На чем играли былины
На чем играли былины
Исполняли былины певцы-сказители. Когда-то в древней Руси их называли боянами (или баянами). Отсюда происходит и название музыкального инструмента. Правда, под баян былины никогда не исполнялись, а название дано инструменту в XIX веке просто в честь старинных певцов. Когда-то в старину былины исполнялись под мерный, неторопливый перебор гуслей (гусли — русский народный щипковый многострунный инструмент типа арфы). В XVIII–XIX веках, когда учёные начали собирать и записывать былины, они исполнялись, как правило, без аккомпанемента.
Одна былина может длиться больше часа. Чтобы люди с интересом слушали её, нужно обладать актёрским талантом и иметь специальную выучку. Умение сказывать былины — это особая профессия. Чаще сказителями были мужчины, их искусство передавалось по наследству — от отца к сыну, затем к внуку и так далее. Сказители странствовали по деревням. Для деревенских жителей приход сказителя был праздником. Всей деревней собирались послушать былину. Хорошего сказителя щедро одаривали.
Название «сказитель» происходит от слова сказывать. Действительно, былины и не поют, и не рассказывают, а именно сказывают. В былинном сказе есть и ритм, и мелодия, его можно записать нотами. Но его нельзя назвать пением. как и в древних обрядовых песнях, главным в былине является слово. В то же время напевы былин очень отличаются от напевов обрядовых песен. Музыкальные фразы здесь часто бывают очень длинными, потому что они точно следуют за фразировкой торжественного, неторопливого былинного стиха:
Из того ли то из города из Мурома,
Из того села да с Карачарова
Выезжал удаленький дородный добрый мoлодец;
Он стоял заутреню во Муроме,
А й к обеденке поспеть хотел он в стольный Киев-град,
Да й подъехал он ко славному ко городу к Чернигову.
Ритм былинного напева гибко следует за изменчивым ритмом стиха, поэтому в нотных расшифровках былин часто возникают переменные размеры.
Напев былины не заслоняет слово, а укрупняет его, усиливает смысл. В нотной записи он кажется монотонным и заунывным, но талант и мастерство сказителей преображают его, делают повествование захватывающим и увлекательным. Собиратель и исследователь былин Павел Николаевич Рыбников описал свои впечатления от исполнения сказителя: «Всё его пение — на каких-нибудь трёх нотах, но вибрации голоса удивительно помогают ему разнообразить напевы. По-видимому, ни с того ни с сего старик вдруг ускорит пение и точно расколет голос, а выйдет отлично и совершенно под лад содержанию».
Часто для плавности сказа вставляются дополнительные слоги («Что не ветры-то по полю развевалися, что не мелкие пески да рассыпалися»). Иногда своеобразно распеваются не только гласные, но и согласные звуки.
Кроме киевских известны новгородские былины. Их гораздо меньше. В этих былинах другие сюжеты и другие герои. Новгородская земля лежала в глубине Руси и была защищена от внешних врагов. Долгое время новгородцы почти не знали войн. В их былинах нет «военных» сюжетов, в них прославляются личные качества человека. Один из главных героев новгородских былин — гусляр и купец Садко, в котором соединились талант, ум, предприимчивость.
В более поздние времена, после объединения Руси, старые сюжеты и напевы разных былин переплелись между собой, образуя новые варианты.
Исторические песни (баллады)
Примерно в XIV веке появляется новый жанр народного эпоса — исторические песни. Они возникли как горестный отклик на страдания народа. Так же, как и былины, их называли в народе старинами и не делали различия между ними. Но различий этих очень много — и в сюжетах, и в мелодиях, и в характере исполнения.
Для обозначения жанра этих песен фольклористы пользуются западноевропейским термином баллада. Французские, английские, итальянские баллады — это эпические поэмы, как правило, трагического содержания. Трагические сюжеты характерны и для русских исторических песен-баллад. Это первое их отличие от праздничных, жизнеутверждающих былин.
