Мужик думает что он собака
Зоошиза: ненормальное отношение к животным разрушает психику и семью
Котобесы, псиноведьмы и другие
Любовь к братьям нашим меньшим прекрасна — если только не перейти в ней ту черту, за которой четвероногие любимцы становятся важнее двуногих любимых. Увы, таких людей с каждым днем все больше: в Сети у явления даже возникло название — «зоошиза». «Зоошизанутые» обычно не понимают, что их привязанность к животным вышла за грани разумного и происходит в ущерб близким им людям. Где лежит опасная черта, разбирался корреспондент «МК».
Фото: Кадр из видео
К зообезумию психологи относят «любое отношение к животным, противоречащее разуму и интересам человека», к коему относится как любовь к ним в ущерб людям, так и активная ненависть. К «зоошизикам» относят зоорадикалов, которые могут, к примеру, безжалостно избить человека, пнувшего уличную собаку. А также добровольный «зоопатруль», обманом врывающийся в чужие дома с целью проверить, хорошо ли хозяева ухаживают за своим питомцем. Они же иногда подманивают и уводят чужих собак и кошек, гуляющих во дворах, объясняя это тем, что «позаботятся о четвероногом друге лучше».
Ярче всего степень зоошизы в обществе отражает сетевой сленг: тут есть «котобесы» (наводняют свои жилища огромным количеством подобранных на улице кошек), «псиноведьмы» (защищают собак, искусавших человека или ребенка), «зооматери» (женщины, открывающие приют для любых видов животных в собственных малогабаритных квартирах) и «зоопатруль» — добровольцы, самостийно взявшие на себя контроль за чужими питомцами, «пока в стране нет зоополиции».
Борцы с зооэкстремизмом неустанно клеймят вопиющие случаи зоошизы: например, в Питере женщина подобрала обгоревшего кота и месяц выкладывала его душераздирающие снимки в Сеть, собирая деньги на его лечение. А когда кот все же умер, заявила, что собранные средства пойдут… на хранение его мумии в ее холодильнике! Другая женщина, манипулируя жуткими фото и давя на жалость пользователей, собирала на памятник погибшему уличному псу. Случай другого рода: в московском спальном районе от магазина пропала привязанная собака. Хозяева сбились с ног, разыскивая ее, пока не увидели свою любимицу: ее выгуливала на поводке незнакомая женщина. В ответ на просьбу вернуть животное женщина впала в истерику, уверяя, что «спасла собачку от издевательств», и сокрушалась, что в городе нет нормальных «зооорганов».
— Зообезумие — эпидемия наших дней, — признает психолог Алина Колесова. — Сама по себе любовь к животным характеризует человека положительно: к безумию относятся те действия, которые вредят окружающим людям, а нередко и самим животным. К специалистам часто обращаются близкие одержимых утопической идеей спасти (забрав к себе домой) всех встреченных на улице бездомных животных. Они не понимают, что в некоторых случаях (малогабаритная городская квартира, отсутствие времени для регулярных выгулов и т.д.) можно сделать хуже не только своей семье и соседям, но и самим животным. Часто черту разума переходят люди, вбившие себе в голову, что только «животные способны любить их бескорыстно».
Действительно, в сегодняшнем мире любить зверушек проще, чем людей. Взял живность в дом — и сразу чувствуешь себя и любимым хозяином, и благородным человеком.
Муж зоомамы: я б в дог-хантеры пошел!
По признанию специалистов, развивается зоошиза постепенно. Тревожные звоночки — когда количество животных в доме неумолимо увеличивается, а хозяин упорно их очеловечивает (кошка «улыбается», собачка «плачет» и т.д.), при этом игнорируя интересы двуногих обитателей жилища.
К психологу муж 38-летней Виктории Кирилл (имена изменены) пришел со словами, что любит жену и понимает, что она любит животных, но жить так больше не может… Остается только стать дог-хантером и начать истреблять всех бродячих псов в районе, в котором их подбирает его жена!
— Я с ужасом замечаю, что стал собак ненавидеть, хотя раньше любил. Раньше, еще до нашей женитьбы, Вика сама жаловалась на свою мать, которая таскала в дом уличных собак и кошек, преимущественно больных.
— Теща лечила их, ухаживала, — вспоминает Кирилл. — Если они умирали, устраивала по ним скорбные поминки, как по людям. Заставляла всех садиться за стол и поминать усопших. Вике стыдно было приглашать друзей в дом, такая там стояла вонь, но мать этого не замечала.
По словам супруга, Викины странности развивались постепенно. В начале их семейной жизни тяга жены подбирать животных (видимо, наследственная) выражалась в странных, но в целом безвредных поступках.
— Куда бы мы ни приехали на отдых, жена быстро собирала вокруг себя всех окрестных собак и кошек и подкармливала их. Иногда нам делали замечания, если жена заводила псов на территорию дома отдыха или они толклись вокруг нее на пляже.
Однажды Вика подобрала на улице больную кошку, принесла домой и стала лечить.
