Налог на углерод что это
Планы на выброс
Под углеродным следом понимают количество парниковых газов, в пересчете на двуокись углерода (CO2), которое выделяется при всём процессе изготовления и эксплуатации продукта. Учитывается не только прямой вред, например, при изготовлении пластика, но даже то, за счет какого ресурса генерируется электричество в стране, где он производятся.
Россия считает углеродный сбор противоречащим нормам Всемирной торговой организации. Об этом заявлял глава минэкономразвития Максим Решетников на брифинге по итогам встречи с министрами БРИКС. Ранее в российском минэнерго также подчеркивали, что при расчете углеродного сбора ЕС никак не учитывает площадь лесов в России и их вклад в поглощение углекислого газа.
Отрицательное отношение к новому налогу ЕС в США. Схожесть позиций не вызывает удивления, главные источники выбросов CO2, если использовать методологию подсчетов, принятую в ЕС, находятся в России, США и Китае. Но Пекин, как крупнейший экспортер товаров в Европу, начиная с 2013 года, активно взаимодействовал с ЕС по этой проблеме, и успел подготовиться к негативному воздействию углеродного сбора на свой экспорт. Уже в 2020 году в стране планируется запуск китайской ETS (схема внутренней торговли квотами на выбросы в Европе), создание которой велось с 2014 года при экспертной поддержке ЕС.
Механизм нового сбора пока обсуждается. В BCG считают, что с большой долей вероятности им будут облагаться только выбросы CO2 (углекислого газа), превышающие определенные пороговые значения, но при этом налог будет введен уже в 2021 году. В КПМГ в базовом сценарии прогноза предполагается, что сбор введут в 2025 году, но учитываться будут все прямые выбросы, а цена за единицу CO2 будет расти, как и доля облагаемого налогом экспорта.
В базовом варианте прогноза КПМГ дополнительная средняя ежегодная нагрузка на поставки природного газа в Европу (из расчета объема экспорта в 2019 году) составит 1,4-2,3 млрд евро. В случае если в сборе будут учитываться прямые и косвенные выбросы CO2, это снизит рентабельность поставок сырой нефти из России в ЕС в среднем на 10-20%, что откроет европейский рынок для конкурентов из Персидского залива, в первую очередь для Саудовской Аравии. Также в группе риска находится экспорт никеля, меди и изделий из них.
Что такое углеродный налог?
Цель введения углеродного налога
Цель налога на выбросы углерода – отразить истинную стоимость сжигания углерода. Эти расходы несут те, кто страдает от последствий, например, домовладельцы, фермеры и, в конечном итоге, государство. Налоги на выбросы углерода гарантируют, что компании и потребители оплачивают внешние издержки, которые они возлагают на общество. Это налог Пигувиана, поскольку он возвращает производителям стоимость глобального потепления.
Введение углеродного налога:
Выбросы по странам
Соединенные Штаты были крупнейшим источником газов, которые сегодня нагревают планету. С 1751 по 2017 год выбросы CO2 в США составили 400 миллиардов тонн. Это 25% от общего объема выбросов. Далее идет Европейский Союз с 353 миллиардами тонн, или 22%. На третьем месте Китай – 200 миллиардов тонн, а Россия выбросила 100 миллиардов тонн.
Механизм введения углеродного налога
Чтобы ввести налог на выбросы углерода, правительство должно определить внешние затраты на каждую тонну выбросов парниковых газов. Это сложно, потому что ученые и экономисты должны сначала договориться о том, какие предположения использовать.
Плюсы от введения налога:
Но есть и минусы, а именно:
Каким образом проявляются преимущества от углеродного налога?
Этот налог снижает выбросы двумя способами. Повышение стоимости топлива на основе углерода:
Налоги позволяют отраслям находить наиболее экономичные способы сокращения выбросов углерода. Это лучшая альтернатива экономике свободного рынка, чем государственное регулирование.
Недостатки введения углеродного налога
Налог на углерод является регрессивным. Удорожая ископаемое топливо, оно ложится тяжелым бременем на людей с низкими доходами. Они будут платить более высокий процент от своего дохода за такие предметы первой необходимости, как бензин, электричество и продукты питания. Они не могут позволить себе перейти на электромобили.
По этой причине, чтобы добиться успеха, необходимо постепенно вводить углеродный налог. Гарантированное повышение налогов на бензин на один процент в год даст потребителям время для перехода на более экономичные автомобили. Знание о том, что цены на газ всегда будут расти, поможет им осуществить этот сдвиг. Часть собранных доходов может пойти семьям с низкими доходами. Но, вероятно, этого недостаточно, чтобы существенно снизить выбросы CO2.
