На большом каретном что значит

Большой Каретный

Большой Каретный

Содержание

Происхождение названия

Название 1922 года, дано по находившемуся здесь Каретному ряду, где изготавливались и продавались кареты и экипажи.

История

Уже в XVII веке эта местность называлась Тележным рядом, так как тут жили мастера-тележники, которые изготавливали и торговали телегами и другими повозками. В XVIII веке производство усложнилось, началось изготовление карет, и Тележный ряд стал Каретным. Со временем мастерские по изготовлению карет были закрыты, но торговля экипажами велась в этом районе вплоть до начала XX века. По данным справочника «Вся Москва» (1902) здесь располагались крупные фирмы «экипажного фабриканта Ильина», «Экипажной фабрики братьев Марковых» и ряд фирм поменьше.

В дореволюционное время три переулка Каретного ряда носили название Спасских из-за находящейся в этом районе церкви Спаса Преображения XVII века (снесена).

В 1922 году Большой, Средний и Малый Спасский переулки были переименованы соответственно в Большой, Средний и Малый Каретные переулки.

В 1956 году Большой Каретный переименовали в улицу Ермоловой в честь М. Н. Ермоловой, которая в детские годы жила в домике просвирни при церкви Спаса Преображения, который тоже, как и церковь, не сохранился.

Примечательные здания и сооружения

По нечётной стороне:

Источник

«На Большом Каретном»: где жил, работал и гонял на иномарке Владимир Высоцкий

Жизнь Владимира Высоцкого – легендарного советского поэта, актера и автора-исполнителя песен, неразрывно была связана с Москвой: здесь он родился, жил, творил, любил и обрел последнюю пристань. Накануне дня рождения Высоцкого, который его поклонники будут отмечать 25 января, сайт «РИА Недвижимость» предлагает прогуляться по памятным местам в Москве, связанным с жизнью кумира миллионов.

Старо-Екатерининская больница

«Не поставят мне памятник в сквере где-нибудь у Петровских ворот», – этим словам из песни Высоцкого не суждено было стать пророческими. Москвичи оказались самыми преданными поклонниками творчества поэта, поэтому все дома, в которых в свое время жил Высоцкий, теперь украшены мемориальными досками, а в том самом сквере на площади Петровские ворота давно уж стоит бронзовый памятник.

Высоцкий родился в Москве 25 января 1938 года в роддоме на Третьей Мещанской улице. Родовспомогательный приют – корпус Старо-Екатерининской больницы, был построен в 1909 году на средства Сергея Морозова, по проекту архитектора Ивана Германа.

В начале ХХ века больница была крупнейшим лечебным учреждением Москвы и насчитывала 15 корпусов. К концу 30-х годов она уже носила название МОКИ – Московский областной клинический институт.

Сегодня корпус из красного кирпича принадлежит Московскому областному научно-исследовательскому клиническому институту, а улица переименована в улицу Щепкина. Но на здании по сей день красуется табличка с указанием, что здесь родился Высоцкий.

Коммунальное детство

Раннее детство артиста прошло в традиционной московской коммуналке в доме номер 126 по 1-й Мещанской улице. «На тридцать восемь комнаток всего одна уборная», – так опишет Высоцкий это жилище. Однако коммуналка на 1-й Мещанской была снесена еще в 1955 году, а на ее месте под новым адресом – проспект Мира, 76 – вырос новый дом. В нем Высоцкому тоже выдалось пожить, в квартире матери на четвертом этаже, с середины 50-х годов XX века до 1963 года.

Но гораздо роднее и памятнее ему был другой адрес – Большой Каретный переулок, дом 15. Название переулка Высоцкий увековечил в песне «Большой Каретный». В бывшем доходном доме, построенном еще в 1900 году, жил отец Высоцкого со второй женой. Здесь Владимир прожил счастливую юность с 1949 по 1955 год и тут же ходил в школу.

Неудивительно, что потом, живя у матери на проспекте Мира, он много времени все-равно проводил на Большом Каретном у друзей. По воспоминаниям об этом времени он даже написал песню со словами «Ведь в Каретном ряду первый дом от угла — для друзей, для друзей».

На доме о знаменитом жильце напоминают прохожим мемориальная доска и барельеф с выгравированными словами: «Но кажется мне, не уйдем мы с гитарой на заслуженный, но нежеланный покой».

Взрослая жизнь

В начале 70-х годов Высоцкий снимал трёхкомнатную квартиру в московском районе Матвеевское. По окрестным улицам актер гонял на своей первой иномарке BMW. А в 1975 году Высоцкий поселился в кооперативной квартире на Малой Грузинской улице, которая стала его последним домом.

Театр на Таганке

С 1965 года и до конца жизни Высоцкий работал в труппе Московского театра драмы и комедии на Таганке. Театр вошел в его жизнь наравне с кинематографом, а также поэтическим и песенным творчеством. В театре на Таганке Высоцкий сыграл много ролей, в том числе свою самую знаменитую – роль шекспировского Гамлета.

Театр занимал и занимает по сей день старое здание дореволюционной постройки – бывший кинотеатр «Вулкан», построенный в 1911 году по проекту архитектора Густава Гельриха.

Именно у театра на Таганке огромная толпа поклонников творчества Высоцкого собралась в день его смерти, 28 июля 1980 года. Поэт умер во время летних Олимпийских игр и советские газеты были скупы на сообщения, поэтому многие узнали о смерти всенародного кумира из объявления, вывешенного над окошком театральной кассы. Люди простояли у театра несколько дней.

Владимир Высоцкий был похоронен на Ваганьковском кладбище.

Спустя пять лет после его смерти на могиле был установлен памятник работы скульптора Александра Рукавишникова. Известно, что бронзовый монумент был одобрен не всеми родственниками и близкими людьми Высоцкого. Но, несмотря на спорность, он по сей день украшает могилу великого поэта.