Второе отличие, тоже очень важное: в балладах мы не найдём никаких сказочных преувеличений. Никто не орудует палицей-дубиной в тридцать три пуда (528 кг), нет там ни трёхглавых змеев, ни других заморских чудищ. Сюжеты исторических песен соответствуют жизненной правде и рассказывают о простых людях.
Все баллады грустные, с печальными концами. И эта печаль выражается не только словами, но и мелодией. Мелодия не просто подчиняется словам, как в былинах, но выражает общее настроение. Поэтому мелодии исторических песен более развитые и напевные. Это третье отличие баллад.
Есть и четвёртое отличие. Их слагали и пели не профессиональные сказители, а обычные, простые люди. И чаще — женщины. Правда, иногда и сказители включали баллады в свой репертуар (хотя они и не знали таких слов, как «репертуар» и «баллада»).
Былина
теория по литературе 📖 формы произведений
Былина – это фольклорная песня эпического характера, в центре сюжета которой лежит какое-либо героическое событие.
История возникновения (зарождения) былины как жанра
Былины возникли в IX-XIII вв. на южных территориях древнерусского государства и оттуда пришли на север Руси. Их появление связано с древними песнями и легендами, которые являлись формой выражения исторического сознания русского народа. Долгое время эти произведения передавались из уст в уста.
Былины отражали в поэтической форме исторические события, переплетённые с фантастическим вымыслом. Писали былины анонимные авторы, которые укрепляли в сознании народа образы сильных, мужественных и справедливых героев-богатырей.
К XIII- XV вв. этот жанр получил наибольшее распространение.
Изначально былины именовались поэмами и богатырскими сказками. Однако в 40-х гг. XIX в. русский этнограф-фольклорист ввёл термин «былина». Само слово «былина» происходит от существительного «быль», т. е. то, что произошло в действительности (в отличие от небылицы). Только в первой половине ХIХ в. былины стали записывать и издавать.
До 20-х гг. XX в. их исполняли певцы-сказители. Первым собранием русских былин считается сборник «Древние российские стихотворения» (1804 г.) Кирши Данилова.
В XIX-XX вв. возрастает интерес к собранию былин. Люди понимали, что исполнителей былин с каждым годом становится всё меньше. Известные собиратели былин: П. В. Киреевский, П. Н. Рыбников, А. B. Марко, А. Д. Григорьев и другие.
Благодаря сложному труду собирателей были изданы сборники «Песни, собранные П. Н. Рыбниковым» (1861-1867 гг.) и «Онежские былины, записанные летом 1871 года».
К середине XX века былины почти полностью исчезают из устного репертуара.
Характерные особенности былин
Былина имеет ряд характерных особенностей:
Картина В. Васнецова «Богатыри»
Особенности построения сюжета и композиции в былинах
Художественные приемы в былинах
В былинах используется множество художественных приёмов и средств:
«Засвистал-то Соловей да по-соловьему, Закричал злодей-разбойник по-звериному – Так все травушки-муравы уплеталися, Да й лазоревы цветочки осыпалися, Темны лесушки к земле все приклонилися».
«Илья Муромец и Соловей Разбойник»
«Илья Муромец и Соловей Разбойник», иллюстрация
«А приехали они да на святую Русь, На святую Русь да под Киев град…».
«Ещё день за день ведь, как и дождь дождит, А неделя за неделей, как трава растёт, А год за годом, как река бежит».
«Добрыня Никитич в отъезде»
Циклы былин
Выделяют два цикла былин: киевский и новгородский.
Главными героями былин киевского цикла являются герои-богатыри (Илья Муромец, Святогор, Алеша Попович и др.), которые защищают города Древней Руси от иноземных захватчиков (татар, половцев, печенег и др.).
В новгородском цикле былин повествуется о жизни и быте горожан Новгорода. В те времена Новгород находился на Севере древнерусского государства и был торговым важнейшим центром. Также рассказывается о таланте и удали русского народа. Центральным образом новгородских былин являлся купец Садко.
