Монастырская келья что это
Келья монаха красна не вещами
Монастыри сегодня манят любопытствующих, а на монаха смотрят как на какую-то диковинку, вызывающую недоумение: неразговорчивый, лицо суровое, длинноволосый, бородатый…
— «Воля Божья, чтоб росло и не надо трогать!»
При постриге в монашеский ангельский лик первый вопрос игумена постригаемому:
— Зачем пришел, брат, припадая к святому Жертвеннику и святой дружине сей?
И первое слово пришедшего:
— Для удаления от мира, честной отец.
Принимая монашеский постриг скажут:
— Все! Больше никогда-никогда не должны вы думать о мирских радостях: о семейном очаге, о веселых застольях с друзьями, о кино и телевизоре и о многом-многом, чем живут обычные мирские люди. Забудьте всё, к чему были привязаны, умрите и погребитесь здесь!
Но перед этим ему до пяти лет быть послушником и ещё столько же – иноком (полумонахом).
Время для раздумья, как видите, предостаточно, чтобы принять правильное решение.
Монахи, принимающие великую схиму, дают еще более строгие обеты. Им еще раз меняют имя. Вместо клобука надевают куколь, покрывающий голову и плечи. Рацион питания у схимника ещё более скудный.
В средние века монастыри имели большое значение, как центры наук и распространители просвещения. За высокими и крепкими стенами можно было отражать атаки врагов. Рядом с новым монастырём селились люди, образовывая поселок, который вырастал иногда в большой город. При монастырях принимали странников. Рассылались милостыни томившимся в темнице узникам, бедствовавшим во время голода и от других несчастий. Часто величайшие грешники претворялись в монастыре в величайших праведников.
Английское слово PRIVACY (прайвеси) – стало юридическим термином и на русский язык переводится как – ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. Более правильный перевод этого слова – МОЙ МАЛЕНЬКИЙ МИР (закрытый для посторонних). Не для того монахи отреклись от мирской жизни, чтобы потом перед нами, мирянами, исповедоваться и давать интервью.
Встречал в монастырях «бывших знаменитостей» Один из них в прошлом был гордостью Большого Советского Спорта!
Слышал (но не видел), что у некоторых монахов в келье есть телефон, телевизор, компьютер, Интернет и даже – свой легковой автотранспорт. Современное монашество – тема особая.
На юге молодых монахов отпускают к престарелым родителям помочь во время посевной и сбора урожая.
Приходилось ли быть очевидцем чего-то необычного, мистического? Одним словом – чуда!?
Пасха. Старый вечерний Иерусалим. По улице Via Dolarosa в красивых рыцарских костюмах Крестный Ход у католиков. Звучат барабаны, трубы, волынки. По краям шествия с факелами взрослые, а в середине – дети. Люди протягивают руки в огонь факелов – а огонь не обжигает!
В подвале монастыря в Херсонской области фашисты расстреляли монашескую братию, и вот уже много лет при покраске стен проступают тёмные силуэты убиенных монахов.
Келья монаха – его жилище в монастыре
Монастырь – это не только каменное или деревянное религиозное сооружение. В монастыре живут люди – послушники, монахи. И у каждого из них есть своё небольшое жилище – келья.
Значение слова келья
Похожие по звучанию и значению слова есть во многих языках. В греческом языке есть слово κελλίον, в латинском языке – сеllа, в древнерусском – келиа. Все они обозначают примерно одно и тоже. Значение слова келья — небольшая комната, скромное жилище монаха.
Скорее всего, в русский язык это слово попало во времена крещения Руси. Поскольку Русь крестили по образцу Греческой Православной церкви, то и само слово имеет, видимо, греческое происхождение.
Монашеские кельи
Кельи располагаются в специальных зданиях – братских корпусах или общежитиях. В русских монастырях в кельях проживают один или два монаха. Комнаты имеют простенький вид. Из мебели обычно есть стол, стул или табурет и кровать. Вместо кровати может быть топчан.
Часто в монастырской келье есть небольшой индивидуальный иконостас из небольших иконок. Почти в каждой комнате находится полка для книг. Это монастырские и религиозные книги. Всё своё свободное время, коего у монаха немного, он проводит в келье. Здесь монахи проводят время в молитвах, занимаются рукоделием или чтением духовных книг.
