Нашим детям будет что рассказать психотерапевту
«Я могу пойти к психологу без разрешения родителей?»: отвечаем на 10 вопросов про подростковую терапию
С родителями или учителями сложно поговорить о том, что волнует, — они могут не понять или смутиться. Поделиться переживаниями со сверстниками тем более страшно — а вдруг они засмеют или расскажут всем. Мог бы помочь психолог — но где его искать и каким он должен быть? Где гарантии, что он не сольёт родителям всё, что было на консультации? Отвечаем на 10 вопросов, которые подростки задают о терапии.
1. Сколько мне должно быть лет, чтобы пойти к психологу и не просить на это разрешение у родителей?
В России нет официального документа, в котором написано, во сколько лет можно пойти к психологу. Но есть Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании». Он гласит, что подросток может обратиться к специалисту без разрешения родителей после того, как ему исполнится 15 лет.
Если вам ещё не исполнилось 15, а просить у мамы разрешение не хочется, можно воспользоваться телефонами довериями или психологическими чатами поддержки. Это анонимно и бесплатно.
2. Мне 14, и мои родители не верят в психологию. Может мне дать разрешение на консультации другой взрослый?
Пойти к психологу до 15 лет можно только с разрешения родителей или опекунов. Хорошие знакомые и бабушки с дедушками помочь не смогут. Если так вышло, что мама или папа не дают согласия на психолога, придётся ждать, когда вам исполнится 15.
3. А психолог не раскроет мои тайны другим людям?
В России родители имеют право знать, что делают врачи с их несовершеннолетними детьми. Нюанс в том, что у некоторых психологов есть медицинское образование, а у некоторых — нет. Клинический психолог, врач-психотерапевт и психиатр могут рассказать родителям, о чём вы говорили на приёме.
Ещё важно, работает ли психолог в медицинском учреждении. Если вам нет 18 и вы обратились к врачу-психотерапевту в клинику, то родители смогут по письменному запросу узнать, что вы обсуждали со специалистом. А если вы выбрали частного психолога без медобразования, то он ничего родителям рассказывать не обязан.
Психолог не имеет права раскрывать ваши тайны. Даже другим специалистам. Даже членам своей семьи. Даже если не назовёт ваше имя, когда захочет с поделиться: «Недавно ко мне мальчик приходил с такой интересной проблемой». Есть только два исключения, когда психолог-неврач может сообщить родителям или экстренным службам, о чём вы рассказали на приёме:
В этих случаях психолог может позвонить родителям, полиции или скорой. Всем остальным терапевт ничего о вас рассказывать не будет.
4. Я решил поговорить с родителями о том, что мне нужен психолог. Что мне сказать, чтобы они согласились?
Родители могут принять такую новость на свой счёт и начать винить себя. Ещё они боятся, что вы станете жаловаться на них постороннему человеку, и родителям это неприятно. От них можно услышать: «А что, ты не можешь поговорить с нами? Это мы виноваты? Ты будем там о нас рассказывать?» Поэтому важно донести до мамы и папы, что дело не в них. А даже если в них, то нужно сказать об этом мягко, без претензий.
Когда будете разговаривать с родителями, не обвиняйте их. Говорите только о себе и своих чувствах, в этом вам помогут «».
Как воспитывать ребенка, чтобы он потом не жаловался психотерапевту на плохих родителей: 7 важных советов
Как бы мы ни старались быть идеальными мамами, нашим детям все равно будет что рассказать своему психотерапевту. Тем не менее превратить детство в хороший период без травм и тяжелых воспоминаний все-таки можно.
Читайте на Еве
Похожие материалы
Как воспитать здоровую личность из маленького ребенка, не нарушая его границ и не допуская вседозволенности? Чтобы это понять мы изучили немало статей опытных детских психологов. И вот какие советы нашли.
Что бы ни произошло, не обманывайте своего ребенка. Доверие рождает ответное доверие. И если в какой-то момент малыш или подросток поймает вас на лжи, то вы лишитесь важнейшей опоры во взаимоотношениях.
УЧИТЕ СВОИМ ПРИМЕРОМ
У осинки не родятся апельсинки. Все дети копируют поведение родителей. Можно часами рассказывать о пользе чтения, но если ни мать, ни отец не любят читать, то с чего ребенку это любить?
