Морозов и милославский что сделали

Предпосылки Петровских реформ

Предпосылки Петровских реформ

Симеон Полоцкий (1629-1680 гг.)

Был во времена правления царя Алексея Михайловича

Источник

Дела боярина Морозова

Михаил Федорович Романов

Морозов не чурался дворцовых интриг, и притом настолько умело лавировал между «партиями», что сделался наставником и незаменимым слугой Алексея Михайловича. А когда над наследником престола сгустились тучи в связи со сватовством датского «королевича Вольдемара» к дочери Михаила Федоровича царевне Ирине, Борис Иванович предпринял все меры к тому, чтобы расстроить брак.
По преданию, финал настолько потряс Михаила Федоровича, что тот слег и больше не поднялся. 13 июля 1645 года первого Романова не стало. Хлопоты с воцарением Алексея Михайловича потребовали мер решительных и быстрых. Пришлось даже менять первоначальный текст присяги, где имя вдовой царицы, Евдокии Стрешневой, стояло перед именем сына.
Усилиями Морозова все препятствия были устранены. Воспитанник боярина взошёл на трон как законный и богоданный правитель, а такое на забывается. Боярин сумел женить царственного воспитанника на дочери своего выдвиженца Ильи Милославского Марии, сам же взял в жены ее сестру Анну. Отныне Морозов выстроил прочнейший «бастион» от нападок недругов – родство с царем. Он первенствовал в Думе, под его управлением оказались главные приказы, в остальных сидели его люди.

К.Е. Маковский. Боярский свадебный пир

Противники в лице двоюродного дяди царя, боярина Никиты Ивановича Романова и князя Якова Куденетовича Черкасского оказались оттеснены от власти. Молодой государь, не обременявший себя делами, охотно взвалил на своего «дядьку» тяготы управления царством. И тот сумел принять их. Первым делом, следовало позаботиться об ускоренном строительстве рубежей обороны, дабы развязать руки для преодоления следов Смуты и возобновления борьбы за «киевское наследие» с главным соперником – Речью Посполитой. Нужно было успеть и за «военной революцией», происшедшей на Западе, умножить полки «иноземного строя». Для всего этого требовались средства, но казна была пуста.
Здесь и дала о себе знать хозяйственная жилка и настрой Морозова и его помощников. Дворцовым, служилым и приказным людям урезали жалованье, а то и вовсе официально предписали «кормиться от дел». Вымогательства и злоупотребления «проклятого приказного семени» достигли невероятных размеров.

Сергей Кириллов. Царь Алексей Михайлович на соколиной охоте. Фрагмент.

Э. Лисснер. Соляной бунт в Москве

Морозов приказал стрельцам разогнать восставших. Однако те неожиданно ответили отказом. На позднейшем языке подобное именуется «переходом армии на сторону восставшего народа». Решение стрельцов коренным образом изменило ситуацию. Власть в одночасье оказалась бессильной, и последствия не заставили себя ждать. В Москве начались погромы дворов и расправы над сторонниками Морозова. Больше грабили, что-то кидали в огонь под крики «То наша кровь!». В разных уголках столицы заполыхали дворы. Тут же покатились слухи, что поджоги устраивают холопы Морозова, чтобы отвлечь москвичей от бунта. Это лишь прибавило ожесточения.
Восставшие потребовали выдачи и наказания «государевых изменников», к каким причислили Морозова и его сторонников. Уговоры не помогли. Пришлось выдать одного из самых ненавистных – Плещеева. Того не довели даже до плахи – растерзали, едва он ступил на Пожар – Красную площадь.
Пролитая кровь не насытила, а лишь раздразнила народ. Пришлось пожертвовать окольничим Петром Траханиотовым, суровым и честным администратором, проводившим в правительстве Морозова «посадское строение».
Оставался сам Морозов – главный виновник всех невзгод. В глазах народа его прегрешения были достойны плахи. Воспрянули духом и старые соперники боярина. Прятавшийся в царском дворце Морозов попытался тайно ускользнуть из столицы, но был узнан ямщиками и едва сумел вернуться назад. Заполонившая на следующий день Кремль толпа потребовала выдачи «изменника». Царь отправил бояр уговаривать народ. Вернулись они сильно помятые и перепуганные. Духовенство во главе с патриархом Иосифом тоже не стали слушать.
Тогда с иконой в руках к толпе вышел сам Алексей Михайлович. Его появление поразило москвичей. Таким царя они еще не видели. Со слезами на глазах он уговаривал толпу оставить в живых воспитателя и родственника, клятвенно обещая отстранить его навсегда от власти и удалить из Москвы. Так, по словам очевидцев, царь у народа «вымолил» жизнь боярина!
Однако Морозов был не из тех, кто легко сдается. Получив передышку, он попытался перетянуть стрельцов на свою сторону. От имени патриарха и царицы для них устраивали обильные угощения, подговаривая подать челобитную о возвращении Морозова. Подкуп, однако, не прошел. Большая часть стрельцов пригрозила «разбить головы» тем, кто приложит руку к челобитью.

