Напиток шило на флоте что это

pavel_vish

Дневник мещанина

— А кто это там, в углу, да, Вы, который в бинтах, смеется? А, это давешний химик… Спокойно, ребята, пусть сидит. Второй раз химика побить, все равно, что сироту обидеть… Пусть хоть раны заживут, потерпите немного…

В море трехлитровую банку спирта можно обменять у камчатских моряков, ведущих промысел, на четыре, а то и пять тонн рыбы. Это пример покупательной способности «валюты».

Сафари имеет свои правила. Спирт получается раз в месяц.

Дата получения тщательно скрывается от всего личного состава, но все точно знают ее дня за три до знаменательного события. Готовятся операции по изъятию части спирта и контрмеры по его сохранению.

Ко вторым относятся:

— засыпание в канистру толченого кирпича, придающего спирту цвет низкосортного бензина. (Ха, дешевая уловка! Запах-то не замаскируешь!);

— добавка в канистру ацетона (зверский гестаповский метод, перевод продукта и скорый перевод с понижением офицера, этот метод применившего);

— немедленная выдача спирта по ведомости «бычкам», чтобы сохранить его хотя бы частями;

— хранение спирта на квартире (метод ненадежен, так как квартира быстро вычислялась, и визиты друзей хозяина со своими друзьями, а так же друзей друзей друзей хозяина квартиры не прекращались сутками, до полного, до последней капли, уничтожения продукта.)

Однажды наш старпом об этом забыл, и 20 литров слегка, до 85 градусов разбавленного спирта, мы пили неделю на квартире у виновного, а он кричал: «Пей, ребята, за все заплачено!»

Операции по изъятию готовятся матросами, и проводятся виртуозно. Вот пара примеров. Спирт был получен. Канистра опечатана и закрыта в командирской каюте, в шкафу, который был так же заперт на ключ. Утром в канистре была вода, а дежурная смена, состоявшая из годков, лыка не вязала. Никакой мистики в этом не было. Понадобились дрель, тонкий шланг и пара флотских десятилитровых чайников для откачки одной жидкости и последующей ее замены водой. Сверлили через переборку, которая одновременно являлась задней стенкой командирского шкафа. Если бы матросы выпили меньше, мы бы еще долго пребывали в уверенности, что спирт под надежными замками, как сердце Кощея (игла в яйце, яйцо в утке, и т.д.). Стенку шкафа укрепили титановой пластиной, дырки в переборке и канистре заварили. В следующий раз командир поставил канистру ближе к дверце шкафа.

Жидкость пошла самотеком, большая часть ее пропала. В каюту командира еще неделю нельзя было зайти, от вони спиртовой глаза слезились.

Со спиртом, который хранился в сейфах командиров БЧ, в стеклянной таре, такие изыски не требовались. Приборщик каюты тряс сейф (он маленький, размером в половину матросской тумбочки), до разбития тары друг о друга или стенку сейфа, а затем сливал жидкость через щелку или замочную скважину. Наличие битого стекла, и отсутствие спирта всегда списывались на качку. Доказать обратное было возможно, но трудно.

Не могу не остановиться на технике переливания спирта из канистры в бутылку. Это мероприятие требует знания физики или опытного наставника рядом. Иначе вы будете сосать чистый спирт из шланга, вставленного в канистру, обжигая рот и горло, а когда он пойдет, естественно, разольете граммов сто. Трудно ведь сразу попасть шлангом в узкое бутылочное горлышко. И так будет при наполнении каждой очередной бутылки. Перелив идет в каюте командира, спиртовая вонь нарастает и режет глаза, на коврике расплываются свежие пятна, командир злится и иронизирует:

— Сразу бы сказал, что выпить хочешь, я бы тебе налил. А разлитое из оклада вычтем.

— Господи, химик, уймитесь, а то опять придется над Вами надругаться…

Шило надо уметь разбавлять, если вы недостаточно закалили свою глотку на морском ветру и не можете пить его в первозданном виде. Кстати, не разведенным его пьют, в основном, медики.

Побагровел, но кашляет, значит, жить будет… Итак, практика показала, что заявление было еще и лживым. Приоритет, как я и говорил, остается за медиками.

Неизвестные химические процессы позволяют напоить человек шесть всего 250 г шила.

Шило питьевое готовится следующим образом (и не наоборот!): в стакан наливается шило, затем вода по вкусу, а сверху стакан прикрывается ладонью. Идет быстрая реакция соединения продуктов, сопровождающаяся большим выделением тепла. Жидкость приобретает молочный цвет, а потом возвращается к первичной прозрачности. Теперь можно пить, не раньше.

Если у Вас родился сын, метет пурга, магазины закрыты, друзья пришли поздравлять, а у вас всего одна бутылка шила, не расстраивайтесь. Смело разводите шило питьевое в сифоне для газирования воды, вставляйте свежий баллончик и друзья, сколько бы их не было, останутся ночевать у вас. Даже самые стойкие.

Кстати, важная деталь: жест по накрытию стакана у настоящего офицера отработан до автоматизма. Мозг в этом действии не участвует. Помню, на Камчатке, ЧВС читал доклад на партактиве по борьбе с пьянством. Когда клерк, где-то в середине вдохновенного доклада, налил ему воды в стакан, Член машинально накрыл стакан ладонью. К счастью, Член был близорук, и не видел, как зал, кроме первых рядов, сполз вниз, и корчился в конвульсиях от смеха. Пьянство тогда так и не победили.

СБР добросовестно отыграл свою партию, успев размотать и смотать кабель. Мы расплатились и собирались дать ход, как вдруг рев раненного индейской стрелой в мошонку бизона, в роли которого выступал командир СБРа, усиленный многократно громкоговорящей связью, заставил сойти снег с прибрежной сопки и слегка разгулял волну. Лодку качнуло. Смысл рева заключался в том, что в следующий раз размагничивание займет месяц, столько же будут размагничиваться наши родные, родственники, дети до седьмого колена и другие лодки из бригады. Первым, как и положено, причину ужасных обещаний понял командир: «Спирт!»

— Зам и механик, бегом ко мне в каюту!

Они прибежали. Канистра уже была извлечена из заветного шкафа, спирт налит в рюмки.

— Всего 26 градусов,- сказал механик.

Конфликт был утрясен с помощью трех ящиков вина и заверениями в отсутствии злого умысла. Командир СБРа оттаял и простил.

— Нельзя так, мужики. Стою на мостике, принесли банку, я хлебнул шила, а там вода галимая, 28 градусов!

Мы расстались друзьями, но впредь, перед расчетами за услуги, во избежание инцидентов, всегда давали механику спирт на пробу.

Самая страшная история, связанная со спиртом, произошла во Вьетнаме, на одной из плавмастерских. На корабль там получали килограммов 200 в месяц, но командирам боевых частей не раздавали. Обиженный механик сообщил в политотдел, что командир с замполитом выпили вдвоем всю месячную норму и нечем протирать приборы и технику. Начпо поручил политотдельцам определить, возможно ли такое. Политотдел сел за расчеты. Для начала подсчитали количество бутылок (приблизительно). Получилось четыреста поллитровок чистого продукта. Затем развели спирт водой 1:1. Получилось восемьсот.

Восемьсот разделили на 30 дней в месяце. Вышло 26,7 бутылки в день. Вынесенный вердикт гласил: невозможно. Механик был уличен во лжи и отправлен из солнечного Вьетнама на пасмурную Родину. Привезли его в смирительной рубашке. Он так огорчился ответом политотдела, что впал в неистовство и решил своими силами установить справедливость. Выглядело это следующим образом. Командир и зам, перед обедом, налили себе по рюмашке.

