Мы считаем самоочевидными истины что все люди созданы равными эссе

Эти истины самоочевидны
Декларация независимости. 1776 г.*

Мы считаем самоочевидными истины:
что все люди созданы равными;

что все они наделены Творцом определенными [врожденными и] неотъемлемыми правами, среди которых — право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью; что для обеспечения этих прав люди создают правительства, справедливая власть которых основывается на согласии управляемых;

что если какой-либо государственный строй нарушает эти права, то народ вправе изменить его или упразднить и установить новый строй, основанный на таких принципах и организующий управление в таких формах,
которые должны наилучшим образом обеспечить безопасность и благоденствие народа **.

* Цитаты из принятого Конгрессом 4 июля 1776 г. текста Декларации независимости даются с небольшими редакционными изменениями в официальном американском переводе, сделанном к празднованию 200-летия независимости США. Слова и фразы, исключенные Конгрессом из первоначального текста Т. Джефферсона, помещены в скобки, а добавленные им выделены курсивом.— Примеч. переводчика.
** «Когда мы были вынуждены ходом событий обратиться к оружию для восстановления своих прав, было сочтено необходимым апеллировать к миру и вынести наши оправдания сдвоим действиям на суд человечества. Это и была цель Декларации независимости. Не отыскивать новые принципы или новые аргументы, о которых прежде никто не думал, не просто сказать то, чего прежде никогда не говорилось, но представить перед человечеством суть дела в свете здравого смысла в словах и выражениях столь простых и определенных, которые были бы для него убедительными и оправдали бы наш статус независимости, который мы были вынуждены занять. Не преследуя целью никакой оригинальности излагаемых принципов или вдохновляющих их чувств, но и не копируя что-либо определенное из прежде написанного, Декларация должна была стать выражением американского склада ума, и это выражение должно было по своему духу и тону быть достойным самого случая». (Письмо к Генри Ли. 1825 г.)

Мы признаем, что наши дети рождаются свободными; что эта свобода — дар природы, а не тех, кто их зачал; что они вверены нашему попечению во младенчестве и детстве и поэтому по необходимости находятся под нашей ограниченной властью, что эта власть и попечение, вверенные нам, должны использоваться только для блага ребенка и для заботы о нем. И так как ребенок никогда не является собственностью своего отца, то когда он становится взрослым человеком, он становится самостоятельным субъектом права, получая право использовать по своему усмотрению свои физические и духовные силы и плоды своих трудов.

Право свергнуть деспотическое правительство
Декларация независимости. 1776 г.

Благоразумие, конечно, требует, чтобы давно сложившиеся формы правления не сменялись вследствие маловажных и преходящих причин, так как опыт прошлого показывает, что люди скорее склонны терпеть зло, пока оно еще переносимо, чем пользоваться своим правом упразднения привычных форм жизни. Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, то право и долг народа — свергнуть такое правительство и создать новые гарантии обеспечения своей будущей безопасности.

Право на личную свободу
Письмо к Дж. Монро. 1782 г.

Если мы в какой-то степени созданы для других, то в гораздо большей — созданы для самих себя. Это противоречило бы всем нашим ощущениям и, конечно, было бы смешно и нелепо, если бы мы предположили, что человек имеет меньше прав на самого себя, чем кто-нибудь из его соседей или даже все они, вместе взятые. Это означало бы рабство, а совсем не ту свободу, которую Билль о правах сделал неприкосновенной и за сохранение которой сделано ответственным наше правительство. Ничто другое не способно столь далеко увести нас от этой свободы, как утверждение мнения о том, что государство имеет вечное и бесконечное право требовать услуг и службы от всех своих граждан. Для людей определенного образа мыслей это будет означать уничтожение всех радостей человеческого существования; и утверждать это — значит противоречить Подателю жизни, который дал нам жизнь для счастья, а не для жалкого существования. И конечно, для людей, которые так думают, иначе не стоило бы рождаться на свет.

Право думать и действовать свободно
Письмо к Хамфрису. 1789 г.

Существуют права, которые неполезно и бессмысленно передоверять правительству и которые все правительства всегда до сих пор стремились нарушать. Это право мыслить и предавать гласности свои мысли устно или письменно; это право свободной торговли; это право на личную свободу и неприкосновенность. Существуют настолько надежные инструменты и средства, предназначенные для того, чтобы управление было успешным и надежным, что мы никогда не должны предоставлять законодательной власти свободу их изменять. Новая Конституция надежно обеспечила их за исполнительной и законодательной властью, но не за судебной. Она должна была установить отправление правосудия самим народом, то есть судом присяжных. Существуют также инструменты настолько опасные для прав народа, ставящие эти права в зависимость от милости тех, кто управляет, что эти инструменты нельзя предоставлять никому из управляющих от имени законодательной или исполнительной власти иначе как в строго определенных случаях. Таким инструментом является постоянная армия, сохраняющаяся под ружьем в мирное время.