Достаточно удвоения цены, чтобы сократить потребление энергии на 29%. Если бы цена на газ составляла 5 или 6 долларов за галлон, 29% пользователей нашли бы альтернативу. Но увеличение цены в четыре раза не приведет к сокращению использования на 58%. Это уменьшило бы его только на 50%. У некоторых людей нет альтернативы, а другие не отказались бы от своих автомобилей. Это называется ценовой эластичностью.
Для России рассматриваемый фискальный платеж может обернуться серьезными финансовыми потерями. Так, Еврокомиссией разрабатывается пограничный углеродный налог. Его цель – компенсация собственным производителям высоких затрат на налоги за выбросы парниковых газов. При этом ЕС предполагает ввести налог на углерод для экспортеров.
Углеродное голодание: как России адаптироваться к налогу ЕС на импорт
Зачем нужно трансграничное углеродное регулирование
В июле 2021 года Еврокомиссия представила экологический план EU Green Deal, согласно которому к 2030 году атмосферные выбросы должны снизиться на 55% до уровня 1990 года. Одно из главных требований — введение углеродного налога в виде квот на тонну выбросов СО2 с 2026 года. За них придется платить тем странам, которые ввозят в ЕС продукцию неэкологичных компаний.
На первом этапе налог будет касаться стали, цемента и других направлений производства с риском утечки СО2. Так компании станут осознаннее подходить к выбросам, чтобы оставаться в рынке: импортеры продукции в ЕС сократят закупку неэкологичного сырья, чтобы не платить налог. Условия для внутренних и иностранных производителей станут равны.
Как новый углеродный налог отразится на экономике России
Еще в 2019 году Россия поставляла в страны Евросоюза 48% сырой нефти и газового конденсата, 62% нефтепродуктов и 70% природного газа от всего своего экспорта. Это значит, что углеродный налог в рамках трансграничного регулирования может привести к дополнительным расходам в нашей стране и снизить конкурентоспособность ее экономики. Уже сейчас есть прогнозы от Минэкономразвития, согласно которым в 2027 году Россия заплатит Евросоюзу более €1 млрд углеродного налога в год. К 2050 году, когда проект трансграничного регулирования полностью реализуют, эта цифра может вырасти до €24 млрд.
Новый налог ЕС: ответ правительства
Трансграничное углеродное регулирование требует от государства ответа на новые реалии. Разберемся, что государству следует сделать, чтобы защитить интересы национальной экономики, решить задачи декарбонизации и создать фундамент для развития перспективных отраслей промышленности.
Собственная система углеродного мониторинга поможет выяснить реальные объемы выбросов. От этих данных можно будет оттолкнуться, чтобы подготовить распоряжения и нормативные документы по сокращению выбросов, а затем оценить эффект от их реализации на уровне государства, отраслей и отдельных компаний.
Государству нужно помогать производствам, которые встают на путь декарбонизации. Механизмы поддержки могут быть разными: например, «зеленое» финансирование или возврат уплаченного тарифа за внутренний налог.
Новый налог ЕС: ответ бизнеса
Чтобы выжить на международном рынке, российским предпринимателям следует сформировать собственную систему декарбонизации на своих предприятиях. Разберемся, что им для этого нужно сделать.
У владельцев производств больше данных об углеродоемкости своих компаний. Такой анализ поможет выработать программу действий.
Предпринимателям стоит подсчитывать, сколько выбросов производят их компании, и отслеживать это количество в динамике. Результат этой работы пригодится во время международных переговоров, чтобы доказать свою экологичность и наладить экспорт в другие страны.
Всего есть три группы рычагов: снижение спроса на энергоресурсы (в том числе через развитие экономики замкнутого цикла), устранение выбросов и замена сырья на менее углеродоемкие аналоги. Меры будут зависеть от степени поддержки государственной политики: если ее нет, то компании не смогут, например, вложиться в дорогой переход на водородное топливо.
Они будут зависеть от потенциала декарбонизации. Например, если международная практика уже подтверждает высокую эффективность отдельных рычагов, ими стоит воспользоваться в первую очередь.
Потребуется изменить операционную модель, создать отдельные комитеты в совете директоров, назначить ответственных за задачи декарбонизации.
Выводы: почему России нужно стремиться к углеродной нейтральности
Сокращение выбросов СО2 — общемировой тренд, а не просто прихоть Евросоюза. Об углеродной нейтральности как о национальной цели заявляют, например, Китай, Япония и Южная Корея. По мере того как практики регулирования выбросов будут внедряться в разных странах, установление трансграничных правил станет все более вероятным.