Источник

На большом каретном что значит

Уважаемые читатели увидели, надеюсь, что мы «перескочили» через Большой Каретный переулок, не упомянув его даже словом.
Первоначально я предполагал рассказать о нем вместе с рассказом о домах 10 и 12 по Садовой-Самотечной улице; впоследствии пришел к выводу, что Большой Каретный переулок достоин отдельного слова.

Итак, Большой Каретный переулок.

Большой Каретный переулок сейчас.
Вид от Садового кольца.

Уже в XVII веке близлежащая местность называлась Тележным рядом (здесь жили мастера-тележники, которые изготавливали телеги и другие повозки и торговали ими.
В XVIII веке началось изготовление карет и Тележный ряд стал Каретным. Хотя со временем мастерские по изготовлению карет были закрыты, торговля экипажами велась в этом районе вплоть до начала XX века (по данным справочника «Вся Москва» 1902 года здесь располагались крупные фирмы «экипажного фабриканта Ильина», «Экипажной фабрики братьев Марковых» и несколько фирм поменьше).

В дореволюционное время три переулка Каретного ряда носили название Спасских из-за находящейся в этом районе и впоследствии снесенной церкви Спаса Преображения XVII века.

Церковь Спаса Преображения в Большом Спасском переулке.
Фотография с сайта https://pastvu.com приблизительно 1900-1910 года.

В 1922 году Большой, Средний и Малый Спасский переулки были переименованы соответственно в Большой, Средний и Малый Каретные переулки.

В 1956 году Большой Каретный переименовали в улицу Ермоловой в честь М.Н. Ермоловой., которая в детские годы жила в домике просвирни при церкви Спаса Преображения. Домик этот также не сохранился.

Дом, где выросла М.Н.Ермолова.
Дома Преображенской церкви стояли с восточной стороны участка храма. Дом в центре кадра (№12) сдавался под квартиры. Здесь 26 апреля 1859 сняли полуподвальный этаж дома церковной просвирни Ермоловы. Маленькой Маше Ермоловой тогда было всего 6 лет.
Фотография с сайта https://pastvu.com ориентировочно 1928 года.

Также в Большом Каретном переулке находился дом великого русского актера М.С. Щепкина.
Актёр приобрёл дом в 1830 году, и жил в нём до 1848 года (к владению вел узкий проезд между Спасским храмом и владением №18).
Дом стоял за забором, неуклонно ветшая. Стоял до тех пор, пока, уже в наше время, не был снесен. Подчистую.
Фотография с сайта https://pastvu.com ориентировочно 1924 года.

* * *
Но любим мы Большой Каретный не только за это.

С 1949 года по 1955 год в доме 15* по Большому Каретному переулку жил Владимир Высоцкий.
Именно в Большом Каретном собралась та самая знаменитая компания, в которой молодой певец впервые пел свои песни. Здесь он встречался с И.В. Кохановским, В.М. Шукшиным, А.А. Тарковским, О.А. Стриженовым.
Сейчас в Каретном переулке, находится дом-музей Владимира Высоцкого.

Неподалеку от дома, где жил Высоцкий, находится здание школы, в которой он учился с 5 класса до окрончания.
Сейчас в здании мужской средней школы № 186 (Большой Каретный переулок, 10а) располагается главный корпус Российской правовой академии Минюста.

* * *
В соседнем доме (Большой Каретный, 17) провел детство и юность певец и актёр Пётр Мамонов, (группа «Звуки Му», х/ф «Игла», «Такси-блюз», «Остров», «Царь»).
Петр учился в той же 186 школе.
А во втором корпусе 17-го дома выросла Лена Проклова, ставшая впоследствии известной артисткой.

Художественный фильм «Девушка без адреса» (1957 год, «Мосфильм», режиссер Э. Рязанов).
Герои Николая Рыбникова и Юрия Белова искали Катю Иванову и на улице Ермоловой (при этом предыдущие кадры фильма демонстрируют на стене слева табличку «Николопесковский переулок»).
Фотография с сайта https://pastvu.com ориентировочно 1955-1957 года.

Здесь же закончил свою легендарную погоню троллейбус под управлением Любы из художественного фильма «Берегись автомобиля» (1966 год, «Мосфильм», режиссер Э. Рязанов).
Фотография с сайта https://pastvu.com предположительно 1966 года.

——
* Доходный дом 1900 года постройки, архитектор В.А. Ковальский.

Источник

«А где меня сегодня нет? На Большом Каретном»

35 лет назад, 25 июля 1980 года, скончался поэт, актер и певец Владимир Семенович Высоцкий. Невозможно представить себе Москву брежневской эпохи без него – кумира всех, пожалуй, социальных слоев советского общества. Каждый находил в его песнях что-то для себя, для каждого у него были строки и образы, способные как-то повлиять на мироощущение, заставить против чего-то восстать, а с чем-нибудь, наоборот, примириться. Неудивительно, что за время его поэтической и сценической деятельности была создана новая Москва – Москва Высоцкого, в которой он жил и о которой пел.

Театр, но не тюрьма

Главное место, связанное с Владимиром Высоцким, разумеется, Театр на Таганке. Он был открыт на месте еще одного культурного учреждения – кинотеатра «Вулкан», которое, в свою очередь, появилось здесь в 1912 году. Кинотеатр был известен не столько своим репертуаром, сколько прижимистостью хозяйки – мещанки Платовой. Дело в том, что она вообще не позаботилась о том, чтобы придать интерьерам хотя бы приблизительную тематическую направленность. И посетитель, зайдя в зал, с изумлением обнаруживал себя внутри старой лавочки купца Корчагина, которую предпринимательница использовала, не внеся даже малейших изменений.

В 1920 году в кинотеатре выступил сам Ленин. Одна из современниц писала: «В.И. Ленин выступал по текущему моменту, поэтому касался многих вопросов, волновавших каждого из нас. Не помню точно, что он говорил, но помню, что его слова совпали с моими мыслями. Я удивилась: как могло получиться такое совпадение? Разве я могу думать так же, как и В.И. Ленин?