Право самоправления
Особое мнение. по вопросу о том,
должно ли местопребывание правительства
быть перенесено на Потомак. 15 июля 1790 г.

Каждый человек и каждая общность людей, живущих на земле, обладают правом на самоправление. Они получают его вместе с жизнью из рук природы. Личность осуществляет это право через свою индивидуальную волю, общность людей — через волю большинства, так как закон большинства есть естественный закон для каждого человеческого общества.

Право свободной переписки и обмена информацией
Письмо к Монро. 1797 г.

Право свободной переписки и обмена мнениями, взглядами и информацией между гражданами на основе их общих интересов, как общественных, так и личных, независимо от юрисдикции, под которую эти их общие интересы подпадают. это естественное право и отнюдь не дар какого-либо местного закона — закона Англии, Виргинии или Конгресса; это право общее со всеми другими естественными правами человека, и это одна из тех ценностей, для охраны и сохранения которых образуется само общество и устанавливаются муниципальные законы.

Одно поколение не имеет права связывать обязательствами другое
Письмо к Дж. У. Эппису. 1813 г.

Земля принадлежит тем, кто живет, не тем, кто умер. Воля и мощь человека утрачиваются им вместе с жизнью — таков закон природы. В некоторых обществах им дается искусственное продолжение ради поощрения трудолюбия и предприимчивости, в некоторых — отказывают в этом, как и наши соседи-аборигены, которых мы называем варварами. Поколения людей можно рассматривать как общины или объединения. Каждое поколение людей на период своего существования обладает правом * пользования землей как чужой собст-
30
венностью без причинения ущерба. Когда оно перестает существовать, это право переходит к следующему поколению свободным от долгов и ограничений, затем — к следующему за ним, и так далее, и так далее, и так всегда, от одного поколения к другому.
Мы можем рассматривать каждое поколение людей как некую нацию или народ, обладающий правом по воле большинства принять на себя определенные ограничения или обязательства и связать себя ими, но точно так же не имеющий никаких прав связывать своими собственными обязательствами последующие поколения, как и обитателей любой другой страны.
Мы можем также уподобить суть дела ординарному юридическому случаю, в котором обладатель пожизненной земельной аренды может закладывать в обеспечение своих долгов арендуемый участок земли в период своего обладания правом пользования этой землей как чужой собственностью без причинения ущерба, то есть во время своей жизни, однако после его смерти преемник его по аренде (также лишь пожизненной) получает эту землю свободной от всех чужих долгов и обязательств.
Время одного поколения, или продолжительность его жизни, определяется законами смертности, которые лишь слегка изменяются в зависимости от климата и дают некоторую среднюю величину, выводимую из наблюдений. Я могу, например, обратиться к таблицам Бюффона, дающим сведения о двадцати трех тысячах девяносто четырех случаях смерти и о возрасте людей, в котором она их застигла. Я обнаружу, что из числа людей всех возрастов, живших в каждый определенный момент одновременно, половина умирает через двадцать четыре года и восемь месяцев. Но, если мы не будем учитывать младенцев и несовершеннолетних, которые еще не самостоятельны и не пользуются правом самоправления, мы обнаружим, что из взрослых людей (от двадцати одного года и старше), живущих одновременно в каждый данный момент (и которые большинством голосов принимают решения от имени общества), половина умирает через восемнадцать лет и восемь месяцев. Иначе говоря, через девятнадцать лет со дня принятия на себя общих обязательств большинство принимавших их умирает и вместе с ними их обязательства.

* В оригинале: «Each generation has the usufruct of the earth», что дословно следовало бы перевести: «Каждое поколение людей обладает узуфруктом на землю. » То же самое — ниже, во всех случаях, выделенных курсивом, «Узуфрукт» — заимствованный из латинского языка юридический термин, означающий право пользования чужой собственностью без причинения ущерба. Разумеется, Т. Джефферсон и его соратники, успешно строившие правовое государство в век Просвещения, свободно ориентировались не только
в римском праве, но и в современных им европейских системах права; однако даже для наших юристов используемые ими термины, наподобие «узуфрукта», могут представить известные трудности, не говоря уже о нас, простых гражданах-неспециалистах. Между тем нам всем, и сторонникам широкого движения «зеленых» в особенности, было бы важно хорошо понять, оценить и удержать в памяти выраженную здесь глубокую и многогранную, по мнению переводчика, мысль Джефферсона. Ради этого переводчик взял на себя смелость дешифровать трудные места непосредственно в тексте письма, облегчая этим восприятие и лишь отчасти изменяя стилистику фразы, но ни на йоту — ее подлинный смысл.
Тот же подход и должное уважение к наследию Т. Джефферсона соблюдается в переводе и в некоторых других, требующих еще более пространных пояснений «трудных случаях», обусловленных емкостью употребляемых мыслителем эпохи Просвещения понятий и терминов из области естественных прав человека, юридических и моральных норм и других проявлений того, по ряду причин мало нам известного, что сегодня любят суммарно называть американским или просто западным «менталитетом». Разница во времени, в которое по мере необходимости складывался наш и западный понятийный словарь, ярко проявляется в этой книге. Так, например, 1]а удавление современно воспринимаются понятия «информация», «права личности», «плюрализм» или «функционер», которые Т. Джефферсон употреблял в том же самом широком или узком смысле слова, что и мы сегодня.— Примеч. переводчика.

