На идише что это значит

Значение слова «идиш»

[От нем. judisch — еврейский]

Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

Идиш возник в Центральной и Восточной Европе в X—XIV веках на основе средневерхненемецких диалектов с обширными заимствованиями из древнееврейского и арамейского (до 15—20 % лексики) и (в восточной ветви) славянских (в диалектах достигает 15 %) языков, а позднее — и из современного немецкого языка. Сплав языков породил оригинальную грамматику, позволяющую комбинировать слова с немецким корнем и синтаксические элементы семитских и славянских языков.

И’ДИШ и йи́диш, нескл., м. [от нем. judisch — еврейский] (лингв.). Современный еврейский язык, имеющий в своей основе немецкие наречия, являющийся родным языком евреев средней и восточной Европы.

Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

и́диш

1. язык германской группы, на котором с XII века говорила значительная часть евреев Европы ◆ До начала 30-х гг. идиш был одним из четырёх официальных языков Белоруссии (наряду с белорусским, русским и польским; даже названия железнодорожных станций некоторое время писались на четырёх языках), выходили газеты и книги на идиш, в Москве был еврейский театр, возглавлявшийся великим актёром Михоэлсом; но узаконен был именно только идиш, но отнюдь не иврит; к началу тех же 30-х гг., если не раньше, были закрыты все хедеры и иешивы, и всякий интерес к ивриту преследовался ― не как сионизм, а как «еврейский клерикализм». И. М. Дьяконов, «Книга воспоминаний. Глава восьмая (1933–1935)», 1995 г. (цитата из НКРЯ)

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.

Вопрос: предварять — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?

Источник

13 слов на идише, помогающих понять еврейскую культуру

Почему цимес можно съесть, чем бейгл может быть еще, кроме еды, а также какое отношение инженер имеет к талмудисту, перловка — к Шаббату и еврейский театр — к авторской песне

1. Шлимазл (שלימזל)

Обложка первого издания детской книги Исаака Башевиса Зингера «Мазл и Шлимазл, или Молоко львицы». 1967 год © Farrar Straus & Giroux

Существует две версии происхождения слова: согласно первой, это сочетание немецкого schlimm («пло­хой») и ивритского מזל («удача, счастье»). По другой версии — это сочетание того же ивритского слова מזל и арамейского שלים («пол­ный»); в этом случае общее значение «преисполненный счастья» исполь­зуется с явным обратным, ироническим смыслом — «то еще счастье». Есть масса пословиц, поговорок и анекдотов о шлимазлах, например: «Что сделает шлимазл, если выиграет миллион в лотерею? Потеряет лотерейный билет».

Шлимазл — частый герой еврейской художе­ственной литературы: Шолом-Алейхема, Исаака Башевиса Зингера, Аврома Гольдфадена. Слово вошло во многие языки, особенно прижилось в американском английском. При этом в еврейской традиции существует своеобразное соревнование неудачников: помимо шлимазла, есть еще шлемиль. Если шлимазлу всегда катастро­фически не везет, то шлемиль просто недотепа и растяпа. Известна поговорка: «Если шлемиль прольет суп, то он по­падет на колени шлимазлу».

2. Ихес (יחוס)

Особый социальный статус в еврейском обществе

Еврейская свадьба. Гравюра из пасхальной Агады. 1695 годАгада — сборник молитв, благословений и комментариев к истории Исхода, который используется для празднования Песаха. © Culture Club / Getty Images

Слово пришло в идиш из иврита, где оно значит «родословная», «генеалогия». В идише у него два значения: широкое — социальный статус или социальные связи вообще, и более узкое — высокий социальный статус. В традицион­ном обществе считалось существен­ным, чтобы женщина вышла замуж за человека высокого ихеса: ученого талму­диста, раввина, мудреца, богача. Тесть обещал содержать моло­дую семью несколь­ко лет, чтобы зять продол­жал учиться и обеспечил ихес браку. Концепция ихеса сохранилась даже в совет­ское время, хотя и трансфор­мировалась: талмудистов заменили люди с выс­шим образова­нием — инженеры и ученые.

Существует множество фольклор­ных идиоматических выражений со словом «ихес»: «ихес ин буд» — «банный ихес», так называли человека очень низкого социаль­ного статуса; «ихес мит рихес» — «никчемный человек, родом от чертей»; «ихес — тухес» («тухес» на идише «зад­ница») — так говорят о том, кто много воображает о себе, но ничего не стоит.

