психологической службы «Кризисный центр для женщин ИНГО (Институт недискриминационных гендерных отношений)» Елизавета Великодворская.
«Социальная природа человека так устроена: мы хотим нравиться, хотим, чтобы нас принимали в обществе, не подвергали остракизму, — объясняет психолог. — Поэтому в общем и целом стараемся соответствовать нормам социально одобряемого поведения, которые конструирует общество. И если в этом обществе стереотипно считают, что мужчина будет сильным устойчивым лидером, а женщина скорее «истеричка» и непонятно, что от нее ждать на руководящем месте, то, конечно, эта идея может осесть так глубоко в сознании, что поневоле у женщин будет формироваться неуверенность в себе, сомнения: действительно ли она сможет стать хорошим руководителем или ее место все-таки за мужчиной, а роль — лишь вдохновлять и поддерживать?»
Программный координатор Фонда имени Генриха Бёлля и гендерный исследователь Ирина Костерина уточняет, что внутренняя мизогиния часто проявляется в виде синдрома самозванца.
«Если мы посмотрим, как идут публичные дискуссии, то увидим, что женщины очень часто боятся задать вопрос, потому что им кажется, что они скажут какую-то глупость. Боятся поднять руку, боятся возразить. Это и есть внутреннее проявление мизогинии», — говорит Костерина.
«На всех мужчин не хватает»
Ирина Костерина отмечает, что в России есть особая специфика мизогинии, связанная с демографической ситуацией: мужчин гораздо меньше, чем женщин. Отсюда конкуренция между последними становится выше.
«В российском обществе действует неопатриархат, — подчеркивает Костерина. — То есть у женщины есть основные человеческие права, но при этом все еще сильна установка, что нужно обязательно найти себе спутника жизни. Без мужчины женщина считается несостоявшейся. Поэтому на ранних этапах социализации девочек готовят стать женой, матерью. Но на всех мужчин не хватает. А адекватных мужчин совсем не хватает. Поэтому начинается острая конкуренция, у женщин по отношению друг к другу появляется недоброжелательность, предубеждение, осуждение».
По этой же причине в России так популярны бьюти-процедуры. Стремление подогнать себя под некие стандарты красоты связано с желанием быть более успешной в этой гонке. Но эксперты подчеркивают: установка, что за партнера нужно бороться, — миф. Она выгодна мужчинам для поддержания патриархата.
«Сейчас я вижу, что постепенно женщины становятся более самодостаточными, им не нужно просто схватить мужика, они ищут здоровое отношение к себе. На этом фоне в конкуренции уже нет такой нужды», — замечает Ирина Изотова.
«Ну, понятно — баба за рулем»
«Декларируя ртом принцип равенства, я могу, если меня на дороге поставят в неудобное положение, брякнуть: «Ну, понятно — баба за рулем», — рассказывает журналист Настя Перкина. — Хотя сама я те еще фортеля могу выкинуть и знаю, что это никак не связано с моим полом. Но при этом если у меня сломается кран, то я скорее выберу сантехника-мужчину, чем женщину. И я не могу объяснить почему».
С мизогинными установками девушка борется на сеансах психотерапии. «Когда я была маленькая, то очень любила читать рассказы про Ленина (не надо смеяться), где всякие мальчики, похожие на кузнечиков, хулиганили и не плакали, потому что это «как девчонка», — вспоминает Настя. — Мне казалось, что все это похоже на моего папу, а я хотела быть как он. Так я себе запретила плакать и не плакала где-то до тринадцати лет. Потом, правда, эти стоические приколы вылились в некоторые проблемы с выражением чувств. И самое ужасное в том, что я продолжаю не давать выход чувствам, потому что «мужики так себя не ведут». Хотя я понимаю, что, во‑первых, мужики ведут себя по‑разному, а во-вторых, это просто несостоятельный аргумент».