— Кошку и впрямь было жалко, — признает Кирилл. — Но видно было, что она изначально уличная, уже взрослая, к людям она не ластилась, дичилась. Нашей дочке к тому моменту было 5 лет. Она тянулась к этой кошке, но та ее царапала. Вскоре Юлька стала чихать и кашлять, участковый врач сказал, что это аллергия на шерсть. Но жена твердо заявила, что выкидывать несчастное животное на улицу не будет. Мол, аллергия лечится привыканием, адаптацией. Кошка выздоровела, но дикой так и осталась. Она прожила у нас около года, доставив кучу хлопот: не приучалась к лотку, ободрала все обои и мебель, царапала даже обожающую ее жену и в итоге сбежала. Только после того, как жуткий кошачий запах выветрился, у Юльки, дочки, перестало течь из носа. Мне было странно, что матери дороже приблудная кошка, чем родной ребенок. Но разговаривать с Викой было бесполезно — в ответ она упрекала меня в бесчувственности.
Но натуральный ад, по словам Кирилла, наступил полтора года назад, когда его жена вступила в некий добровольный зоопатруль:
— У собаки, извиняюсь за подробности, какашки пальцами из попы выковыривает — «а то у бедняжки запор»! Я уж молчу про то, сколько она тратит денег на содержание пятерых довольно крупных собак. Вдобавок Вика работает, а в ее отсутствие я должен с ними гулять и убирать за ними. Вика утверждает, что «забота о братьях меньших облагораживает»! А недавно попросила мою мать взять на время одну из ее собак: у нее, мол, течка, а трое из пятерых — кобели. И это зная, что в квартире матери прячется от шерсти ее собственная дочь! Иногда мне кажется, что жена сошла с ума. Она без конца сцепляется с соседями, которые жалуются на то, что у нас постоянный лай. Поехать вместе мы больше никуда не можем, нам не с кем оставить собак. Но если жене нужно в командировку или на дачу к подруге, она оставляет свой зверинец на меня. Мне приходится соглашаться, чтобы не стать в ее глазах живодером. Ну или ставить вопрос ребром: или я, или зверинец.
На момент написания статьи Виктория от общения с психологом наотрез отказалась. Она считает свое поведение не только абсолютно нормальным, но и благородным. «Если хотя бы половина «двуногих зверей» вели себя, как я, в мире было бы намного меньше страданий!» — заявила она.
Зооэгоизм: мишкины муки
36-летняя Алла В. уверена, что нездоровая любовь к животным передается по наследству:
— Мой отец всегда был неравнодушен к зверушкам и тащил их в дом — в основном найденышей из леса. По профессии отец биолог-охотовед и много ездил по угодьям страны. Одно время у нас в ванной жил дикий утенок, потом детеныш куницы, лисенок… В детстве я была в восторге от этого, а соседские дети мне завидовали.
Алла вспоминает, что ей было 6 лет, когда ее отец привез с Севера, где работал, медвежонка — нашел в тайге новорожденным, а матери нигде не было видно. Аллин отец решил, что медведицу убили охотники, и забрал ее детеныша, чтобы отпоить в егерском домике теплым молоком. Мишка оказался таким милым, что, возвращаясь в Москву грузовым самолетом, отец Аллы не удержался от соблазна и взял его с собой на борт — дочку порадовать.
— Назвали нового члена семьи Потап Потапычем, — вспоминает Алла. — Сначала это был забавный и добродушный медвежий детеныш, с ним играли все дети (мы жили в коммуналке). Но когда он стал подрастать, выяснилось, что отдать питомца в зоопарк или на станцию юннатов, на что рассчитывал отец, очень сложно, поскольку у него не было никаких документов. Стало ясно: выселить из общей квартиры медведя можно только одним способом — вывезти в егерское хозяйство, где его пристрелят.
— Но тут мы все встали за Потапыча грудью, — признается Алла, — даже моя мама; он же стал практически членом семьи…
История закончилась печально:
— Это сейчас есть зоозащитники, а тогда больше пеклись о детях. Кто-то из соседей сообщил о медведе в доме, где есть дети, в милицию. К нам приехал наряд в сопровождении специальных людей в масках. Они выстрелили в Потапыча из специального ружья снотворным и увезли. После этого моя мать сорвалась и высказала отцу все, что стеснялась сказать раньше: то, что он делает, это вовсе не любовь к животным, а эгоизм. Только эгоист может для собственного увеселения заводить в доме диких животных, наплевав на комфорт и безопасность близких. Отец очень обиделся. Он, оказывается, думал, что таким образом доставляет радость ребенку, то есть мне.
Сейчас Аллу беспокоит ее 10-летняя дочь: мать боится, что девочка унаследовала дедов зооэгоизм.
— Несмотря на наши с отцом запреты, она тащит в дом подобранных на улице жаб и птенцов, выпавших из гнезда. Уверяет, что спасает их, ведь их могла задавить машина. Мы объясняем ей, что у животных есть инстинкт самосохранения: жаба сама ускачет, за птенчиком прилетит мать, а в неволе они погибнут. Так оно и происходит — я замучилась хоронить жаб и птиц! Ребенок каждый раз рыдает. Теперь дочка «заботится» о голубиной семье, которая свила гнездо у нас на балконе. Она не понимает, что городские голуби — разносчики всяких инфекций, а я боюсь, что ребенок чем-нибудь заразится. Но никакие уговоры и скандалы не помогают…
Алла планирует отправиться к детскому психологу с вопросом: можно ли отучить дочь от опасной для нее же любви к живности или это непедагогично?! Ведь считается, что это прекрасно, когда ребенок пытается проявить заботу о братьях меньших.