Выступая, Ильич прохаживался по сцене, закладывал руки в карманы жилета. Никаких записей у него в руках не было. Во время выступления он часто вынимал часы и посматривал на них, но это не производило впечатления, будто он торопится и что ему некогда. Нет, это создавало впечатление, что ему не безразлично, сколько он проговорит, ведь нужно сказать все необходимое и сохранить время для других дел».

Потом – калейдоскоп молниеносно сменяющих друг друга культурных учреждений – Рогожско-Симоновский театр, «Героический театр», филиал Малого театра, Новый театр. И в 1964 году – Театр на Таганке, ведущим актером которого стал Владимир Высоцкий.
Он, кстати, пытался объяснить секрет популярности Таганки: «Мне кажется, первая причина в том, что театр имеет свою четкую, внятную позицию, с которой его не могут сбить недоброжелательные критические статьи… И еще. Этот театр не похож ни на какой другой даже по форме. Почти каждый спектакль сделан в нем необычно, удивительно. Никогда вы не увидите декораций в привычном смысле слова. Мы не малюем задников, где нарисовано звездное небо, не делаем фанерных деревьев, не городим павильонов. Ничего этого нет. В оформлении каждого театра существует поэтическая метафора, символ. Например, в «Пугачеве» вместо берега реки Яик, где происходит действие, вы увидите гигантский помост из грубо оструганных досок. Там стоит плаха впереди, в нее воткнуты два топора…
Мы играем без грима, почти без грима. Вот я, например, играя роль семидесятилетнего Галилея, не рисую себе глубоких морщин, не клею бороду и усы – не пытаюсь на него походить. Потому что не это главное. Весь вопрос в том, что с ним происходит. Тем более что написана пьеса в этом веке, вопросы там затрагиваются современные и вечные. Поэтому чего огород городить и притворяться?»
Все это по тем временам было в новинку.

Тюрьма, но не театр

Владимир Семенович пел о Таганке, но почему-то казалось, что поет он о Таганской тюрьме. Видимо, благодаря тому надрыву, который всегда был присущ его песням. Тюрьма возникла здесь в 1804 году и ничем особенным, в общем, не отличалась. Жизнь ее несколько оживилась в 1905-м. В.Г. Тан-Богораз писал в повести «Дни свободы»: «Сеня и Маша еще долго ходили по улицам и, несмотря на голод и усталость, не хотели вернуться. С четырех часов пополудни толпа пошла по дороге к Таганской тюрьме, повинуясь той же повелительной идее об освобождении арестованных.
– Если не освободим, то пропоем хоть «Марсельезу» перед тюрьмой, – говорили в толпе. – Пусть они узнают, что пришла свобода.
До Таганки было так далеко, что дети все-таки упали духом и вернулись с полдороги. Потом рассказывали, что у Таганки сначала была стычка, затем завязались переговоры, один смельчак вошел в контору с красным знаменем в руках, водрузил его на стол рядом с зерцалом и потребовал освобождения арестованных. После некоторых пререканий и переговоров по телефону пришло разрешение выпустить почти всех. Их вывели в контору, а человек с красным знаменем приветствовал их от имени освобожденного народа и даже вручил тут же старосте артели политических браунинг как лучшую защиту неприкосновенности личности».
Затем жизнь вновь затихла – на сей раз до революции. События 1917 года несколько сменили и состав сидельцев, и вообще уклад тюремной жизни. В частности, тюремной типографией руководил не кто-нибудь, а сам книгоиздатель Дмитрий Сытин: «Мне предложили работать руководителем типографии при Таганской тюрьме. Наше товарищество в прежнее время имело здесь большой корпус с 500 рабочими; здесь у нас производилась брошюровка мелких книг. Мне показали типографию; работали в ней три плохонькие машины, в кассах случайный, захудалый шрифт, две линовальные машины – вот и все оборудование!

Предложение скромное: начать работать, привести все в порядок, оживить, освежить, применить, пополнить и добавить стереотипное отделение. Все затраты вначале исчислены были в 7500 рублей, а снабжение бумагой на необходимые заказные работы до 10 тысяч рублей. Я не хотел уходить от дела. Хоть маленькая, да типография, и самым внимательным образом повел дело, ожидая результатов».
Тюремщики действительно воспринимали срок как нечто, способствующее исправлению личности.
Вместе с тем здесь совершались какие-то нечеловеческие зверства. Один из сидельцев писал: «Однажды ночью одному заключенному отрезали голову… Вся тюрьма знала, что это было сделано по приговору уголовных, за неотдачу карточного долга. Должник пытался скрыть, что у него была возможность отдать долг, за это его и казнили. Глава уголовных, несомненно, знал все дело и, вероятно, сам вынес, если не выполнил, приговор, но следствие, разумеется, дальше нахождения трупа не пошло».

Кормили же в тюрьме кошмарно. Публицист и общественный деятель В. Марцинковский вспоминал: «Хлеба давали от полуфунта до фунта в день. Этот кусок назывался на местном жаргоне «пайкой», он служил в тюрьме денежной единицей. Так, например, за очистку камеры от насекомых я должен был заплатить «специалисту» три «пайки». Днем предлагали суп – нередко из гнилого конского мяса и такой зловонный, что обычно арестованные отказывались его принимать. Дежурный заключенный с громом прокатывал медный котел с этой похлебкой до уборной, там выливал его и в награду за свои труды вылавливал оставшиеся на дне несколько картофелин. Какой-то зеленый лист (я не ботаник, не берусь определить – только не капустный) плавал иногда на поверхности».
Что поделаешь – тюрьма и есть тюрьма. А тут еще по всей стране был голод.

