Наоми вульф миф о красоте о чем книга
Наоми вульф миф о красоте о чем книга
Мы начинаем цикл публикаций, в которых знакомим читателей с книгой Наоми Вульф «Миф о красоте: как образы красоты используются против женщин» (Naomi Wolf, ‘The Beauty Myth: How Images of Beauty Are Used Against Women’). Наоми Вульф – американская феминистка так называемой «третьей волны», автор нескольких известных книг, среди которых «Миф о красоте» остается, пожалуй, самой громкой и влиятельной.
В книге Вульф рассматривает стереотипные, нормативные представления о женской красоте в современном американском обществе как инструмент ограничения и угнетения женщин ради поддержания мужских властных институтов. Она сочетает экспрессивный полемический стиль с историческим и статистическим анализом. Книга, вышедшая в 1991 г., стала бестселлером, собрала широчайший спектр отзывов, от похвальных до критических, и вызвала бурные дискуссии в публичной сфере и в академических кругах. До сих пор она остается одним из значимых и постоянно цитируемых феминистических трудов.
Наоми Вульф пишет о том, как формируются и используются нормативные рамки «красоты» в современном американском обществе, и опирается преимущественно на опыт белых гетеросексуальных женщин среднего класса, что несколько ограничивает ее исследование и аргументацию. Однако ее анализ и выводы, к которым она приходит, во многом применимы к другим современным западным обществам и культурам, которые благодаря активному культурному обмену перенимают образы и идеалы, распространяя в том числе и «миф о красоте». Многие проявления «мифа о красоте» заметны в современной России, поэтому мы считаем полезным познакомить русских читателей с книгой Наоми Вульф.
Миф о красоте утверждает, что качество, которое называется «красота», существует, объективно и универсально. Женщины должны желать ее воплощать, а мужчины должны желать обладать женщинами, которые воплощают «красоту». Это воплощение обязательно для женщин, но не для мужчин; такая ситуация необходима и естественна из биологических, сексуальных и эволюционных соображений. Сильные мужчины сражаются за красивых женщин, а красивые женщины более успешны с репродуктивной точки зрения. Красота женщины соответствует ее плодородию, а поскольку система основана на сексуальном отборе, это неизбежно и неизменно.
Все это неправда. «Красота» не универсальна, в каждой культуре, в каждой стране и эпохе красивыми считались совершенно разные типажи и физические характеристики. «Красота» не является механизмом эволюции, ее идеалы меняются куда быстрее, чем эволюционирует человечество как вид, и даже сам Дарвин не был уверен в своем предположении, что «красота» является результатом «сексуального отбора», отклонявшегося от естественного отбора. У высших приматов внешние характеристики никак не связаны с желанностью самки для самцов, и самки сами инициируют сексуальные отношения; во многих человеческих племенах и культурах, древних и современных, зрелые женщины выбирали молодых мужчин и имели многих любовников, и это юноши соревновались перед ними в красоте, с помощью нарядов и украшений и соблазнительных поз, чтобы быть выбранными.
Миф о красоте в его нынешнем агрессивном виде – современное достижение, связанное с техническими достижениями – фотографией, печатью и т.д. – которые позволили широко распространять изображения человеческого тела. Наоми Вульф описывает его как реакцию на достижения феминистического движения. Начиная с 1830-х и до сих пор, ответом на каждое достижение женщин в борьбе за свои права становилось – в числе прочего – ужесточение стандартов красоты, которые им предписывались. Они заменяли юридические и материальные ограничения, от которых женщины избавлялись, добившись права голосовать, иметь собственность, учиться, работать, принимать репродуктивные решения и заниматься сексом. Все юридические и материальные ограничения дополнялись идеалами и стереотипами «женского» поведения, «женского» мышления и «женской» красоты, которые всегда подавались как «естественные» и «вечные». Вульф перечисляет эти рамки, начиная с викторианской эпохи, когда новейшие «достижения» медицины представляли женщину якобы от природы одновременно истеричкой и ипохондриком, в то же время утверждая, что приличная женщина не может желать и испытывать удовольствия от секса; когда сформировалось принципиально новое представление о детстве, которое требовало постоянного присмотра матерей за детьми, что раньше не считалось необходимым; и когда «женской работой» стали механические, трудоемкие и малоосмысленные задачи, такие, как вышивание. Все это было «неотъемлемыми свойствами» женщины среднего класса, которая в других условиях могла бы претендовать на образование, а затем и на политическую и экономическую власть. Женщины низшего класса просто работали наравне с мужчинами своего же класса, но за значительно меньшие деньги.
