На чем держится российская экономика
Зачем США накалили обстановку перед переговорами Путина и Байдена
Путин и Байден договорились договариваться
Запрет сдавать жилье «только славянам» продиктован извне России
«Написанные кровью» законы не уберегли шахтеров «Листвяжной»
Рэп ведет молодежь не на баррикады, а в библиотеку
Игорь Караулов, поэт, публицист
Каким будет мир после Google
Эдуард Стругов, предприниматель, эксперт в сфере трансформации социально-экономических систем
Свобода осталась только в России
Дмитрий Дробницкий, политолог, американист
Переговоры России и США: главное
Квартиры «не только для славян»
Чоршанбиева высылают из России
Германия впервые за 16 лет обрела нового канцлера
Меркель проводили на пенсию музыкой из ГДР и факелами
Сибирячки встретили приход зимы в купальниках и катанием на сап-досках
Российским школьникам покажут маршрут «Золотое кольцо» по Ярославской области
В Марий Эл открыли новое здание государственной филармонии
В Оренбурге легендарная «Катюша» вернулась в парк «Салют, Победа!»
Главная тема
нота протеста
«В чем смысл?»
подземная архитектура
Видео
бойкот Олимпиады
«неполиткорректные» объявления
военные преступления
«рука Москвы»
армия и вооружение
этический кодекс
цифровые монополии
самая свободная страна
на ваш взгляд
Как разбогател бюджет России
 |
Фото: Андрей Гордеев/Ведомости/ТАСС
Текст: Ольга Самофалова
В 2021 году произошел резкий рост доходов федерального бюджета на целых пять триллионов рублей. Это уникальный показатель. Вместо дефицита бюджета страна получила приличный профицит. Как получилось, что российский бюджет показал такую доходность в условиях второго года пандемии? Нефть и газ – важные, но не единственные источники доходов казны.
2021 год отличается резким ростом доходов федерального бюджета, хотя в мире продолжает бушевать пандемия. За девять месяцев они выросли примерно на треть и составили 18 трлн рублей, сказал Михаил Мишустин. Профицит бюджета составил около 1,6 трлн рублей. Но изначально в законе о бюджете был расчет на дефицит бюджета в 2,75 трлн рублей.
«Профицит бюджета в размере более двух триллионов рублей наблюдался в России в период 2006-2008 годов и в 2018-2019 годах. Оба этих периода отмечены высокими ценами на энергоресурсы и высокими показателями экспорта сырья за рубеж», – отмечает финансовый эксперт Светлана Самойлова, сооснователь школы независимых финансовых консультантов Finliberty.
Понятно, что рост цен на газ и нефть сыграл важную роль и в текущем скачке от дефицита к профициту. Если в прошлом году средняя цена на нефть марки Urals едва достигала 40 долларов за баррель, то в этом году она составила уже 66,1 доллара за баррель (за девять месяцев), отмечает ведущий эксперт Института «Центр развития» НИУ ВШЭ Андрей Чернявский. Бюджет в этом году верстался исходя из прогнозной цены нефти Urals в 45,3 доллара за баррель, и никто не ожидал, что в реальности нефть подорожает до 70.
Еще большей неожиданностью стали цены на газ, которые не просто выросли, а достигли небывалых в истории высот.
Впрочем, Россия продает газ по ценам, зафиксированным в контрактах по определенной формуле, поэтому газпромовские цены сильно отличаются от тех биржевых 1000-2000 долларов за тысячу кубов, которые в основном фигурируют в новостях. Но и в контрактах стоимость газа пошла вверх. По данным Газпрома, цена газа для дальнего зарубежья выросла в этом году на 87%. Если в прошлом году его газ стоил в среднем 129 долларов за тысячу кубометров, то в 2021 году уже 241 доллар за тысячу кубометров (везде данные по итогам девяти месяцев). В четвертом квартале стоимость газа еще подрастет.
После ценового фактора идет также рост добычи и объемов поставок как нефти, так и газа. По нефти Россия смогла нарастить добычу и, соответственно, экспорт в рамках решений ОПЕК+ по снижению квот. Поставки газа за рубеж тоже растут на фоне роста спроса со стороны Китая и Европы. В этом году Газпром поставил в страны дальнего зарубежья 175,7 млрд кубометров газа против 154,4 млрд кубов в прошлом году (за три квартала).
