Морозов 17 век что сделал
Дела боярина Морозова
Михаил Федорович Романов
Морозов не чурался дворцовых интриг, и притом настолько умело лавировал между «партиями», что сделался наставником и незаменимым слугой Алексея Михайловича. А когда над наследником престола сгустились тучи в связи со сватовством датского «королевича Вольдемара» к дочери Михаила Федоровича царевне Ирине, Борис Иванович предпринял все меры к тому, чтобы расстроить брак.
По преданию, финал настолько потряс Михаила Федоровича, что тот слег и больше не поднялся. 13 июля 1645 года первого Романова не стало. Хлопоты с воцарением Алексея Михайловича потребовали мер решительных и быстрых. Пришлось даже менять первоначальный текст присяги, где имя вдовой царицы, Евдокии Стрешневой, стояло перед именем сына.
Усилиями Морозова все препятствия были устранены. Воспитанник боярина взошёл на трон как законный и богоданный правитель, а такое на забывается. Боярин сумел женить царственного воспитанника на дочери своего выдвиженца Ильи Милославского Марии, сам же взял в жены ее сестру Анну. Отныне Морозов выстроил прочнейший «бастион» от нападок недругов – родство с царем. Он первенствовал в Думе, под его управлением оказались главные приказы, в остальных сидели его люди.
К.Е. Маковский. Боярский свадебный пир
Противники в лице двоюродного дяди царя, боярина Никиты Ивановича Романова и князя Якова Куденетовича Черкасского оказались оттеснены от власти. Молодой государь, не обременявший себя делами, охотно взвалил на своего «дядьку» тяготы управления царством. И тот сумел принять их. Первым делом, следовало позаботиться об ускоренном строительстве рубежей обороны, дабы развязать руки для преодоления следов Смуты и возобновления борьбы за «киевское наследие» с главным соперником – Речью Посполитой. Нужно было успеть и за «военной революцией», происшедшей на Западе, умножить полки «иноземного строя». Для всего этого требовались средства, но казна была пуста.
Здесь и дала о себе знать хозяйственная жилка и настрой Морозова и его помощников. Дворцовым, служилым и приказным людям урезали жалованье, а то и вовсе официально предписали «кормиться от дел». Вымогательства и злоупотребления «проклятого приказного семени» достигли невероятных размеров.
Сергей Кириллов. Царь Алексей Михайлович на соколиной охоте. Фрагмент.
Э. Лисснер. Соляной бунт в Москве
Морозов приказал стрельцам разогнать восставших. Однако те неожиданно ответили отказом. На позднейшем языке подобное именуется «переходом армии на сторону восставшего народа». Решение стрельцов коренным образом изменило ситуацию. Власть в одночасье оказалась бессильной, и последствия не заставили себя ждать. В Москве начались погромы дворов и расправы над сторонниками Морозова. Больше грабили, что-то кидали в огонь под крики «То наша кровь!». В разных уголках столицы заполыхали дворы. Тут же покатились слухи, что поджоги устраивают холопы Морозова, чтобы отвлечь москвичей от бунта. Это лишь прибавило ожесточения.
Восставшие потребовали выдачи и наказания «государевых изменников», к каким причислили Морозова и его сторонников. Уговоры не помогли. Пришлось выдать одного из самых ненавистных – Плещеева. Того не довели даже до плахи – растерзали, едва он ступил на Пожар – Красную площадь.
Пролитая кровь не насытила, а лишь раздразнила народ. Пришлось пожертвовать окольничим Петром Траханиотовым, суровым и честным администратором, проводившим в правительстве Морозова «посадское строение».
Оставался сам Морозов – главный виновник всех невзгод. В глазах народа его прегрешения были достойны плахи. Воспрянули духом и старые соперники боярина. Прятавшийся в царском дворце Морозов попытался тайно ускользнуть из столицы, но был узнан ямщиками и едва сумел вернуться назад. Заполонившая на следующий день Кремль толпа потребовала выдачи «изменника». Царь отправил бояр уговаривать народ. Вернулись они сильно помятые и перепуганные. Духовенство во главе с патриархом Иосифом тоже не стали слушать.