Представители жанра в школьной программе
В школьную программу входят следующие былины: «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Илья Муромец и Идолище Поганое», «Илья Муромец и Калин-царь», «Три поездки Ильи Муромца», «Вавила и скоморохи», «Вольга и Микула Селянинович», «Садко», «Ставр Годинович», «Святогор и сумочка переметная», «Святогор и Микула Селянинович», «Василий Буслаев» и др.
Музыкальные инструменты в зеркале русских былин
Если обратиться не к словесной, а к звуковой ткани русских былин, то она предстанет перед нами довольно насыщенной и насыщенной, прежде всего, гусельным звоном и гудением гудков. На первый взгляд партитура русской былины это партитура двух музыкальных инструментов: щипковых гуслей и смычковых гудков, в которой тема гуслей и гусельной игры является, к тому же, доминирующей. Но это только на первый взгляд.
Правда, нельзя сказать, что словесная ткань русской былины изобилует инструментальной терминологией, но и сводить ее только к двуединству гусли-гудок было бы ошибочно, ибо при внимательном чтении былин перед нами неожиданно возникает целый клубок инструментальных образов, многие из которых наделены известной мерой таинственности. Мы не будем пытаться распутать все его нити (в рамках одной статьи это просто невозможно), но попытаемся расплести хотя бы верхние его слои.
«Гусли, гусли-самозвоны,
Вся забавушка моя…»
«Ты бренчи, гусляр, задай нам пиру-звону…»
М.Цветаева «Царь-девица»
Начинаются многие былины, как правило, с традиционного описания «пированья-столованья» у князя Владимира:
«В том-то во городе во Киеви,
У ласкова князя Владымира,
Завелсо, завелсо почестен пир…» (4,449)
и мы сразу же погружаемся в мир былины, тонущей в музыке. В нашем воображении возникает картина княжеского пира, на котором мы видим «…многыя играюща…: овы гусельные гласы испущающея, другыя же оръганныя гласы поющемъ, и инемъ замарныя пискы гласящем…» (9,272)
«…Овы гусельные гласы испущающея…». Действительно, из всех музыкальных инструментов, которые знает былина, первое место, несомненно, принадлежит гуслям. И здесь мы вправе поставить вопрос – каким?
«Ен начал гуселка налаживать
Ен начал струночки натягивать
Ен перву наладил с Киева
Ен другую наладил с Чернигова
Ен ведь третью из каменной Москвы…» (6,114-115).
«Онъ первую завел отъ Киева до Еросолима,
А другую отъ Еросолима да до Царьграда…» (18,200).
Что же могли представлять собой двух,- трехструнные былинные гусли? Если это были инструменты псалтыревидные, то инструменты с очень ограни-ченными возможностями. Например, на двуструнных гуслях можно было исполнять только попевки в диапазоне либо дихорда (c – d), либо терцовой (c – e(es) или квартовой (c – f) «секунды». На трехструнных инструментах – в диапазоне большесекундового трихорда (c – d – e), а также ангемитонные попевки, основанные на трихордах в кварте (c – es – f) и квинте (c – f – g). Следовательно, былинные гусли должны были по конструкции отличаться от традиционных гуслей псалтыревидного типа. Можно предположить, признавая всю услов-ность былинной терминологии, что это были танбуровидные двух,- трехструнные танбуровидные музыкальные инструменты, для которых одним из основных характерных признаков являлось наличие шейки и ограниченного количества струн.
«А въ третьемъ терему-то гудки гудут…»
«Там вси скачут, пляшут оны, песенки поют,
Во музыки да во скрыпочки наигрывают…»
А. Гилфердинг «Онежские былины»
Другим музыкальным инструментом, который знала русская былина, был гудок – самобытный русский смычковый инструмент – «род трехструнной скрипки (17,9), но «без выемок по бокам с плоским дном и покрышкой» (7,405). Помимо этого, в русской инструментальной культуре существовал еще один не менее самобытный смычковый инструмент, но с «выемками» (т.е. с «талией») по бокам. Объединяет эти два типа русских смычковых музыкальных инстру-ментов способ держания – вертикальный («a gamba»). По сути дела это был один и тот же музыкальный инструмент. Однако, разная форма резонаторного корпуса не позволяет ставить между ними знака равенства. Речь, в данном случае, идет о самобытном русском гудке и самобытной русской скрипке.