То же самое с едой и питанием. Когда вы запрещаете сладкое, а сами тоннами ешьте шоколад, ребенок перестает воспринимать запрет. А ваша ответная агрессия ему будет попросту не понята. Почему вам можно, а ему нет? Такой же принцип работает на алкоголь и сигареты.
Нельзя нарушать личные границы. Чтение дневников, сообщений в телефоне и социальных сетях сюда тоже относятся. Если вы волнуетесь за свое чадо, лучше поговорите с ним. Но лезть в личное пространство без приглашения — табу. Больше доверия — и ребенок сам захочет вам рассказать, что его волнует. Если же лезть напролом, есть риск добиться обратного эффекта.
Пересмотрите тактику наказания. Запрещая чем-либо пользоваться или ограничивая передвижения ребенка, вы нарушаете не только его границы, но и показываете, что в обществе такое поведение — норма. Прав тот, кто сильнее.
Попытайтесь поговорить, объяснить, узнать и понять в конце концов. Не всегда на это хватает терпения, и после тяжелого рабочего дня куда проще лишить привилегии в наказание за плохую оценку, чем сесть и узнать, как так случилось, что ребенок ее получил. Может быть, виноват вовсе не он?
Поставьте себя на место ребенка. Если вы вдруг не успеете на работе сдать проект, а за это вас лишат личного автомобиля или заставят отдавать мобильный на входе в офис. Как вам такое?
Умение говорить «нет» крайне важно и ценно. Не спешите ругать, примите отказ с уважением. Даже если вы не согласны. Если же вопрос важный и принципиальный — попытайтесь объяснить и переубедить, но не давите и, тем более, не вызывайте чувство вины.
Когда вам доверяют что-то личное и важное, не отмахивайтесь от этого. Конечно, детские проблемы в ваших глазах выглядят наивно и не заслуживают особого внимания, но ведь для ребенка они важны. Поэтому сделайте над собой усилие и вникните в суть взаимоотношений между первоклассницами. Может быть, ваша дочь страдает от насмешек? Или сын не может найти силы признаться в любви соседке по парте.
НАСИЛИЕ — ЭТО НЕ ВЫХОД
Есть одна очень поучительная история, рассказанная в 1978 году вовремя вручения «Премии мира» в Германии. Детская писательница Астрид Линдгрен вспомнила свой давний разговор с женой пастора, которая не верила в физические наказания и их пользу, но сама однажды не смогла устоять.
Начало двадцатого века было не самым лучшим временем для детей, их часто наказывали розгами не только дома, но и в школе. И вот эта жена пастора, уверенная, что бить не значит воспитывать, как-то хорошо всыпала 4-летнему сыну. Для этого она отправила мальчика во двор и сказала, чтоб он сам нашел прут, которым будет получать наказание.
Помните, что непослушные, депрессивные и замкнутые подростки вырастают неслучайно. Это те же малыши, которых били без объяснений, наказывали без веского основания и лишали права на собственные границы.
Расслабьтесь! Как бы мы не старались, нашим детям все равно будет что рассказать психотерапевту
Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Милый! Ты не обязан становиться инженером. Ты не должен быть юристом. Это не важно, кем ты станешь, когда вырастешь. Хочешь быть патологоанатомом? На здоровье! Футбольным комментатором? Пожалуйста! Клоуном в торговом центре? Отличный выбор!»
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий клоун с подтеками грима на лице и скажет: «Мама! Мне тридцать лет! Я клоун в торговом центре! Ты такую жизнь для меня хотела? Чем ты думала, мама, когда говорила мне, что высшее образование не обязательно? Чего ты хотела, мама, когда разрешала мне вместо математики играть с пацанами?»
А я скажу: «Милый, но я следовала за тобой во всем, я не хотела давить на тебя! Ты не любил математику, ты любил играть с младшими ребятами». А он скажет: «Я не знал, к чему это приведет, я был ребенком, я не мог ничего решать, а ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и разотрет грязным рукавом помаду по лицу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые ищут виноватых. И если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».
Он скажет «ах» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.
Или не так. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Не будь идиотом, Владик, думай о будущем. Учи математику, Владик, если не хочешь всю жизнь быть оператором колл-центра».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий программист с глубокими морщинами на лице и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я работаю в «Гугл». Я впахиваю двадцать часов в сутки, мама. У меня нет семьи. Чем ты думала, мама, когда говорила, что хорошая работа сделает меня счастливым?
Чего ты добивалась мама, когда заставляла меня учить математику?»