Тогда с иконой в руках к толпе вышел сам Алексей Михайлович. Его появление поразило москвичей. Таким царя они еще не видели. Со слезами на глазах он уговаривал толпу оставить в живых воспитателя и родственника, клятвенно обещая отстранить его навсегда от власти и удалить из Москвы. Так, по словам очевидцев, царь у народа «вымолил» жизнь боярина!
Однако Морозов был не из тех, кто легко сдается. Получив передышку, он попытался перетянуть стрельцов на свою сторону. От имени патриарха и царицы для них устраивали обильные угощения, подговаривая подать челобитную о возвращении Морозова. Подкуп, однако, не прошел. Большая часть стрельцов пригрозила «разбить головы» тем, кто приложит руку к челобитью.
Сергей Иванов. Смотр служилых людей.
Морозов, тем временем, оставался в Москве и, более того, появился в Боярской думе. В ответ его противники устроили демарш. Никита Романов, сказавшись больным, вовсе перестал ездить в думу. Князь Черкасский забросил дела в приказе, отправляя просителей к Морозову – он, мол, все решает. Демонстрация сработала: царь слова не держит, ненавистный правитель сидит как сидел…
Теперь в борьбу включилась верхушка московского посада и провинциальные служилые люди. Настроенные против Морозова, они все же опасались открытого бунта. 10 июня появилась так называемая Большая московская челобитная служилых и посадских людей – выразительный документ, опровергающий расхожее мнение об аполитичности и покорности сословий. Вовсе нет! Земские «миры» и дворянские «служилые города» пришли к «единачеству», перед которым не могли устоять ни Морозов, ни даже царь. Челобитная недвусмысленно намекала, что неисполнение царем своего обещания наказать «изменников» грозит новым бунтом пострашнее прежнего. Одновременно авторы челобитной требовали созыва Земского собора и создания нового Уложения для торжества справедливости.
В Кремле умели читать между строк. Два дня спустя Морозов поспешно покидает Москву. Его сопровождают придворные, стрельцы и провинциальные дворяне – наподобие то ли стражи, то ли почетного конвоя.
Временщик пал. Его противники праздновали победу. Их торжество, однако, омрачалось тем, что прежние позиции сохранил боярин Илья Милославский, приходившийся тестем одновременно и царю, и Морозову. Да и официальный статус Бориса Ивановича был вполне почетен – паломник, отправившийся на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь. Сохранились письма царя к игумену, в которых он грозил самыми страшными карами, если со знатным богомольцем в обители случится какое «дурно»: но «естли убережете ево, так … я вас пожалую так, чево от зачяла света такой милости не видели».
С отъездом Морозова закипела подготовка нового законодательного свода при участии разом повзрослевшего царя. К концу лета – началу осени прошли выборы на Земский собор, которому предстояло принять новый кодекс законов. За всеми этими заботами Алексея Михайловича не оставляла мысль вернуть своего воспитателя. Было очевидно, что служилые и посадские люди не станут противиться его намерению, если их требования будут учтены в Уложении.
Пар был выпущен, а раскол в рядах противников боярина позволил царю сделать первые шаги к его возвращению. Морозов потихоньку перебрался поближе к столице. И даже тайно встретился с царем, который отправился для этого в Троице-Сергиеву лавру. Боярин Никита Романов попытался сорвать встречу изветом о «неистовых речах» Морозова против царя, но так неумело, что авантюра провалилась.
Законный повод вернуть Морозова в Москву представился с рождением наследника в царской семье. Появление Бориса Ивановича во время крестильного застолья побудило Якова Черкасского в знак протеста покинуть царский дворец. Его пытались возвратить, но он отказался, нанеся тем самым урон государевой чести. Опала, наложенная на князя, означала, что старо-романовская «партия» безнадежно проиграла борьбу.
Однако этот проигрыш не стал торжеством и для Морозова. События 1648 года заставили Алексея Михайловича по-новому взглянуть на свой долг и на свое предназначение. По сути, именно с этих времен термины «царствование Тишайшего» и «правление Тишайшего» становится синонимами. Борис Иванович уже не занимает прежних должностей, довольствуясь положением «большого боярина». И хотя его слово вновь станет весомо, а влияние – огромно, он будет уклоняться от прямого участия в управлении государством.