Свиные хвостики

Не только с Таганкой связана сценическая биография Высоцкого. Он, в частности, в 50-х, будучи молодым и неизвестным, играл в Театре имени А.С. Пушкина на Тверском бульваре. Первая жена Высоцкого, Изольда, вспоминала: «К сожалению, начало творческой биографии у него не сложилось. Главный режиссер предложил ему большую роль в спектакле «Свиные хвостики», но роль возрастную – герою, председателю колхоза, уже 50 лет, а исполнителю только-только за 20. Уже это одно приводило Володю в недоумение и вызывало естественный страх перед ролью. Кроме того, главный режиссер сразу назначил на ту же роль другого актера, для которого она была ближе и по возрасту, и по характеру. В общем, Володя и не репетировал эту роль, хотя и выучил весь текст, и в спектакле в ней так и не выступил. Выходил только в массовке. А если учесть, что и в следующем спектакле он был занят лишь в массовке, то можно себе представить, какая моральная травма это была для молодого и тому же одаренного актера, к чему она могла привести…»

Один срыв следовал за другим. Высоцкий то и дело уходил из театра и – возвращался. Инициатором всех этих возвращений была Фаина Раневская – она уже тогда увидела в актере будущую звезду.
Он вскоре ею и стал, но уже в Таганке.

Пистолет из Большого Каретного

В своей известной песне пел Владимир Семенович и про московский адрес, связанный на сей раз непосредственно с ним лично, – дом № 15 в Большом Каретном переулке. Здесь прошло его детство.

Упоминался этот дом и в другой песне Высоцкого:

В этом доме большом раньше пьянка была
Много дней, много дней.
Ведь в Каретном Ряду первый дом
от угла –
Для друзей, для друзей.

За пьянками, гулянками,
За банками, полбанками,
За спорами, за ссорами, раздорами
Ты стой на том,
Что этот дом –
Пусть ночью, днем –
Всегда твой дом,
И здесь не смотрят на тебя
с укорами.

Калининград – Королев

Последний концерт Высоцкого состоялся под Москвой, в городе Королеве (в то время – Калининграде). Город образовался в 1938 году на базе поселка Подлипки. Королевым он был назван в честь академика Сергея Павловича Королёва, основателя практической космонавтики. Неудивительно, ведь этот город признан космической столицей страны. Его промышленная история началась еще в 1918 году, когда сюда из Петрограда был переведен Орудийный завод. Затем здесь стали размещать закрытые предприятия, специализирующиеся на летательных аппаратах. Именно на здешнем аэродроме в 1940 году состоялся первый в СССР запуск аппарата с жидкостным реактивным двигателем. Впоследствии так называемые почтовые ящики (то есть закрытые исследовательские институты, у которых вместо адреса указывался лишь п/я – почтовый ящик) развивались, появлялись новые, а со временем в городе образовался уникальный ракетно-космический комплекс.

Сам же концерт состоялся днем 18 июля 1980 года. Высоцкий чувствовал себя прескверно, петь уже не мог. Спросил: «Можно я выйду без гитары?» Его встретили долгими аплодисментами, Владимир Семенович, превозмогая себя, полтора часа говорил о театре, о своем отношении к авторской песне, о прочих серьезных вещах. По другой версии Высоцкий все же пел.
Спустя неделю он скончался.

Источник

Глава 2. На Большом Каретном

Глава 2. На Большом Каретном

«…В этой компании мы прожили вместе нашу… молодость, и, в общем, я писал для них».

Из выступления Высоцкого в Долгопрудной 21 февраля 1980 г.

Замечательная компания на Большом Каретном, о которой позже не раз будет вспоминать на своих лекциях-концертах Владимир Высоцкий, образовалась в конце 50-х — начале 60-х годов. Появилась она, конечно, спонтанно, но, впрочем, вполне закономерно, на основе сближения двух разновозрастных групп. Одна из них состояла из одноклассников Высоцкого. Его школьный товарищ Володя Акимов, рано потерявший родителей, в старших классах практически жил один, поэтому у него, на Каретном, в большой, около 40 квадратных метров, комнате, перегороженной шкафом и попонами, собиралась веселая мужская компания, в которую непременно входил и Высоцкий: Игорь Коханов-ский, Яша Безродный и Аркадий Свидерский. Вторая группа — это Левон Суренович Кочарян, его друзья и знакомые, жившие у него, а позже и у его жены Инны Александровны Кочарян (Крижевской), в трехкомнатной квартире на Большом Каретном, в том же подъезде, где жили отец Высоцкого и Евгения Степановна.

Кочарян был старше Владимира на 6 лет. Их познакомил Анатолий Утевский. Последний учился с Левой в МГУ на одном факультете, юридическом, дружил с ним и даже представил Кочаряна будущей жене.

И вот, еще учась в школе, Высоцкий вдруг попадает в компанию взрослых людей, имеющих к тому моменту на Большом Каретном определенный авторитет. И вскоре он становится ее полноправным членом. Друзья вспоминают, что Владимир в это время был легкий, веселый, очень общительный парень, умеющий организовать любой праздник, как он сам себя называл — врун, болтун и хохотун. Потом некоторые из школьных приятелей Высоцкого: Кохановский, Акимов, Безродный — также попадают в компанию Левы Кочаряна, и образуется интересное сообщество разносторонне одаренных людей.