3. Цимес (צימעס)

Самый популярный праздничный еврейский десерт; в переносном значении — нечто самое важное

За столом. Рисунок Иссахара Бера Рыбака. 1930-е годы Comité & Foundation Issachar Ber Ryback

Согласно народной этимологии, образовано от сочетания двух слов: «цим ессн» — «закус­ка к еде». Чаще всего за основу для цимеса берут морковь. На идише «морковь» — это «мер», что созвучно слову «мер» — «больше», поэтому морковь и, в частности, цимес принято есть на еврейский Новый год Еврейский Новый год, или Рош ха-Шана, празднуется два дня подряд в новолуние осеннего месяца тишрей по еврейскому (лунно-солнечному) календарю. Например, в 2020 году Рош ха-Шана приходится на 29 сен­тября и 1 октября. и просить, чтобы в будущем году в доме было больше радостей и денег.

В разных регионах Восточной Европы был свой традиционный рецепт цимеса. Так, на Буковине Буковина — историческая область в Восточ­ной Европе на территории современных Украины и Румынии. его готовили из груш мелких сортов с медом и добавляли клецки — кнедлах. На территории Беларуси и на западе России цимесом могут называть блюдо из сладкой тушеной картошки с черносливом и куриным мясом. Во многих фразео­ло­гизмах слово «цимес» стало синонимом всего самого вкусного или важного: «Самый цимес этого анекдота в том, что…»; «махн а цимес» — «придавать большое значение» и т. п.

4. Чолнт (‏טשאָלנט‎)

Еврейское блюдо для субботней трапезы, обычно из овощей и мяса, нечто среднее между рагу и запеканкой

На рынке. Акварель Иссахара Бера Рыбака. 1919 год © Christie’s

Есть разные теории происхо­ждения назва­ния. Одна из версий — слово проис­ходит из старофран­цузского: от соединения chaud («теплый») и lent («медлен­ный»). Чолнт состоит главным образом из картофеля и других овощей, а также мяса и представ­ляет собой нечто среднее между рагу и запе­канкой. В разных ашкеназских регионах Ашкеназы — субэтническая группа евреев, в Средние века живших на территории средне­вековой Германии и позднее рассе­лив­шихся по Восточной Европе. в чолнт было принято добавлять фасоль, лук, яйца, перловую крупу. Есть даже пословица: «Жизнь — как чолнт: что положишь, то и съешь». У сефардских евреев Сефарды — субэтническая группа евреев, сформировавшаяся в Средневековье на тер­ритории современных Испании и Португалии и впоследствии расселившаяся вокруг бас­сейна Средиземного моря. есть свой вариант чолнта, он называется хамин (от ивритского «хам» — «жар, тепло»).

5. Бейгл (בייגל)

Хлебобулочное изделие в форме бублика

Пекарь готовит бейглы. Нью-Йорк, 1964 год © James O’Rourke / Newsday RM via Getty Images

Бейгл приобрел всемирную популярность после того как евреи из Восточной Европы завезли его в США. Позже американский джазовый дуэт The Barry Sisters прославил его в песне «Bublichki (Bagelah)» (1938), а сам он стал практи­чески символом американской еды.

6. Люфтментш (לופטמענטש)

Непрактичный человек, мечтатель, буквально «человек воздуха»

Над городом. Картина Марка Шагала. 1914–1918 годы Государственная Третьяковская галерея / © Fine Art Images / Diomedia

Если в классической русской литературе есть устоявшееся выражение «лишние люди», то в литературе на идише такие герои назы­ваются люфтментш — «люди, витающие в облаках». Обычно таких героев изображают как очень талантливых и умных интелли­гентов, которые при этом не умеют или не хотят зарабатывать деньги. Часто люфтментш оказывается неудачником, что сбли­жает его с дру­гим популярным образом еврейской литературы и фольклора — шлимазлом.

Люфтментш — один из любимых героев писателя Шолом-Алейхема. Впервые этот образ появился в его сатирическом романе в письмах «Менахем-Мендл» о незадач­ливом биржевике, который неутомимо пытается разбогатеть и постоян­но разоряется. Со вре­менем к понятию «люфтментш» добавился новый смысл — так стали говорить о евреях в целом, как о народе без своей земли, о людях воздуха, которые стремятся обрести твердую почву под ногами.

