Монахиня мисаила чем она помогает людям

Молитвенница и защитница земли Курской

В курское село Зорино, где подвизалась монахиня Мисаила, идут и едут паломники.

А какая была сила ее молитв, если получали исцеление самые безнадежные больные. Так, в городе Харькове, где она бы в гостях у сына, за ней приехал начальник милиции, полковник, — его сын не ходил с рождения. Мальчик только по молитвам старицы встал на ножки в шесть лет. Каждый год он приезжал с родителями в Зорино, мальчик обнимал матушкины ноги и говорил: «Моя бабушка, моя дорогая бабушка».
Ее советы были точные, и никогда она дважды их не повторяла. «Матушка, благослови перевезти вещи в другое село, подальше от Полевой», и соседка получала ответ: «Пока не поздно, верни все в Полевую, война — везде война». И что же, соседка послушала, вернула перевезенное зерно в Полевую, дом ее остался невредим, а тот, куда она думала переехать, во время боев сгорел.
И сейчас матушка помогает тем, кто просит помощи уже в наши дни. Так, игумен Вениамин, настоятель мужского монастыря Курской Коренной пустыни, рассказывает о своем исцелении. Трое суток его мучили сильные головные боли, ничто не помогало, и тогда он, по совету, поехал на могилу монахини Мисаилы. На ее могиле он отслужил панихиду, потом спустился к источнику, и только выплеснул на голову воду, как боль неожиданно исчезла.
Жительница Муравлево, Осипенко Валентина Филипповна, фельдшер, заболела в 2004 году. Внезапно катастрофически стало падать зрение, появилось косоглазие, все вокруг стало двоиться и троиться, обращалась к глазному врачу, к невропатологу, а зрение ухудшалось, лечение результатов не давало. И тогда она пошла на могилу матушки. Обняла надгробие памятника и так горячо молилась и просила: «Матушка Мисаила, помоги мне». Трижды приложилась к надгробию, и вдруг ее окутала теплая волна, она даже отшатнулась от надгробия. С ней было четверо родственников, и они почувствовали это тепло. У девочки девяти лет исцелилась ножка, а у Валентины Филипповны прошла глазная боль, зрение восстановилось.
И эти рассказы о чудесной помощи старицы можно продолжать и продолжать. На сегодняшний день этих случаев известно уже более ста двадцати. Многим монахиня Мисаила помогла при жизни, и мы видим — помощь эта продолжается и ныне.

По благословению Архиепископа Курского и Рыльского Германа на могилке монахини Мисаилы установлена часовня в форме кованой сени, дважды в неделю там проводится панихида. Рядом с кладбищем, где находится могилка монахини Мисаилы, строится храм в честь иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость». К концу лета планируется его освящение. Так как домик матушки Мисаилы находится в аварийном состоянии, рядом с ним строится похожий новый дом для переноса намоленных икон старицы. Курская Епархия выпустила видеофильм о старице.
Если вы что-то знаете о случаях чудесной помощи, связанных с монахиней Мисаилой, сообщите об этом в Свято-Троицкий женский монастырь по адресу: 305000 г. Курск, ул. Максима Горького, д.13/1 (напишите, где, когда, с кем произошел этот случай, изложите его краткое содержание, поставьте свою подпись, дату и укажите свой адрес и телефон).
Приезжайте на могилку монахини Мисаилы и источник (машиной — Курская область, Бесединский район, через пос. Беседино, поворот по указателю на Полевую и далее через село Барышниково на кладбище деревни Зорино, всего 28 километров от окраины Курска). Можно добраться на автобусе, маршрутом Курск — Дёмино (точка отправления от северной автостанции). Также можете обратиться в паломническую службу «София», которая организовывает паломнические поездки в Зорино (паломническая служба «София», г. Курск, пр. Дружбы, часовня. Тел. (471) 52-54-78, e-mail: sofiya@kursknet.ru, www.eparhia.kursk.ru).
Старица завещала, что каждый в молитве может обратиться к ней за помощью, и она поможет.