Третий фактор роста доходов бюджета – это, конечно, изменение обменного курса рубля к доллару: если за три квартала 2020 года средний курс был 70,57 рубля за доллар, то в этом году – 74 рубля.
Слабый рубль вкупе с дорогой нефтью – это просто мечта Минфина, и в этом году она сбылась. Рублевая стоимость нефти достигла исторического рекорда выше 5500 рублей за баррель. Все это давало хорошую прибавку бюджету.
«За весь 2021 год доходы российского бюджета могут вырасти более чем на пять триллионов рублей по сравнению с 2020 годом. Это уникальный абсолютный показатель. Хотя в относительном выражении бывали годы и лучше.
Например, доходы за 2011 год были на 37% выше доходов за 2010 год, а в 2021-м процентный рост будет меньше. Причина та же, что и сейчас: цены на нефть восстановились после кризиса, а рубль остался на более слабом уровне – прекрасная комбинация факторов», – говорит аналитик Exante Владимир Ананьев.
Существенное отличие от 2011 года в том, что энергоносители вносят все меньший вклад в доходы бюджета. «Если до 2015 года они занимали 40-50% доходов, то после их доля снизилась до нынешних 30-40%. Это заметный прогресс в российской экономике, о нефтегазовой игле почти не говорят, хотя работать всегда есть над чем», – отмечает Ананьев.
Следующие данные наглядно опровергает все еще сохраняющийся миф о том, что бюджет России зарабатывает исключительно на нефти и газе.
За десять месяцев 2021 года нефтегазовые доходы выросли на 68,5%, но и ненефтегазовые доходы увеличились на 21,5%, по предварительным данным, отмечает Ольга Беленькая, руководитель отдела макроэкономического анализа ФГ «Финам».
Основной драйвер роста ненефтегазовых доходов – это на треть выросшие поступления НДС как от продажи российских товаров, так и ввозимого импорта. То есть россияне явно стали больше тратить.
Во-первых, восстановилось потребление после «замершего» пандемийного 2020 года вслед за восстановительным ростом экономики (ВВП в этом году может вырасти на 4,2%). Во-вторых, сказывался отложенный спрос, который начал находить выход в этом году. В-третьих, больше тратить в этом году россиян мотивировала растущая инфляция, которая в этом году ожидается выше 6%. Импорт, кстати, тоже подорожал – почти на треть за три квартала этого года. В-четвертых, помогло ослабление рубля.
Другие сборы и налоги тоже подросли. В частности, на треть увеличились поступления ввозных пошлин, на столько же – поступления по налогу на прибыль. Компании за три квартала этого года в 2,8 раза нарастили прибыль за минусом убытка по сравнению с прошлым годом, отмечает Беленькая. Также выросли акцизные сборы на 13,7%.
Причины роста налоговых поступлений от ненефтегазовых компаний все те же. Для понимания: в прошлом году по всем этим пяти налоговым группам был минус. То есть поступления от них в 2020 году упали по сравнению с 2019-м в условиях кризиса, когда упала и экономика, и потребление, и производство, и импорт, а россияне вместо трат предпочитали копить на черный день.
Конечно, доходам бюджета помог рост цен и на другое сырье. «Значительно в этом году выросли цены на продукцию АПК (на 30-35% в среднем), на удобрения (плюс 25%), на металлы (в среднем на 50%), на топливо (дизель, авиационный керосин) и т. д.», – отмечает Самойлова.
Из разовых доходов бюджета Беленькая отмечает 200 млрд рублей как финальный транш по операции покупки правительством контрольного пакета акций Сбербанка у ЦБ и 146 млрд рублей в виде штрафа «Норникеля».
На эту тему
«Новый 2022 год зависит от ситуации на рынках, а рынки – от всеобщего прогресса в борьбе с коронавирусом. Если «омикрон» не повлечет за собой массовых локдаунов по всему миру, а уже появились умеренно оптимистичные данные по этому штамму, то нефть останется на повышенных уровнях и умеренно вырастет. Это было бы хорошо для бюджета. Причин для обвала рынка энергоносителей пока нет», – считает Владимир Ананьев.
Однако в 2022 году все же более чем вероятна некая коррекция и нормализация цен на газ в Европе ближе к весне. Однако цены в целом не снизятся до уровней предыдущих лет. Скорее всего, нас ждет новая реальность, где цены на сырьевые ресурсы и основные экспортные товары будут выше, чем в прошлых циклах, в том числе за счет инфляции, уже максимальной за двадцать с лишним лет, а также за счет включения экологической составляющей в затраты производств. Текущие геополитические и санкционные риски лишь усиливают вероятность наступления ценовых дисбалансов», – заключает портфельный управляющий УК «Альфа-Капитал» Дмитрий Скрябин.