Дверь в каюту без стука распахнулась, в проеме возник механик с блуждающим взором.

Что-то оказалось гранатой. К счастью, иллюминатор был открыт, и зам, не потеряв хладнокровия, успел вышвырнуть ее за борт. Там она и бабахнула. Механика нашли и связали, потом сдали медикам.

Я с тем замом встречался. На вопрос, соврал механик насчет количества выпитого, или нет, он ответил просто:

— Мы же советские люди. А для советских людей невозможного нет. Механик же увлекаться спиртным начал, о норме забыл. Пришлось его ограничить, а он и сломался.

Эпизода с гранатой мы не касались. Мелочь.

Кстати, любое застолье на флоте, сколько бы ни было, допустим, водки, всегда заканчивается шилом. Ну никак без него. Помню, отмечали перевод начпо в Москву. Выпито было все, требовалось добавить. Счастливым обладателем трехлитровой банки оказался Бурысов, но шило находилось в сейфе, на лодке, в двух километрах от стола. Коля смело шагнул в пургу…

Ожидание было затяжным, но вот и долгожданный звонок, и быстро распахнутая дверь и… Лестничная клетка полыхала. СИНИМ ПЛАМЕНЕМ. В центре пожарища стоял Коля. Синие языки огня, достающие до потолка, красиво огибали его фигуру по контуру. Прямо наглядное пособие «так выглядит аура человека».

По шапке, плечам и полам шинели бегали сине-багровые огненные змейки. В зубах у него была зажата папироса. Прикуренная.

Подводники к огню привычные, подъезд и Колю потушили быстро. Чуть больше времени потратили на занявшуюся дверь квартиры. Колин рассказ был краток и прост.

Пробежав четыре километра по пурге, причем два из них с трехлитровой банкой в руках, и попав наконец-то в теплый подъезд, Коля решил закурить. Когда он чиркал уже третьей отсыревшей спичкой, она загорелась, да вот банка выскользнула из-под мышки…

— Мне-то что, после улицы согрелся… А вот шила жалко.

С той ночи Коля больше не курил. Никогда. И возглавил кампанию по борьбе с курением в бригаде.

— Пожалуй, хватит на сегодня. Освещаемая тема практически бесконечна, но «на сухую» уже не идет. Вопросов нет? Тогда до встречи, только химика до такси доведите, а то так на стульях и проспит до утра, бедняга…

Источник

«Шило». Письма читателей Фишек (1 фото)

«Ворошиловка» (сокр. «ворованное «шило»).

Утверждают, что само название сего спиртного продукта имеет сугубо военно-морскую историю. Согласно старинной флотской легенде, при переходе от парусного флота к паросиловому на кораблях появились значительные запасы спирта. Применялся он при эксплуатации корабельных узлов и механизмов, и, разумеется, в медицинских целях. Хранился он в специальных опломбированных сургучом прорезиненных «бурдюках», не боящихся штормов – стекло в качку, понятное дело, разбивалось.

В замкнутых мужских социумах, да в многомесячной дали от родных берегов не утекать спирт из опломбированных «бурдюков» попросту не имел права. С целью надлежащей конспирации делалось это, говорят, так: обычным портняжным шилом емкость протыкалась, а затем посредством нехитрой трубки спирт перекочевывал из корабельных закромов в матросские кубрики и желудки.

Проделанная тонким шилом пробоина в резиновом «бурдюке» тем часом послушно затягивалась, как ниппель в футбольном мяче после того, как его «продырявят» тонкой иглой насоса. Конспирация была обеспечена.

Добытый таким образом спирт именовался «шильным» или для краткости – просто «шилом». Позже – уже в советские времена – название модернизировалось и по способу добычи, а также в честь легендарного красного наркома Клима Ворошилова стало именоваться «ворошиловкой».

Во все времена «шило» исполняло роль не только фирменного напитка для быстрого и, что немаловажно, надежного релакса, но и свободно конвертированной (точнее, бутилированной) «валюты». Добыть что-либо для служебных или личных надобностей было практически невозможно без бутылки из-под лимонада (стандартной «шильной» тары), горлышко которой традиционно затыкалось бумажным «пыжом». Пользовать при этом в сих целях пластмассовые пробки считалось верхом пошлости, безвкусия и неуважения к достойному продукту.

При этом «шило» никогда не считалось на флоте взяткой и в любой кабинет или каюту (соблюдая, разумеется, субординацию) можно было смело заходить, не пряча презент в рукаве или за пазухой. Это, впрочем, совсем не означало, что «шило» на флоте пили (и пьют) везде одинаково. У надводников, подводников, летчиков морской авиации, морской пехоты и пр. есть свои, лишь им присущие традиции.

Пик популярности «ворошиловки» пришелся на мрачные времена горбачевского «сухого закона». Победить народную любовь не смогли, впрочем, и алкопродукты раннего капитализма – всевозможные «Распутины», «Амаретто» и даже двоюродный голландский брат спирт «Рояль».

С приходом времен алкогольного изобилия «ворошиловка» в Севастополе, как и другие славные традиции некогда Краснознаменного Черноморского Флота, безвозвратно уходит в область легенд и преданий. Хотя традиционный тост «А этот прибор предлагаю протереть за здоровье командира!» во флоте был и остается актуальным.

Источник

Волшебная жидкость под названием «шило» на флоте

Уверен, что не только моряки и вообще, не только военные сразу сообразили о чём пойдёт речь 🙂

Уважаемые читатели, я попытаюсь перечислить некоторые слои этого мощного пласта флотской (и не только) жизни, а вы можете добавить то, что я упущу 🙂

Какой бывает спирт? Ограничусь названиями, без ГОСТов и упоминания, из чего он делается:

— спирт этиловый ректификованный

— спирт этиловый ректификованный технический

— спирт этиловый синтетический технический

— спирт этиловый технический

— спирт этиловый сырец

— спирт этиловый регенерированный

— спирт денатурированный (является ядом)

Был период, когда повсюду можно было увидить эту красоту:

«с характерным запахом». Учитывая известную текучесть спирта, мне это кажется не совсем убедительным.

Почему «шило» столь желанно для многих? Попробую пояснить попроще. «Даже низкие дозы алкоголя запускают активность ингибиторных систем головного мозга. Именно этот процесс и приводит к седативному эффекту, сопровождающемуся расслаблением мышц, сомноленцией и эйфорией (ощущением опьянения). Этанол также ведёт к выделению опиоидных пептидов.» По-моему, всё понятно :), а уж опиоиды, содержащиеся во многих видах дури, изготавливаемых из опиумного мака, делают понятным и превращение злоупотребляющих в хронических алкоголиков.

История вопроса. Спирт и раньше использовался на кораблях, скажем, в медицинских целях, при обслуживании водолазного снаряжения или заполнения котелков магнитных компа́сов. Но когда электрооборудование и электроника семимильными шагами ступили на палубы, объёмы «шила» возросли несравнимо.

Я лично впервые столкнулся с его массовым применением, когда работал после школы на радиоламповом заводе. Там были целые участки, где оборудование и даже столы периодически обрабатывались спиртом. Но я тогда в основном портвейном и сухарём пробавлялся, никакого интереса спирт этот не вызывал.

Другое дело на службе. Рисунок капитана 1 ранга Каравашкина демонстрирует неподдельную заинтересованность участвущих в распределении спирта лиц, конечно, только в технических целях, как можно подумать что либо другое?