«Что ты сделала для своего мужа, чтобы он тебя не бил»
Мизогиния, в частности женская, в той или иной степени существует во всех странах. Но при этом в Европе, Скандинавии или Великобритании патриархальные установки в обществе слабее, чем в российском, а идеи феминизма более популярны. Это отражается на представлении женщин о себе и их самоуверенности. Так, например, в Финляндии большая часть кабинета министров — женщины. В правительстве Эстонии — половина. При этом и президент страны, и премьер-министр также женщины.
Кроме того, в западных странах есть система, позволяющая не провоцировать мизогинию, а наоборот, защищать права женщин.
Неприязнь к своему полу существует и на государственном уровне. Как отмечает депутат, одна из авторов законопроекта о профилактике домашнего насилия Оксана Пушкина, солидарности в вопросе защиты прав женщин между депутатами Госдумы нет.
«Думский комитет по вопросам семьи, женщин и детей седьмого созыва, где я была одним из заместителей, начинал очень дружно, — вспоминает Пушкина. — Помню мой тост по окончании первого года работы: «Девочки! За нас! За то, что мы не скатываемся до бабизма, не выясняем, кто круче, а просто работаем, взявшись за руки!» На тот момент я так чувствовала. А потом появился закон о профилактике домашнего насилия, закон о беби-боксах (местах, где можно анонимно оставить новорожденного ребенка для его передачи государственным органам), закон о гендерном равенстве, закон о выводе абортов из ОМС. И наш Комитет разделился на два лагеря. Я со своими прогрессивными инициативами осталась в меньшинстве. Мы так все возненавидели друг друга к концу работы Госдумы, что даже не попрощались».
«Сразу понимаю, откуда она взяла этот Cayenne»
Социологи Ольга Савинская и Елизавета Захарова из НИУ ВШЭ в 2017 году провели исследование о причинах женской мизогинии в российском обществе. Результаты до сих остаются актуальными. Исследовательницам удалось выяснить, что наиболее ярко женская мизогиния проявляется в виде осуждения привлекательности. Если женщина активно демонстрирует свою сексуальность, то чаще всего в глазах других женщин она либо наделена низкими интеллектуальными способностями, либо несостоятельна в вопросах жизненных достижений, либо стремится найти себе попечителя.
Как рассказала Esquire одна из авторов исследования Ольга Савинская, от респонденток можно было услышать в том числе и такие фразы: «Ты приходишь в спортзал — там, значит, бегают девочки в коротеньких шортиках и топиках, они ведь явно пришли не заниматься», «Я, когда вижу женщин на крутых машинах, Porsche Cayenne там, сразу понимаю, откуда она взяла этот Cayenne» и другие.
Кроме того, в ходе исследования 42% опрошенных заявили, что главные обязанности женщин — ведение хозяйства и воспитание детей. При этом выполнение этих обязанностей воспринимается не только как приоритетное, но и как естественное.
По 18% опрошенных заявили, что женщинам интеллектуальные способности не свойственны и в принципе для них не важны.
6% убеждены, что равенство между мужчиной и женщиной возможно только через трудовую занятость. При этом демонстрация сексуальной привлекательности порицается.
И еще 6% рассматривают мужчин как привилегированный класс и считают, что женщина никогда не сможет реализоваться самостоятельно и быть наравне с мужчиной.
Кроме того, согласно исследованию Mail.ru Group о кибербуллинге, чаще всего женщины пишут агрессивные посты и комментарии в адрес других женщин из-за зависти (об этом заявили 25% опрошенных) и комплексов (24%). Также среди причин женской мизогинии в интернете — ревность (15%), обвинения в излишней откровенности (13%), плохое воспитание (7%), разница в религиозных мировоззрениях (5%), повышенные требования и идеализация женщины (12%).
«Необходим аудит человеческой культуры»
Изменить положение, по мнению опрошенных Esquire экспертов, можно просвещением и изменением массовой культуры.