Чтобы странам-экспортерам выжить на «зеленом» рынке, потребуется создать собственную систему формирования цен на углерод и развить инструменты государственной поддержки. Только в этом случае получится сохранить конкурентоспособность и обеспечить устойчивое развитие.
И все пойдет лесом
Андрей Птичников: Налог касается ввозимой в ЕС продукции с высоким «углеродным следом», например нефти, газа, металлов, цемента, удобрений и т.д. Для них будут установлены лимиты на выбросы парниковых газов, соответствующие нормам ЕС. Если они превышены, экспортеру придется оплатить налог. По разным оценкам, его сумма для поставщиков из России может составить от 2 до 6,5 млрд евро ежегодно.
Но есть сценарий, по которому сбор может быть куда больше, около 50 млрд евро.
Андрей Птичников: Такой вариант скорее всего маловероятен, он может войти в противоречие с правилами ВТО. Надо ориентироваться на базовый сценарий, по которому налог обойдется экспортерам примерно в 33 млрд евро до 2030 года.
Но за что платить? Многие специалисты утверждают, что все эти цифры совершенно несправедливы. Говорят, что в этих расчетах неверно учитывается вклад нашего леса в поглощение парниковых газов. А ряд экспертов вообще заявляют, что российские леса убирают из атмосферы больше углекислоты, чем выбрасывает вся наша промышленность. Однако, по международным оценкам, поглощение нашими лесами составляет всего 25 процентов от всех выбросов в стране. У каждого свой калькулятор?
Андрей Птичников: С лесом все не так просто. Давайте разберемся. Вы, возможно, удивитесь, но в документах ЕС при расчете квот выбросов поглощение их лесами Евросоюза не учитывается. В расчет берутся только прямые выбросы промышленностью, транспортом, ЖКХ. Теперь такой подход будет распространяться и на поставщиков высокоуглеродной продукции из России и других стран.
Почему лес в этом налоге игнорируют? Разве справедливо?
Андрей Птичников: Здесь несколько причин. Во-первых, введение налога Европа разрабатывала, исходя из своей специфики. В ЕС площади леса относительно небольшие, а потому поглощают очень незначительную часть выбросов по сравнению с Россией. Зачем вводить этот фактор, если он мизерный? Словом, авторы методики проигнорировали собственные леса.
Но есть и другая причина: так называемые лесоклиматические проекты, где учитывается сокращение выбросов лесами, вышли из доверия у западных экспертов. Дело в том, что в свое время в тропиках были реализованы очень крупные проекты по сохранению и восстановлению лесов. Вложены большие средства, получен серьезный эффект по поглощению парниковых газов. Но когда проекты завершались, часто возникала ситуация, когда в таких лесах вновь велась массовая вырубка, например, под сельхозпроизводителей. Кроме того, из-за плохого управления часто возникали масштабные пожары. Поэтому за лесоклиматическими проектами закрепилась репутация непредсказуемых и неустойчивых.
Но это, как говорится, их проблемы. Почему, обладая самыми большими в мире запасами леса, которые даже называют легкими планеты, мы должны играть по их правилам? Что это за методика, которая по эффекту поглощения приравнивает леса наши и Финляндии?
Сейчас в Институте глобального климата и экологии разрабатывается методика, в которой, возможно, будет учитываться, что, например, запасы лесов России по государственному лесному реестру серьезно занижены. Это недавно подтверждено данными государственной инвентаризации лесов.
Наверняка будет очень непросто убедить западных партнеров, что наша новая версия расчетов правильная. Хотя, казалось бы, все должна решать наука. Формулы же беспристрастны.
Андрей Птичников: Баланс углерода для всех стран рассчитывается по более или менее единым методикам МГЭИК. Но, как говорится, дьявол прячется в деталях. В нашем случае это занижение запасов леса на 25-30 процентов, что и показала инвентаризация. Но в расчетах можно взять цифру по максимуму, а можно по минимуму. При огромных масштабах нашего лесного хозяйства разница получается весьма существенная.
Но если ЕС вообще отказался учитывать лес в углеродном налоге, то на что мы сможем рассчитывать, даже предложив новую методику расчета выбросов и их поглощения?
Андрей Птичников: Тут все не так просто. О том, что углеродный налог будет введен, Европой заявлено однозначно. Но как конкретно он будет работать? Пока ЕС не высказался окончательно. И у нас есть возможность повлиять на их позицию. Переговоры начнутся в этом году. У наших лесов появится шанс, только реализуя лесоклиматические проекты (ЛКП), о которых я уже упоминал.