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Экономика
Forskning (Норвегия): почему все так плохо с экономикой России?
«У России плохие перспективы в области экономического роста»
Контекст
CNBC: успехи и неудачи российской экономики при Путине
Anadolu: экономику России ждет потрясение
WSJ: таяние вечной мерзлоты создает проблемы для России
Forbes: Россия начала азиатский маневр
Ярдар Эстбё (Jardar Østbø) — профессор Института оборонных исследований возглавляет проект, в рамках которого эксперты пристально изучили экономику нашего большого недемократического соседа.
«В основе российской системы власти лежат три разные правящие элиты, обычно называемые „кланами»», — говорит Эстбё.
Именно в этом исследователи видят большую экономическую проблему России.
Элиты и хрупкий баланс сил между ними препятствуют как переменам, так и инновациям.
Это также мешает шансам большинства россиян на улучшение качества жизни.
Самая сильная элита — из службы безопасности
В годы, последовавшие за распадом Советского Союза в 1991 году, многое решали олигархи — люди, сумевшие заполучить себе во владение крупные приватизированные компании. Решали в той степени, в какой они вообще могли между собой договориться.
«Сегодня самой мощной элитой в России стали люди, имеющие опыт работы в службах безопасности и вооруженных силах», — говорит Эстбё.
«Третья элита — это группа лидеров государственной бюрократии. Но это младшие партнеры среди трех элит, управляющих сегодняшней Россией».
Неписаные правила распределения денег между самыми богатыми
При Путине существуют неписаные правила распределения ресурсов и денег между этими тремя российскими элитами.
Конкуренция порождает неопределенность
«Каждый, кто ведет в России экономическую деятельность определенного масштаба, принадлежит к одному из этих трех кланов», — говорит Эстбё.
«Но соперничество между кланами в российской властной элите постоянно порождает неопределенность по поводу будущего».
Это провоцирует дефицит конструктивного реинвестирования денег в российскую экономику.
Представители российской элиты также не могут прийти к единому видению будущего России.
«Еще одно препятствие на пути экономического роста — это общеизвестный факт: лучший способ заработать в России — вонзить когти в большой государственный заказ».
«Но такие заказы всегда получают доверенные Путина», — говорит Эстбё.
В то же время начинать в стране частные проекты крупнее определенного масштаба рискованно. Это тоже замедляет экономический рост.
Постоянный конфликт с Западом
Владимиру Путину и российской властной элите нужно что-то, что могло бы сплотить российский народ.
Для этого они используют русский патриотизм и культивируют, чего бы это ни стоило, представления, что стране постоянно угрожают Запад и НАТО.
Такая позиция предполагает, что Россия все время должна находиться в конфликте с Западом. Но это также подрывает позиции России на международной арене — и перспективы экономического развития страны.
Россия намного больше, чем Норвегия, но общая экономика (ВВП) России сейчас всего лишь в 3,5 раза превышает норвежскую.
ВВП России меньше, чем совокупная экономика пяти скандинавских стран.
Он также явно меньше ВВП такой страны, как Италия, и лишь немногим больше испанского. ВВП Китая сейчас почти в десять раз больше, чем российский.
Десять лет застоя
«В последнее десятилетие в России продолжался период экономической стагнации», — говорит Эстбё.
Вот уже который год низкие цены на нефть также уменьшили суммы, доступные для распределения среди элитных групп. Для президента Путина это связано с постоянными проблемами.
«Несмотря на то, что безработица под контролем, для всей системы характерно отсутствие реформ и инноваций.
Добавим к этому санкции Запада после вторжения России на Украину, хотя санкции не самая большая проблема для экономики России».
Снижает значение власти Путина
«Возможно, он и не тот хитрый стратег, каким его часто изображают на Западе. Многое из того, что происходит в России, свидетельствует как раз о том, что Путину не хватает контроля», — считает профессор.
«Чтобы что-то изменить, России необходимо провести экономические и политические реформы. Проблема в том, что такие реформы могут быстро поставить под угрозу баланс сил между элитами. А это, в свою очередь, может угрожать политической стабильности в России».
