Муравьев амурский биография и что сделал для хабаровска
Николай
Николаевич
Муравьёв-Амурский
Не говоря уже об острейшей амурской проблеме. На Амур и все прилегающие к нему земли претендовали Китай с Японией, заглядывались на этот край и американцы с вездесущими в ту пору англичанами. Иначе говоря, доверие «либералу» было оказано «императором-реакционером» огромное.
Кстати, в своей оценке (Муравьев — «либерал») Николай I не ошибся. После своего приезда в Сибирь Муравьев во многом облегчил участь, сосланных туда декабристов, принимал их у себя в доме, а некоторых даже взял на службу. Объясняя свои поступки Петербургу (доносы на нового губернатора посыпались, разумеется, сразу же), Муравьев писал: «Никакое наказание не должно быть пожизненным… нет основания оставлять их изверженными навсегда из общества, в составе которого они имеют право числиться по своему образованию, своим нравственным качествам и теперешним политическим убеждениям». Ну, последний пассаж понятен, иначе генерал-губернатор столичному начальству и не мог написать.
Это понятно. Любопытно другое. То, что «своим» продолжал, несмотря ни на что, считать Муравьева и Николай I. Главным его противником в реализации мечты о присоединении к России Амурских земель и всего Приморского края был на самом деле не император, а глава тогдашнего российского МИДа Карл Нессельроде — страстный поклонник австрийца Меттерниха. Немец, ни слова не знавший по-русски, тем не менее, возглавлял русскую внешнюю политику 40 (!) лет. Именно он и делал все возможное, чтобы притормозить Муравьева, не желая вступать в противоречия с остальными претендентами на Приамурье. Лишь с приходом в МИД после смерти Николая I Александра Горчакова у Муравьева в этом ведомстве появился сторонник. Поддерживал его и новый император Александр II.
Муравьев-Амурский: биография легендарного губернатора Сибири
😉 Здравствуйте, дорогие читатели! Благодарю за выбор статьи «Николай Николаевич Муравьев-Амурский: биография, факты» на этом сайте!
Кто изображен на 5000 купюре?
Многие задаются вопросом: кто изображен на купюре номиналом 5000 российских рублей? Кто-то считает, что это император Николай I, Александр I, Александр II или Хабаров. Кому-то померещился Лермонтов…
На самом деле, почетное место на купюре (самого крупного номинала с 2006 г.) отведено Николаю Николаевичу Муравьеву-Амурскому. Это российский государственный деятель, дипломат, основатель Хабаровска и Владивостока, генерал-губернатор Восточной Сибири 1847-1861 годов.
В истории России он сыграл важную роль, вернув стране Амур, уступленный Китаю в 1689 г.
Николай Николаевич Муравьев-Амурский
Он родился в старинной дворянской семье 23 августа (знак зодиака Лев) 1809 года. Получив основательное образование в пансионе Санкт-Петербурга, продолжил обучение в Пажеском корпусе.
После окончания престижного учебного заведения восемнадцатилетний юноша поступил на военную службу. Он участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 гг., получив золотую шпагу с надписью «За отвагу». Служил на Кавказе, дважды был ранен.
Являясь начальником Черноморской береговой линии, много сделал для укрепления побережья. В 1841 г. его произвели в генерал-майоры. По причине обострившейся болезни, Муравьев навсегда покидает армию.
Чтобы поправить здоровье, он отправляется во Францию. Находясь в Париже, Николай Николаевич знакомится с Катрин де Ришмон — своей будущей супругой.
По возвращении в Россию Н. Муравьева причисляют к министерству внутренних дел. В 1846 г. его назначают тульским военным и гражданским губернатором. Вскоре он обратился к Николаю I c предложением отменить крепостную зависимость крестьян, но ответа не получил.
Губернатор Восточной Сибири
Спустя год, Николай I назначает Муравьева губернатором Восточной Сибири. Государь доверяет ему 1/3 часть территории России: от Красноярска до Тихоокеанского побережья, включая Аляску. В этих краях добывалось золото для Российской империи.
Со времен Ивана Грозного эти земли простояли без хозяина. Их вполне могли захватить крупные державы: Англия, Франция или Германия. Поэтому России нужно было срочно обозначить свои границы.
Заняться этим важным вопросом долго никто не решался, начальники менялись, но проблема оставалась открытой. Для разграничения территории требовалось подписание договора с соседним Китаем. В первый же день своего назначения Муравьев доложил императору, что готов решить вопрос с границей.
Ответ государя был таким: «Делайте все, что пожелаете нужным. Но вопрос по границе решайте без военного вмешательства».
Будучи в Петербурге до своего отъезда, Муравьев изучал документы по Восточной Сибири.Он знакомился с отчетами, встречался с людьми, хорошо знающими проблемы этого края.
Вскоре новый хозяин Сибири принялся наводить порядок на местах. Первым делом он уволил всех подчиненных, уличенных в коррупции. Отправил в отставку золотопромышленников, которые воровали.
Затем собрал свою команду из людей, которых знал и кому доверял. Установил новый порядок отчетности и бдительный надзор.
Титул «граф Амурский»
С января 1854 г. по май 1858 г. Муравьев вел переговоры с правительством Китая по вопросу границы восточной окраины России. В итоге был заключен Айгунский контракт, согласно которому Амур стал границей двух стран.
