На чем разбогател алишер усманов
От технологий и энергетики до футбола и яхт: во что инвестирует Алишер Усманов Статьи редакции
Подборка наиболее крупных сделок предпринимателя.
Алишер Усманов — основатель холдинга «Металлоинвест», в прошлом генеральный директор «Газпроминвестхолдинга».
В 2002 году компания «Интерфин» Усманова выкупила долю «Газпрома». А в 2005 году Усманов вместе с Василием Анисимовым купили Михайловский ГОК. В 2006 году все активы объединили в «Металлоинвест», Усманов стал совладельцем холдинга вместе с Анисимовым и Андреем Скочем.
В 2017 году на российском рынке состоялась одна из крупнейших сделок по приобретению отдельных нефтяных активов — продажа компании «Сладковско-Заречное» в Оренбургской области с запасами около 80 млн тонн нефти. Публично владельцы «Сладковско-Заречного» не назывались.
В 2017 году Усманов вложил деньги в производителей природных ресурсов, но не сказал, в какие компании. В 2018 году купил 5% ГМК «Норильский никель».
В 2008 году Усманов выкупил через принадлежащую ему компанию «АФ телеком холдинг» вместе с фондом IPOC долю датского адвоката Джеффри Гальмонда в «Мегафоне». Гальмонд владел 8% компании. Также Усманов приобрёл 58,8% «Телекоминвеста», которому принадлежало ещё 31,3% акций «Мегафона». Когда фонд IPOC ликвидировали, Усманов стал полноправным собственником этой доли.
Алишер Усманов — владелец компании «Медиахолдинг», издания «Коммерсант». Он периодически покупал и продавал печатные и интернет-СМИ, менялся ими.
В декабре 2006 года Усманов купил издательский дом «Секрет фирмы», журналы «Имеешь право», «Всё ясно» и «Газету.Ru». Издания оформлены на ИД «Коммерсант» и компанию «Металлоинвест».
В 2007 году купил 75% акций «Муз-ТВ».
В июне 2008 года Усманов договорился о расширении партнёрства с компанией SUP и обмене интернет-активами. В результате «Коммерсант» получил 50% SUP, которая владела «Живым Журналом», с возможностью назначать в SUP двух членов правления. А SUP получила 100% «Газеты.Ru».
Также Усманову принадлежала крупная доля в «СТС Медиа». Но в 2018 году бывший гендиректор «Мегафона» Иван Таврин выкупил контрольную долю Усманова в телехолдинге ЮТВ.
Ранее Таврину принадлежали 41,71% компании. После закрытия сделки 41-летний бизнесмен стал владельцем всех 100% холдинга ЮТВ.
Также Таврин получил контроль над 75% телехолдинга «СТС Media», который принадлежит ЮТВ.
Телевизионные активы никогда не являлись для нас профильными, в то время как для нашего партнёра Ивана Таврина они всегда находились в приоритете. Мы уверены, что консолидация ЮТВ в руках одного владельца, а тем более человека с таким опытом и экспертизой на медиарынке, создаст для этого холдинга новые перспективы.
Алишер Усманов: миллиарды и человеческие отношения
(расширенная интернет-версия материала из майского номера журнала Forbes)
До и после заключения
«Пакеты принеси, которые там в шкафу!» — кричит Усманов кому-то в глубину своего загородного дома. На пакетах из плотного блестящего полиэтилена советско-американская бабочка (сделаны к визиту президента США Рейгана в СССР), православные храмы (к 1000-летию крещения Руси), умилительная собачка, силуэт женщины в темных очках. Усманов расправляет их, любовно гладит рукой: «Посмотри, до сих пор не пожелтели, такое качество». На этих пакетах основанный в 1987 году кооператив «Агропласт» зарабатывал огромные деньги. «Мы в месяц декларировали такую прибыль, которую «великий» Артем Тарасов задекларировал за год — 3 млн советских рублей», — говорит бизнесмен, который когда-то собирался стать дипломатом.
