На чем играл нильс для крыс
Волшебная дудочка (Глава пятая)
Со всех сторон Глиммннгенский замок окружен горами. И даже сторожевые башни замка кажутся вершинами гор.
Нигде не видно ни входов, ни выходов. Толщу каменных стен прорезают лишь узкие, как щели, окошки, которые едва пропускают дневной свет в мрачные, холодные залы.
В далекие незапамятные времена эти стены надежно защищали обитателей замка от набегов воинственных соседей.
Но в те дни, когда Нильс Хольгерсон путешествовал в компании диких гусей, люди больше не жили в Глиммингенском замке и в его заброшенных покоях хранили только зерно.
Правда, это вовсе не значит, что замок был необитаем. Под его сводами поселились совы и филин, в старом развалившемся очаге приютилась дикая кошка, летучие мыши были угловыми жильцами, а на крыше построили себе гнездо аисты.
Не долетев немного до Глиммингенского замка, стая Акки Кебнекайсе опустилась на уступы глубокого ущелья.
Лет сто назад, когда Акка в первый раз вела стаю на север, здесь бурлил горный поток. А теперь на самом дне ущелья едва пробивался тоненькой струйкой ручеек. Но все-таки это была вода. Поэтому-то мудрая Акка Кебнекайсе и привела сюда свою стаю.
Не успели гуси устроиться на новом месте, как сразу же к ним явился гость. Это был аист Эрменрих, самый старый жилец Глиммингенского замка.
Приблизившись к старой гусыне, аист Эрменрих поджал, как того требует приличие, одну ногу к самому животу и поклонился так низко, что его длинный нос застрял в расщелине между камнями.
Аист попытался было что-то ответить, но клюв его прочно застрял между камнями, и в ответ раздалось одно только бульканье.
Пришлось нарушить все правила приличия, стать на обе ноги и, упершись в землю покрепче, тащить свой клюв, как гвоздь из стены.
Наконец аист справился с этим делом и, щелкнув несколько раз клювом, чтобы проверить, цел ли он, заговорил:
— Ах, госпожа Кебнекайсе! Не в добрый час вы посетили наши места! Страшная беда грозит этому дому.
Аист горестно поник головой, и клюв его снова застрял между камнями.
Недаром говорят, что аист только для того открывает клюв, чтобы пожаловаться. К тому же он цедит слова так медленно, что их приходится собирать, точно воду, по капле.
Одним рывком аист выдернул клюв из расщелины и с отчаянием воскликнул:
— Вы спрашиваете, что стряслось, госпожа Кебнекайсе? Коварный враг хочет разорить наши жилища, сделать нас нищими и бездомными, погубить наших жен и детей! И зачем только я вчера, не щадя клюва, целый день затыкал все щели в гнезде! Да разве мою супругу переспоришь? Ей что ни говори, все как с гуся вода.
Тут аист Эрменрих смущенно захлопнул клюв. И как это у него сорвалось насчет гуся.
Но Акка Кебнекайсе пропустила его слова мимо ушей. Она считала ниже своего достоинства обижаться на всякую болтовню.
— Да разве я молчу? Я все время только и твержу о них. Эти разбойники не посмотрят, что мы тут столько лет живем. Они что хотят, то и делают. Пронюхали, что в замке хранится зерно, вот и решили захватить замок. И ведь как хитры, как хитры! Вы знаете, конечно, госпожа Кебнекайсе, что завтра в полдень на Кулаберге будет праздник? Так вот, как раз сегодня ночью полчища серых крыс ворвутся в наш замок. И некому будет защищать его. На сто верст кругом все звери и птицы готовятся к празднику. Никого теперь не разыщешь! Ах, какое несчастье! Какое несчастье!
Мартин проворно подбежал и вежливо поклонился гостю.
Акка ничего не ответила и, обернувшись к Мартину, сказала:
Через минуту Мартин вернулся с Нильсом на спине.
Нильс был очень польщен. Еще бы, сама Акка Кебнекайсе обращается к нему за помощью. Но не успел он произнести и слова, как аист Эрменрих, точно щипцами, подхватил его своим длинным клювом, подбросил, снова поймал на кончик собственного носа, опять подбросил и опять поймал.