На снимках: Архиепископ Курский и Рыльский Герман служит на могилке матушки Мисаилы заупокойную литию; монахиня Мисаила; часовня над могилой монахини Мисаилы; внучки старицы Людмила Соколова (на переднем плане) и Тамара.

Людмила Соколова, внучка монахини Мисаилы г. Курск 29.05.2009

Источник

rasputin0983

Кто не задумывается о далеких трудностях, поджидают близкие неприятности.

Родилась будущая монахиня Мисаила в миру Матрена Гавриловна Зорина (Гранкина) в селе Муравлево (Зорино) Курской губернии в шестидесятых годах девятнадцатого века. О ее родителях сведений не осталось, так как она и ее сестра остались сиротами. По решению местных властей сироток каждый двор брал на сутки. Трудно представить участь эти малюток. Младшая скоро умерла, а Матрена так и скиталась по чужим углам до 17 лет. По решению той же власти (как бы в рамках опекунства) ее выдали замуж за молодого красивого инвалида, отвергнутого любимой девушкой накануне свадьбы из-за повреждения позвоночника. Всю свою обиду и боль он выместил на беззащитной сиротке. Страдания ее усилились. Весь труд по хозяйству лег на ее плечи, жизнь ее стала настоящей каторгой. Ей даже помолится, было негде, молилась и клала поклоны, когда спускалась в погреб. Она не имела права зайти в дом, если ее не позовут, летом спала в сенях или в сарае, а зимой на кухне. Через несколько лет она родила девочку, которая вскоре умерла, а спустя 6 лет родила сына, которого назвали Матвеем. После дневных работ она с сыном на руках, должна была всю ночь перевозить людей на пароме. Было холодно и страшно, ведь она была еще молодой женщиной. Только горячая молитва помогала переносить все эти муки. В 32 года Матрена осталась вдовой, имея на руках сына. И теперь она решает уйти в монастырь. Сына Матрена поручила свекрови. Вместе со знакомой девушкой, попросив благословения, у архиерея Курского и Белгородского (предположительно Ефрема (Рязанова)), решила уйти в Иерусалим. Курский губернатор дал им на дорогу пятьдесят золотых. Они отправились пешком. Сначала в Киев, поклониться святым местам, из Киева – в Одессу. До Одессы шли тоже пешком. А затем на пароходе переправились в Турцию и оттуда в Иерусалим. Обе готовились к монашескому постригу в Иерусалим

Святитель Лука (Войно-Яссенецкий).

Канонизирован, мощи находятся в Симферополе.

Внучка монахини Мисаилы

Соколова Людмила Матвеевна

Источник

Монахиня мисаила чем она помогает людям

В книге «Курская молитвенница монахиня Мисаила» рассказывается об удивительном человеке – русской монахине, в миру Матрене Гавриловне Зориной.

Ее Господь удостоил сострадательной любовью к людям, даром прозорливости и еще, так необходимым в трудную минуту, даром определенного и точного совета.

И книга порождает уверенность, что монахиня Мисаила не ушла от нас, она с нами и после своей кончины, и помогает сейчас всем, кто просит с верой и надеждой о помощи и поддержке в самые скорбные дни своей жизни.

Эта книга является частью книги Л.М. Соколовой «По молитвам бабушки – молитвенницы земли Курской» (исправленная и дополненная).

«Своей праведной жизнью и верой матушка Мисаила угодила Богу.
Более полувека прошло с тех пор, как отошла к Господу старица, но память
о ее большой любви к ближним, слова утешения и ласки в тяжелые скорбные
минуты по-прежнему живы в людских сердцах».

Далеко проникла весть о необыкновенном человеке – курской монахине Мисаиле. До революции ее знали многие жители Курского края. Не смогла поколебать веру в силу ее молитв и революция 1917 года. И даже «сильные мира сего» в то время, когда шла беспощадная волна арестов и расстрелов верующих, в 1937 году вернули монахине Мисаиле ее землю «ценную-драгоценную» и разрешили ей построить домик, не допустив ни ареста, ни жестоких преследований: живя в страхе за свою свободу, они сами стремились к ней, держась за ее молитвы, точные и краткие советы.

Ибо нельзя было не верить человеку, который, кроме любви к Богу и теплых молитв, не имел никакого стремления к жизненным благам.