Кстати, на интересную штуку наткнулся: ПРИКАЗ ЗАМЕСТИТЕЛЯ МИНИСТРА ОБОРОНЫ СССР-НАЧАЛЬНИКА ТЫЛА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР № 73 от 19 июля 1985 г. «О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ ИНСТРУКЦИИ ПО ОБРАЩЕНИЮ С ЭТИЛОВЫМ СПИРТОМ»

Так вот, там в «ОБЩИХ ПОЛОЖЕНИЯХ», пункт 1, говорится: Этиловый спирт — плохой растворитель минеральных масел, поэтому применять его в качестве растворителя при обезжиривании поверхностей не рекомендуется.

Однако перейдём к более существенным подробностям.

Спирт в своё время был твёрдой валютой (хотя и в жидкой фазе), с помощью которой можно было решить практически все вопросы, но не во всех сферах, кстати. Как-то в период жуткого дефицита с автозапчастями сунулся я с литром чистейшего шила к слесарям на станции техобслуживания «Жигулей». Никого оно там не заинтересовало. А может, не захотели рисковать. Трагедии с отравлением метиловым спиртом были на слуху.

Источник

Напиток шило на флоте что это

H2O — девиз не наш! Наш — C2H5OH!
Этанол (этиловый спирт, метилкарбинол, винный спирт, часто в просторечии просто «спирт» или алкоголь) – одноатомный спирт с формулой C2H5OH.

Алкоголь одни считают абсолютным злом. Другие доказывают, что это преувеличение. Третьи шутят: мол, при умеренных дозах алкоголь полезен даже в больших количествах. Мировая история помнит разные события, так или иначе связанные с алкоголем: масштабные и локальные, печальные и забавные… Но пока общество не готово попрощаться с алкоголем, он будет присутствовать в нашей жизни. Как относиться к этому, каждый должен решать для себя сам.

Я помню чудное мгновенье —
Передо мной стояла ты:
Угара пьяного виденье —
Бутыль кристальной чистоты.
Внутри бесился крепкий градус,
И вредный погибал микроб.
Сейчас я испытаю радость,
Когда по трубам спирт пойдет.
Стакан граненый поднимаю —
Замри весь мир и… не дыши.
Тебя, тебя я восхваляю —
О, Водка — топливо души.

Для пьянства есть такие поводы:
Поминки, праздник, встречи, проводы,
Крестины, свадьбы и развод,
Мороз, охота, Новый год,
Выздоровление, новоселье,
Печаль, раскаяние, веселье,
Успех, награда, новый чин,
И просто пьянство — без причин!

Традиция винопития на кораблях существовала со времен регулярного парусного флота. Сырые кубрики, ветер и волны, тяжелая работа с парусами — все это требовало снятия нервного напряжения и дополнительного «сугрева». А самый незатейливый способ достичь цели — водка или ром. Считалось, что промокшему матросу водка может помочь не заболеть. Некоторые приверженцы этой концепции полагали даже, что во время зимнего отстоя судов, например, на Балтике алкоголь спасет моряков от тяжелых простуд и воспаления легких. На самом деле это иллюзия: наоборот, алкоголь увеличивает теплоотдачу, и шансы простудиться повышаются. Гораздо эффективнее запивать гомеопатические дозы алкоголя чем-то горячим. Так что морякам, скорее всего, удавалось не простудиться благодаря морской закалке, а отнюдь не чарке водки.

Но что есть чарка? Это и емкость, из которой пьют алкогольные напитки, и мера этих самых напитков. Чарка вмещала 1/100 ведра, а ведро (старинная мера жидкости на Руси) — 12,3 литра. Таким образом, чарка — это 0,123 литра, или практически 120 граммов.

В русском флоте ежедневная чарка вина (она же — казенная чарка) в плавании полагалась всем нижним чинам: матросам, унтер-офицерам, кондукторам. Ее делили на две части: две трети в обед, одна треть — в шесть часов вечера. Раздачей заведовал баталер, отмечавший получение продукта экипажем в «форменной книге». Здесь стоит сказать, что такое деление порции потребовали морские врачи; по их убеждению, употребление более 100 граммов алкоголя определенно наносит вред. Однако установленную пропорцию соблюдали редко: обычно у баталера была мерная получарка, так что дневную дозу просто половинили.

Издавна на флоте спирт носит странное жаргонное название – «шило». Это название – целая история. Когда-то, еще на парусном флоте, водку, по чарке которой непременно наливали матросам перед обедом (кто не пил – тому к жалованью каждый день пятачок добавляли), хранили спиртное в кожаных бурдюках. Завязки как-то там особо опечатывались, чтоб было видно, если кто покусится на святое. Так вот самые ушлые матросы наловчились бурдюки прокалывать. Добытое, таким образом спиртное, называлось «шильным» или «шилом». Ну, и до наших ракетных времен название дошло, хотя спирт давно уже в бурдюках никто не хранит – держат его сейчас в специальных нержавеющих бочонках.

Существует легенда, что 40-градусную водку «изобрел» Д. И.;Менделеев именно по заказу флота, определив так называемую точку максимальной плотности, при которой эта «веселящая душу» жидкость… занимает меньше места, столь важного на борту корабля.

. И каждый сам наливал себе не чарку, а дозу по своему пониманию.
Это правило существовало в советское время на кораблях и военных объектах при распитии… спирта: каждый из пьющих, отмерив посильную дозу, разбавлял спирт по своему усмотрению или не разбавлял вовсе. Кстати, спирт нередко разводили «по широте»: чем севернее находился объект, тем крепче «коктейль». К примеру, для Ленинграда его крепость соответствовала 60;. Представляете, каково было подводникам на атомоходах в Северном Ледовитом океане на широтах от 75 до 90°!

Много лет прошло с тех пор, как возникли на флоте иные обычаи, время «протекло, как песок в корабельных песочных часах». Одни традиции канули в Лету, некоторые живут до сих пор, а хорошо это или плохо — время покажет. Главное же — флот российский есть, и быть ему всегда!

Хорошо помню как в 70-х годах «шило» стояло почти в каждой каюте чуть ли не открыто в полуторо-литровых графинах для воды. А выпить стаканчик такого напитка перед ужином (если тебе не на вахту) мог почти каждый моряк на пассажирском судне. Многие моряки на флоте спивались, особенно те, у кого не было тормозов. Шило, водка, огуречик — вот и спился человечек. Такие жили по принципу: «Нашу волю не сломить — пили, пьем и будем пить!». В конце-концов, они оставались за бортом ММП.

К сожалению, многие моряки, включая и некоторых хорошо известных на флоте капитанов, пострадали в своей карьере или вообще спились, став настоящими алкоголиками, хотя они в своё время были даже очень высокопрофессиональными судоводителями и моряками. Такая же судьба коснулась и моих очень многих военно-морских офицеров (включая даже адмиралов) и сухопутных офицеров.

«Шило»,- по своему названию, является не столько каким-то напитком, сколько исконным флотским брендом. Военные моряки считают, что никто не имеет права называть «шилом» напиток, приготовленный «вне флота», точно так же, как нельзя называть шампанским газированное вино, произведенное за пределами французской провинции Шампань.