Там вси скачут, пляшут оны, песенки поют,
Во музыки да во скрыпочки наигрывают…» (15,499).
Под «скрыпочкой», в нашем случае крестьянин Никифор Прохоров (деревня Буракова Купецкой волости) мог подразумевать как собственно скрипку либо с горизонтальным, либо с вертикальным способ держания, либо русский гудок.
В новгородской былине XVI века «Вавило и скоморохи», сюжет которой своими корнями уходит в XI столетие, скоморохи в образах Козьмы и Демьяна, обращаясь к Вавиле, говорят следующее:
«Ты пойдем, Вавило, с нами скоморошить…» (4,734).
На что Вавило отвечает:
«Я ведь песен петь да не умею,
Я в гудок играть да не горазен…» (4,739).
Тогда «Козьма да с Демьяном» предлагают ему следующее:
«Заиграй, Вавило, во гудочек…» (4,739), т.е. предлагают ему поиграть на гудке – струнном смычковом музыкальном инструменте. Такое прочтение инструментального термина традиционно и вполне оправдано. Иное значение он приобретает в следующем контексте:
«Заиграй, Вавило, во гудочек,
А во звончатый во переладец…» (4,739).
Что касается собственно гудка, то помимо резонаторного корпуса груше-видной формы с талией и без талии этот русский смычковый музыкальный ин-струмент до конца XVIII века представлял собой простой трехструнный (реже четырехструнный) хордофон с плоскими деками. На верхней деке располагалась плоская или почти плоская подставка. В головку инструмента с двух сторон вставлялись поперечные колки, с помощью которых производилась настройка струн мелодической и двух бурдонных.
Если говорить о приемах игры, то практически все, кто описывал русский гудок, сходятся на том, что мелодию (наигрыш) гудочник обычно исполнял на мелодической (верхней) струне, сопровождая ее звучанием нижних открытых струн. В отношении строй трехструнного гудка существует мнение, согласно которому он был квинтовым с удвоенной в унисон (A – A – e1) или в октаву (A – a1 – e2) бурдонными струнами, либо кварто-квинтовым (A – e1 – a1). Какому соотношению струн следует отдать предпочтение? Выведенные гипотетическим путем инструментальные строи гудка, требуют научного обоснования. Традиционным материалом научной реконструкции строя гудка XVIII века нам послужит замечательный исторический памятник русского народного творчества, носящий название «Сборник Кирши Данилова».
Рукописный вариант сборника, по мнению специалистов, относится к 80-м годам XVIII столетия. Музыкальный материал памятника имеет две особенности. Во-первых, необычный способ записи мелодий – «отдельно от текста без подтекстовки последнего под мелодией» (2,10). Во-вторых, «это не столько за-писи мелодий целиком…, сколько запись попевок и их мелодических вариантов, употребляемых исполнителями по выбору в зависимости от желания, а так же других условий» (2,10). Под другими условиями следует, по-видимому, подразумевать традицию исполнения былин с инструментальным сопровождением. Попевки и их мелодические варианты сборника Кирши Данилова изложены одноголосно, в скрипичной традиции, в высоком регистре, что «дает основание предполагать здесь скрытую традицию пения с сопровождением гудка» (13,339). «В основе большинства из них лежит характерная для русской скорой песни последовательность, складывающаяся из двух ходов: постепенного нисхождения от верхней D к T (a2 – g2 – f(fis)2 – e2 – d2) и следующего за ним поступенного же восхождения от нижней D к той же T (a1 – h1 – c(cis)2 – d2)» (2,10). Для исполнения данной последовательности достаточно двухструнного смычкового инструмента квартового строя, позволяющего народному музыканту максимально использовать открытые струны – a1 и d2. Если действительно изложение мелодий сборника Кирши Данилова предназначалось для гудка или скрипки, то гудок, как и народная скрипка, должны были иметь не квинтовый, а кварто-квинтовый строй – d1 – a1 – d2.
