Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление

Помогите с русским, нужно расставить знаки препинания и составить схемы предложений

Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть картинку Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Картинка про Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступлениеКак правильно расставить знаки препинания в данных ниже предложениях и составить их (предложений) схемы? Вопрос задать несложно.

1) [Я полюбил Настю всем пылом своей души], [я готов был на всё, (чтобы только она была моей), и искал только случая], (чтобы сказать ей о моей любви).

Сложная синтаксическая конструкция с бессоюзной и союзной (подчинительной) связью, состоящая из двух частей, между которыми связь бессоюзная.

Первая часть – [Я полюбил Настю всем пылом своей души].

Вторая – [я готов был на всё, (чтобы только она была моей), и искал только случая], (чтобы сказать ей о моей любви) – представляет собой сложноподчинённое предложение с параллельным (неоднородным) подчинением двух придаточных.

Вопрос к первому придаточному задаём от первой части СПП: готов был на всё С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ? Оно обстоятельственное цели. Вопрос ко второму придаточному задаём от существительного СЛУЧАЯ во второй части главного предложения: КАКОГО случая? Оно определительное.

Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть картинку Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Картинка про Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление

2) [Мои спутники знали], (что (если нет проливного дождя), то назначенное выступление обыкновенно не отменяется).

Сложноподчинённое предложение с последовательным подчинением двух придаточных.

Придаточное первой степени – (что назначенное выступление обыкновенно не отменяется). Оно присоединяется к глаголу-сказуемому в главном предложении при помощи союза ЧТО и на вопрос ЧТО знали? отвечает. Это придаточное изъяснительное.

Придаточное второй степени – (если нет проливного дождя). Оно присоединяется к придаточному первой степени при помощи союза ЕСЛИ… ТО и на вопрос ПРИ КАКОМ УСЛОВИИ? отвечает. Это обстоятельственное придаточное условия.

Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть картинку Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Картинка про Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление

3) [Иван Ильич дошёл до набережной, свернул на мост и, (когда ветер рванул полы его пальто), – вспомнил], (что надо бы найти всё-таки извозчика), но [сейчас же забыл об этом]. Тире перед сказуемым ВСПОМНИЛ – знак лишний, но, к сожалению, оно есть у А. Н. Толстого. Уж не знаю, сам писатель его поставил или с корректором ему не повезло. В схеме я его пропустила, так как к виду предложения оно не относится.

Сложная синтаксическая конструкция с союзной сочинительной и подчинительной связью, состоящая из двух частей, между которыми связь сочинительная (союз НО).

Первая часть – [Иван Ильич дошёл до набережной, свернул на мост и, (когда ветер рванул полы его пальто), – вспомнил], (что надо бы найти всё-таки извозчика). Она представляет собой сложноподчинённое предложение с параллельным (неоднородным) подчинением двух придаточных.

Первое придаточное располагается внутри главного предложения, присоединяется к сказуемому ВСПОМНИЛ при помощи союза КОГДА и отвечает на вопрос КОГДА вспомнил? Это придаточное обстоятельственное времени.

Второе придаточное располагается после главного предложения, присоединяется к сказуемому ВСПОМНИЛ при помощи союза ЧТО и отвечает на вопрос ЧТО вспомнил? Это придаточное изъяснительное.

Источник

Онлайн чтение книги Дерсу Узала
Глава четвёртая. В горах

Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть картинку Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Картинка про Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление

Река Дунгоу. — Непогода. — Медведь, добывающий мёд. — Встреча с Чжан Вао. — Река Бея. — Зоогеографическая граница горалов. — Река Кудяхе. — Фанза Дун-Тавайза. — Реки Фату и Адимил. — Осыпи в горах. — Мелкие речки, текущие в море. — Береговая тропа. — Дикая кошка. — Нападение жуков

На другой день погода была пасмурная, по небу медленно ползли тяжёлые дождевые тучи, и самый воздух казался потемневшим, точно предрассветные сумерки. Горы, которые ещё вчера были так живописно красивы, теперь имели угрюмый вид.