Письмо к губернатору Планеру. 1816 г.

Идея, согласно которой однажды установленные государственные и общественные институты нельзя ни тронуть, ни изменить (поскольку без всякого основания допускается, что тем, кому доверено управлять ими в интересах общества, переданы и некие права), эта идея, быть может, и могла бы служить едва ли не единственным средством предосторожности против злоупотреблений монарха при монархии, но она становится высшей степенью абсурда, когда применяется против самой нации, самого народа. Однако наши юристы и наши священники обычно проповедуют эту идею. Теперь предположим, что предшествовавшие нам поколения располагали более широкими правами над этим миром, чем располагаем мы сами; предположим, что они имели право не только установить для самих себя, но и для нас законы, которые мы уже не сможем сами изменять; предположим, что и мы, на тот же самый манер, можем учреждать новые законы и налагать их ограничения и обязательства на будущие поколения людей, которые они не вправе будут изменить, и т. д. — в итоге окажется, что земля принадлежит мертвым, а не живым.

Письмо к Т. Эрлу. 1823 г.

Что наш Создатель сотворил эту землю и этот мир для живых, а не для мертвых; что те, кто не существуют, те не присутствуют в этом мире и не имеют в нем прав, не имеют силы и не имеют власти над ним; что одно поколение людей не может предрешать или ограничивать жизнь и поведение в этом мире людей другого поколения, которое приходит в мир по собственному праву, в силу божественного благодеяния; что предшествующее поколение не может ни к чему обязывать последующее установленными им законами или договорами; что сила всех общественных обязательств проистекает из воли большинства живущих в данное время людей, но когда это большинство уходит из жизни, другое приходит на его место, обладая тем же правом свободной воли создавать свои собственные законы, договоры и установления (как и подтверждать прежние),— эти аксиомы настолько очевидны сами по себе, что никакие объяснения не способны сделать их проще.

Человек рождается с моральным инстинктом
Письмо к Т. Ло. 1814 г.

Некоторые люди рождаются без органов зрения или слуха или без рук. Однако было бы неверно говорить, что человек рождается без качеств, которые они дают,— и зрение, и слух, и руки могут по праву включаться в общее описание и определение человека. Отсутствие или несовершенство морального чувства у некоторых людей, подобно отсутствию или несовершенству зрения и слуха у других, еще не доказывает, что это в целом характеризует род человеческий. Если моральное чувство в человеке отсутствует, мы стараемся возместить этот дефект с помощью воспитания и образования, обращаясь к разуму и расчету, мы представляем и предлагаем столь несчастно сложенному существу другого рода мотивы и побуждения делать добро и избегать зла — такие, как любовь или ненависть, как нежелательность вызвать неприятие у тех людей, среди которых это существо живет и чье общество ему необходимо, чтобы быть счастливым или даже чтобы только существовать. Мы наглядно показываем ему с помощью расчета и здравого смысла, что честность в конечном счете выгодна и служит таким образом его же собственным интересам, рассказываем ему о поощрениях и наказаниях, установленных законами, и в завершение — о перспективе воздаяния в будущем за зло и за добро, совершенные человеком в этом мире. Все это — коррективы, которые обеспечивают образование и воспитание, они требуют усилий моралиста, проповедника и законодателя.
Некоторые люди отрицали существование морального чувства, говоря, что если бы природа дала нам чувство такого рода. тогда она придала бы также и какие-то свои отличительные признаки двум разным способам действий, из которых один был бы по самой своей сути достойным и добродетельным, а другой — порочным. В действительности же мы обнаруживаем, что одни и те же действия и поступки считаются добродетельными в одной стране и порочными — в другой. Ответ заключается в том, что природа установила для человека мерилом достойного и доброго способность давать хорошие результаты, полезность. Для людей, живущих в разных странах, в различных условиях, при различных порядках и обычаях, полезным может быть разное. Поэтому одни и те же действия или поступки могут приносить пользу и быть, следовательно, достойными и добродетельными в одной стране и вредными и порочными — в другой стране, где существуют иные условия. Итак, я искренне верю в целом. в существование морального инстинкта. Я считаю его самой яркой драгоценностью, которая украшает личность человека, и его отсутствие — самым безобразным человеческим уродством.