В крохотной кухоньке, где были только столик, две деревянные скамейки и русская печь – ее «спальня», а в углах теплились лампады перед иконами Спасителя и Богородицы, жила сама любовь ко всем людям, доброта, глубокое понимание страданий каждого, независимо от социального и материального положения. И человек уходил от нее утешенный, успокоенный, получивший точный нужный совет, часто же и выздоровление.

И не случайно с 16 декабря 1953 года не зарастает дорожка к ее могиле, ибо уходя, она оставила людям утешение: «Приходите ко мне на могилу, я всегда буду там с вами». И люди идут, не только куряне, но из Америки, Германии, Ливана, Венгрии, Украины, Москвы и Санкт-Петербурга. И многие получают от нее помощь, по вере своей.

Многие уже знают о монахине Мисаиле, и я, ее младшая внучка, хочу передать о ней самые точные сведения, чтобы не было искажений об ее прошлом, ибо порою люди, не зная ее, берутся писать искаженные данные, дописывая свои соображения.

Только мне, младшей внучке, передавала бабушка свои все жизненные события, пережитые ею. И я хочу еще раз повторить все, что мне было известно, оправдывая доверие своей дорогой бабушки и, с Божьей помощью, рассказать драгоценную для меня правду.

Удивительный человек была моя бабушка. Сколько людской несправедливости, бессердечия, порой жестокости вынесла она за свое детство и молодость, да и за всю жизнь, и ни единого слова осуждения, упрека, обиды не вылетело из ее уст. И если что и достигло моего слуха, то только от пожилых людей, помнящих детские и юные годы бабушки.

Родилась моя бабушка Матрена Гавриловна Гранкина в шестидесятых годах, 19 ноября в деревне Муравлево, Бесединского уезда, Курской губернии, в небогатой семье, так как у родителей было всего две десятины земли. Кем были ее родители Пелагея и Гавриил – неизвестно, так как они оба умирают от печного угара, оставив двух девочек: Матрену – 6 лет и Хионию – 3 года. По решению местной власти (вероятно, крестьянского схода) каждый двор деревни Муравлево должен был на сутки брать девочек. Трудно представить судьбу этих сироток, но младшую Хионию забрал Господь, а Матрена скиталась по чужим дворам до 17 лет.

И опять, по решению той же власти, вероятно, опекунства, ее выдают замуж за зажиточного Василия Зорина. Был он красивый и сильный, и собирался уже жениться на красивой, по описанию бабушки, девушке, но накануне свадьбы, подняв тяжелый груз, повредил позвоночник, и у него отнялись ноги. Свадьба на любимой девушке не состоялась. И тогда его женили на Матрене Гранкиной. «Им нужна была работница и мои две десятины земли», – как-то произнесла бабушка. Свою обиду и душевную боль муж вымещал на бедной сиротке. Она не имела права зайти в дом, если ее не позовут, летом спала в сарае или в сенях, а зимой – на кухне. Бабушка не могла даже помолиться в доме, она молилась и клала поклоны, когда спускалась в погреб. Вся тяжелая работа в хозяйстве лежала на ее плечах. Она родила девочку, которая вскоре умерла.

29 декабря 1883 года родила сына, которого назвали Матвеем. У мальчика тоже было нерадостное детство. После всех дневных работ бабушка должна была с сыном на руках всю ночь перевозить людей на пароме. Было холодно и страшно, ведь она была еще молодой женщиной. Только горячая молитва помогала переносить все эти муки.

В 1886 году умирает ее муж Василий Зорин. Имея на руках трехлетнего сына, бабушка решает пойти помолиться по Святым местам, и поэтому, поручает своего сына свекрови. Вместе с одной знакомой девушкой они попросили благословения у архиерея Курской Епархии. Сбылась ее мечта. Курский губернатор, узнав об их намерении, дал им денег на дорогу. Но они отправились пешком. Сначала в Киев – поклониться святым местам, из Киева – в Одессу. До Одессы шли пешком. А затем на пароходе переправились в Турцию, а уже оттуда – в Иерусалим. Обе подруги уже готовились к монашескому постригу в Иерусалиме, но воля Божия была иной.