«Когда я в 1971 году уезжал учиться, мой дедушка не понимал, зачем нужна Москва, когда есть Ташкент, а я ему объяснял, что еду учиться на посла — кто в МГИМО поступает без этой мечты?» — рассказывает Усманов. В 1976 году он окончил факультет международного права и вернулся в Ташкент. Жизнь и карьера складывались удачно: отец — прокурор Ташкента, Алишер работает старшим референтом ЦК ВЛКСМ Узбекистана, у него обширные связи (однокурсники Усманова — бывший пресс-секретарь Ельцина Сергей Ястржембский и казахстанский миллиардер Фатах Шодиев) и блестящие перспективы. Но в 1980 году вся прежняя жизнь оборвалась: суд приговорил Усманова и двух его друзей Бахадыра Насымова, сына зампреда КГБ Узбекистана, и Ильхама Шайкова, сына министра сельского хозяйства, к различным срокам по обвинениям в мошенничестве и хищениях. По словам Усманова, приятели стали жертвами клановых разборок центра с республиканской элитой, направленных скорее против родителей золотой узбекской молодежи, чем против самих молодых людей. Усманов тогда получил восемь лет, отсидел шесть, освободившись в 1986 году досрочно. В 2000 году Верховный суд Узбекистана реабилитировал осужденных, признав дело сфабрикованным.
«Все же думали — всё, меня вообще живым никто не представлял увидеть», — говорит Усманов. Срок он отбывал в колонии с обычными 
уголовниками, среди которых было десятка два людей, к осуждению которых имел прямое отношение его отец. «Как вы думаете, какие у меня шансы были не проснуться с шилом в глазу?» — спрашивает Алишер. Расправу предотвратил отбывавший с ним срок авторитет Вачиган Петросов, запретивший наказывать сына за дела отца. «Меня теперь спрашивают: вы знаете такого или такого? — рассказывает Усманов. — Конечно, знаю. Как я мог не знать представителей криминального мира, проведя шесть лет в заключении? Я же 20 лет прожил с этим клеймом».
Освободившись, Усманов подрабатывал переводами с арабского — «46 рублей за печатный лист». На свободе остались не только враги, но и друзья: с их помощью устроился в лабораторию Института физики Академии наук СССР в узбекском Андижане. Работал патентоведом, в 1987 году получил второе высшее образование по этой специальности в Москве. Профессор МГИМО Радомир Богданов пожалел бывшего студента и помог ему устроиться в одну из внешторговских структур — Внешнеэкономическую ассоциацию Советского комитета защиты мира. Дальше — счастливая и почти кинематографическая история.
Первые пакеты
В один из приездов в Москву Усманов сломал ногу и сутками лежал в номере гостиницы «Будапешт», листая книгу соседа, командированного в столицу инженера-химика, «Технология переработки полимеров». «Для меня это был космос — полиэтилен высокого давления, низкого давления, вспененный полиуретан. Но скучно же вот так валяться, и я ее всю прочитал», —вспоминает Усманов. Еще больше технологий его заинтересовала экономика этого дела: из тонны сырья, стоившей 437 рублей, можно было сделать до 30 000 полиэтиленовых пакетов по 80 копеек — 1 рублю штука. «Я соседу говорю: ты что, дурак, сделай кооператив, уже ведь можно. Но он ленивый был, а мне это запало в душу». Усманов мгновенно развил бурную деятельность по организации первого бизнеса. Договорился с директором подмосковного агрокомплекса «Раменское» Константином Куницким об аренде помещений: «Я когда ему нарисовал перспективы кооператива, Нью-Васюки в общем, он мне тут же свою базу отдал». Объехал директоров заводов по производству полимеров: «Я им говорю — у вас же ночью оборудование простаивает, а я арендую за хорошие деньги». Так в конце 1987 года появился кооператив «Агропласт», учрежденный Усмановым и его партнерами.