Зоонетерпимость: гражданин укушенный
Случается «зооэкстремизм» и в другую сторону — он тоже не говорит об адекватности. 25-летняя Оля рассталась с женихом после того, как они попробовали жить вместе, въехав в купленную Игорем квартиру:
— До этого о животных у нас речь не заходила, — признается Оля. — То, что Игорь боится собак, выяснилось, только когда мы поселились вместе. Нет, я не пыталась завести в доме песика, но собаки оказались у наших соседей по лестничной клетке.
По словам Оли, соседки, мать и дочь, держали двух собак бойцовских пород.
— Собаки довольно крупные, но воспитанные, спокойные. На лестничной клетке и в лифте они находились только в намордниках, на коротком поводке. Лай мы слышали крайне редко, но при виде соседских собак мой жених всегда вздрагивал. Я понимала, что это своего рода фобия… Думала, привыкнет. Но то, что он сделал, меня просто убило!
Оля с ужасом вспоминает, как ее жених принялся выживать соседских собак:
— Он нарочно звонил и долбил в соседскую дверь, когда хозяек не было дома. Собаки, естественно, принимались лаять, а Игорь записывал это на диктофон. Устраивал скандалы соседкам — мол, их собаки мешают ему спать, гавкают всю ночь. А как-то, придя с работы, сообщил мне: «Случилось то, что должно было случиться! Эти твари набросились на меня в лифте!». И показал ободранную руку. А потом накатал на соседок заявление участковому.
Дальше, по словам Оли, началось бесконечное противостояние: полиция, зоозащитники, органы опеки… Благодаря последним Олин жених начал побеждать в битве: в подъезде нашлись несовершеннолетние дети, которым собаки тоже «теоретически могли угрожать». Скандалы, взаимные обвинения, слезы владелиц собак, бесконечные проверки и опросы…
— Я пыталась убедить Игоря бросить это дело, все равно по его милости с этих собак уже весь район глаз не спускает. Но он твердо заявил, что добьется того, чтобы их отправили в приют, так как «они опасны для окружающих». Я увидела, как у него горят глаза, и мне стало страшно.
Оля собрала вещи и ушла. Чем закончилось противостояние жениха и собак, она не знает.
— Любое экстремальное отношение к братьям меньшим, будь оно со знаком плюс или минус, разрушает психику человека, — считает британский ветеринарный врач Эдвард О’Брайен. — В Европе, где на акции в защиту животных выделяются солидные гранты (финансирование), поведение «зеленых» нередко приобретает агрессивные формы: атаки на людей, носящих натуральные меха, на мясные рестораны и т.д. В Финляндии жалостливые девочки-подростки выпустили «на свободу» полуторамесячный окот трех пушных звероферм — «чтобы бедных зверушек не убили». В итоге большая часть полуторамесячных детенышей погибла в лесах — кто от голода, кто от хищников. Нельзя отрицать, что в ряде случаев за навязчивой заботой кроется материальная подоплека: сбор средств, учреждение фондов и пр. Что до культа домашних любимцев — он порождает доходные рабочие места: собачий и кошачий парикмахер, маникюрщик, стилист, портной, а теперь еще и зоопсихоаналитик, призванный разбираться в тонкостях четвероногой психики. Мои доходы, безусловно, тоже зависят от любви хозяев к своим питомцам. Но в отличие от некоторых коллег я не отзываюсь на неоправданные с точки зрения здоровья животного просьбы, пусть они и щедро оплачиваются. К примеру, я не отзовусь на просьбу сделать кесарево собачке, «чтобы любимица не мучилась при родах». И постараюсь урезонить хозяйку несчастного животного, объяснив, что природа устроила так, что любая собака и кошка прекрасно могут родить самостоятельно. А вмешиваться в этот процесс без особых на то показаний — преступление против природы. Самая большая проблема оголтелых зоолюбителей — очеловечивание питомцев, приписывание им сложных эмоций, которых у них не может быть в принципе. Научно доказано, что верно толковать состояние животного нам мешают стереотипы межчеловеческого общения. У животных присутствуют некие первичные аналоги человеческих эмоций: страх, гнев, радость, грусть. Положительные эмоции помогают им устанавливать отношения в группе, отрицательные — сигнал изменить поведение, избегая неприятностей. Никаких более сложных чувств, которые любят приписывать своим любимцам владельцы (обида, ревность, уязвленное самолюбие, не говоря уж о пресловутых «улыбках» и «слезах»), у животных нет. Чтобы оставаться в рамках здорового отношения к братьям меньшим, важно помнить: животное, как бы любимо вами или ненавидимо оно ни было, обладает набором свойственных его виду инстинктов, не больше и не меньше.
Мужчина, который заводит себе маленьких собачек: о чем это говорит
Томная блондинка на показе мод или светской тусовке с дрожащей от страха собачкой на руках – уже привычное зрелище. Мужчина с таким же «аксессуаром» в руках часто вызывает недоумение, насмешки и намеки на нетрадиционную ориентацию. В глазах обывателей читается вопрос: зачем нормальному мужику такая женская «игрушка»?