За китайский договор Муравьев получил титул «граф Амурский». К его фамилии добавилась вторая часть – Амурский.
В дальнейшем генерал-губернатор пытался заселить пустынные места вдоль Амура, но они не были удачны. Муравьёв-Амурский тревожился за судьбу Камчатки, подавал прошения о вооружении Дальнего Востока.
За десять лет до отмены крепостного права он распустил крепостных крестьян без ведома императора. Взамен за свободу он предложил добровольное вступление в его армию. Вскоре армия Муравьева-Амурского насчитывала 3000 человек.
В 1861 г. Николай Николаевич оставил должность генерал-губернатора, по причине отклонения его проекта о разделении восточной Сибири на два генерал-губернаторства. Он был назначен членом Государственного Совета.
Жизнь после отставки
После ухода в отставку Муравьев-Амурский переехал во Францию. Там он прожил в Париже с любимой супругой двадцать лет, изредка приезжая в Россию на заседания Государственного Совета.
В ноябре 1881 г. Николай Николаевич скончался от гангрены. Похоронен на кладбище Монмартр в Париже. В 1990 г. перезахоронен во Владивостоке.
Не пропустите интересную информацию в этом видео «Муравьев-Амурский: биография»
😉 Если вы считаете статью «Муравьев-Амурский: биография» интересной, поделитесь с друзьями в соц. сетях. Подписывайтесь на рассылку новых статей к себе на эл. почту. Заполните форму вверху: имя и email. Заходите за новыми историями известных в мире людей!
Человек с большой купюры
Жизнь и достижения графа Амурского, навсегда сделавшего Дальний Восток русским
Скромный паж великой княгини и родственник декабристов
Николай Николаевич Муравьёв был представителем старинного дворянского рода. Муравьёвы дали Отечеству немало блестящих государственных и военных деятелей. Его дед был губернатором Архангельской губернии, прадед — участник Великой Северной экспедиции, отец был сенатором при Николае I (в чине статс-секретаря). Так что маленькому Коле Муравьёву просто суждено было стать частью истории России.
Как и его брат, он поступил в Пажеский корпус. Учился блестяще. А в 1824 году был назначен камер-пажом к великой княгине Елене Павловне, юной жене Михаила Павловича, младшего брата Александра I.
Был один случай. Спустя немного времени после восстания на Сенатской площади Николай I имел удовольствие разговаривать за столом с самой умной женщиной из всей своей родни — великой княгиней Еленой Павловной. Император показал ей список заговорщиков. Княгиня начала читать вслух, но Николай кашлянул, посмотрев на камер-пажа. Он стоял согласно этикету за креслом. Юноше было 16 лет, он был худым, невысоким и казался сущим мальчишкой. Звали камер-пажа Николай Муравьёв, и в списке было несколько людей с его фамилией. Елена Павловна поняла и замолчала. У княгини было острое чутьё на одарённых людей, она уже успела оценить особые природные задатки юного Муравьёва. И это обстоятельство сыграло свою роль в его судьбе.
Именно Елена Павловна много позже способствовала назначению Муравьёва генерал-губернатором Восточной Сибири. Но тогда, в 1824-м, ещё никто не предполагал, что спустя десятилетия ему будут ставить памятники так далеко от Петербурга и возлагать к ним цветы спустя столетия.
Так кто же основал Хабаровск?
Историки спорят об этом давно. Считается, что первостроителем города был Яков Дьяченко. Но первостроителем, а не основателем. Напомним, что День города — день основания Хабаровска установлен 31 мая — это дата по старому стилю. Тогда в 1858 году генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Муравьёв посчитал, что территории для нового селения около Усть-Уссурийского поста (сегодня это село Казакевичево) мало. Поэтому и решил начать новое строительство в районе утёса на Амуре, на месте деревни Бури (Хабарово).
Улица Муравьева-Амурского в Хабаровске, конец XIX века
По новому стилю к 31 мая нужно прибавить 12 дней (это был XIX век), получается, в наше время день основания города приходится на 12 июня. Ранее историки почему-то отнимали 12−13 дней, приняв 31 мая за дату уже по новому стилю. Но военный топограф, почётный член ВООПИиК Григорий Лёвкин с этим не согласен. Он полагает, что приказ о выборе места расположения 13-го Сибирского линейного батальона в районе будущего Хабаровска Николай Муравьёв отдал 3 июня (по старому стилю). И только 21 июня (по старому стилю) 1858 года стройбат во главе с капитаном Яковом Дьяченко прибыл из станицы Благовещенской и высадился у утёса, на берегу Амура, для строительства селения Хабарово. По новому стилю это будет 3 июля.
Точку в вопросе основателя поставили сами хабаровчане два года назад. 31 мая 2017-го, в День города, в Хабаровске возложили цветы к памятнику графу Николаю Муравьёву-Амурскому. Мэр города Александр Соколов во время торжества заявил следующее: «31 мая городу исполнилось 159 лет. Мы по традиции в этот день возлагаем цветы основателю города — графу Муравьёву-Амурскому. И чтим память первостроителя Якова Дьяченко…»
«Вольнодумец, либерал и демократ»
Но до основания Хабаровска было ещё далеко. После Пажеского корпуса, который Муравьёв окончил с золотой медалью, была Русско-турецкая война 1828−1829 годов на территории Болгарии (отличился при взятии крепости Варна в 1828 году), затем подавление польского восстания в 1831-м. В 1838—1840 годах в составе Кавказского корпуса Муравьёв воевал против горцев, потом принял командование отрядом на Черноморской береговой линии.