Алексей Михайлович «Тишайший»
Историки по-разному объясняют это неожиданное смирение.
Одни – уже упомянутым возмужанием царя, который к тому же был связан клятвой отставить боярина от дел. Другие – потрясением, испытанным самим Морозовым. Третьи ссылаются на почтенный возраст и болезни, которые станут донимать Бориса Ивановича на склоне лет.
Так или иначе, он остался в нашей истории фигурой противоречивой. До сих пор спорят, в какой мере он лично причастен к мздоимству. Сходятся, однако, в том, что намеченный им курс был продолжен и в плане военного строительства, и в главном направлении внешней политики. К чести преемников, они сумели осмыслить уроки его правления и стали куда внимательнее относиться к запросам служилого дворянства, торгово-посадского населения, да и московских стрельцов.
Литература:
Жарков В. П. Боярин Борис Иванович Морозов — государственный деятель России XVII века. — М., 2001.
Петрикеев Д. И. Крупное крепостное хозяйство XVII в. По материалам вотчины боярина Б. И. Морозова. — Л., 1967.
Смирнов П. П. Правительство Б. И. Морозова и восстание в Москве 1648 г. — Ташкент, 1929.
Павлов А.П. Думные и комнатные люди царя Михаила Романова: просопографическое исследование. Спб. 2018. Т. 1.
Об авторе:
Игорь Львович Андреев – кандидат исторических наук, заведующий кафедрой, профессор Московского государственного университета МГПУ
Боярин Борис Иванович Морозов
Выбор невесты. Иван Кириллов
Морозов Борис Иванович (1590—1661),боярин; возглавлял русское правительство (с 1645), воспитатель («дядька») царя Алексея Михайловича.
Современники и иностранцы признают за ним большой ум и опытность в государственных делах; некоторые из них (например, Олеарий) отмечают также его интерес к западному просвещению. Высказывается предположение, что этот интерес он сумел привить и своему воспитаннику. Темным пятном на памяти Морозова остаются злоупотребления в управлении, бывшие одной из причин народного бунта 1648 года.В это время Морозов был начальником нескольких важных приказов (Большой Казны, Стрелецкого Приказа и Новой Чети). Также стремясь увеличить доходы казны, он сократил жалованье служилым людям и ввел высокий косвенный налог на соль. Насколько он был лично виновен в злоупотреблениях — установить невозможно; но его покровительством пользовались заведомо недобросовестные люди, и потому против него направилось народное негодование.
Соляной бунт на Красной площади (1648). Лисснер Эрнст Эрнестович
Царь вынужден был обещать народу удалить своего любимца, и Морозов был выслан из Москвы в Кирилло-Белозерский монастырь. Все это нисколько не изменило отношения Алексея Михайловича к нему. В собственноручных письмах царь наказывает игумену монастыря «оберегать Бориса Ивановича от всякого дурна», и очень скоро возвращает его в Москву, воспользовавшись челобитной об этом московских стрельцов, мысль о которой внушена им была «сверху». По возвращении Морозов не занимал официального положения во внутреннем управлении вероятно потому, что царь хотел таким образом выполнить данное народу обещание; но Морозов все время был при царе, неизменно сопутствуя ему в его «ближних походах» по подмосковным селам и монастырям. По словам Мейерберга, когда расстроенное здоровье не позволяло ему являться ко двору, царь часто навещал его тайком и советовался с ним о важнейших делах. Во время военных походов царя Морозов всякий раз получал высшее военное назначение — дворовым воеводой правой руки. Когда он умер, в 1662 году, царь «лично отдал последний долг покойному в церкви, вместе с другими» (Мейерберг) и роздал большие суммы по монастырям для его поминовения.
Первая встреча царя Алексея Михайловича с боярышнею Марией Ильиничной Милославской. художник Михаил Нестеров
Выбор невесты. Иван Кириллов
Лит.: Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова. В 2 томах. М.-Л.; Издательство Академии Наук СССР, 1940—1945.
Жарков В. П. Боярин Борис Иванович Морозов — государственный деятель России XVII века. М., 2001.