Таким же вопросом задался доктор медицинских наук из Филадельфии Стенли Корен (Stanley Coren), когда прогуливался со своим ретривером и встретил старого друга с крохотным спаниелем на руках. Корен заявил своему приятелю, что ему нужна собака внушительных размеров, которую можно обнять, чтобы почувствовать себя счастливым. Приятель возразил, что не меньшее счастье можно испытать, заботясь о крохотном животном.
В поисках информации и попытках объяснить самому себе такой феномен Стенли наткнулся на интересный опрос, который провел редактор сайта для домашних животных Бретт Ходжес (Brett Hodges), и попросил у него более подробные данные. Документ, полученный от Ходжеса, включал методологические подробности и результаты восьмилетнего опроса 16 792 человек из разных стран. Наиболее значимым результатом опроса Корен счел влияние размера собаки на удовлетворенность жизнью ее владельца.
При сборе данных размеры собак были разделены на пять категорий: «игрушечные», маленькие, средние, большие и очень большие. Результаты этой выборки данных показывают, что, вообще-то, владельцы крупных собак чувствуют себя более счастливыми. Таких оказалось около 73 процентов. Меньше всего мужчин (11,7 процента) выбрали категорию «игрушечных» собак. Молодые люди чаще предпочитают крупных собак, чем пожилые мужчины (после 70 лет). Участники опроса последней категории заявляли, что их устраивает собака любого размера. Однако в целом полученные в ходе опроса данные свидетельствуют о постепенном росте популярности мелких и средних собак у людей по мере увеличения их возраста.
Кстати, подобными закономерностями интересовался еще знаменитый психиатр Зигмунд Фрейд. Ситуацию, когда взрослый мужчина выбирает в качестве домашнего животного маленькую собачку, он называл неосознанным тотемизмом – то есть человек подсознательно отождествляет себя со своей собачкой.
Результаты многочисленных опросов, сделанных в разное время разными психологами, показывают общую картину такой «размерной зависимости», которую можно условно разделить на следующие пункты:
— маленькая собачка показывает скрытый страх мужчины перед подавляющей его женщиной;
— мужчина, выбирающий крохотную собачку, как правило, очень привязан к своей матери;
— маленькая собачка символизирует нереализованные желания мужчины;
— крохотное животное намекает на высокие требования мужчины к окружающим и неспособность создать гармоничную семью;
— маленькая собачка – это вызов обществу и общепринятым «стандартам»;
— мужчина намекает на собственную «нестандартность», демонстрируя любовь к крохотной собаке;
— возможно, любитель маленьких собак – представитель богемы или артист, где принято бросать вызов своими поступками и подчеркивать собственную неординарность.
В целом на основе этих опросов складывается интересный портрет мужчины с маленькой собачкой, он словно говорит: у меня веселый нрав, я уверен в себе, я сильный, но не агрессивный, умею выражать свои чувства и признаться в любви. При этом я немного эгоистичен, мне часто необходимо побыть наедине с собой, мои отношения с друзьями можно назвать поверхностными, но они всегда искренни. Я не боюсь «женской» работы, у меня есть чувство стиля, я остроумен, я приятный собеседник, у меня нет высоких требований к интеллектуальному уровню моей подруги, но с дурочкой я могу заскучать, поэтому пусть она будет хотя бы забавной. Я редко обижаюсь всерьез и надолго, но иногда позволяю себе поворчать…
Астрологи дают свое толкование подобного явления: «Мужчины, которые отдают предпочтение маленьким собачкам, как правило, на подсознательном уровне сами для себя решили, что смогли в жизни достичь огромных высот. Они любят проявлять во всем инициативу. В любовных делах предпочитают постоянство, поэтому браки с ними прочные и долговечные, базируются на интересе и уважении. Минусы – недоверчивость и неспособность признать свою неправоту».
Психолог школы развития эмоционального интеллекта Марина Филатова предлагает интересный портрет «мужчины с собачкой»:
– На самом деле большие мужчины выбирают разных собак: и маленьких, и больших. Либо терпеть не могут ни тех, ни других. Наверняка многие встречали таких «собаконенавистников», когда они со зверским выражением лица тащили на поводке лохматых «пусиков» своих возлюбленных. Типичный вариант проекции и подавленных эмоций, которые рано или поздно выстрелят. Но это как раз про нелюбовь. А про любовь и эмоциональную привязанность – это когда большой и сильный мужчина приносит в дом маленького щенка. В его подсознании срабатывает заложенный природой своеобразный «код выживания»: малыш нуждается в заботе, иначе он может погибнуть. Можно сказать, что здесь потребность в реализации мужских качеств переплетается с недополученной в детстве защитой: я дам тебе то, что когда-то недодали мне родители. Выбор четвероногого питомца очень часто отражает проблемы в отношениях с людьми. Тот, чьи личные границы постоянно нарушают, скорее заведет сурового ротвейлера, чем добродушного лабрадора. Маленькие «карманные» собачки помогают своим хозяевам реализовать потребность в любви и нежности. Любопытные таксы позволяют реализовать инстинкт добытчика. Хотя, по большому счету, это как раз тот случай, когда размер не имеет значения. Невзирая на параметры, животные любят нас абсолютной любовью просто за то, что их выбрали, и, в отличие от людей, не требуют эмоциональных вложений, позволяя нам быть такими, какие мы есть.
Почему собака валяется на кровати и лижет вам лицо?