Все офицеры делятся на две категории: те, кому «шило» положено и те, кто его лишены. Жизнь была бы невыносимой, если бы не такое понятие, как флотское братство…

Я за долгие годы работы в ММП, часто встречался с офицерами и по жизни, и по работе. Хорошо помню, как еще в 1968 году, работая на пароходе «Илья Репин» третьим помощником капитана, я был гостях у моего знакомого лейтенанта Саши. Чтобы обмыть его очередные лейтенантские звездочки, мы бросали их в стакан со спиртом, и пили его неразбавленным. Одну звездочку Саша нечаянно проглотил. Как он её потом доставал, одному Богу известно! Но, через три дня я узнал, что Саша проглоченную им звездочку закрепил на своих погонах и назвал её Путеводной Звездой…

Теплоход «Акоп Акопян» стоял на якоре в миле от берега, а груз, предназначенный для военных, мы доставляли на остров Эклипс судовыми мотодорами. И так случилось, что я во время следования к берегу оказался в море, выпав за борт в ледяную воду. Хорошо, что глубина была около двух метров, а до острова оставалось метров 200-250. Когда я добрался до берега, у меня зуб на зуб не попадал от холода. И первое, что сделали наши вояки, налили мне стакан неразведенного спирта и сказали: «Пей, матрос, если не хочешь заболеть!».
Пришлось выпить! Потом высушился у костра и продолжал работать на самовыгрузке, пока всё не выгрузили полностью. И не заболел…

На самовыгрузке груза, после 12-часовой смены мы прибывали на судно, где нас ждал настоящий судовой обед и бутылка спирта на двоих, затем душ – и ты проваливался в глубокий длительный сон до следующей своей смены. И так было в течение целого месяца. Так состоялось моё приобщение к «шилу»!

На все суда Мурманского морского пароходства также ежегодно выдавался очищенный и улучшенный спирт на протирку различных приборов. Я сам неоднократно получал в СМТС (служба материально-технического снабжения) на 8-м складе свою долю «шила». Операция эта носила определенный характер. Получить спирт мог только капитан или старший механик по накладной, которая заверялась определенными подписями и печатями в отделах пароходства.

Каждое судно имело норму выдачи спирта. На пассажирские суда обычно выдавали от 10-ти до 20-ти литров. Но атомные ледоколы получали спирта до тонны или даже больше. Грузовые суда, в зависимости от их водоизмещения, получали свою норму. Сама процедура получения тоже носила своё своеобразие, так как начальник склада запросто мог выдать какой-нибудь второсортный спирт, от которого пахло не спиртом, а жжённой резиной, а то, и вообще, он мог быть уже разбавлен водой. Зная, что некоторые старшие механики спирт на протирку приборов своим подчиненным вообще не выдавали, а сами его и выпивали, я обычно раздавал, полученный в СМТ спирт, нужный специалистам судна по нормам и под расписку. За расходом судового спирта ревизоры пароходства вели строгий учёт, а в конце года от судна требовался это расход судового спирта представить в СМТС.

Выпив по стакану «шила» они с удовольствием закурили и некоторое время сидели молча, наблюдая внутренним взором, как «шило» растекается по жилам наполняя их силой и энергией. В тишине, всматриваясь в темноту иллюминатора, их, видимо, волновали только две вещи: мерцание далеких звезд в морской тишине и их личный нравственный закон внутри их самих.

Чтобы пить спирт, много ума не требуется. Для этого нужны три человека, бутылка «шила», три крупных луковицы, головка чеснока, свиная тушенка, чуть зачерствевший черный хлеб, мелко порезанное сало. И, разумеется, желание. Но, чтобы пить вдвоём? Да еще из только накануне выданной мною трёхлитровой банки спирта! Могли бы и меня позвать… Это было сплошное нарушение настоящего морского этикета! Чего-чего, а желания выпить шарового «шила» у многих всегда хватало… А некоторые пили просто вдвоём – с зеркалом. Это вообще неправильно! В принципе неправильно!

. В 70-х годах, когда я ходил вторым штурманом на грузо-пассажирском теплоходе «Акоп Акопян» в Гремиху, спиртом меня обеспечивал мичман Володя. Володю я знал давно, и, сколько его помню, он всё время пил шило. Как его поставили заведовать складом спирта в Гремихе, мне до сих пор не понятно. Значит такие люди были кому-то нужны. В конце-концов, какая-то комиссия из Москвы выявила большую, в несколько тонн, спирта. Но Володю не посадили, а недостачу спирта как-то с писали, а мичмана уволили, не дав ему доработать до пенсии.

. Пробуждение было у мичмана очень тяжёлым. С каждым новым днём затяжного и дикого запоя, который случался у Володи регулярно, а это было почти после каждого его прихода на склад хранения спирта. Ему всё сложнее становилось «выныривать» из мрачного и тяжёлого забытья, которое и сном-то назвать было трудно.

Первые «трезвые» месяцы Володя испытывал смешанные и, порой, очень непривычные чувства. Иногда его стали посещать приступы скупости, когда он начинал вспоминать о годах, оставленных в море и бесцельно пропитых деньгах. Однако подобное состояние проходило быстро, парень никогда не был жадным от природы. Неожиданно, буквально из «ниоткуда», стали появляться какие-то карманные деньги, и он, по привычке, покупал на них водку своим недавним собутыльникам и, как прежде, принимал активное участие в их пьянках, не прикасаясь при этом к спиртному. Жёны его друзей-собутыльников стали к нему очень приветливы, тогда как раньше его рожа рядом с драгоценным мужем олицетворяла собой все семейные неудачи и скандалы. Девчонки, наконец, поняли, что отнюдь не Володя виноват в пьянстве их «вторых половинок»…

После того, как его мозг освободился из тяжёлого, алкогольного плена, Володя стал многое анализировать и переосмысливать свою жизнь. После потрясшей его череды тяжёлых и неприятных событий, связанных с клинической смертью, парень безоговорочно поверил в то, что его Ангел-Хранитель существует и выполняет свою работу очень качественно. Любой алкаш и пропойца неоднократно мог попасть в такой переплёт, выбраться из которого было бы абсолютно невозможно. Однако всегда, чьи-то сильные и добрые руки не давали ему упасть окончательно, в самый тяжёлый момент поворачивая события в нужную сторону и посылая на помощь хороших людей. Столько случайностей подряд не бывает! Володя знает теперь это твёрдо.

А здесь я напишу, как химреактив с такой простой химической формулой С2Н5ОН попадает в руки экипажа. Это было на ПТБ «Лепсе».

Специфика работы службы РБ такова, что без применения этилового спирта никак нельзя обойтись. Немалое количество этой жидкости шло на дезактивацию. Люди, работавшие в зоне судна так называемого «строгого» режима, могли «выносить» на своей коже радиоактивные загрязнения. Загрязнялись чаще всего запястья рук, щиколотки, подошвы ног и, конечно, открытые участки кожи лица. Эти загрязнения в санитарном пропускнике выявлялись и сразу дезактивировались. Если загрязнения не смывались водой, т.е. проникли в поры кожи, приходилось их (р/а загрязнения) смывать (дезактивировать) спиртом. Спирт разводился водой до 700 (по широте, как шутили в экипаже – Мурманск ведь лежит на широте 690 с.ш.) и им в прямом смысле смывались эти загрязнения. Чистый, 96%-й спирт для этой цели не применялся, т.к. можно было сжечь кожу, да и эффект от 70%-го больше. Такой раствор спирта применялся и для дезактивации дозиметрических и радиометрических приборов. Ещё одна большая статья расхода этой знаменитой жидкости – определение возможных радиоактивных загрязнений палуб и различных поверхностей пищеблока судна с помощью спиртовых мазков. Небольшой лоскут, примерно 10х10 см совершено новой тонкой ткани (мадаполам или бязь) смачивается спиртом, протирается участок поверхности и замеряется на радиометрическом приборе. Этот мазок вбирает в себя р/а загрязнения (если они есть, конечно) и таким образом можно судить о чистоте поверхности.