«Исцелять общество можно с помощью практик осознанности, здоровой коммуникации, здорового мышления: то есть нужно отслеживать, как и что ты говоришь, как ты думаешь, есть ли в этом логика или это вообще некорректное мышление. Плюс необходим аудит человеческой культуры и корректировка образа женщины в ней. Перед глазами должны быть разные ролевые модели, а не только мать, жена и любовница», — считает Ирина Изотова.
Тем не менее эксперты признают, что за последние пять-семь лет в российском обществе произошли серьезные изменения — женщины стали чаще проявлять заботу друг о друге, стала развиваться культура сестринства. При этом до полной победы над мизогинией и феминизма как равенства полов нам еще далеко.
«Нельзя сказать, что в России популярны идеи феминизма как равенства полов. Об этом пишут в модных медиа, говорят в молодежной прогрессивной среде. Но если мы возьмем среднестатистического человека среднего возраста, у него нет никаких феминистских идей. Большинство по‑прежнему считает, что, например, уход за детьми, пожилыми и домом — это женская обязанность», — делает вывод Ирина Костерина.
Что такое внутренняя мизогиния и как она портит нам жизнь
Высмеивание подруг за бьюти-процедуры — это она. Желание быть непохожей на «типичную женщину» — тоже. Мы задали вопросы о внутренней мизогинии Ане Филистович — активистке и специалистке центра по продвижению прав женщин «Её права». Она объяснила, почему важно замечать мизогинию в себе и других и бороться с ней.
У этой статьи есть аудиоверсия. Если вам удобнее слушать, включайте подкаст.
Мизогиния — что это вообще такое?
Мизогинией называют предвзятое отношение, неприязнь и даже ненависть к женщинам.
Женоненавистническое поведение — прямое следствие патриархального тезиса: женщина во всем уступает мужчине. А если в чем-то и преуспевает — это ценится меньше или воспринимается как исключение из правил.
Мизогинию придумали феминистки? Её раньше не было?
Концепция мизогинии стала предметом обсуждения не так давно, а вот мизогинные практики — неизменная составляющая даже древних культур.
В социальных системах разных времен были особые правила для женщин: это и отсутствие права голоса, и запрет на владение имуществом, и невозможность распоряжаться собственным телом.
Другими словами, мизогиния — непременное свойство патриархальных реалий любого времени.
А внутренняя мизогиния — это как?
Это женоненавистничество внутри женской группы. В академических кругах его называют интернализованным сексизмом. Работает это так: женщины непроизвольно перенимают сексистские установки и используют их против других женщин. Или даже против самих себя — это зовётся аутомизогинией.
Женщина находит себя недостаточно умной, привлекательной или успешной, сравнивает себя с представительницами своего пола и заданными обществом стандартами.
Это выливается в острую самокритику, трудности с самооценкой и прочие психологические проблемы.
Это все на словах, а можно примеры?
Почему женщины просто не перестанут ненавидеть друг друга?
Внутренняя мизогиния — закономерное развитие «классической» мизогинии со стороны мужчин. Патриархат предлагает чёткую дихотомию «мужское-женское». Из всех источников мы слышим о женской несостоятельности, глупости, чрезмерной эмоциональности — и, напротив, о сильных, серьёзных, умных мужчинах. «Вести себя как мужчина» — похвала, «вести себя как женщина» — осуждение.
Даже сейчас, в век пересмотра традиционных гендерных ролевых моделей, идея о том, что «мужчина лучше», определяет поведение многих людей. Это вынуждает женщин неосознанно дистанцироваться от своей половой принадлежности. Они надеются приблизиться к привилегированному мужскому обществу и повысить собственный статус в сравнении с другими женщинами. Но на самом деле только укрепляют мнимые различия между полами. Получается замкнутый круг.
И как разорвать этот замкнутый круг?
Стараться замечать мизогинию вокруг и внутри себя и противостоять ей. Есть маркеры, по которым легко распознать мизогинное поведение (а не просто критику или негативные эмоции к конкретному человеку). Это, например, обобщение по гендеру, стереотипы. «Все бабы дуры», «женщины такие поверхностные» — мизогинная практика, а не конструктивная претензия к определенной женщине.