Сергей Иванов. Смотр служилых людей.

Морозов, тем временем, оставался в Москве и, более того, появился в Боярской думе. В ответ его противники устроили демарш. Никита Романов, сказавшись больным, вовсе перестал ездить в думу. Князь Черкасский забросил дела в приказе, отправляя просителей к Морозову – он, мол, все решает. Демонстрация сработала: царь слова не держит, ненавистный правитель сидит как сидел…
Теперь в борьбу включилась верхушка московского посада и провинциальные служилые люди. Настроенные против Морозова, они все же опасались открытого бунта. 10 июня появилась так называемая Большая московская челобитная служилых и посадских людей – выразительный документ, опровергающий расхожее мнение об аполитичности и покорности сословий. Вовсе нет! Земские «миры» и дворянские «служилые города» пришли к «единачеству», перед которым не могли устоять ни Морозов, ни даже царь. Челобитная недвусмысленно намекала, что неисполнение царем своего обещания наказать «изменников» грозит новым бунтом пострашнее прежнего. Одновременно авторы челобитной требовали созыва Земского собора и создания нового Уложения для торжества справедливости.
В Кремле умели читать между строк. Два дня спустя Морозов поспешно покидает Москву. Его сопровождают придворные, стрельцы и провинциальные дворяне – наподобие то ли стражи, то ли почетного конвоя.
Временщик пал. Его противники праздновали победу. Их торжество, однако, омрачалось тем, что прежние позиции сохранил боярин Илья Милославский, приходившийся тестем одновременно и царю, и Морозову. Да и официальный статус Бориса Ивановича был вполне почетен – паломник, отправившийся на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь. Сохранились письма царя к игумену, в которых он грозил самыми страшными карами, если со знатным богомольцем в обители случится какое «дурно»: но «естли убережете ево, так … я вас пожалую так, чево от зачяла света такой милости не видели».
С отъездом Морозова закипела подготовка нового законодательного свода при участии разом повзрослевшего царя. К концу лета – началу осени прошли выборы на Земский собор, которому предстояло принять новый кодекс законов. За всеми этими заботами Алексея Михайловича не оставляла мысль вернуть своего воспитателя. Было очевидно, что служилые и посадские люди не станут противиться его намерению, если их требования будут учтены в Уложении.
Пар был выпущен, а раскол в рядах противников боярина позволил царю сделать первые шаги к его возвращению. Морозов потихоньку перебрался поближе к столице. И даже тайно встретился с царем, который отправился для этого в Троице-Сергиеву лавру. Боярин Никита Романов попытался сорвать встречу изветом о «неистовых речах» Морозова против царя, но так неумело, что авантюра провалилась.
Законный повод вернуть Морозова в Москву представился с рождением наследника в царской семье. Появление Бориса Ивановича во время крестильного застолья побудило Якова Черкасского в знак протеста покинуть царский дворец. Его пытались возвратить, но он отказался, нанеся тем самым урон государевой чести. Опала, наложенная на князя, означала, что старо-романовская «партия» безнадежно проиграла борьбу.
Однако этот проигрыш не стал торжеством и для Морозова. События 1648 года заставили Алексея Михайловича по-новому взглянуть на свой долг и на свое предназначение. По сути, именно с этих времен термины «царствование Тишайшего» и «правление Тишайшего» становится синонимами. Борис Иванович уже не занимает прежних должностей, довольствуясь положением «большого боярина». И хотя его слово вновь станет весомо, а влияние – огромно, он будет уклоняться от прямого участия в управлении государством.

Алексей Михайлович «Тишайший»

Историки по-разному объясняют это неожиданное смирение.
Одни – уже упомянутым возмужанием царя, который к тому же был связан клятвой отставить боярина от дел. Другие – потрясением, испытанным самим Морозовым. Третьи ссылаются на почтенный возраст и болезни, которые станут донимать Бориса Ивановича на склоне лет.
Так или иначе, он остался в нашей истории фигурой противоречивой. До сих пор спорят, в какой мере он лично причастен к мздоимству. Сходятся, однако, в том, что намеченный им курс был продолжен и в плане военного строительства, и в главном направлении внешней политики. К чести преемников, они сумели осмыслить уроки его правления и стали куда внимательнее относиться к запросам служилого дворянства, торгово-посадского населения, да и московских стрельцов.

Литература:
Жарков В. П. Боярин Борис Иванович Морозов — государственный деятель России XVII века. — М., 2001.
Петрикеев Д. И. Крупное крепостное хозяйство XVII в. По материалам вотчины боярина Б. И. Морозова. — Л., 1967.
Смирнов П. П. Правительство Б. И. Морозова и восстание в Москве 1648 г. — Ташкент, 1929.
Павлов А.П. Думные и комнатные люди царя Михаила Романова: просопографическое исследование. Спб. 2018. Т. 1.

Об авторе:
Игорь Львович Андреев – кандидат исторических наук, заведующий кафедрой, профессор Московского государственного университета МГПУ

Источник

lsvsx

Всё совершенно иначе!