Семь раз проделал он этот фокус, а потом посадил Нильса на спину старой гусыне и сказал:
— Ну если крысы узнают, с кем им придется иметь дело, они, конечно, разбегутся в страхе. Прощайте! Я лечу предупредить госпожу Эрменрих и моих почтенных соседей, что сейчас к ним пожалует их спаситель. А то они насмерть перепугаются, когда увидят вашего великана.
И, щелкнув еще раз клювом, аист улетел.
Гнездо у них было отличное. Аисты устроили его на старом колесе от телеги, выложили в несколько рядов прутьями и дерном, выстлали мягким мхом и пухом. А снаружи гнездо обросло густой травой и даже мелким кустарником.
Не зря аист Эрменрих и его аистиха гордились своим домом!
Сейчас гнездо было битком набито жильцами Глиммингенского замка.
В обыкновенное время они старались не попадаться друг другу на глаза, но опасность, грозившая замку, сблизила всех.
На краю гнезда сидели две почтенные тетушки совы. Они испуганно хлопали круглыми глазами и наперебой рассказывали страшные истории о кровожадности и жестокости крыс.
Одичавшая кошка спряталась на самом дне гнезда, у ног госпожи Эрменрих, и жалобно мяукала, как маленький котенок. Она была уверена, что крысы загрызут ее первую, чтобы рассчитаться со всем кошачьим родом.
А по стенам гнезда, опрокинувшись вниз головой, висели летучие мыши. Они были очень смущены. Как-никак, серые крысы приходились им родней. Бедные летучие мыши все время чувствовали на себе косые взгляды, как будто это они были во всем виноваты.
Посреди гнезда стоял аист Эрменрих.
Он сидел на кончике башенного шпиля и, как дозорный, смотрел по сторонам.
Все, точно по команде, повернули головы и в ужасе застыли.
В это время к гнезду подлетела Акка Кебнекайсе с Нильсом. Но никто даже не взглянул на них. Как зачарованные, все смотрели куда-то вниз, в одну сторону.
— Да вы верно, не видите, сколько их? Даже если бы я был мальчик как мальчик, я и то ничего не смог бы сделать.
— Если бы ты был большим, как настоящий мальчик, ты ничего не смог бы сделать, а теперь, когда ты маленький, как воробей, ты победишь всех серых крыс. Подойди-ка к моему клюву, я должна сказать тебе кое-что на ухо.
Нильс подошел к ней, и она долго что-то шептала ему.
И вдруг филин весело ухнул, сорвался со шпиля и куда-то полетел.
Было уже совсем темно, когда серые крысы подступили к стенам Глиммингенского замка. Трижды они обошли весь замок кругом, отыскивая хоть какую-нибудь щель, чтобы пробраться внутрь. Нигде ни лазейки, ни выступа, некуда лапу просунуть, не за что уцепиться.
После долгих поисков крысы нашли наконец камень, который чуть-чуть выпирал из стены. Они навалились на него со всех сторон, но камень не поддавался. Тогда крысы стали грызть его зубами, царапать когтями, подкапывать под ним землю. С разбегу они кидались на камень и повисали на нем всей своей тяжестью.
И вот камень дрогнул, качнулся и с глухим грохотом отвалился от стены.
Тогда крысы уже смелее начали взбираться вверх по лестнице.
В больших покинутых залах целыми горами лежало зерно. Крысы были голодны, а запах зерна такой соблазнительный! И все-таки крысы не тронули ни одного зернышка.
Может быть, это ловушка? Может быть, их хотят застигнуть врасплох? Нет! Они не поддадутся на эту хитрость! Пока они не обрыщут весь замок, нельзя думать ни об отдыхе, ни о еде.
Крысы обшарили все темные углы, все закоулки, все ходы и переходы. Нигде никого. Видно, хозяева замка струсили и бежали.
Замок принадлежит им, крысам!
Сплошной лавиной они ринулись туда, где кучами лежало зерно. Крысы с головой зарывались в сыпучие горы и жадно грызли золотистые пшеничные зерна. Они еще и наполовину не насытились, как вдруг откуда-то до них донесся тоненький, чистый звук дудочки.
Крысы подняли морды и замерли.
Дудочка замолкла, и крысы снова набросились на лакомый корм.
Но дудочка заиграла опять. Сперва она пела чуть слышно, потом все смелее, все громче, все увереннее. И вот наконец, будто прорвавшись сквозь толстые стены, по всему замку раскатилась звонкая трель.