Пищеблок на «Лепсе» – это несколько довольно больших по площади помещений: камбуз, холодильные и морозильные камеры, буфеты, столовая команды, кают-компания, подсобные кладовые и т.п. Для того чтобы видеть объективную картину, нужно взять несколько десятков мазков. Короче говоря, внимательный читатель уже должен понять, что не выдавать спирт вахтенному дозиметристу нельзя. Обязанность начальника службы ежедневно выдавать своим специалистам определённое количество спирта. Причем, в зависимости от реальной обстановки, это количество может доходить до 0,5 литра ежедневно. И, хотя спирт выдавался по нормативам, при таком объёме и, учитывая всякие специальные тонкости, желающие умудрялись хитрить и экономить некоторое количество этой крепкой жидкости для внутреннего употребления. К таким постоянно желающим относился наш знакомый Лев Львович Рыбаков. Но, если какой-то другой человек, приняв немного в себя, сидел и не высовывался, дабы не нарываться на неприятность, то Лев Львович сразу брал шахматную доску и шёл доказывать своим начальникам, что он очень умный, и его незаслуженно притирают и не дают достойную должность. Предыдущую фразу можно перевернуть так: если Рыбаков пришёл на командирскую палубу играть в шахматы, значит он уже поддал. Эту черту его характера, естественно, знали все в экипаже, но вот вдолбить в голову этому шахматисту, что до добра такая игра в шахматы не доводит, было невозможно. С настойчивостью, даже можно сказать с упорством, достойным другого применения, Лев Львович всё шел и шел играть в шахматы. Сколько раз он «горел» из-за этого?! Немыслимое количество раз. Его лишали премий, объявляли выговоры, отчитывали, как мальчишку, понижали в должности до дезактиватора – это низшая должность в СРБ – всё было бесполезно!

Однажды собрался начальник СРБ в отпуск. Начальника замещает старший инженер дозиметрист. А кто подменит старшего инженера? Рыбаков, зная такую ситуацию, приходит к начальнику службы и слёзно просит поставить его на должность старшего инженера. При этом Лев Львович клятвенно обещает не прикасаться к спиртному. Серьёзно обещает не пить. Начальник пишет рапорт, и Рыбакова назначают на должность старшего инженера дозиметриста.
Через два месяца возвращается из отпуска начальник. Картина следующая: Лев Львович Рыбаков занимает почётную должность дезактиватора, работает в судовой спецпрачечной, перебирает и сортирует загрязнённое бельё. Коллеги рассказали, что не прошло и недели после назначения на должность старшего инженера, как Рыбаков опять начал играть в шахматы. При этом у него проявилась ещё одна нехорошая черта. Своих товарищей, вчерашних собутыльников он стал отучать от возлияний: – Я тебя, алкаша, выгоню с работы! Я тебя просто уничтожу! Ты у меня ещё попляшешь! – вот так, сам будучи не совсем трезвым, обращался Лев Львович с подчиненными. Больше никогда инженера Рыбаков не замещал.

История эта заканчивается невесело. Катавасия тянулась много лет. Никакие меры воздействия не могли переломить могучей любви Рыбакова к шахматам.
Лев Львович после очередного наказания опять работал старшим техником дозиметристом. В те сутки он нёс ночную вахту в центральном дозиметрическом посту (ЦДП). Капитан тогда был ответственным дежурным по каравану судов.
Утром приходит начальник службы завтракать, тут же усаживается капитан. В кают-компании место капитана в центре стола, по правую руку – начальник службы РБ, по левую – старший механик. Капитан протягивает руку и кладёт ключи от ЦДП перед тарелкой начальника. – Что такое, товарищ капитан? – Рыбаков ночью в шахматы приходил играть. Я его снял с вахты! – был ответ. Это, пожалуй, была последняя капля. Рыбаков был списан с судна в распоряжение отдела кадров, что равносильно увольнению из Пароходства.

Стоял я как-то у причала на теплоходе «Клавдия Еланская» с ночёвкой в Гремихе. С другой стороны причала около нас приткнулся небольшой военный кораблик, командира которого я хорошо знал. Женя приходил ко мне в гости на «Еланскую» много раз. И всегда уходил от меня, как говорится: и сыт, и пьян, и нос в табаке. Кто ходит в гости по утрам тот поступает мудро. То тут сто грамм, то там сто грамм, на то оно и утро!

Надо же было мне когда-то нанести Жене и свой ответный визит. Решил я этим вечером зайти к нему в гости и, погутарить за жизнь… И что из этого получилось?

В день моего прихода в гости, до получения новой порции «шила» у Жени оставался всего лишь один день, а остатки своей разведенки, он допил буквально за час до моего прихода. Но, боясь внезапной проверки, Женя все-таки долил в канистру 5 литров воды из под судового крана в каюте. И надо же было мне пойти к нему в гости?!

Когда я постучал в дверь каюты, Женя как раз прятал канистру в судовой командирский сейф. От неожиданности моего прихода и принятого в гостях на грудь шила (до этого Женя был в гостях у соседей по пирсу) канистра выпала у него из рук и упала на палубу каюты. Женя еще больше разволновался, поставил канистру в сейф и начал усаживать дорого гостя в своей маленькой каюте за совсем маленький стол, за который я еле протиснулся.

Женя засуетился, не зная чем меня угостить и как достойно принять. Начал бегать по каюте, размером в 3 квадратных метра. Раз пять Женя открывал холодильничек «Саратов», в котором я увидел только пару банок тушенки и сгущенки… Потом Женя куда-то рванул, а минут через пять появился в каюте, неся в какой-то коробке три крупных луковицы, головку чеснока, банку свиной тушенка, чуть зачерствевший черный хлеб и мелко порезанное сало…

Женя, немного шатаясь, достал из своего сейфа пятилитровую полиэтиленовую канистру и два 250-граммовых гранёных стакана, открыл банки с тушеной говядиной и свининой. Аккуратно порезал на тарелке все три большие луковицы, сало и чеснок выложил на газетку… Затем Женя зачем-то открыл еще и две банки сгущенки, которые ему выдавали за вредность.

Утром я встал в 7 часов и готовился идти в кают-компанию завтракать. В 07.30 ко мне в каюту прибежал взбаламученный и помятый командир…
— Слава! Неужели мы вчера выпили всю канистру? – был первый вопрос Жени. В его глазах стоял немой вопрос! И страх!
— Женя! А что там было пить? Всего лишь пять литров. И шло «шило» так хорошо, как никогда! И закуска была прекрасная у тебя! Всё было, в общем, по высшему разряду! Следующий раз я приглашаю тебя с ответным визитом к себе в гости.

Но, в следующий раз Женя в гости ко мне не пришёл! И через месяц Женя не пришел, и через год. Позже я узнал, что Женя в течение месяца уволился с флота и уехал куда-то к родителям на Украину. Говорят, что спиртное он не мог переносить совсем. От одного вида бутылки со спиртным Женю начинало жутко мутить и он начинал постоянно повторять: «Не может быть, не может быть, не может быть…».

В 1975 году я уезжал летом в отпуск. Мой знакомый мичман Володя, пообещал мне достать к отпуску пять литров «шила». Отец попросил, чтобы я, когда поеду к нему в отпуск, привез хорошего спирта, чтобы делать крепленое винцо, в которое отец спирт добавлял для крепости. Пропорция такая: 20 литров вина и литр «шила».

Шило и радиация.(из воспоминаний очевидца)

«Службы радиационной безопасности развернулись в Чажме только через трое суток. Вся территория завода была загрязнена радиоактивными веществами. Народ – рабочие и военные бродили, где хотели, пока служба радиационной безопасности не выставила посты дозиметрического контроля.

Моя работа заключалась в том чтобы каждые четыре часа ходить на аварийную лодку, замерять уровень радиации и докладывать обстановку по команде. Эта информация шла в Москву. Зачем надо было облучать людей ради того, чтобы наносить на карту обстановки остаточную радиацию?