Истина где-то посередине. Так давайте подгребать к ней не теряя достоинства.

Предыстория. Ухудшение положения народа

Смута, вызванная резким ростом социальной несправедливости, разложением боярства (элиты) и вмешательством внешних сил, заинтересованных в ослаблении и гибели Руси, не завершилась пришествием к власти Романовых и серьёзными уступками Москвы Польше и Швеции (Столбовский мир и Деулинское перемирие). XVII столетие стало «бунташным». Романовы шли по пути вестернизации России (перелом произойдёт при Петре Первом); почти все крупные боярские семьи, которые были причастны к организации Смуты, сохранили свои позиции; происходило оформление крепостного уклада – крестьяне становились собственностью помещика, дворяне укрепляли свои позиции в государстве; происходило увеличение налогов; казаков начали лишать их привилегий, ограничивать. Таким образом, предпосылки Смуты начала столетия никуда не делась – происходило ухудшение экономического и социального положения населения России, то есть социальная справедливость была нарушена и как следствие шёл рост недовольства народа.

Кроме того, он покровительствовал в этом деле своим близким людям. Среди них был руководитель Земского приказа Леонтий Плещеев и его шурин глава Пушкарского приказа Пётр Траханиотов. Плещеев заведовал охраной порядка в столице, исполнял обязанности земского судьи, разбирал торговые дела – настоящее «золотое дно». Плещев распоясался, вымогал взятки у обеих тяжущихся сторон, обирал людей до нитки. Заимел штат лжесвидетелей. Купцов и богачей оговаривали, арестовывали, а затем обирали за освобождение. Траханиотов на посту главы Пушкарского приказа прикарманивал средства, выделявшиеся на финансирование артиллерии, её производства, а также использовал в своих интересах деньги, которые выделялись на жалованье пушкарям и рабочим. Чиновник обогащался, скупал землю и дорогие вещи. А подчиненные, если и получали жалованье, то с сильным опозданием и частично.

Дальнейший рост прямых налогов мог привести к серьёзным негативным последствиям, включая открытое сопротивление. Поэтому правительство Морозова пошло по пути увеличения косвенных налогов, значительно повысив цены на соль, продажа которой была государственной монополией. Соль стоила 1 гривну (10 коп.) за пуд (16 кг). Это было не дешево. Так, корова стоила 1 – 2 руб., а овца – 10 коп. Теперь пошлину повысили ещё на 2 гривны. А два старых налога отменили: «стрелецкие» и «ямские» деньги. Объявили, что подорожание соли лишь компенсирует упраздненные подати. Но в реальности соль была важнейшим товаром, её массово использовали как единственный консервант для рыбы, мяса, овощей. А тогда в году было 200 постных дней, когда люди питались соленой капустой, грибами, рыбой и т. д. Косвенный налог был особенно тяжел для бедных, так как заставлял их отдавать больше денег в процентном отношении, чем богатых. Бедняки оказались не способны платить высокие цены на соль. Потребление соли упало. Кроме того, сразу нашлись охотники нелегально вывозить соль с промыслов и продавать по дешевке. Оптовые покупатели старались сэкономить. В результате нераспроданная соль портилась, оставаясь на складах, а плохо просоленная рыба быстро портилась. Все несли убытки. Разорялись производители, купцы получившие подряды на соляную монополию, торговцы рыбой, солониной и т. д. А казна по-прежнему была пуста.

В результате правительство в декабре 1647 года отказалось от этого налога. Взамен соляного налога правительство решило взыскать двухгодовую задолженность за отмененные ранее подати: последовало увеличение сборов с черных слобод. Недоимки выжимали сурово: судами, конфискациями, побоями. В целях экономии государственных средство правительство лишало жалованья служилых людей, включая стрельцов, подъячих, кузнецов, плотников и т. д.

Правительство совершило и другие просчёты. Раньше употреблять и торговать табаком было запрещено и каралось. Правительство Морозова табак разрешило и сделало государственной монополией. Под особое покровительство Морозов взял иностранцев. В стране назревал конфликт русского и британского купечества. Англичане беспошлинно торговали в русских городах, захватывая рынок России. А когда русские купцы попытались торговать в Англии, у них не стали ничего покупать и «объяснили», что им нечего делать на острове. Русские купцы жаловались на иностранцев, передали царю челобитную. Но до царя жалоба не дошла. Морозов принял сторону британцев и предоставил им подряд на поставки в Россию табака. Дальнейшие реформы правительства Морозова также ударили по русским купцам.

Все эти противоречия, как и в современное время, особенно проявлялись в городах, столице. Так, вспышка народного недовольства переросла в мощное восстание, которое началось 11 (1 по ст. ст.) июня 1648 года. В этот день молодой царь Алексей Михайлович возвращался с богомолья из Троице-Сергиева монастыря. При въезде в город царя встретила большая толпа. Люди попытались передать царю челобитную, направленную против «простого народа мучители и кровопийцы и наши губители». В частности, была просьба об отставке и наказании главы Земского приказа Леонтия Плещеева, ведавшего управлением столицы. Одним из главных пунктов челобитной было требование созыва Земского Собора. Царь пообещал это сделать, возможно, этим бы всё и закончилось, но друзья Плещеева из придворных стали бранить и избивать народ, въехали в толпу на лошадях. Стрельцы разогнали толпу, арестовав при этом несколько человек.

