Направлено по подсудности подведомственности что это значит

Что такое подведомственность и подсудность?

Зачастую даже опытные юристы ошибаются в выборе надлежащего суда. Определение органа судебной власти, куда нужно подать конкретное исковое заявление, зависит от подсудности и подведомственности спора.

Подведомственность — это разграничение компетенции между органами власти.

Споры могут быть подведомственны судам общей юрисдикции и арбитражным судам.

Суды общей юрисдикции: мировой суд, районный суд, областной суд — рассматривают споры с участием граждан и юридических лиц по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, земельных, экологических и иных правоотношений (п.1 ст. 22 ГПК РФ).

Арбитражные суды — рассматривают экономические споры и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности (п. 1 ст. 27 АПК РФ).

Для выяснения подведомственности достаточно определить, является ли спор экономическим и связанным с предпринимательской деятельностью.

Внимание! Предпринимательская деятельность — это деятельность, осуществляемая на свой риск, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке.

Если в исковом заявлении имеется нескольких взаимосвязанных требований, одно из которых подведомственно суду общей юрисдикции, а другое — арбитражному суду, то такое дело подлежит рассмотрению в суде общей юрисдикции. Если требования не взаимосвязаны, то суд вправе их разделить и принять только подведомственное требование (п. 4 ст. 22 ГПК РФ).

Определив подведомственность (в рассматриваемом случае пусть это будут суды общей юрисдикции), необходимо определить подсудность.

Подсудность — это совокупность признаков спора, указывающая, какой именно суд должен рассматривать такой спор.

Подсудность делиться на два типа: родовая и территориальная.

Родовая подсудность зависит от характера спора, его цены и предмета. Определяет уровень суда, который должен рассматривать спор.

Родовая подсудность делится на четыре подтипа:

— подсудность мирового суда;

— подсудность районного суда (для жителей Истринского района — Истринский городской суд);

— подсудность Верховного суда республики, областного или краевого суда, городского суда города Москвы и Санкт-Петербурга, суда автономной области, суда автономных округов (для жителей Истринского района — Московский областной суд);

— подсудность Верховного суда РФ.

Мировому суду подсудны следующие споры (ст. 23 ГПК РФ):

— о выдаче судебного приказа;

— о расторжении брака, при отсутствии спора о детях;

— о разделе совместно нажитого имущества при цене иска, не превышающей пятидесяти тысяч рублей;

— иные семейно-правовые дела, за исключением дел об оспаривании отцовства (материнства), об установлении отцовства, о лишении родительских прав, об ограничении родительских прав, об усыновлении (удочерении) ребенка, других дел по спорам о детях и дел о признании брака недействительным;

— по имущественным спорам (за исключением дел о наследовании имущества и дел, возникающих из отношений по созданию и использованию результатов интеллектуальной деятельности), при цене иска, не превышающей пятидесяти тысяч рублей;

— об определении порядка пользования имуществом.

Районному суду подсудны все оставшиеся споры, которые не отнесены к подсудности мирового, областного, военного и Верховного судов (ст. 24 ГПК РФ).

Военным судам подсудны споры с участием военнослужащих (ст. 7 ФЗ от 23.06.1999 N 1—ФКЗ «О военных судах Российской Федерации»).

Верховному суду республики, краевому, областному суду, суду города федерального значения, суду автономной области и суду автономного округа подсудны следующие споры (ст. 26 ГПК РФ):

— связанные с государственной тайной;

— о признании и исполнении решений иностранных судов.

Внимание! Московскому городскому суду подсудны дела по защите авторских и смежных прав в сети Интернет, кроме прав на фотографии и аналогичные произведения. При рассмотрении спора Московским городским судом о защите авторских и смежных прав ему подсудно также рассмотрение вопроса о блокировке.