А я скажу: «Дорогой, но я хотела, чтобы ты получил хорошее образование! Я хотела, чтобы у тебя были все возможности, дорогой». А он скажет: «А нахрена мне эти возможности, если я несчастен, мама? Я иду мимо клоунов в торговом центре и завидую им, мама. Они счастливы. Я мог бы быть на их месте, но ты, ты, ты сломала мне жизнь», — и потрет пальцами переносицу под очками. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время жалуются. И если ты этого не понимаешь, значит ты идиот».
Он скажет «ох» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.
Или по-другому. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот.
Буду ему с трех лет твердить: «Я тут не для того, чтобы что-то твердить. Я тут для того, чтобы тебя любить. Иди к папе, дорогой, спроси у него, я не хочу быть снова крайней».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный, лысеющий режиссер со среднерусской тоской в глазах и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я уже тридцать лет пытаюсь добиться твоего внимания, мама. Я посвятил тебе десять фильмов и пять спектаклей. Я написал о тебе книгу, мама. Мне кажется, тебе все равно. Почему ты никогда не высказывала своего мнения? Зачем ты все время отсылала меня к папе?».
А я скажу: «Дорогой, но я не хотела ничего решать за тебя! Я просто любила тебя, дорогой, а для советов у нас есть папа». А он скажет: «А нахрена мне папины советы, если я спрашивал тебя, мама? Я всю жизнь добиваюсь твоего внимания, мама. Я помешан на тебе, мама. Я готов отдать все лишь бы хоть раз, хоть раз, понять, что ты думаешь обо мне. Своим молчанием, своей отстраненностью ты, ты, ты сломала мне жизнь», — и театрально закинет руку ко лбу. И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время чего-то ждут. И если ты этого не понимаешь, значит ты идиот».
Он скажет «ах» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.
Этот текст – хорошая профилактика нашего материнского перфекционизма – стремления быть идеальной мамой. «Расслабьтесь! Как бы мы не старались быть хорошими мамами, нашим детям все равно будет что рассказать своему психотерапевту…
Светлана Хмель
Новое видео:
Нашим детям будет что рассказать психотерапевту
Этот текст — хорошая профилактика нашего материнского перфекционизма: стремления быть идеальной мамой. Расслабьтесь! Как бы мы ни старались быть хорошими мамами, нашим детям все равно будет, что рассказать своему психотерапевту
Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Я буду ему с трех лет твердить: «Милый! Ты не обязан становиться инженером. Ты не должен быть юристом. Это не столь важно, кем ты станешь, когда вырастешь. Хочешь быть патологоанатомом? На здоровье! Футбольным комментатором? Пожалуйста! Клоуном в торговом центре? Отличный выбор!»
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий клоун с подтеками грима на лице, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет! Я клоун в торговом центре! Ты такую жизнь для меня хотела? Чем ты думала, мама, когда говорила мне, что высшее образование не обязательно? Чего ты хотела, мама, когда разрешала мне вместо математики играть с пацанами?»
А я скажу: «Милый, но я следовала за тобой во всем, я не хотела давить на тебя! Ты не любил математику, ты любил играть с младшими ребятами». А он скажет: «Я не знал, к чему это приведет, я был ребенком, я не мог ничего решать, а ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и разотрет грязным рукавом помаду по лицу.
И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые ищут виноватых. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».
Он скажет «ах» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.
Или не так. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Не будь идиотом, Владик, думай о будущем. Учи математику, Владик, если не хочешь всю жизнь быть оператором колл-центра».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий программист с глубокими морщинами на лице, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я работаю в „Гугл“. Я впахиваю двадцать часов в сутки, мама. У меня нет семьи. Чем ты думала, мама, когда говорила, что хорошая работа сделает меня счастливым? Чего ты добивалась, мама, когда заставляла меня учить математику?»
А я скажу: «Дорогой, но я хотела, чтобы ты получил хорошее образование! Я хотела, чтобы у тебя были все возможности, дорогой». А он скажет: «Зачем мне эти возможности, если я несчастен, мама? Я иду мимо клоунов в торговом центре и завидую им, мама. Они счастливы. Я мог бы быть на их месте, но ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и потрет пальцами переносицу под очками.
И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время жалуются. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».
Он скажет «ох» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.
Или по-другому. Когда-нибудь у меня родится сын, и я сделаю все наоборот. Буду ему с трех лет твердить: «Я тут не для того, чтобы что-то твердить. Я тут для того, чтобы тебя любить. Иди к папе, дорогой, спроси у него, я не хочу быть снова крайней».