На Крещение Господне, во время освящения воды в Иордане, к бабушке, стоящей позади всех молящихся, подошел незнакомый монах. Он подал ей камушек с места, где, по преданию, стоял сам Спаситель мира, Господь наш Иисус Христос, когда принимал Крещение от Иоанна Предтечи. Еще монах подал шапочку какого-то святого и при этом сказал ей: «Возьми, тебе это пригодится». Спустя некоторое время бабушка увидела во сне, как ее заливает вода по щиколотки, и какой-то голос говорит: «Вернись на родину, ты там нужна». Она рассказала об этом сне священнику, они долго молились о вразумлении, ведь сны бывают не только от Бога, но и от лукавого. Но сон повторился трижды: во второй раз вода была по пояс, а в третий – закрывала уже и шею. Только после этого священник благословил ее вернуться на родину. Она возвратилась в Муравлево. Из Иерусалима она привезла список иконы Божией Матери «Успение» и кипарисовую «Тайная вечеря». Стала жить с сыном Матвеем в доме, который ей подарила свекровь.

В 1890 году бабушка заболела. Болезнь была тяжелая и скоротечная: очнулась она уже в гробу, как будто от какой-то яркой вспышки. Псаломщик, читавший Псалтирь, в ужасе бежал. Когда она опустила ноги из гроба, желая встать, то увидела в святом углу, как будто в облаке, Божию Матерь «Троеручицу». Пресвятая Богородица обратилась к бабушке: «Милая моя, много ты перестрадала, много претерпела. Но теперь, где ты будешь, там и Я буду, где твоя нога ступит, там и Моя».

Что еще сказала Богородица, бабушка никогда никому не рассказывала.

Она получила от Божией Матери дар прозорливости, дар исцеления больных молитвами и еще один важный дар – дар совета, столь необходимого человеку в трудную минуту жизни. После своего «пробуждения от смерти» она продолжала поддерживать связь с Иерусалимом: к ней неоднократно приезжали гости со Святой Земли.

И домик матушкин в народе стали называть «монахов дом». Иерусалимский монах привез ей список иконы Божией Матери «Троеручица».

Эта икона и по сей день находится в храме села Колодное. Бабушка принимает монашеский постриг с именем Мисаила.

Божий дар проявился сразу, после явления Божией Матери. Первый раз она указала соседу, у которого увели лошадь, точное место, где ее найти. Постепенно ее известность среди народа стала расти. Начали приходить не только соседи, но и люди из других сел; узнавал о ней и город.

Теперь она жила спокойно: воспитывала сына, принимала людей, идущих к ней за советом.

Но тяжелое детство сказалось на развитии Матвея: он учился очень слабо. Бабушка, взяв благословение у своего духовника, соблюдает пост не только по средам и пятницам, но и по понедельникам. Постепенно мальчик выправился, благополучно закончил школу. Затем для продолжения образования его взял в семью на воспитание купец Наумов, который очень уважал и ценил бабушку.

Матвей Васильевич стал образованным человеком, хорошо разбирался в истории, экономике, политике. А самое главное – был скромным и до болезненности честным. До революции он жил в Петербурге, но после революции вернулся с семьей в Муравлево. Домик матери, который ей был подарен свекровью, он перенес в другое место, которое бабушка называла «ценное-драгоценное». Помню скромный бабушкин домик в Муравлево, подаренный ей еще свекровью. Он был небольшой, но уютный, со светлой комнатой, где в углу радовала всех икона «Троеручица».

В ее чистой спаленке стояла кровать, над которой в углу всегда горела лампадка. Рядом с кроватью стоял кипарисовый сундучок из Иерусалима, в котором она хранила привезенные оттуда монашеские одежды.

Уже тогда вся ее жизнь в основном проходила в кухоньке. Здесь она молилась и здесь принимала людей. Обстановка везде одинаковая: стол, иконы, горящая лампада, скамья для людей, табуретки. И все. Но этот домик простоял недолго. Началась коллективизация. Арестовали папу, бабушка была предупреждена об аресте и вовремя ушла к соседям, а оттуда уехала в Курск. Дом ее председатель сельского совета продал. Это было в 1931 году.