В чем их суть? Если совсем просто, то схема примерно такая. Предположим, вы металлург, продаете в ЕС сталь, у вас выбросы углекислоты превышают лимит. За превышение придется каждый год выкладывать кругленькую сумму. Так вот, вы можете взять в аренду какой-то участок леса и инвестировать, скажем, в его восстановление, уход за ним, в современную систему сохранения от пожаров и вредителей и т.д. И если, скажем, в арендуемых вами лесах ранее в год было охвачено пожарами 100 тыс. га, а вам удалось сократить эту цифру до 10 тыс. га и вы улучшили другие показатели лесного хозяйства, то, значит, поглощение парниковых газов «вашими» лесами возросло. И вы можете претендовать на сокращение углеродного налога на вашу сталь. А возможно, и вообще свести к нулю. По оценкам экспертов, у российских ЛКП огромный потенциал по сокращению выбросов парниковых газов: до 40-45 процентов среди всех других вариантов.
Углеродный ноль: как технологии помогают решить проблему выбросов в атмосферу
В 2015 году 196 стран подписали Парижское соглашение — международный договор, посвященный изменениям климата. Его главной целью стало не допустить глобального роста температуры и сократить количество выбросов углекислого газа в атмосферу. Сегодня углеродная нейтральность — это показатель, которого стремятся добиться компании по всему миру. Microsoft работает над тем, чтобы стать углеродно-отрицательной к 2030 году — это значит, что корпорация будет удалять из атмосферы больше углекислого газа, чем производит. О своей приверженности идеям экологии заявил Netflix — стриминг подсчитал, что в 2020 году его углеродный след составил 1,1 млн метрических тонн, и намеревается добиться нулевых выбросов уже к 2022 году. В 2020 году глава Google Сундар Пичаи объявил, что IT-гигант стал углеродно-нейтральным еще в 2007 году и за 13 лет полностью устранил свой карбоновый след.
В России достигнуть углеродной нейтральности к 2030 году планирует «Сбер». Для «обнуления» собственного следа банк сокращает использование бумаги, перерабатывает пластиковые карты и экономит на электричестве. Немногие российские компании присоединились к мировой борьбе с изменениями климата, но игнорировать проблему становится все труднее. Директор по цифровым технологиям SAP CIS Дмитрий Красюков в своей колонке для Forbes Life рассказывает, как «углеродный ноль» стал важной тенденцией в мировом бизнесе и какие убытки могут понести российские компании, если не будут работать над сокращением выбросов.
Кому и зачем потребовался углеродный налог
К глобальному потеплению можно по-разному относиться на бытовом уровне (кто-то рад мягким зимам в Москве, другим хочется больше снега), но на уровне стран и крупных компаний игнорировать проблему теперь не получится. Именно стремление уменьшить эффект от глобального потепления может в скором времени изменить принцип конкуренции на европейском рынке: важна будет не только цена продукта, но и его карбоновый след.
В России, несмотря на повсеместную осведомленность о проблеме загрязнения атмосферы, говорить о мерах ее преодоления до сих пор не принято, хотя компания BP и Всемирный банк, которые ведут мониторинг вредных выбросов, уверенно ставят нашу страну на четвертое место в мире по количеству эмиссии CO2. По абсолютным показателям Россия (больше 146 млн населения на январь 2021 года) опережает Германию, где проживают более 80 млн человек, и Японию — страну со сравнимым числом населения. По количеству выбросов нас обгоняют только Китай, США и Индия, которые значительно превосходят и по числу жителей.
Но углеродный налог — это не новость. Инициатива возникла в Европе после осознания серьезности проблемы глобального потепления и принятия в 1997 году Киотского протокола. К тому моменту, когда на смену протоколу в 2015 году пришли Парижские соглашения, большинство европейских стран уже ввели специальные обложения, стимулирующие сокращение углеродных выбросов. Появилась также инициатива Science Based Targets, которая объединяет более 1400 бизнесов, взявших на себя обязательства по сокращению в своей деятельности углеродного следа. В 2017 году к инициативе присоединилась компания SAP с целью добиться нулевого показателя выбросов углерода и полностью перейти на использование возобновляемых источников энергии в дата-центрах. SAP также стремится предотвратить выбросы CO2 там, где они связаны с деятельностью компании. К этому относится применение энергоэффективных систем освещения и кондиционирования в офисах, выбор телекоммуникаций вместо бизнес-поездок, поддержка климатических проектов и денежная компенсация выбросов в тех случаях, когда они неизбежны. Необходимость отвечать деньгами за формируемую бизнесом нагрузку на экологию стала нормой, и европейские страны намерены распространить ее и на другие регионы мира.