«Ножки, что дудки; брюшко, что волыночка»
Строй трехструнного гудка, а также приемы игры находятся в прямом родстве с еще одним музыкальным инструментом, который входил в партитуру русской былины:
«Да к тому ли к большому быку
Да к быку Рободановскому
Да был никаков волынщичек…
Да он другом пузырь допустил
Да как сделал волыночку…
Да как стал он по рынку гулять
Да как стал в волыночку играть…»(5,308).
История волынки – этого одного из древнейших аэрофонов, снабженных воздушным резервуаром и распространенного под разными названиями у многих народов мира – парадоксальна. С одной стороны это – «безыскунственнейший в мире Dudelsack» (19,115), «самый примитивный музыкальный инструмент» (6,275), «греховный… вульгарный деревенский инструмент» (8,221), богомерзская дуда» (6,138). С другой – волынки (musettes) в конце XVII века появляются в партитурах оперных оркестров. В марше из оперы “Изиды” (1677) Ж.Б. Люли “musetttes” «играют в унисон с гобоями и скрипками». В не-которых партитурах Ж.Ф. Рамо также «встречается несколько партий…волынок» (11,125). Волынка становится модным музыкальным инструментом и в придворном быту. Появляются даже виртуозы-волыночники, «среди которых имелись выдающиеся музыканты вроде Готтетера, Филидора и Детуша» (3,40). К числу волыночников можно отнести еще одного исполнителя:
«по средневековым поверьям, дьявол охотно пользовался волынкой, которую сам же и изобрел» (8,221). Создавая волынку, он взял за основу уже существовашие в природе инструменты кларнетового или гобойного типов. Но пошел не по линии их усовершенствования или реконструкции, а по пути создания новой конструкции уже существовавших инструментов, добавив к ним воздушный резервуар. В результате получился новый лингвальный аэрофон с нетрадиционным способом звукоизвлечения. В его основу был положен принцип непрерывности воздушного потока. Такой способ звукоизвлечения «во многом сходен с исполнительской манерой древнегреческих авлетов, применявших при игре на авлосе нетрадиционную технику дыхания – перманентный выдох» (12,66). Эта техника позволяла музыканту «дышать носом и возобновлять воздушный запас без перерывов в игре» (14,37). В конструкции волынки естественный резервуар, т.е. «ротовая полость и раздудые щеки исполнителя» (12,66) были заменены искусственным – мехом (пузырем).
Поскольку русская волынка уже вышла из употребления, а лингвальные дудки остались, то она в свое время являлась, по-видимому, не чем иным как «сложной и получившей дальнейшее развитие деревянной дудкой» (10,372). Другими словами, появление волынки, возможно, есть не что иное, как зигзаг в эволюции лингвальных аэрофонов.
Русская волынка, в различные эпохи своего существовании, меняла как свое название, так и конструкцию, и бытовала, вероятно, в трех основных вариантах.
2. Волынка с двумя отверстиями в мехе. В одно вставлялась тростниковая (деревянная) трубка с запирающимся клапаном, через которую мех наполнялся воздухом. В другое – мелодическая трубка с грифными отверстиями, которых было, предположи-тельно, 3-4. В верхний конец мелодической трубки, закрепленной в мехе, вставлялся пищик (бытовое название трости) – тонкая камышовая рубка с одинарным бьющим язычком.