7. Шнорер ( שנאָרער)

Назойливый бедняк, неблагодарный и нечестный попрошайка, плут

Шнореры. Рисунок Иссахара Бера Рыбака. 1930-е годы Comité & Foundation Issachar Ber Ryback

Это одно из популярных оскорблений, которых в идише очень много. Так говорят не просто о бедном человеке, который еле сводит концы с концами, — наоборот, бедняков еврейская община старалась поддерживать, собирать для них деньги и помогать в трудных ситуациях. Шнорер — это навязчивый, наглый попрошайка, бездельник, который все время просит, канючит, клянчит и никогда не возвращает взятое. Он даже может отругать за то, что ему дали недостаточно.

Шнорер — герой многих еврейских анекдотов. Вот один из них: «У шнорера возникли проблемы с сердцем, и он отпра­вился к специа­листу, услуги которого стоили очень дорого. Когда пришло время расплачиваться, шнорер сказал, что у него нет денег. „Тогда почему вы пришли ко мне? — гневно спрашивает его врач. — Вы же знаете, что у меня самый дорогой прием в городе“. — „Потому что в том, что касается моего здоровья, я хочу только самого лучшего“».

8. Штетл (שטעטל)

Литография Иссахара Бера Рыбака из серии ­«Штетл. Мой разрушенный дом. Воспоминание». 1923 год Beinecke Rare Book & Manuscript Library

К концу XIX века мир штетла для многих евреев стал олицетворять косность и затх­лость еврейского мира, мешал просвещению и модернизации еврейского общества. После Холокоста, когда традиционный уклад еврейской жизни в Восточной Европе был разрушен, штетл стал восприниматься как символ утраченного мира, как место памяти о безвозвратно потерянном прошлом.

9. Идишкайт (יידישקייט)

Еврейский дух, еврейскость

Литография Иссахара Бера Рыбака из серии «Штетл. Мой разрушенный дом. Воспоминание». 1923 год Beinecke Rare Book & Manuscript Library

В узком значении идишкайт — это соблю­дение предписаний иудаизма, следование религиозным заповедям и обрядам. В более широком смысле это понятие охватывает весь мир еврейской культуры на идише: музыку, литера­туру, кулинарию, уклад еврейской жизни в местечках и даже тоску об утра­ченном мире восточноевропейского еврейства. Собственно, идишкайт — это любая идентификация еврейства изнутри, а также стремление охарактеризо­вать абстрактное понятие духа еврейской жизни. Этим словом называют журналы, популяр­ные радиопередачи, музыкальные фестивали и сайты, посвященные популярной культуре на идише и идеализации прошлого ашкеназской культуры.

10. Йорцайт (יארצייט)

Годовщина смерти родственника или близкого человека

Литография Иссахара Бера Рыбака из серии ­«Штетл. Мой разрушенный дом. Воспоминание». 1923 год Beinecke Rare Book & Manuscript Library

Для многих светских евреев годовщина смерти родителей — это один из ред­ких, если не единственный повод посетить синагогу. Во-многом это связано с тем, что важнейший из обрядов в этот день — чтение кадиша в синагоге, то есть молитвы, требующей миньяна — кворума из не менее чем 10 муж­чин. После молитвы принято устраивать поминание души усопшего. Основные обрядовые блюда для йорцайта — это лекех и бронфн (особый бисквитный пирог и водка). Родственники зажигают свечу, которая горит сутки в память об умершем. Дату смерти по еврейскому календарю Еврейский календарь — лунно-солнечный календарь евреев, по которому отмечаются все религиозные праздники и годовщины. Счет лет в еврейском летоисчислении ведется от сотворения мира. вместе с именем покой­ного принято записы­вать на особые листы или в таблицы, кото­рые также называются йорцайт. Поминаль­ные записи, красиво оформленные, часто служат украшением дома или синагоги.

11. Клезмер (כלי-זמר)

Жанр еврейской этнической музыки

Литография Иссахара Бера Рыбака из серии ­«Штетл. Мой разрушенный дом. Воспоминание». 1930-е годы © Sotheby’s

Слово пришло в идиш из иврита и состоит из двух корней со значением «инстру­мент» (כלי) и «пение, музыка» (זמר). На иврите этим термином обозна­чали музыкальные инстру­менты. На идише так называли еврейских музы­кантов, игравших на свадь­бах и других праздниках, а позже сам жанр музыки, которую они исполняли. С одной стороны, в этой музыке есть мотивы древнего еврей­ского фольклора и литургии, с другой — в ней много отсылок к традици­он­ной музыкальной культуре народов Восточной Европы: славянским, молдавским, цыган­ским мелодиям.