Собственно, монашеская жизнь на протяжении веков почти не меняется. Обычно монахи заняты на послушаниях или молитвах. Послушания, говоря простым языком – это хозяйственные работы. Монастыри поддерживают свои здания и сооружения в годном состоянии собственными силами. Лишь на специальные или опасные работы привлекаются специалисты со стороны.
Иногда, особенно в стародавние времена, монастыри располагались в укромных местах, иногда в пещерах и горах. И, соответственно и кельи вырубались в скалах. Наиболее известным таким сооружением является Киево-Печерская Лавра. Конечно, сегодня в этих пещерах монахи уже не живут.
Монахи – летописцы
Когда не было в Русском государстве книгопечатания, книги писались вручную. И писали их именно монахи в своих кельях. На изготовление – написание одной книги уходили месяцы и даже годы. Писали их на отдельных листах, которые потом скреплялись и закрывались крепкой обложкой.
Книги не только писались заново, но и переписывались. Это были своеобразные типографии. С одной книги делали много её копий. Тиражи, конечно были не миллионные, как сейчас. Это всё равно были единичные экземпляры. Вручную ведь много не напишешь.
И вообще, в давние времена образование было сосредоточено в монастырях и церквях. До сих пор при монастырях существуют воскресные школы. А когда-то это был основной вид образования, доступный основной массе населения страны. Тогда это были церковно-приходские школы.
В монастырской келье узкой писались не только книги. В келье монаха – летописца записывалась история страны. Именно из таких летописей сегодня и возможно узнать, что происходило в те далёкие времена.
Самым известным монахом летописцем является Нестор. Этот монах проживал в упомянутой выше Киево-Печерской лавре. Именно благодаря его трудам появилась на свет в 1113 году “Повесть временных лет”. В ней рассказана история русского государства с 852 года по 1117 год. Впоследствии летопись много раз переписывалась и дополнялась.
Мужские и женские обители
В кельи монашеские не рекомендуется заходить посторонним людям. А лицам противоположного пола это строжайше запрещено. Именно поэтому монастыри строятся по половому признаку. Существуют мужские и женские монастыри.
Монастыри – это комплекс зданий и сооружений культового и хозяйственного назначения. Как правило на территории монастыря действуют несколько церквей и храмов. И поддерживают их в рабочем и безопасном состоянии – монахи. Они живут здесь же, на территории монастыря, в кельях, расположенных в отдельных, специальных зданиях.
Как люди попадают в монастыри? По-разному. У каждого человека, решившего посвятить свою жизнь служению богу, своя судьба. И у пришедших в монастырь, редко спрашивают причины, приведшие его к этому. Если только человек сам не пожелает рассказать об этом.
Как и у людей у монастырей своя история. Многие монастыри были разрушены во время событий начала прошлого века. Это было время гражданской войны и красного террора, когда религия была вне закона. В то время главенствовал атеизм. Две мировые войны тоже внесли свою немалую лепту в разрушение монастырей страны.
Сегодня количество монастырей растёт. Восстанавливаются ранее заброшенные монастыри. Строятся новые обители. Строятся и новые кельи для вновь постригшихся в монахи. И быть может скоро мир узнает новых Несторов – летописцев.
Прочтите:
В наше время туристы имеют палатки, шатры и другие временные укрытия. Ну, а если человек оказался. »
Пещера – жилище первобытного человека Самое древнее жилище первобытного человека – это пещера. »
Ещё пятнадцать – двадцать лет назад, маленький дачный домик для большинства населения нашей. »
Сегодняшние тенденции развития общества, техники, безусловно наложили свой отпечаток и на современный. »
Келья
Ке́лья (от греч. κέλλα, κέλλη, κελλίον, лат. cella, cellula) – жилое помещение в монастыре. Обычно келья представляет комнатку, где монах живет и предается молитве. В уставы православных монастырей входят специальные положения: «О келейном пребывании», «О внешних посетителях и взаимном посещении келий».
Пребывание в кельи должно приносить монаху духовную пользу. Келья – место исполнения келейного молитвенного правила, чтения душеполезных книг и выписывания из них важнейших назидательных мыслей.