Служил бы и дальше, но судьба вмешалась. Из-за обострившейся затяжной болезни пришлось подать в отставку. В звании генерал-майора Николай Николаевич уезжает во Францию лечиться, где и знакомится с Катрин де Ришемон, ставшей впоследствии его женой.
Николай Муравьев-Амурский с женой Катрин де Ришемон
Поправив здоровье во Франции, Николай Муравьёв был причислен к Министерству внутренних дел, но уже вскоре получил назначение в качестве тульского военного и гражданского губернатора.
Начав наводить в Туле порядки, новый губернатор сразу заявил, что сельское хозяйство в упадке, тюрьмы в плачевном состоянии. Плюс ко всему Муравьёв первый из губернаторов поднял вопрос об освобождении крестьян. Написал так называемый адрес (обращение) государю: «Опыт возможности приблизительного уравнения состояний и уничтожения крепостного права в Русском царстве без потрясений в государстве». Девять помещиков под ним подписались. В те времена такие инициативы были чреваты последствиями. Николай I без внимания дело не оставил, приписал Муравьёва к «либералам и демократам» и отправил в Сибирь. Но. Не в ссылку, что было вполне возможно, а на должность исполняющего обязанности генерал-губернатора Восточной Сибири. В избе старосты села Сергиевское Тульской губернии император предложил ему налить две рюмки водки и, подняв свою, произнёс: «Поздравляю тебя, генерал. Отныне ты — губернатор Восточной Сибири. Край громадный, забот там невпроворот. Крепко на тебя надеюсь…» На тот момент ему едва исполнилось 38 лет.
Негласная задача у Муравьёва была — создание Дальневосточной береговой линии укреплений по опыту Черноморской и укрепление границы с Китаем.
Дела амурные с Китаем
Дело, доставшееся Муравьёву, по тем временам было фактически неподъёмное. Предыдущий губернатор Руперт погряз в коррупции, натворил много бед и глупостей, а как осваивать Дальний Восток и вкладываться ли в него вообще — было непонятно. Но Николай Муравьёв к новой должности подготовился основательно. Сдав дела по Тульской губернии, в течение четырёх месяцев в Петербурге он изучал литературу и документы по Восточной Сибири, читал отчёты генерал-губернаторов, встречался с министрами, людьми, хорошо знающими проблемы Сибири.
«Небольшого роста, нервный, подвижный, — писал о Муравьёве Иван Александрович Гончаров, — ни усталого взгляда, ни вялого движения… Какая энергия! Какая широта горизонтов, быстрота соображений, неугасающий огонь во всей его организации, воля, боровшаяся с препятствиями!»
Роль Муравьёва в истории расширения российских владений в Сибири переоценить трудно. Особое внимание требовали приамурские территории. Дело в том, что ещё в 1689 году между Россией и Китаем был заключён Нерчинский договор. И подписывали его в, мягко говоря, сложной обстановке. Нерчинск был осаждён цинскими войсками численностью свыше 15 тыс. человек при поддержке артиллерии и речной флотилии. С российской стороны было около полутора тысяч стрельцов и казаков без достаточного боеприпаса и продовольствия.
Для России договор получился крайне невыгодным. Цинской империи отходили почти все земли по верхнему Амуру, русские поселения там ликвидировались, город Албазин подлежал «разорению до основания», при «клятвенном обязательстве» цинов не заселять «Албазинские земли», что явилось достигнутым российской стороной завуалированным ограничением суверенитета Китая на левом берегу Амура. Договором разрешалась взаимная торговля между подданными России и Цинской империи. Был определён порядок разрешения пограничных споров. Граница была проведена по рекам Горбица и Чёрная, полоса земель к северу от Амура признавалась нейтральной.
Ещё до того, как отправиться в Сибирь, Николай Муравьёв заручается помощью адмирала и исследователя Дальнего Востока Геннадия Невельского. Он изучал устья Амура и остров Сахалин. Эти исследования подтвердили доступность устья реки для морских судов. Амур представлял удобный путь для общения с Тихим океаном. Земли пора было возвращать.
И хоть в столице противились — Россия ещё не была готова к войне с Китаем, — но обострения в отношениях с Западом поднимали вопрос о защите Камчатки. А единственный путь, по которому удобно доставлять туда войска, — Амур. Обвинённый во всех смертных грехах, в жажде орденов и славы, Муравьёв добивается встречи с императором. Глядя на невысокого, задиристого, с дьявольским блеском молодого губернатора, Николай I сдался: «Ну смотри, Муравьёв, чтобы и не пахло пороховым дымом! Головой ответишь…»
Император даёт Муравьёву карт-бланш на сношения с китайцами по амурным делам и разграничению восточной окраины.
Переговоры шли долго, и только 16 мая 1858 года Муравьёв подписал с Поднебесной Айгунский трактат: Амур до самого устья стал границей России с Китаем.