Крысы скатывались по лестнице, перепрыгивали друг через друга, бросались вниз прямо из окон, словно торопились как можно скорее туда, во двор, откуда неслась настойчивая и зовущая песня.
Внизу, посредине замкового двора, стоял маленький человечек и наигрывал на дудочке.
Крысы плотным кольцом окружили его и, подняв острые морды, не отрывали от него глаз. Во дворе уже и ступить было некуда, а из замка сбегались все новые и новые полчища крыс.
Чуть только дудочка замолкала, крысы шевелили усами, оскаливали пасти, щелкали зубами. Вот сейчас они бросятся на маленького человечка и растерзают его в клочки.
Но дудочка играла снова, и крысы снова не смели шевельнуться.
Наконец маленький человечек собрал всех крыс и медленно двинулся к воротам. А за ним покорно шли крысы.
Человечек насвистывал на своей дудочке и шагал все вперед и вперед. Он обогнул скалы и спустился в долину.
Он шел полями и оврагами, и за ним сплошным потоком тянулись крысы.
Уже звезды потухли в небе, когда маленький человечек подошел к озеру.
У самого берега, как лодка на привязи, покачивалась на волнах серая гусыня.
Не переставая наигрывать на дудочке, маленький человечек прыгнул на спину гусыни, и она поплыла к середине озера.
Крысы заметались, забегали вдоль берега, но дудочка еще звонче звенела над озером, еще громче звала их за собой.
Забыв обо всем на свете, крысы ринулись в воду.
Когда вода сомкнулась над головой последней крысы, гусыня со своим седоком поднялась в воздух.
Нильс ничего не ответил. Он притворился, что не расслышал последних слов Акки. На самом-то деле он прекрасно все слышал и очень испугался.
— Да это я просто зевнул. Что-то спать хочется.
Он и вправду скоро заснул, да так крепко, что даже не услышал, как они спустились на землю.
Вся стая с шумом и криком окружила их. А Мартин растолкал всех, снял Нильса со спины старой гусыни и бережно спрятал у себя под крылом.
Но долго спать Нильсу не пришлось.
Еще не взошло солнце, а к диким гусям уже прилетел аист Эрменрих. Он непременно хотел повидать Нильса и выразить ему благодарность от своего имени и от имени всего своего семейства.
Вслед за летучими мышами прибежала кошка, весело помахивая уцелевшим хвостом.
Все хотели посмотреть на Нильса, все хотели приветствовать его бесстрашного воина, победителя серых крыс.
Гамельнский Крысолов: сказка и реальность
В 1284 году, через 72 года после несчастных детских крестовых походов, история с массовым исходом детей вдруг повторилась в немецком городе Гамельне (Хамельне). Из дома тогда ушли и пропали 130 местных детей. Именно этот случай стал основой знаменитой легенды о Крысолове.
Как легенда стала сказкой
Вероятно, вы помните рассказ о том, как таинственный музыкант, не получив платы за избавление города от крыс, увел за собой детей нечестных и жадных горожан. Лишь трое из них сумели вернуться домой: слепой мальчик, сбившийся с пути, глухой, не слышавший музыки, и мальчик, выскочивший из дома полуодетым, но вернувшийся назад, так как «устыдился своего вида». Впервые в знакомом всем виде эта легенда была записана середине XVI века. Она содержится в хронике графов фон Циммерн из Вюртенберга. В 1806 году уже существовала песня «Крысолов из Гамельна», которую Людвиг Иоахим фон Арним и Клеменс Брентано включили в составленную ими антологию немецкой поэзии. А потом была написана всем известная сказка братьев Гримм, которые, с одной стороны, сделали этот сюжет знаменитым во всем мире, но, с другой, окончательно низвели старинную легенду до уровня детской сказки.
А между тем факт исчезновения детей Гамельна не вызывает сомнения, и общепризнанных рациональных объяснений этого происшествия нет до сих пор.
Что говорят документы
О том же говорится в табличке, найденной в ХХ веке при ремонте одного из старых домов:
Это здание теперь называется «Домом Крысолова», сейчас в нем находится небольшой музей.