Крайне возмущенный этим народ схватился за камни и палки. Брожение продолжалось и на следующий день. Люди собрались на кремлевской площади, требуя удовлетворения челобитных. Алексей Михайлович вынужден был дать согласие на освобождение заключенных. Борис Морозов отдал стрельцам приказ разогнать толпу, но стрельцы «обратились с речью к толпе и сказали, что ей нечего бояться». Стрельцы заявили, что «сражаться за бояр против простого народа не хотят, но готовы вместе с ним избавить себя от их [бояр] насилий и неправд». Вскоре восставшие перешли к действиям: «разграбили многие боярские дворы и окольничих, и дворянские, и гостиные». Начались пожары. Сам Морозов отдал приказ своим слугам поджечь город, чтобы отвлечь людей. Огонь уничтожил много домов, погибли люди.

13 (3 по ст. ст.) июня бунтовщиков пытался успокоить патриарх Иосиф и другие церковные иерархи. Также в переговорах с народом участвовала делегация бояр во главе с Никитой Романовым, противником Морозова. Люди требовали освободить от всех государственных постов и выдать главных правительственных чиновников: «и покамест его, великого государя, о том указ к нам не будет, и мы из города из кремля вон не пойдем; и будет междоусобная брань и кровь большая з бояры и со всяких чинов людьми у нас, у всяких людей и у всей черни и у всего народу!» В итоге собравшимся был выдан Плещеев, которого убили «как собаку, ударами дубины». Убит был также глава Посольского приказа Назарий Чистый. Пытавшегося бежать из Москвы Траханиотова по приказу царя догнали, доставили в столицу и казнили на Земском дворе. Сам «всесильный» боярин Морозов едва спасся от расправы, укрывшись в царском дворце.

Правительство смогло восстановить порядок в столице. Стрельцам выдали повышенное жалованье. В руках властей оказалась военная сила. Зачинщиков схватили и казнили. Непосредственным результатом московского восстания стало то, что 22 (12 по ст. ст.) июня царь специальным указом отсрочил взимание недоимок и тем самым успокоил людей. Также сменили судей в главных приказах. Царь вынужден был удалить на некоторое время своего любимца — Морозов под сильным конвоем был выслан в Кирилло-Белозерский монастырь. Правда, это не изменило отношения Алексея Михайловича к Морозову. В монастырь были направлены царские грамоты со строгим наказом охранять и оберегать боярина. Царь клятвенно обещал никогда не возвращать его в столицу, но через четыре месяца Морозов вернулся в Москву. Он уже не занимал высоких постов во внутреннем управлении, но всё время был при царе.

Источник

Часть 3. Правление царя Алексея Михайловича

Глава 7. ЦАРЬ АЛЕКСЕЙ – САМОДЕРЖЕЦ.

Глава 8. МОСКВА – МИРОВОЙ ЦЕНТР РОСКОШИ И БОГАТСТВА.
В Москве поражало иностранцев множество церквей с их высокими колокольнями, очень красивой архитектуры, что придавало городу чрезвычайно живописный вид. За время правления царя Алексея Михайловича были построены в Москве следующие храмы:
• Введения в Барашах (1647),
• Успение Богоматери на Успенском Вражке (1647).
• Николая Чудотворца в Пыжах (1647),
• Петра и Павла на Якиманке (1649),
• Троицы на Грязях близ Покровских ворот (1649),
• Софии Премудрости на Лубянке (1650),
• Троицы на Листах заменена каменной (1650),
• деревянная Георгия на Всполье (1650),
• Св. Николая на Щепах (1650),
• деревянная Георгия на Всполье (1650),
• Преподобного Сергия на Большой Дмитровке (1652),
• Харитония в Огородниках (1652),
• Филиппа митрополита на Мещанской (1652),
• Георгия Победоносца в Яндове (1653),
• Ржевские Пресвятые Богородицы на Поварской (1653),
• Благовещения на Воронцовом поле (взамен старой)(1653),
• Успения в Гончарах (1654),
• Св. Николая на Берсеневке (1656);
• Косьмы и Дамиана в Таганской слободе (1656),
• Косьмы и Дамиана в Кузнецкой слободе (взамен старой) (1657);
• Воздвижения на Вражке (Пометном) (1658),
• Казанской Богоматери на Якиманке (1660),
• Преподобной Парасковии – Пятницы в Охотном ряду (1667),
• Николая Чудотворца в Плотниках (1670),
• Воскресенья на Таганке (1671).

