Муж газлайтер что делать
Блог / Газлайтинг: что это такое и как с этим быть
Автор: Татьяна Капитова, 5 ноября (17 374 просмотра)
Слово “газлайтинг” (от англ. gas light) появилось благодаря пьесе британского драматурга Патрика Гамильтона “Газовый свет”. Сюжет ее строится вокруг отношений главной героини со своим мужем, который то приглушал, то прибавлял свет газовых ламп в доме, не признаваясь в этом жене и обвиняя ее в сумасшествии.
Итак, газлайтинг – разновидность психологического насилия, в рамках которого жертве постепенно, день за днем, внушается идея о ее психической неполноценности, неспособности адекватно оценивать реальность, эмоциональной нестабильности и так далее. Манипулятор критикует поступки жертвы, может высмеивать внешность и привычки, обесценивать чувства. Газлайтинг способен нанести большой вред психическому здоровью человека – привести к потере самоуважения, депрессии или даже суициду.
В чем именно проявляется газлайтинг?
Газлайтинг трудно распознать и, следовательно, так же трудно схватить прибегающего к нему человека за руку. Агрессор запутывает следы, обвиняя во всем свою жертву, заставляя ее сомневаться в казалось бы объективных фактах.
Простой пример. Муж высмеивает жену за то, что она располнела после родов и выглядит неряшливо, но когда жена расстраивается – говорит, что просто волнуется о ее здоровье. Таким образом агрессия и нападки на внешность человека маскируются под благие намерения.
Другой пример. Супружеская пара отправляется на вечеринку, где муж флиртует с женщиной и слишком очевидно старается ей понравиться. Жене это не по вкусу, и по возвращению домой она пытается прояснить ситуацию. Но вместо объяснений слышит: “Ты что, ненормальная? Ничего там не было! Мы просто разговаривали! И вообще, ты с таким лицом стояла, что мне было неудобно перед людьми! Мне кажется, у тебя какие-то проблемы с ревностью”. Таким образом, газлайтер не только заставляет свою жертву сомневаться в реальности, но также и пытается убедить ее, что проблема – в ней.
Это вообще свойственно газлайтерам. От них часто можно услышать фразы вроде “ты все выдумываешь”, “я на самом деле не это имел(а) в виду”, “такого не было», “на самом деле это ты начал(а) тот спор” и так далее.
Все это заставляет человека, находящегося в отношениях с газлайтером, испытывать сложную гамму эмоций. Он может чувствовать себя слишком эмоциальным, слишком резким, слишком отстраненным – в общем, недостачно хорошим для своего партнера. Ему становится неудобно или попросту страшно выражать свое мнение. Ему начинает казаться, что это он во всем виноват и он погружается в постоянное чувство вины. Он перестает быть уверенным в своих чувствах и ощущениях – ну и так далее.
Собственно, именно поэтому жертвы насилия не прибегают к посторонней помощи – им кажется, что это они во всем виноваты или же что “ничего страшного не произошло” или и то, и другое вместе. Надо ли говорить, что это ложное ощущение, созданное у человека газлайтером – и что единственная возможность разрешить ситуацию заключается в том, чтобы попросить помощи у друзей, родственников и/или психотерапевта.
Почему газлайтеры это делают?
Газлайтинг – не всегда осознанное поведение со стороны манипулятора. Как правило, к нему прибегают люди нарциссического склада. Их личность организована таким образом, что нуждается в постоянном одобрении, в постоянном подтверждении того, что они – лучше других. А как получить это подтверждение? Либо действительно “возвыситься” над окружающими, добившись каких-то успехов, либо – и это как раз случай газлайтинга – принизить людей вокруг и таким образом оказаться “выше” и “лучше” их.
Кроме того, газлайтинг также служит бессознательным элементом контроля. Склонные к нему люди как правило сталкивались с каким-то нарушениями в отношениях со своими родителями. Скажем, ребенок рос с холодной и эмоционально отсутствующей матерью и испытывал по этому поводу очень сложные эмоции. Чтобы застраховать себя от повторения этой ситуации в будущем, его психика начала придумывать разные ухищрения, направленные на то, чтобы удерживать близких людей рядом, чтобы контролировать их и таким образом избавить себя от болезненных эмоций, связанных с ощущением покинутости.