Усть-Зейск — близлежащее к Айгуни русское укрепление — первым встретил вернувшегося с благой вестью генерал-губернатора. Отслужили благодарственный молебен, продиктовали приказ по войскам. Муравьёв лично благодарил всех, кто приложил руку к великому делу «собирания земли Русской».
«Товарищи! Поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур стал достоянием России! Святая православная церковь молится за вас! Россия благодарит. »
В память этого события Усть-Зейск был переименован в Благовещенск. А Муравьёв получил титул графа Амурского и чин генерала от инфантерии.
Заселение казаками амурских земель
Еще до подписания Айгунского трактата Муравьёв понял: чтобы отстоять амурские земли, их необходимо заселить и создать там российский военный форпост, наладить почтовое сообщение.
Задача ясна и понятна: поставить и Китай, и Европу перед фактом уже имеющей место российской колонизации. Но нетрудно догадаться, что ехать за тридевять земель на границу с Китаем мало кто хотел. Сначала в Приамурье потянулись сибиряки, которым предлагались большие льготы. Затем поехали новосёлы из центральных областей России. Но этого было недостаточно. И Муравьёв находит, как всегда, неординарное решение.
Будущий граф Амурский всегда симпатизировал казакам. Эти люди без лишних вопросов и рассуждений, уповая на Бога и на царя, всегда помогали Отечеству. Так же стоически они приняли на себя все тяготы освоения новых российских земель, обрекли и себя, и семьи на жизнь, полную испытаний. Именно казакам Россия, обретая дальневосточные рубежи, во многом была обязана их незыблемостью.
Проект, представленный императору Николаю I, по переселению казаков был одобрен. Так было создано Амурское казачье войско.
Переселенческий пункт близ станции Канск
Но переселение — дело непростое. Чтобы переместить целую армию на новые земли, организовывали сплавы. Сплав — это груда связанных вместе брёвен, плывущих по реке. Это целая флотилия из пароходов разного размера, барж, плотов, больших лодок, растянувшаяся на километры. На неё грузили всё, что пригодится в новой жизни: домашний скарб, стройматериалы, скот, зерно для посева, муку.
Первый такой сплав состоялся в 1854 году. Везли кроме прочего пушки, боеприпасы и амуницию. Всё это было нужно не только для охраны первых поселений, но и для строительства крепостей и застав по всему левому, русскому берегу Амура. Именно они в будущем стали городами-форпостами России на Дальнем Востоке: Хабаровск, Владивосток, Благовещенск. Вот как впоследствии описывали первый сплав очевидцы.
«День был чудный, солнце ярко освещало берега Шилки; и хребты, и долины, озарённые его светом, казалось, радовались тому, что происходило на реке. Около четырёх часов утра пробили тревогу. Из лагеря вышел Муравьёв со своей свитой, и все мы двинулись к берегу… После церковного служения генеральская лодка подняла на мачте флаг. Все стали по лодкам, скомандовали отвал… Впереди всех понеслась лодка Муравьёва, а за нею все прочие суда…»
Спустя четыре дня флотилия переселенцев уже покачивалась на водах Амура.
Идеолог Транссиба
Николай Муравьёв-Амурский как никто понимал важность транспортного развития Сибири и Дальнего Востока. Необходимо было связать эти земли с европейской частью империи. Муравьёв-Амурский три раза подавал государю проекты создания Великого Сибирского железнодорожного пути, но неизменно получал отказ. В Петербурге ссылались на чрезвычайную дороговизну идеи. Однажды на записку адмирала Геннадия Невельского, касающуюся строительства железной дороги в Сибирь, император Александр III написал резолюцию: «С данной просьбой граф Н.Н. Муравьёв-Амурский обращался к покойному батюшке Николаю Павловичу. Но Сенат отклонил данное предложение. И мы отклоняем этот дорогостоящий проект».
Однако спустя 20 лет строительство пути всё-таки началось и завершилось уже после смерти генерал-губернатора. А теперь уже никто и не представляет себе, как вообще можно было жить без Транссиба.
Человек с купюры
Его любили сибиряки, но не всегда жаловали в Петербурге. В 1861 году граф Муравьёв-Амурский, как это часто бывало, не поладив со столичным начальством, вышел в отставку. Ему было 52 года.
В январе того же года Иркутск прощался с генерал-губернатором. Провожать вышел весь город.
«Тут были и мундиры, и ремесленники со значками, и фраки, и сюртуки, и крестьяне, прибывшие из окрестных деревень, и инородцы, и казаки». «Когда я протиснулся сквозь толпу к экипажу графа, — писал очевидец, — слышал только следующие слова, произнесённые инородцами: „Мы тебя, граф, не забудем! Не забудь и ты нас“. Тронулись повозки; все стояли без шапок…»
Следующие 20 лет жизни Муравьёв-Амурский проведёт с женой в Париже, часто тоскуя по родине.
«В Россию меня не зовут, — с горечью писал граф, — даже говорят, там совсем не желают скорого моего возвращения».
Николай Муравьёв-Амурский скончался 18(30) ноября 1881 года. Жена Екатерина Николаевна установила на его могиле на Монмартрском кладбище большой православный крест, вытесанный из камня.