Естественные пределы законов
Письмо к Ф. У. Джилмеру. 1816 г.

Наши законодатели недостаточно осведомлены относительно правомерных пределов своей власти. Их истинное назначение — утверждать и обеспечивать исполнение только наших естественных прав и обязанностей, ничего из них нас не лишая. Ни один человек не имеет права нарушать равные права другого человека, и это все, в чем его должны сдерживать законы. Каждый человек подчинен естественному долгу вносить свой вклад в обеспечение всего, что необходимо обществу, и это все, к чему законы должны его принуждать. Ни один человек не имеет данного ему природой права быть судьей между самим собой и другим человеком, его естественный долг — обратиться к арбитражу третьей, незаинтересованной и беспристрастной стороны. Когда законы утвердят и обеспечат исполнение всего этого, тогда они исполнят свое назначение; а та идея, согласно которой, вступая в общество, мы отказываемся от каких-либо своих естественных прав, просто неосновательна.

Если суммировать права человека в обществе
Письмо к Дюпону де Немуру. 1816 г.

Я верю. что моральное чувство, сострадание, великодушие — врожденные свойства человеческой природы;
что в мире существует право независимо от силы;
что право на собственность основано на наших природных потребностях и на средствах, с помощью которых мы наделены способностью удовлетворять наши нужды, и что для нас существует право на то, что, не нарушая такого же права других разумных существ, мы приобретаем благодаря этим средствам;
что ни один человек не имеет права препятствовать другому использовать свои силы и способности для такого, не причиняющего ущерба правам других, удовлетворения его разумных потребностей, являющихся частью его природы;
что справедливость — это фундаментальный закон общества;
что большинство, подавляющее индивидуальность отдельного человека, виновно в преступлении; оно злоупотребляет своей силой и, действуя по закону сильнейшего, порывает с фундаментальными законами общества;
что принятие решений и совершение действий в пределах их компетенции и возможностей самими гражданами, а во всех остальных случаях — через их представителей, избранных ими непосредственно и могущих быть ими же отозванными, составляют сущность республики;
что все правительства и формы правления могут быть республиканскими лишь в той степени, в какой воплощают этот принцип;
и что правительство, которое получает свои полномочия через такое представительство своих сограждан, способно распространять свою власть на большие пространства земли, чем любая другая форма правления.

Надежда
Письмо к Уэйтману. 24 июня 1826 г.

У всех уже открылись — или открываются — глаза на права человека. Всеобщее распространение света науки уже сделало всем очевидной вполне осязаемую истину: люди, составляющие большинство человечества, не рождаются на свет с седлами на своих спинах, точно так же, как и немногие привилегированные не рождаются в сапогах со шпорами, готовыми милостью Божьей законно ездить верхом на других.

Источник

«Все люди созданы равными по крайней мере в одном отношении: они все хотят быть неравными» (ЕГЭ обществознание)

Я думаю, что словами «все они хотят быть неравными» автор пытается сказать, что люди всегда пытаются в чем-то обойти друг друга, стать первыми в какой-то определенной области.

Все мы хотим быть лучше других.

В число важнейших потребностей человека входят потребности в общественном признании, уважении со стороны окружающих. Учитывая, что потребность — это чувство недостатка чего-то, большинство людей всегда будут испытывать это чувство, так как человечество не стоит на месте. Оно изобретает новые гаджеты, и все рвутся заполучить их, для того чтобы показать их состоятельность. В этом, видимо и заключается социальная сущность человека

Безусловно, каждый человек это индивидуальность — это особенности человека, с помощью которых он выделяется.

И в каждом человеке, индивиде — это человек не отличающиеся от других индивидов, если только внешне, от рождения заложены некие способности. Способность — это умение человека к какой-нибудь сфере. Сможет ли человек реализовать, развить их в талант — это выдающиеся способности, подариные природой, или даже в гениальность отличается от таланта тем, что гениальность — это высшая способность в любой сфере деятельности, зависит от много, но прежде всего, от личности самого человека.

С мнением автора я согласна, почему? Мне кажется, оно правдиво, так как тому есть множество примеров из истории и современной жизни. Адольф Гитлер стремился захватить мир и распространить абсолютную власть Германии над человечеством. Наполеон Бонапарт мечтал господствовать над миром и многое для этого сделал, правда, ценой жизни других людей.Это, ли не стремление к неравенству, конечно, в самой дикой и бесчеловечной форме.

А девочка по имени Арина хочет стать лучшей ученицей в классе. Возможно, и это есть стремление к неравенству.

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Источник

• ← Лучше чем друзья аудиокнига
• К чему снятся безликие люди →