Провал Евразийского экономического союза
Мрачную картину с экономикой также дополняет тот факт, что главный проект президента Путина — Евразийский экономический союз (ЕАЭС) между Россией, Беларусью, Казахстаном, Киргизией и Арменией — потерпел фиаско.
Соглашение, вступившее в силу 1 января 2015 года, должно было обеспечить экономическую интеграцию и создать общий рынок со свободным перемещением товаров, услуг, капитала и рабочей силы между странами-членами и 180 миллионами людей, которые там живут.
Исследователь Евгений Троицкий из Томского государственного университета в России указывает в блоге американского Института Кеннана на украинский кризис как на причину развала ЕАЭС. После того, как Россия вторглась в соседнюю страну, многие попытки наладить более тесное экономическое сотрудничество между партнерами из бывшего Советского Союза оказались неудачными.
Планы отложили
Страны ЕАЭС не могут с помощью тарифов и квот не пропускать продукты питания из других государств к себе, но вместо этого они изобретают правила санитарного контроля и ветеринарные проверки.
На сегодняшний день есть планы к 2025 году создать общий рынок нефти, газа и электроэнергии, но в этом отношении еще многое предстоит сделать. Либерализация финансового сектора также отложена до 2025 года.
Больше всего страны ЕАЭС продвинулись в области сотрудничества в сферах науки, туризма и свободного перемещения рабочей силы.
В любом случае, Троицкий считает, что России в экономических отношениях с соседними странами придется использовать больше кнута, чем пряника. И если ей не удастся выйти из тупика в отношениях с Западом, куда дело зашло после вторжения на Украину, то ЕАЭС обречен на застой.
Два исследователя, Голам Мостафаа (Golam Mostafaa) и Моновар Махмуд (Monowar Mahmood), в исследовании от 2018 года, опубликованном в Журнале евразийских исследований, тоже пишут, что в ЕАЭС достигнуто очень мало. Снижение экономического роста в России и недоверие к россиянам со стороны более мелких участников союза после вторжения на Украину эти эксперты также приводят в качестве причин неудачи.
Конференция о России в Осло
Экономисты и политологи, изучающие Россию, в большинстве своем единодушны — с ее экономикой нужно что-то делать.
Но элиты страны не могут договориться ни о том, что именно делать, ни о том, как это можно воплотить.
«Даже в достаточно простых вещах, таких как выделение радиочастот для новой сети 5G, сильные игроки в России не могут прийти к согласию. Так что эта работа продвигается очень медленно», — говорит Эстбё, ссылаясь на собственное тематическое исследование, посвященное именно этому вопросу, в рамках проекта о российской экономике RUSECOPOL.
2 декабря исследовательский проект организует конференцию в Доме литературы в Осло, куда могут прийти все желающие.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Почему за 20 лет Россия так и не перешла от стагнации к развитию
Уроки минувших десятилетий российские власти усвоили плохо – они научились преодолевать кризисы и обеспечили макроэкономическую стабильность, но им не удается решить более сложную задачу – вывести экономику на траекторию развития.
От кризиса к кризису
20 лет назад, в 1999 г., Россия выбиралась из тяжелейшего кризиса, обернувшегося дефолтом, глубоким экономическим спадом, обесценением рубля, падением доходов. Девальвация и высвободившиеся мощности дали экономике импульс – рост на 6,4% в 1999 г. и на 10% в 2000 г.
Выбираясь из кризиса, власти готовили реформы – рассчитанную на 10 лет программу Германа Грефа. Были проведены пенсионная и налоговые реформы, включая введение «плоской шкалы» подоходного налога, приняты Трудовой, Земельный и Бюджетный кодексы, начались переговоры о присоединении России к ВТО и создании Таможенного союза. Это были основные достижения начала 2000-х гг., вспоминает профессор Высшей школы экономики (ВШЭ) Олег Вьюгин, работавший первым замминистра финансов и первым зампредом ЦБ: эффективная налоговая реформа, начало реализации программы Грефа, приватизация и заявление президента Владимира Путина о верховенстве права позволили восстановить доверие бизнеса к власти, придали уверенности частному сектору, что спровоцировало приток капитала в страну. В 2000-е гг. шел восстановительный рост, опиравшийся на первые итоги рыночных реформ и растущие нефтяные доходы, указывала директор Центра развития ВШЭ Наталья Акиндинова.