Новые границы «мифа о красоте» пролегли не по публичной сфере прав и свобод, не по дому и быту, а непосредственно по телу и душе женщины. Миф о красоте нового поколения – это мощнейший инструмент психологического воздействия, пользующийся всеми возможностями информационного века, чтобы сделать образ современного идеала женской красоты вездесущим и всепроникающим. Вульф пишет:
Это не теория заговора… Общества все время изобретают чем-то полезные выдумки о самих себе, как делают это отдельные люди и целые семьи. Хенрик Ибсен называет их «необходимой ложью», а психолог Дэниэль Голман описывает их работу на социальном уровне как такую же, какую они проделывают в семьях: «Избежание конфликта за счет того, что от пугающего факта отвлекается внимание, или его значение подается в приемлемом формате». Цена этих социальных «слепых пятен», пишет он – разрушительные коллективные иллюзии. У женщин появилось так много возможностей, что они угрожают дестабилизировать институты, на которых держится культура мужского доминирования, и коллективная паническая реакция обоих полов привела к потребности в образах-противовесах.
Откуда миф о красоте берет силы? Почему он появляется раз за разом в ответ на активные действия женщин? Почему его действие так разрушительно? Вульф объясняет это, снова отсылая к истории мифа, к женственности викторианской – болезненной, эмоциональной и фригидной, и к женственности пятидесятых – ухоженной, бездумной и одомашненной: качества, которые в данный период называют красивыми в женщине, являются символами женского поведения, которое является желательным для данного периода. Миф о красоте на самом деле всегда предписывает поведение, а не внешний вид.
В рамках мифа о красоте женщине предписывается набор поведенческих характеристик и действий, внутренне противоречивый, но обязательный для того, чтобы быть «хорошей», «настоящей», чтобы заслуживать любовь, счастье, профессиональный успех. Эти характеристики, а также механизмы распространения мифа, Вульф подробно анализирует далее в книге. Она нередко использует образ Железной Девы – символического воплощения мифа о красоте: Изначально Железная Дева – средневековый пыточный инструмент, гроб в форме женского тела, на котором рисовалось изображение прелестной улыбающейся девушки. Несчастную жертву медленно закрывали внутри; опускавшаяся крышка не давала ей двигаться, и она умирала либо от голода, либо, в более милосердном варианте, от металлических шипов в крышке гроба. Этот образ как нельзя более подходит к описанию мифа о красоте, который лишает женщин возможностей, запирает их в жестких рамках и нередко буквально приводит к насильственной или голодной смерти.
Кроме того, миф о красоте способствует разъединению женщин, подрывает их активность в продолжающейся борьбе за свои права, за равное положение в мире. Неудивительно, что одновременно с новым расцветом мифа о красоте появился и постоянно сопровождающий Железную Деву образ Уродливой Феминистки. Он проводит черту между Настоящими Женщинами (которые стремятся быть красивыми) и Страшными Феминистками (которые красивыми быть не могут по определению). Это часть идеологического подрыва феминистических достижений женщин, и одновременно механизм их разъединения. Конкуренция между женщинами включена в миф, чтобы помешать им объединяться. …Зрелость «некрасива», потому что женщины с возрастом получают больше власти, и потому, что нужно каждый раз разрывать связи между поколениями женщин: более старшие боятся более молодых, молодые боятся старых… А главное – женская идентичность должна быть основана на нашей «красоте», чтобы мы оставались уязвимыми для одобрения извне, чтобы жизненно важный и чувствительный орган самооценки мы носили открытым и ранимым.