3. Волынка обычная с тремя отверстиями в мехе, т.е. с одной мелодической и двумя бурдонными трубками. В начале XIX века этот тип русской волынки постепенно приобретает тот вид, который имели украинские и белорусские инструменты. Свиной или бычий пузырь заменяет кожаный мех, в который вставляли три трубки – для нагнетания воздуха, мелодическую с 5-6 грифными отверстиями и бурдонную. Тем не менее, русская волынка сохранила одну свою характкерную черту. Ее мелодическая и бурдонная трубки не заканчивались раструбом из коровьего рога, а обычно имели «на свободном изогнутом конце широкое отверстие» (10,372).
Проведенный анализ инструментальной терминологии некоторых русских былин показал, что даже знакомые широкому кругу читателей и как бы лишенные таинственности инструментальные термины – гусли, гудок и волынка, готовы рассыпаться перед нами фейерверком самых различных ассоциаций. Любой из этих терминов может быть прочитан по-разному. Число их можно было бы умножить, но этого не позволяют рамки статьи. Опубликование всего корпуса инструментальной терминологии, содержащегося в текстах русских былин, позволит еще глубже понять суть этого практически исчезнувшего жанра устного народного творчества.
Происхождение былин
1. Происхождение былин
1.1 Место возникновения былин
2. Количество былин
2.2 Былинные сюжеты
В детстве все узнают об Илье Муромце и других богатырях, которые скоро перемешиваются с персонажами сказок, а с возрастом просто забываются как «детские». А между тем былины вовсе не принадлежали к детскому фольклору. Напротив, эти песни исполнялись взрослыми серьезными людьми для таких же взрослых серьезных людей. Переходя от поколения к поколению, они служили способом передачи древних верований, представлений о мире, сведений из истории. А все, о чем рассказывается в былинах, воспринималось как правда, как реально происходившие когда-то в далеком прошлом события.
1. Происхождение былин
Для объяснения происхождения и состава былин существует несколько теорий:
2. Теория историческая объясняет былины как след исторических событий, спутанных порой в народной памяти.
3. Теория заимствований указывает на литературное происхождение былин, причём одни склонны видеть заимствования через влияние Востока.
Приверженцы мифологической теории делили богатырей русского эпоса на старших и младших; позже было предложено деление на дотатарскую, времён татарщины и послетатарскую эпохи.
1.1 Место возникновения былин
1) на песни с очевидно заимствованным библейским содержанием;
2) на песни с заимствованным первоначально содержанием, которое, однако, обработано более самостоятельно и
3) на песни вполне народные, но заключающие в себе эпизоды, обращения, фразы, имена, заимствованные из христианского мира. Вольнер в былине о Сухмане усматривает даже влияние новейшей сантиментальной литературы XVIII в., а Веселовский о былине «Как перевелись богатыри» говорит вот что: «Две половины былины связаны общим местом весьма подозрительного характера, показывающим, как будто, что внешней стороны былины коснулась эстетически исправляющая рука». Наконец, в содержании отдельных былин нетрудно заметить разновременные наслоения (тип Алеши Поповича), смешение нескольких первоначально самостоятельных былин в одну (Вольга Святославич или Волх Всеславич), то есть объединение двух сюжетов, заимствования одной былины у другой (по Вольнеру, начало Б. о Добрыне взято из Б. о Вольге, а конец из былины о Иване Годиновиче), наращения (былина о Соловье Будимировиче у Кирши), большая или меньшая порча былины (рыбниковская распространенная Б. о Берином сыне, по Веселовскому) и т. п.
Можно признать существование объединённого, цельного Владимирова круга, державшегося в памяти певцов, в своё время образовавших, по всей вероятности, тесно сплоченные братчины.
Теперь таких братчин нет, певцы разъединены, а при отсутствии взаимности никто между ними не оказывается способным хранить в своей памяти все без исключения звенья эпической цепи. Все это очень сомнительно и не основано на исторических данных; благодаря тщательному анализу, можно только допустить, что «некоторые былины, например Гильфердинга 27 и 127, являются, во-первых, продуктом выделения былин из киевской связи и вторичной попытки привести их в эту связь после развития на стороне» («Южнорусские былины»).