Верховному суду РФ подсудны следующие споры (ст. 27 ГПК РФ, ст. 2 ФКЗ от 05.02.2014 N 3—ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации»):

— об оспаривании нормативных и ненормативных правовых актов;

— об оспаривании актов федеральных органов исполнительной власти, иных федеральных государственных органов, государственных внебюджетных фондов;

— о приостановлении, ликвидации деятельности политических партий, общероссийских и международных общественных объединений, о ликвидации централизованных религиозных организаций, имеющих местные религиозные организации на территориях двух и более субъектов Российской Федерации;

— о прекращении деятельности средств массовой информации;

— об оспаривании решений (уклонения от принятия решений) Центральной избирательной комиссии Российской Федерации;

— об отмене регистрации кандидата на должность Президента Российской Федерации, об отмене регистрации федерального списка кандидатов;

— о прекращении деятельности инициативной группы по проведению референдума, инициативной агитационной группы;

— о расформировании Центральной избирательной комиссии Российской Федерации;

— по разрешению споров между органами власти согласно ст. 85 Конституции Российской Федерации;

— о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок.

Интересно: в случае если подсудность дела изменяется в ходе его рассмотрения, то дело передается в соответствующий суд для его рассмотрения согласно новой подсудности.

Территориальная подсудность определяет конкретный и определённый суд, которой должен рассматривать спор. По общему правила территориальная подсудность определяется по месту жительства или нахождения ответчика по иску (ст. 28 ГПК РФ).

Истец имеет право выбрать другой суд по следующим правилам (ст. 29 ГПК РФ):

— иск к организации по спору в отношении действий её филиала может быть предъявлен по месту нахождения этого филиала;

— иски о защите прав потребителя могут быть предъявлены по месту жительства или месту нахождения истца, либо по месту заключения или исполнения договора;

— иски, вытекающие из договоров, в которых указано место их исполнения, могут быть предъявлены по месту их исполнения;

— иски, связанные со столкновением судов, заработной платы экипажа суда, репатриации и взносов на социальное страхование, а также взысканием вознаграждения за помощь в спасении на море, могут быть предъявлены по месту нахождения судна ответчика или порта приписки судна.

По месту жительства истца могут быть предъявлены следующие иски:

— о взыскании алиментов и установлении отцовства;

— о расторжении брака, если истец имеет несовершеннолетнего ребенка или по состоянию здоровья невозможен его выезд к ответчику;

— о возмещении вреда, причинённого повреждением здоровья;

— по восстановлению пенсионных и жилищных прав, возврата имущества и его стоимости, иски связанные с незаконным осуждением и привлечением к уголовной ответственности;

— о защите персональных данных;

— о прекращении оператором поисковой сети выдачи ссылок;

— о восстановлении трудовых прав.

Исключением территориальной подсудности являются следующие споры (исключительная подсудность):

Иски о правах на объекты, прочно связанные с землёй, (здания, строения, сооружения), а также иски о правах на земельные участки, участки недр, здания, строения, сооружения, другие объекты, прочно связанные с землёй, а также об освобождении имущества от ареста предъявляются в суд по месту нахождения этих объектов или арестованного имущества. Иски кредиторов наследодателя, предъявляемые до принятия наследства наследниками, подсудны суду по месту открытия наследства. Иски к перевозчикам, вытекающие из договоров перевозки, предъявляются в суд по месту нахождения перевозчика, к которому в установленном порядке была предъявлена претензия.

Если иск направлен к нескольким ответчикам, то его можно предъявить по месту жительства одного из ответчиков (ст. 31 ГПК РФ).

Также территориальная подсудность может быть установлена по соглашению сторон в договоре.

Источник

Направлено по подсудности подведомственности что это значит

ГПК РФ Статья 22. Подсудность гражданских дел

(в ред. Федерального закона от 28.11.2018 N 451-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

1. Суды рассматривают и разрешают:

1) исковые дела с участием граждан, организаций, органов государственной власти, органов местного самоуправления о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов, по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, земельных, экологических и иных правоотношений;

2) дела по указанным в статье 122 настоящего Кодекса требованиям, разрешаемые в порядке приказного производства;

(см. текст в предыдущей редакции)

4) дела особого производства, указанные в статье 262 настоящего Кодекса;

5) дела об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов;

6) дела о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов и иностранных арбитражных решений;

7) дела об оказании содействия третейским судам в случаях, предусмотренных федеральным законом.