Вульф приводит статистику, описывающую стремительный рост количества женщин на рынке труда, и проводит аналогию с приливом рабочей силы иммигрантов в разные периоды существования разных стран. Иммигрантов всегда боялись, потому что их рабочие качества обычно превосходили качества местного населения, и тем самым они занимали рабочие места и меняли экономику. Страх выражался в создании стереотипов, ограничивающих возможности иммигрантов, и в дискриминации. Вышедшие на рынок труда женщины так же опасны для статус кво, для существующей мужской рабочей силы и мужской экономики, как иммигранты – для местных. Но женщины – не меньшинство в количественном значении слова. И они умеют работать вдвое больше мужчин.
Красота стала «третьей сменой», необходимой, чтобы мужчины смогли удержать первенство перед женщинами, обходящими их даже в условиях сочетания профессиональной и домашней рабочих смен. Раньше красота была профессиональной характеристикой только для определенного узкого набора профессий, построенных вокругдемонстрации красивой внешности: манекенщицы, актрисы, танцовщицы, эскорты-сопровождающие. Профессиональные красавицы не имели высокого статуса в обществе и не пользовались уважением. Однако чем больше влияния получают в обществе женщины в ходе феминистического развития, тем – парадоксальным образом – больше влияния и уважения достается профессиональным красавицам, и тем больше красота становится обязательной профессиональной характеристикой любой женщины, независимо от профессии. Пресловутая «презентабельная внешность» распространяется в сферы, в которых внешность не должна иметь значения – причем это правило относится только к женщинам.
Наоми Вульф описывает три «необходимые лжи» красоты как профессиональной характеристики: 1. «Красота» определяется как легитимная и обязательная характеристика для получения женщиной власти и влияния. 2. Дискриминация первого пункта маскируется за утверждением, что любая женщина может добиться «красоты», если будет прикладывать достаточно много усилий. 3. Рабочей женщине навязали понимание красоты, которое подрывает образ мысли, развитый у нее женским движением. Таким образом, «красота» стала для работодателей легитимным средством для того, чтобы якобы проверять профессиональные качества женщины, упорство в достижении цели и так далее, на практике имея возможности постоянно «осаживать» ее из-за несоответствия идеалу. В то же время «красота» постоянно разрушает самооценку женщины и ее уверенность в себе как в профессионале. Современная работающая женщина сталкивается с тем, что для получения признания ей нужно совмещать функции профессионала в своем деле, профессиональной домохозяйки, жены и матери, и профессиональной красавицы, и во все три эти рабочие смены быть на высоте – иначе ее успех объявляется фальшивым.
Для внедрения «красоты как профессиональной характеристики» сформировалась идеология женских журналов, в которых язык упорства и целеустремленности, необходимых в работе, применяется к бесконечной переделке собственного тела – «если будешь больше трудиться, сможешь стать как наша (нарисованная в фотошопе нежизнеспособная) модель». Идеология «профессиональной красоты» использует женские страхи и укоренившееся, навязанное чувство вины для того, чтобы подавить сопротивление «третьей смене». В конце концов, «профессиональная красота» становится обязательной характеристикой женского статуса в рабочей среде.
Вульф описывает историю формирования «красоты как профессиональной характеристики» в США, перечисляя ключевые события и показательные судебные процессы, в ходе которых суд поддерживал двойные стандарты, применявшиеся к женщинам. Процессы демонстрируют то, насколько произвольна характеристика «красоты», никак и никем не определяемая, кроме «смотрящего», то есть работодателя. Они же иллюстрируют то, что «красота как профессиональная характеристика» загоняет женщину в тупик: если она выглядит недостаточно женственно, красиво, привлекательно, прикладывает недостаточно много усилий для создания «профессионально красивой» внешности – ее увольняют или не повышают; если она выглядит женственно и привлекательно, прикладывает усилия для «наведения марафета», то недооценивается как работник и подвергается сексуальным домогательствам, которые оправдываются тем, что она их провоцирует своей внешностью.
Вульф описывает потребность в женской рабочей силе как дешевой (недоплачиваемой), покорной и не стремящейся к карьерному росту, готовой заниматься отупляющим, скучным, механическим трудом на низших ступенях профессиональной иерархии, в то время как высшие ступени заняты мужчинами, и статус кво сохраняется. Она пишет: vКрасота как профессиональная характеристика дает работодателям то, что им нужно от женской рабочей силы с экономической точки зрения, воздействуя на женщин психологически на нескольких уровнях.