Петрикеев Д. И. Крупное крепостное хозяйство ХVII в. По материалам вотчины боярина Б. И. Морозова. Л., 1967.
Смирнов П. П. Правительство Б. И. Морозова и восстание в Москве 1648 г. Ташкент, 1929.
Исп. мат.: Морозов Борис Иванович // Биографический словарь. 2000.
Борис Иванович Морозов
Борис Морозов – личность, оставившая яркий след в истории царствования Алексея Михайловича. Роль его неоднозначна: с одной стороны, он был воспитателем и ближайшим советчиком царя, крупным предпринимателем, принесшим немало денег в государственную казну; с другой – он являлся соавтором идеи о введении огромного налога на соль, доведшего обнищавший и изголодавшийся народ до так называемого «Соляного бунта».
При дворе
Взросление Бориса Ивановича Морозова пришлось на начало XVII века. Он родился в 1590 году в знатном семействе (древних род бояр Морозовых был известен задолго до 17 столетия). Бориса «взяли на житье» во дворец к государю Михаилу Федоровичу, которому он был ровесником. Царь доверял боярину, и, чувствуя приближение смертного часа, завещал ему заботиться о сыне Алексее. Борис Иванович отныне неотступно находился при молодом Алексее Михайловиче, опекал его и давал ценные советы по всем вопросам государственного управления. По сути, он стал правой рукой главы государства. Впоследствии женившись на родной сестре супруги Алексея, А.И. Милославской, Морозов становится еще ближе ко двору и царскому семейству.
Борис Иванович занимал важные посты, в частности, был одним из руководителей Приказа Большой казны. Во время военных походов его назначали дворовым воеводой правой руки. Приближенный к царю боярин владел обширными землями и тысячами крепостных крестьян. Согласно документам, составленным в год смерти Морозова, у него в собственности насчитывалось 8 тысяч крестьянских дворов.
Морозов обладал даром предпринимателя. Ему принадлежало самое крупное производство поташа в России. Поташ – углекислый калий, использовавшийся в 17 веке для производства мыла, производства стекла, в ткацком деле. Кроме того, он применялся в процессе изготовления пороха. Это ценное сырье, кем бы оно ни производилось, продавалось государству, и уже через государство шло на экспорт.
Борис Морозов с братом поставляли 56% всего поташа в России. До 40 тысяч крепостных трудилось на их заводах. Одним из крупнейших имений Морозова была вотчина Пустошь, купленная им у царя. Туда он переселил крестьян из подмосковных имений, и все они работали на производствах по изготовлению поташа.
Соляной бунт
В 1648 году в биографии боярина Морозова произошел крутой перелом. На русских землях начались народные волнения, причиной которых послужили непомерные налоги. В Москве к царю явилась целая толпа народа, требовавшая снизить налоги и выдать на расправу зачинщиков этих преобразований, в числе которых значился и Борис Морозов. Боярин попытался было урезонить народ, но, испуганный перспективой расправы, спрятался в покоях царского дворца. Разгневанная толпа ворвалась в дом боярина, разгромила все, избила слуг, но жену Морозова не тронула, уважая в ней сестру царицы. Ненависть простого люда к высокопоставленному сановнику Борису Ивановичу объяснялась еще и личными особенностями царского «дядьки»: говорили, что он не чуждается поборов и взяток, «нечист» на руку.
Алексею Михайловичу пришлось спасать любимца. Выйдя к народу, он пообещал облегчить налоговое время, сместить неугодных чиновников, а Морозова попросил не трогать, предложив навсегда отправить его в ссылку. Ласковое обращение государя вызвало успокоение людей, те согласились оставить царского ближнего в живых.
Практически сразу Морозова в спешном порядке выслали в Кирилло-Белозерский монастырь, но с царским тайным наказом к духовному начальству оберегать его «от всякого дурна».
Свое обещание народу Алексей Михайлович не сдержал: уже в 1648 году вернул любимца в Москву, и тот пировал на крестинах царевича. Правда, больше никаких должностей боярин не занимал, оставаясь просто одним из друзей царя. Сохранились сведения, что он даже заслужил народное уважение, заступаясь перед главой государства за несправедливо обиженных.