И начались ее новые скитания. Конечно, теперь она была всеми уважаемая и желанная гостья. Но у нее опять не было своего угла: в одном доме она ночевала, в другом – днем отдыхала, утром и вечером же молилась в церкви. И только в 1937 году ей разрешили построить дом. Ей помогли священник Бунинской церкви отец Михаил и его псаломщик Максим. Закупив два амбара, они поставили сруб, но сделали только кухоньку. Когда ее спрашивали, зачем ей дом, хватит, мол, и одной комнатки, – она отвечала: «Сыночку пригодится».

И действительно, вскоре пригодился. В 1939 году папа получил участок земли на новостройке от завода, поставил на этом участке флигель, а когда мы с сестрой Тамарой поехали к бабушке на летние каникулы, поручил нам спросить ее, строить ли дом на этом участке. Мы сразу передали бабушке папину просьбу, но она ответила только тогда, когда провожала нас назад. Благословила и сказала: «А сыночку передайте, что совета строить дом не даю, но воли не отнимаю, а если построит, то никто в нем жить не будет. Скоро вы все сюда приедете. Откроются церкви и монастыри». Мы с сестрой по дороге на станцию недоумевали: «Что может нас заставить вернуться в Муравлево, откуда нас выгнали?» Тем более, что мама работала в школе, папа после ссылки – на заводе. Старшая сестра Нина и брат Владимир заканчивали институты в Харькове. Мы учились в школе.

И что же? Война! Всех она заставила вернуться в этот недостроенный домик в селе Муравлево: «пригодился сыночку». Его достроили, и он, маленький, стоит до сих пор. В ее кухоньке все было еще скромней: столик, сделанный отцом Михаилом, им же сколоченные скамьи для людей и одна табуретка. Спала бабушка на печке.

Зато в правом углу у нее была икона Спасителя (она и теперь там), в левом – икона «Знамение Божией Матери» – бабушкино благословение, рядом с ними – «Успение Божией Матери», которую она привезла из Иерусалима, иконы Иоасафа Белгородского и Николая Чудотворца. Не угасая, горели и в правом, и в левом углах лампады. Но как было легко и отрадно на душе в ее кухоньке! Там при ней была благодать. Ведь в душе бабушки всегда были мир, покой, радость, благодарение за все Богу. Ее глаза излучали любовь и тепло, хотя иногда в них бывала и скорбь. Сколь скромна была ее кухонька, столь скромна была вся бабушкина жизнь.

Вставала она рано, иногда в пять часов утра, чтобы успеть помолиться до прихода с поезда людей. После молитвы она всегда пила только чай. В кухоньке уже ожидали люди. До 4-5 часов дня не прекращался поток посетителей. Папа очень волновался, рассаживал людей, которые длинной цепью выстраивались по коридору. У каждого бабушка спрашивала его имя, кратко, точно, спокойно отвечала на все вопросы, никогда не повторялась. Иногда ей удавалось помолиться одной и отдохнуть до обеда. После обеда она отвечала на многочисленные письма из разных городов страны.

Вечером бабушка уходила к себе. Там у нее полумрак, горят лампады, тишина, а она в одиночестве сидит на скамейке напротив икон и перебирает четки. Иногда у нее ночевали люди, не успевшие на поезд, или ее близкие знакомые. В такие счастливые вечера я была рядом с ней.

Питалась она очень скромно. Мясо перестала есть еще задолго до монашества, как только умер муж. В основном квас, картофель, овощи. Очень любила лук (с луком могла даже чай пить), пшенную кашу, любила и рисовую. Признавала только свои фрукты: яблоки и груши.

Вся жизнь бабушки – это молитва. Молилась она много, и, казалось, каждое мгновение молитвы озаряло ее радостью. Глаза сияли, она простирала руки к иконе Богородицы, восклицала: «Радость, радость-то какая!» Сколько клала она поклонов! Я никогда и ни у кого не видела таких мозолей на коленях, как у бабушки. Она молилась, когда была одна, стоя, сидя, что-нибудь делая; она молилась, принимая людей, потому что, прежде чем дать совет, она, перебирая четки и устремив взор на икону Божией Матери «Знамение», получала во время молитвы ответ от Богородицы. И только потом отвечала на заданный ей вопрос.