Мои спутники знали, что если нет проливного дождя, то назначенное выступление обыкновенно не отменяется. Только что-нибудь особенное могло задержать нас на биваке. В восемь часов утра, расплатившись с китайцами, мы выступили в путь по уже знакомой нам тропе, проложенной местными жителями по долине реки Дунгоу к бухте Терней.

В природе чувствовалась какая-то тоска. Неподвижный и отяжелевший от сырости воздух, казалось, навалился на землю, и от этого все кругом притаилось. Хмурое небо, мокрая растительность, грязная тропа, лужи стоячей воды и в особенности царившая кругом тишина — всё свидетельствовало о ненастье, которое сделало передышку для того, чтобы снова вот-вот разразиться дождём с ещё большей силой.

К полудню мы дошли до верховьев реки Дунгоу и сделали привал. В то время, когда мы сидели у костра и пили чай, из-за горы вдруг показался орлан белохвостый. Описав большой круг, он ловко, с налёта, уселся на сухоствольной лиственнице и стал оглядываться. Захаров выстрелил в него — и промахнулся. Испуганная птица торопливо снялась с места и полетела к лесу.

— Худо, — сказал Дерсу, — будет большой дождь.

Он объяснил, что, если в тихую погоду туман подымается кверху и если при этом бывает сильное эхо, непременно надо ждать затяжного дождя.

Около часу дня я, Н. А. Десулави и П. П. Бордаков пошли вперёд, а стрелки начали вьючить мулов. К трём часам мы взошли на перевал, откуда начинался сток воды по реке Каимбе. Надо было бы здесь стать на бивак, но я уступил просьбам своих товарищей, и мы пошли дальше. Не успели мы спуститься с водораздела, как начался дождь, скоро превратившийся в настоящий ливень. Мы развели большой огонь — мокли и сушились в одно и то же время. К сумеркам подошли мулы, только тогда мы начали переодеваться и ставить палатки. Вечером дождь пошёл ещё сильнее, и так до самого рассвета. Мы не спали всю ночь, зябли, подкладывали дрова в костёр, несколько раз принимались пить чай и в промежутках между чаепитиями дремали. Утром Н. А. Десулави хотел было подняться на гору Хунтами для сбора растений около гольцов, но это ему не удалось. Вершина горы была окутана туманом, а в два часа дня опять пошёл дождь, мелкий и частый. Днём мы успели как следует обсушиться, оправить палатки и хорошо выспаться.

На следующий день, 26 июля, опять дождь. Нельзя разобраться, где кончается туман и где начинаются тучи. Этот маленький, частый дождь шёл подряд трое суток с удивительным постоянством.

Терпение наше истощилось. Н. А. Десулави не мог больше ждать. Отпуск его кончался, и ему надлежало возвратиться в Хабаровск. Несмотря на непогоду, он решил ехать в залив Джигит и там дожидаться парохода. Я дал ему двух мулов и двух провожатых. Часов в одиннадцать утра мы расстались, пожелав друг другу счастливого пути и успехов.

В полдень погода не изменилась. Её можно было бы описать в двух словах: туман и дождь. Мы опять просидели весь день в палатках. Я перечитывал свои дневники, а стрелки спали и пили чай. К вечеру поднялся сильный ветер. Царствовавшая дотоле тишина в природе вдруг нарушилась. Застывший воздух пришёл в движение и одним могучим порывом сбросил с себя апатию.

Сорванная с деревьев листва закружилась в вихре и стала подниматься кверху. Порывы ветра были так сильны, что ломали сучья, пригибали к земле молодняк и опрокидывали сухие деревья.

— Кончай есть, — сказал Дерсу довольным тоном. — Сегодня ночью наша звезды посмотри. Завтра — посмотри солнце.

И действительно, часов в десять вечера тёмный небесный свод, усеянный миллионами звёзд, совершенно освободился от туч. Сияющие ночные светила словно вымылись в дожде и приветливо смотрели на землю. К утру стало прохладнее.

Следующий день был последним днём июля. Когда занялась заря, стало видно, что погода будет хорошая. В горах ещё кое-где клочьями держался туман. Он словно чувствовал, что доживает последние часы, и прятался в глубокие распадки. Природа ликовала: все живое приветствовало всесильное солнце, как бы сознавая, что только одно оно может прекратить ненастье.