Кроме того, в ситуации с отсутствующей матерью есть еще один нюанс. Помимо прочих эмоций, ребенок также испытывает агрессию в адрес матери – однако это очень опасное и непонятное для него чувство, поэтому он не может его выразить. Эта агрессия копится в нем и становится частью психической конструкции. Таким образом, газлайтинг становится механизмом не только удержания и контроля близкого человека, но также и выражением той самой, накопившейся за долгие годы агрессии.
Как противостоять газлайтингу?
Это довольно сложно, и чаще всего – бессмысленно. Газлайтер по сути находится в отношениях не в с вами, а со злобными и агрессивными фантомами своего прошлого – и убедить его в этом (или хотя бы обратить на это его внимание) получится едва ли.
Впрочем, есть несколько советов, которые можно дать тем, кто находится в отношениях с газлайтером. Первый – не пытайтесь с ним спорить. А точнее – избегайте эмоционального вовлечения в этот спор, потому что как только вы начнете приводить какие-то аргументы, вас обвинят в том, что вы истерик, сумасшедший, неправильно все понимаете и так далее. Лучшей стратегией будет спокойно подчеркнуть, что ваш взгляд на данную проблему отличается и донести это до человека с помощью нейтральной фразы вроде “Мы смотрим на это по-разному, давай обсудим”.
Во-вторых, боритесь с сомнениями в самом себе и в реальности, которые навязывает газлайтер. Для этого полезно рассказать о ситуации кому-нибудь вне ваших отношений: сторонняя оценка поможет взглянуть на ситуацию объективно.
И, наконец, в-третьих, обратитесь за помощью к психотерапевту.
ЖизньГазлайтинг: Зачем мужчины внушают женщинам,
что они не в себе
Что делать, если из-за партнёра вы теряете чувство реальности
Газлайтинг — относительно новый термин, но даже если вы с ним незнакомы, вы почти наверняка сталкивались с «мягкими» формами явления: например, когда припоминали знакомому какой-то случай, а человек убеждал вас, что ничего не было. Газлайтингом называют форму психологического насилия, когда один человек манипулирует другим, пытается его запутать, искажает информацию так, что человек начинает сомневаться в адекватности собственного восприятия и своих воспоминаниях. Конечно, не каждая ситуация, когда человек убеждает вас в том, что какого-то события не было, — проявление насилия: вполне возможно, что он искренне его не помнит. Тем не менее газлайтинг — частый приём абьюзеров и способ установить контроль над другим человеком.
воё название газлайтинг получил благодаря пьесе «Газовый свет» («Gas Light»), по которой в 1944 году был снят одноимённый фильм с Ингрид Бергман в главной роли. Муж героини Бергман, Грегори, убеждает её, что она сходит с ума, чтобы скрыть собственные преступления: он ищет спрятанные в доме драгоценности и включает свет на
чердаке, из-за чего остальные лампы в доме светят более тускло. Когда героиня говорит об этом мужу, он настаивает, что ей это кажется, параллельно убеждая, что она совершала поступки, о которых ничего не помнит, изолирует её от других людей — в итоге героиня считает, что теряет рассудок.
Цель газлайтинга — изменить представление человека о реальности, заставить его сомневаться в собственной версии происходящего и своих воспоминаниях. Он может принимать разные формы: например, абьюзер может отрицать факты («Я не мог такого сказать, ты придумываешь»), обесценивать эмоции другого («Пожалуйста, будь поспокойнее») или подчёркивать, что партнёр неадекватно воспринимает происходящее («Разве нормально так плакать в такой простой ситуации?»). В книге психоаналитика Робин Стерн «The Gaslight Effect» есть чеклист — двадцать признаков, которые могут указывать на газлайтинг. Например, если вы постоянно извиняетесь перед партнёром, родителями или начальником, переживаете, что «недостаточно хороши» для них, перед возвращением партнёра домой судорожно проверяете, не забыли ли вы о чём-то, что может его разозлить, всё время оправдываете его перед друзьями и родственниками и многое другое.