В Хронике княжества Люнебургского (написанной около 1440-1450 г.г.) сообщается:
В 1553 году бургомистр Бамберга, который ознакомился с этой историей, пока находился в Гамельне заложником, дополняет рассказ: оказывается, Флейтист, который запер детей в горе Коппенбург, обещал вернуться через тридцать лет. И многие люди в Гамельне, действительно, ожидали его возвращения, которое, по их расчетам, должно было состояться в 1583 году.
И только в 1559 году в уже упоминавшейся хронике графов фон Циммерн появляется рассказ о крысах, от которых избавил город бродячий школяр. До этих пор появление Флейтиста в Гамельне с крысами никак не связывалось. Предполагают, что вся эта неприглядная история с армией крыс и глупыми жадными горожанами является клеветой на гамельнцев со стороны завистливых соседей – такой вот образец «чёрного пиара» XVI столетия.
История города Гамельн
В исторических документах небольшой город Гамельн (Хамельн) впервые упоминается в 851 г. Сейчас он является административным центром региона Хамельн-Пирмонт (восточная Вестфалия), в нем проживают около 58 тысяч человек. Выгодно расположенный на берегах реки Везер, Гамельн являлся членом Ганзейского союза и специализировался на торговле зерном, даже на городском гербе в то время красовались мельничные жернова (неудивительно, что именно в этом городе, если верить легенде, так расплодились крысы). Позже этот город входил в состав Ганновера и Пруссии.
В начале ХХ столетия Гамельн с открытием «Северогерманского автомобильного завода» (1907 г.) чуть было не стал столицей немецкой автомобильной промышленности, но не выдержал конкуренции с Вольсбургом, где был построен знаменитый завод Volkswagen.
После прихода к власти Гитлера, тюрьма Гамельна стала местом казни противников режима, а после поражения Германии во II Мировой войне здесь казнили уже нацистов, признанных военными преступниками. Сейчас в здании этой тюрьмы располагается отель – не удивлюсь, если его нынешние постояльцы не только не смущаются мрачной историей этой гостиницы, но даже, наоборот, воспринимают её как своеобразный бонус, с гордостью выкладывая в «Инстаграм» фотографии бывших камер.
Исход детей Гамельна: версии и предположения
Итак, Гамельн, о котором рассказывается в немецких легендах и песнях, не вымышленный и не сказочный, а вполне реальный город, и реальным было исчезновение его детей. Это событие стало настоящей трагедией для Гамельна, его жители потом даже вели отсчет времени «от ухода детей наших». Улица, по которой шли за флейтистом дети, и теперь называется Бунгелозенштрассе («улица Молчания»), на ней до сих пор запрещается играть на музыкальных инструментах, петь и танцевать.
Мистическая составляющая в этой истории появилась лишь через несколько веков после происшествия, явно наслоившись на какой-то исторический факт. В этой связи интересна австрийская легенда, которая перекликается с событиями крестового похода детей 1212 года. В том году, обманутые марсельскими купцами Гуго Ферреусом и Вильямом Поркусом, французские дети-«крестоносцы» были увезены в Северную Африку и проданы в рабство на рынках Алжира, Туниса и Александрии. А в 1464 г., если верить австрийской легенде, в городе Корнойбург дудочник Ганс Мышиная Нора обманом заманил местных детей на корабль, из трюма которого они шагнули на невольничьи рынки Константинополя. Считается, что эта легенда вторична и является отголоском более ранних событий в Гамельне. Но ведь дыма без огня не бывает, не могло ли и в Гамельне случиться чего-то подобного? Некоторые исследователи обратили внимание на витраж, украшавший Рыночную церковь Гамельна (Маркеткирхе), построенную около 1300 г. (этот витраж был утерян в 1660 году). На сохранившемся рисунке, сделанном бароном Августином фон Мёрсбергом, мы видим Флейтиста в пестрой и яркой одежде и детей в белом. А между Флейтистом и детьми почему-то стоят три оленя. Броский наряд Флейтиста может быть своеобразной униформой: так в средневековой Европе одевались вербовщики, которые обычно сопровождали свои выступления игрой на барабане или флейте. А изображение трех оленей – элемент герба местной аристократической семьи фон Шпигельбергов, которые принимали активное участие в проводимой Тевтонским орденом колонизации восточных земель. Поэтому было высказано предположение, что именно фон Шпильберги и выманили детей из города какими-то обещаниями, а потом – похитили и увезли их. Сторонники данной версии считают носителей польских фамилий «Гамелин», «Гамель» и «Гамелинк» потомками детей, ушедших из Гамельна. Любопытно, что в первом варианте сказки братьев Гримм, уведенные Флейтистом дети Гамельна не погибли, и не исчезли бесследно, а основали новый город – правда, не в Польше, а в Трансильвании.