Памятник Муравьеву-Амурскому в Хабаровске
Но в России его все помнили. Памятники Муравьёву-Амурскому стоят во Владивостоке, Благовещенске, Чите, Находке. Но лучший из них, конечно, в Хабаровске. Его автор — Александр Опекушин. Тот самый скульптор, который создал и знаменитый памятник Пушкину в Москве на Тверской.
Возведённый в 1891 году по проекту скульптора Александра Опекушина памятник в 1925 году был снесён большевиками и отправлен на хранение в местный краеведческий музей. Там спустя несколько лет его распилили на металлолом как «не представляющий интереса ни с исторической, ни с художественной точки зрения».
В 1989 году был объявлен сбор средств на восстановление памятника Муравьёву-Амурскому, и 30 мая 1992 года монумент, отлитый по сохранившейся модели, вновь занял своё законное место.
И этот памятник видел, вероятно, каждый житель нашей страны. Особенно когда получал зарплату и делал покупки в магазинах. Монумент Муравьёву-Амурскому изображён на пятитысячной рублёвой купюре — самой крупной банкноте нашей страны. Как раз под стать тем великим делам и тому наследию, что оставил Николай Николаевич Муравьёв-Амурский России.
Наследие графа Амурского.
В 1827 году, после окончания с золотой медалью Пажеского корпуса, Муравьев шел типичным путем боевых офицеров, годами не видевших столиц. Русско-турецкая война, боевые операции в Польше, затем на Кавказе — вот его жизнь, и отдавался он ей с радостью и энтузиазмом.Служба шла своим чередом, и в 32 года он уже был генерал-майором, однако из-за множества полученных в боях ранений вынужден был выйти в отставку. В 1844 году Муравьев уехал подлечиться на воды, а на обратном пути заглянул в Париж. Впечатлениями от этого «вселенского Вавилона» он, однако, быстро пресытился.
В последние свои дни в Париже Муравьев мыслями был уже в России, и вдруг — нечаянная встреча в одном из домов его парижских знакомых. Он влюбился. Катрин де Ришемон принадлежала к родовитой семье с фамильным замком в городе По близ одноименной реки. У генерала Муравьева не было за душой ничего из того, что полагалось положить к ногам красивой девушки: ни фамильных драгоценностей, ни капитала, ни поместья, ни своего дома.
Кстати сказать, до конца своих дней ничем из этого списка Николай Николаевич так и не обзавелся и всегда жил в съемных квартирах. Средством к существованию всегда было лишь жалованье, а потому с выходом в отставку нехватка денег стала для него особенно ощутимой.
Взвесив все эти обстоятельства, Муравьев не посчитал себя вправе предложить мадемуазель де Ришемон руку и сердце и из Парижа уехал, так и не объяснившись. Но уже на следующий год положение изменилось: Муравьев был назначен генерал-губернатором в Тулу. В Париж немедленно полетело письмо, в котором он писал, что мечтает видеть Катрин своей женой. В ответ он получил долгожданное «да».
Все дальнейшее происходило с головокружительной быстротой. Недавнее вступление в должность не давало Муравьеву возможности для поездки во Францию и представления семейству невесты, но любви свойственно сметать на своем пути все формальности, и Катрин сама приехала в неведомую ей Россию.
А еще через пару месяцев Муравьеву довелось сопровождать проезжающего по Тульской губернии императора Николая I. В избе старосты села Сергиевское император предложил ему налить две рюмки водки и, подняв свою, произнес: — Поздравляю тебя, генерал. Отныне ты — губернатор Восточной Сибири. Край громадный, забот там невпроворот. Крепко на тебя надеюсь…
Изумление общества по поводу назначения Муравьева начальником одной из самых обширных областей России в первую очередь было связано с его совсем не «губернаторским» возрастом. На тот момент ему едва исполнилось 38 лет. «Мальчишка», — узнав об этом, пробасил губернатор Западной Сибири.
…В начале 1848 года новый губернатор с супругой прибыл в Красноярск. Торжественной встречи не получилось. Более того, она приобрела скандальный характер: хлеб-соль от местного купечества, людей «своекорыстных», новый губернатор принять отказался, и означать это могло только одно — «со мной шутки плохи». Встречающие все поняли и зловеще затаились.
«Муравьевское время» началось. Ему суждено было продлиться без малого 14 лет и стать совершенно особым периодом в истории Сибири — ни до, ни после ничего подобного уже не повторялось.
Исследователи преобразовательной деятельности Муравьева на посту генерал-губернатора будут неизменно изумляться ее размаху: она охватила практически все области управления и общественной жизни огромного края. Все 14 лет Муравьев будет бороться с обкрадыванием государства. Забегая вперед, скажем: коррупцию и взяточничество ему искоренить не удалось, зато удалось заставить местную олигархическую верхушку вспомнить, что существуют и государственная власть, и законы, с которыми придется считаться.
Самым ожесточенным временем борьбы стали первые годы губернаторства Муравьева. По вверенному его заботам краю прокатилась целая череда судебных процессов, направленных на пресечение преступной финансовой деятельности местных золотопромышленников. Был поставлен заслон противозаконной переправке намытого золота в Китай. Муравьев вообще ратовал за создание единой государственной золотодобывающей компании. Его усилия на этом поприще встретили ярое сопротивление не только местных, но и столичных чиновников, привыкших к «сибирской мзде».Но тем не менее в отдалении от Петербурга Муравьев использовал все возможности, чтобы расправиться с местными божками.