Цель газлайтинга — заставить человека сомневаться в собственной версии происходящего и своих воспоминаниях
По словам Стерн, жертвами газлайтинга чаще становятся женщины, а среди манипуляторов больше мужчин, хотя, конечно, возможны разные ситуации. При этом газлайтинг касается не только партнёрских отношений: манипуляторами могут быть коллеги, друзья, начальники, а само слово в последнее время, например, часто используют для того, чтобы описать действия Дональда Трампа, который манипулирует мнением публики. Этот вид насилия часто встречается и в поп-культуре, как метафора контроля и не только: один из ярких примеров — сериал «Джессика Джонс».
Часто жертвами газлайтинга становятся дети, которыми манипулируют их родители. Ариэль Лив, автор книги «An Abbreviated Life», в которой она рассказала, что была жертвой домашнего насилия со стороны собственной матери — поэтессы и художницы, — много рассказывает о своём опыте, о физическом и психологическом абьюзе, в том числе и о газлайтинге. По её словам, газлайтинг со стороны её матери был хуже, чем «пощёчины, удары, пинки, щипки и побои во время ссор. Настоящий урон мне нанесло то, что она всё отрицала и обвиняла меня в том, что я плохо к ней отношусь, потому что злюсь без причины. Отрицание насилия было хуже самого насилия».
Стерн выделяет несколько стадий, через которые проходит жертва газлайтинга, вне зависимости от того, семейные это отношения, рабочие или любые другие. Первая — отрицание: жертва замечает, что абьюзер ведёт себя странно, но отмахивается от происходящего, думает, что это несерьёзный инцидент, который больше не повторится, и не придаёт ему внимания. На второй стадии она начинает сомневаться в себе и своём восприятии ситуации — но защищается от абьюзера, потому что надеется, что сможет доказать свою точку зрения и переубедить газлайтера. Наконец, на третьей стадии жертва начинает верить, что абьюзер прав, а она ошибается и виновата в происходящем — она надеется, что если будет соглашаться с ним и соответствовать его ожиданиям, то сможет заслужить его одобрение. Как и у других видов насилия, у газлайтинга могут быть самые серьёзные последствия: на третьей стадии жертва может столкнуться с депрессией или тревожным расстройством.
Справиться с газлайтингом трудно ещё и потому, что в отличие от физического насилия или угроз его сложнее доказать
Справиться с газлайтингом трудно ещё и потому, что в отличие от физического насилия или прямых угроз, его сложнее доказать: жертва сомневается в том, что правильно понимает происходящее, её восприятие искажено. Она привыкает подстраиваться под абьюзера и может не осознавать, что ей нужна помощь, стремится угодить абьюзеру и соответствовать его ожиданиям, забывая о себе и о собственном комфорте. Тем не менее бороться с газлайтингом можно. Самый очевидный способ — пойти к психотерапевту или в группу поддержки для жертв домашнего насилия. Если такой возможности нет, можно обратиться за поддержкой к друзьям или близким, которым вы доверяете: они помогут взглянуть на ситуацию со стороны и разоблачить манипуляции.
Робин Стерн же в своей книге отмечает, что первый шаг к тому, чтобы справиться с газлайтингом, — быть готовым к тому, чтобы полностью разорвать отношения: по её мнению, только так можно изменить расстановку сил. При этом она считает, что вопрос о том, рвать отношения или стараться изменить их, каждый должен решить сам: например, в случае если абьюзер — ваш начальник или коллега, вы можете хотеть остаться на своей позиции, потому что у работы в этой компании есть другие преимущества.
Разорвать отношения с членом семьи бывает ещё сложнее — вы можете испытывать к нему целую гамму сложных чувств, смесь любви и гнева. В книге Стерн немало виктимблейминга («Помните: единственный способ изменить подобные отношения — это если вы сами будете менять их. Конечно, если изменитесь только вы, этого недостаточно — ваш газлайтер тоже должен хотеть перемен. Но если ваши поступки останутся прежними, ему практически невозможно будет измениться»), но мысль о том, что перемены необязательно должны быть резкими или кардинальными, может здорово помочь. Иногда достаточно начать с малого — например, увидеть, как долго вы не давали места собственным чувствам и желаниям, и обратить на них внимание.