«Мужественность» и «женственность» — абстрактные понятия, придуманные нами. Именно мы вложили определенные смыслы в эти слова. В реальности люди обладают разными интересами и взглядами вне зависимости от пола и гендера.
МнениеЖенская мизогиния:
Что заставляет нас
презирать свой пол
Разбираемся в стремлении дистанцироваться от других женщин
Нужно ли сегодня в атмосфере дискуссий о феминизме и равноправии доказывать, что женщины не хуже мужчин? Удивительно, но да. Убеждение, что женский пол «недотягивает» до мужского, отношение к женщинам как к созданиям преимущественно глупым, слабым или опасным — всё это мизогиния, или, другими словами, женоненавистничество. Разлитое в обществе невидимым слоем, порой в умиленно-покровительственной форме, оно закреплено в народной мудрости («курица не птица, баба не человек») и даже в философских трудах. Шопенгауэр предлагал считать женщину «родом промежуточной ступени между ребенком и человеком», а Отто Вейнингер радикализировал тезис и заявил, что «женщина — ничто». В итоге на свет появляются книги с заголовками вроде «Конец феминизма: чем женщина отличается от человека», и не стоит принимать их за частный случай мракобесия.
Текст: Елена Низеенко
Оправдание изнасилований женщин
и шутки про «телочек» — лишь часть того, что делает мизогиния с обществом
В сознании людей, подверженных мизогинии, мужчина за рулем дорогой машины ее заработал, а женщина — «насосала» и, садясь за руль, тут же становится причиной смертельной опасности на дороге. В свою очередь, ум, решительность и способность логически мыслить будто бы достаются мужчинам по умолчанию и праву рождения. Подобные стереотипы дают возможность делить людей на высший сорт и сорт похуже, пронизывая все сферы жизни и конструируя сложную сеть иерархий, основой которой остается мнение, что женщины во многом или во всём уступают мужчинам. Этот патриархальный тезис, который многие принимают за аксиому, определяет конфигурацию властных отношений в обществе, создает платформу для дискриминационных настроений по половому признаку и формирует поле неравных возможностей.
Однако не стоит думать, что мизогиния свойственна только мужчинам. Существует понятие внутренней мизогинии, когда женщины поддерживают стереотипы «все бабы — стервы», «женщины не способны логично мыслить» или «сама напросилась», соглашаясь, что «тут не поспоришь» и «так оно и есть». Проблему внутренней мизогинии и ее вредоносности поднял феминизм, и именно он предложил и стал использовать практики ее распознавания и ликвидации. Отслеживая примеры и женоненавистнические фразы-маркеры среди женщин, феминистская оптика дает возможность разбираться, как мы становимся агентами самодискриминации, к каким последствиям это приводит и как с этим бороться.
Столь негативное отношение к своему же полу вроде бы парадоксально, но из-за того, что оно повсеместно, женская мизогиния никого не шокирует. К тому же, продемонстрированная «своими», негативная оценка «слабого пола» вызывает больше доверия и выглядит неоспоримой данностью, с которой соглашаются даже сами женщины. Мизогиния льется из приемника голосом Ирины Аллегровой («все мы бабы — стервы»), со страниц женских изданий («мне проще общаться с мужчинами») и даже из уст знаменитых активисток («миллионы телочек, желающих слабости и подчинения»). Если умножить такие реплики на количество раз, которое они звучат каждый день, становится ясно, что проблему не стоит недооценивать.
Подчеркнутое презрение, а то и ненависть к своему полу берется не на пустом месте и не от хорошей жизни. Использовать внутренне-мизогинические практики мы начинаем вынужденно, зачастую неосознанно рассчитывая на «дивиденды» в виде социального одобрения. В первую очередь это дает чувство принадлежности к мужскому, более привилегированному обществу, повышение собственного статуса в сравнении с другими женщинами и в конечном итоге более комфортную позицию в условиях патриархата. Негласные установки, что вести себя «как баба» — плохо, а «как мужик» — наоборот, хорошо, приводят к тому, что у женщин возникает желание дистанцироваться от «телочек» и в целом от своего пола, осуждая «женские» черты, а также перенимать мужские модели поведения. Наверняка многие из нас могут вспомнить, как предпочитали вести себя «по-пацански», а в крайних случаях — выбирать исключительно мужской круг общения, воспроизводя патриархальную логику и подтверждая, что «говорить с женщинами особо не о чем».