А вопросы были самые разные. О родных, о друзьях и соседях, о делах, о замужестве или женитьбе.

Если бабушка благословляла на брак, то просила: «Пожалуйста, только не в пост. А в пост женишься – счастья тебе не будет». Так и случалось. Если приходили жены спрашивать о мужьях, она всегда интересовалась, венчаны ли они. И когда слышала отрицательный ответ, сокрушалась: «Ну какой же он тебе муж. Ты сначала обвенчайся, а потом у тебя все будет хорошо».

Приезжал к бабушке секретарь обкома, ночью, разрешая свои трудные проблемы. Его вызывали в Москву, и он боялся, что снимут с должности. Бабушка успокоила: нет, сказала, снимать не будут, наградят. И точно, его повысили, вернулся счастливый.

Утром, помолившись, она обязательно прикладывалась ко всем своим иконам, а затем – к кресту, и после принятия святой воды и просфоры шла к нам и осеняла крестом все наши углы и всех нас. Часто вечером я заставала ее одну – горячо молящуюся, безмолвную, углубленную в молитву. И засыпала она с четками, пока они не выпадали у нее, уже уснувшей, из рук. Летом, когда у нее было много посетителей, она уходила по своей любимой дорожке в сад и там горячо благодарила Господа, клала поклоны и возвращалась к людям. Иногда приходила в комнату, чтобы помолиться за кого-то, пришедшего к ней, и говорила: «Господи, какой же легкий дух от этого человека», – и молилась за него. А иногда наоборот: «Какой тяжелый дух от человека». Помолится, вроде стряхнет с себя что-то тяжелое, и – к людям. В то страшное, безбожное время она была источником духовного света: несла людям веру, упование на Бога, на силу молитв. И сама бабушка была глубоким примером любви к Богу. Никогда не унывала, не жаловалась, что зимой около печки замерзает вода в ведре, что порой тому, кто оставался на ночь, ей нечего было постелить; отец Михаил, если оставался, клал под голову березовый пенек.

Во всем она видела только лучшую сторону жизни. Казалось, что все темные силы не имеют над ней никакой власти. Отсюда те любовь, радость, мир, которые исходили от нее. Она любила людей и помогала им, она любила детей и всегда старалась любого ребенка порадовать, чем могла, любила все живое. Терпение и смирение были у нее особенные: сколько бы ни приходило и ни приезжало к ней людей, все получали совет и помощь.

До коллективизации бабушка ходила в свою церковь «Всех скорбящих Радость». В уголке было ее местечко, где она всегда стояла во время службы. Часто она брала с собой мою старшую сестру Тамару, которая с шести лет очень любила ходить с бабушкой в храм. И она не пропускала ни одной службы.

После ухода бабушки из дома и восьмилетнего скитания в Курске по чужим домам она чаще всего бывала во Введенском храме, Свято-Троицком женском монастыре. После войны (церковь в с.Муравлево была разрушена) открыли молитвенный дом. Здесь и была икона «Троеручица», которую спасла при раскулачивании соседка Прасковья Ивановна, а потом передали в храм села Колодное. Священник наш отец Федор очень бабушку ценил и уважал. Он ее всегда причащал в ее кухоньке, так как ходить далеко она уже не могла. Батюшка часто служил молебны с акафистами. Перед смертью он же ее причащал и соборовал. Приезжали священники из Курска, из Обояни, Тима и других сельских приходов. Особенно часто бывали отец Михаил из Бунина и отец Павел из Курска. Отец Павел был высокообразованным человеком, окончившим медицинскую и духовную академии; во время войны он переправлял партизан из оккупированной территории к своим. Но сначала в таких случаях он всегда приходил к бабушке за советом. Только получив ее благословение, он переправлял партизан к своим, укладывая их в гробы, как умерших. Впоследствии отца Павла перевели в Москву.