«Алишер в бизнесе — смесь шахматиста и бультерьера», — вспоминает бывший председатель «Агропласта» Виталий Жалинский. «Он прет, не останавливаясь, но не просто «прет», а понимает, что хочет получить, у него уже просчитана партия на 20 шагов вперед». Пластиковые пакеты в СССР были в дефиците, и продукция «Агропласта» расходилась влет. Но через два года, когда «Агропласт» уже вышел на многомиллионные обороты, став крупнейшим производственным кооперативом Московской области, Усманов шокировал партнеров решением выйти из бизнеса. К тому времени выпуск пакетов наладили многие, а огромные обороты и схемы поставок сырья — часто серые — привлекли пристальное внимание ОБХСС, объясняет он. «Я сказал себе: Алишер, пора уходить, с твоей биографией ты точно вернешься туда, где был». Партнеры сочли его сумасшедшим — отказаться от таких прибылей. «Кстати, меня потом еще не раз так называли», — смеется Усманов. «Он совершенно не делал деньги, парадоксальная вещь, да? У нас с ним даже конфликты были, мы ругались, я его не понимал, он — меня», — объясняет Жалинский. «Он выстраивал большое дело и говорил: «Виталий, вот дело, а остальное приложится».
Скоч и Кветной
В начале 1990-х у Скоча и Кветного было несколько сравнительно небольших бизнесов, в числе которых были сборка компьютеров и торговля нефтепродуктами: закупали нефть, отдавали на НПЗ, затем продавали бензин оптом и через собственную сеть бензоколонок. Бизнес был прибыльным, но опасным. «Меня охраняли с 1991 года, ЧОПов тогда не было — просто друзья, ребята, с кем-то занимался в спортзале, с кем-то в армии служил», — рассказывает Forbes Скоч, отпивая ягодный чай в VIP-ложе одного из дорогих московских ресторанов. Часть этого рынка контролировали криминальные группировки. Скоч отрицает, что он и Кветной имели отношение к какой-либо из них, в том числе к «солнцевской» ОПГ. С ней партнеров связывали после того, как в газетах появились публикации с фотографией, запечатлевшей Скоча и Кветного вместе с Сергеем Михайловым и Виктором Авериным. Последних СМИ называли лидерами «солнцевских». «Мы тогда только что выкупили у них одну из сервисных компаний аэропорта Внуково, на эту тему и было сделано фото. Но никакого партнерства у нас никогда не было, — уверяет Скоч. — Публикация появилась в связи с моей первой выборной кампанией 1999 года, позже было официальное разбирательство и опубликовано опровержение». Выйти из рискованного в то время топливного бизнеса их убедил как раз Усманов, добавляет он.
Консультант Вяхирева
У бывшего главы «Газпрома» своеобразное чувство юмора. «Давайте у этого парня кредит возьмем, он моего роста, я ему в глаза могу заглянуть», — полушутя предложил Вяхирев после встречи с руководителем японского банка Nomura. Встречу незадолго до кризиса 1998 года организовали новые финансовые консультанты «газового короля» — Алишер Усманов и его партнер, лондонский иранец Фархад Мошири. «Это была первая попытка «Газпрома» привлечь финансирование за рубежом, но из-за кризиса сделка сорвалась», — вспоминает Мошири. Логика Вяхирева при выборе кредитора не слишком удивила Мошири, бывшего сотрудника Deloitte: он уже несколько лет плотно общался с русскими.
«Мы познакомились с Алишером в 1989 году. А в 1991-м он привез в Лондон тогдашнего главу администрации президента Ельцина Юрия Петрова», — рассказывает Мошири (Усманов подтверждает, что такая поездка была, а с Петровым его познакомил один из помощников Ельцина). «Усманов и Петров пытались найти в Лондоне компанию, которая согласится страховать политические риски в России, — говорит Мошири. — Я сразу сказал, что эта идея — безумие, ни одна фирма не даст вам премию». У Мошири и Усманова был в Лондоне общий знакомый — бизнесмен иранского происхождения Масуд Амир Алихани. Его компания Middlesex Holdings торговала алюминием и нефтепродуктами из стран СНГ. Мошири, уйдя из Deloitte, стал ее финансовым директором, а Усманов — вице-президентом, отвечавшим за Россию. После 1998 года Middlesex ушла из страны, а Мошири остался помогать Усманову. Тот как раз готовился к новому рывку в металлургии, и ему нужны были партнеры. Попасть на прием к всемогущему Рему Вяхиреву Усманову помог руководитель его диссертации Леонид Опенкин, который до сих пор работает в «Газпроме».
