Не говори не доверяй не чувствуй что означает
Некоторые из них: не болтай, не чувствуй, не доверяй, не делись, храни секреты
Плохой внутренний образ человека оказывает сильнейшее воздействие на его или ее отношение к окружающему миру.
Люди с нездоровым представлением о себе пессимистично и со страхом относятся к миру и своим способностям сладить с его сложностями.
Неожиданные или новые ситуации они считают угрозой их личному счастью и безопасности,по всей очевидности задуманной специально для того, чтобы ударить именно по ним. Они воображают, что мир смыкается, толкая и давя их.
Подобные люди склонны принимать то, что возникает на их пути, не оспаривая и не пытаясь изменить. Они считают себя жертвами, безнадежно попавшими в ловушку враждебного окружения.
«Я плохой. Мир плохой! Мне конец…!»
Для людей со здоровым внутренним образом, со здоровым самоуважением считают, что следует противостоять вызову окружающего мира, ибо это возможность проявить личную силу и доверие ко Христу. Такие люди считают, что с помощью Христа могут повлиять на свой мир, и что милостью Господней они могут эффективно изменить свое окружение.
Они верят, что их назначение в том, что может сделать через них Христос, что они могут и должны самой своей жизнью исполнить важные, предназначенные вечности дела.
Образная демонстрация: Нарисовать маленького человечка по середине, перед ним огромную проблему, а за ним (человечком) ещё большего Иисуса Христа.
Я не совершенный, мир несовершенный, это ж сколько роботы?! Закачаем рукава, ведь я ресурсный!
Во втором же случае человек имеет способ мышления, образно говоря такой: «У чёрного цвета столько чёрных оттенков!».
Я не плохой, а несовершенный! Несовершенный означает то, что есть доля совершенства и порция несовершенства, другими словами во мне есть Богом вложенный ресурс, чтобы справиться с несовершенством, усовершенствоваться. Классно, что я слаб, это даёт место Силе Христа, Святому Духу проявиться во мне!
Образная демонстрация: Нарисовать пустой стакан, как образ нашей слабости! И вода которая наполняет стакан, как образ наполнения Святым Духом!
Но на этом дело не закончено,не только негативное формирует нас, искажая наш внутренний образ, но также недостаток, правдивого, позитивного образа, делает то же самое. Например, недостаток похвалы за сделанное доброе дело, или хотя бы старание.
Здоровый внутренний образ означает «видеть себя таким, каким видит вас Бог — ни больше и ни меньше.
Неблагополучные семьи
Если вы выросли в неблагополучной семье, у вас были правила (часто негласне, но мы их придерживались)
Некоторые из них: не болтай, не чувствуй, не доверяй, не делись, храни секреты.
Правило «не болтай» запрещает кому-либо говорить о своих чувствах.«Мы не обсуждаем наши чувства». В доме алкоголика: папа дома, злой или пьяный, семья сидит за столом и слышно только: «Можно еще картошки?»
(Я помню рекламный ролик одного из реабилитационных центров, который мне очень нравился. Там был задействован слон. Семья уселась смотреть телевизор; слон играл алкоголика. Там был настоящий слон и настоящий дом; слон прошел через весь дом. Он развалил весь дом, — развалил стены, все перевернул, растоптал и разрушил, — а семейство все это время сидело на диване и смотрело телевизор. Там говорилось: «Если в вашей семье есть алкоголик. ».)
Другое правило — нужно быть тем, кем хочет тебя видеть твоя неблагополучная семья, а не тем, кто ты есть на самом деле.Это приводит к тому, что потом ты и в самом деле не знаешь, какой ты или отрицаешь то, какой ты есть. Ты создаешь фальшивого себя, и этот фальшивый ты общается с твоей неблагополучной семье и со всем остальным миром.
В других семьях правила могут быть другими: не прикасаться, не обниматься, не проявлять своих чувств, не позволять «влезать к себе в душу».
Другой вариант: не делать ошибок. Ошибки — это плохо. Ошибки — это признак несовершенства,а ты должен быть совершенным, чтобы быть членом этой семьи. Это правило подталкивает тебя сваливать вину на других — сделал что-то не так, значит в этом кто-то виноват (только не ты). В неблагополучной семье ты не можешь быть уязвимым.
В неблагополучных семьях двойственные отношения. Пример: папа напивается, приходит домой, кричит на всех или бьет кого-то. На следующий день он уже ничего не помнит, но всю семью еще «колотит» после вчерашнего. К завтраку он как ни в чем ни бывало появляется за столом: Он может сказать, что ему все понравилось или что он рад всех видеть. А его-то рады видеть?