ЖизньГазлайтинг: Зачем мужчины внушают женщинам,
что они не в себе
Что делать, если из-за партнёра вы теряете чувство реальности
Газлайтинг — относительно новый термин, но даже если вы с ним незнакомы, вы почти наверняка сталкивались с «мягкими» формами явления: например, когда припоминали знакомому какой-то случай, а человек убеждал вас, что ничего не было. Газлайтингом называют форму психологического насилия, когда один человек манипулирует другим, пытается его запутать, искажает информацию так, что человек начинает сомневаться в адекватности собственного восприятия и своих воспоминаниях. Конечно, не каждая ситуация, когда человек убеждает вас в том, что какого-то события не было, — проявление насилия: вполне возможно, что он искренне его не помнит. Тем не менее газлайтинг — частый приём абьюзеров и способ установить контроль над другим человеком.
воё название газлайтинг получил благодаря пьесе «Газовый свет» («Gas Light»), по которой в 1944 году был снят одноимённый фильм с Ингрид Бергман в главной роли. Муж героини Бергман, Грегори, убеждает её, что она сходит с ума, чтобы скрыть собственные преступления: он ищет спрятанные в доме драгоценности и включает свет на
чердаке, из-за чего остальные лампы в доме светят более тускло. Когда героиня говорит об этом мужу, он настаивает, что ей это кажется, параллельно убеждая, что она совершала поступки, о которых ничего не помнит, изолирует её от других людей — в итоге героиня считает, что теряет рассудок.
Цель газлайтинга — изменить представление человека о реальности, заставить его сомневаться в собственной версии происходящего и своих воспоминаниях. Он может принимать разные формы: например, абьюзер может отрицать факты («Я не мог такого сказать, ты придумываешь»), обесценивать эмоции другого («Пожалуйста, будь поспокойнее») или подчёркивать, что партнёр неадекватно воспринимает происходящее («Разве нормально так плакать в такой простой ситуации?»). В книге психоаналитика Робин Стерн «The Gaslight Effect» есть чеклист — двадцать признаков, которые могут указывать на газлайтинг. Например, если вы постоянно извиняетесь перед партнёром, родителями или начальником, переживаете, что «недостаточно хороши» для них, перед возвращением партнёра домой судорожно проверяете, не забыли ли вы о чём-то, что может его разозлить, всё время оправдываете его перед друзьями и родственниками и многое другое.
Цель газлайтинга — заставить человека сомневаться в собственной версии происходящего и своих воспоминаниях
По словам Стерн, жертвами газлайтинга чаще становятся женщины, а среди манипуляторов больше мужчин, хотя, конечно, возможны разные ситуации. При этом газлайтинг касается не только партнёрских отношений: манипуляторами могут быть коллеги, друзья, начальники, а само слово в последнее время, например, часто используют для того, чтобы описать действия Дональда Трампа, который манипулирует мнением публики. Этот вид насилия часто встречается и в поп-культуре, как метафора контроля и не только: один из ярких примеров — сериал «Джессика Джонс».
Часто жертвами газлайтинга становятся дети, которыми манипулируют их родители. Ариэль Лив, автор книги «An Abbreviated Life», в которой она рассказала, что была жертвой домашнего насилия со стороны собственной матери — поэтессы и художницы, — много рассказывает о своём опыте, о физическом и психологическом абьюзе, в том числе и о газлайтинге. По её словам, газлайтинг со стороны её матери был хуже, чем «пощёчины, удары, пинки, щипки и побои во время ссор. Настоящий урон мне нанесло то, что она всё отрицала и обвиняла меня в том, что я плохо к ней отношусь, потому что злюсь без причины. Отрицание насилия было хуже самого насилия».
Стерн выделяет несколько стадий, через которые проходит жертва газлайтинга, вне зависимости от того, семейные это отношения, рабочие или любые другие. Первая — отрицание: жертва замечает, что абьюзер ведёт себя странно, но отмахивается от происходящего, думает, что это несерьёзный инцидент, который больше не повторится, и не придаёт ему внимания. На второй стадии она начинает сомневаться в себе и своём восприятии ситуации — но защищается от абьюзера, потому что надеется, что сможет доказать свою точку зрения и переубедить газлайтера. Наконец, на третьей стадии жертва начинает верить, что абьюзер прав, а она ошибается и виновата в происходящем — она надеется, что если будет соглашаться с ним и соответствовать его ожиданиям, то сможет заслужить его одобрение. Как и у других видов насилия, у газлайтинга могут быть самые серьёзные последствия: на третьей стадии жертва может столкнуться с депрессией или тревожным расстройством.