Пенсионер Вяхирев, напротив, теперь далек от газпромовских дел. Он скромно проживает в одном из коттеджных поселков по Киевскому шоссе. У него свое хозяйство: корова, овцы, куры и 17 пятнистых оленей — в память о годах, проведенных на севере. С журналистами Вяхирев не общался уже лет десять, но на просьбу рассказать об Усманове откликнулся. «Хороший мужик, иногда звонит, к праздникам всегда подарок посылает», — рассказывает Вяхирев о бывшем подчиненном. «Алишер появился в конце 1990-х, предложил свои услуги, и мы его взяли», — вспоминает он за чаем (три чашки из нового сервиза лопаются, как только помощница Вяхирева наливает в них кипяток. «Давай простые, рабоче-крестьянские», — ворчит он). «У него было что-то вроде металлургического холдинга, и он нам предложил поучаствовать, сумел все объяснить по-человечески», — говорит Вяхирев. Усманов убеждал, что «Газпром» сможет поучаствовать в прибыли металлургов и глава концерна согласился: «Времена были такие, что любой дополнительный источник дохода обеспечивал жизнь, так что если бы были более дурные предложения, мы бы и их приняли». К тому же «Газпрому» нужно было «наладить производство труб, в Советском союзе трубопроводного хозяйства не было, а в конце 1990-х вообще ничего не стало — даже картошки, — вздыхает Вяхирев. — Мы людям на севере по полгода зарплату не платили».
Усманов продал «Газпрому» 20% «Интерфина», который владел акциями ОЭМК, а сам в итоге стал гендиректором «дочки» концерна — «Газпроминвестхолдинг». Дальше скупку металлургических предприятий вела уже она, собрав к 2001 году 57% акций Лебединского ГОКа (ЛГОК) и дополнительные 17% ОЭМК. Параллельно Усманов и Мошири (оба стали советниками Вяхирева) организовывали финансирование для «Газпрома» в западных банках.
Кто кому помог?
В стране тем временем сменилась власть. Кадровая перетряска в «Газпроме» была одной из первых серьезных кампаний президента Владимира Путина. В 2001-м Вяхирева сменил петербуржец Алексей Миллер. Следом полетели головы ближайших соратников Вяхирева: сына Юрия (возглавлял «Газэкспорт»), его замов Александра Пушкина и Вячеслава Шеремета и многих других. Усманов не только усидел, но и получил новый ответственный фронт работ — возврат активов «Газпрому».
И тут Усманов очень пригодился новому главе «Газпрома». Руководство «дочек» концерна перетряхивали, вспоминает бывший сотрудник концерна, насчет Алишера были сомнения, но проверка «Газпроминвестхолдинга» нарушений не выявила, хотя у компании и были деловые связи с какими-то его фирмами (Усманов утверждает, что никогда не допускал конфликта интересов). Решающим аргументом стало то, что в переговорах о возврате активов «Газпрома» Вяхирев и его люди хотели иметь дело только с Усмановым, утверждает источник Forbes. Новым менеджерам, которых Вяхирев называл «бусурманами», они не верили. «Старой команде нужен был человек, который смог бы гарантировать им все платежи, — подтверждает Усманов. — Я им сказал: «Не волнуйтесь, я у вас покупаю, я куплю».
История с «Газпромом» принесла Усманову и другой бонус. О возврате активов менеджеры концерна отчитывались лично перед главой совета директоров — будущим президентом Дмитрием Медведевым. «И у Усманова сложились с ним хорошие, неплохие отношения», — замечает бывший сотрудник «Газпрома». Алишер вообще всегда очень тонко умеет найти подход к людям, говорит другой его сослуживец. «Когда Алексей Борисович [Миллер], к примеру, празднует день рождения, у него весь стол бывает завален подарками. Он постоит над ними, как ребенок над игрушками, и выберет тот, что от Алишера. Как-то удается Усманову угадывать, что человеку понравится», — восхищается собеседник Forbes.