Красота как профессиональная характеристика поддерживает двойные стандарты. Там, где запрещена дискриминация на рабочем месте и в оплате труда по полу, сохраняется дискриминация по красоте – но только для женщин. От мужчин требуется выглядеть «профессионально»; от женщин требуется выглядеть «красиво», даже если это требование маскируется в более деловые термины вроде «презентабельной внешности».
Красота как профессиональная характеристика подрывает уверенность женщин в себе – и в своей внешности, и в своих рабочих качествах. «Красивая» женщина никогда не может быть уверена, на чем основаны ее рабочие достижения – на ее реальных способностях или на ее внешности. Остальные находятся в ситуации постоянного сравнения себя с «идеальной (профессиональной) женщиной», изображения которой нередко окружают со всех сторон вместе с эротизированными изображениями женщины-как-объекта. Вульф приводит исследования, которые показывают, что когда на рабочем месте есть сексуализированные изображения женщин, женщины постоянно ощущают себя в ситуации сравнения, у них ухудшается самооценка и возникает ситуация, равнозначная прямому сексуальному домогательству.
Красота как профессиональная характеристика подрывает финансовое положение женщин. Они тратят на поддержание «профессиональной красоты» намного больше денег, чем мужчины – и эти расходы вменяются им в обязанность. Мужчина может ограничиваться небольшим набором одежды и обуви, минимальным уходом за собой, и не обязан поддерживать «форму» и иллюзию молодости. Одежда и обувь, косметика и украшения женщин дополняются требованиями к их телу и лицу, для соответствия которым приходится проходить многочисленные времяемкие и дорогостоящие процедуры по «поддержанию формы», и даже обращаться к пластической хирургии.
Красота как профессиональная характеристика заставляет женщин конкурировать между собой, разделяя их на личном и на профессиональном уровне. Она же на физическом, телесном уровне утверждает для них несправедливость ситуации. …Оценка женщин как красавиц, а не как профессионалов, каждый день подкидывает им метафоры реальной экономической несправедливости, с которой они сталкиваются в работе: избирательные привилегии, фаворитизм при повышении, отсутствие социальной безопасности… Труд, вложенный в красоту, и красота как профессиональная характеристика на рабочем месте учат женщин тому, что к ним справедливость не относится. Эта несправедливость представляется им как нечто неизменное, вечное, приемлемое и порождаемое самой женщиной, такая же часть ее, как рост, цвет волос, пол и форма лица.
Материал подготовлен в рамках программы «Гендерная демократия» Фонда им. Генриха Бёлля.
Наоми вульф миф о красоте о чем книга
Модные тенденции, стильные советы, новинки косметологии
Миф о красоте. Наоми Вульф – мои впечатления и мысли после прочтения
Вы, женщины, какие-то странные – так над собой издеваться
(мой муж, узнав, что я иду на микроблейдинг бровей)
Именно с этой фразы я хочу начать обсуждение книги,
которая описывает долгую историю взаимоотношений
женщин с их телами
Красота спасет мир. И красота требует жертв. Две фразы, которые так легко объединить в одну: спасение мира требует жертв, и эти жертвы приносят именно женщины. Ведь это про их красоту идет речь.
Я закончила читать знаковую книгу Наоми Вульф “Миф о красоте” и готова с вами поделиться своими наблюдениями и мыслями о ней. Книга очень интересная и в свое время, можно сказать, произвела определенную революцию в умах, а также принесла Наоми Вульф признание как теоретику феминистического движения.