Справиться с газлайтингом трудно ещё и потому, что в отличие от физического насилия или угроз его сложнее доказать
Справиться с газлайтингом трудно ещё и потому, что в отличие от физического насилия или прямых угроз, его сложнее доказать: жертва сомневается в том, что правильно понимает происходящее, её восприятие искажено. Она привыкает подстраиваться под абьюзера и может не осознавать, что ей нужна помощь, стремится угодить абьюзеру и соответствовать его ожиданиям, забывая о себе и о собственном комфорте. Тем не менее бороться с газлайтингом можно. Самый очевидный способ — пойти к психотерапевту или в группу поддержки для жертв домашнего насилия. Если такой возможности нет, можно обратиться за поддержкой к друзьям или близким, которым вы доверяете: они помогут взглянуть на ситуацию со стороны и разоблачить манипуляции.
Робин Стерн же в своей книге отмечает, что первый шаг к тому, чтобы справиться с газлайтингом, — быть готовым к тому, чтобы полностью разорвать отношения: по её мнению, только так можно изменить расстановку сил. При этом она считает, что вопрос о том, рвать отношения или стараться изменить их, каждый должен решить сам: например, в случае если абьюзер — ваш начальник или коллега, вы можете хотеть остаться на своей позиции, потому что у работы в этой компании есть другие преимущества.
Разорвать отношения с членом семьи бывает ещё сложнее — вы можете испытывать к нему целую гамму сложных чувств, смесь любви и гнева. В книге Стерн немало виктимблейминга («Помните: единственный способ изменить подобные отношения — это если вы сами будете менять их. Конечно, если изменитесь только вы, этого недостаточно — ваш газлайтер тоже должен хотеть перемен. Но если ваши поступки останутся прежними, ему практически невозможно будет измениться»), но мысль о том, что перемены необязательно должны быть резкими или кардинальными, может здорово помочь. Иногда достаточно начать с малого — например, увидеть, как долго вы не давали места собственным чувствам и желаниям, и обратить на них внимание.
«Муж говорил, что не бил меня, и я начинала ему верить». Четыре истории о газлайтинге
«Он убеждал меня, что настоящих женщин мужчины не бьют»
Галина, 34 года
Своего будущего мужа я встретила в 17 и сразу же в него влюбилась. Для меня это был первый опыт отношений. Муж всю жизнь ходил на разные энергетические, ведические, экстрасенсорные тренинги, одно время увлекался сайентологией. Иногда водил меня с собой. На тренингах нам рассказывали, что благополучие семьи зависит исключительно от женщины и во всех семейных проблемах виновата только она. Что «настоящая» женщина не имеет права злиться и обижаться, она все прощает.
Еще через год я забеременела близнецами и через небольшой промежуток времени после их рождения узнала, что беременна снова. Помощи от мужа ждать не приходилось, поэтому я решила сделать аборт. Но муж отговорил меня, обещал заботиться о старших детях. Я оставила ребенка, но на третьем месяце беременности, когда аборт делать было поздно, муж сказал, что для него самое главное — его жизнь и личностный рост, и почти перестал появляться дома.
Всем знакомым муж говорил, что никогда не поднимал на меня руку, что я все придумала, и многие ему верили. А те, кто не верил, говорили, что я сама во всем виновата
Я сразу подала на развод. Сняла побои и написала заявление в полицию, но там сказали, что я ничего не докажу, потому что у меня даже переломов нет. Полицейские не хотели брать заявление, говорили, что мы с мужем завтра помиримся, а они останутся крайними. Я не сдавалась, и они приняли заявление. Однако привлечь мужа к ответственности мне так и не удалось: заявление было оформлено неправильно, и суд отказал в возбуждении дела. Повторно писать заявление я не стала: у меня не осталось сил.