Конечно, действия губернатора с точки зрения законности вызывали немало вопросов — и современники, и исследователи более позднего времени неоднократно упрекали Муравьева в превышении власти. Cам же он, окунувшись в клоаку беззастенчивого воровства, не видел иного выхода из положения, как познакомить казнокрадов с политикой «крепкой руки». Предание военному суду, заключение в острог, запрещение вести торговлю, негласный полицейский надзор — подобные меры испытали на себе многие «короли» Восточной Сибири.
По мере того как между ними и губернатором крепла стена глухой вражды, его авторитет среди простого люда, напротив, становился все прочнее. О нем шла слава, что он-де «всегда и во всем стоит за бедного и слабого против сильного». Муравьев действительно не раз подчеркивал, что не верхушка, в которой налицо были сепаратистские отношения, а именно народная масса является в Сибири истинной опорой верховной власти. Неудивительно, что в скором времени его начали обвинять в стремлении к дешевой популярности. Но факт оставался фактом: четыре раза в неделю двери губернаторского дома распахивались для простолюдинов.
С именем Муравьева связан подъем науки и просвещения на сибирской земле. Как писали свидетели этого, «маленьких ребятишек всех без исключения стали учить грамоте». Публичные лекции, воскресные школы, литературные вечера, приглашение артистов из Центральной России — все это, не виданное ранее, происходило по инициативе и при полной поддержке губернатора. Стоял Муравьев и у истоков либеральной печати, от которой впоследствии сильно досталось и ему самому.
Сама фигура генерал-губернатора, казалось, призывала к одному: «честная работа не покладая рук». Его собственная энергия расценивалась окружающими как «необычайная»: «с 6 часов утра уже начинались занятия, и к этому времени должен был явиться дежурный чиновник». Муравьев и сам не раз говорил, что его пост требует «чрезвычайных физических усилий, здоровья необыкновенного, непомерной деятельности».
Муравьев искал людей с идеями, полезными краю. Молодой флотский офицер Геннадий Невельской поделился мыслью об исследовании устья Амура, с тем чтобы завладеть амурским лиманом и таким образом открыть России выход к Тихому океану. Слова капитана произвели на Муравьева потрясающее действие. Вот это размах! Он сразу же оценил широкие перспективы подобной затеи. Полудикий, словно погруженный в спячку Дальний Восток оживет с началом судоходства на Амуре!
Но Петербург в лице всесильного канцлера Нессельроде изолированность Сибири как раз устраивала. Век за веком она служила «глубоким мешком, в который спускались социальные грехи и подонки в виде ссыльных, каторжных». С присоединением амурского края, с выходом к океану дно этого «мешка» оказывалось распоротым…
Понимая это, Муравьев был вынужден добиваться личных встреч с Николаем I. «Время не ждет, Ваше Величество! Иностранные державы могут опередить нас: Россия должна восстановить свое присутствие на Дальнем Востоке».
Глядя на невысокого, задиристого, с дьявольским блеском в глазах «просителя за Амур», Николай I сдался:
— Ну смотри, Муравьев, чтобы и не пахло пороховым дымом! Головой ответишь.
В январе 1854 года генерал-губернатор вернулся к себе с бумагой, подтверждающей его полномочия на ведение переговоров с пекинским трибуналом по вопросу о границе.
Губернатор начал заселять приамурские земли раньше, чем начались переговоры с Пекином. Цель была ясна и понятна: поставить и Китай, и Европу перед фактом уже имеющей место российской колонизации. Когда по берегам дымят избы и кричат русские младенцы, многие вопросы отпадают сами собой.
. Для обывателя слово «сплав» ассоциируется с бревнами, несущимися в бурном потоке. Нечто иное подразумевало оно в «амурской эпопее» Муравьева. Сплав — это переселение, движение народа на новые места, решимость занять территорию. И не груда бревен — целая флотилия из пароходов разного размера, баржей, плотов, вместительных лодок, растянувшаяся на несколько верст, тащила на себе переселенцев, скарб, строительные материалы, домашний скот, зерно для посева, муку.
Первый такой сплав состоялся в 1854-м и более походил на армейский обоз, везший кроме прочего и пушки, и боеприпасы, и амуницию. Это было необходимо не только для охраны первых поселений, но и для строительства крепостей и застав по всему левому, русскому (чего в результате переговоров только еще предстояло добиться), берегу Амура. Так возникли укрепления, ставшие в будущем городами-форпостами России на Дальнем Востоке: Хабаровск, Владивосток, Благовещенск…
«Небольшого роста, нервный, подвижный, — писал о Муравьеве Иван Александрович Гончаров, — ни усталого взгляда, ни вялого движения. Какая энергия! Какая широта горизонтов, быстрота соображений, неугасающий огонь во всей его организации, воля, боровшаяся с препятствиями!»