В составе классической клезмерской капеллы обычно были кларнетист, скри­пач, флей­тист, а также цимбалист и трубач. Выбор инструментов во многом определялся тем, что ансамблю приходилось быть очень мобильным. Клез­меры встречали на свадьбе каждого гостя своей особен­ной мелодией, а после праздника особо почетных гостей провожали с музыкой до самого их дома. После Холокоста центр клезмерского искус­ства переме­стился в Америку и Израиль, где стали появляться клезмер-бенды, возрождаю­­щие ашкеназскую культуру и традицию. В современном мире слово «клезмер» часто ассоции­руется с еврейской популярной музыкальной культурой в целом.

12. Пуримшпиль (פורים-שפיל)

Празднование Пурима. Мюнхен, 1967 год © Jochen Blume / ullstein bild via Getty Images

Слово происходит от ивритского названия праздника Пурим Пурим — еврейский праздник, отмечаемый в память о спасении евреев из Вавилонского плена, длившегося 70 лет. Установлен в V веке до н. э. и идиш­ского слова «шпиль» (שפיל) — «игра». Пуримшпиль — это народное костюми­рованное представление на праздник Пурим. Традиция таких пред­ставлений известна уже с Раннего Средневе­ковья. Начиная с XVI века в Германии и затем в Польше так стали называть испол­нение народных пьес на идише по мотивам библей­ских событий, а они, в свою очередь, легли в основу профессионального еврей­ского театра. Многие тексты заключали в себе сатиру и обличали религи­оз­ных лиде­ров общины, а также политическую ситуа­цию. В советское время евреи-«отказники» 1970–80-х годов Отказниками в 1970–80-х годах в СССР называли тех, кто получил от советских властей отказ в разрешении на выезд за границу. воспользовались жанром пурим­шпи­ля и стали ставить капустники на еврейские темы, часто включая в свои представле­ния исполнение авторской песни.

13. Литвак (ליטוואק)

Презрительное обозначение евреев, живших на территории современной Литвы, Латвии и Беларуси и говоривших на литовском диалекте идиша

Улица. Картина Марка Шагала. Около 1917–1920 годов Centre Georges Pompidou / © Fine Art Images / Diomedia

Слово перешло в идиш из русского языка. Литваками называли жителей «еврейской Литвы» — ареала, возникшего после разделов Речи Посполитой в конце XVIII века. Это территории современных Литвы, Латвии, Беларуси, частично России, Польши и Северо-Восточной Украины. Есть много пословиц и анек­дотов про межобщинные споры евреев из разных областей Восточной Европы: «Два еврея — три партии», «У каждого еврея свое мнение, да и то он с ним не согласен» и так далее. Наверное, наиболее известен анекдот про еврея, который построил на необитаемом острове две синагоги: в одну из них он ходит, а в другой ноги его не бывает.

В Восточной Европе самые ожесточенные споры и даже вражда разделяли, с одной стороны, литваков, и с другой — все осталь­ное еврейское население черты оседлости Черта оседлости — территория, в пределах которой законодательством Российской империи было разрешено проживать евреям с 1791 по 1917 год. : польских, галицийских, украинских, бесса­рабских и прочих евреев. Главными предме­тами споров были у кого правильнее идиш и вернее обычаи. Центром еврейской культуры в этом регионе стал город Вильно (современный Вильнюс), который в еврей­ских источниках принято называть «литов­ским Иерусалимом». Литваки говорили на северо-восточном диалекте, из которого впоследствии вырос литературный идиш. На нем писали книги, издавали газеты и журналы во всем ашкеназском мире, и он считался более «культур­ным», чем остальные разговорные диалекты. Соот­ветственно, для всех остальных групп евреев литваки казались снобами. Помимо языка, литваки отличались от остальных ашкеназ­ских евреев кухней, одеждой, мелодиями молитв. Так, например, знаме­нитую фаршированную рыбу, гефилте фиш, литваки готовили с большим количеством перца (а на Украине и в Галиции в это блюдо добавляли сахар и свеклу).

Источник

Расшифровка Что такое идиш?

Какое место идиш занимает среди других еврейских языков и почему количество его носителей растет, хотя считается, что он умирает

Идиш — язык евреев Восточной и Центральной Европы, относится к так называемым еврейским языкам. Понятие это не столько лингвистическое, сколько социолингвистическое, поскольку еврейские языки с точки зрения формальной лингвистики принадлежат к самым разным языковым семьям и группам.