Этот день мы употребили на переход к знакомой нам грибной фанзе, около озера Благодати. Опять нам пришлось мучиться в болотах, которые после дождей стали ещё непроходимее. Чтобы миновать их, мы сделали большой обход, но и это не помогло. Мы рубили деревья, кусты, устраивали гати, и всё-таки наши вьючные животные вязли на каждом шагу чуть не по брюхо. Большого труда стоило нам перейти через зыбуны и только к сумеркам удалось выбраться на твёрдую почву. На другой день мы выступили рано. Путь предстоял длинный, и хотелось поскорее добраться до реки Санхобе, откуда, собственно, и должны были начаться мои работы. П. П. Бордаков взял ружьё и пошёл стороною, я с Дерсу, по обыкновению, отправился вперёд, а А. И. Мерзляков с мулами остался сзади.

Около второго распадка я присел отдохнуть, а Дерсу стал переобуваться. Вдруг до нас донеслись какие-то странные звуки, похожие не то на вой, не то на визг, не то на ворчанье. Дерсу придержал меня за рукав, прислушался и сказал:

Мы встали и тихонько пошли вперёд. Скоро мы увидели виновника шума. Медведь средней величины возился около большой липы. Дерево росло почти вплотную около скалы. С лицевой стороны на нём была сделана заметка топором, что указывало на то, что рой этот раньше нас и раньше медведя нашёл кто-то из людей.

С первого взгляда я понял, в чём дело: медведь добывал мёд. Он стоял на задних ногах и куда-то тянулся. Протиснуть лапу в дупло ему мешали камни. Медведь был из числа терпеливых. Он ворчал и тряс дерево изо всей силы. Вокруг улья вились пчелы и жалили его в голову. Медведь тёр морду лапами, кричал тоненьким голосом, валялся по земле и затем вновь принимался за ту же работу. Его уловки были очень комичны. Наконец он утомился, сел на землю по-человечески и, раскрыв рот, стал смотреть на дерево, видимо что-то соображая. Так просидел он минуты две. Затем вдруг поднялся, быстро подбежал к липе и полез на её вершину. Взобравшись наверх, он протиснулся между скалой и деревом и, упёршись передними и задними лапами в камни, начал сильно давить спиной в дерево. Дерево подалось немного. Но, видимо, у медведя заболела спина. Тогда медведь переменил положение и, упёршись спиной в скалу, стал лапами давить на дерево. Липа затрещала и рухнула на землю.

Этого и надо было медведю. Теперь оставалось только разобрать заболонь и добыть соты.

— Его шибко хитрый люди, — сказал Дерсу. — Надо его гоняй, а то скоро весь мёд кушай.

Сказав это, он крикнул:

Медведь оглянулся. Увидя нас, он побежал и быстро исчез за скалою.

— Надо его пугай, — сказал Дерсу и выстрелил в воздух.

В это время подошли кони. Услышав наш выстрел, Мерзляков остановил отряд и пришёл узнать, в чём дело. Решено было для добычи мёда оставить двух стрелков. Надо было дать пчёлам успокоиться, а затем уморить их дымом и собрать мёд. Если бы этого не сделали мы, то все равно медведь съел бы весь мёд.

Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть картинку Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Картинка про Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление

Минут через пять мы тронулись дальше.

По мере того как продвигаешься на север по побережью моря, замечаешь, что представители маньчжурской флоры один за другим остаются сзади. Первая отстала груша (Pyrus sinensis Lindi.). Я видел её последний раз на реке Иодзыхе. Потом — акация Маака (Cladrastis amurensis Benth.): бухта Терней, по-видимому, является для неё северной границей. Дальше всех на север проникает монгольский дуб (Quercus mongolica Fisch). Зато лиственница (Larix dahurica Turcz.) появилась на берегу моря небольшими группами. Кроме растущих здесь в изобилии калины (Viburnum sargenti Koehne), орешника (Corylus heterophylia Fisch.) и леспедецы (Lespedeza bicolor Turcz), мы заметили перистые пятерные листочки и характерные бледно-жёлтые цветы лапчатки (Potentina fruticosa L.), затем кустарниковую низкорослую рябину (Sorbus sambucifolia Tr.), дающую мелкие и почти безвкусные светло-красные плоды, а рядом с ней даурский можжевельник (Juniperus dahurica Pall.), стелющийся по траве и подымающий кверху свои густые зелёные ветви с матово-синим оттенком и прошлогодними сухими ягодами.