Существует стереотип о том, что женщины всегда страдали ради красоты. Но воспроизводя этот стереотип, мало кто задумывается о том, откуда у них в голове возникают те каноны, к которым они стремятся сами или же призывают стремиться других. Я встречала немало утверждений (и сама согласна с многими из них) о том, что стандарт красоты зависит от жизни социума. В голодное и тяжелое время ценится сытая полнота. В крестьянской среде ценится сила и выносливость. Во многие периоды красивой считались признаки способности к деторождению. Что нам говорят стандарты красоты про день сегодняшний? Насколько мы сами хотим им соответствовать? Как они отличаются в разных социальных срезах? Отдельно, конечно же, как всегда при прочтении зарубежной книги, мне интересно сравнить все это с нашим обществом. И думаю, если бы Наоми Вульф могла ознакомиться с результатами подобного сравнения – неважно, сделала бы их я или кто-то другой – она была бы сильно удивлена. Сразу забегая наперед скажу, что постсоветское пространство упоминается в книге именно в контексте того, как сильно мы все упали в мир гламура в девяностые, после окончательного падения железного занавеса и прихода в нашу жизнь глянца крупных мировых издательских домов. Но – по понятным причинам – нет ни капли анализа того, почему так случилось. И почему наши женщины с такой радостью погрузились в этот гламур и красивость. 
Цитата: Чем больше препятствий правового и матримониального характера преодолевает женщина на своем пути к освобождению, тем сильнее давит на нее идеальное представление о красоте.
Кроме сравнения западной парадигмы и постсоветского пространства еще интересно и посмотреть на то, как изменился мир с момента выхода книги. Изменились взгляды на проблему красоты, изменилась оценка рисков. Но тем не менее и каноны постоянно “ужесточаются”. Об анорексии стали много и часто говорить, как о явной проблеме. И тем не менее, сегодняшняя модель более худая, чем ее коллеги из восьмидесятых и девяностых.
Происходит замещение. Нам кажется, что многое изменилось, что изменился сам подход – но на самом деле я бы просто сказала, что мифов о красоте просто появилось несколько. В одной социальной среде – это надутые губы и солярий. В другой – естественность и чистота. Где-то стройность и спортивность. А на другом полюсе – бодипозитив и полнота, с которой почему-то не идут в комплекте проблемы со здоровьем.
По прочтению книги можно было бы сказать о том, что вот мы сегодня видим старение ролевых моделей (в кино, рекламе и так далее). Но это происходит не потому что общество научилось принимать старость. А потому что маркетологи наконец-то открыли для себя сегмент платежеспособных женщин старше 40 лет. Причем, платежеспособны они вовсе не потому, что им выделяют деньги мужчины. В подобных случаях даже сложно сказать, что первичнее – распространение возрастной модели женского образа повлияло на реальную жизнь женщин. И это женщины своими изменениями в реальной жизни привели к тому, что мы все чаще видим эту возрастную ролевую модель.
И речь не только о возрасте. Мы сегодня видим для женщин свободу. Или иллюзию свободы в решениях относительно своего тела. Но можно с полной серьезность при этом говорить о неврозе, который возникает пропорционально росту этой женской свободы. Чем больше у женщины вариантов для выбора, тем больше ей транслируется убеждение того, что этот выбор она должна сделать в пользу красоты, похудения, а в последнее время к этому добавился спорт и здоровый образ жизни.
Цитата: В 1855 г. суфражистка Люси Стоун сказала: «Мне недостаточно иметь право голоса, право собственности и т. п., если я не могу быть полноправной хозяйкой своего тела»
Как я уже сказала в самом начале, в разных слоях общества существуют сегодня разные представления о красоте. Когда-то в городской и крестьянской среде были разные подходы к этому вопросу. (причем не так давно, меньше, чем сто лет назад). И в некоторых местах в сельской местности такой подход сохранился и оказался очень живуч. Сейчас мы чаще все же видем расслоение не по территориальным, а по социальным критериям: образование и достаток. В одних группах существует эстетика нарощенных ногтей и наколотых губ. В другой среде – естественность и природность. Которая на самом деле требует гораздо больше времени, финансов и усилий для достижения результата. Популяризация естественности имеет и обратную сторону. Как сказано в книге “Миф о красоте всегда предписывает определенные стандарты скорее поведения, чем внешности”. А значит, сегодня обществу выгоднее обратить внимание женщины на эко-потребление, на другой подход к ведению быта, домашнему хозяйству, а также родительству и воспитанию детей.