Речь идет вот о чем. Кроме так называемого святого языка, то есть древне­еврейского и арамейского, на котором написаны религиозные книги, каждая еврейская группа, существовавшая или существующая до сегодняшнего дня, имела свой собственный вернакуляр — разговорный язык, на котором люди общались повседневно. Одним из таких еврейских языков является идиш.

Идиш возник в юго-западной Германии (видимо, в Рейнской Германии) в Средние века — скорее всего, в XI–XII веках. По крайней мере, с этого време­ни у нас есть первые свидетельства того, что появляются тексты или фрагменты текстов, написанные на германском наречии, но еврей­скими буквами. И это значит, что люди в обиходе пользовались гер­манским наречием.

В позднем Средневековье начинается массовая миграция евреев из германских земель и некоторых других европейских стран в пределы Королевства Польско­го и Великого княжества Литовского, которые потом объединились в Речь Посполитую — в момент самое большое государство в Европе. И вот на этих территориях в тесном взаимодействии уже со славянскими языками начинает формироваться тот язык, который мы сегодня и называем идишем.

Очень большой толчок развитию или, точнее говоря, фиксации текстов на идише дало возникновение книгопечатания. Потому что начиная с XVI века появляются все в больших и больших количествах печатные книги на этом языке — и религиозные, и светские, — рассчитанные на женскую аудиторию (женщины не знали древнееврейского языка) и на простонародье, они тоже не очень хорошо владели древнееврейским языком, то есть, наверное, могли прочитать молитвенник — и этим их эрудиция ограничивалась. Таким обра­зом, проследить развитие языка и развитие литературы на идише мы можем более или менее устойчиво с XVI века.

С точки зрения формальной лингвистики идиш относится к так называемым западногерманским языкам, однако на самом деле в нем чрезвычайно силен еще и славянский элемент. Это касается не только лексики: 10–15, может быть, 20 % всего лексического запаса языка — это славянские слова. Это касается и грамматики, и синтаксиса. Часто говорят об идише как о языке-сплаве, пото­му что там в равной степени мы видим и германские элементы, и славян­ские элементы, и семитские элементы, то есть и на уровне лексики, и на уровне фразеологии, и на уровне грамматики — влияние семитских языков, древнееврей­ского и арамейского.

Почему мы называем этот язык идишем? В русском языке, так же как и в боль­шинстве других языков, названия языков представляют собой субстантивиро­ванные прилагательные: «английский» — в смысле «английский язык», «китай­ский» — в смысле «китайский язык». Почему же мы не говорим «еврейский язык», почему мы говорим «идиш»? Притом что само по себе слово «идиш» — это тоже прилагательное, которое, собственно, значит «еврейский» и ничего больше особенного. Просто потому, что еврейских языков много, и если мы ска­­жем, что человек говорит или книга написана на еврейском языке, то возникнет, естественно, законный вопрос: на каком? Поэтому во все языки, в том числе в русский, этот термин вошел без перевода.

Два слова о том, где этот язык бытовал, где он продолжает бытовать на сегод­няшний день. Как я уже сказал, идиш разделился в позднем Средневековье на два диалекта: так называемый вест-идиш (западный), то есть диалект евреев германских земель — нынешней Германии, Чехии, Швейцарии, Австрии и так далее, — и так называемый ост-идиш (восточный), то есть идиш тех регионов, где евреи жили преимущественно в славянском окружении.

Вест-идиш более или менее умер в начале XIX века, когда в результате Французской революции, в результате Наполеоновских войн рухнули стены гетто. Евреи стали селиться вместе со своими немецкоязычными соседями. И довольно быстро перешли на литературный немецкий язык.

Не та ситуация была в Восточной Европе. Ну, во-первых, давайте в двух словах определим Восточную Европу. Это территория Речи Посполитой — в момент ее наибольшего продвижения, наибольшего расцвета и в своих максимальных границах — и некоторые сопредельные территории. Территория, которая своей западной границей имеет Одер, восточной — Днепр, или великорусские терри­тории, северной — Балтийское море, а южной — Черное море и Дунай. Огром­ная территория, которая сейчас относится к таким государствам, как Польша, Литва, Белоруссия, Украина, Молдавия, некоторые районы Латвии, некоторые районы Румынии, Венгрии, Словакия и западные окраины Российской Федерации.