Нефтяными долларами власти оплатили себе право на бездействие: реформы отошли на второй план. Резервы стали «мощным фактором торможения модернизации, поскольку позволяли снижать социальную напряженность за счет замедления реструктуризации предприятий-банкротов», писали в 2012 г. ректор РАНХиГС Владимир Мау и научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин в докладе о рыночных реформах. Программа Грефа, по его собственным оценкам, была выполнена примерно лишь на треть. От нее фактически отказались, вспоминает Вьюгин. Началось усиление централизации власти – прямые выборы губернаторов были заменены их назначением, права местного самоуправления ограничены, а контроль за бизнесом ужесточался. Отношение властей к верховенству закона и опоре на частный сектор в развитии экономики стало меняться, констатирует Вьюгин: у них появилось желание контролировать частный бизнес и привлекать его к финансированию, в том числе теневому, политических задач. Переломной точкой стало дело ЮКОСа, когда в 2003 г. были арестованы и затем осуждены Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, а активы компании достались «Роснефти». Начала реализовываться линия на господство государства во всех стратегических секторах, писали Ясин и Акиндинова.
Повышение роли государства проявлялось по крайней мере в трех формах: расширение госсобственности, рост бюджетных доходов и расходов, компенсация недоверия к бизнесу и финансовым институтам за счет развития государственных финансовых структур, перечисляли Мау и Ясин. Целью новой политики стало повышение контроля государства над финансовыми потоками и экономикой в целом, все больше власти полагались на инвестиции бюджета.
Проявлением этого курса стало создание госкорпораций (в 2007 г. появились «Ростех», «Роснано», «Росатом», ВЭБ.РФ, Фонд ЖКХ и «Олимпстрой». – «Ведомости»), получивших ресурсы в виде активов и денег. Только в 2007 г. на их капитализацию было направлено более 600 млрд руб.
Движение экономики, запущенное позитивными ожиданиями, по инерции продолжалось вплоть до 2008 г., замечает Вьюгин. К 2008 г. экономика страны вышла на пик – ВВП составил 108% к 1990 г. Но впереди ее ждал новый шок – мировой финансовый кризис 2008–2009 гг.
Накопление проблем
Властям пришлось переходить от политики «управления ростом благосостояния» к борьбе с кризисом и его последствиями, писал Мау. В банковскую систему было влито более 5 трлн руб., крупнейшим компаниям были предоставлены госгарантии, ВЭБу – средства для поддержки фондового рынка и т. д. Была снижена федеральная часть налога на прибыль (что позволило предприятиям сэкономить почти 500 млрд руб.), изменены правила амортизации, удалось предотвратить банкротство системообразующих предприятий. Вместе с увеличившимися расходами (примерно на 660 млрд руб. в 2009 г.) всего на бюджетное стимулирование в 2008–2009 г. власти потратили более 2 трлн руб.
Весной 2009 г. цены на нефть вновь начали расти, а мировая экономика – восстанавливаться. Вслед за этим начался восстановительный рост и в России. После падения на 7,8% в 2009 г. ВВП страны увеличился на 4,5% в 2010 г., а затем рост стал затухать – и даже дорогая нефть уже не могла поддержать экономику. Со стороны внешнего спроса поддержки тоже не оказалось. Если за четыре докризисных года (2005–2008 гг.) рост мировой экономики составлял в среднем 4,9% в год, то за четыре посткризисных (2010–2013 гг.) – 3,8%, причем все четыре года его скорость падала. Ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры привело к падению прибыли предприятий, нехватка ресурсов резко ограничила возможности финансирования инвестиционных программ: в 2013 г. инвестиции в основной капитал упали впервые с 2009 г. Расходы бюджета, возросшие в предвыборные 2011–2012 годы, в реальном выражении начали сокращаться.
Стало понятно, что докризисная модель роста 1999–2008 гг., основанная на потребительском спросе, себя исчерпала. Требовалось переходить на инвестиционную модель и принимать трудные политические решения – провести масштабную приватизацию и принять меры для улучшения инвестиционного климата, указывал Мау. Частично такие задачи попали в программу ставшего в 2008 г. президентом Дмитрия Медведева. С его приходом появились новые надежды, вспоминает Вьюгин: были декриминализированы отдельные статьи Уголовного кодекса, обещано, что в основе политики государства будет лежать принцип «свобода лучше, чем несвобода». Была принята программа приватизации, совершенствовалась судебная практика по бизнес-спорам, была создана группа экспертов для анализа дела ЮКОСа, госкорпорации было предложено преобразовать или ликвидировать, создавался международный финансовый центр.