Судьба Бориса Морозова очень показательна: вот так в 17 столетии можно было взлететь на небывалую высоту, а потом лишиться могущества. Борису Ивановичу еще повезло: он не только сохранил жизнь, но и по-прежнему остался в царских любимцах. Алексей Иванович не забыл своего «дядьку».
Морозов Борис Иванович XVII век
Морозов Борис Иванович
Борис Морозов был одним из крупнейших русских феодалов XVII века. Наряду с этим его имя можно поставить в ряд первых русских предпринимателей. В середине XVII века именитый боярин Морозов сумел организовать самое крупное производство уникального поташа на Руси. Расторопная семья Морозовых, широко используя подневольный труд своих крепостных крестьян, создала поташное дело. Это было ни много, ни мало началом химической промышленности в стране.
Поташ – это углекислый калий, белое кристаллическое вещество, хорошо растворяется в воде. Тогда его широко использовали, в частности, в мыловарении, а также в первом производстве стекла, для наилучшей выделки кож, в сложном ткацком производстве. Еще он нужен был для производства пороха, поэтому он считался и стратегическим сырьем. Поташ производить было очень трудоемко и дорого.
Борис Иванович Морозов принадлежал к древнему московскому боярству. Он имел службу при царском дворе – долгое время был воспитателем (дядькой) малолетнего царя Алексея Михайловича. В 16 лет юноша Алексей Михайлович вступил на царский престол. Это было в 1645 году. Таким образом Морозов оказался одной из влиятельнейших фигур при молодом царе. Поэтому, рассуждая о предпринимательской деятельности Морозова, надо учитывать его тесную связь с царской властью. Поташ был основной статьей экспорта России, на его торговлю была государственная монополия, то есть весь производимый поташ продавался правительству, а через него на экспорт. Поташ почти весь вывозился тогда за границу. Владелец «будных майданов» имел огромные доходы. Так, в 1651 году предприниматель Борис Морозов отправил около 5,5 тысячи пудов поташа сначала в Архангельск. Оттуда этот дефицитный товар был отправлен от имени казны на заграничный рынок. Царь Алексей Михайлович освободил морозовский товар от уплаты пошлины за провоз до Архангельска. И здесь удачливый боярин Морозов имел довольно хорошую прибыль – до трех тысяч рублей в год, а с них он тоже не уплачивал в казну никаких пошлин.
В 1660-е годы 75 % всего поташа вырабатывали предприятия 10 крупнейших бояр и дворян. Только этим богатеям, владельцам лесов и зависимых работников из крестьян, было под силу заниматься сложным производством поташа. Бояре Морозовы поставляли 56 % всего поташа. Это семейство владело в разных выгодных частях государства 274 села и деревни, где проживало до 40 тысяч бесправных крепостных крестьян.
В Нижегородском крае Морозов купил у государя известную пустошь под названием Починок. Он лично объехал только что купленные им бескрайние починковские земли. Они ему понравились тем, что представились перспективными. На купленные у казны малонаселенные земли Морозов стал вывозить крестьян, снимая их с родных подмосковных обширных владений. Починок он полностью заселил вывезенными из ближнего Подмосковья крепостными.
Население этих краев исконно было неоднородным: здесь жили русские, мордва, татары. Однако местные мордва и татары постепенно, но неуклонно обрусевали. В вотчинных хозяйствах Морозова, расположенных на нижегородских починковских землях, а также в Мордовии, хозяин завел большое количество поташных заведений, так называемых «будних майданов», так как здесь была возможность производить выжигание поташа.
Старинные справочники так описывают производство поташа. Вначале заранее приготовленные дрова складывали в кучи (буды) и пережигали в золу, из которой изготовляли щелок. Для этого золу насыпали в деревянные корыта («колоды») и заливали водой, которая растворяла содержащиеся в золе углекислый, хлористый и сернокислый калий. Щелок фильтровался через солому, лежащую на дне корыта, а затем сливался в маленькие корыта («прикорытки») и из них по желобу поступал в большое «скопное корыто» или «сборник». Для заключительной операции по выработке поташа применялся «гарт». Он представлял собой ящик (размером 10×4 м), дно которого было выложено кирпичом, невысокие боковые стенки клали тоже из кирпича. На «гарт» укладывали сухие, преимущественно дубовые дрова, зажигали их и осторожно поливали поташным щелоком. Щелок брали из специально устроенного «гартовога корыта» или из желобов, сделанных в продольной части «гарта» и соединяющих его со «сборником». После того как щелок упаривался, на дне «гарта» образовывался плотный осадок поташа, который выламывали и набивали в бочки. Весь процесс производства поташа длился 12–13 дней.