Друзья по Corus
Зимой 2004 года в загородном доме Алишера Усманова возле подмосковных Борков гремело веселье. «Были я, Алишер, Фархад Мошири, еще кто-то, взяли водки, выпили, дальше концерт, самодеятельность, я играл на гитаре и пел, Алишер тоже пел, он вообще веселый, душевный человек, а в таком отдыхе ему равных нет», — улыбаясь, вспоминает Скоч. Повод был: Усманов только что завершил фантастическую сделку по продаже акций Corus Group.
Англо-голландская сталелитейная компания Corus была образована в 1999 году, став третьим по величине производителем стали в мире. Но с момента основания компания несла убытки, не помогали и сокращения многих тысяч работников. На этом фоне предельно обострился конфликт между голландскими и английскими менеджерами. Компания уверенно шла к банкротству и безуспешно искала покупателей на свои подразделения. В 2003 году акции Corus упали до минимумов: первый небольшой пакет Усманов купил по цене 4,5 пенса за акцию, через очень короткое время перепродав их по 8 пенсов. Именно тогда он решил ставить на Corus по-крупному. И не прогадал: компанию практически похоронили, но в 2004 году Corus все же сумела завершить масштабную реструктуризацию, топ-менеджеры заключили перемирие, банки начали кредитовать компанию и осенью она получила первую за всю историю прибыль. Зимой 2004 года Усманов продал акции Corus по 53,5 пенса за штуку, почти в 12 раз дороже, чем они стоили при покупке.
Орел или решка?
Летом 2004 года вертолет Бадри Патаркацишвили с Анисимовым на борту приземлился возле дома владельца компании «Металлоинвест» Бориса Иванишвили в его родовом грузинском селе Чорвила. Анисимов и Иванишвили знали друг друга с 1990-х годов, когда оба владели акциями Красноярского алюминиевого завода. Иванишвили, получивший в 1990-е годы контроль над крупнейшими российскими ГОКами, Стойленским и Михайловским, а также 40% Лебединского ГОКа, к этому времени поселился в Грузии. В России у него возникли проблемы: «В 1990-е все ГОКи «лежали» из-за низких цен на руду, а когда цены начали расти, кому-то пришло в голову, что это неправильно, когда стратегически важные комбинаты принадлежат какому-то грузину», — рассказывает знакомый Иванишвили.
Если Иванишвили казался властям не вполне благонадежным, то фигура Усманова, зарекомендовавшего себя в «Газпроме», государство явно устраивала. Деньги под сделку одолжил ВТБ, в залог партнеры отдали купленные акции. Название «Металлоинвест» досталось им по наследству от Иванишвили. Но скоро эта компания стала гораздо больше: сначала Усманов ввел в нее «Уральскую сталь», которой с 2002 года владел в паритете с Олегом Дерипаской (позже выкупил его долю), а в 2005 году настала очередь «Газметалла», который должен был слиться с «Металлоинвестом».
Возник вопрос о распределении долей: Усманов и Скоч как совладельцы и «Металлоинвеста», и «Газметалла» имели право на большие доли, чем Анисимов (он мог претендовать лишь на 12-14%). «Анисимов очень переживал, пытался как-то получше высчитать, а ведь он самый старший из нас. И я как-то пришел к нему и говорю: «Вася, я решил подарить тебе 8%, пусть у тебя будет 20%. Он заплакал, обнял меня», — вспоминает Скоч. Друзья и близкие сочли этот поступок странным, «но зато я был доволен собой, мне хватит и 30%», — объясняет он. Усманов с 50% стал крупнейшим акционером «Металлоинвеста».
Время покупать
На этот раз Алишер решил действовать через надежного проводника: им стал один из опытнейших российских интернет-инвесторов Леонид Богуславский (статью о Богуславском читайте в свежем выпуске Forbes). Он отлично знал всех на этом рынке, а среди его активов были и акции «Яндекса», которые он соглашался продать Усманову. Но ничего хорошего из этого не вышло.