(п. 7 введен Федеральным законом от 29.12.2015 N 409-ФЗ)

8) дела по корпоративным спорам, связанным с созданием юридического лица, управлением им или участием в юридическом лице, являющемся некоммерческой организацией, за исключением некоммерческих организаций, дела по корпоративным спорам которых федеральным законом отнесены к подсудности арбитражных судов.

(п. 8 введен Федеральным законом от 28.11.2018 N 451-ФЗ)

2. Суды рассматривают и разрешают дела с участием иностранных граждан, лиц без гражданства, иностранных организаций, организаций с иностранными инвестициями, международных организаций.

3. Суды рассматривают и разрешают дела, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, за исключением экономических споров и других дел, отнесенных федеральным конституционным законом и федеральным законом к компетенции арбитражных судов.

(в ред. Федерального закона от 28.11.2018 N 451-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

(в ред. Федерального закона от 28.11.2018 N 451-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

Если разделение требований возможно, судья выносит определение о принятии требований, подсудных суду общей юрисдикции, и о возвращении заявления в части требований, подсудных арбитражному суду.

(в ред. Федерального закона от 28.11.2018 N 451-ФЗ)

Источник

Направлено по подсудности подведомственности что это значит

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу выдаются удостоверения установленного образца.

Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Апелляционное определение СК по гражданским делам Кемеровского областного суда от 05 февраля 2015 г. по делу N 33-1867/2015

Судебная коллегия по гражданским делам Кемеровского областного суда

в составе председательствующего Жуленко Н.Л.,

судей Фатьяновой И.П., Чёрной Е.А.,

при секретаре Ивлевой О.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи Жуленко Н.Л.

гражданское дело по частной жалобе Скляровой А.Б., Склярова А.В. на определение Беловского городского суда Кемеровской области от 11 декабря 2014 г.

по иску Склярова А.Б., Склярова А.В. к Колода А.В. о взыскании суммы займа и процентов,

Склярова А.Б., Скляров А.В. обратились в суд с исковым заявлением к Колода A.В. о взыскании суммы займа и процентов.

Просят взыскать с Колода А.В. сумму основного долга по договорам займа в размере «данные изъяты»., проценты за пользование чужими денежными средствами в сумме «данные изъяты»., а также судебные расходы в размере «данные изъяты» за составление искового заявления, оплаченную государственную пошлину в сумме «данные изъяты»

От ответчика Колода А.В., посредством почтовой корреспонденции, в суд поступило ходатайство о передаче дела на рассмотрение суда по месту его регистрации и проживания в «адрес».

Истец Склярова А.Б. возражал против удовлетворении заявленного ходатайства, считает, что ответчик затягивает рассмотрение дела.

Определением Беловского городского суда Кемеровской области от 11 декабря 2014 г. постановлено:

Передать гражданское дело по иску Склярова А.Б., Склярова А.В. к Колода А.В. о взыскании суммы займа и процентов, для дальнейшего рассмотрения по существу в Куйбышевский районный суд г. Новокузнецка, находящийся по адресу: 654027 «адрес».

В частной жалобе Склярова А.Б., Скляров А.В. просят определение суда отменить. Указывают, что ходатайство направлено ответчиком Колода А.В. для затягивания судебного процесса. Доводы ответчика о проживании по месту фактической регистрации в г. Новокузнецке не состоятельны и не могут быть подтверждены свидетельством о регистрации по месту пребывания. Регистрация по месту пребывания не входит в понятие место жительства. В самом ходатайстве о передаче дела по подсудности ответчик указывает свой адрес: «адрес» «адрес», «адрес», «адрес».

Колода А.В. постоянно проживает в пгт. Краснобродский, что подтверждается также актом от соседей.

Поэтому данное дело было правильно принято к производству без нарушения правил подсудности и должно рассматриваться в Беловском городском суде. Также расстояние от пгт. Краснобродский до г. Новокузнецка значительно дальше, чем до г. Белово, и поэтому обе стороны должны быть заинтересованы в рассмотрении дела в Беловском городском суде.

Изучив материалы дела, обсудив доводы частной жалобы, проверив в соответствии со ст. 327.1. ГПК РФ законность и обоснованность определения суда исходя из доводов жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно пункту 3 части 2 статьи 33 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд передает дело на рассмотрение другого суда, если при рассмотрении дела в данном суде выявилось, что оно было принято к производству с нарушением правил подсудности.