Москва, как сейчас, так и тогда, в советское время, людей не жалела. Спросите тех «яйцеголовых», зачем нас вообще посылали на лодку в первые трое суток, когда распадались короткоживущие изотопы и спад активности шёл по экспоненте? Да эвакуируйте вы людей, подождите две недели и приступайте к дезактивации! Диссертации они, видите ли, писали, научные доклады.

Вот только не пригодились нашим ученым их знания, полученные таким варварским путём, когда взорвался через 8 месяцев Чернобыль.

Вы знаете, как пахнет радиация? Ничем? Нет, она пахнет электричеством, когда, где-нибудь искрят провода. Проникающая радиация разбивает молекулы кислорода на атомы, а атомы, соединяясь образуют либо озон, либо атомарный кислород, величайший окислитель.

Над лодкой стоял запах радиации, а мы с Юрой Астанковым в быстром темпе через каждый метр замеряли приборами мощность излучения. Он шёл по левому борту с кормы и до реакторного отсека, а я по правому. Дозиметрические приборы были разные, потом показания мы интерполировали, выдавали усреднённые цифры.

17 августа подошёл из Владивостока ПЖК-48, привез наших водолазов. Командир спасательного отряда капитан 1 ранга Ю.А.Ситников поручил их встретить и разместить в каюте. Я их встретил в «чистой» зоне «Машука».

Хочу упомянуть о пользе «шила» в некоторых экстремальных ситуациях. Спирт, или по-флотски – «шило», является отличным радиопротектором, то есть веществом выводящим радиоактивные изотопы – альфа- и бета излучатели из организма.

Что было дальше? Останки погибших сожгли, пепел поместили в капсулу и захоронили на территории завода, поставив скромный памятник».

В заключение, хочу вспомнить ещё и те самые перестроечные времена, когда Миша «меченный» лишил народ нормального алкоголя и заставил людей дерьмом самопальным травиться. Но, люди жили всё равно по-принципу: «Нашу волю не сломить — пили, пьем и будем пить! Но и потравилось тогда в СССР народу тьма.

В горбачёвские времена выдачу спирта на суда ММП урезали в несколько раз. Так, например, на атомные ледоколы выдачу спирта урезали в пять раз, на другие суда – в 2-3 раза. Тоже самое творилась и в ВМФ, и в армии. Настали жестокие времена. Народ начал травиться в больших количествах. Сколько людей своими непродуманными действиями унесла на тот свет эта политика – одному Богу известно.

Только сейчас я заметил глаза хозяйки. Это было нечто. Трудно было описать их выражение: наверное, так смотрели люди на «трехдневного» Лазаря, восставшего из гроба, – она вся тряслась от увиденного. Вместе с ней тряслась трубка телефона: она явно хотела вызвать «службу спасения»… Мои собратья чувствовали себя лучше, однако старались закусывать одним только хлебом… Я кое-как разлепил зубы и стоял, глупо улыбаясь …улыбкой человека, упавшего с кровати, – в глазах все плыло, я терял равновесие… Каким образом я оказался на борту, помню с трудом, …а скорее всего, вообще не помню. Это хорошо ещё, что мне не надо было идти на вахту – я заступал на неё только в середине следующего дня.

Проснулся от страшной головной боли. Тело все ломило. Сил не было никаких. Было утро. Пароход шёл своим курсом, не обращая на мои мучения никакого внимания. Я проспал всё: и ужин, – а он бы не помешал моему отравленному организму. и как судно ушло в море – без лоцмана… – потому что капитан не удосужился даже вызвать его, решив, на свой страх и риск, наверное, сэкономить… Я проспал всё, к своему счастью. А что я узнал утром, повергло меня в шок, – хорошо еще, что я не совсем ясно воспринимал окружающую действительность… и то, что я узнал через пелену моего плохо протрезвевшего ума, показалось мне тогда лишь голливудским боевиком, а не страшным настоящим.

На мостике были – в доску пьяный капитан и «почти трезвый», по сравнению с ним, старпом, – он-то, в основном, и взял на себя управление. В машинном отделении работали два человека – оба трезвые: мой друг Леха (язвенник, хроник), трезвый как стеклышко, с чьих слов я потом всё это записал, – и стармех, немного под хмельком, но такой мастер – мог бы вообще лежать на плитах, но при этом управлять каждым, даже самым мельчайшим, механизмом. Чувство долга в нём было превыше всего. Трезвым был ещё один человек, который не принимал никакого участия в этой «Варфоломеевской ночи» – это ваш покорный слуга, – …я бездыханно спал у себя в каюте, брошенный, на счастье – всеми и забытый… А может я просто не делал никому плохого… и поэтому не вошёл … в «черные» списки «жертв»…

Итак, всё то же утро, после бурной ночи… Я ещё ничего не знаю… и не вижу особых изменений, – но внутренне ощущаю, что всё не так, как раньше: во-первых, пусто… Вчера – были люди, и каждый занимался своим делом… А те люди-тени, которые сейчас встречаются мне на пути, стараются сразу улизнуть от меня в сторону, тщательно скрывая свои, не в меру измятые, лица. Я сердцем чувствовал, что что-то не так!

Строгий режим экономии и строгая норма выдачи шила, привела к тому, что некоторые запасы алкоголя пополнялись самогоном. Поскольку водка в магазинах была тогда по талонам (по моему по две бутылки на человека в месяц выдавали в руки, если память не изменяет), то эксперименты с шилом по приготовлению новых напитков ещё долго продолжались. Вот, например, рецепт «от Кацо», который считался лучшим среди многих командиров на полуострове Рыбачьем и в Гремихе.

Спирт обладает высокой летучестью, поэтому не стоит оставлять его в стакане надолго без присмотра, особенно в компании морских офицеров.

ВСЕ,ЧТО МОЖЕТ ГОРЕТЬ МОЖНО ПИТЬ. (из воспоминаний Владимира Груздова):

Командир БЧ-2 Чаплинский, был непьющим в принципе, но со спиртом делиться не хотел ни при каких обстоятельствах, никогда и не с кем. Приходилось всегда придумывать причины, ссылаться на всевозможные утечки из системы, градусы списывать на испарения, вобщем уговаривать и изощряться по всякому разному. Естественно спирт доливали. И постоянные клиенты продолжали захаживать в мое заведение снова и снова.

Однажды в автономке, Вадик, после проведения регламетных работ, по промывке спиртом миниатюрных воздушных насосиков, системы микроклимата ракетных шахт, принес бутылку черного графитного спирта в каюту. Вообще-то ее положено после промывки выливать, но у Вадика на этот раз рука не поднялась, целую бутылку спирта спустить в унитаз. И что они только с ним не делали, дабы очистить и отфильтровать от черноты, часа два провозились, безрезультатно, Графит из спирта, ну ни как, не желал уходить.

За этим процессом наблюдали многие, а когда терпение их лопнуло, все же выпили по рюмке черной, неаппетитной на вид неразбавленной спиртяги. После чего ее тут же окрестили «графиткой». Больше пить не стали, нафиг рисковать здоровьем, оставили в секретере на ужин. Когда перед ужином открыли дверцу шкафа, «графитка» стояла чистая как слеза, с небольшим, черным осадком на дне. Радости их не было предела! Не взбалтывая, аккуратненько и осторожно слили. И допили, уже со спокойной душой, не опасаясь ни за какие последствия.

У ПОДВОДНИКОВ ДАЖЕ И ХЛЕБ ПРОСПИРТОВАН.