Авторы другой версии считают, что «детьми Гамельна» в хронике названы не собственно дети, а уроженцы этого города, попавшие в плен после поражения в битве при Зедемюнде – 1259 год. Флейтист в этом случае – не Дьявол, и не таинственный маг, а обычный агитатор, завербовавших местных жителей для военной кампании. Но здесь мы видим нестыковку в датах.
То есть Гамельнская хроника, возможно, в аллегорической форме рассказывает об эпидемии чумы, поразившей город. Если «копнуть» немного глубже, можно вспомнить, что ранее германцы верили, будто души умерших вселяются в мышей и крыс. И, следовательно, под маской Флейтиста мог выступать языческий бог Смерти, уводящий за собой души умерших детей. Но слишком много времени прошло уже после принятия христианства, и, даже если предположить, что память о языческих временах еще жила в Гамельне, вряд ли местные священники позволили бы такие аллюзии и намеки.
Если говорить об эпидемиях и болезнях, можно вспомнить также загадочную болезнь, называемую «пляской святого Витта». Согласно средневековым описаниям, она была заразной и носила характер локальной эпидемии. Больные, один за другим, начинали прыгать и дергаться в каком-то ужасном подобии танца, который продолжался в течение нескольких часов, а порой — и дней – и падали на землю в полном изнеможении. Характер и причины этой болезни остаются загадкой. Некоторые уверены, что речь идет о психическом заболевании, родственном истерии. Другие считают его нейроинфекцией, вызванной неизвестным вирусом. Самая известная вспышка данного заболевания описана в немецком городе Эрфурт, где в 1237 году несколько сотен детей в таком жутком судорожном танце дошли до соседнего города, и упали там замертво. Многих не удалось спасти, выжившие всю оставшуюся жизнь страдали от дрожи в руках и ногах. Не менее страшный случай пляски Святого Витта произошел в 1518 году в Страсбурге, когда к некой госпоже Троффеа, начавшей танцевать на городской улице, присоединилось 34 человека, а к ним в дальнейшем – еще около 400. В течение месяца на улицах от сердечных приступов и изнеможения умирало до 15 человек в день. Туфли больных были пропитаны кровью, но остановиться они не могли.
Но существует и другая, более прозаичная, версия, согласно которой дети просто ушли с Флейтистом на какой-то праздник, а причиной их смерти стал оползень в горах.
Версий и предположений, как видим, достаточно, но правильный ответ на вопрос о судьбе Гамельнских детей мы уже вряд ли узнаем. Если же говорить о легенде, возникшей на основе этого случая в средневековой Германии, сразу обращает на себя внимание на её уникальность и неоднозначность. В этом рассказе есть невинные жертвы, но нет героя и нет положительных персонажей: и Флейтист, и жадные горожане – фигуры, безусловно, отрицательные. И нельзя однозначно сказать, кто пришел в Гамельн в облике никому неведомого Флейтиста: сам Дьявол, искусный маг, талантливый и незаурядный мошенник или гениальный музыкант? И какова главная тема этой, с детства знакомой всем, истории? Что это – нравоучительный рассказ о банальной расплате за жадность и обман, или притча о великой силе искусства?
Бизнес на высохших слезах
Современные жители Гамельна уже давно изжили комплекс своих предков и неплохо зарабатывают на давнем происшествии.
Помимо прочих сувениров, здесь можно купить разнообразных съедобных «крыс» из теста, ликер «Крысиный яд», по-особенному приготовленный кофе «Крысолов». И каждый год 26 июня устраивается карнавал, в котором наряженные в крыс дети и одетые в средневековые костюмы родители идут за Флейтистом – совершенно добровольно.
Чем полная версия «Путешествий Нильса» отличается от пересказа и мультфильма?
Итак, Сельма Лагерлёф создала свой знаменитый сказочный учебник о Нильсе Хольгерссоне и диких гусях. Но история сказки на этом не закончилась. Более того — в нашей культуре существует, как минимум, три «Нильса», и все они — очень разные.