На данную норму суд первой инстанции сослался как на основание направления дела по подсудности.

Указанная норма закона применима в случаях, когда достоверно и однозначно установлено, что по указанному в исковом заявлении адресу ответчик не проживает.

Передавая настоящее гражданское дело по подсудности в Куйбышевский районный суд г. Новокузнецка, суд первой инстанции исходил из того, что данное дело было принято к производству с нарушением правил подсудности, поскольку из ходатайства ответчика о передаче дела по подсудности, свидетельства о регистрации по месту пребывания видно, что ответчик проживает по адресу: «адрес».

Однако с данным выводом судебная коллегия согласиться не может.

В силу статьи 20 Гражданского кодекса Российской Федерации местом жительства гражданина признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает. Под постоянным местом жительства понимается место, где гражданин обосновался в силу сложившихся обстоятельств. Под местом преимущественного проживания понимается место, где гражданин проживает больше, чем в других местах, либо он вынужден в этом месте находиться в силу сложившихся обстоятельств.

Из правил ст. 28 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и ст. 20 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что определяющим в вопросе территориальной подсудности является именно наличие у физического лица регистрации, ибо в силу Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 17.07.1995 N 713 (в редакции от 21.05.2012), регулирующих порядок регистрации и снятия граждан РФ с регистрационного учета, граждане обязаны регистрироваться по месту пребывания и по месту жительства.

В этой связи суждение суда о том, что подсудность в силу ст. 28 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не определяется регистрацией по месту проживания, ошибочно.

Место жительства физического лица определяется местом его регистрации, в связи с которым предполагается, что гражданин находится всегда в этом определенном регистрацией месте независимо от того, что в определенный период времени он может находиться в другом месте, что согласуется с правовой позиции, изложенной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 02.02.1998 N 4-П «По делу о проверке конституционности пунктов 10, 12 и 21 Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 17.07.1995 N 713», сам по себе факт регистрации или отсутствие таковой не порождает для гражданина каких-либо прав и обязанностей и не может служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод граждан, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, федеральными законами и законодательными актами субъектов Российской Федерации.

То обстоятельство, что Колода А.В. зарегистрирован как проживающий в «адрес», не свидетельствует само по себе о том, что его проживание там должно носить постоянный характер. Согласно свидетельству о регистрации по месту пребывания, регистрация ответчика временная, на период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ.

В соответствии с ч. 1 ст. 33 ГПК РФ дело, принятое судом к своему производству с соблюдением правил подсудности, должно быть разрешено им по существу, хотя бы в дальнейшем оно станет подсудным другому суду.

Учитывая, что на момент принятия судом искового заявления единственным известным местом жительства Колода А.В. являлось «адрес», «адрес», «адрес», по данному адресу он зарегистрирован как по месту постоянного проживания, данное гражданское дело было принято с соблюдением правил подсудности.

В этой связи вывод суда о том, что дело принято к производству с нарушением правил подсудности, является ошибочным, ибо оно принято было к производству суда в соответствии с указанными сведениями о месте жительства ответчика в исковом заявлении, что подтверждалось иными материалами дела.

При таких обстоятельствах определение суда не является законным и обоснованным, не соответствует требованиям процессуального права, подлежит отмене по доводам жалобы.

Иных оснований для передачи дела в другой суд определение суда не содержит.

Руководствуясь ст. 334 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

Источник

Изменение территориальной подсудности в связи с сомнениями в беспристрастности суда

Однако хотелось бы обратить внимание на основание изменения подсудности дела – подп. «в» п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК РФ, предусматривающий, что подсудность изменяется по ходатайству стороны либо по инициативе председателя суда, в который поступило дело, при наличии обстоятельств, могущих поставить под сомнение объективность и беспристрастность суда при принятии решения по делу.

Казалось бы, изменение территориальной подсудности – вопрос сугубо технический и на конституционные права граждан прямо не влияет, но это далеко не так, иначе не было бы столько жалоб на изменение подсудности. На самом деле изменение территориальной подсудности по подп. «в» п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК в том виде, в котором оно происходит, ограничивает:

Оно ограничивает также право на защиту, создает «перекос» в сторону обвинения и противоречит принципу «благоприятствования защите».