Александра Горовиц профессор психологии и когнитивистики, ведущий специалист по психологии собак
Понимают ли хозяева собак их ежедневное, обыденное поведение? Что на самом деле означают собачьи «поцелуи»? Американский профессор психологии, специалист по поведению животных — о различиях в восприятии мира человеком и его питомцами.
В чужой шкуре
Уметь распознать существенные элементы умвельта животного — значит, по сути, стать специалистом по клещам, собакам, людям и так далее. Именно таким образом можно сократить разрыв между тем, что мы, как нам кажется, знаем о собаках, и тем, каковы они на самом деле.
Мы можем попытаться усвоить умвельт другого животного, воплотиться в животное (помня об ограничениях, налагаемых нашей сенсорной системой). Удивительное дело — провести день, сровнявшись ростом с собакой. Обнюхивание (пусть даже нашими далекими от совершенства носами) предметов, с которыми мы сталкиваемся в течение дня, коренным образом меняет наши представления о знакомых вещах.
А теперь обратите внимание на звуки в комнате, где вы находитесь, — звуки, к которым вы привыкли и к которым обычно не прислушиваетесь. Так, приложив некоторое усилие, я слышу шум вентилятора в углу, гудение грузовика вдалеке, неразборчивые голоса людей, поднимающихся по лестнице; под кем-то скрипит деревянный стул; у меня бьется сердце; я сглатываю; шелестит переворачиваемая страница. Будь мой слух острее, я бы, возможно, различила царапанье ручки по бумаге в противоположном конце комнаты, услышала бы, как растет цветок и как переговариваются насекомые у меня под ногами. Возможно, другие животные отчетливо слышат эти звуки.
Значение вещей
Разные животные по-разному видят предметы вокруг себя. Пес, который обводит взглядом комнату, отнюдь не считает себя окруженным вещами человека — все это объекты его мира. Наши представления о том, для чего предназначен той или иной предмет, могут совпадать с собачьими, а могут и не совпадать. Смысл вещей определяется тем, что мы с ними делаем (фон Икскюль называл это «функциональным тоном»). Собака может быть равнодушна к стульям, но если научить ее на них запрыгивать, стул становится вещью, на которой сидят. Впоследствии собака может самостоятельно открыть, что есть и другие вещи, предназначенные для сидения: кушетка, груда подушек или, например, колени человека.
Итак, мы начинаем понимать, в чем сходны представления о мире собак и человека и в чем они отличны. Для собак множество объектов окружающего мира связано с едой — куда больше, чем для людей. Более того, они различают «функциональные тоны», которые для нас не существуют — например, вещи, на которых можно со вкусом поваляться. Если мы не дети и не склонны к подобным играм, то число таких предметов стремится для нас к нулю. И напротив, огромное количество вещей, обладающих для нас строго определенным значением (вилки, ножи, молотки, канцелярские кнопки, вентиляторы, часы и так далее), не имеют для собак никакого (или почти никакого) смысла.
Так, для собаки не существует молотка. Он для нее ничего не значит, по крайней мере, пока он не связан с другим, значимым, объектом (например, им пользуется хозяин; на него помочилась симпатичная собака, живущая ниже по улице; у него деревянная рукоятка, которую можно грызть).
Когда умвельты собаки и человека сталкиваются, то, как правило, люди не понимают, что делают их питомцы. Например, человек совершенно серьезно заявляет, будто его собака знает: на кровати ей делать нечего. Человек даже может купить специальную собачью лежанку и приказать псу пойти лечь туда. Обычно собака повинуется. Человек чувствует себя удовлетворенным. Еще бы, сделан очередной шаг к взаимопониманию.
Но так ли это? Много раз, возвращаясь домой, я обнаруживала скомканную, еще теплую постель и понимала, что там только что лежала или моя собака, радостно приветствующая меня на пороге, или некий неведомый невидимый пришелец. Мы без труда формулируем: кровать предназначена для человека, собачья лежанка — для собаки. Человеческая кровать — место для отдыха, на ней могут быть дорогое постельное белье и разнообразные подушки. Нам не придет в голову усесться на собачью лежанку, которая обошлась нам (сравнительно) недорого и усыпана изжеванными игрушками.
А что насчет собаки? Она не видит большой разницы между своей и нашей постелями, однако наша гораздо привлекательнее. Ведь кровать пахнет человеком, а собачья лежанка — тем, что оказалось под рукой у мастера. Постель — это место, где проводим некоторое время мы; там, случается, рассыпаны крошки и валяется одежда. Разумеется, собака предпочтет нашу постель своей лежанке! Она не знает, почему мы воспринимаем это место как-то иначе. Конечно, пес может запомнить, что человеческая постель представляет собой нечто особенное, — если его регулярно ругать за то, что он на ней лежит. Но тогда он уяснит не разницу между своей лежанкой и нашей постелью, а, скорее, разницу между местами, где он может и не может беспрепятственно лежать.
В собачьем мире кровать не обладает «функциональным тоном». Собаки спят там, где могут, а не там, где хотелось бы этого нам. Для отдыха они выбирают места, где можно с комфортом улечься, где не жарко и не холодно, есть сородичи и безопасно. Этим требованиям удовлетворяет почти любая ровная поверхность в доме. Обустройте какой-нибудь уголок в соответствии с собачьими вкусами — и ваш питомец, вероятно, сочтет его не менее желанным, чем кровать.