Источник

Реформа с последующим разоблачением

Реформа с последующим разоблачением

13 июля 1645 года скончался Михаил Федорович Романов. На престол вступил его сын, «самодержец и многих государств и земель восточных и западных и северных, отчич и дедич и наследник и государь и обладатель» <46>. Морозов руководил коронационными церемониями и наверняка приложил руку к чину поставления на царство, из текста которого следует, что Романовы испокон века правили Русью. Выборное происхождение династии спешили предать забвению. После окончания коронационных торжеств новый царь указал переписать все тяглое население, крестьян и бобылей, за кем они сидели, а «как крестьян и бобылей и дворы их перепишут, и по тем переписным книгам крестьяня и бобыли и их дети и братья и племянники будут крепки без урочных лет». П. П. Смирнов отмечает, что таким образом 16-летний царь и новое правительство Морозова дебютировали торжественным обещанием выполнить заветное желание дворян и детей боярских: закрепить крестьян без урочных лет <47>.

Морозов озаботился и выбором государевой невесты или точнее государева тестя. Стольник Илья Данилович Милославский, по свидетельству голштинского посланника Адама Олеария, «неоднократно являлся к Морозову… и прилежно ухаживал за ним», и Морозов «ради его угодливости очень его полюбил» <48>. 16 января 1648 года Алексей Михайлович сочетался браком с дочерью Милославского. Воспитатель решил не отставать от воспитанника, и через десять дней 58-летний Морозов женился на сестре новоиспеченной царевны. Так Алексей Михайлович и Борис Иванович стали свояками — «мужами одного колена». Милославский после коронации Алексея отправился с дружественной миссией в Голландию, откуда вернулся большим поклонником всего голландского, пребывая в восторге от голландских офицеров и стараясь подражать голландским купцам. Как и Морозов, он увлекся предпринимательством, занимался выжигом поташа, построил доменный завод <49>.

Думный дьяк Иван Грамотин

Милославский приходился племянником другому первопроходцу русского западничества — дьяку Ивану Тарасовичу Грамотину. Этот тип под стать прочим представителям тушинско-романовского круга. Будучи направлен с великими послами под Смоленск, Грамотин предал Филарета и начал служить королю «прежде всех». За это он получил от поляков титул печатника и думного дьяка. Царь Владислав пожаловал ему крупную волость в поместье. В Москве дьяк усердно помогал гетману Гонсевскому усмирять восставших москвичей. В конце 1612 года Грамотин сопровождал Сигизмунда III в походе на Москву. Тем не менее в 1618 году в Москве ему вернули чин думного дьяка и поручили управлять Посольским приказом, где в 1626 году он «государей своим самоволством прогневил». Через четыре дня после смерти Филарета Грамотина вернули из ссылки. Изворотливый дьяк принадлежал к числу ревностных подражателей «польскому манеру». Он выучил польский язык и усвоил немецкие обычаи. Грамотина нужно считать основоположником отечественной прессы: газету «Куранты» с 1621 года издавал Посольский приказ, во главе которого стоял тогда Грамотин. Так что лавры первого русского журналиста необходимо вручить патентованному изменнику и беспринципному карьеристу.

Возвращаясь к Морозову, стоит заметить, что сами иностранцы вспоминают эпизоды, в которых пропагандист европейской утонченности представал законченным азиатским самодуром. Так придворный лекарь Алексея Михайловича Самуэль Коллинс писал, что Морозов «занимающий в России первое место после царя, захотел, чтобы один из подвластных ему чиновников женился на одной вдове». Вдова кинулась в ноги жене боярина в надежде, что та упросит мужа не настаивать на своем приказе, но царская сестра была непреклонна: «Тому беда, кто вздумает хотя в чем-нибудь противиться данному слову моего мужа!» <50>.

По воцарении Алексея Михайловича высшие должности в государстве были распределены между друзьями и родственниками милейшего Бориса Ивановича: Сибирский приказ возглавлял А. Н. Трубецкой, Владимирский приказ — И. В. Морозов, Большой дворец — А. М. Львов, Земский двор — Л. С. Плещеев, Разбойный приказ — Б. И. Пушкин. Сам боярин брался за все подряд: руководил Приказом Большой казны, Стрелецким, Аптекарским приказами. Современники сетовали: «Государь молодой и глядит все изо рта у бояр Морозова и Милославского, они всем владеют, и сам государь все это знает, да молчит» <51>. Впрочем, в юном возрасте пребывал не только царь Алексей. Летом 1647 года шведский резидент в Москве сообщал о том, что «в царском совете заседают все молодые и неопытные люди».

П. П. Смирнов полагает, что возглавлявший правительство Морозов имел «программу решения основных вопросов современности» <52>. Вполне вероятно, что Борис Иванович на самом деле замыслил нечто весьма полезное для страны, но, как водится у наших западников, самая замечательная программа начинает исполняться самыми непотребными методами и, в конце концов, остается программой, в то время как трудности, которые она была призвана преодолеть, лишь усугубляются.