Эти правила и отношения порождают разного рода чувства, но ведь существует правило о не проявлении чувств. Это правило заталкивает все чувства в «загон стыда», о котором мы говорили в четвертом шаге. Чувства — это ненормально, с ними нужно что-то делать. Вот мы и запихиваем их в «загон стыда».
Это может быть: 1. религиозная зависимость, 2. строгое воспитание или железная, военная, дисциплина, а возможно, 3. что родители просто неосознанно устанавливают правила той неблагополучной семьи, в которой выросли сами.
Пагубный стыд
(следствие воспитания в неблагополучной семье)
Каждый испытывает чувство вины или стыда, это нормально, это наша совесть. Это критерий оценки нашей деятельности, предупреждающий нас о том, что мы делаем что-то не так. В этом нет ничего плохого.
Пагубныйстыдменяет отношение: «я виноват, потому что провинился» или «я сделал ошибку» на «я неудачник, я ошибка». Это:
— занижает нашу и без того низкую самооценку и чувство собственного достоинства,
НЕ ГОВОРИ, НЕ ДОВЕРЯЙ, НЕ ЧУВСТВУЙ
ЛУЧШИЙ МАЛЬЧИК НА СВЕТЕ (ОН НИКОМУ НЕ РАССКАЖЕТ)
Питер М. Нарди
И вот он ждет на углу у школы, пока мама его заберет. Это всегда самый трудный момент для него. Как она будет выглядеть, как будет разговаривать? Майкл умел сразу же определять, выпила ли она. Приглушенный голос, бледность, лицо без макияжа. Он не знал, в чем дело. Он просто знал, что, когда папа придет домой, то будет с ней скандалить. Спорить, вопить, орать, бегать. Майкл слышал их через закрытые двери и жужжание кондиционера и задавался вопросом, слышат ли соседи. Держать все в себе. Не рассказывать никому.
Он все еще ждет на углу. Мама опаздывает уже на пятнадцать минут. Так хорошо ходить в школу и быть не дома. Но когда наступало три часа дня, он чувствовал, как внутри него начинает накапливаться напряжение. Он никогда не знал, чего ожидать. Когда она не пила, то бывала улыбающейся и даже хорошенькой. А когда была пьяна, то была холодной, отстраненной, усталой, нелюбящей, невнимательной. И Майкл готовил обед и наводил порядок в доме. Он отыскивал спиртное – похоже на «охоту за яйцами» пасхальным утром – под заваленным вещами стулом в спальне, среди полотенец в мешке для грязного белья, за ее шляпками в шкафу. А, найдя, выливал все в раковину. Может, тогда никто не узнает, что она пила. Может, тогда не будет скандалов. Не рассказывать ни одной живой душе.
Она все еще не пришла его забрать. А ведь она никогда не опаздывала на целых полчаса. Иногда она спала до позднего утра, когда папа уже ушел на работу, и Майкл готовил завтрак себе и своей младшей сестре. Тогда в школу их отвозила мама друга. Сложнее всего было во время каникул, особенно ближе к выходным. Ему хотелось поиграть с друзьями, но он боялся приводить их домой. Пойти на улицу и поиграть там он тоже боялся, потому что тогда она будет пить. А Майкл не хотел быть повинным в этом. Поэтому он оставался дома и делал уроки или читал. Он ничего не говорил друзьям. Держать все в себе.
И вот он так и ждет один на углу. Она опаздывает уже на сорок пять минут. Майкл решает пройти десять кварталов до дома пешком. Он ощущает себя уже достаточно взрослым для этого. В конце концов, он много заботится о своей маленькой сестре, а также о матери. Он ответственный ребенок. Он всегда делает то, что ему говорят. Все могут рассчитывать на его помощь, и все так и делают. И он никогда не жалуется. Никогда не борется, не спорит, не кричит. Самый лучший мальчик на свете. Держать все в себе.
Когда Майкл приблизился к дому, его сердце буквально выпрыгивало из груди. Ее машина была на месте, а дом был замкнут. Он позвонил. Он звонил и звонил, чувствуя, как его желудок просто выворачивается наизнанку. Потом залез через окно. Было похоже, что никого нет дома. Он осмотрел весь дом, заглянул во все укромные места. Наконец, в шкафу в своей собственной спальне он увидел маму в комбинации, с поясом вокруг шеи, привязанным к деревянной перекладине. Она просто сидела там и всхлипывала. Она была пьяна. Но, может быть, никто не узнает? Майкл ни за что никому не расскажет. Держать все в себе.