Дальнейшее путешествие наше до реки Санхобе прошло без всяких приключений. К бухте Терней мы прибыли в четыре часа дня, а через час прибыли и охотники за пчёлами и принесли с собой б килограммов хорошего сотового меду.

Вечером казаки ловили рыбу в реке. Кроме горбуши, в неводок попалось несколько гольянов (Phoxinus lagowskil Dyb.), мясо которых имело горьковатый привкус.

Здесь мы расстались с П. П. Бордаковым. Он тоже решил возвратиться в Джигит с намерением догнать Н. А. Десулави и с ним доехать до Владивостока. Жаль мне было потерять хорошего товарища, да ничего не поделаешь. Мы расстались искренними друзьями. На другой день П. П. Бордаков отправился обратно, а ещё через сутки (3 августа) снялся с якоря и я со своим отрядом.

На реке Санхобе мы опять встретились с начальником охотничьей дружины Чжан Бао и провели вместе целый день. Оказалось, что многое из того, что случилось с нами в прошлом году на Имане, ему было известно. От него я узнал, что зимой он ходил разбирать спорный вопрос между тазами и китайцами, а весной был на реке Ното, где уничтожил шайку хунхузов.

Я чрезвычайно обрадовался, когда услышал, что он хочет идти со мной на север. Это было вдвойне выгодно. Во-первых, потому, что он хорошо знал географию прибрежного района, во-вторых, его влияние на туземцев могло значительно способствовать выполнению моих заданий.

Небольшая речка Бея [14] Бэй-я — северное разветвление. (по-удэгейски — Иеля), по которой я пошёл от бухты Терней, впадает в реку Санхобе в 2 километрах от устья. Она длиною около 12 километров и течёт по заболоченной долине, расположенной параллельно берегу моря.

С правой стороны её тянутся пологие увалы, с левой — скалистые сопки, состоящие из кварцевого порфира, диабаза и диорита.

В истоках река Бея поворачивает на восток и доходит почти до самого моря. Тропа здесь проложена по увалам с правой стороны долины. Окрестные горы, о которых идёт здесь речь, покрыты весьма редким лесом, состоящим преимущественно из клёна, бархата, ореха, липы и чёрной берёзы. По берегам речки густо растут ивняк и ольха. Открытые места заросли леспедецей, таволожником, шиповником и калиной. Внизу, по низинам, царство тростника, подмаренника и полыни. Местами эти травы положительно глушат все другие растения. Только полевой горошек, пользуясь способностью цепляться за них, мог ещё оспаривать своё право на существование.

Небольшие долинки, обставленные невысокими остроконечными сопками, покрытые лиственным редколесьем, весьма удобны для поселений небольшими хуторами. Прибрежные возвышенности состоят из фильзитовых порфиритов, поверх которых лежат слои вулканических туфов.

От бухты Терней до этого места 27 километров.

Из фанзы навстречу нам вышли два китайца. Они приняли мулов от людей, помогли нам раздеться и пригласили к себе в жилище. Более радушного приёма я нигде не встречал. У этих китайцев не было и тени раболепства — они просто были гостеприимны и караулили каждое наше желание. Впоследствии от староверов я слышал о них именно такие же отзывы. Где они теперь? Один из них был старик; быть может, его теперь нет в живых. Во всяком случае, у всех нас об этих людях сохранились самые хорошие воспоминания. Здесь было так хорошо и уютно, жизнь китайцев казалась такой тихой и мирной, что я решил остаться у них на днёвку. Вечером, сидя у жаровни с угольями, я пил чай с солёными лепёшками и расспрашивал старика о путях, ведущих на север.

Река Фату (по-удэгейски — Фарту) впадает в реку Санхобе с левой стороны, в однодневном пути от устья, и течёт с северо-востока параллельно берегу моря. Горный хребет, отделяющий бассейн её от речек, текущих непосредственно в море, имеет в среднем высоту в 600 метров. Следующая большая река, которая берёт начало с Сихотэ-Алиня, будет река Билимбее, впадающая в море около горы Железняк, немного южнее мыса Шанц.