Чем заметнее углеродный след компании, тем меньшую привлекательность она имеет для потребителей
Активность Европы не случайна. Инициаторами распространения углеродного налога являются не столько правительственные органы или бюрократия ЕС, сколько потребители — они формируют общественное мнение и оказывает влияние на инвесторов. Чем заметнее углеродный след компании, тем меньшую привлекательность она имеет. Сейчас потребители обращают внимание на энергоэффективность тех или иных бытовых приборов, а завтра будут смотреть на углеродный след, покупая смартфон или кофемашину. Это касается и инвесторов, которые уже руководствуются при выборе ESG-рейтингом (Environmental, Social and Governance — Экологическое, социальное и корпоративное управление). Тем, кто за ним не следит, все сложнее привлекать инвестиции для развития.
Углеродный след бизнеса
Свой углеродный след оставляет любая компания, а не только те, кто непосредственно осуществляет выброс CO2 в атмосферу. К примеру, условная ИТ-компания, которая на первый взгляд не имеет никакого отношения к загрязнению воздуха, использует автомобили и авиатранспорт, потребляет электроэнергию, для производства которой используются невозобновляемые источники, закупает продукцию, при выпуске которой осуществляются выбросы углекислого газа. Все это делает борьбу с углеродным следом важной задачей для топ-менеджмента.
Компания Walmart осенью прошлого года объявила о своем намерении стать углеродно-нейтральной к 2040 году и уже активно работает со своими поставщиками, стараясь в ближайшие годы исключить углеродный след из своих цепочек поставок. Крупнейший морской грузоперевозчик Maersk в 2023 году начнет эксплуатацию углеродно-нейтральных контейнеровозов. О своем намерении прекратить страхование электростанций, продолжающих сжигать уголь, сообщила Allianz. SAP удалось сократить выбросы углекислого газа в атмосферу на 43% — это 135 килотонн вместо планирующихся 238 (в 2019 году, для сравнения, их объем составил 300 килотонн). К 2023 году, на два года раньше, чем планировалось, компания полностью избавится в своей работе от углеродного следа.
Как технологии помогут бороться с выбросами
Российским компаниям, прежде всего, нужно понять, что сокращение углеродного следа должно стать частью стратегии и пронизывать всю цепочку добавленной стоимости. Для этого потребуются инструменты для сбора информации по энергоэффективности. На основе качественного анализа данных, который доступен только при условии деления цепочки добавленной стоимости на мелкие этапы (по центрам прибыли и затрат), компании смогут делать выводы и изменять свои процессы в режиме реального времени.
Еще одно интересное решение предлагает компания «Ангара» — оно помогает нефтехимикам, нефтяникам и энергетикам поддерживать чистоту теплообменного оборудования за счет использования нового физического принципа очистки под управлением цифровой технологии. Это позволяет сократить расход ископаемого топлива и выбросов углекислого газа до 40% без остановки технологических процессов предприятия.
Контроль энергоэффективности — начальный шаг в определении и управлении углеродным следом, а конечная точка — создание интеллектуального предприятия. Одна из его составных частей — экологическая нейтральность. На таком предприятии большинство тактических решений принимается с помощью цифровых помощников или с использованием искусственного интеллекта на основе данных. Важно отследить не только собственные выбросы CO2, но и те, что присутствуют в цепочках создания добавленной стоимости компании.
Ответственность — главное качество бизнеса, который стремится быть полезным своей стране
Российские компании учатся управлять собственным углеродным следом, и это уже свидетельствует об ответственности, которую осознают и принимают на себя собственники и руководители. Ответственность — главное качество бизнеса, который стремится быть не только прибыльным, но и полезным своей стране. Мир работает над сокращением выбросов, однако из сферы сознательного этот вопрос перешел в сферу конкретных денег. Маховик прозрачной экономики уже запущен, и остановить его вряд ли получится. Быть прозрачным становится выгодно, так как за непрозрачность придется платить. И российский рынок, и экономики других стран ждут серьезные изменения — компаниям стоит серьезно задуматься над новыми целями и инструментами, чтобы минимизировать риск и финансовые потери.
Миллиардеры против углеродного следа: как Безос, Арно и Маск спасают экологию
Миллиардеры против углеродного следа: как Безос, Арно и Маск спасают экологию