Хотя первый русский перевод сказки был сделан Людмилой Хавкиной ещё в 1908 году, он вышел не очень удачным и успеха среди читателей не снискал. По-настоящему «Нильс» стал для нас своим лишь в советскую эпоху.
При этом отношение к самой Лагерлёф в СССР какое-то время было неоднозначным. С одной стороны, писательница была сознательной антифашисткой. Буквально перед смертью она успела помочь преследуемой режимом поэтессе Нелли Закс эмигрировать из Германии в Швецию. С другой стороны, во время советско-финской войны Лагерлёф сочувствовала финнам и даже пожертвовала в помощь Финляндии свою Нобелевскую медаль.
Тем не менее это не помешало З. Задунайской и А. Любарской выпустить в 1940 году свою версию сказки под названием «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями». Правда, с оригиналом переводчицы обошлись очень вольно. Объём книги ужали в 6 раз: вместо 55 глав осталось лишь 17. Сокращение шло за счёт выбраковки большинства географических описаний и этнографических подробностей. Исчезли и многие побочные легенды и истории, которые Лагерлёф старательно нанизывала на основную нить сюжета сказки. Первое издание пересказа 1940 г. и первое издание полного перевода 1982 г.
Фото: обложки книг
В результате изменился сам дух сказки. Из неё исчезла лирика, исчезло личное отношение писательницы к происходящему. Пейзаж, написанный акварелью, превратился в яркие картинки. Остался только центральный авантюрный сюжет — и тот изрядно сокращённый и переписанный.
Зато такой «Нильс» тут же обрёл огромную популярность и до сих пор входит у нас в число самых любимых детских книг. Популярность пересказа привела к тому, что в 1955 году на студии «Союзмультфильм» Владимир Полковников и Александра Снежно-Блоцкая снимают м-ф «Заколдованный мальчик», благодаря которому о Нильсе узнали уже миллионы.
Я до сих пор помню и вереницу крыс, шагающую вслед за дудочкой Нильса, и тяжёлую поступь статуи короля, приводящую меня в неизменный ужас (о пушкинском «Медном всаднике» и «Каменном госте» я тогда ещё не знал). И конечно же, в наш лексикон тут же вошло восклицание: «Ты ещё крепкий старик, Розенбом!»
Розенбом и король
Кадр из м/ф «Заколдованный мальчик», 1955 г. Фото: kinopoisk.ru
Стоит ли говорить, что сюжет мультфильма был ещё больше сокращён и изменён (достаточно вспомнить титры: «И в Лапландии ничего особенного тоже не произошло»). Повольничали аниматоры и над образами героев. Так, предводительнице крыс художники придали черты и повадки Гитлера, а статуи короля и Розенбома приобрели внешнее сходство с озвучивающими их актёрами — Алексеем Коноваловым и Георгием Вициным. Кадр из м/ф «Заколдованный мальчик», 1955 г.
Фото: kinopoisk.ru
Полного перевода сказки пришлось ждать долго. Он вышел лишь в 1982 году стараниями специалистки по скандинавской литературе и поборницы адекватных переводов — Людмилы Брауде. Естественно, с комментариями. Оказалось, что в оригинале сказка о Нильсе — совсем-совсем другая: не столь динамичная и весёлая, напоминающая дерево с многочисленными ответвлениями и множеством табличек с малознакомыми названиями — университетский городок Упсала, провинция Сконе, остров Готланд, Ботанический сад Карла Линнея Мы узнаём, что гуся зовут не Мартин, а Мортен, а имя гусыни-предводительницы — Кебнекайсе — является названием высочайшей горной вершины Швеции.
Естественно, полный перевод книги крайне важен для понимания того, что хотела донести до читателя Лагерлёф. Вот только боюсь, что, несмотря на дополнительное количество интересных легенд и приключений, наш ребёнок вряд ли осилит всю эту шведскую этнографию. В отличие от шведских детей, она ему не близка и, соответственно, малоинтересна. Сельма Лагерлёф
Фото: Карл Олоф Ларсон, commons.wikimedia.org
Чтобы лучше понять отличия между версиями «Нильса», возьмём несколько сцен, которые присутствуют и в оригинале, и в пересказе, и в мультфильме.