Я рассчитывал часть людей и мулов направить по тропе вдоль берега моря, а сам с Чжан Бао, Дерсу и тремя стрелками пойти по реке Адимил к её истокам, затем подняться по реке Билимбее до Сихотэ-Алиня и обратно спуститься по ней же к морю.

Утром 4 августа мы стали собираться в путь. Китайцы не отпустили нас до тех пор, пока не накормили как следует. Мало того, они щедро снабдили нас на дорогу продовольствием. Я хотел было рассчитаться с ними, но они наотрез отказались от денег. Тогда я положил им деньги на стол. Они тихонько передали их стрелкам. Я тихонько положил деньги под посуду. Китайцы заметили это и, когда мы выходили из фанзы, побросали их под ноги мулам. Пришлось уступить и взять деньги обратно.

Река Адимил в верховьях слагается из двух ручьёв, текущих навстречу друг другу. Километрах в пяти от земледельческой фанзы находится другая, лудевая фанза, в которой живут три охотника, занимающиеся ловлей оленей ямами.

В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны следы пожарищ. На речках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного кедра и пихты. Широкие полосы гальки по сторонам реки и измочаленный колодник в русле указывают на то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но всё же в дождливое время года вода идёт очень стремительно и сильно размывает берега.

Так как отряд выступил от фанзы Дун-Тавайза довольно поздно, то пришлось идти почти до сумерек. К вечеру мы дошли до истоков реки Адимил и стали биваком близ перевала на реку Фату. В этот день погода стояла хотя пасмурная и туманная, но было душно и сильно парило. Я опасался дождя и спросил мнения Дерсу насчёт погоды. Он сказал, что сейчас состояние погоды такое, что «туман сам ещё не знает, превратиться ему в тучи или рассеяться». Сказал это он по-своему и опять назвал туман «люди». У него это вышло так, как будто туман рассуждал, превратиться ли ему в дождь или подождать немного.

Часов в семь вечера вдруг туман быстро начал подниматься кверху. Одновременно с этим стал накрапывать дождь, который минут через пятнадцать перестал, а вместе с ним рассеялся и туман. На небе выглянули звезды.

Наутро мы поднялись довольно рано, напились чаю и стали подыматься на гору Тигровую (595 метров), сплошь покрытую осыпями. Надо сказать, что в прибрежном районе осыпи больше развиты, чем к западу от Сихотэ-Алиня. Одни из них состоят из обломков в метр величиною, другие — из камней с конскую голову, третьи с голову человека. Обломки в большинстве случаев угловатые и так плотно уложены, что по ним свободно можно идти, как по лестнице. Осыпи древнего происхождения всегда скрыты под мощным покровом растительности. Впрочем, мне часто приходилось видеть старые осыпи, покрытые одними только лишайниками. Они чаще всего располагаются по вершине гор и издали кажутся в виде серых пятен. Иногда осыпи эти занимают большую часть горы. Тогда участки с растительностью на общем сером фоне осыпей кажутся зелёными пятнами.

Как произошли осыпи? Кажется, будто здесь были землетрясения и целые утёсы распались на обломки. На самом деле эта работа медленная, вековая и незаметная для глаза. Сначала в каменной породе появляются трещины: они увеличиваются в размерах, сила сцепления уступает силе тяжести, один за другим камни обрываются, падают, и мало-помалу на месте прежней скалы получается осыпь. Обломки скатываются вниз до тех пор, пока какое-либо препятствие их не задержит.

Движение по осыпям, покрытым мхом, всегда довольно затруднительно: то ставишь ногу на ребра, то попадаешь в щели между камнями. Внизу осыпи покрыты землёй и травой настолько густо, что их не замечаешь вовсе, но по мере того как взбираешься выше, растительность постепенно исчезает.

Летом, в жаркие дни, багульник (Ledum palustre L.) выделяет такое обилие эфирных масел, что у непривычного человека может вызвать обморочное состояние. За багульником идут мхи и лишайники. Осыпи для людей не составляют помехи, но для коней и мулов они являются серьёзным препятствием. Приходится обходить их далеко стороною.