Левон Суренович Кочарян оказал огромное влияние на молодого Владимира Высоцкого, и потому следует рассказать о нем подробнее. По словам Анатолия Борисовича Утевского: «Левушка был удивительным человеком: прекрасно знал литературу и кино, пел, играл на гитаре, был спортсменом — великолепно водил танки, а Толя Гарагуля, капитан теплохода «Грузия», рассказывал, что однажды Лева сам пришвартовал теплоход. Он любил удивлять людей — мог выпить бокал шампанского и закусить фужером. Спокойно жевал бритвы, мог проколоть щеку иглой. Это производило впечатление, особенно на молодых девушек. Кочарян был очень разносторонним человеком — не было профессии или ремесла, которыми он не смог бы овладеть. В доме буквально все он сделал сам, мог сшить себе рубашку… Потом вдруг стал увлекаться абажурами, у всех у нас были Левушкины абажуры. На каком-то своем фильме сам сконструировал и построил не то бричку, не то тачанку. В общем, Лева был человеком уникальным. Эта уникальность проявлялась, прежде всего, в его умении дружить, выслушивать и понять близких друзей, коллег по работе, просто знакомых. Именно поэтому мно-· гие тянулись к нему…

Кочаряна как второго режиссера ценили многие наши известные мастера. На «Мосфильме» даже говорили, что Кочарян — первый среди вторых режиссеров. Общение с Кочаряном всем нам давало много, а Володе, как мне кажется, особенно. Во многих вещах он просто подражал Кочаряну. Леву любили многие люди и, как вы понимаете, было за что…»

В 10-м классе Владимир Высоцкий стал заниматься в драмкружке при Доме учителя на улице Горького. Руководил кружком артист МХАТа Владимир Николаевич Богомолов. Однажды Нина Максимовна Высоцкая пришла туда на репетицию и увидела, как сын изображает крестьянина, который пришел на вокзал и требует у кассирши билет, ему отвечают, что билетов нет, а он добивается своего. «Я впервые видела его (Владимира) на сцене и до сих пор помню свое удивление, настолько неожиданны были для меня все его актерские приемы. После репетиции я подошла к Богомолову и спросила (хотя уже знала ответ): «Может ли Володя посвятить свою жизнь сцене?» — «Не только может, но должен. У вашего сына талант», — ответил актер.

Володя до глубокой ночи пропадал в кружке, но это не помешало ему хорошо закончить школу. Аттестат о среднем образовании Владимира Высоцкого, полученный им 24 июня 1955 года, сообщает, что «при отличном поведении» он «обнаружил следующие знания по предметам»:

Русский язык 4 (четыре)

Геометрия 4 (четыре)

Естествознание 5 (пять)

История СССР 4 (четыре)

Всеобщая история 5 (пять)

Конституция СССР 5 (пять)

(французский) язык 4 (четыре)

К окончанию школы Владимир решительно заявил родителям: хочу в театральный, но вся семья была против. Отец, мать, дедушка Владимир Семенович, другие родственники уговаривали его оставить мечту о театральной карьере и, чтобы всегда иметь кусок хлеба, стать «нормальным советским инженером». Под таким давлением Высоцкий решил поступить в технический вуз на механический факультет со своим одноклассником и другом Игорем Кохановским. Выбор института сделали случайно — по самому красивому пригласительному билету на день открытых дверей. Это был МИСИ имени Куйбышева. Попасть туда считалось большим счастьем, так в 1955 году конкурс на механический факультет составил 17 человек на место. В то время при поступлении немалую помощь оказывали спортивные успехи абитуриентов. Игорь Кохановский вспоминает о том, как они с Высоцким пришли в приемную комиссию: «…там у всех спрашивали: «У вас есть разряд?» Я говорю: «Есть. Первый по хоккею!» Мне говорят: «Все, идем, мы тебя устроим». А я им: «Минуточку, я с другом!» А они: «Мы вам поможем!» Они нам действительно помогли — накануне назвали тему сочинения. У нас, конечно, было по нескольку вариантов этих тем, и мы все это переписали, получили хорошие отметки…»

На сочинении друзья получили по четверке, не забыв для достоверности сделать по ошибке. С остальными предметами было посложней. Но Владимир, получив «4» по математике, «5» по физике, «5» по французскому, стал, так же как Игорь, студентом. Приказ директора МИСИ им. В. Куйбышева за № 403 от 23 августа 1955 г. гласит: «Зачислить в число студентов 1-го курса механического факультета т. Высоцкого В.С. без предоставления общежития».

Первое время друзья радовались своему поступлению и достаточно много прогуливали. Высоцкий ходил на занятия, как на каторгу, — ему было невыносимо скучно сидеть там, слушать лекции по высшей математике, физике, начертательной геометрии, а самым ужасным для него предметом оказалось черчение. Только общение с сокурсниками, на которых он с удовольствием писал эпиграммы и пародии, нравилось Высоцкому. Когда-то он и Кохановский в одном из московских дворов подхватили реплику «Зовите меня просто Вася», и с того времени иначе как «Вася», «Васечек», «Васек» они к друг другу не обращались. От диалогов этих двух «Вась» студенты и студенточки умирали со смеха.

Осенью первокурсников отправили «на картошку». Третья группа механиков собирала урожай на колхозных полях Волоколамского района. Работы было много. С непривычки городские ребята сильно уставали, но Высоцкий и вечером не сидел на месте — хохмил, распевал частушки и городские припевки, не позволяя друзьям пасть духом. Он и там находил себе те занятия, которые затем пригодились ему в работе артиста кино. Игорь Кохановский вспоминал, как Высоцкий упорно учился делать заднее сальто и ездить на лошади: «…в деревне, стоявшей на берегу реки, он пытался «крутить заднее», но всякий раз смешно и больно шлепался в воду спиной. Однажды даже не на шутку обиделся на меня, когда, вынырнув после очередного болезненного — в прямом смысле этого слова — прыжка, услышал мой дикий смех. А не смеяться было, действительно, невозможно — так неуклюже и по-клоунски он бултыхнулся с берега в реку. Но после каждого неудачного прыжка он снова повторял попытку за попыткой, хотя, честно говоря, прыжки лучше не становились… Мы как-то увидели стреноженных и без седла коней, пасущихся на лугу. Никого из деревенского «начальства» поблизости не было. Володя расстреножил одну из лошадей, на которой была уздечка, мы помогли ему взобраться на лошадь, и он поехал. К счастью, кобыла оказалась смирной и послушной и как бы нехотя, но все же побежала медленной рысцой. Володе этого показалось, видимо, мало, он ударил ее голыми пятками по бокам, дернул уздечку, лошадь резко рванулась, и… он кубарем слетел на землю… Но, слава богу, все обошлось, хотя горбом он приложился очень прилично. Еле разогнувшись, сказал: «Надо обязательно еще раз попробовать. Она уже меня начинает слушаться… Вон, видишь, она не уходит, ждет меня…»

Наступила первая сессия. К новому, 1956 году Игорь и Владимир сдали все зачеты, кроме черчения. До экзамена осталась пара дней, а работа не готова! Они сидели в большой комнате у Нины Максимовны, разделив стол книжками, пили кофе, чтобы не уснуть, и делали чертежи. Кохановский закончил работу первым и, глянув тогда на «художества» Высоцкого, нервно расхохотался: на месте четкого алфавитного шрифта расплылась клякса.