Погрузка продуктов подходила к своему завершению. На десерт приехал целый «Камаз» с заспиртованным хлебом. Белый по два батона в одном запаянном пакете и ржаной типа Бородинский, по одной буханке в пакете.
Перед обедом такой хлеб надлежало порезать и несколько минут выпаривать в горячей духовке. Хлеб получался очень даже вкусный, хрустящий и ароматный, как свежеиспеченный.

Аветисян, любил в своем трюме на электрических печках – обогревателях, батоны поджаривать, аромат исходил всегда очень вкусный и аппетитный, особенно если его маслом сливочным намазать еще горячий или со шпротами намять!

Хлеба заспиртованного в пакетах, доставлялось больше всего. Загружали его всегда довольно долго. Одно хорошо, он легкий и его можно было бросать на центральную палубу пятого отсека, через рубку «САС» (системы аварийного слива) ракетного топлива. Когда заканчивалось место в провизионках, хлеб плотненько распихивали по всему жилому отсеку, между ракетными шахтами.
После автономок хлопотно было крошки выметать и выгребать из-под приборов, крысы все же у нас повсюду, голодными они не были, пакеты ими разгрызались, спиртовым хлебом лакомились, разбрасывая в хмельном угаре крошки по всему отсеку!»

В заключение, как написал про капитанов, Михаил Бортников: «Конечно, я не обладаю ни правом, ни компетенцией характеризовать капитанов, но за пятьдесят лет в море я видел их столько, что очень хочется и самому попробовать. Поэтому для характеристики и классификации их я выбрал единственное качество, в котором я компетентен: отношение к алкоголю.

Итак, вид первый: капитаны-трезвенники.

Пьёт мало и редко, и полностью контролирует ситуацию на судне. Под свою ответственность разрешает выпить и другим, по поводу общепринятых или семейных праздников. Работать с таким легко и приятно. Конечно, у него могут быть и недостатки, как у каждого человека, но это выходит за рамки моего «исследования».

За тех я пью, кто никогда друзей на злато не меняет,
В беде и радости всегда любви и дружбе цену знает,
Кто знамя славное семьи несет над миром, как святыню,
Кто щедр и искренен в любви, кто видит в женщине богиню.
Я пью за вас не без причин, за вашу нежность и участье.
Пусть мало истинных мужчин, но есть они, и это счастье.

От нее мы черпаем радость службы нашей,
От нее боеготовность бешено растет.
Если б ни она, не смог бы в море выйти даже
Наш ракетно-ядерный океанский флот.

Помню, как-то в бытность самый главный академик,
Плотно отобедав и приняв «шильца»,
Учинил эксперимент на подводной лодке,
Чтобы быть уверенным в людях до конца.

«Шила» он налил в стакан, и не разбавляя
В миг его испил до дна с вахтенным у пульта.
Он потом реактор ввел, даже не моргая,
И с этих пор решили все, что это ерунда.

Мы ходили подо льдом целых две недели,
Вычислили полюс и взломали лед.
Дважды мы тонули, братцы, трижды мы горели,
Да родная партия наград нам не дает.

За бугром проведали про «шильную» речку,
Перекрыли шлюзы прямо где-то у Кремля.
Встал наш флот могучий, заржавел весь бедный,
На народ нахлынула ужасная тоска.

Само по себе, сало продукт своеобразный и даже дюже полезный, если употреблять его с умом. Некоторые военные не употребляют этот продукт, незаменимый в условиях лютой полярной зимы. Одни, в силу своей национальной и религиозной принадлежности, другие по причине неуважения ко всему свинскому роду, а третьи просто в силу непонимания чудодейственной силы этого продукта. Так или иначе, но многие стали воспринимать сало, как интернациональный продукт, объединяющий народы, особенно, когда настоящее шило закусываешь хорошим шматом сала.

А на закуску к салу с шилом вот такой небольшой рассказ.

ЗДРАВИЯ ВАМ ЖЕЛАЮ, ПАПАША!

Чаще всего командующий флотом летал в Москву самолетом, собственным бортом. Но это по вызовам в Главный штаб, а в отпуск предпочитал ездить поездом, любимой «Арктикой» в вагоне СВ, в двухместном купе. Обычно адъютант выкупал и второе свободное место, чтобы покой адмирала в пути не нарушило ничье присутствие. Для Егорова это была редкая возможность побыть наедине с самим с собой, собраться с мыслями, слегка отдохнуть. А тут, то ли не успел, то ли мест свободных не было… Едва адмирал флота переоделся в дорожную пижаму, как на пороге возник бравый лейтенант.

— И вам не хворать! – Ответил немало удивленный вторжением нежданного гостя Егоров. – Вы до Москвы?

— Еще дальше – до Куйбышева. В Москве пересадку сделаю.

— Интересно, с каких это пор лейтенанты стали в СВ ездить?

— Решил шикануть по случаю отпуска: дай, думаю, хоть раз в жизни в мягком проеду. А вдруг повезет – соседка блондинкой окажется. У нас штурман однажды тоже в СВ ехал, такой роман закрутил! Ух…

— Да, не повезло вам. – Посочувствовал Егоров и усмехнулся: — Вместо красивой блондинки – старый серебряный блондин.

— Ничего, папаша, как-нибудь доберемся. А с блондинкой в Москве повезет. До Самары еще сутки ехать.
Слово «папаша» резануло ухо, но Егоров решил не выходить из образа попутчика-папаши. Его забавляла роль неузнанного халифа.

Лейтенант снял шинель, повесил ее на плечики и Егоров, пробежавшись глазами по офицерской тужурке, изумился тому, что все на ней, начиная от звездочек на погонах, кончая знаком об окончании ВВМУ, все было самодельным, сработанным вручную, то есть не уставным. Особенно поражала фуражка с удаленным распорным кольцом. Поля тульи обвисали эдаким пижонским полугрибом. Твое счастье, лейтенант, что не нарвался ты на офицерский патруль!

— Странная у вас фуражечка, товарищ лейтенант! – Не удержался Егоров.

— Меня, между прочим, Николаем зовут! А вас?

— А меня Георгием Михайловичем. Ничего не говорит?

— Конечно, говорит! У нас мичман на бербазе зав складом шхиперского имущества – Георгий Михайлович. Алкаш первой статьи. Но это не вы, конечно.

— Это не я. – Подтвердил Егоров.

— А фуранька моя неуставная, конечно, но по флотской моде. Не носить же, что со склада дали. Родина дала – Родина и смеется.

Лейтенант извлек из внутреннего кармана шинели «шильницу»:

— Давайте, по маленькой! Коньяк «Ворошиловский»!

— Что-то такого не пробовал.

— «Шило» ворованное – Воро-Шиловский. Но это не ворованное. Мне механик в честь отпуска отлил. На дорожку, так сказать.

— Добрый у вас механик.

— Да ничего мужик. Мы с ним земели. Тоже из Самары.

Егоров извлек из баула бутылку армянского коньяка.

— Ну, уж если пить, так что-то подобающее.

— Ого! Армянский! Кучеряво живете!

— А то! Плохого не держим… Ну, и как она, жизнь на флоте?

— Жизнь бекова: нас дерут, а нам некого!

— Это за что же вас дерут?

— Да за все! Матрос кувалду утопил – ты виноват. Матрос матросу по уху съездил – тебя дерут. Мичман с выхлопом пришел – опять тебя же и натягивают. Инструмент в торпедном не обезжирили – лейтенанта Симакова на ковер!

— Ну, и правильно. Инструмент надо обезжиривать. Значит, служба вам не нравится? Не пошла служба?

— Никак нет, нравится. У нас так говорят: не служил бы на флоте, если б не было так смешно.