С. А. Нефедов в недавней статье именует Морозова и К 0 «правительством реформаторов», очевидно вкладывая в эту характеристику некий позитивный смысл. Реформаторский характер правительства, по его мнению, выражался, в частности, в том, что оно возложило недоимки за сбор налогов на тех, кто их собирал, — на воевод: «Это было нечто неслыханное: захватившие Кремль чиновники и купцы угрожали „правежом“ родовитым боярам! Однако вскоре правительство испугалось своей смелости и отменило указ; было решено перейти к осуществлению финансовой реформы» <53>. Никакие чиновники и купцы, разумеется, Кремль не захватывали — несколько деловых партнеров и приказных выдвиженцев Бориса Ивановича, вхожих в высшие инстанции, не в счет. Да и далеко не все воеводы были родовитыми боярами. Что касается «смелости», то она весьма смахивает на глупость, поскольку к недовольному населению теперь примыкали недовольные воеводы — главная опора власти на местах.

Споткнувшись на первой ступеньке, «реформаторы» с таким же успехом продолжили свое восхождение к вершинам административного искусства. Перед Морозовым стояла цель укрепления государственных финансов, которую, разумеется, невозможно достичь без сокращения бюджетных расходов. П. П. Смирнов показывает, каким путем решил пойти Борис Иванович. «Меры, продиктованные бережливостью… стремились перевести местную и московскую администрации и суд на иждивение просителей, отдавая последних на поток и разграбление тысячам жадных пиявок, к деяниям которых правительство поневоле должно было относиться снисходительно. В результате по городам и Москве должна была начаться настоящая вакханалия вымогательств и притеснений, перед которыми должна была побледнеть привычная московская повседневщина» <54>.

Сокращению расходов должны сопутствовать меры по увеличению доходов казны. И здесь Морозов вроде бы действует в правильном направлении. В феврале 1646 года введен единый налог на соль — 2 гривны с пуда, который призван был заменить прямые налоги — ямские и стрелецкие. Новшество, по мысли его инициаторов, способствовало уничтожению привилегий, вводило всеобщность и обезличенность налогообложения. «Та соляная пошлина всем будет ровна, говорилось в царском указе, — в избылых никто не будет, и лишнего платить не станет, а платить всякой станет без правежа собою, а стрелецкие и ямские деньги собираются неровно, иным тяжело, а иным легко…» <55>.

По оценке специалистов, пошлина на соль — предмет первой необходимости, является худшим видом поголовного налога, так как провоцирует удорожание сырья для многих отраслей промышленности, особенно для скотоводства и рыболовства. Соляной налог крайне нерационален и с точки зрения равномерности обложения. Размер потребления соли вовсе не стоит в связи с налогоспособностью плательщиков; можно сказать даже, что бедные классы нуждались в большем количестве соли, нежели богачи <56>. Соляной налог ударил в первую очередь по малоимущим, спровоцировав подорожание мяса и рыбы. Продажа их упала, товар стал портиться. В народе начались волнения.

По свидетельству дипломатов, «реформаторов» обвиняли в том, что новые пошлины и прочие нововведения позаимствованы ими из Голландии <57>. Но, если Борис Иванович и его друзья так живо откликались на европейский опыт, они могли бы поинтересоваться, что происходит в тех странах, где слишком ретиво взимают соляные деньги. Тогда бы он выяснил, что за несколько лет до его финансовых экспериментов, а точнее в 1639 году, в Нормандии разразилось мощное восстание против введения обременительного соляного налога — «габели». В России французский сценарий повторился. Социальная напряженность, порожденная новым налогом, заставила правительство отменить его уже в декабре 1647 года. Но казна рассчитывала на приток «соляных» денег и их недостаток требовалось чем-то возместить. Стремясь компенсировать потери, власти сократили жалованье «служивым».

Мы уже видели на примере поместной реформы Ивана Грозного, как один ошибочный шаг правительства тянет за собой целую вереницу просчетов — один грубее другого. Вот и реформы Морозова обернулись цепочкой неудач. Простому народу жить легче не стало; соляной налог хоть и был отменен, но недоимки по нему и прочим податям за прошлые годы взыскивались энергично и жестоко, податной пресс, давивший на россиян, не ослаб. К возмущенным простолюдинам присоединились обиженные стрельцы. Негодовали на Морозова и помещики: хотя «урочные лета» были фактически отменены, воспользоваться своими правами и вернуть беглых крестьян дворяне не могли, наталкиваясь в судах и приказах на ту же «московскую волокиту» — вымогательство и равнодушие чиновников. Чудовищная коррупция получила именование «плещеевщины», по имени Леонтия Плещеева, судьи Земского приказа, ведавшего полицейским управлением Москвы — достойного представителя своей опрично-тушинской фамилии. Один родственник Морозова Леонтий Плещеев превратил суд в инструмент беспредельного вымогательства, другой — стольник Петр Траханиотов, ведавший Пушкарским приказом, присваивал деньги, предназначенные для выплаты жалованья стрельцам, оружейникам и прочим своим подчиненным.