В итоге из кризиса экономика вышла в тупик. Проблемы копились и не решались, перечисляли экономисты, участвовавшие в разработке Стратегии-2020: «демографический крест» – сокращение числа занятых при росте числа пенсионеров, «ножницы конкурентоспособности» – высокие издержки при слабых институтах, «институциональные разрывы» – отсталые институты при высоком качестве человеческого капитала и «сырьевая зависимость». Россия получила слишком слабый пинок, чтобы очухаться, все более-менее обошлось, говорил Ясин, было бы больше пользы от более серьезных испытаний, которые мог принести экономический кризис.
Российская экономика 1999–2019
ИСТОЧНИКИ: «ЭКСПЕРТ РА», «ВЕДОМОСТИ»
Стабильно без развития
Кризис сильно ударил по людям: девальвация вкупе с ограничением предложения продовольствия из-за антисанкций спровоцировали инфляционный шок – ускорение роста цен до 11,4% к концу 2014 г. ЦБ ответил введением в конце ноября плавающего курса рубля, а затем был вынужден экстренно повысить ключевую ставку до 17%.
Реальные располагаемые доходы россиян начали падать уже в 2014 г., на следующий год падение ускорилось до 3,2% и 5,9% в 2016 г. Пытаясь сохранить привычный уровень потребления, люди начали копить долги, что привело к сильному росту потребительского кредитования – с 2018 г. доля обязательных платежей домохозяйств по необеспеченным потребительским кредитам увеличилась с 7,5 до 8,4% доходов, а доля домохозяйств с кредитами превышает 40%.
Внезапным для избирателей стало решение о повышении пенсионного возраста, с помощью которого власти рассчитывают получить ресурсы для увеличения пенсий, снижения нагрузки на бюджет, увеличения рабочей силы в экономике. За внезапность решения Кремль заплатил ростом протестных настроений населения.
Несмотря на внешнее сходство с кризисами 1998 и 2008 гг., последний спад оказался куда глубже и сложнее. Его можно сравнить лишь с трансформационным периодом 1990-х гг., писала Акиндинова. Россия попала в «ловушку среднего дохода», объясняет замдиректора Центра развития ВШЭ Валерий Миронов: быстро растущие экономики обычно замедляются, когда исчерпывают «преимущества отстающего» – получение большей прибыли из-за низких издержек. Аналитики «Ренессанс капитала» предрекали России 10 лет (до 2023 г.) роста темпами не выше 2% в год. Пока реализуется именно такой сценарий – по прогнозу Минэкономразвития, с 2021 г. темпы роста экономики превысят 3%, но большинство экспертов в это не верят. Только один из 25 аналитиков, опрошенных ВШЭ, надеется на 3%-ный рост ВВП, и то лишь в 2024–2025 гг.
Из-за неоправдавшихся надежд на реформы сформировался кризис доверия к государству, констатировали аналитики Всемирного банка. Единственным успехом властей стали макроэкономические реформы – переход к таргетированию инфляции, стабилизация бюджетных расходов и новое бюджетное правило, перечислял Гуриев. «Но макростабильность – это еще не рост», – предупреждала председатель ЦБ Эльвира Набиуллина этим летом. Бюджетного ресурса тоже недостаточно: госинвестиции не могут подменить частные. Чтобы они росли, бизнес должен быть готов рискнуть собственными деньгами, объясняла она, «а готовность взять на себя этот риск напрямую зависит от пресловутого инвестиционного климата», но теперь эти слова «иногда похожи на крик отчаяния». «Нужны жесткие ограничения даже на скрытую экспансию госсектора и регулятивный раж, придется возобновить реальную приватизацию и развитие фондового рынка», – указывает главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах.
Вера в справедливость, частное предпринимательство подорвана, взамен установлен полный административный контроль над судебной системой, которая, казалось, должна была обеспечивать соблюдение законов, описывает состояние инвестиционного климата Вьюгин: в ответ частный сектор куда осторожнее принимает решения об инвестициях, а ставка на госинвестиции все больше растет. Дальнейшее изменение системы невозможно без изменений самой ее сути, говорил федеральный чиновник: без изменения политической ситуации, конкуренции, без устранения неравенства и несправедливости в распределении ресурсов.