Более того, считаю, что внесение в УПК в 2018 г. данной нормы закрепило беспрецедентные полномочия стороны обвинения по осуществлению уголовного преследования.

Статья 47 Конституции РФ гласит: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом». Конституция как закон прямого действия в императивной форме указывает, что «никто не может быть лишен» этого права, без каких-либо исключений. Однако на практике указанная статья зачастую применяется таким образом, что любой может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

Связь между установленной законом территориальной подсудностью, а также конвенционными и конституционными правами граждан на справедливое судебное разбирательство компетентным, беспристрастным и независимым судом признавалась российской судебной системой и ранее. Но в 2018 г. произошла «тихая процессуальная революция», закрепившая в отечественном уголовном судопроизводстве обратные тенденции.

Как менялась позиция законодателя

Практика Конституционного Суда РФ прекрасно иллюстрирует изменение позиции законодателя в этой области за последние 30 лет. Основным актом по вопросам территориальной подсудности до 2018 г. являлось Постановление от 16 марта 1998 г. № 9-П (далее – Постановление № 9-П), в котором утверждалось: «В соответствии со статьями 7, 8 и 10 Всеобщей декларации прав человека 1948 года, статьей 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года и статьей 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года все равны перед законом и судом; каждый при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Указанные положения, как относящиеся к общепризнанным принципам и нормам международного права, согласно статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации, являются составной частью правовой системы Российской Федерации. По смыслу этих положений, право каждого на судебную защиту посредством законного, независимого и беспристрастного суда означает, в частности, что рассмотрение дел должно осуществляться законно установленным, а не произвольно выбранным составом суда (здесь и далее выделено мной. – Б.Д.), без предубеждения, полно, всесторонне и объективно. Поэтому статья 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации гарантирует, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом».

То есть выводы КС способствовали последовательному внедрению в уголовный процесс международных правовых стандартов, Суд видел прямую связь между территориальной подсудностью дела (точнее судом, к территориальной подсудности которого отнесено дело) и правом на справедливое, компетентное, беспристрастное, независимое судебное разбирательство, поскольку правила подсудности устраняли произвольность и непредсказуемость, которым в уголовном судопроизводстве не место.

Однако в начале 2000-х гг. практика начала меняться в сторону произвольного изменения подсудности, что было окончательно закреплено сначала Постановлением КС от 9 ноября 2018 г. № 39-П (далее – Постановление № 39-П), а затем внесением поправок в ст. 35 УПК.

То есть изменение подсудности само по себе не является произволом (с чем, думаю, можно согласиться) в том смысле, что не наделяет правоприменителя излишними дискреционными полномочиями. Однако Конституционный Суд не только не предлагает надежных процессуальных средств избежать этот произвола, а скорее наоборот – закрепляет принципы, позволяющие правоприменителю при желании выходить за четкие рамки подсудности.

Указанное постановление фактически свело на нет конституционный принцип территориальной подсудности уголовных дел. Можно ли в таком случае утверждать, что никто не может быть лишен некоего права, если закон разрешает лишить этого права буквального любого?

В Постановлении № 39-П КС попытался обосновать изменение территориальной подсудности тем, что само по себе это априори не означает нарушение ст. 47 Конституции (с этим никто и не спорит), если не будут допущены произвольность назначения состава суда и передача осуществляется в рамках судебной процедуры, предполагающей принятие мотивированного судебного акта.

Возникает вопрос: устранена ли произвольность назначения состава суда и произвольность изменения территориальной подсудности с принятием обсуждаемого постановления? Практика показывает, что нет. Более того, теперь она закреплена в УПК.

Названное постановление очень любопытно как иллюстрация деятельности современных судей по толкованию правовых норм. Дело даже не в том, что КС разрешил изменять подсудность при наличии сомнений в беспристрастности суда (при том, что в УПК на тот момент соответствующей нормы не было! 6 ), а в том, что он, справедливо отметив отсутствие нарушения в целом прав граждан при условии избегания произвольности, сам же указал на механизм, наделивший сторону обвинения и суды правом в произвольном порядке изменять подсудность.

Для этого Суд сделал два шага.