Гроза надвигалась. В течение 1648 года восстания отмечены в Устюге, Курске, Воронеже — всего более чем в 30 городах страны. 1 июня 1648 года в Москве вспыхнул «Соляной бунт», поднятый рядовыми горожанами, которых затем поддержали дворяне и стрельцы. Вот как описывает современник те драматические события: «И на праздник Стретения чюдотворныя иконы Владимирские было смятение в мире, били челом всею землею государю на земсково судью на Левонтья Степанова сына Плещеева, что от ново в миру стала великая налога и во всяких разбойных и татиных делах по ево Левонтьеву наученью от воровских людей напрасные оговоры…И июня в 3 день, видя государь царь такое в миру великое смятение, велся ево земсково судью Левонтья Плещеева всей земле выдать головою, и его Левонтья миром на Пожаре прибили ослопьем. И учели миром просили и заступников ево единомыслеников Бориса Морозова и Петра Траханиотова…И того ж дни те прежреченные Борис Морозов и Петр Траханиотов научением дьявольским разослали людей своих по всей Москве, велели всю Москву выжечь. И они люди их большую половину Московского государства выжгли… И июня в 4 день миром и всею землею опять за их великую измену и за пожег возмутились и учели их изменников Бориса Морозова и Петра Траханиотова у государя царя просить головою. А государь царь тое ночи июня против 4 числа послал Петра Траханиотова в ссылку, на Устюг Железной воеводою. И видя государь царь во всей земле великое смятение, а их изменничью в мир великую досаду, послал… стрельцов, велев тово Петра Траханиотова на дороге сугнать и привесть к себе государю к Москве…. И государь царь велел ево Петра Траханиотова за ту их измену и за московской пожег перед миром казнить…» <58>.

В этом отрывке хочется обратить внимание на два эпизода. Первый связан с поджогами. П. П. Смирнов обращает внимание на то, что от «зажигальников» пострадали сторонники Морозова, что, по его мнению, свидетельствует о том, что громилами руководили люди с боярских домов Романовых и Черкасских <59>. Между тем в поджогах обвинили самого же временщика. Эти обстоятельства «Соляного бунта» поразительно напоминают события почти столетней давности — волнения, произошедшие в Москве летом 1547 года. И тогда мятеж начался с отвергнутого челобитья и сопровождался пожарами, виновниками которых молва признала Глинских — главных соперников клана Захарьиных — Романовых. Многие обстоятельства указывают на то, что последние являлись истинными организаторами поджогов, превратив их в инструмент политической борьбы. Очевидно, столетие спустя Романовы и Черкасские, враждовавшие с Морозовыми — Салтыковыми — Плещеевыми за первенство на политическом Олимпе, прибегли к испытанному приему из семейного арсенала провокаций и интриг. Прием снова сработал, хотя в конечном итоге морозовскую группировку сломить не удалось.

Восставшие москвичи вынудили молодого царя отдать им на расправу ненавистного Плещеева. Надеялся Алексей Михайлович спасти Петра Траханиотова, но разъяренная толпа не унималась, и уже командированного на воеводство главу Пушкарского приказа пришлось вернуть в Москву, чтобы отправить на плаху. Столь интересную мысль наверняка подсказал своему воспитаннику боярин Морозов, который вовремя смекнул, что, если не пожертвовать шурином, настанет его очередь. Расчет оказался верным: после казни Траханиотова волнения пошли на спад, и Морозов отделался ссылкой в Кириллов в монастырь с условием не занимать более ответственных государственных должностей.

Соляной бунт. Художник Э. Лисснер

В Москву он, разумеется, вернулся и прежнее влияние на царя Алексея сохранил, но старался не афишировать свою роль в государстве, выдвигая на первый план тестя — Илью Милославского. Только ненависть к боярину в народе не ослабевала. В 1650 году восставшие новгородцы утверждали, что воевода Хил ков намерен Новгород сдать немцам по приказу Морозова, а в Пскове полагали, что «из Москвы придет боярин Морозов и сдаст Псков немцам без бою» <60>. Но, быть может, это выдумка «тупой бессмысленной толпы», и не был изменником творец Соляного налога. Формальных оснований назвать боярина изменником не существует, но россияне не только почувствовали на своей шкуре обременительность реформ, но и враждебность русскому народу их вдохновителя. И они были недалеки от истины.

Быть может, слишком категоричен С. А. Нефедов, который отметил, что в кульминационный момент московского восстания 1647 года «правительство показало, на кого оно опирается: наемные „немцы“ — офицеры и солдаты — были призваны в Кремль и заняли оборону на стенах». Но вот еще один примечательный факт из биографии Б. И. Морозова. Бездетный боярин, умерший осенью 1661 года, в своей духовной грамоте завещал направить значительную часть своего огромного состояния на цели благотворительности — только вот ее адресатами оказались не сирые и убогие, а… немецкие офицеры, служившие в русском войске <61>. Так что оценка наемного воинства, как единственной опоры временщиков-реформаторов, судя по всему, не преувеличение.