Былины составляют одно из самых замечательных явлений русской народной словесности; по эпическому спокойствию, богатству подробностей, живости колорита, отчетливости характеров изображаемых лиц, разнообразию мифических, исторических и бытовых элементов они не уступают немецкому богатырскому эпосу и эпическим народным произведениям всех других народов, за исключением разве «Илиады» и «Одиссеи».
Былины являются эпическими песнями о русских богатырях; именно здесь мы находим воспроизведение общих, типических их свойств и историю их жизни, их подвиги и стремления, чувства и мысли. Каждая из этих песен говорит, главным образом, об одном эпизоде жизни одного богатыря и таким образом получается ряд песен отрывочного характера, группирующихся около главных представителей русского богатырства. Число песен увеличивается ещё вследствие того, что имеется по несколько вариантов, более или менее различных, одной и той же былины. Все былины, кроме единства описываемого предмета, характеризуются ещё единством изложения: они проникнуты элементом чудесного, чувством свободы и духом общины. Независимый дух былевого русского эпоса является отражением старой вечевой свободы, сохраненной вольными казаками и свободными олонецкими крестьянами, не захваченными крепостным правом. По взгляду этого же учёного, дух общины, воплощенный в былинах, является внутренней связью, соединяющей русский эпос и историю русского народа.
2. Количество былин
Чтобы дать понятие о количестве былин, отметим их статистику приведенную в Большой Советской Энциклопедии.
Все известные нам былины по месту своего происхождении делятся на: киевские, новгородские и общерусские, более поздние.
Хронологически на первом месте, надо поставить былину рассказывающие о богатырях сватах; потом те, которые вообще называются киевскими и новгородскими: по-видимому, они возникли до XIV в.; затем идут былины вполне исторические, относящиеся к московскому периоду Русского государства, и наконец былины относящиеся к событиям последних времен.
Последние два разряда былин не представляют особенного интереса и не требуют обширных объяснений; поэтому до сих пор, вообще, мало занимались ими. Но огромное значение имеют былины так называемого новгородского и в особенности киевского цикла, хотя нельзя смотреть на эти былины как на рассказы о событиях, действительно имевших когда-то место в таком виде, в каком они представляются в песнях: элемент чудесного вполне противоречит этому. Если же былины не представляются достоверной историей лиц, действительно живших когда-то на Русской земле, то их содержание надо непременно объяснять иначе.
2.2 Былинные сюжеты
Наконец, на 3-м объяснении основана теория заимствования, по которой сюжеты русских былин перенесены в Россию с Востока и Запада. Частности этих теорий и взгляды их представителей изложены в статье Богатыри.
Все вышеизложенные теории отличались своей крайностью; так, например, с одной стороны можно утверждать, что сравнительный метод служит для того, чтобы в сопоставляемых произведениях, принадлежащих различным народам, тем резче, тем определеннее выказались различия; с другой же стороны, есть мнение, что былины заимствованы с Востока. В конце концов, однако, учёные исследователи пришли к тому убеждению, что былины составляют весьма сложное явление, в котором перемешаны разнородные элементы: исторически-бытовые, мифические и заимствованные.
В настоящее время главное стремление учёных исследователей былин направлено к тому, чтобы подвергнуть эти произведения самому тщательному, по возможности, анализу, который окончательно должен указать на то, что именно в былинах составляет неоспоримую собственность русского народа, как символическая картина явления естественного, исторического или бытового, и что занято у других народов.
Былина по композиции мало чем отличается от других: она построена по тому же принципу, позволяющему рассказчику наиболее точно обрисовать ситуацию (в зачине), далее развить действие и, в конце концов, закончить свой рассказ так называемым «исходом», то есть итогом.
После прочтения былин можно поразиться, насколько было развито искусство слова на Руси, как тонко с помощью единственного слова, образа народ умел передать все тончайшие оттенки изображаемого.
1. Большая Советская Энциклопедия I том-897 стр.