Поднявшись на хребет, мы повернули на север и некоторое время шли по его гребню. Теперь слева от нас была лесистая долина реки Фату, а справа — мелкие речки, текущие в море: Секуму, Одега Первая, Одега Вторая, Тания, Вязтыгни, Хотзе, Иеля и Шакира.

Вдоль берега моря проложена пешеходная тропа. Она пересекает все упомянутые речки в трёх — пяти километрах от их устьев. Твёрдый грунт тропы допускает движение вьючных обозов. Перевалы через горные отроги между речками не превышают 125 метров.

На всём протяжении от реки Секуму до реки Шакиры в последовательном порядке располагаются следующие горные породы: известняки, известковые песчаники, граниты, гнейсы и кристаллические сланцы.

Часа в четыре дня пошёл дождь. Мы спустились с хребта и, как только нашли в ручье воду, тотчас стали биваком. Стрелки принялись развьючивать мулов, а мы с Дерсу по обыкновению отправились на разведку. Я пошёл вверх, а он вниз по ключу.

Дождь в лесу — это двойной дождь. Каждый куст и каждое дерево при малейшем сотрясении обдают путника водою. В особенности много дождевой воды задерживается на листве леспедецы. Через пять минут я был таким же мокрым, как если бы окунулся головой в реку.

Я хотел было уже повернуть назад, как вдруг увидел какое-то странное животное. Оно спускалось с дерева на землю. Я прицелился и выстрелил. Животное стало биться на земле. Вторым выстрелом я прекратил его мучения. Это оказалась дикая кошка (по-китайски елиза). Меня поразили её размеры. Сначала я думал, что это рысь, но отсутствие кисточек на ушах и длинный хвост убедили меня, что это Felis cuptimra Elliot. Длина её равнялась 1 метру 9 сантиметрам; окраска — буровато-желтовато-серая с едва заметными пятнами по всему телу, брюхо и внутренняя сторона ног — грязновато-белые. Хвост короче, чем у домашней кошки, и не имеет поперечных тёмных полос. От домашней кошки она отличается не только своими крупными размерами, но и другими признаками: более сильными зубами, длинными усами и густой шерстью.

Дикая кошка ведёт одиночный образ жизни и держится в густых сумрачных лесах, где есть скалистые утёсы и дуплистые деревья. Это весьма осторожное и трусливое животное становится способным на яростное нападение при самозащите. Охотники делали опыты приручения молодых котят, но всегда неудачно. Удэгейцы говорят, что котята дикой кошки, даже будучи взятыми совсем малыми, никогда не ручнеют.

Специально за дикой кошкой никто не охотится, и убой её — дело случайное. Иногда из кошачьего меха делают зимние воротники и шапки.

В Уссурийском крае кошка распространена повсеместно, но чаще встречается около Владивостока — на Русском острове.

Забрав свой трофей, я возвратился на бивак. Там все уже были в сборе, палатки поставлены, горели костры, варился ужин. Вскоре возвратился и Дерсу. Он сообщил, что видел несколько свежих тигровых следов и один из них недалеко от нашего бивака.

Часов в восемь вечера дождь перестал, хотя небо было по-прежнему хмурое. До полуночи вызвался караулить Дерсу. Он надел унты, подправил костёр и, став спиною к огню, стал что-то по-своему громко кричать в лес.

— Кому ты кричишь, с кем говоришь? — спросили его стрелки.

— Амба, — отвечал он. — Моя говори ему: на биваке много солдат есть. Солдаты стреляй, тогда моя виноват нету.

И он опять принялся кричать протяжно и громко: «А-та-та-ай, а-та-та-ай». Ему вторило эхо, словно кто перекликался в лесу, повторяя на разные голоса последний слог — «ай». Крики уносились всё дальше и дальше и замирали вдали.