Когда мы разводились, я постоянно держала перед глазами справку о побоях, фото с синяками и скриншоты его сообщений с угрозами, чтобы убедить себя, что я это не придумала. Я звонила сестре, которая видела меня избитую, чтобы она подтвердила, что я не схожу с ума. Потому что этот человек смотрел мне в глаза и улыбался: «Почему ты рассказываешь небылицы? Я никогда не бил тебя». Он говорил это так искренне, что мне становилось жутко. А если даже я иногда сомневалась в произошедшем, то представьте, насколько легко моему теперь уже бывшему мужу было убедить других. К тому же он умеет произвести хорошее впечатление. Окружающие знают его только с лучшей стороны. Всем знакомым он говорил и говорит, что никогда не поднимал на меня руку, что я все придумала, и многие ему верят. А те, кто не верит, говорят, что я сама во всем виновата. Это ужасно стыдно и обидно. Я морально уничтожена не только побоями, но и реакцией окружения.
После этого он больше двух лет угрожал меня избить, требовал подчинения и шантажировал алиментами. Я писала обо всех его угрозах в соцсети, отсылала скриншоты и просьбы о помощи его друзьям и знакомым. Но вновь не нашла поддержки: «Нормальную женщину мужчина бить не будет! Не выноси сор из избы!»
Со временем бывший муж от меня отстал. Но у нас за плечами 12 лет брака и пять общих детей, которые живут со мной, и общаться с ним все-таки приходится. Когда муж избивал меня, дети были еще маленькими и не понимали, что происходит, кроме старшего, которому тогда было девять лет — у него с отцом напряженные отношения. Сыновья постоянно видят замученную меня, а отец появляется раз в пару месяцев и устраивает им праздник. Общение с бывшим мужем до сих пор дается мне очень тяжело. Второй год хожу к психологу.
«Мама говорила, что я все придумываю»
Анна, 28 лет
Конфликты и газлайтинг продолжались долгие 10 лет. Мне часто снилось, что я ору на свою маму матом, эти сны меня выматывали. В итоге я заработала невроз и тревожное расстройство, которые со мной по сей день. Я до сих пор учусь верить себе. Когда меня обижают, я сомневаюсь, правильно ли я поняла услышанное.
Я научилась говорить «нет» и обрывать разговоры, выключать телефон, перестала делиться своими планами и мыслями
Первым условием прекращения конфликтов и газлайтинга была сепарация. Я научилась говорить «нет» и обрывать разговоры, выключать телефон, перестала делиться своими планами и мыслями. Потом я пошла на психотерапию. Врач помог мне восстановиться после депрессии и взглянуть на свои отношения с матерью со стороны. Я поняла, что конфликты и газлайтинг были продиктованы маминым неврозом, страхами и комплексом «идеальной мамы», у которой не может быть «плохих» детей. Она травмировала меня, потому что ее саму мучила травма. Так что нужно было просто разорвать порочный круг, перестать реагировать на провокации и жалеть себя.
Надо отдать должное маме: когда пришло время, она отпустила меня учиться в другой город наперекор своим страхам. А теперь, видимо, полностью пережила кризис сепарации, так что мы сдружились. Но я все равно избегаю любых конфликтов и стараюсь не влезать в споры. Это уже рефлекс: больше не хочу слышать, что мне мерещатся обиды.
«Угрозы они называли шутками, которые я воспринимаю всерьез исключительно из-за своей озлобленности»
Дана, 22 года
Мои родители развелись вскоре после моего рождения. С четырех лет я жила с мамой и отчимом. В детстве меня время от времени били, и это считалось нормальным. Меня держали в ежовых рукавицах, запрещали спорить с родителями, иметь отличное от их мнение, следили за мной в соцсетях, лишали личного пространства: запрещали закрывать дверь, отчим мог ворваться в комнату и раскидать все вещи, если ему казалось, что они не сложены.
Когда я училась на первом курсе, мы сильно поссорились и я попыталась сбежать к отцу, просто разозлилась и пошла собирать вещи. Побег не удался, так как отцу я была не особо нужна. Отчим подобрал меня на улице, обнял, а потом повез, но не домой, а куда-то за город. Мы приехали к реке, и отчим сказал, что привяжет к моей шее камень и бросит в воду, если я еще раз посмею обидеть маму. Это было не просто страшно, но и унизительно — мне пришлось обещать то, чего он требовал, ведь я боялась за свою жизнь. После этого меня как человека практически не стало: я делала, что от меня требовали, говорила то, чего не запретили говорить, унижалась и пыталась быть «правильной». Эпизод с речкой я выбросила из головы на следующий же день — это был слишком сильный шок.