Борис Иванович, распорядившись столь экстравагантным способом львиной долей своего богатства, обделил главного наследника — сына своего покойного брата Глеба. Имуществом племянника, а значит и наследством, по случаю малолетства распоряжалась бы вдова Глеба Ивановича — знаменитая впоследствии боярыня Феодосья Морозова. Как раз в это время — в начале 60-х годов — вокруг нее стали собираться противники Никоновской церковной реформы. Так что даже свое завещание Борис Иванович умудрился превратить в орудие борьбы прогресса с косностью и консерватизмом.

Читайте также

Реформа 1699 г

Реформа 1699 г г. Контрольная палата, ставшая канцелярией Боярской думы, и эта Дума, превратившаяся в тесную и очень мало боярскую распорядительную и исполнительную конзилию и даже «канцилию» министров по делам военного хозяйства, служили выразительными показателями

Земская реформа

Земская реформа Если одно высшее сословие было призвано содействовать правительству в столь важном предприятии, то нельзя было отказать другим классам общества, теперь столь же свободным в ведении текущих дел управления. Если реформа 19 февраля совершалась не

Глава 22. «С последующим разоблачением»

Глава 22. «С последующим разоблачением» Вернемся немного назад по шкале времени. Я уже упоминал, что Азеф являлся в партии социалистов — революционеров культовой фигурой. Это был символ, на который равнялись. Правда, не все — попытки разоблачить Азефа начались еще в 1904

1. Государственная машина Дворянская иерархия. – Правительство. – Реформа государственного аппарата. Интенданты. – Церковная администрация. – Приход. – Городская администрация. – Налоги и подати. – Денежная реформа. – Крестьянские восстания. Кроканы и «босоногие»

1. Государственная машина Дворянская иерархия. – Правительство. – Реформа государственного аппарата. Интенданты. – Церковная администрация. – Приход. – Городская администрация. – Налоги и подати. – Денежная реформа. – Крестьянские восстания. Кроканы и

ОБРАЩЕНИЕ АВТОРА К ПЕРВОМУ НЕИЗБЕЖНО ВНИМАТЕЛЬНОМУ ЧИТАТЕЛЮ ЭТОЙ КНИГИ, А ТАКЖЕ И К ЧИТАТЕЛЯМ ПОСЛЕДУЮЩИМ

ОБРАЩЕНИЕ АВТОРА К ПЕРВОМУ НЕИЗБЕЖНО ВНИМАТЕЛЬНОМУ ЧИТАТЕЛЮ ЭТОЙ КНИГИ, А ТАКЖЕ И К ЧИТАТЕЛЯМ ПОСЛЕДУЮЩИМ О чем эта книга, читателям станет ясно из издательской аннотации. Поэтому в своем кратком обращении автор намерен сказать кое о чем ином — вроде бы с темой книги и не

Политическая реформа

Политическая реформа Несмотря на продолжительное ухудшение экономической ситуации и снижение уровня жизни — безработица и инфляция били европейские рекорды год за годом: первая достигла максимума (21,9%) от экономически активного населения, последняя приближалась к 40%

Революция и Реформа

Революция и Реформа Убив князя и перебив его приближенных, древляне нарушили равновесие на Руси. Страна лишилась связующего звена. Древляне поспешили возместить потерю — они предложили Ольге, раз уж так вышло, выйти замуж за местного древлянского князя (видимо —

Судебная реформа

Судебная реформа Наиболее архаичной в середине XIX в, оставалась система российского судопроизводства. Суд носил сословный характер, заседания имели келейный характер и не освещались в печати. Судьи полностью зависели от администрации, а подсудимые не имели защитников.

Реформа

Реформа Пресса дала первую работу Чарльзу Диккенсу (1812-1870). Впоследствие в своих романах он отразил многие проблемы викторианского общества. Сведения об условиях содержания заключенных в тюрьмах и прочих подобных социальных вопросах распространялись движением

Реформа религии

Реформа религии Ксеркс убеждает своего преемника принять его религию, делая акцент на священную Арту: «Ты, который придешь после меня, если будешь думать: «Да буду я счастлив при жизни и после смерти, да буду я благословен» — уважай тот закон, который установил

Военная реформа

Военная реформа Необходимо также отметить реорганизацию армии, начатую Диоклецианом[512]. Сущность ее состояла в том, что войско было разделено на две части: действующую армию, которая предназначалась для борьбы с внутренними смутами и для походов, и пограничные войска.

«С последующим разоблачением»

«С последующим разоблачением» Вернемся немного назад по шкале времени. Я уже упоминал, что Азеф являлся в партии социалистов — революционеров культовой фигурой. Это был символ, на который равнялись. Правда, не все — попытки разоблачить Азефа начались еще в 1904

№ 36. Циркуляр Департамента полиции начальникам районных охранных отделений, губернских жандармских управлений и охранных отделений о мерах по сохранению секретной агентуры в связи с разоблачением Е. Азефа[65]

№ 36. Циркуляр Департамента полиции начальникам районных охранных отделений, губернских жандармских управлений и охранных отделений о мерах по сохранению секретной агентуры в связи с разоблачением Е. Азефа[65] 5 февраля 1909 г.ЛичноСовершенно секретноПоследовавшее

Источник