«Когда говоришь с Усмановым, такое ощущение, что с тобой разговаривают четыре разных человека, один из которых настроен не очень дружелюбно», — вспоминает человек, который имел опыт трудных переговоров с бизнесменом. Идея Усманова купить долю в «Яндексе» летом 2008 года была воспринята основателями компании как заказ со стороны государства и энтузиазма не вызвала. Пакет Богуславского купить не получилось — он был собственностью фонда инвесторов, которые отказались одобрить сделку. А «Яндекс» вообще воспринял интерес партнеров враждебно: в 2008 году совет директоров исключил Богуславского из своего состава. Усманов попытался подключить к переговорам основателя Mail.ru Group Юрия Мильнера (их познакомил Богуславский), что только ухудшило ситуацию.
Мильнер пришел к Воложу со своей старой идеей, которую пытался «продать» владельцу «Яндекса» на протяжении многих лет, вспоминает источник, знакомый с ходом тех переговоров. Конкурент «Яндекса» не Mail.ru, а Google, говорил он, и единственный способ противостоять глобальному гиганту — это объединение двух крупнейших российских порталов. Мильнер предлагал «Яндексу» «пожизненную» гарантию, что его поиск будет стоять на всех продуктах Mail.ru, в обмен на сравнительно небольшую долю в 10% акций поисковика. Но основатели «Яндекса» всегда выступали за «органическое развитие» бизнеса. И это в корне отличалось от стратегии Мильнера, строившего Mail.ru за счет многочисленных покупок. Антагонисты Волож и Мильнер не могли договориться никогда, не получилось это и сейчас.
Раньше Волож просто отказывался от предложений Мильнера, но на этот раз не на шутку испугался. Как раз в это время правительственные чиновники начали активно обсуждать идею «национального поисковика» и заявлять, что российский интернет является стратегическим активом. «Все знали, что «Яндекс» пойдет на IPO, и единственное наше условие было — чтобы контроль не достался американской компании», — говорит один из чиновников. К тому же времени относится и публичное выступление вице-премьера Игоря Шувалова, заявившего, что государство должно иметь небольшие пакеты во всех стратегически важных отраслях — по 10%. Как раз о таком пакете Воложу говорил Мильнер. Соединив вместе все детали, основатели «Яндекса» запаниковали. «Я никогда подобными вещами не занимался, стал бегать по всем, спрашивать, что в таких случаях делают», — говорил Волож в интервью Forbes. Он вышел на бывшего главу администрации президента Александра Волошина, который согласился войти в совет директоров компании. Крупнейший инвестор поисковика, фонд Baring Vostok Capital Partners, разработал проект «золотой акции», дающей право вето на сделки по смене собственника, которую в итоге акционеры отдали Сбербанку — достаточно большому и достаточно нейтральному. «Подвесили в такое место, откуда трудно достать, а к этому времени уже случился кризис и все разговоры о покупке ушли сами собой», — объяснял Волож.
Последний миллиард
Осенью 2008 года совладельцы «Металлоинвеста» несколько раз собирались в офисе компании на Лесной улице. Встречи проходили долго и нервно. Основной вопрос: нужно ли инвестировать сотни миллионов в акции западных интернет-компаний во главе с Facebook. Сейчас этот вопрос кажется риторическим, но тогда ситуация была в корне иной.
Идея покупки акций Facebook принадлежит Мильнеру, но владельцы сети готовы были продать ему не больше 1%, говорит источник, участвовавший в подготовке к сделке. Знакомство с Усмановым в корне изменило ситуацию. Многие «фирменные» ходы, которые после сделки с Facebook стали называть «DST-type deals», были рождены при его непосредственном участии. «Не требовать места в совете директоров, дать [Марку] Цукербергу доверенность на голосование своими акциями — все это придумал как раз Усманов, но правильнее было, чтобы идеи исходили от управляющего, Мильнера», — рассказывает источник Forbes. Выбор в качестве переговорщика Мильнера, который в начале 2009 года полетел в Пало Альто на встречу с Цукербергом, был продуманным ходом. Бывший физик, интернет-инвестор, выпускник американской бизнес-школы с приличным английским против бизнесмена с изобилующей крутыми поворотами судьбой, который в те годы даже не мог получить американскую визу (Госдеп США в ответ на запрос Forbes отказался сообщить причину тогдашних отказов Усманову).