«Женщины» и «мужчины» — это абстрактные группы, придуманные и наделенные определенными смыслами нами самими
Подобные предубеждения против своего же пола порождает и традиционное разделение профессий и интересов по гендерному признаку: на «умные-мужские» (спорт, наука, политика) и «глупые-женские» (вязание, кулинария, мода). Даже в адрес Wonderzine регулярно звучат обвинения, что изданию для современных и прогрессивных женщин негоже писать о нарядах, рецептах еды и косметике. Как вспоминает выпускница историко-филологического факультета РГГУ, «в нашей интеллектуальной компании считалось приличным носить джинсы, кеды и большие рюкзаки, а на всех нарядных девушек я все годы своей университетской жизни смотрела свысока, полагая их без исключения дурочками. Высшим же шиком бытового поведения для девушки считалось умение пить водку без запивки и без закуски: когда один юноша заметил, что я «пью водку по-мужски», счастью моему не было предела. Сейчас, конечно, вспоминать об этом смешно». В результате «девичьи разговоры», «девичьи мысли» и «девичьи интересы» в народе характеризуются как бессодержательные, бессмысленные и ничтожные — и эти взгляды зачастую разделяют и сами женщины.
Другой триггер женской мизогинии связан с внутренней иерархией в женской среде. Женские роли ограничены разнообразными рамками: национальности, телесного соответствия канону, возраста, репродуктивных способностей, сексуальности и так далее. На их основании и формируется некий унифицированный «идеал» женщины. Всё разнообразие личностей, характеров, увлечений и способностей сводится к единой позиции «Женщина», с фиксированным набором предписаний и возможностей. Это, в свою очередь, вынужденно иерархизирует женщин по степени соответствия шаблону и заставляет соревноваться между собой за право быть лучшей из подобных, а не наслаждаться своей уникальностью. Этот же эффект постоянной «женской конкуренции» дает и публичная радикализация «змеиной», «вражиной» сущности женщин, подпитывающая недоверие к другим женщинам, а также ставящая под сомнение возможность полноценной женской дружбы и взаимной поддержки.
Внутренняя мизогиния также концентрируется там, где артикулируется позиция «сама виновата» — где ищутся и находятся причины для избиения или изнасилования женщин. В комментариях к нашумевшей трагедии Татьяны Андреевой можно увидеть еще одну грань внутренней мизогинии в случае изнасилований: мысль о том, что самооборона — это не по-женски. Жутковатая «нормализация» женщин предполагает, что активная позиция защиты невозможна, а то и уголовно наказуема. Мизогинический посыл трактовок этой истории в том, что «нормальная женщина»: а) не окажется в мотеле; б) не окажется в ситуации склонения к тому, чего ей не хочется (секс по принуждению); в) поймет опасность ситуации заранее и не попадет в такую ситуацию в принципе. Если женщина в ситуацию таки попала, значит, с ней что-то не так.
Мизогиния преподносится как вопрос надуманный и несерьезный в мире,
где есть «проблемы поважнее»
При этом мизогиния зачастую преподносится как вопрос надуманный, несерьезный и неполитический в мире, где есть «проблемы поважнее». У самого термина мизогиния, как и у феминизма, сложились негативные коннотации — в итоге вместо того, чтобы высвечивать проблемные зоны существования женщин, сами эти понятия требуют оправданий и объяснений еще на этапе входа в общественные дискурсы. Хороший пример — недавняя бурная дискуссия по поводу использования слова «телочка». Позиция феминисток, настаивающих на неуважительном подтексте этого слова и его связи с более жесткими формами дискриминации женщин, воспринималась многими как «бабья дурь», не имеющая ничего общего с решением «серьезных» проблем.