Это была огромная территория, на которой на самом деле проживало очень большое еврейское население. Специфика евреев Восточной Европы заклю­чалась в том, что, во-первых, это было очень крупное меньшинство, состав­лявшее в разных областях Восточной Европы от 10 до 20 % всего населе­ния. Это очень много. А во-вторых, существенно понимать, что на этих слабо урбанизи­рованных землях — там, где городское население состав­ляло мень­шую часть, — евреи составляли часто 70 и даже 80 % горожан. Достаточно сказать, что в Белоруссии в конце XIX века евреи составляли 80 % всего городского населения.

Таким образом, идиш получил ресурс для самостоятельного развития, будучи языком населения, которое было отделено от окружающего нееврейского большинства не только конфессиональными границами — иудеи в христиан­ском окружении, — но и сословными.

В абсолютных цифрах говорить о еврейском населении Восточной Европы по крайней мере до конца XIX века сложно. В общем и целом мы можем сказать, что к середине XX века, ко Второй мировой войне, тех людей, которые более или менее могли себя отнести к евреям Восточной Европы или их потом­кам, было примерно 13–14 миллионов, из них примерно 12 мил­лионов были носителями идиша. То есть мы понимаем, что это большой европейский язык.

Существенно, что с конца XIX века — с 1881 года, после убийства Алек­сандра II, — начинается массовая эмиграция евреев из пределов Российской империи в разные страны. Кроме евреев, которые эмигрируют из России, есть еще поток эмигрантов из Румынии, из австрийской Галиции и так далее. Между 1881 и 1914 годом из Российской империи выехало примерно два с половиной миллиона евреев, преимущественно в Соединенные Штаты Америки, а также в Канаду, Мексику, Бразилию, Аргентину, Уругвай, Южную Африку, Австралию и страны Западной Европы. То есть с конца XIX века идиш становится не просто одним из языков Восточной Европы, но языком мирового бытования. Причем очень крупные эмигрантские общины в разных странах мира создают собственную культурную инфраструктуру: издательства, газеты, школы. Таким образом, идиш уже начинает развиваться во взаимодействии с немецким, английским, французским, испанским, португальским в Бразилии и бог знает какими еще языками и становится всемирным феноменом.

Существенно понимать также, что, достигнув апогея своего распространения, своей ресурсной базы в годах XX века, дальше этот язык начинает испы­тывать очень серьезные трудности, главная из которых — это трагические события Второй мировой войны, то, что мы с вами называем холокост, или катастрофа европейского еврейства. Мы помним эту цифру, которая всегда называется: в пламени холокоста погибло шесть миллионов евреев. Из них примерно пять миллионов — это были носители идиша.

Существенно еще и то, что речь идет не только о физических потерях, что, конечно, самое ужасное, но и о том, что были уничтожены старые культурные центры — в Восточной Европе, прежде всего в Польше. То есть даже те, кто пережил войну, те, кто смог спастись, бежать, эвакуироваться и так далее, оказались рассеяны по лицу земли. Сообщество из ста тысяч человек, кото­рые проживают компактно, очень продуктивно в языковом и в культурном отношении; те же самые сто тысяч, если их равно­мерно размазать по всему земному шару, — это, в общем, ничего. И процессы ассимиляции, аккульту­рации, в том числе языковой, будут происходить очень быстро.

Интересно, что, несмотря на такую неблагоприятную историческую ситуацию, на сегодняшний день идиш продолжает оставаться одним из самых крупных негосударственных языков в мире. Мы прекрасно понимаем, что любому языку для того, чтобы жить, существовать и процветать, необходима государ­ствен­­ная поддержка. Никто, конечно, не знает толком, сколько носителей идиша на сегодняшний день в мире, но, во всяком случае, обычно называют нижнюю границу — миллион, верхнюю — два миллиона. Для негосударствен­ного языка это очень значительная цифра.

Во-первых, мы знаем, что во всем мире, прежде всего в Соединенных Штатах Америки, в Израиле, а также в других странах — странах Западной Европы, существуют крупные сообщества ультраортодоксальных евреев, которые принципиально культивируют этот язык как язык своего внутриобщинного существования — язык семьи, улицы, работы, школы и так далее. То есть на самом деле сотни тысяч людей используют идиш в качестве повседневного.