И в свое тридцатилетие он придет ко мне, этот потный лысеющий режиссер со среднерусской тоской в глазах, и скажет: «Мама! Мне тридцать лет. Я уже тридцать лет пытаюсь добиться твоего внимания, мама. Я посвятил тебе десять фильмов и пять спектаклей. Я написал о тебе книгу, мама. Мне кажется, тебе все равно. Почему ты никогда не высказывала своего мнения? Зачем ты все время отсылала меня к папе?»
А я скажу: «Дорогой, но я не хотела ничего решать за тебя! Я просто любила тебя, дорогой, а для советов у нас есть папа». А он скажет: «А зачем мне были папины советы, если я спрашивал тебя, мама? Я всю жизнь добиваюсь твоего внимания, мама. Я готов отдать все, лишь бы хоть раз, хоть раз понять, что ты думаешь обо мне. Своим молчанием, своей отстраненностью ты, ты, ты сломала мне жизнь» — и театрально закинет руку ко лбу.
И тогда я встану, посмотрю на него внимательно и скажу: «Значит так. В мире есть два типа людей: одни живут, а вторые все время чего-то ждут. И, если ты этого не понимаешь, значит, ты идиот».
Он скажет «ах» и упадет в обморок. На психотерапию потребуется примерно пять лет.
Этот текст — хорошая профилактика нашего материнского перфекционизма — стремления быть идеальной мамой. Расслабьтесь! Как бы мы ни старались быть хорошими мамами, нашим детям все равно будет что рассказать своему психотерапевту.
«Как ни воспитывай детей, им всегда будет что рассказать психологам»
«Мел» и благотворительный фонд «Настенька» продолжают проект «Непустые разговоры». Мы публикуем манифесты интересных людей, а фонд проводит аукцион, где главный лот — встреча с нашим героем. Инна Прибора поговорила с теле- и радиоведущей, создательницей канала TUTTA.TV и трижды мамой Туттой Ларсен о родительском чувстве вины и наказаниях, от которых бывает сложно отказаться.
Образ успешной мамы — трое детей, любимая работа, чудесный муж — это всего лишь внешний образ. Я не перфекционистка, совершенно не стремлюсь к идеалу, потому что давно поняла: его нет. Я стараюсь жить сегодняшним днём, заботиться о насущном и не беспокоиться о будущем.
Из того, что даётся сложнее всего: мучительно борюсь с собой, чтобы не наказывать детей. В той парадигме, в которой меня воспитывали, в которой я пыталась воспитывать своих детей, наказание занимает важное место. Но последние несколько лет я поняла, что наказание как какой бы то ни было способ взаимодействия с детьми — совершенно бессмысленная и неработающая формула. Но мне трудно отказаться от этого. Поэтому мой главный пунктик — следить за тем, чтобы вместо наказания предлагать детям диалог. А это требует большой самоотдачи, терпения и постоянной работы над собой, особенно когда на это не хватает сил и желания.
Чувство вины посещает меня регулярно. Мне кажется, его ощущает любая мама: если она работает, она испытывает чувство вины за то, что она работает, а если она не работает, она испытывает чувство вины за то, что она не слишком интересна для своих детей — и так далее. Мы часто шутим с подругами, что как бы мы ни воспитывали своих детей, по какой бы схеме, по каким бы выверенным педагогическим формулам, сколько бы мы ни читали умные книжки, нашим детям всегда будет что рассказать психологам.
Чувство вины — это постоянный спутник родителя, как детские болезни. Ты можешь париться из-за этого, а можешь просто принять, что оно есть
Я читаю много экспертных мнений: психологов, педагогов и врачей. Какие-то теории мне близки, какие-то — нет. Но детей по книжкам воспитывать бессмысленно. В одной семье все дети абсолютно разные: кому-то нужен разгон, кому-то торможение, а кого-то стоит вообще оставить в покое. Поэтому все советы учёных людей для меня больше фикшн, что-то вроде художественной литературы: почитать интересно, где-то получается применить, но природу не обманешь. Поэтому лучший учитель для себя — собственный ребёнок. Если ты будешь внимательно за ним наблюдать, то многое поймёшь и о нём самом и о себе. В общем, в момент растерянности я скорее послушаю себя, чем какого-то авторитетного гуру.