Первый: перенял концепцию, созданную судьями ЕСПЧ (объективный и субъективный подходы к беспристрастности суда).

Суть данного подхода следующая (позволю себе процитировать судью С.М. Казанцева из его особого мнения к Постановлению № 39-П): ЕСПЧ «сформулировал положение о том, что беспристрастность должна оцениваться, во-первых, в соответствии с субъективным подходом, отражающим личные убеждения или заинтересованность данного судьи по конкретному делу, а во-вторых, в соответствии с объективным подходом, который определяет, имелись ли достаточные гарантии, чтобы исключить какие-либо сомнения по данному поводу. При наличии обстоятельств, говорящих стороннему объективному наблюдателю, что судья, возможно, не сможет рассмотреть данное дело абсолютно непредвзято, ставится под сомнение его объективная беспристрастность, даже если субъективный настрой судьи безупречен. Согласно субъективному критерию личная беспристрастность судьи презюмируется, пока нет данных, указывающих на обратное. Напротив, объективный подход констатирует пристрастность судьи, если имеются факты, которые объективно могут породить сомнение в его беспристрастности, причем значение имеют и внешние проявления. От этого зависит доверие, которое суды в демократическом обществе должны вызывать у общественности. Это предполагает, что при решении вопроса о том, имелись ли в данном деле законные основания опасаться, что конкретный судья или судебная коллегия небеспристрастны, точка зрения лиц, ссылающихся на отсутствие беспристрастности у судьи или судебной коллегии, важна, хотя и не имеет решающего значения».

Отмечу, что, если бы в постановлении речь шла только о субъективном подходе – т.е. когда внутренний настрой конкретного судьи из-за неких повлиявших на него факторов меняется и ставит под сомнение его беспристрастность, – изменение подсудности не вызывало бы столько вопросов. Действительно, если налицо реальные факты оказания воздействия на конкретных судей, логично, чтобы существовал механизм защиты подсудимых от такого судьи (и он уже есть – институт отводов).

Однако создается ощущение, что правоприменителям потребовалось узаконить подход, позволяющий менять подсудность ad hoc, когда это нужно органам обвинения (никак иначе это, на мой взгляд, не объяснить). Поэтому КС ввел концепцию объективного подхода к беспристрастности суда: «Такое истолкование положений статьи 35 УПК Российской Федерации – как допускающих передачу уголовного дела по подсудности в суд другой территориальной юрисдикции (в том числе действующий на территории другого субъекта Российской Федерации), обусловленную не субъективным настроем конкретных судей, а объективными обстоятельствами, связанными с личностью обвиняемых, их авторитетом, служебным положением, властными полномочиями, которыми они обладали до начала производства по уголовному делу, а также с иными инструментами влияния, которые они могут сохранять на территории, подпадающей под юрисдикцию суда, которому подсудно конкретное уголовное дело, что позволяет им воздействовать на общественное мнение, а также на деятельность государственных и общественных институтов на этой территории не противоречит Конституции РФ».

То есть получается, что наличия неких неопределенных факторов достаточно, чтобы государство приняло решение изменить подсудность уголовного дела. Несмотря на то что эти условия названы «объективными», не стоит думать, что речь идет о понятии «объективность», используемом в науке. Тут подразумевается «обусловленность внешней средой». Возникает вопрос: кто решает, что существуют некие объективные обстоятельства, а также что одни из них ставят под сомнение беспристрастность суда, а другие – нет? Более того, закон, а вслед за ним КС, требуют определять наличие не любых обстоятельств, ставящих под сомнение беспристрастность суда, а лишь тех, которые могут поставить ее под сомнение. То есть четких критериев нет. А ведь в Постановлении № 9-П КС указывал, что, если положения закона допускают возможность расширительного истолкования, речь идет о произвольности применения закона.

На практике получается, что это определяет суд по своему внутреннему (а значит априори субъективному) убеждению. Например, для одного судьи будет достаточно, что подозреваемый – мэр города или известный гражданский активист, и дело будет передано в другой регион. Например, по «ингушскому митинговому» делу единственным основанием для изменения Пятым кассационным судом 7 подсудности оказалось мнение оперуполномоченного о том, что, если дело будет рассматриваться по месту совершения преступления, возможно оказание давления на судей, а также проведение митингов. Никаких фактов и конкретики. Как мы убедились, закон сегодня это позволяет. Подсудность изменили, а ВС оставил постановление нижестоящего суда в силе.