Кроме того, десятки тысяч людей этот язык в той или иной степени знают, лю­бят, ценят, культивируют по разным причинам. просто помнит и знает его из семьи — таких людей еще во всем мире достаточно много. — и количество таких людей постоянно растет — выучил этот язык с нуля просто потому, что его интересует как любителя или как профессионала культура, лите­­ратура, музыка евреев Восточной Европы. Это очень привлека­тельная и очень богатая культура, и идиш является для нее ключом — так сказать, пла­той за вхождение. Во всем мире существуют курсы идиша в различных универ­ситетах, в том числе и в России, летние программы, учебники, само­учители и так далее.

Огромное подспорье для развития идиша — это интернет. Это язык, который очень активно живет сейчас в сети, потому что человек, находящийся где угодно, через интернет получает доступ к тем, кто способен прочитать его тексты, погово­рить с ним, оценить его творческие усилия.

Вообще говоря, конечно, идиш — это язык, который продуцирует вокруг себя облако мифов и легенд. Одна из самых популярных легенд об идише заклю­чается в том, что это язык не то умирающий, не то уже умерший. Между тем это один из очень немногих негосударственных языков в мире, количество носителей которого растет. И в ортодоксальном секторе — там, конечно, большинство, — и в светском секторе.

Конечно, у идиша как у языка сегодня есть очень большие проблемы, и они заключаются в том, что те люди, которые пользуются им как языком повсе­дневного общения, зачастую не имеют доступа и интереса к высочайшим достижениям светской культуры на идише, которые появились в XIX — первой половине XX века, потому что как люди религиозные они не очень интере­су­ются светской культурой. И наоборот, те знатоки и ценители литературы, кине­матографа, театра на идише и так далее часто не используют этот язык как язык повседневного общения, потому что их коллеги, жены, дети этим языком не владеют. То есть как бы люди, которые отвечают за культуру, и люди, которые используют этот язык в повседневном общении, оказываются до известной степени разделены.

В конце XIX века на идише возникает очень большая, очень богатая светская культура. Она возникает мгновенно, взрывообразно и насчитывает сто лет своего бурного развития: с годов XIX века до годов XX века. Это не значит, что сейчас нет светской культуры на идише. Есть несколько десятков очень интересных писателей и поэтов, которые пишут на этом языке в разных странах мира; есть несколько театральных коллективов, которые делают постановки на идише в разных странах мира. Но, конечно, масштабы совершенно не те, которые были в довоенном мире, в первой половине XX века.

Идиш был языком литературы, прессы. Достаточно сказать, что в 19 го­ды тираж старейшей и главной американской еврейской газеты на идише Forward — «Вперед», это такая газета с отчасти социалистическим уклоном, — был чуть ли не в три раза больше, чем тираж The New York Times. Идиш был одним из очень немногих негосударственных языков, на котором существовал кине­матограф: на идише было снято около ста полнометражных игровых фильмов и куча документальных, хроникальных. Идиш был языком театра. В мире существовали сотни еврейских театров: в одном Советском Союзе до войны было около сорока еврейских театров.

И самое главное, что, собственно, будет предметом нашего дальнейшего обсу­ждения: идиш был языком чрезвычайно процветающей литературы. Художе­ственная литература на идише появляется, как я уже сказал, в XVI веке — в позднее Средневековье и раннее Новое время. Но это литература поздне­средневекового типа, которая довольно далека от стандартов европейской авторской литературы. Она в смысле была потеряна и забыта — и потом снова уже переоткрыта усилиями ученых людей в конце XIX — начале XX века.

Литература на идише в современном смысле слова, то есть авторская, осваи­вающая современные виды и жанры литературы (поэзия, драма, проза; повести, романы, лирическая поэзия и так далее), — все это появляется в годах XIX века. И довольно быстро — исторически просто ничтожное время — становится совершенно замечательным, необыкновенно ярким и процветающим.

Вот тут нужно сделать два маленьких предисловия к обзору литературы на идише. Идея первая заключается в том, что литература на идише в совре­мен­ном европейском смысле этого слова, как я уже сказал, появляется более или менее в годах XIX столетия, то есть очень-очень поздно, и в этом смысле должна быть литературой малоинтересной, как любая другая молодая литература, которая на пути своего естественного развития тратит много сил, много времени и ресурсов для того, чтобы освоить систему изобразительных средств, систему жанров, уже характерную для других зрелых европейских литератур. Еврейская литература преодолевает этот путь становления, путь ученичества мгновенно. Почему?