В мае 1858 года в небольшом китайском городке Айгуни генерал-губернатором Муравьевым была одержана блестящая победа. Китай признал полное право русских на земли по рекам Амур и Уссури. Отторгнутые в 1689-м громадные пространства, сосредоточившие в себе богатейшие природные ресурсы и исключительно удобную береговую линию, стали неотъемлемой собственностью России. Самое же примечательное состояло в том, что подобное беспрецедентное «приобретение» свершилось без всякого применения вооруженной силы, без единого выстрела. Именно этот факт сделал дальневосточную эпопею Н.Н. Муравьева одной из самых замечательных страниц в российской истории. Здесь был отслужен благодарственный молебен, после чего Муравьев продиктовал приказ по войскам. Но то было, по существу, обращение ко всем, кто приложил руку к великому делу «собирания земли русской».
В память этого события Усть-Зейск был переименован в Благовещенск.
Разумеется, генерал-губернатор стал легендарной фигурой. Недаром появилась станица Екатерино-Николаевская, соединившая в своем названии имена удивительной супружеской пары Муравьевых.
В 1861 году граф Муравьев-Амурский, в очередной раз не поладив с петербургским начальством, вышел в отставку. Ему было 52 года.
В конце января того же года Иркутск прощался с генерал-губернатором. Его провожал весь город: «Тут были и мундиры, и ремесленники со значками, и фраки, и сюртуки, и крестьяне, прибывшие из окрестных деревень, и инородцы, и казаки».
…Следующие 20 лет, живя с Екатериной Николаевной во Франции, Муравьев-Амурский все ждал, что о нем вспомнят на родине. «В Россию меня не зовут, — с горечью писал он, устав считать бесцельно уходящие годы, — даже говорят, там совсем не желают скорого моего возвращения».
Связь же с той землей, которой было отдано сердце, не прекращалась до последнего дня. Муравьев оставался в курсе всего, что происходило в Сибири и Приамурье: в письмах он дает преемнику мудрые советы, предостерегает от ошибок.
Граф Муравьев-Амурский скончался 18 ноября 1881 года. Екатерина Николаевна поставила в изголовье его могилы на Монмартрском кладбище вытесанный из камня большой православный крест.
Вначале 20-х годов памятник графу МуравьевуАмурскому, который возвели вскоре после его кончины, по приказу Дальревкома, возглавляемого Я.Б. Гамарником, был уничтожен. Деньги на тот монумент собирали всем миром. Сумма вышла внушительная. На конкурсе победил академик А.М. Опекушин.
Восстановить памятник было решено только в 1980-х годах, благо в Русском музее сохранилась его маленькая модель. И снова, как и столетие назад, стали собирать деньги, только теперь уже правнуки тех, кто жертвовал их на первый памятник, те, для которых это имя не осталось пустым звуком.
В 1992 году бронзовая фигура графа, как олицетворение незыблемого присутствия России на берегу Тихого океана, стала на свое прежнее место. А годом раньше с Монмартрского кладбища в Париже прах Муравьева-Амурского был перенесен в Россию и под грохот корабельных батарей Тихоокеанского морского флота предан земле во Владивостоке.
Удивительный человек. Статья очень интересная, большое спасибо!
И ни слова про Игнатьева. Как раз он лично в Пекине пробивал земли по Уссури. «И без единого выстрела» скорее к нему относится: судя по статье, Муравьев инициировал войсковую операцию.
Актер есть на него похожий, как брат близнец.
Понадобится Китай задобрить против потенциального врага, опять замнут старые обиды и снесут бронзовую фигуру.
Советский космос
Всех приветствую! Данный фотопост посвящен советским космонавтам. Приятного просмотра!
1. Член экипажа космического корабля «Союз-26» летчик-космонавт Юрий Романенко
Дата съемки: 1978 год
2. Джон Гленн, Джон Кеннеди и Герман Титов в Белом доме
Дата съемки: 3 мая 1962 года
3. Собаки Мишка и Чижик
Дата съемки: 1951 год
Собаки первого этапа научных исследований в июле-сентябре 1951 года. Свой первый полет совершили на ракете Р-1Б 15 августа 1951 года, спустя несколько недель после неудачного запуска Дезика и Лисы. Несмотря на сильные перегрузки, собаки чувствовали себя отлично, что дало надежду на продолжение программы испытаний.
4. Транспортировка ракеты-носителя «Союз» и космического корабля «Союз-19» на стартовую позицию
Дата съемки: 1975 год
5. Юный мотолюбитель Саща Каприз везет космонавта Алексея Леонова
Дата съемки: 1 октября 1967
1 октября 1967 года в Москве состоялся парад-конкурс любительских авто и мотоконструкций на приз журнала «Техника молодежи». В конкурсе приняло участие более 50-ти самодельных конструкций. Парад-конкурс возглавил космонавт Алексей Леонов.
6. Валентина Терешкова в детском саду им. Н. К. Крупской в Руанде
Дата съемки: 1979 год
7. Стартовая площадка космических кораблей на Байконуре
Дата съемки: 1960-е
9. Валерий Быковский (слева) и Зигмунд Йен после приземления
Дата съемки: 1978 год
10. В тренажере. Павел Попович и Юрий Артюхин
Дата съемки: 1974 год
12. Парашютисты Ярославского клуба ДОСААФ после прыжков
Дата съемки: 1959 год
14. Институт космической медицины
Дата съемки: 1980-е
15. Праздник пионерии. Юные космонавты
Дата съемки: 1965 год
16. На работу в космос
Дата съемки: 1983 год
17. Ан-225 и «Буран»
Дата съемки: 1989 год
Ан-225 самый большой и грузоподъёмный самолёт за всю историю мировой авиации.