Цитата: «Красота» — это валютная система, подобная золотому стандарту. Как любая другая экономическая система, она определяется политическими интересами, и в современном западном мире это последняя и самая совершенная мировоззренческая доктрина, способная сохранить незыблемость мужского
господства. Определение ценности женщин в вертикальной иерархии в соответствии с навязанным обществом стандартом внешности является выражением отношений силы и власти, в которых женщины вынуждены, как в спортивном соревновании, соперничать между собой и бороться за ресурсы, которые
уже присвоили себе мужчины.
В годы войны многим женщинам пришлось выйти на работу. Но после этого западное общество было заинтересовано в том, чтобы посадить этих женщин дома и освободить рабочие места для мужчин. Именно так был создан “миф о домашнем рае” и тот образ, подобный которому мы с вами видели в фильме “Степфордские жены”. И в семидесятые – восьмидесятые, когда женщины стали все чаще претендовать на рабочие места – мы сейчас не можем даже предположить себе, чего это им стоило. В книге описываются довольно подробно истории судебных разбирательств по поводу дресс-кода, его несоблюдения, домогательств и прочая. У нас в это же время (да и в предшествующее) была совершенно другая ситуация. Нашему советскому государству нужны были рабочие руки и потому наоборот, долго все велось к тому, чтобы увести женщину от семьи и от “мещанских радостей” в виде помад и платьев. 
Именно поэтому я всегда акцентирую внимание на том, что мы не можем безоговорочно принять для себя тут форму феминизма, которая уже сложилась на Западе. Я просто пытаюсь себе представить себе, как бы я объясняла свекрови своей, которая всю жизнь работала, в том числе и на тяжелых “мужских” работах идею того, что женщина пытается отвоевать рабочее место как привилегию. Объяснять это женщинам страны, где несколько поколений выросло при наличии в законодательстве статьи за тунеядство. Объяснить женщинам, где идея стать женой инженера или еще какого начальника, и позволить себе не работать – это было кажущимся идеалом устройства женской судьбы. Как объяснить опасность диктата красоты, про что так много говорится в книге, женщинам, которые в свое время боролись за то, чтобы быть красивыми (в плане цены и возможности “достать”), если у них возникало такое желание?
И тем не менее, хоть западный женский опыт и не совсем применим к нашему обществу, изучать его очень полезно.
Цитата: Судья, глядя на любую молодую девушку, к которой можно приставать, а глядя на женщину постарше, он видит старуху, которую не грех и уволить
Нельзя сказать, что в наших реалиях не существовало дискриминации. Она существовала, и при общей занятости женщин, проблема “стеклянного потолка”, наверное, была еще больше ощутима. Тем не менее, как мне показалось, хотя бы существующее трудовое право было более правильным в отношении прав женщин. А большинство дискриминационных моментов происходило из негласных традиционных установок.
Вообще, книга мне очень понравилась тем, что рассматривает различные аспеккты влияния мифа о красоте на нашу жизнь. Это касается всего. Начиная с того, что даже при равном заработке у женщин будет оставаться меньше свободных денег на руках, потому что требования “следить за собой” съедают огромную часть бюджета. Заканчивая интересными наблюдениями за мировой культурой, искусством и литературой. Так интересно было для себя отметить, что в литературе именно красота героини приносит ей “интересную жизнь”. Может, это не всегда приятная насыщенность. Иногда это бывают трагедии и драмы. Но все равно это интереснее для читателя, чем жизнь “обычных женщин”, обреченных на безликое существование.
Цитата: Имена и лица мужчин увековечены в памятниках рядом с анонимными безликим каменными женщинами-изваяниями. Эта ситуация характеризует культуру в целом.
Цитата: Общество больше не придает сакрального значения девственности или супружеской верности, не требует от женщины покаяния в грехах или поддержания идеальной чистоты и порядка на кухне. Однако после разрушения пьедестала «достойной» женщины и до получения доступа к реальной силе и власти она лишилась прежней социальной среды, в которой у нее были внешние атрибуты значимости и признания. Благочестивые женщины раньше действительно назывались «достойными» (хотя они были «достойными» только до тех пор, пока оставались благочестивыми). В ориентированный на мирскую жизнь век, породивший феминистское движение, женщины перестали каждое воскресенье слышать, что они прокляты, но точно так же им перестали говорить и том, что они «праведны». Если Дева Мария была «благословенна в женах», а добродетельная еврейка знала, что «цена ее выше жемчугов», то все, на что может рассчитывать современная женщина, это услышать, что она божественно выглядит.