Собачьи «поцелуи»
Поцелуи для Пумперникель — это способ установления контакта; так сказать, протянутая мне рука.
Пумперникель лижет мне лицо, когда я, вернувшись домой, наклоняюсь, чтобы приласкать ее. Она лижет мою руку, чтобы разбудить, когда я начинаю дремать в кресле. Она тщательно вылизывает мои потные после пробежки ноги. Сидя рядом, Пумперникель прижимает мою руку передней лапой, разжимает носом кулак и лижет ладонь. Я в восторге.
Я часто слышу, что владельцы собак поверяют любовь своих питомцев «поцелуями», которыми собаки одаривают их после возвращения домой, будь это слюнявые «поцелуи» в лицо или задумчивая «полировка» руки языком.
Я считаю поцелуи Пумперникель знаком привязанности. «Привязанность» и «любовь» — это не недавние изобретения нашего общества, считающего собак маленькими людьми, которых следует обувать в плохую погоду, баловать поездками на курорт и наряжать на Хэллоуин. Живший задолго до учреждения «собачьих яслей» Чарльз Дарвин (который, я уверена, не одевал своего щенка в костюм гоблина или ведьмы), писал о собачьих «поцелуях», не сомневаясь в их значении. Собаки, по словам Дарвина, удивительным способом демонстрируют свою привязанность, а именно — лижут руки или лицо хозяина. Был ли прав Дарвин? Собачьи «поцелуи» мне кажутся проявлением любви, но что об этом думает сама собака?
У меня для вас плохие новости. Наблюдения за волками, койотами, лисами показали: щенки лижут морду матери, вернувшейся с охоты, и требуют, чтобы она срыгнула полупереваренную пищу. Лизание вокруг пасти, видимо, стимулирует мать к этому. Насколько же Пумперникель, вероятно, разочарована тем, что я ни разу не поделилась с ней съеденным кроликом!
Тем не менее, собакам приятно облизывать наши лица. Их вкусовые рецепторы распознают соленое и сладкое, горькое и кислое, и даже вкус юмами (нечто среднее между грибами и морской капустой), ощущаемый в глутамате натрия. Собаки чувствуют сладкий вкус немного иначе, чем мы (у нас соль усиливает ощущение сладости).
«Сладких» рецепторов у собак особенно много, хотя, например, сахароза и фруктоза действуют на них сильнее, чем глюкоза. Должно быть, у всеядных собак развилась эта способность различать зрелые и незрелые растения и плоды. Любопытно, что даже чистая соль не стимулирует так называемые «соленые» рецепторы языка и неба собак так, как это бывает у людей. Но не нужно долго ломать голову над поведением Пумперникель, чтобы понять: ее «поцелуи» часто связаны с тем, что недавно я у нее на глазах поглотила изрядное количество пищи.
А теперь — хорошие новости: с течением времени имеющее прагматический характер облизывание (то, что мы называем собачьими «поцелуями») превратилось в ритуал приветствия. Другими словами, оно служит не только способом выпрашивать еду, но и здороваться. Собаки, а также волки лижут морды друг друга, чтобы поздравить с возвращением и по запаху определить, куда и зачем отлучался сородич. Матери не только моют щенят, вылизывая их, — вернувшись после короткой разлуки, они дарят им несколько быстрых «поцелуев». Молодая или робкая собака может лизнуть морду большого грозного пса, чтобы умилостивить его. Знакомые собаки могут чинно обменяться «поцелуями», идя на поводке.
«Поцелуй» также служит способом удостовериться (посредством запаха), что пес, рвущийся навстречу, действительно знакомый. И, поскольку приветственные «поцелуи» часто сопровождаются вилянием хвоста, раскрытой от восторга пастью и общим радостным возбуждением, не будет большой натяжкой сказать, что облизывание — это способ выразить восторг по поводу того, что вы вернулись домой.
Утром меня будит Пумперникель. Она подходит к моей кровати и принимается энергично обнюхивать: ее нос в нескольких миллиметрах от моего лица, усы щекочут губы. Она желает знать, проснулись ли я, жива ли. и я ли это вообще. В довершение Пумперникель выразительно чихает мне прямо в лицо. Я открываю глаза, и она смотрит на меня, улыбаясь и пыхтя в знак приветствия.
Посмотрите на свою собаку. Возможно, она лежит сейчас рядом, на подстилке, свернувшись и положив морду на лапы, или развалилась на кафельном полу, дергая лапами во сне. Конечно, я не требую, чтобы вы немедленно забыли кличку, любимое лакомство или неповторимый облик вашей собаки, не говоря уже обо всем остальном. Это все равно что просить человека, который впервые занимается медитацией, моментально достичь просветления.
Взглянув на собак с точки зрения науки, мы увидим, что кое-какие из наших сведений о них совершенно неточны; некоторые вещи, казавшиеся непогрешимо верными, при внимательном рассмотрении оказываются сомнительными. А если посмотреть на наших собак с другой точки зрения — с точки зрения собаки, — то мы подметим нюансы, о которых люди обычно не задумываются. Поэтому лучший способ начать постижение собачьей природы — это забыть то, что мы, как нам кажется, знаем о ней.