Грустный-грустный Владимир стоял рядом, смотрел на чертеж, понимая, что тот, конечно, у него не примут. Затем вылил остатки кофе из чашки на чертеж и сказал:

— Васечек! Я в этот институт больше не хожу!

— Да что ты?! С таким трудом поступали!

— Нет, нет! Это — не мое! Я думаю пойти в театральный.

Услышав возглас сына, Нина Максимовна с тревогой зашла к ним в комнату и увидела, как Володя выплескивает на чертеж тушь из банки.

— Инженерной деятельности с меня довольно, не могу больше. — проговорил он смеясь.

Вскоре Владимир подал заявление с просьбой об отчислении и не изменил своего решения, несмотря на уговоры, просьбы, требования родных и знакомых.

— Высоцкий, не делайте опрометчивого шага, у вас явные способности к математике, — говорил декан в присутствии матери.

— Вполне возможно, — упрямо сказал Владимир, — но инженером я быть не хочу и не буду. Так зачем занимать место, которое другому нужней.

Этот решительный поступок, уход из престижного института, стал первым шагом Владимира Высоцкого на пути к профессии актера. С января по июнь 1956 года он продолжал заниматься в драмкружке у Богомолова, который помогал ему готовиться к вступительным экзаменам, а летом поступил в школу-студию МХАТ.

Позже Высоцкий не без юмора рассказывал об этом трудном, решающем в его судьбе времени: «(…) поступил в Московский строительный институт имени Куйбышева на механический факультет. Но потом почувствовал, что мне это… словом — невмоготу… А в это время я уже несколько лет занимался в самодеятельности, но это была не такая самодеятельность, к которой мы уже привыкли — она сразу оскомину вызывает, и по ней уже прошлись у нас в фильмах и в прессе. (Ливанов однажды спросил нашего министра культуры: «А вы пошли бы к самодеятельному гинекологу?») Просто люди кроме работы занимались еще другим делом, любимым более, чем работа. Это было хобби, которое тогда не оплачивалось.

Руководителем был Богомолов, артист Художественного театра. Он на нас «пробовал» многие спектакли и работал с нами режиссерски, как с профессионалами. И я начал у него набирать — очень сильно, по его словам. Конечно, это меня увлекало больше, чем мое студенчество, и я просто ушел из института и стал поступать в студию МХАТ. Поступил туда с большим трудом, считалось, что мой голос не приспособлен для сцены. Меня даже пытались отчислить из студии за профнепригодность из-за голоса, но руководитель курса Павел Владимирович Массальский не позволил…»

Но вернемся к компании на Большом Каретном. Надо сказать, что именно Анатолий Утевский и Левон Кочарян помогли Высоцкому решиться бросить строительный институт. Инна Александровна Кочарян вспоминает, что Владимир как-то сказал ей:

— Если бы не Лева и Толян, я бы остался в строительном…

Здесь, на Большом Каретном, на квартире Кочаряна встречались Василий Шукшин, Андрей Тарковский, Артур Макаров, Владимир Акимов, Олег Стриженов, Всеволод Абдулов, Евгений Епифанцев и многие другие. В какие-то периоды жизни Высоцкого здесь был его второй дом. Он мог запросто остаться тут ночевать или даже жить некоторое время. Как бы ни менялась жизнь Владимира: учился ли он в студии МХАТ, метался ли из одного театра в другой, стал ли актером кино и театра на Таганке, певцом, непризнанным поэтом, был ли холост, влюблен, женат или нет, — он никогда не забывал о своих друзьях на Большом Каретном. Тут всегда происходили забавные, комичные истории. Очень интересно рассказывает об этом времени писатель Артур Сергеевич Макаров. Вот отрывки из его воспоминаний:

— …Правила общежития у нас сложились вполне определенные: мы были близкие друзья, а это значит, что жили мы, по сути дела, коммуной. Восстанавливая то время в памяти, я обнаружил, что если применить более позднее определение, все мы являлись тунеядцами… Для окружающих мы были тунеядцами потому, что почти никто из нас не работал, то есть мы все работали и работали много, но как? Без выдачи зримой, весомой, а главное — одобренной продукции. Все очень много работали, но каждый — в том направлении, в котором хотел. Никто нигде и ничего практически не получал. Володя вместе с одним товарищем написал «Гимн тунеядцев» на мелодию, заимствованную из известнейшей песни. Гимн этот регулярно исполнялся с большим подъемом. И даже в нем проскальзывало то, что держало эту компанию. Один куплет был такой:

И артисты, и юристы —

Тесно держим в жизни круг,

Есть средь нас жиды и коммунисты,

Только нет средь нас подлюг!

Идем сдавать посуду,

Работа нас не ждет,

Компания на Большом Каретном жила шумно и весело. Иногда заканчивались деньги, и тогда самым спасительным средством было сдать бутылки. Известный анекдот того времени, где один алкаш пил, пил, а потом бутылки сдал и машину купил — был не таким уж фантастичным, так как пустая тара в советские времена действительно что-то стоила и ее очень часто многие берегли «на черный день».

Однажды ранним утром Анатолий Утевский и Володя решили сдать бутылки. Посуду они положили в рюкзаки, которые надели на плечи, и отправились в «скорбный» путь.