В современном обществе нет никаких общепринятых точек зрения, кроме тех, которые регламентируется уголовным кодексом. Я знаю огромное количество людей, хороших, порядочных, религиозных, которые считают что телесные наказания — неотъемлемая часть педагогического процесса. Но я не могу приставить им свою голову. Так же вокруг много родителей, которые настолько нагружают своих детей всякими драм-кружками или кружками по фото, что у детей начинают сдавать нервы. Но взрослые искренне считают, что приносят детям пользу. Или есть невероятное количество мам, которые бегут по первому чиху в аптеку и покупают список из десяти наименований лекарств, кормят ими малышей и считают, что это нормально. А если врач им ничего не выписал, уверены, что этот врач — непрофессионал.
В современном обществе норма, особенно если мы говорим о воспитании, педагогике, психологии, это очень размытые рамки и очень широкая шкала. Я думаю, что есть смысл ориентироваться на какие-то традиции, установки, которые приняты в семье. Если в семье есть согласие, если родитель спокоен, если он уверен в том, что он делает, то и детям комфортно рядом с ним. Пусть даже мама кормит своих детей семенами чиа вместо мяса, но при этом детям хорошо рядом — это тоже норма.
Есть проблема в избытке поверхностной глянцевой информации. Когда неопытная мама заглядывает в красивый журнал или листает инстаграм и видит там идеальные картинки идеального родительства, идеального супружества и идеальной женственности, в которые она никак не вписывается. Это, конечно, её сильно невротизирует. Но есть другая крайность — это чудовищное невежество: люди беременеют и рожают детей, но не прочитывают ни единой книжки, ни единой научной статьи, не ходят на курсы… Даже не пытаются хоть как-то познакомиться с тем, что такое роды и грудное вскармливание. Что говорить о воспитании и психологии! И когда главные источники информации — кумушки-подружки или форумы в интернете, это тоже большая проблема. У нас почему-то два полюса: либо такие гиперкомпетентные мамы, которые впадают в невроз, если что-то идёт не так, при любом несоответствии их идеальной картинке, либо абсолютно пофигистические мамы, которые доверяют левому мнению некомпетентных людей. Так они сильно усложняют своё материнство и жизнь своих детей.
Невротизированные родители, в свою очередь, относятся к детям как к своей собственности, как к некоему пластилину, из которого они должны вылепить идеального ребёнка. При этом не соотносят это ни с его желаниями, ни с его талантами, способностями, его психотипом… Мне ближе всего точка зрения педагога Димы Зицера, который говорит о том, что отношения с детьми ничем не отличаются от отношений со взрослыми. Если ты любишь человека, ты хочешь, чтоб ему было хорошо. Но это и сложнее всего осуществить.
Я не пытаюсь растить каких-то особенных успешных людей — не дай бог! Моя задача: чтобы моим детям было со мной хорошо
Человеческий потенциал может открыться при определённом отношении. Если человеку доверяют, пусть даже он маленький, если его слышат, если на его потребности и запросы отвечают, если с ним щедро делятся добром, искренними чувствами, любовью, то у него возникает потребность отдать это обратно. Причём не только своим родителям или членам своей семьи, но и всему окружающему миру. Человеческий потенциал в принципе может раскрыться, если человек испытывает базовое доверие к миру. Если он не тратит энергию на то, чтобы защищаться от мира, убегать от него, растить сумасшедшую броню и отгораживаться от всех.
Конечно, мы должны научить детей защищаться. В мире есть зло и ребёнок должен о нём знать. Но это не значит, что он должен стать социопатом, и тратить все силы на то, чтобы закапываться в свою норку. Достичь гармонии проще, чем кажется: нужно просто жить вместе. Ну правда! Дети должны играть, дети должны гулять на улице, дети должны общаться со своими сверстниками, дети должны доверять родителям свои тайны и желания. Это никак не регламентируется никакими нормами психологии и педагогики — это просто жизнь, и она требует от нас определённого уровня эмпатии по отношению к детям.
Вы можете сходить на встречу с Туттой Ларсен, поучаствовав в благотворительном аукционе фонда «Настенька» и издания об образовании «Мел». Делать ставки можно с 6 по 12 сентября, стартовая цена лота — 10 000 рублей. Все средства, вырученные от аукциона, будут направлены на помощь детям с онкологическими заболеваниями. Перед тем как сделать ставку, ознакомьтесь с условиями участия.