Первое, с чем следует расстаться, — это антропоморфизм, уподобление животных человеку. Мы видим, оцениваем и пытаемся предугадать поведение собаки с пристрастной, человеческой, точки зрения, наделяя ее собственными чертами. Ну конечно, собаки любят и вожделеют, думают и мечтают; они знают и понимают нас, а также скучают, ревнуют и впадают в уныние. Если собака страдальчески смотрит на нас, когда мы уходим из дома на целый день, то в первую очередь нам придет в голову, что она опечалена.
Антропоморфизм не то чтобы недопустим. Он возник, когда люди начали постигать мир. Наши предки постоянно прибегали к этому приему, чтобы объяснить и предугадать поведение животных — тех, на которых они охотились, и тех, которые, в свою очередь, охотились на них. Вообразите себе встречу с огненноглазым ягуаром в сумраке леса; вы пристально смотрите ему в глаза и, возможно, думаете: «Если бы я был ягуаром. «. И — улепетываете от дикой кошки со всех ног. Люди выжили: видимо, антропоморфизм оказывался в достаточной степени верным.
Теперь мы, как правило, не оказываемся в положении жертвы, которой, чтобы спастись от ягуара, надо представить, чего тот хочет. Вместо этого мы приводим животных к себе в дом и предлагаем им стать членами семьи. В этом случае антропоморфизм ничуть не помогает нам выстроить с животными ровные и эмоционально насыщенные отношения. Я не хочу сказать, что антропоморфные суждения всегда ложны: не исключено, что собака действительно грустит, ревнует, проявляет любопытство и впадает в уныние — но, может быть, она всего лишь просит сандвич с арахисовым маслом.
Мы можем счесть животное счастливым, если увидим, что уголки его рта приподняты — и, скорее всего, ошибемся. Дельфины, например, «улыбаются» все время, это неизменная черта их облика, как нарисованная на лице клоуна гримаса. Оскал шимпанзе свидетельствует о страхе или выражает покорность — и то, и другое очень далеко от радости. Приподнятые брови обезьяны-капуцина говорят вовсе не о том, что она удивлена, сомневается или встревожена: она дает понять сородичам, что у нее дружелюбные намерения. А у бабуинов поднятые брови, напротив, могут означать угрозу (поэтому следите за своей мимикой в присутствии обезьян). Людям придется подтвердить или опровергнуть то, что мы приписываем животным.
Когда нам кажется, что мы знаем, как будет лучше для животного (исходя из представления о том, как будет лучше для нас), мы можем неумышленно войти в противоречие с собственными целями. В последние годы люди озаботились состоянием животных, которых выращивают на убой, например, бройлерных цыплят, и решили, что будет лучше, если птицы смогут выходить из клеток и разминать крылья.
Но хотят ли бройлеры свободы? По общепринятому мнению, ни одно существо, будь это человек или животное, не любит тесноту. (В самом деле, если вам придется выбирать между вагоном подземки, до отказа наполненным взмокшими, взвинченными людьми, и вагоном, где людей мало, вы, разумеется, предпочтете второй вариант — если, конечно, в этом вагоне не сломан кондиционер или, скажем, там не едет исключительно дурно пахнущий пассажир.) Естественное поведение цыплят, однако, свидетельствует об обратном. Они сбиваются в стайку, а не бродят сами по себе.
Биологи провели простой эксперимент, чтобы выявить предпочтения цыплят: они выбрали нескольких, посадили в клетку и начали наблюдать за ними. Большинство цыплят жалось к своим сородичам, а не гуляло, даже если в клетке было свободное пространство. Иными словами, бройлеры предпочитают переполненный вагон пустому.
Я совсем не имею в виду, что цыплятам нравится жить в тесноте. Негуманно сажать в клетку столько цыплят, что они не могут пошевелиться. Однако предположения о совпадении наших предпочтений с предпочтениями цыплят мало, чтобы решить, будто мы знаем, чего они хотят. Цыплят на птицефабрике убивают, когда они достигают возраста полутора месяцев. Домашние птицы в этом возрасте еще находятся на попечении наседки. Бройлеры, лишенные возможности спрятаться под материнское крыло, держатся близко друг к другу.
Возьми мой дождевик, пожалуйста
Неужели мы, с нашей любовью к антропоморфизму, ошибаемся и насчет собак? Да. Возьмем, например, одежду для собак с четырьмя рукавами. Многие владельцы собак заметили, что их питомцы неохотно выходят на улицу в непогоду, и сделали вывод: собаки не любят дождь.
Что это значит? Собаке, должно быть, не нравится, когда дождь мочит ее, точно так же, как этого не любим мы. Но правда ли это? Собака возбуждена, она виляет хвостом, когда вы достаете из шкафа дождевик? Не спешите торжествовать: может быть, она просто понимает, что появление дождевика предвещает долгожданную прогулку. Собака вертится, поджимает хвост и крутит головой, когда вы надеваете на нее дождевик? Это вас обескураживает, однако вы не спешите усомниться в своей правоте. Как выглядит пес, когда промокнет? Он грязный? И при этом с восторгом отряхивается? Непонятно.
Естественное поведение диких представителей семейства псовых может помочь ответить на вопрос, что именно собака думает о дождевике. И у собак, и у волков есть «дождевик», который является неотъемлемой принадлежностью животного, — шерсть. Ее вполне достаточно; когда начинается дождь, волки ищут укрытие, а не пытаются соорудить импровизированный плащик.