Следуя монастырским уставам, «любимой настольной книгой инока должна быть Святая Библия с толкованиями на нее».
из Устава Свято-Троицкого Тюменского мужского монастыря. Глава 8. О келейном пребывании
Среди духовно-нравственной литературы к келейному чтению уставы православных монастырей обычно рекомендуют следующие подвижнические писания: «Аввы Дорофея, Василия Великого, Иоанна Лествичника, Ефрема Сирина, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Варсонофия Великого, Афонский Патерик, Симеона Нового Богослова, Аввы Исаии, Тихона Задонского, Димитрия Ростовского, труды епископа Феофана Затворника, епископа Игнатия Брянчанинова, епископа Петра, пять томов Добротолюбия, Древний Патерик, Луг Духовный, Пролог, Киевский Патерик, житие и наставления преподобного Александра Свирского Чудотворца, житие и наставления Серафима Саровского, Сергия Радонежского, Паисия Величковского и другие духовно нравственные сочинения».
из Устава Свято-Троицкого Александра Свирского мужского монастыря IX. О келейном пребывании
В келье монах исполняет занятия, порученные настоятелем или кем-либо из начальства, в виде послушаний. Келья служит местом рукоделия в пользу обители. Принятие в келиях внешних посетителей допускается лишь по благословению монастырского начальства. Лица женского пола не допускаются к пребыванию в келиях мужских монастырей, а лица мужского пола в келиях женских монастырей.
Заявленная тема очень важна для жизни общежительного монастыря. С самого начала я хотел бы уточнить, что намереваюсь опираться на дух и молитвенный опыт старца Эмилиана[1] и монахов нашей обители в большей степени, чем на собственный убогий и недостаточный опыт. Сама по себе полнота Церкви уже есть общежитие. Для монахов, отрекшихся от всяких мирских уз и своей прежней жизни, монастырь становится местом, где они открыли для себя Бога; их жизнь переходит в иную реальность, а именно в реальность Царствия и последних дней, где все будет исполнено славы Божией. Их жизнь, избавленная от каких бы то ни было компромиссов с миром, есть непрестанное предстояние перед Престолом Божиим, подобно ангелам. Показательное евангельское изречение, что некоторые из стоящих здесь. не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем (Мф. 16:28), обращено к монахам. Каждый монах внял направленному лично к нему призыву Христа. Либо в результате принудительных действий, либо по жизненным обстоятельствам, либо в процессе последовательного христианского воспитания, но, так или иначе, взгляд Христов останавливался на нем и призывал его к тому, чтобы оставить всё и следовать за Ним. Но совершенное следование за Христом происходит у монахов посредством молитвы, в чем они подражают апостолам. Таким образом, мы постараемся объяснить, как вписана частная молитва в жизнь общежительного монастыря, раскрыв несколько аспектов и того, и другого.
Непрестанное служение Богу
Как ученики последовали за Христом на гору Фавор, так и монах вступает в обитель, и там ему − главным образом, конечно, благодаря служению Богу − открывается свет Господень. Этот свет подобен свету, которым просияло лицо Господа. То же происходит и в других проявлениях общежительной жизни: в трудах, в отношениях между братиями, на трапезе, при приеме гостей, при уходе за немощными и престарелыми, на общих братских беседах и т. д., то есть все это в монастыре уподобляется ризам Господа, ставшим белыми от отразившегося в них Божественного света. В монастыре всё богоносно, всё есть непрестанное служение. Служение Богу находится в центре жизни, службы регламентируют каждый момент, а любая деятельность начинается и завершается в храме, с молитвой и песнопением. Первоначальное призвание от Господа подобно искре, вспыхнувшей в сердце, чтобы дать толчок, избавляющий от прельщений мира сего. Эта искра в высшей степени облегчает испытание и научение суровости подвижнической жизни, но есть опасность, что она угаснет, если не подпитывать ее, так что монах призван воспринять тайну откровения Божия, которая явно и таинственно выражается в церковном богослужении.
Это восприятие происходит двумя способами: посредством подвижнической брани и келейной молитвы. Аскеза имеет целью помочь монаху очиститься от страстей, начало которых – себялюбие, и соделывает его сосудом, приемлющим Божественные энергии; молитва же представляет собой связующее звено, соединяющее монаха с Богом, − посредством молитвы он говорит с Господом и слышит Его ответ.
Молитва как существенная составляющая жизни монаха
Поскольку монастырь есть место непрестанного присутствия Божия, невозможно, чтобы молитва не была центром жизни монаха. «Монашеское жительство немыслимо без молитвы – а поскольку служение совершается непрестанно, – без непрестанной молитвы», − говорил нам старец Эмилиан и добавлял: «Когда монах молится, он становится человеком, показывающим, в первую очередь, что он проживает в Боге. Он живет постольку, поскольку пребывает в молитве. Молитва служит ему предпосылкой его духовного роста»[2]. Главное, что оправдывает его присутствие в монастыре, это взыскание непрестанного общения с Богом посредством молитвы. Видов молитвы много, но лишь келейная молитва действительно преображает наше существование.
Общежительное и безмолвническое монашество
Некоторые утверждают, что келейная или умная молитва в ходу только у священнобезмолвников и что общежительные монахи заняты лишь богослужением, и этого должно быть им достаточно. Однако не существует двух разных видов монашества. Конечно, есть некоторое различие, но оно обусловлено, главным образом, условиями проживания и организацией времени, свободного от общей молитвы и послушаний.
Цель обеих форм монашеской жизни была и есть одна: стяжание близости с Богом и личный опыт обожения во Христе. История монашества, всегда подразумевавшая два этих параллельных и взаимодополняющих вида, демонстрирует тенденцию к их взаимному сближению. Как мы видим, со времен преподобного Паисия (Величковского) и до наших дней делается попытка внедрить исихастское духовное учение в монастырское общежитие. В этом одна из характерных особенностей нынешнего возрождения и расцвета святогорского монашества. Сегодня молодежь, приходящая на Святую Гору (подозреваю, что то же происходит и в русских монастырях), по большей части стремится жить по нормам общежития, имея при этом возможность жить и индивидуальной духовной жизнью. Давайте посмотрим, как осуществляется келейная безмолвная молитва в условиях общежительного монастыря.
Келья монаха: Вавилонская печь
Когда вечером, после повечерия, монах возвращается в свою келью, он не отделяется от общего тела братства. Келья представляет собой его личное пространство, но при этом она неотъемлемо принадлежит общежитию. Все, что в ней находится, – мебель, иконы, книги, облачение и т. д. – расположено там по благословению. Что бы ни стал делать монах в келье – отдыхать, молиться, размышлять о своей жизни, готовиться к исповеди и Причастию, – все это имеет органическую связь с остальной жизнью монастыря. Конечно, монах отдыхает в келье, но при этом келья не место для отдыха. В действительности она представляет собой арену подвижнической брани и место встречи с Богом. Некоторые древние монашеские тексты сравнивают келью с Вавилонской печью, где монах, подобно трем отрокам, испытуется, очищается и готовится к встрече с Богом. Келья является для монаха заповедным местом, куда не должно проникать ничего из мира, чтобы дать ему бороться с Богом для получения благословения от Него (см. Быт. 32:24−30), и тогда его можно будет называть, как и Иакова, видевшим Бога.
Келейное правило, или «частная литургия»
В келье монах исполняет свое правило, состоящее из определенного старцем числа земных поклонов, молитв по четкам, чтения священных книг и каких-либо других молитв. Существует – и должно существовать – большое разнообразие по части содержания, способа исполнения, времени и длительности келейного правила, в силу того, что люди различны между собой и имеют различную степень телесной выносливости, темперамент и характер. Все это должен принимать во внимание духовник при назначении молитвенного правила для своего послушника. Некоторым образом, келейное правило для личной жизни монаха имеет то же значение, что и богослужебный устав для храма, лишь с той разницей, что правило, во-первых, должно быть монаху по силам, а во-вторых, усложняться по мере его духовного возрастания. Одно дело − правило для новоначального, другое − для монаха, несущего какое-либо тяжелое послушание, иное правило − для немощного, иное −для пожилого. На встрече со старцем монах, разумеется, исповедует ему все свои прегрешения, открывает помыслы, испрашивает совета, но главный разговор будет касаться правила: как идет молитва? есть ли проблемы со сном? устает ли он от поклонов? следует ли заниматься больше? какие подвижнические сочинения следует читать, чтобы сильнее разжигалось сердце и т. д. Регулярный пересмотр келейного правила является существенным показателем духовного возрастания каждого сознательного монаха.
Духовная жизнь как таковая не должна сводиться к келейному правилу. Оно представляет собой просто тот необходимый минимум, который обязан ежедневно и в определенное время исполнять монах, чтобы «памятовать, что он отлучен от Бога и лишается Его Благодати», как нас учил старец Эмилиан. Вопрос постоянства правила имеет существенное значение, что неизменно подчеркивается духовными отцами. Нельзя исполнять правило только тогда, когда у тебя есть на это настрой, а если уж ты пропустил его, об этом следует сообщить своему старцу и исповеднику как об отступлении от своего монашеского долга. Поэтому правило должно быть рассчитано так, чтобы его можно было исполнять ежедневно, с вниманием, смирением и полным осознанием того факта, что не ты предлагаешь Богу нечто, но − предстаешь перед Ним, испрашивая Его милости. Таким образом, правило не вырождается в простую привычку и не становится формальной обязанностью, исполняемой монахом «лишь бы отделаться», и в мыслях о другом. Поскольку именно во время исполнения келейного правила монах прилагает все усилия к борению за встречу с Богом, мы в нашей обители предпочитаем называть его «бдение» или «келейная литургия», не только потому, что оно совершается преимущественно ночью, но главным образом потому, что оно представляет собой ожидание и чаяние Бога, устремленное вверх напряжение всех сил монаха. Минимум, определяемый ему старцем по снисхождению, может стать тем запалом, который разожжет в нем горение божественного рачения, и тогда правило растянется во времени и возрастет в силе, заполняя всю ночь. В братии старца Иосифа Исихаста правило длилось шесть часов и состояло исключительно из умной молитвы, а во многих святогорских общежитиях монаху предоставляется возможность каждую ночь посвящать по крайней мере четыре часа молитве, помимо суточного круга богослужений. «Келейная литургия» представляет собой пространство тáинственного опыта, вход в «облако», покрывшее трех апостолов после явления Света, бездну боговедения, − поэтому и совершается ночью.
Ночь – это время божественных откровений, великих богоявлений в Священном Писании, это час, когда Бог склоняется над людьми. Поэтому-то и пророки, и наш Господь Иисус Христос молились по ночам (см. Мф. 26:36, Лк. 21:37). В эти часы человек, избавившись от рассеяния ума, может воздвигнуть брань против помыслов, вознестись к Богу, говорить с Ним, познать Его, чтобы Он стал из неведомого и абстрактного Бога его собственным Богом. Без ночного молитвенного делания Дух Святой не будет действовать в нас и говорить с нами − как учил старец Эмилиан, помещавший эту часть делания монаха в самый центр его жизни[3].
Стало быть, келейное правило настолько важно, что совершение его в церкви непосредственно перед утренним богослужением обесценивает его. Конечно, такой перенос дает гарантию, что монахи исполнят правило, но при этом теряется его личностный характер. В келье монах может растворить свое сердце, преклонять колени, молить, плакать, менять позу для борьбы со сном, а в храме эти возможности становятся недоступны, и правило приобретает литургический и объективный характер, занимая место службы. При этом содержит все те же элементы, но приобретает богослужебную форму.
Предпосылки ночной молитвы
Как богослужение имеет свой устав, так и «литургия в келье» имеет определенные предпосылки, в отсутствие которых ее цель не может быть достигнута. Когда монах входит в свою келью, или, скорее, после того как он, отдохнув несколько часов, проснется посреди ночи, чтобы исполнить свое молитвенное правило, он не должен привносить в келью ничего из мира. Он должен быть свободен от житейских попечений и занятий, связанных с его послушанием, не иметь ни к чему пристрастий и любопытства. Он должен также находиться в состоянии внутреннего мира и единения со всеми своими братиями, не испытывать ни к кому обиды или зависти, ни даже угрызений совести за возможные прегрешения. Этот мир воцаряется в совести прежде всего в результате чистой исповеди и откровения помыслов, а также после краткого исследования самого себя, что может предшествовать исполнению молитвенного правила. Примерно так же наставлял старец Эмилиан: «Надо опустошить себя, постоянно ожидая пришествия Святого Духа. Мы должны пребывать в горнем, чтобы на всякое время Его принять. В посте, в тяготах, в болях, с жаждой уничижения, в отрешении и молчании, дабы сподобиться вместить Святого Духа. Дух обычно сходит в желудки пустые и в очи бдящие»[4].
Только с непопечением ни о чем можно стяжать сокрушение сердца, благочестие, смиренное осознание того, что ты исполнен беззакония и тьмы, и сделать всё, чтобы «растрогать Бога» и привлечь Дух, дабы он осенил тебя.
Трезвение и Иисусова молитва
Помимо того, что монах будет исполнять в этот час, следуя данным ему старцем наставлениям, главной его задачей будет опустошение ума от всего, будь оно хорошее или плохое, «чтобы мы взращивали нашу вместимость трезвением, бдением, безмолвием и выкапыванием колодца радости, мира и небесной жизни, которая называется Молитва Иисуса»[5]. «Вместимость зависит не только от нашего настроя и от того, насколько мы любим Бога, но и нашего труда, усилий и от проливаемого нами пота, а чем больше возрастает наша вместимость, тем больше дает нам Бог»[6].
Согласно верному ученику преподобного Паисия (Величковского) преподобному Георгию Черникскому, навязывание единого правила Иисусовой молитвы послужило одной из причин скорого распада большого братства Нямецкой обители после кончины преподобного Паисия[8]. Соответственно, можно рекомендовать односложную Иисусову молитву для ночного правила, но лучше не навязывать ее, так как для братии должно существовать и некоторое разнообразие.
Не стоит забывать также о том, что великие отцы пустынники и великие богословы тáинственной жизни не прибегали к Иисусовой молитве, а, скорее, читали псалмы и Священное Писание.
В углублении своего опыта и в духовном руководстве очень помогает то, о чем говорит авва Кассиан Римлянин в своих беседах из пустыни о различных типах молитвы (моление, молитвословия, прошение и благодарение), о благочинии во время различных молитвословий, о том, кому подходит тот или иной вид молитвы, равно как и о значении молитвы, совершаемой в тиши кельи.
Главное, за чем должен следить бодрствующий монах, вне зависимости от того, занимает ли он свой ум односложной Иисусовой молитвой или другими ее видами, − это чувство предстояния перед Христом, о котором говорится в псалме): предзрех Господа предо мною (Пс. 15:8). Здесь нужно провести разделение между непрестанной молитвой или молитвословием, с одной стороны, и, с другой, − непрестанным памятованием о Боге, что и есть взыскуемый результат. Это непрестанное памятование о Боге достигается не только молитвой, но и всем трезвенным деланием и жизнью в общежитии. Особый акцент следует делать на всемерном «хранении ума», но сами слова, повторяемые непрестанно, очень полезны и воспаряют ум. Молебный вопль древних отцов, например, Боже, в помощь мою вонми, Господи помози ми потщися (Пс. 69:2) был избран не случайно, равно как и более позднее «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя», потому что они выражают все переживания, которые может вместить в себя человеческая природа. Эти слова могут произноситься при любых обстоятельствах, подходя для отражения всякого искушения и для удовлетворения всякой нужды. Их нужно использовать и в трудностях, и во благовремении, чтобы соблюсти неизреченное и предохранить себя от гордыни. Эти слова становятся предвкушением спасения, дыханием Божества, твоим постоянным сладчайшим спутником.
Мы не должны иметь попечение о том, чтобы молитва возымела «результат», или чтобы Господь дал нам дарование как некое воздаяние. Такой настрой изобличает эгоистичную и тщеславную душу. Единственно, что мне необходимо, − это предстоять перед Богом и набраться терпения. Я осознал, что я ничто, ни к чему не гожусь и ни на что не способен, «зде предстою» и говорю: «Боже мой, аще хощеши, возьми мя, аще хощеши, подаждь мне лета жития, я же умираю пред Тобою». «Предстояние» в храме становится откровением Божием, как явно, так и тáинственно. Во время внутренней «келейной литургии» сам монах предстоит невидимому Богу и жаждет увидеть Его воочию.