Еврейская литература сразу начинает развиваться как в смысле филиальное предприятие по отношению к большой европейской сло­вес­но­сти, поскольку еврейские писатели с самого начала чувствуют себя дома в раз­лич­ных европейских литературах, и прежде всего в русской литературе. Для нее этот период становления, ученичества оказывается несущественным.

И второе. Еврейская литература с самого начала развивается как единый многоязычный процесс. Мы прекрасно знаем, что есть некоторое количество, не очень большое, писателей, которые на протяжении своего творческого пути использовали как творческое средство разные языки. Приходит на ум Вла­димир Владимирович Набоков, который был писателем русскоязычным и англоязычным.

Для еврейской литературы это скорее не исключение, а норма, это правило. Все еврейские писатели с самого начала своего творческого пути использовали два, а чаще три языка. В годы XIX века появляется еврейская литература как единый процесс сразу на трех языках: на древнееврейском языке, который быстро начинает превращаться в современный иврит, на идише, который стано­вится, собственно, литературным языком, и на русском языке. Все круп­нейшие еврейские писатели писали на трех языках, и выбор языка творче­ства был для них не необходимостью, а предметом осознанного творческого выбора. То есть выбор языка как троп, как изобразительное средство. Это, конечно, удивительное свойство еврейской литературы, которое трудно с рядом поставить.

Итак, это происходило более или менее на протяжении уже и первой половины XX века. Только к списку «русский, иврит, идиш» постепенно начали добав­ляться немецкий, французский, английский, испанский языки. То есть язык как предмет творческого выбора, язык как прием, язык как троп — это, навер­ное, самая яркая, самая необычная черта еврейской литературы, литературы на идише — это часть большего, это часть единого художественного процесса, который происходил в еврейской культуре на разных еврейских и нееврейских языках

Начиная с годов XIX века, когда складывается так называемая русская еврейская литература, появляется обширный пласт издатель­ской деятель­ности — периодики, журналов, газет — на русском языке, но ори­ентированной преимущественно на еврейскую аудиторию. Это не значит, что всем остальным эти книжки читать возбранялось категорически, но, конечно, писатель перед своим мысленным взором видел именно еврейского читателя.

Были примеры, когда писатель менял язык творчества и вместе с языком творчества менял проблематику. Тогда он, собственно говоря, превращался из еврейского писателя, то есть писателя, ориентированного прежде всего на еврейскую аудиторию, во другое.

Дальше мы с вами будем говорить о разных этапах литературы на идише: о ее истории, о ее наиболее ярких именах. И выбор этих имен продиктован не толь­ко и не столько их значимостью для литературного процесса, не только каче­ством текстов, потому что, вообще говоря, качество литературного текста — это всегда довольно проблемная вещь, но и очень простым практиче­ским соображением: поскольку я думаю, что большинство моих слушателей на иди­ше не читают и вряд ли в ближайшее время этот язык — хотя сам по себе он довольно несложный — освоят, то мы должны ориентироваться на тот корпус текстов, который существует в русских переводах с идиша.

С идиша начали переводить художественную литературу на русский язык еще в десятые годы, до революции. Этот процесс очень сильно убыстрился после революции в Советском Союзе, потом был перерыв на мрачные годы позднего сталинизма, и снова переводы возобновились с конца годов. По мере того как Советский Союз клонился к закату и исчезали старые пере­водчики, кото­рые были носителями языка, по существу к концу годов новые переводы с идиша на русский язык прекратились полностью. Достаточно сказать, что произведения одного из главных еврейских писателей середины — второй половины XX века, Ицхока Башевиса, который в русском переводе изве­стен как Исаак Башевис Зингер, нобелевский лауреат, — их на 90 % начали пере­водить с английского, то есть это переводы с перевода.

А на рубеже веков — можно сказать более торжественно, на рубеже тысяче­летий, — то есть с начала годов, появляется довольно яркая плеяда новых переводчиков с идиша на русский. Появляются издательства, которые издают эти переводы. Это прежде всего московское издательство «Книжники», это московское и иерусалимское издательство «Гешарим», это петербургское издательство «Симпозиум». И библиотека доступных текстов в переводах с идиша на русский язык очень сильно расширяется.

Сегодня мы не можем сказать, что вся еврейская классика или наиболее значи­мые произведения еврейской классики на русский язык переведены: это было бы не так. Но по крайней мере у нас есть достаточно репрезентативная библиотека русских переводов, и на них мы и будем, собственно говоря, ориентироваться.

Источник