Завязка
В оригинале родители Нильса идут в церковь, а мальчишку заставляют читать воскресную проповедь. В пересказе 1940 года все религиозные атрибуты исчезли: родители идут на ярмарку, а Нильс учит обычные уроки.
Домовой, заколдовавший мальчика, в пересказе становится более привычным гномом. Если в книгах он уменьшает Нильса самовольно, наказывая того за жадность, то в мультфильме Нильс сам допускает оплошность, заявляя, что желает стать таким, как гном. Конечно, мальчик имел в виду магические способности, но гном исполнил его пожелание по-своему.
Изгнание крыс
Думаю, ни для кого не секрет, что изгнание крыс из Глиммингенского замка с помощью волшебной дудочки — это вариация на тему немецкой легенды о Гаммельнском крысолове, который избавил город Гаммельн от крыс, а когда ему отказались платить, то увёл из города и всех гаммельнских детей.
В отличие от волшебной дудочки, замок Глимменгхеус — не плод фантазии. Это неказистое мрачное строение с толстыми стенами поначалу принадлежало датчанам, а потом было отвоёвано шведами — вместе со всей провинцией Сконе, откуда и был родом Нильс. Реальный замок Глимменгхеус
Фото: Holger Rosencrantz, commons.wikimedia.org
Две статуи
Портовый город, где Нильс встречался с двумя ожившими статуями, называется Карлскпуна (швед. «Корона Карла»). Его основал великий шведский король Карл XI ещё в 1680 году с целью основания здесь военно-морской базы. Понятно, что в городе стоит статуя Карла — именно её так необдуманно дразнит Нильс.
Второй персонаж — деревянная статуя Старика Русенбума (Розенбома), тоже не выдумана писательницей. Она изображает собой старого боцмана и действительно стоит у Адмиральской церкви (самой старой деревянной церкви в Швеции). В шапке Розенбома прорезано отверстие для монеток, и статуя играет роль своеобразной кружки для подаяний. В мультфильме церковь не упоминается, и боцман стоит у трактира.
А вот конец истории сильно разнится во всех трёх версиях. В оригинале статуи просто исчезают с первыми лучами солнца. В пересказе бронзовый король тоже исчез, но перед этим успел в ярости разбить своей тростью статую Розенбома (советским детям решили лишний раз напомнить о жестокости монархов). Однако в мультфильме Розенбома пощадили, а король сбежал потому, что ровно в три часа должен вернуться на свой пьедестал. Реальные памятники Карлу и Розенбому в Карлскруне. Правда, старую статую Розенбома в виду износа (дерево всё-таки) заменили на новую
Фото: Sendelbach, commons.wikimedia.org
Развязка
Не менее разнообразной вышел и пересказ истории со снятием заклятия. В оригинале Нильс узнаёт, что снять его можно, если кто-то другой захочет стать таким же маленьким, как он. Однако он не захочет воспользоваться этим способом — путём обмана ловя людей на слове, и заклятие в конце книги спадает само по себе — как награда за его добрые дела.
В пересказе 1940 г. Нильс всё-таки применяет заклинание по отношению к гусёнку, который не хочет становиться взрослым (почему-то переводчицы решили, что оставить гуся маленьким — не такое уж зло).
В мультфильме всё приведено к более традиционным сказочным мотивам. Гном ставит Нильсу условия — «когда замок спасёт дудочка, когда король снимет шляпу». Ну, а последнее условие на самом деле оказывается испытанием — сможет ли мальчик ради своего спасения пожертвовать жизнью Мартина? Нильс делает правильный моральный выбор, и именно за жертву во имя друга гном освобождает его от заклятия. Кадр из м/ф «Заколдованный мальчик», 1955 г.
Фото: kinopoisk.ru
Как видите, у каждого из трёх русских обличий Нильса есть свои достоинства и недостатки. Конечно, дети ещё долго будут любить мультфильм и пересказ. А вот полный перевод будет интересен людям постарше — особенно тем, кто интересуется Швецией, её историей и фольклором.
Возможно, со временем кто-то из переводчиков осмелится на ещё один пересказ, который упростит для нашего читателя географическую составляющую, но не нарушит при этом сюжет, оставит многие интересные истории и сохранит лирический дух сказки великой шведской писательницы.