Вдруг какой-то сильный шум, похожий на стрекотание, окружил нас. Что-то больно ударило меня в лицо, и в то же время я почувствовал посторонний предмет у себя на шее. Я быстро поднял руку и схватил что-то жёсткое, колючее и испуганно сбросил на землю. Это был огромных размеров жук, похожий на оленя, но только без рогов. Другого такого жука я смахнул с руки и вдруг увидел ещё одного у себя на рубашке, я вскочил с постели и отбежал в сторону. Жуки долго ещё попадались то на одеяле, то на шинели, то у кого-нибудь в сумке, то в головном уборе.

— Моя раньше такой люди, — он указал на жука, — много посмотри нету; один-один каждый год найди… Как его там много собрался?

Я поймал одного жука и впоследствии узнал его научное название — Callipogon relictus. Он является представителем фауны, оставшейся в Уссурийском крае в наследие от третичного периода. Жук был коричневого цвета, с пушком на спине, сильными челюстями, загнутыми кверху, и очень напоминал жука-дровосека, только усы у него были покороче. Длина тела его равнялась 9 1/2 сантиметра, а ширина — 3 сантиметрам. Небольшие глаза треугольной формы были расположены по сторонам головы; они были тёмного цвета и как бы прикрыты мелкой сеткой.

Долго мы провозились с жуками и успокоились только после полуночи.

Источник

Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление

Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Смотреть картинку Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Картинка про Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление. Фото Мои спутники знали что если нет проливного дождя то назначенное выступление

План экспедиции. — Мулы. — Конское снаряжение. — Инвентарь. — Питательные базы. — Прибытие Дерсу. — Помощь, оказанная моряками. — Залив Петра Великого. — Остров Аскольд. — Залив Преображения. — Плавание на миноносцах. — Прибытие в залив Ольги. — Высадка на берег. — Горбуша

С января до апреля я был занят составлением отчётов за прошлую экспедицию и только в половине мая мог начать сборы в новое путешествие. В этих сборах есть всегда много прелести. Общий план экспедиции был давно уже предрешён, оставалось только разработать детали.

Теперь обследованию подлежала центральная часть Сихотэ-Алиня, между 45° и 47° северной широты, побережье моря от того места, где были закончены работы в прошлом году, — значит, от бухты Терней к северу, сколько позволит время, и затем маршрут по Бикину до реки Уссури.

Организация экспедиции 1907 года в общих чертах была такая же, как и в 1906 году. Изменения были сделаны только по некоторым пунктам на основании прошлогоднего опыта.

Новый отряд состоял из девяти стрелков[1], ботаника Н. А. Десулани, студента Киевского университета П. П. Бордакова и моего помощника А. И. Мерзлякова. В качестве вольнонаёмного препаратора пошёл брат последнего Г. И. Мерзляков. Лошади на этот раз были заменены мулами. Обладая более твёрдым шагом, они хорошо ходят в горах и невзыскательны на корм, но зато вязнут в болотах. В отряде остались те же собаки: Леший и Альпа.

В конском снаряжении пришлось сделать некоторые изменения. Из опыта выяснилось, что путы — вещь малопригодная. Они цепляются за пни, кусты и сильно стесняют движения коней, иногда совершенно привязывая их к месту. Лошади часто их рвут и теряют, в особенности в сырую и дождливую погоду. Вместо пут мы купили канат для коновязи недоуздки в двойном числе и колокольчики.

В хозяйственной части тоже пришлось кое-что изменить. Например, мы совершенно отказались от медных чайников. Они тяжелы, требуют постоянной полуды, у них часто отпаиваются носики. Несравненно лучше простые алюминиевые котелки разного диаметра. Они прочны, дёшевы, легки и при переноске вкладываются один в другой. Для ловли рыбы в реках мы захватили с собой маленький бредень.

Самое важное в походе — уметь предохранить спички от сырости: сплошь и рядом случается вымокнуть до последней нитки. В таких случаях никакая обёртка из коней или резины не помогает. Во время ненастья спички не загораются далее тогда, когда они не были подмочены. Самое лучшее средство — укупорить спички в деревянную коробку с хорошо пригнанной крышкой. От сырости дерево разбухает, и крышка ещё плотней прижимается к краям коробки. Этот неприкосновенный запас спичек я хранил в своей сумке. Стрелкам для табака были куплены резиновые кисеты с затяжными завязками. Кроме того, на всякий случай мы захватили с собой целлулоид, кремень, огниво, трут и жжёную тряпку.