Религия красоты так привлекает женщин еще и потому, что удовлетворяет их внутреннюю потребность в ярких цветах и поэзии. Прокладывая себе путь в ориентированном на мужчин мире, который часто оказывается слишком прозаичным, женщины открывают для себя таинства красоты по-новому, и те начинают казаться им особенно притягательными. Чем больше требований, отнимающих время и силы, обрушивается на женщин, тем заманчивее выглядят религиозные обряды красоты, дарующие минуты, которые можно посвятить себе. Эти обряды возвращают женщинам ощущение тайны и чувственную радость, что является своего рода компенсацией за дни, проведенные при резком свете ламп в рабочих кабинетах. Женщин учат воспринимать обряды красоты как исторически восходящие к Церкви. С момента начала промышленной революции тот мирок, которым была ограничена жизнь женщины, приписывал женственности прежде всего благочестие. Это, в свою очередь, оправдывало исключение женщин среднего класса из общественной жизни: раз они были признаны «чистыми», то должны были избегать публичных мест и общественных мероприятий, чтобы сохранить эту «чистоту». Сегодня женщин называют «прекрасным полом», что переводит их в разряд людей низшего класса, поглощенных мыслями о сохранении этой «прекрасности».
Казалось бы странным, что я тут в блоге про моду и красоту даю такой подробный разбор критике этих понятий. Но на самом деле книга очень полезная. Конечно, нельзя не отметить того, что начав свое исследование, автор продолжает все сопричастные темы рассматривать под заданным углом (особенно я зацепилась за тему панк-культуры, которая приводится как пример “легального” деструктивного насилия над женским телом, с пирсингом и вот этим вот всем. Но как раз панк-культура больше поддерживает мужскую деструктивность, как мне кажется.) Но прочитать ее стоит обязательно. Зачем?
Во-первых, для того, чтобы каждая из нас сегодня могла задуматься о том, что и почему она хочет делать со своим телом. Где здесь пролегает граница между личным желанием и общественным давлением. Во-вторых, в самом деле книга еще и дает повод оценить, как изменился мир. И больше всего, на мой взгляд, мир изменился с появлением интернета. Как говорит сама Наоми Вульф “Парадоксально, но миф о женской красоте способствует женской солидарности”. Базой для такой солидарности она называет женские журналы. Потому что это та среда, которая относится к женщине максимально серьезно. И даже транслируя идеи мифа о красоте, в то же время оказывает огромную поддержку и даже ощущение дружеского (наверное, правильнее сказать”подружеского”) плеча рядом.
Но сегодня роль журналов все активнее занимает интернет. И я вижу в режиме реального времени, как женщины солидаризируются и поддерживают друг друга. Пусть даже первоначально они объединяются благодаря интересу к помаде, подгузникам, фиалкам или вязанию крючком, в итоге чаще всего женские коммьюнити и отдельные площадки становятся для пользовательниц мощным источником поддержки. Да и слышать совет от автора с журнальных страниц, это не совсем то же, что общаться вживую с реальными женщинами, слушать их совету, ощущать их поддержку. И видеть вокруг не только глянцевые идеалы, но женщин настоящих и живых. (Хочется верить, что я тоже вношу в этот процесс развития женского коммьюнити, женского самоосознания и солидарности свою скромную лепту)
Ну и еще, книгу стоит прочитать хотя бы для того, чтобы каждый раз, когда ты сталкиваешься с оценкой себя и своей деятельности, или же пытаешься дать оценку другой женщине, вспоминать вот это:
Цитата: Если на публичной женщине поставить клеймо “слишком привлекательная”, то для женщин она представляет собой угрозу, так как является соперницей, а мужчинам просто не стоит воспринимать ее всерьез. Если же ее называют “слишком страшной”, то, поддерживая ее взгляды, можно испортить собственную репутацию.