Трудоемкий процесс производства поташа занимал большое число людей, специализировавшихся на отдельных операциях. «Поливачи» поливали щелоком горящие дрова. Эта операция требовала большой сноровки, и в основном от умения «поливачей» зависело качество поташа. «Будники» готовили золу, «воштари» возили золу и дрова к будным станам, «орытники» приготовляли щелок, кузнецы, колесники изготовляли колеса для телег и тачек. На одном майдане обычно было занято по 20–30 человек. Рабочий сезон начинался в апреле и продолжался до ноября. Поташное производство, требовавшее большого количества рабочих рук, было под силу только крупным вотчинникам, которые располагали значительными материальными ресурсами (лес, деньги) и могли использовать труд подневольных крепостных крестьян.
В целях неуклонного роста производства боярин Морозов стремился привлекать к поташному делу даже крестьянских детей. Однако взрослые крестьяне как могли использовали всевозможные средства, чтобы уклониться от такой «каторжной» работы. В морозовских вотчинах нередки были побеги крестьян в вольные края. У Морозова постоянно работало не менее 29 майданов. За сезон на одном таком майдане вырабатывалось до ста бочек поташа – это 3000 пудов. Морозовский поташ при этом считался лучшим в России.
Когда могучий боярин Морозов умер, все его владения и имения перешли к его жене Анне Ильиничне Морозовой. Она была родной сестрой царицы, первой жены царя Алексея Михайловича. В 1662–1663 годах от вдовы Морозова продано в казну 94939 пудов поташа. Это составило почти половину всех русских поступлений, которых было 213 077 пудов. Судьба поташных промыслов Морозовых такова: в 1689 году по одному из первых именных указов молодых царей Ивана V и Петра I все морозовские починковские земли поступили в казну «с причислением к ведомству поташного правления, с учреждением в Починках поташной конторы». Бывшие крепостные Морозовых стали «государственными крестьянами». Они обязаны стали выплачивать специальные подати и определенный налог. Если же их отписывали к какому-либо другому казенному предприятию, они должны были выполнять при нем определенные барщинные работы.
Морозов не только производил поташ.
Оборотливый боярин использовал частные крестьянские текстильные промыслы. Он сумел организовать одно из первых территориальных разделений труда. Пряжу изготавливали в подмосковных селах, потом сдавали ее в виде оброка боярину, а потом она отправлялась в села Нижегородского края, где из нее изготавливали полотно.
В некоторых имениях Морозова было хорошо организовано и процветало железоделательное производство. В Звенигородском уезде боярин построил небольшой завод, на котором работало около двух десятков военнопленных из поляков. Завод был передовым – «вододействующим», то есть все его механизмы приводились в движение от крутящегося водяного колеса. Очевидно, там была домна, потому что только для нее требовались механическое дутье, а также механические молоты. Это было хозяйство мануфактурного типа.
Регулярно действовали во многих имениях Морозова винокуренные заводы. Гораздо выгоднее было на месте перерабатывать зерно с морозовских же вотчин, чем далеко возить его на продажу.
Морозов завел кожевенные, кирпичные предприятия, конечно, у него были мельницы для помола зерна, обширные рыбные промыслы.
Промышленное производство Морозов успешно сочетал с оптовой торговлей. Зерно, производимое в собственных имениях, он, конечно, не только перерабатывал, но и продавал, даже на экспорт, также занимался скупкой, перепродажей хлеба и других продуктов. Морозов вел крупную экспортную торговлю кожами.
Морозов к тому же был и одним из крупнейших русских ростовщиков. После его смерти нашлись записи об оставшихся «в кабалах», то есть розданных в долг под проценты, 80 тысяч рублей.
Морозов-феодал был одним из первых русских предпринимателей.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.