Инструменты и приборы были те же, что и в прошлом году. Только прибавился плотничий инструмент: бурав диаметром в 8 миллиметров, рубанок, долото, напильник и поперечная пила с разводкой. Фотографические пластинки для предохранения от сырости были запаяны в цинковые коробки — в каждой по дюжине. Не были забыты и подарки для туземных женщин и детей в виде бус, пуговиц, гаруса, шёлковых ниток, иголок, зеркал, перочинных ножиков, серёг, колец, разных брелоков, цепочек, стекляруса и т. д. Самыми ценными подарками для мужчин были топоры, пилы, берданки кавалерийского образца и огнеприпасы.

За месяц вперёд А. И. Мерзляков был командирован во Владивосток за покупкой мулов для экспедиции. Валено было приобрести животных некованых, с крепкими копытами. Мерзлякову поручено было отправить мулов на пароходе в залив Рында, где и оставить их под присмотром трёх стрелков, а самому ехать дальше и устроить на побережье моря питательные базы. Таких баз намечено было пять: в заливе Джигит, в бухте Терней, на реке Такеме, на реке Амагу и на реке Кумуху, у мыса Кузнецова.

В апреле всё было закончено, и А. И. Мерзляков выехал во Владивосток. Надо было ещё исполнить некоторые предварительные работы, и потому я остался в Хабаровске ещё недели на две.

Я воспользовался этой задержкой и послал Захарова в Анучино искать Дерсу. Он должен был вернуться к Уссурийской железной дороге и ждать моих распоряжений.

От села Осиновки Захаров поехал на почтовых лошадях, заглядывая в каждую фанзу и расспрашивая встречных, не видел ли кто-нибудь старика гольда из рода Узала. Немного не доезжая урочища Анучино, в фанзочке на краю дороги, он застал какого-то туземного охотника, который увязывал котомку и разговаривал сам с собою.

На вопрос, не знает ли он гольда Дерсу Узала, охотник отвечал:

Между прочим, в Анучине его обокрали. Там он познакомился с каким-то промышленником и по своей наивной простоте рассказал ему о том, что соболевал зимою на реке Баку и выгодно продал соболей. Промышленник предложил ему зайти в кабак и выпить вина. Дерсу охотно согласился. Почувствовав в голове хмель, гольд отдал своему новому приятелю на хранение все деньги. На другой день, когда Дерсу проснулся, промышленник исчез. Дерсу никак не мог этого понять. Люди его племени всегда отдавали друг другу на хранение меха и деньги, и никогда ничего не пропадало[2].

В то время правильного пароходного сообщения по побережью Японского моря не существовало. Переселенческое управление первый раз, в виде опыта, застраховало пароход «Эльдорадо», который ходил только до залива Джигит. Определённых рейсов ещё не было, и сама администрация не знала, когда вернётся пароход и когда он снова отправится в плавание.

Нам не повезло. Мы приехали во Владивосток два дня спустя после ухода «Эльдорадо». Меня выручили П. Г. Тигерстедт и А. Н. Пель, предложив отправиться с ними на миноносцах. Они должны были идти к Шантарским островам и по пути обещали доставить меня и моих спутников в залив Джигит[3].

Двадцать второго июня, после полудня, мы перебрались на суда. Вечером в каюте беседы наши с моряками затянулись далеко за полночь. Я рассчитывал хорошо уснуть, но не удалось. Задолго до рассвета поднялся сильный шум снимались с якоря. Я оделся и вышел на палубу. Занималась заря; от воды поднимался густой туман; было холодно и сыро. Чтобы не мешать матросам, я спустился обратно в каюту, достал из чемодана тетради и начал свой дневник. Вскоре лёгкая качка известила о том, что мы вышли в открытое море. Шум на палубе стал стихать.

На морской карте Лаперуза 1787 года залив Петра Великого называется заливом Виктории. Посредством Альбертова полуострова (ныне называемого полуостровом Муравьёва-Амурского) и Евгениева архипелага (острова Русский, Шкота, Попова, Рейнеке и Кикорд) он делится на две части: залив Наполеона (Уссурийский залив) и бухту Герин (Амурский залив)[4].

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *