Монополия на истину что это
Монополия на истину
Технический прогресс ускорил все процессы. Люди не успевают оценить последствия многих открытий и изобретений.
Недавно в телевизионной передаче показывали Гавайи. Там расплодилось много крыс, и люди не знали, как с ними справиться. В конце концов, решили завезти на острова мангустов. Все радовались этой прекрасной идее, участь крыс была предрешена.
Мангустов завезли, они расплодились, а потом вдруг выяснилось, что крысы ведут ночной образ жизни, а мангусты — дневной. Поэтому пока крысы пожирали сахарный тростник, мангусты спокойно спали.
А когда крысы возвращались в свои норы, мангусты выходили на охоту и ловили домашних кур, лакомились яйцами местных птиц, так что к проблеме крыс добавилась еще и проблема мангустов. В результате массовые истребления животных на Гавайях приобрели двойной размах.
По той же схеме сейчас разворачиваются многие события в мире. Поклонение деньгам и сиюминутной выгоде искажает мышление человека.
Думать об отдаленном будущем способен тот, кто заботится о душе и нравственности. Сейчас власти многих государств, действуя стихийно, не успевают приспосабливаться к реалиям нового дня.
Мировоззрение — штука очень инертная. Иногда кажется, стоит только сообщить человеку очевидную истину — и он станет другим. Но оказывается, для принятия новой информации нужно измениться, а изменения — процесс мучительный.
Чем масштабнее истина, тем глубже надо меняться, а это приносит боль. Поэтому многие предпочитают хорошо пожить сегодня и умереть завтра.
Монополия на истину, непогрешимость какой- то идеи — это и есть классический случай разрушения обратной связи. К монополии на истину стремится тот, кто поклоняется сознанию и будущему.
То, чему ты поклоняешься, должно быть нерушимым и вечным. Любая истина должна быть абсолютной, сомневаться в ней недопустимо.
Перебирая в памяти события истории, я погружаюсь в размышления. Что же лежит в основе монополии на истину? Поклонение будущему. А в основе поклонения будущему — тенденция идолопоклонничества. А язычество начинает крепнуть и разрушать единобожие при нарушении главных из десяти заповедей.
В средневековой Европе монополия на истину привела к инквизиции и самоистреблению, а затем — к постепенному разрушению веры. В России монополия на истину повлекла распад государства.
Непогрешимость какой-либо истины есть поклонение форме. Это происходит, когда утрачивается содержание.
Содержанием человека является душа. Пока она на первом месте, происходит постоянный поиск истины и новое осознание вселенских законов.
Если же душа деградирует, человек вместо любви начинает поклоняться сознанию. Картина мира застывает, становится непогрешимой, и человек защищает ее все яростнее. А потом начинается распад.
Любовь позволяет соединить хаос и порядок в единое целое. Любовь и нравственность позволяют соединить рынок и плановую экономику.
Если же вера и любовь слабеют, тогда людьми сначала правит незыблемая догма, а потом, после того как она терпит крах, воцаряется хаос. Этот период бывает обычно весьма коротким и завершается либо возрождением, либо гибелью.
Жизнь как феномен возможна потому, что существует обратная связь. Причина взаимодействует со следствием, следствие взаимодействует с причиной.
Время сжимается — и эта связь становится заметной. Время расширяется — и видимая связь утрачивается.
Время сжимается Любовью. Чем больше Любви, тем сильнее ощущается единство всего происходящего во Вселенной. Время сжимается — и жизнь расцветает. Уходит Любовь — рвутся связи, жизнь слабеет и умирает.
У России есть стремление к Любви, она прошла достаточно испытаний для этого.
Недавно мне прислали заметку, где упоминалось о поразительном факте. Акушерка, принимавшая роды в Освенциме у женщин, которые находились в нечеловеческих условиях, рассказала: ни у кого из трех тысяч родившихся детей не было обнаружено ни одной патологии.
Тело и дух были там максимально унижены. Унижение духа — это разрушение и судьбы, и будущего. В такой ситуации остается только душа, а душа живет любовью и верой.
В таких условиях человек спасается только верой в Бога. И тогда начинаются чудеса, и происходит возрождение.
Неужели только в условиях несчастий, болезней и лишений человек будет обретать веру и любовь? На этот вопрос у меня пока нет ответа.
С.Н. Лазарев, «Человек будущего. Воспитание родителей», часть 5
Монополия на правду: почему ты неправ, даже если прав
Все субъективно
У тебя есть монополия на истину? Ее нет ни у кого, особенно у тех людей, которые самоуверенно утверждают, будто бы все — говно, а они русалочки. Нет монополии у скучных техничных гитаристов, которые говорят, что Кирк Хемет — дерьмо, потому что не может сыграть так же технично и бездушно, как они. Нет монополии у государства, которое говорит тебе, кто брат, а кто враг. И уж тем более нет у тебя. Кто сказал, что ты прав? Прочитал в книжке, автор которой противоречит общепринятой теории? В интернете прочитал? Или пошел на поводу у большинства? Но ведь даже это не гарантирует правдивость. Если завтра большинство будет утверждать, что все проблемы от людей с волосатыми руками, и покажет фотографии «мохнатых» махинаторов и серийных убийц, что ты скажешь? Они и правда мерзавцы. Но это же бред — винить во всем волосатых… На первый взгляд, все субъективно, люди об этом помнят и потому не желают верить.
Правда мешает людям
Действительно, счастье — в неведении. Поэтому будет лучше прожить жизнь, не стремясь познать как можно больше, ведь с этим очень сложно жить. И знания свои, на деле, очень сложно применить по назначению. В обычной жизни они мешают: слишком быстро наступает разочарование. В общении их оценит меньшинство, а остальные посчитают тебя занудой. Даже в творчестве, как показывает практика, чем больше знаний, тем сложнее усваивается произведение. Жаль только, что в определенный момент жизни процесс становится необратимым, и если ты начал умнеть, то этого уже не остановить. Без умных людей мир был бы прекрасным и развитым, как республика Мали, но самим им приходится нелегко. Ты понимаешь многое, рядом беззаботно проходят люди… У правды одна цель: поднасрать и убежать, а уж как ты поступишь с «результатом» — твои проблемы. Поэтому иногда людям лучше не знать правду: это наносит ущерб их мировоззрению, меняет жизнь, зачастую в худшую сторону.
Ложь во благо принесла миру больше пользы, чем горькая правда. К сожалению, это так: человек слишком слаб, чтобы принимать истину. Опять же, из-за повышенного содержания эгоизма и нарциссизма в организме сложно признать неправоту. Порой и правда лучше не знать о давних изменах того, кого ты называешь партнером по жизни. Иногда истина не приносит ничего, кроме разочарования. Как реагировать на то, что у тебя запущенный рак и жить осталось чуть больше месяца? Правда заставляет людей ходить с минорным, как после изнасилования, выражением лица Джейка Джилленхола. А никто не хочет ходить с таким лицом, потому сознательно ее избегают.
Ничего не стоит
Твоя правда чаще всего остается лишь мнением и не стоит ничего. Ничего. Его можно вывалить в бумажный пакет, положить под дверь неприятному человеку и поджечь — будет очень дымно и вонюче. А можно воспользоваться как ректальными свечами. Поэтому нет никакого смысла распинаться и тратить силы на попытку переубедить собеседника. Мнение — это словеса индивида, который считает себя умнее всех. У тебя такие люди вызывают положительные эмоции или желание подбросить включенный тостер, пока они моются? Скорее всего, второй вариант, поскольку умники бесят гораздо сильнее и дольше, чем тупые. Потому что знания пугают, а над тупым можно хотя бы поржать.
Недостаток харизмы и авторитета
Если попросить репера Джигана и Владимира Ильича Ленина толкнуть речь о построении нового государства, то, разумеется, ты с большим интересом прислушаешься к вождю мирового пролетариата, чем к еще одному бородатому быку из Black Star. Может он человек хороший и желает планете лучшего, но ему недостает нескольких очень важных качеств. Во-первых, подача у него не такая убедительная, как у вождя мирового пролетариата. Во-вторых, слова складывает не очень. А самое главное: ему не хватает авторитета в этом вопросе. Слава человека-памятника, прикончившего царизм, картавым эхом греет сердца всех тех, кто мечтает возродить СССР. А Джиган… А что Джиган? Он разбирается в производстве музыки (хотя это спорно), но никак не в политике.
Вот и в нашем случае, тебя не будут слушать без регалий. Если нет ни орденов, ни ученых степеней, то необходимо обладать яркой харизмой. Тогда можно обзывать ученых «лжецами» и «дешевками», как Панасенков. Или с умным видом утверждать, что сыроеды будут жить до 150 лет, что у нормальных женщин месячные идти не должны и что Земля плоская.
Имеют право
И люди, как бы плохо ты о них ни думал, помнят об этом. Главное, о том, что нужно здороваться, заходя в помещение, они не всегда помнят, а про свои права городить всякую ересь с умным видом не забудут даже на Страшном суде. Ну а что поделать? У них очень аргументный аргумент: «Что хочу, то и говорю. А ты пошел на хрен. Ну что ты мне сделаешь?!». Обычно это звучит несколько иначе и более вежливо, но суть от этого не меняется.
Чужие люди
Очень сложно доверять людям извне: из другого круга, из другого поколения. Чужаки настораживают, и Моррисон ухватил самую суть в этих строках песни, что не задушишь, не убьешь: «People a strange when you are stranger». Попробуй доказать человеку, что каламбуры типа: «Танцуй пока ледибой, мальчик», «Покой нам только шницель» не смешные, если он играл в КВН в конце нулевых и в его кругу все так шутят. А тут приходишь ты, такой красивый, и говоришь, что это все неправда. Они только презрительно зыркнут и скажут: «Мы будем говорить только в присутствии своего авокадо», а ты плюнешь и пойдешь пить пиво возле мусорных баков. А там на тебя, словно ворон на мертвечину, с лекцией о здоровом образе жизни накинется ЗОЖевец. В его вселенной пить нельзя; в твоей — не пить в такое время неприлично. И кто ж из вас прав, голубчик?
Больше ничего нет
Потому что кроме этого мнения у человека нет ничего. Если б он был одним из волхвов, пришедших к младенцу Иисусу, то из всех даров подарил бы свое мнение. Ибо больше нечего. Это не знание, и ты не мудрость, а просто инструмент, которым он заявляет о себе. Без него он как скрипач без скрипки. Он может и знает, что не прав. Но отстаивать свою позицию удобнее, чем признавать чужую правоту. Так зачем портить жизнь человеку?
МОНОПОЛИЯ НА ИСТИНУ И ОТСУТСТВИЕ СУВЕРЕННОГО ЛОГОСА
Государство ведет себя так, как будто обладает монополией на истину. Причем любое – и даже в том случае, если оно само это всячески отрицает (в таком случае эта монополия передается некоторой наднациональной структуре). В Средние века это признавалось открыто и обозначалось специальным термином – auctoritas, что подразумевало одновременно непререкаемый авторитет в области знаний и наличие силового потенциала, достаточного для того, чтобы этот авторитет подкрепить.
Теперь применим этот же принцип, абсолютно верный по факту, который может как признаваться, так и скрываться, к нашему государству. Вот тут становится не по себе. Если у российского правящего класса есть монополия на истину, а он ведет себя так, как будто есть, то это должно хотя бы в чем-то проявляться. То есть правящей элите вполне можно и более того нужно задать настойчиво вопрос: что есть (по-вашему) истина?
Увидите, что тут начнется…
Как-то сразу же станет очевидным, что власть что-то скрывает. И следующий шаг: станет ясно, что она об этом вообще никогда не думала и не предпринимала ни малейших усилий, чтобы эту истину (на которую у нее есть безусловная монополия, вытекающая из самой природы власти) искать.
И вот тут мы приходим к объяснению целого ряда трудных моментов в современной России. У России, действительно, есть определенная доля суверенитета, отвоеванного Путиным после 90-х или основанного заново. Но этот суверенитет имеет технический, ресурсный и материальный характер. На уровне истины – эпистемологии, идеи, нормативных структур мышления – зияет огромная дыра. Совершенно очевидно, что у современной России нет интеллектуального суверенитета, нет внятного суверенного Логоса.
А раз так, что всякий раз, когда надо принимать фундаментальное (а не практические или техническое) решение, за основаниями обращаются к чему-то внешнему – к той инстанции, которая претендует на обладание истиной в глобальном масштабе. Отсюда часто возникающее ощущение, что в России с 90-х сохранились нетронутыми институты внешнего управления и что по прежнему отчасти страна управляется иными инстанциями, нежели собственно явленные структуры власти.
Наша власть обладает монополией на то, чего она не знает. И когда речь доходит до истины, она обращается по этому вопросу к тем, кто настаивают, что эту истину знают – к либералам и глобалистам. И хотя это случается не слишком часто ( в силу того, что истиной у нас особенно никто не интересуется), но в определенных – критических случаях – происходит именно это.
Монополия на истину и отсутствие суверенного Логоса
Государство ведет себя так, как будто обладает монополией на истину. Причем любое – и даже в том случае, если оно само это всячески отрицает (в таком случае эта монополия передается некоторой наднациональной структуре). В Средние века это признавалось открыто и обозначалось специальным термином – auctoritas, что подразумевало одновременно непререкаемый авторитет в области знаний и наличие силового потенциала, достаточного для того, чтобы этот авторитет подкрепить.
Теперь применим этот же принцип, абсолютно верный по факту, который может как признаваться, так и скрываться, к нашему государству. Вот тут становится не по себе. Если у российского правящего класса есть монополия на истину, а он ведет себя так, как будто есть, то это должно хотя бы в чем-то проявляться. То есть правящей элите вполне можно и более того нужно задать настойчиво вопрос: что есть (по-вашему) истина?
Увидите, что тут начнется…
Как-то сразу же станет очевидным, что власть что-то скрывает. И следующий шаг: станет ясно, что она об этом вообще никогда не думала и не предпринимала ни малейших усилий, чтобы эту истину (на которую у нее есть безусловная монополия, вытекающая из самой природы власти) искать.
И вот тут мы приходим к объяснению целого ряда трудных моментов в современной России. У России, действительно, есть определенная доля суверенитета, отвоеванного Путиным после 90-х или основанного заново. Но этот суверенитет имеет технический, ресурсный и материальный характер. На уровне истины – эпистемологии, идеи, нормативных структур мышления – зияет огромная дыра. Совершенно очевидно, что у современной России нет интеллектуального суверенитета, нет внятного суверенного Логоса.
А раз так, что всякий раз, когда надо принимать фундаментальное (а не практические или техническое) решение, за основаниями обращаются к чему-то внешнему – к той инстанции, которая претендует на обладание истиной в глобальном масштабе. Отсюда часто возникающее ощущение, что в России с 90-х сохранились нетронутыми институты внешнего управления и что по прежнему отчасти страна управляется иными инстанциями, нежели собственно явленные структуры власти.
Наша власть обладает монополией на то, чего она не знает. И когда речь доходит до истины, она обращается по этому вопросу к тем, кто настаивают, что эту истину знают – к либералам и глобалистам. И хотя это случается не слишком часто ( в силу того, что истиной у нас особенно никто не интересуется), но в определенных – критических случаях – происходит именно это.
У России нет интеллектуального суверенитета
Государство ведёправящий клт себя так, как будто обладает монополией на истину. Причем любое – и даже в том случае, если оно само это всячески отрицает (в таком случае эта монополия передается некоторой наднациональной структуре). В Средние века это признавалось открыто и обозначалось специальным термином – auctoritas, что подразумевало одновременно непререкаемый авторитет в области знаний и наличие силового потенциала, достаточного для того, чтобы этот авторитет подкрепить.
Теперь применим этот же принцип, абсолютно верный по факту, который может как признаваться, так и скрываться, к нашему государству. Вот тут становится не по себе. Если у российского правящего класса есть монополия на истину, а он ведет себя так, как будто есть, то это должно хотя бы в чем-то проявляться. То есть правящей элите вполне можно и более того нужно задать настойчиво вопрос: что есть (по-вашему) истина?
Увидите, что тут начнётся…
Как-то сразу же станет очевидным, что власть что-то скрывает. И следующий шаг: станет ясно, что она об этом вообще никогда не думала и не предпринимала ни малейших усилий, чтобы эту истину (на которую у нее есть безусловная монополия, вытекающая из самой природы власти) искать.
И вот тут мы приходим к объяснению целого ряда трудных моментов в современной России. У России, действительно, есть определенная доля суверенитета, отвоеванного Путиным после 90-х или основанного заново. Но этот суверенитет имеет технический, ресурсный и материальный характер. На уровне истины – эпистемологии, идеи, нормативных структур мышления – зияет огромная дыра. Совершенно очевидно, что у современной России нет интеллектуального суверенитета, нет внятного суверенного Логоса.
А раз так, что всякий раз, когда надо принимать фундаментальное (а не практические или техническое) решение, за основаниями обращаются к чему-то внешнему – к той инстанции, которая претендует на обладание истиной в глобальном масштабе. Отсюда часто возникающее ощущение, что в России с 90-х сохранились нетронутыми институты внешнего управления и что по прежнему отчасти страна управляется иными инстанциями, нежели собственно явленные структуры власти.
Наша власть обладает монополией на то, чего она не знает. И когда речь доходит до истины, она обращается по этому вопросу к тем, кто настаивают, что эту истину знают – к либералам и глобалистам. И хотя это случается не слишком часто ( в силу того, что истиной у нас особенно никто не интересуется), но в определенных – критических случаях – происходит именно это.
Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»