Впереди них, романтично взявшись за руки, шла пара. На плечах — тоже рюкзаки.

— Вы в поход. — спрашивает Володя. — А куда.

— Мы едем в Отрадное. А вы далеко?

— Нет, нам намного ближе! — произнес Высоцкий, сворачивая с другом в подворотню к приемному пункту.

Иногда в квартире Кочаряна находилось столько людей, что и прислониться было негде, не то что уснуть. Когда-то именно в такой момент пришел Владимир. Левон Кочарян недолго думая положил его в ванну. Стелить было нечего — потому налил теплой воды, а под подбородок поставил дощечку, чтобы во сне не захлебнулся. Всю ночь Кочарян бегал, подливал Высоцкому горячую воду, чтобы тот не простудился. Утром Володя проснулся веселый: и спать можно, и чистый.

Как вспоминает Артур Сергеевич Макаров, в их компании было принято выпивать, но пили они не для того, чтобы опьянеть, а была нормальная форма общения, подкрепляемая дозами разного рода напитков.

«К определенным датам — особенно ко дням рождения кого-то из нас — мы всегда готовили какой-то капустник. Это разыгрывалось нами самими, да еще записывалось попутно на магнитофон, когда он у нас появился. А появился он так. Возник период, когда материальные дела наши стали настолько плохи, что пришлось посягнуть на святая святых — наше жилище. Рыдая, мы разрешили Кочаряну сдать на время (на полгода) его квартиру. Это означало, что всем нам придется на это время фактически остаться без крова. И поселились у Володи Акимова… Он жил в коммунальной квартире, в огромной 40-метровой комнате, окна которой выходили во двор. Комната была заставлена старинной мебелью, на стене висела каска с надписью «Если завтра война?», бурка отца и его шашка. Так мы жили довольно долго, пока кризис не стал всеобъемлющим. И тогда мы уговорили Володю обменять эту 40-метровую комнату на меньшую… в счет доплаты нам дали старый магнитофон, кажется «Спалис», едва работающий. Вот так у нас появился магнитофон…»

В этой компании многие любили петь, играли на гитаре. Исполняли народные песни, романсы, военные песни, так называемые блатные. Главными певцами были Олег Стриженов, Игорь Кохановский, Евгений Урбанский, и только со временем Владимир Высоцкий стал составлять им конкуренцию и затмил своими песнями. В 30-кас-сетном сборнике песен в исполнении Владимира Высоцкого, выпущенном в 1996 году MOROZ RECORDS, есть достаточно большое количество композиций, взятых из народного фольклора, творчества других авторов, записаны они именно в начале 60-х годов. Здесь и «Тихорецкая» М. Таривердиева и М. Львовского, и «Товарищ Сталин» Ю. Алешковского, еврейские, одесские припевки и известная «Таганка». Пел также в то время Владимир Высоцкий и песню своего школьного друга Игоря Кохановского «Бабье лето» (1961). В ней передается то романтичное настроение, которое нередко бывало в компании на Большом Каретном:

Клены выкрасили город

Колдовским каким-то цветом —

Значит, скоро, значит, скоро

Бабье лето, бабье лето.

Значит, скоро, значит, скоро

Бабье лето, бабье лето.

Что так быстро тают листья?

Ничего мне не понятно.

А я ловлю, как эти листья,

Наши даты, наши даты.

А я ловлю, как эти листья,

Наши даты, наши даты.

Только вот ругает мама,

Что меня ночами нету,

Что я слишком часто пьяный

Бабьим летом, бабьим летом.

Что я слишком часто пьяный

Бабьим летом, бабьим летом…

Эту песню Владимир Высоцкий исполнял всегда, как он говорил, «в первом варианте»: «…Не то, что поет Шульженко по радио — потому что… та мелодия хуже (хотя это и делал профессиональный композитор), а для этой песни нужна… все-таки такая мелодия, какую пели мы и которую, наверно, поют все… в компании».

Первые песни Владимира Высоцкого, как правило, имели конкретный адрес, были вызваны каким-то случаем, поводом. Например, фраза: «Что же ты, зараза… недавно головой быка убил…» о Левоне Кочаряне. По воспоминаниям А.Б. Утевского: «Лева был очень справедливым человеком. Если в его присутствии кого-то обижали, он немедленно бросался на защиту. Лева хорошо дрался головой, он, действительно, как бык, шел напролом… Никогда не забуду случай… Мы шли втроем по улице Горького, к нам пристали несколько пьяных парней. Мы их побили, вернее не мы, а один Лева. Но в милицию забрали всех, и забрали, как мы считали, совершенно несправедливо… Но был составлен протокол. Кода Леве дали его подписать, он взял этот протокол и съел! Составили второй протокол, а Леве его в руки не дают. Но он все-таки сумел его вырвать и проглотить. Милиционерам это надоело: «Идите отсюда к чертовой матери! Едоки бумаги. »

Когда драка закончилась, он спросил Туманишвили, который должен был прикрывать тылы:

— Как же так — ты был сзади, и мне оттуда навесили? Как это называется? Миша ответил:

— Артур! Люди разные. Ты без размышления можешь ударить любого, а я с детства не могу бить человека по лицу!

Высоцкий громко засмеялся:

— Миша, родной! О таких вещах заранее предупреждать надо.

Песня «Большой Каретный».(1962) была адресована и подарена Анатолию Утевскому. Он уже тогда работал в МУРе, имел «черный пистолет» и в 1961 году переехал с Большого Каретного в новую квартиру, поэтому именно ему адресованы строки: «Нет-нет да по Каретному пройдешь…» Припев этой песни долгие годы задорно звенел на московских улицах:

Где твои семнадцать лет?

На Большом Каретном.

А где твои семнадцать бед?

На Большом Каретном.

На Большом Каретном.

А где тебя сегодня нет?