Второй шаг, позволивший государству «подчинить» своему произвольному усмотрению институт территориальной подсудности, – фактическое установление примата принципа «надлежащего функционирования и защиты судебной власти» над правом граждан на объективное, справедливое, компетентное судебное разбирательство.

КС указал, что такое толкование положений ст. 35 УПК «направлено на обеспечение публично-правовых интересов надлежащего функционирования и защиты судебной власти». Думается, Суд, понимая, что обосновать новые полномочия правоприменителей произвольно изменять подсудность довольно сложно, поскольку они явно противоречили праву граждан на установленный на основании закона суд, «понизил» это право в системе правовых ценностей, что, на мой взгляд, противоречит духу российского уголовного процесса.

Задумаемся, что важнее: надлежащее функционирование судебной власти или право на справедливый, компетентный и беспристрастный суд, действующий на основании закона? КС посчитал, что первое, и именно «в целях обеспечения публично-правовых интересов надлежащего функционирования судебной власти» дела должны передаваться из суда в суд. То есть целью передачи является не реализация гарантий на справедливый суд (ради этого такую передачу и допускал ЕСПЧ), а именно публично-правовые интересы функционирования судебной власти. Подрывается это функционирование, судя по всему, «снижением уровня уважения и доверия к правосудию даже при отсутствии для этого каких-либо оснований» и гипотетическими «объективными сомнениями в беспристрастности», о чем в том числе указал КС: «Допуская, таким образом, возможность изменения территориальной подсудности уголовного дела, федеральный законодатель правомерно исходит из того, что таковое не только не умаляет авторитет судебной власти, но и служит достижению публично-правовых целей ее защиты, требующих в определенных случаях передачи конкретного дела из суда, которому оно подсудно в силу закона, в другой суд».

Получается, что ради предотвращения гипотетического умаления авторитета судебной власти и для ее защиты (а не защиты права на справедливый, законно установленный суд) правоприменитель прибегает к реальному ограничению права конкретного обвиняемого, нарушая тем самым хрупкий баланс частного и публичного интересов.

При этом КС, полагаю, осознавал как правовую, так и этическую небезупречность приведенных в постановлении рассуждений и резюмировал, что толкование ст. 35 УПК, позволяющее (произвольно) изменять территориальную подсудность из-за гипотетических сомнений в легитимности решения суда и в целях защиты именно судебной власти, а не прав обвиняемых, «как таковое в принципиальном плане не противоречит Конституции РФ». Складывается ощущение, что автор этого пассажа сам не верил в свои слова, поскольку даже судьям, готовившим данное постановление, было очевидно его противоречие Конституции, установившей иную систему ценностей.

Произвольность как недопустимая категория при передаче дел по подсудности

Хотя КС разрешил в публично-правовых интересах власти и защиты (судебной) власти изменять территориальную подсудность (устанавливая тем самым примат публичных интересов государства над интересом личности на справедливый суд), он вслед за собственным Постановлением № 9-П все же обусловил, хотя и декларативно, это право отсутствием произвольности. Очевидно, Суд понимал, что не только не устраняет произвольность, но и узаконивает ее, наделяя тем самым государство полномочиями, которыми оно обладало ранее (согласно ст. 44 УПК РСФСР, впоследствии признанной неконституционной).

Произвольность назначения состава суда при изменении подсудности в понимании КС означает следующее:

Все эти критерии фактически прямо указаны в приведенных постановлениях.