В общей сложности данный самолёт — обладатель около двухсот пятидесяти мировых рекордов.
Благодарю за внимание!
Так же Вам может быть интересно:
Так начинались 90-е.
Заметка от 15 июля 1991 года
Человек-эпоха. Дмитрий Сергеевич Лихачев (к 115-летию со дня рождения)
Он ушел из жизни два десятилетия и два года тому назад, в 1999 году. Ученый с мировым именем, автор Декларации прав культуры сам представлял собой целую эпоху, прожив длинную жизнь, в которой были и страдания, лишения и величайшие научные достижения. Когда Дмитрия Сергеевича не стало, в один голос заговорили: он был совестью нации, являл собой пример самоотверженного и неотступного служения России.
Он появился на свет в столице Российской империи – Санкт-Петербурге – в 1906 году. В 1914 году, через месяц после начала I мировой войны, Митя Лихачев пошел в школу. Его ранее детство пришлось на ту короткую, но богатейшую пору в истории русской культуры, которую принято называть Серебряным веком. Правда, родители Дмитрия Сергеевича не принадлежали к литературной или артистической среде. Отец его был инженером. Но эта эпоха «пленила» и их семейство. Дмитрий решил стать филологом. Несмотря на увещевания родителей пойти по стопам отца, он в 1923 году поступает на этнолого-лингвистическое отделение факультета общественных наук Петроградского университета.
Впоследствии он вспоминал: «Ленинградский университет в 1920-е годы по гуманитарным наукам был лучшим университетом в мире. Такой профессуры, какой обладал тогда Ленинградский университет, не было ни в одном университете ни до того времени, ни после». Среди преподавателей было много выдающихся ученых. Литературно-философские кружки, во множестве существовавшие до 1927 году в Ленинграде, стали приобретать преимущественно религиозно-философский или богословский характер. Д.С. Лихачев в двадцатые годы посещал один из них – кружок под названием Хельфернак («Художественно-литературная, философская и научная академия»), заседания проходили на квартире школьного преподавателя Лихачева И.М. Андреевского.
Соловецкий монастырь, основанный преподобными Зосимой и Савватием в XIII столетии, в 1922 году был закрыт и превращен в Соловецкий лагерь особого назначения. Он стал местом, где отбывали срок тысячи заключенных (на начало 1930-х годов их численность доходила до 650 тысяч, из них 80% составляли так называемые «политические» и «контрреволюционеры»).
В 1931 году заключенного Лихачева переводят с Соловков на Беломоро-Балтийский канал, а 8 августа 1932 года он освобождается из заключения и возвращается в Ленинград. Закончилась страница его биографии, о которой он в 1966 году сказал: «Пребывание на Соловках было для меня самым значительным периодом жизни».
Вернувшись в родной город, он долго не мог устроиться на работу: мешала судимость. К тому же здоровье было подорвано Соловками. Открылась желудочная язва, болезнь сопровождалась сильными кровотечениями. Он подолгу лежал в больнице. Наконец, ему удалось поступить научным корректором в издательство Академии Наук.
В 1935 году Дмитрий Сергеевич женился на Зинаиде Александровне Макаровой, а в 1937 году у них родились две девочки – близнецы Вера и Людмила. В 1938 году Лихачев поступил на работу в Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР, где 11 июня 1941 года защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата филологических наук по теме «Новгородские летописные своды XII века».
Через одиннадцать дней после защиты началась Великая Отечественная война. По состоянию здоровья он не был призван на фронт и до июня 1942 года оставался в блокадном Ленинграде. Вот как проходил день в их семье? С утра топили книгами буржуйку, потом вместе с детьми молились, готовили скудную пищу – часто из столярного клея. В шесть часов вечера ложились, стараясь накидать на себя как можно больше всего теплого. В такой обстановке Дмитрий Сергеевич не оставлял занятий наукой. Пережив тяжелейшую блокадную зиму, весной 1942 года он начал собирать материалы по поэтике древнерусской литературы и подготовил (в соавторстве с М.А. Тихановой) исследование «Оборона древнерусских городов». Эта вышедшая в 1942 году книга стала первой в обширнейшем наследии великого ученого.
В 1945–1946 годы выходят в свет его книги «Национальное самосознание Древней Руси», «Новгород Великий», «Культура Руси эпохи образования русского национального государства». А в 1947 году он защищает докторскую диссертацию «Очерки по истории литературных форм летописания XI–XVI веков». Дмитрий Сергеевич не только сам занимался исследованием древнерусской литературы, но и выступил в качестве блестящего организатора науки. С 1954 года до конца жизни он являлся заведующим Сектором (с 1986 года – Отделом) древнерусской литературы Пушкинского дома. Под его руководством отдел стал главным научным центром изучения древнерусского словесности и литературы.
Известный актёр, народный артист РФ Игорь Дмитриев так охарактеризовал основное значение Дмитрия Сергеевича Лихачёва в развитии русской культуры:
«Гордость русского народа, гордость интеллигенции. Я не знаю, кто сможет занять его место и кто сможет иметь право говорить так о любых проблемах российской культуры с таким знанием и с такой болью за неё…»