Всех бабушка радушно принимала, встречала людей, приехавших из города, словами: «Птички мои прилетели». Ночью ли, рано ли утром, поздно ли вечером, всех приютит, накормит. Сколько побывало в ее кухоньке людей, сколько пролито было там слез, сколько утешено сердец и подано надежд! Сколько раз она оказывала незримо помощь людям! Даже когда приезжала к сыну в Харьков, где он вместе с семьей жил после ссылки. Тогда люди умирали от голода. Бабушка, получив свою порцию хлеба, тайком носила ее, пока жила у нас, одной одинокой женщине. Только позже эта женщина рассказала маме, как спасла бабушка ей жизнь.

Люди к ней шли, ехали, прилетали из Риги, Ленинграда, Евпатории, Москвы, не говоря уже о близлежащих городах. Зато сколько волнений и неудобств приносили эти люди районному прокурору и местной власти! Они пытались разогнать людей, забрать, запугать их и бабушку, но она отвечала: «Я никого не зову, их зовет горе, и я не могу их не принять».

Никогда ничего не просила она у людей, а если получала от одних, то отдавала другим. Ежедневно приходило много писем, в каждом было горе, в каждом был вопрос: «Что делать?» Отвечала бабушка всем по вечерам, проводив последнего человека. Ее секретарем была невестка – наша мама.

Присылал письма и архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) из Симферополя; он прислал бабушке свою фотографию, которая до сих пор сохранилась. Письма хранить не могли, после ответа сжигали.

К бабушке шли за советом, и она отвечала кратко, дважды никогда не повторяла. Если она считала какое-то дело полезным, она благословляла, а если считала, что делать чего-то не надо, то говорила: «Совет не даю, а воли не отнимаю».

Бабушка видела настоящее посетившего ее человека, предвидела его будущее и на основе этого давала исчерпывающий ответ.

Наша семья жила бабушкиными советами; мы, внуки, ни одного экзамена, ни одной поездки не начинали без бабушкиного благословения, особенно после войны. Иногда она хотела как бы предупредить, не огорчая, не убивая надежды, что жизнь тебе готовит не розы, а тернии. Так, мне, тогда совсем молоденькой, веселой, живой, любящей развлечения, бабушка трижды в разное время повторяла: «Хорошая была бы монахиня». Я каждый раз удивлялась. Тем более в те времена и церкви закрывались, и монастыри. Да, она просто не хотела меня лишать веры в счастливую судьбу. И вся моя жизнь, кроме двух лет замужества, прошла в одиночестве, в воспитании сына. Я всегда задумывалась, почему бабушка из всех внучек говорила только мне: «А у тебя будет свой дом и пианино». Да, свой, потому что у остальных сестер были мужья и их дома. Да, у меня появилось пианино, и я построила, действительно, «свой дом».

Удивительно, но мы все – четверо внучек, один внук и невестка (наша мама) – никогда не спрашивали ее, что ждет нас в будущем. Мы знали: если нужно, бабушка скажет сама. В основном мы обращались за советами, которые касались настоящего. Так, как-то летним вечером бабушка позвала нас с сестрой Ритой полюбоваться звездным небом, а потом неожиданно сказала: «Ты, Рита, будешь по природе кем-то, а ты, Люда, побываешь и в Крыму и в Риму». Я спросила: «И за границу поеду?» «Да, – ответила бабушка, – только не путешествовать, а работать». Это было сказано в 1939 году, когда о загранице и мечтать было опасно.

В 1941 году сестра готовилась в вуз, окончив десятилетку. Перед отъездом в Харьков попросила бабушкиного благословения, и она, благословив, сказала: «Ты не волнуйся, попадешь в вуз. Скоро начнется война, мальчиков призовут в армию, а девочек примут в вуз без экзаменов». Так и было. И стала моя сестра работником «по природе» – метеорологом.

А меня, почти ребенка, увезли в 1942 году в Германию, попала в город Бремен, потом в город Норденхам. В 1956 году я снова оказалась (теперь уже по направлению) в ГДР, в городе Нойштрелиц, а оттуда с мужем – на Камчатке. С Камчатки – в Ленинград; в 1965 году переехала в Курск. Так исполнились слова бабушки.

Источник