Однако получается, что КС, устанавливая критерии произвольности, в Постановлении № 39-П фактически узаконил возможность их не соблюдать. А УПК не только не устранил этот пробел, но и закрепил его:

«Практике известны ситуации, когда на территории, подпадающей под юрисдикцию суда, в который поступило уголовное дело, обвиняемый (один из нескольких обвиняемых), занимавший до начала уголовного преследования или производства по уголовному делу руководящие должности в органах власти на этой территории либо обладающий широкими связями во властных структурах, деловых кругах или в криминальной сфере, обладает возможностью манипулировать общественным мнением, в том числе через подконтрольные средства массовой информации, с целью породить недоверие в отношении легитимности будущего судебного решения. В любом случае в восприятии общественности, если она информирована о том влиянии, которое обвиняемый имеет на соответствующей территории, объективность, непредвзятость и беспристрастность судей суда, которому уголовное дело подсудно в силу закона, даже если их субъективный настрой безупречен, могут быть поставлены под сомнение, что, в конечном итоге, объективно снижает уровень уважения и доверия к правосудию даже при отсутствии для этого каких-либо оснований. При таких обстоятельствах изменение территориальной подсудности данного дела не может рассматриваться как препятствующее доступу к правосудию и само по себе не свидетельствует о нарушении права на рассмотрение уголовного дела законно установленным, а не произвольно выбранным судом, т.е. судом, осуществляющим судопроизводство без предубеждения, полно, всесторонне и объективно и обеспечивающим разрешение дела без неоправданной задержки, притом что это суд той же компетенции, хотя и другой территориальной юрисдикции».

Хотя в процитированном постановлении КС привел толкование наличия «сомнений в беспристрастности суда», однако, как показывает практика, достаточно гипотетической возможности, а основания предполагать такую возможность могут быть расширительно истолкованы и нередко зависят от субъективного усмотрения.

Что касается третьего условия, указанного КС, – о том, что передача должна осуществляться «в рамках судебной процедуры, предполагающей принятие мотивированного судебного акта, в котором по итогам судебного заседания с предоставлением каждой стороне права довести до суда свою позицию, на основе исследования доказательств…», – оно формально соблюдается, но за исключением одного пункта. А именно: «на основе исследования доказательств».

Возникают вопросы: зачем исследовать доказательства, если объективный подход к беспристрастности суда уже установлен и достаточно лишь наличия гипотетических сомнений, не обусловленных никакими фактами? Зачем в таком случае нужны доказательства в том смысле, который в них вкладывает УПК (относимые, допустимые, достоверные, проверяемые в судебном заседании)?

Из судебной практики по резонансным делам (в частности, по «ингушскому митинговому» делу, по «осетинскому» делу – митинги в связи с ковид-ограничениями) усматривается, что во многих случаях государство произвольно по своему усмотрению изменило их подсудность. Из соответствующих постановлений неясно, почему был выбран тот или иной суд. Также непонятно, насколько реальны были (и были ли вообще) обстоятельства, послужившие причиной изменения подсудности. Это, на мой взгляд, свидетельствует о том, что произвольность, избежать которой требовал КС, все-таки «проникла» в институт изменения подсудности, и мы вернулись к тому, с чего начинали: особой разницы между дискреционными полномочиями судов, которыми их наделял УПК РСФСР в вопросах изменения подсудности, и теми, что существуют сегодня, нет.

Всякий раз, когда прокурор ходатайствует об изменении подсудности по подп. «в» п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК, защита бьется, пытаясь доказать отсутствие фактов, ставящих под сомнение беспристрастность суда. Вместе с тем, исходя из толкования постановлений КС и норм закона, никаких фактов и не нужно.

Безусловно, это не означает, что защита не должна указывать на отсутствие таких обстоятельств, но надо понимать, что закон сегодня «против нас» в этом вопросе – практика это демонстрирует. И пока мы это не осознаем, мы не начнем использовать все доступные инструменты как защитники и как корпорация в целом.

3 Пункт 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

4 Оно очевидно спорное, учитывая два особых мнения судей С.М. Казанцева и Ю.М. Данилова.

5 Речь идет о Постановлении № 9-П.

6 То есть извлек конституционно-правовой смысл из нормы, которую сам сконструировал, или, как выразился судья Данилов в своем особом мнении к этому постановлению, «нормы-фантома».

7 Постановление от 28 августа 2020 г. по ходатайству заместителя Генпрокурора об изменении территориальной подсудности дела.

8 См. например, апелляционные определения Апелляционной коллегии ВС от 23 января 2020 г. № АПЛ19-572, Судебной коллегии по уголовным делам ВС от 23 сентября 2020 г. № 19-АПУ20-5-К5.

Источник