Как-то я заспорила с мамой про одежду. Для мамы это не шутки, ведь я до 20 лет одевалась по ее приказу, у меня не было права на свое мнение. Отчим позвал меня в комнату, взял за горло, поднял и бросил вниз, сказав, что я забыла об уговоре. Я совсем замкнулась в себе.
Как человека меня практически не стало: я делала, что от меня требовали, говорила то, чего не запретили говорить, унижалась и пыталась быть «правильной»
Однажды я набралась сил и сказала родителям, что тот день, когда меня угрожали утопить, был худшим в моей жизни. Отчим никак не отреагировал на это, а мама начала истерить. После этого она часто обвиняла меня в бесчувственности, озлобленности и неумении прощать. Весь третий курс я пыталась подружиться с родителями, но они говорили, что я их не люблю и считаю себя лучше остальных членов семьи. Отчим постоянно твердил, что это я во всем виновата, что мне надо было лучше учиться, больше работать по дому и помогать родным. Я пыталась доказать им обратное. Как-то в разговоре я сказала отчиму в шутку: «Ну, глупость сказал». А он ответил: «Ты что, меня за дружбана считаешь? Как ты могла обозвать меня дураком? Да ты никто тут, я бы мог поставить тебя раком и *** сейчас!» Мне было очень больно. Чтобы заглушить боль, я резала руки. Дважды мама заставала меня рыдающей на кухне, давала корвалола и говорила, что я сама во всем виновата. Угрозы отчима она называла шутками, которые я воспринимаю всерьез исключительно из-за своей озлобленности и желания подставить хорошего человека. Со временем ситуация только ухудшилась. На четвертом курсе опять начались угрозы: отчим раз в месяц в красках рассказывал, как меня убьет.
Из-за пережитого психологического насилия я начала считать, что все люди — мрази, которым нравится причинять другим боль и страдания. Сейчас я пытаюсь иначе посмотреть на мир. Моя нервная система подорвана, я хожу к психологу и принимаю антидепрессанты.
«Я всегда оказывалась виноватой»
Ольга, 37 лет
В 21 год я начала встречаться с молодым человеком из параллели. Для меня это были вторые отношения. Первые закончились быстро, там не было особой любви. В этот раз все было по-другому: невероятный эмоциональный подъем, улыбка на лице и бабочки в животе.
Через некоторое время я стала замечать, что мой молодой человек ведет себя в компаниях так, будто мы не пара. Еще он мог без предупреждения пропасть на несколько дней. Я искренне думала, что он делает это не со зла и неосознанно, что я расскажу ему, как все это вижу, и он поймет. Однако после первого разговора на эту тему я почувствовала себя облитой помоями и очень виноватой: это я все не так поняла, он ничего такого не имел в виду, просто я странно реагирую. Родители с детства прививали мне чувство вины, поэтому внушить его мог каждый без особого труда, и особенно близкие мне люди, чьим мнением я очень дорожила. Поэтому еще некоторое время после этого разговора я убеждала себя, что нужно относиться к его поведению «адекватно», закрывать на все глаза. Вскоре я снова попыталась поговорить об этом с молодым человеком — ровно с тем же результатом: я оказалась виноватой.
Четыре года газлайтинга не прошли для меня бесследно. В момент отчаяния я сказала подруге: «Даже не могу представить, за что меня можно полюбить». Я долго восстанавливала свою самооценку. Один психотерапевт посоветовал мне зарегистрироваться на сайте знакомств, и, как ни странно, это помогло мне повысить самооценку. Там же я познакомилась с будущим мужем. Я зацепила его не внешностью, а умом, но ко встрече с ним моя самооценка и гордость были близки к нормальным. Эмоционального насилия в наших отношениях нет. С ним я могу обсуждать острые моменты. Мне повезло: он слышит меня и прислушивается. Знаю, что в этом нет ничего особенного, это основа нормальных партнерских отношений. Но также я знаю, насколько все может быть по-другому, поэтому ценю мужа и благодарна ему.