Кроме того, одежда для собак плотно облегает спину, грудь, а иногда и голову животного. Волк испытывает давление на эти участки тела, когда другой волк утверждает над ним свою власть или же старший родич «наказывает» его за непослушание. Доминирующие особи часто прижимают подчиненных к земле, захватив челюстями их морду. Это так называемое воспитательное покусывание, и, возможно, именно поэтому собаки в намордниках кажутся необычно покорными.
Пес, который прижимает своего сородича к земле, — доминант, и подчиненная собака в подобном случае испытывает неизбежное давление. Вероятно, как раз это ощущение и вызывает дождевик. Поэтому основное чувство, которое испытывает собака при ношении дождевика, — отнюдь не защищенность от влаги. Скорее, дождевик вселяет в нее уверенность, что поблизости находится особь более высокого ранга. Одетая в дождевик собака может послушно выйти на улицу, но не потому, что ей нравится его носить, а потому, что ей навязали подчиненную роль. Разумеется, в итоге она не промокнет, но это заботит нас, а не собаку.
Чтобы избежать такого рода ошибок, нужно не «очеловечивать» собаку, а правильно интерпретировать ее поведение. В большинстве случаев все просто: хозяин должен спросить собаку, чего она хочет. Надо только знать, как перевести ответ.
Мир с точки зрения клеща
Немецкий биолог Якоб фон Икскюль в начале ХХ века внес большой вклад в изучение животных. Он предложил желающим изучать жизнь животного сначала реконструировать его умвельт (нем. Umwelt) — субъективную картину мира.
Например, представьте крошечного черноногого клеща. Те из вас, кто хоть раз внимательно осматривал тело собаки в поисках существа размером с булавочную головку, вероятно, уже его представили. И, скорее всего, не склонны с ним церемониться. Фон Икскюль, в отличие от вас, пытался понять, в каком мире живет клещ.
Короткая справка: иксодовые клещи, к которым относятся черноногие, это животные класса паукообразных. Они паразиты. У них простое туловище, хелицеры (особые ротовые придатки) и, как правило, четыре пары ног. Тысячи поколений клещей рождались, спаривались, добывали пищу и умирали. Они рождаются без ног и половых органов, но вскоре обзаводятся этими частями тела, спариваются и карабкаются повыше — например, на травинку. С этого момента начинается нечто удивительное.
Из всех образов, звуков и запахов окружающего мира взрослого клеща интересует только одно. Он не смотрит по сторонам — клещи слепы. Звуки его тоже не беспокоят — они не имеют отношения к делу. Клещ ждет появления запаха масляной (бутановой) кислоты, который означает приближение теплокровного животного (запах этой кислоты мы можем уловить, например, в запахе пота). Клещ способен ждать своего часа добрый десяток лет.
Как только он почует нужный запах, он падает с насеста. У него включается вторичная сенсорная способность. Поверхность тела клеща светочувствительна и реагирует на тепло. Если клещу повезет и вкусный запах действительно принадлежит животному, он присасывается и пьет кровь. После однократного кормления он отваливается, откладывает яйца и умирает.
Таким образом, мир клеща разительно отличается от нашего. Для клеща имеют значение только запах и тепло. Если мы хотим понять, как живет любое из живых существ, нам следует, во-первых, узнать, что имеет для него значение. Как? Основной способ — понять, что животное способно воспринимать: что оно видит, слышит, чует и так далее. Имеют значение только воспринимаемые объекты — остальные животное либо просто не замечает, либо не различает их. Ветер, который шелестит в траве, для клеща бессмыслен. Звуки детского пикника? Клещ их не слышит. Крошки вкусного пирога на земле? Клещ к ним равнодушен.
Во-вторых, нам следует узнать, как животное действует. Клещ спаривается, ждет, цепляется и ест. Поэтому мир состоит для него из клещей и не-клещей; из предметов, на которых можно сидеть и на которых сидеть нельзя; из поверхностей, к которым можно прицепиться и к которым прицепиться нельзя; из веществ, которыми можно питаться и которыми питаться нельзя.
Эти два компонента — чувственное восприятие и поведение — в основном определяют картину мира любого живого существа. У каждого животного свой умвельт, субъективная реальность.
Разные животные по-разному видят (или, точнее, воспринимают — некоторые из них видят плохо или вообще слепы) один и тот же объект. Роза есть роза. Или нет? Для человека роза — это одна из разновидностей цветов, обычный подарок влюбленных, нечто очень красивое. Для жука роза — это обширная территория, где можно прятаться (например, с изнанки листа, чтобы не попасться на глаза птице), охотиться (в головке цветка, где находятся личинки муравьев) и откладывать яйца (в узле — месте прикрепления листа к стеблю). Для слона роза — это колючка под ногами.
А что такое роза для собаки? Как мы увидим, разобравшись в строении тела и мозга собаки, роза для нее — не красивый предмет и не замкнутый мирок. Роза неотличима от остальных растений, окружающих пса, — разве что на нее помочилась собака либо наступило другое животное, или цветок держит в руке хозяин. Тогда роза вызывает живой интерес и становится для собаки предметом куда более значимым, чем для нас.