На Большом Каретном…

— его знает и современная молодежь.

Еще одна песня — «Мой друг уехал в Магадан» — была создана по поводу отъезда Игоря Кохановского летом 1965 года в Магадан. Он решил все бросить и уехать работать в газете «Магаданский комсомолец». Накануне отъезда состоялись скромные проводы, и тогда Владимир Высоцкий принес эту стилизованную под блатную песню:

Мой друг уехал в Магадан —

Снимите шляпу, снимите шляпу!

Уехал сам, уехал сам —

Не по этапу, не по этапу.

Не то чтоб другу не везло,

Не что кому-нибудь назло,

Не для молвы, что, мол, чудак! —

А просто так! А просто так.

Владимир Семенович Высоцкий не раз вспоминал на своих выступлениях о компании на Большом Каретном. По его словам, это было самое запомнившееся время его жизни: «Позже все разбрелись, растерялись… Но все равно я убежден, что каждый из нас это время отметил… Можно было сказать только полфразы, и мы друг друга понимали в одну секунду, где бы ни были; понимали по жесту, по движению глаз — вот такая была притирка друг к другу. И была атмосфера такой принадлежности и раскованности — друг другу мы были преданны по-настоящему… Сейчас уже нету таких компаний: или из-за того, что все засуетились, или больше дел стало, может быть…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Читайте также

Глава V. В роли объездчика лошадей. Дело о большом взрыве

Глава V. В роли объездчика лошадей. Дело о большом взрыве Затем я перевоплотился из ковбоя в шахтёра. Меня отправили в Аспен (Колорадо), чтобы попытаться уничтожить самую серьёзную банду похитителей руды на Западе. Два месяца я работал обычным шахтёром на одной из самых

В «Большом доме»

В «Большом доме» Гордыня предшествует падению. Агата Кристи. Спустя двадцать лет Калугин вновь оказывается в своем родном Ленинграде. Ленинградское Управление КГБ размещалось на Литейном проспекте в «Большом доме», как его еще со сталинских времен называли старожилы.

НА БОЛЬШОМ КАРЕТНОМ

НА БОЛЬШОМ КАРЕТНОМ Я

«Где тебя сегодня нет? На Большом Каретном…». 1962-1969

«Где тебя сегодня нет? На Большом Каретном…». 1962-1969 Помнишь ли, товарищ, этот дом? В. Высоцкий. 1962 Герой наш на самом деле был счастлив в эпоху венецианской победы. Валентина Малявина рассказывала, как зимой триумфального года, вроде бы после поездки с фильмом в США, он на

Глава 2 На Большом Каретном

Глава 2 На Большом Каретном «…В этой компании мы прожили вместе нашу… молодость, и, в общем, я писал для них». Из выступления Высоцкого в Долгопрудном 21 февраля 1980 г. Замечательная компания на Большом Каретном, о которой позже не раз будет вспоминать Владимир Высоцкий на

Глава 19 Дон Жуан на Большом канале 1818–1819

В Большом театре

В Большом театре Сергей Лемешев в книге «Путь к искусству» писал: «В Большом театре я спел почти все ведущие лирические партии, которые знал: от Ленского до Фауста. Эти годы явились для меня школой высшего мастерства, которую ничто не могло бы заменить – ни крупнейшие

В Большом театре

В Большом театре В 30-х годах искусство Большого театра достигло блестящего расцвета. Это была пора счастливой встречи в его стенах выдающихся художественных дарований, сплоченных едиными творческими целями, никогда еще ранее не стоявшими так отчетливо и ясно перед

Глава третья ДОМ В БОЛЬШОМ ВЛАСЬЕВСКОМ. РЫЦАРЬ

Глава третья ДОМ В БОЛЬШОМ ВЛАСЬЕВСКОМ. РЫЦАРЬ Но сначала откроем томик Бориса Зайцева, его воспоминаний, на той странице, где рассказывается о первой встрече с Бердяевым в Петербурге: «Бердяев был щеголеват, носил галстуки бабочкой, веселых цветов, говорил много, пылко, в

Глава 7. Почему «сибирский самородок» не хотел работать в Большом театре

Глава 7. Почему «сибирский самородок» не хотел работать в Большом театре Молодому певцу только исполнилось двадцать семь, когда слава о нем начала со скоростью тайфуна распространяться по миру искусств. Как мы помним, перемены настали после конкурса Би-би-си в Кардиффе, а

Глава 4 Маленький социопат в большом мире

Глава 4 Маленький социопат в большом мире Когда люди в блоге или в личных беседах спрашивают, как им узнать, не социопаты ли они, я часто в ответ начинаю расспрашивать их о детстве. Если вы всегда были аутсайдером, стремящимся заглянуть за стену эмоций, отделявшую вас от

Глава X В БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ. ФАРЛАФ. «МЕФИСТОФЕЛЬ» В МИЛАНЕ. ЕРЕМКА. ДЕМОН

Глава X В БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ. ФАРЛАФ. «МЕФИСТОФЕЛЬ» В МИЛАНЕ. ЕРЕМКА. ДЕМОН Никогда, ни после самых блестящих успехов, я не говорил себе: «Теперь, брат, поспи-ка ты на этом лавровом венке с пышными лентами и несравненными надписями»… Я помнил, что меня ждет у крыльца моя русская

«Где твои 17 лет? — На Большом Каретном. »

«Где твои 17 лет? — На Большом Каретном. » Когда они вернулись в Москву, вспоминала Нина Максимовна, то Володю определили в школу возле квартиры отца. Сначала я иногда на все это сердилась, приходила к школе, встречала его и брала к себе домой. Семен Владимирович приходил и

В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ

В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ Если есть на свете счастливые люди, то один из них — я! И правда, мне невероятно повезло. Кто мог подумать, что, уехав из деревни неделю назад с восемью литами в кармане, я буду уже чиновником и окажусь в Каунасе, на втором этаже здания Министерства сельского

Источник