— Да все! Сосед по общаге, тоже лейтенант, дай, говорит, мне твою шинель на строевой смотр, а то у меня спинка зашита. Дал. А их в тот же день в автономку на год. Смешно. А я без шинели. Вот парадку ношу. А так живем по закону Бернулли: в семь ушли в десять вернули. А бербаза живет по закону Ома: семь часов – море на замок и дома.

Если серьезно, то перешвартовки замучили. Лодки у пирсов по два, по три корпуса стоят – причального фронта не хватает. Только девушку разденешь, а в дверь уже оповеститель стучится: перешвартовка, надо первый корпус выпускать.

— Жилье-то у вас есть?

— Официально есть – каюта на плавказарме. Но плавказарма три года, как списана, и три года без обогрева. Утром проснешься – волосы к подушке примерзли, зубная паста – кусок льда. Так что пока обретаюсь в «Золотой воши».

— Комбриг говорит, женишься, в очередь на квартиру поставим. Вот еду жениться. А то совсем вымерзну, как мамонт.

-А что, в Полярном невест нет?

— Есть. Но какие-то всего немного б/у. А жену надо с родины брать.

— Это верно. Ну, давайте за ваш счастливый выбор!

— А что, на подводной лодке не страшно служить? – Хитро поинтересовался «папаша», который в войну и взрывался, и горел и тонул на подводных лодках.

— Страшно тем, кто ничего не знает или знает все. А я – посередке. Хотя… Ходили на глубоководное погружение, так очко заиграло.

— Да, чуть было не промахнули предельную глубину… Еще метров десять и ку-ку, Гриня! Не сидел бы я с вами сейчас в этом купе…

Вы думаете, прочный корпус он и в самом деле прочный? Да в нем сто тридцать семь дырок прорезано для ввода всяких кабелей и трубопроводов. И через каждую может вода прорваться. А глубже ста метров цистерны ВВД не продуешь. Только за счет хода всплыть можно, если он есть…

— Понятно. Повезло, значит… Ну, а флотом-то сегодня кто командует?

— Адмирал Флота Егоров.

— Ничего мужик. Службу знает. Жаль, что в Полярный редко заглядывает. У нас безобразий много.

Ночью Егоров проснулся от того, что кто-то трясет его за плечо:

— Папаша, — услышал он голос попутчика, — вы бы на правый бок легли. А то храпите, как дизель перед гидроударом.

«Я тебе покажу дизель!» — Вскинулся было адмирал, но, вспомнив, что сегодня он Гарун аль Рашид, покорно перелег на правый бок.

В Москве, перед выходом на перрон веселый лейтенант протянул «папаше» свою весьма пижонскую с золотым обрезом визитную карточку: на ней была изображена штормующая подводная лодка. По гвардейской ленте шли литеры: «Подводные силы СФ», внизу, под фамилией, именем-отчеством, старославянскими буквами было прописано – «офицер подводного флота Николай Александрович Симаков».

В ответ попутчик тоже протянул свою карточку. Симаков второпях – пассажиры шли на выход – сунул ее в удостоверение личности. На том и распрощались. И только на Казанском вокзале, перед кассой, извлекая «воинское требование» на бесплатный проезд, лейтенант выронил визитку попутчика. Она порхнула белой бабочкой прямо к ногам. Он нагнулся, чтобы поднять ее, и тут в глаза ему бросилась строгая типографская надпись:

«Командующий Краснознаменным Северным флотом адмирал флота Г.М. Егоров». Симаков так и застыл в полусогнутом состоянии – глаголем. «Вот тебе, папаша, и Егорьев день!»

— Вам плохо? – Спросил стоявший за ним в очереди мужчина.

— Ничего, ничего! – С трудом выпрямился лейтенант. – Радикулит, знаете ли, прихватил. Любимая болезнь подводника…

В свой визит на Четвертую эскадру адмирал Егоров обходил застывший по команде смирно строй подводников. Заметив лейтенанта-попутчика, остановился против него. Симаков похолодел от ужаса. Но грозный адмирал протянул ладонь и тихо спросил:
— Женился?
— Так точно!
— Молодец.
И пошел дальше. Командир бригады потом долго допытывался, почему комфлота подошел именно к Симакову и о чем он спрашивал.
— С бракосочетанием поздравлял.
— А откуда он про него знает?
— А у моей мамы девичья фамилия Егорова. – Нашелся бравый лейтенант.

Через неделю он получил смотровой ордер на квартиру.

ОДА ПЬЮЩЕМУ ЛЮДУ. Сразу хочу предупредить читателей произведение это написано не мною. Поместил я его на ПРОЗА.РУ только лишь потому что считаю, в произведении этом существует та маленькая толика горькой правды которой мы все так боимся. Хотелось бы услышать мнение читателей на эту тему. Приятного чтения.

Как прекрасен пьяный человек! Вот он лежит обмочившись, с полуспущенными штанами на грязном асфальте возле входа в железнодорожный вокзал. Любой прохожий обязательно испытает чувство гордости. Пусть за себя, а не за него.
Ну так что же? Кто более свободен в этом мире?-тот кто идёт с постылой своей работы домой и каждый день исправно тянет жёсткую свою лямку, несёт занозистый свой крест и выплачивает непомерный свой оброк или же тот кто не ведая забот вольготно раскинулся на заплёванном асфальте?

Пусть он презираем, гоним со всех работ, одинок и неказист лицом но это именно он взял Бастилию, Зимний, написал оперу «Хованщина», поэму «Москва-Петушки» и стихотворение «Отговорила роща золотая». Зато трезвенники подарили миру Пол Пота, Гитлера, Сергея Ткача и Чикатило. Вот бредёт пьяный человек по колено в море аки посуху, когда остальные давно уже утонули, в подводный град Китеж за пивом. Вот пошёл он пешком на небо, но споткнулся и упал. Упал прямо на вражеский дзот и враг захлебнулся своими свинцовыми пулями, но сразу же вывернулся обратившись в милиционера. Ох уж эти оборотни!

Вот и очнулся герой под дрожащей казённой лампочкой. Пьяный человек всегда преследуем. За ним неустанно охотятся демоны с орлиными головами. Они подкарауливают его, когда он с трудом волоча ноги, возвращается с ночного своего дозора. Они валят его на землю, выкручивают руки, опоражнивают карманы, а затем волокут в свой ад. Там они пытают его до утра чтобы узнать у него «Военную Тайну», но никогда ещё ни один узник им её не открыл и поэтому мы все ещё пока живы.

А утром, трясясь от злобы, демоны выгоняют героя из ада назад под холодное и ненавистное им утреннее солнце. Кто из вас трезвенники хоть раз видел небо над вытрезвителем? Никто, ибо не для вас было перенесено туда это небо. Перенесено непосредственно из утерянного рая. Трезвый человек лжив и прагматичен. Он продаст родину и зарежет младенца если это будет для него выгодно. Пьяный человек сделает тоже самое, но. бескорыстно, а протрезвев содрогнётся от ужаса.

И что? Поставят ли ему за этот подвиг памятник? Повесят ли на грудь его почётную медаль? Нальют ли кружку пива в конце концов? Нет. Не нальют. Мерзавцы!

Афоризмы при шило:
— Даже если спирт замерзнет, все равно его не брошу.
Буду грызть его зубами, потому что он хороший!

— Снова в адском кругу алкогольных картин,
Из которого выбраться как — я не знаю…

— Почему ты бухаешь? — Потому что один.
— Почему ты один? — Потому что бухаю.

— Есть у тебя мечта, мой друг?
— Мечта – что брошу пить я вдруг!
— В твоих руках, чтоб — всё сбылось.
Возьми однажды, да и… брось!

— О, друг мой! Ну и скажешь ты!
А, как потом — жить без мечты?

Источник