Было бы прелестью полагать, что своей многолетней каждодневной бранью, молитвенным правилом и молитвами, мы приобретем право узреть Бога таким, каким Его видели многие святые, увидеть Его в свете преображения Его лица. Нет. Наша «задача» − предстоять перед Богом так, чтобы Он нас увидел, уподобиться Ему, насколько это возможно, в стяжании евангельских добродетелей.
Ожидание Святого Духа и составляет цель молитвенного правила и нашего ночного бдения. Критерием успеха служат не столько дарования и благодатные дары, которые мы приобретаем молитвой, но труд и самопожертвование.
Так, по приобретении нами навыка крайней предосторожности, которую мы можем выработать с годами, подвизаясь в трезвении, наша молитва перестает быть молением и прошением, хотя бы и дал нам Бог нечто, но становится простым вслушиванием в шаги приближающегося Бога и колыханий Духа. Естественно, наши книги полны опытом переживания молитвы святыми. Нет недостатка в подобном опыте и среди современных монахов и монахинь. У меня скопилось много их писем, в которых они самолично свидетельствуют о своей собственной жизни в Боге.
Проблемы в молитве
Предстояние в келье бывает затруднено, когда, несмотря на упорные усилия, монах испытывает проблемы, связанные со сном, с телесной или душевной болью, с усталостью, с тоской, с опустошением сердца, с мраком, неверием, смятением помыслов, с унынием, с вражеским нападением и, возможно, даже с затруднением произносить вслух слова Иисусовой молитвы. Тогда темнота в келье становится мрачной, а эти часы − тягостными. В таких случаях старец Эмилиан неоднократно нам говорил: «Монах испытывает наибольшие проблемы в молитве. Но не стоит забывать, что это неслучайно. Это подтверждает, что молитва начинает становиться нашим настоящим переживанием. нашим настоящим занятием. Дай Бог, чтобы вы получали от молитвы истинное наслаждение. Это очень и очень полезно. Но знайте, что в начале (чтобы не сказать долгие годы, и иной раз и навсегда) гораздо полезнее иметь проблемы, и препятствия, и трудности, чем наслаждение. Потому что, когда мы сталкиваемся с препятствиями, подвергается настоящему испытанию наша воля, наша свобода и наша любовь к Богу: имею ли я в глубине своей души любовь; есть ли внутри меня божественная любовь; обращена ли моя воля ко Господу?»[9]
Так эти трудности могут претвориться в настоящее бескровное мученичество (μαρτύριο) для монаха, который не оставляет свой цели и продолжает в течение многих лет еженощно подвизаться, возможно, ничего не чувствуя и опираясь только на свою веру и на свидетельства (μαρτυρία) святых.
Когда монах достаточно укоренен в церковном предании, его не сотрясают трудности, с которыми он сталкивается во время молитвы, и он скорее черпает радость от своего смиренного борения. Когда же в конце ночи звучит колокол в церковь, он выходит из кельи, чтобы встретить братий как подвизавшийся в добром подвиге и гордый даже своими поражениями.
Возвращение в храм и приношение братству
В час, когда братия снова собираются на молитву, каждый приносит свою ночную брань как некое приношение, которое будет предложено вместе с дарами Божественной Евхаристии на жертвенник. Там, где всё общее, общее и борение, общие и радости и общие дары. Каждый божественный таинственный опыт не принадлежит какому-то одному монаху, но предлагается всему Братству и становится движущей силой преуспеяния и принятия Духа Святаго всеми членами Тела Христова.
Церковное богослужение обогащается ночным опытом братий, которые в общежитии, таким образом, имеют возможность немного приобщиться к опыту подлинных исихастов. В то время как днем в круговороте послушаний испытывается подлинность ночного духовного опыта, поскольку он дает монаху силу претерпеть, Бога ради, трудности, с которыми он может столкнуться днем, выполняя свое послушание.
Вышеизложенные рассуждения показывают нам, что келейная ночная молитва является неотъемлемой и органичной частью жизни общежительного монастыря. В ней осваивается опыт таинства спасения, и радость, которую получает от нее монах, является подтверждением подлинности его обетов перед Богом − ибо Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21) − и предвкушением жизни будущего века.
Перевод с греческого: Максим Клименко, Алексей Гришин.