Мильнеру в итоге и достались все лавры творца гениальной сделки по приобретению почти 10% акций Facebook, Усманов остался в тени как «денежный мешок». Мильнер и Усманов предпочитают оставить эти детали за кадром. «Я очень признателен Алишеру Бурхановичу за то, что в сложный, кризисный период для мировой экономики он поверил в те инвестиционные идеи, с которыми я к нему пришел, поверил в интернет, в потенциал роста этого бизнеса» — таким комментарием ограничился Мильнер. «Я чувствовал, что Facebook не может так просто пропасть, потому что у него уже тогда было 300 млн юзеров», — улыбается Усманов. Но главным было не «чутье», а точный расчет, уверяет он: «Я не тот человек, который отдает все на доверии или на чувствах, я очень хорошо изучаю все компании».
Холдинг на троих
«Дружба проявляется именно в таких ситуациях: когда вдруг возникает кризис и нужно принять решение, которое может тебя уничтожить, а друг тебе говорит: давай, я в это верю, я прямо чувствую, что так будет, — рассуждает Скоч. — И если здесь препираться, тогда это уже не дружба. Дружба предполагает безграничное доверие, беззащитность друг перед другом».
Усманов говорит, что оставшиеся рядом с ним Мошири и Скоч уже давно не просто партнеры, а близкие друзья. И он готов разделить с ними все свои активы — что и будет сделано в рамках уже созданной компании USM Holding (по первым буквам фамилий совладельцев, а не фамилии Усманова). Распределение долей в нем: 50% — Усманов, 30% — фонд Скоча и 10% — Мошири, еще 10% — резерв для менеджеров. «Мы сейчас находимся в процессе консолидации всех активов под единый холдинг. Как АФК «Система», например. Мои партнеры могут войти во все активы по цене затрат, если захотят», — объясняет Усманов. Пока они совладельцы только в некоторых компаниях: Скоч через свой фонд — в «Металлоинвесте» (30%), Мошири через Gallagher — в «Металлоинвесте» (5%), клубе Arsenal и в ряде небольших портфельных активов лондонской компании.
«Я думаю, Алишер был бы счастлив, если бы мы захотели купить эти акции, но мой приоритет — корпоративная структура, оптимизация, а владение.. владение в надежных руках сейчас», — говорит Мошири. Скоч, недавно вновь избранный депутатом Госдумы, не уверен, что хочет заниматься бизнесом. «Алишер говорит: вот мне через два года будет 60, может быть, ты подумаешь о том, чтобы руководить компанией, а я на пенсию уйду?» — рассказывает он, добавляя, что такой вариант возможен. А может, компанией будут руководить наемные менеджеры, работающие сейчас с Усмановым: Иван Стрешинский, Иван Таврин, Эдуард Потапов.
Сам Усманов, который два года назад перенес серьезную полостную операцию и борется с отслоением сетчатки глаза, уже решил, что будет делать и как распорядится своим состоянием. «Ничего никому не оставлю. Детей у меня (может быть, пока) нет, а мое состояние — это то, что я успею за свою жизнь потратить на то, что считаю нужным себе и людям. Всем остальным будут управлять мои друзья и распределять, как я сказал», — говорит Усманов. В бизнесе он отводит себе еще пять лет. «До возраста пророка еще надо думать, но вот после уже корыстным делом заниматься не хочется. Поэтому я в 63 закончу свою историю наживы. Точно буду заниматься филантропией. Если доживу, конечно, дай бог».
А может быть, Усманов еще передумает уходить на пенсию? Ведь он продолжает делать исключительно удачные инвестиции. «Он уже нашел еще одну компанию, в которую инвестировал и которая за последние полгода выросла вчетверо. Название я вам пока не скажу», — хитро улыбается Скоч. Все, что удалось выяснить, это технологическая компания из Китая.
В подготовке статьи принимала участие Елена Березанская