Площадки для женоненавистничества не единичны и не ограничиваются фейсбучными спорами про «телочек». Если в профессиональной сфере директорки подбирают персонал, исходя не из профессиональных и личных свойств потенциального специалиста, а из нежелания работать в женском коллективе — это внутренняя мизогиния. В академической среде женщины могут блокировать институциональное развитие женщин при активном продвижении мужчин в академической карьере, выдвигая на меру весов не научные достижения кандидатов, а половую принадлежность. Телесность, сексуальные практики, отношения с собственной репродуктивностью — сферы, где каноничные представления о «нормальности» оформляются в систему, обнаруживающую и стигматизирующую «ненормальных». Такого рода действия и практики поддерживают костер внутренней разобщенности и ненависти женщин друг к другу, подпитывая его не только снаружи, но и изнутри.
Видеть мизогинию вокруг себя — значит понимать, что некоторые неприятные моменты в жизни могут быть связаны не с отношением к конкретной женщине, а с отношением к ней как части группы людей определенного пола с набором унифицированных признаков. «Ты дура, не потому что дура, а потому что баба». Агрессию и презрение, адресованные к группе, можно и нужно опознавать. А дальше нужно решать, задавать ли вопросы только к тому, что делать с последствиями агрессии, или же попробовать менять собственные рамки комфорта и конструировать собственную позицию относительно конкретных людей (а не их пола), стараясь преодолеть рамки мизогинии. Может статься, каждая из нас использует мизогинические формулы в своей жизни — эти коды не так легко распознать, когда они направлены вовне. Знание это также помогает осознавать свои собственные предубеждения и предрассудки. Выводить их на поверхность, делать видимыми — шаг в сторону поддержки всех женщин в их разнообразии и самой себя не в последнюю очередь.
Рожать, отстаивать свои интересы, быть активистками, с удовольствием домохозяйничать, стремиться к карьерной состоятельности — любая активность хороша до поры, пока не вменяется как единственно верная для каждой женщины мира. Оправдание изнасилований женщин и шутки про «телочек» — лишь часть того, что делает мизогиния с обществом. Когда женоненавистничество становится плотным и предельно реальным фоном жизни каждого человека, общество дробится в соответствии с риторикой патриархата. Противоядием для нас может стать понимание, что «женщины» и «мужчины» — это абстрактные группы, придуманные и наделенные определенными смыслами нами самими. Ведь в первую очередь мы — люди. Глупость, решительность, эмоциональность, стремление завести детей, профессиональность — по большому счету, это всё про человека. Какого она или он пола, вопрос второстепенный.
Если использовать фильтр на мизогинию в повседневности, можно обнаружить, как по-новому переосмысляются некоторые вещи. Например, стереотипная фраза «если женщину избили, это она сама напросилась» перестает быть констатацией «природной» способности женщины «довести» мужчину до физического насилия. Вопросы уже можно ставить по-другому: хотим ли мы быть участниками сообщества, в котором бить/избивать людей любого пола — это нормально; как сформировалось представление о допустимости физического рукоприкладства в отношениях; стоит ли игнорировать тот факт, что поддержка и сплоченность женщин против рукоприкладства — это выгодная стратегия становления новых позиций для женщин, где серая зона домашнего насилия как минимум начинает освещаться законодательно и так далее.
В целом внутреннюю мизогинию можно назвать эффективным инструментом для конструирования разобщенности женщин. Пелена из предрассудков, стереотипов, клише и ненависти окутывает патриархальное общество, иерархизирует женщин, вменяет унифицированный вариант «нормы» в нашем поведении, запросах, ожиданиях друг от друга и от себя. При этом внутренняя мизогиния уводит женщин от себя так далеко, как только может. Она объективирует и разделяет нас, а также заставляет смотреть друг на друга через призму вечной конкуренции.