Тысячи детей воспитывались и воспитываются в семьях, где по крайней мере один из родителей – алкоголик, и при этом выглядят как дети, которые не испытывают на себе никакого явного дурного воздействия. Такие молодые люди обычно не покидают родной дом раньше времени. Как правило, они, как и большинство других детей, начинают жить отдельно в семнадцать, восемнадцать или девятнадцать лет. Отважившись начать самостоятельную жизнь, они сталкиваются с необходимостью принимать решения, общие для молодых людей такого возраста. Они выбирают себе карьеру, образ жизни, друзей, где и с кем жить, а также, возможно, решают, пойти ли им на военную службу. Зачастую они принимают решения, связанные со вступлением в брак; многие решают, заводить ли детей.
Эти дети алкоголиков, как и тысячи других молодых людей, начинают не только принимать некоторые из важнейших решений в своей жизни, но и воплощать их на практике на протяжении многих лет. Обычно следующие шесть-восемь лет уходят на реализацию и завершение принятых решений в области карьеры и семьи. В этот период молодые взрослые люди сосредоточиваются на внешних событиях. Как правило, в это время они не сидят на месте и не размышляют над тем, насколько хороши или плохи были для них прошедшие годы. Когда молодые взрослые дети алкоголиков оставляют родительский дом (многие – признав существование алкоголизма в семье, другие – еще не распознав его как таковой), они испускают вздох облегчения и хвалят самих себя за то, что выжили. Потом они начинают устраивать собственную жизнь, но обычно все так же остаются связанными с семьей в социальном и эмоциональном смыслах.
Последствия взросления в семье с проблемой алкоголизма начинают проявляться примерно тогда, когда молодой человек находится в возрасте где-то между двадцатью и тридцатью годами. Теперь уже взрослые дети алкоголиков начинают чувствовать одиночество, которого не могут понять. Они осознают в себе чувства, разделяющие их с другими людьми, и впадают в депрессию. Депрессия приходит все чаще и длится все дольше, и ее источник кажется неопределимым. Ими чаще овладевают чувства страха и беспокойства, и опять-таки они не могут определить их источник. У них возникают проблемы в интимном плане. Они обнаруживают, что им трудно поддерживать близкие отношения или что в их отношениях с людьми чего-то не хватает. Все сферы их жизни пропитывает бессмысленность. Очень может быть, что они начинают употреблять больше алкоголя или оказываются в отношениях с потенциальным или действующим алкоголиком.
Для этого весьма особенного человека – ребенка, выросшего в семье с проблемой алкоголизма – очень важно оглянуться назад, на те процессы, которые с ним происходили и, как правило, не были распознаны, не говоря уже о том, чтобы ими занимались.
НЕ ГОВОРИ
Семейный закон гласит: НЕ ГОВОРИ О НАСТОЯЩИХ ПРОБЛЕМАХ. А настоящие проблемы таковы: мама опять пьет; папа вчера не ночевал дома; папа был пьян на бейсболе; мне пришлось идти со школы пешком, потому что мама дома отключилась и забыла забрать меня.
Кто-то говорит, что это – правило; я же полагаю, что для большинства семей алкоголиков оно стало законом. Как сказала одна девятилетняя дочка алкоголика: «Когда у тебя дома так долго есть правило «не говори о пьянстве папы», то теперь по-на-сто-я-ще-му трудно об этом говорить (даже когда он трезв)».
Для ненормального поведения проще придумывать причины, не имеющие ничего общего с алкоголизмом. Если папа пьянствует вне дома, а приходя домой, не выглядит пьяным в стельку, или же если дети не видят его, когда он приходит, то они, возможно, более охотно примут объяснение, предложенное другим родителем — что проблема не в пьянстве.
Другой способ, помогающий семье алкоголика рационализировать его поведение — не обсуждать то, что на самом деле происходит в доме, и ни в какой форме не говорить об этом. Тринадцатилетний Стив сказал: «Я думал, что схожу с ума. Мне казалось, я единственный в доме знаю, что папа — алкоголик. Я не знал, что все остальные тоже это знают». Я спросила у него, почему у него сложилось такое впечатление. Он ответил: «Потому что никто никогда ничего об этом не говорил». Стив описал случай, который произошел, когда они с отцом были дома одни. Отец, будучи в полубессознательном состоянии от пьянки, свалился на пол, его рвало, и он ударился головой о кофейный столик. У него пошла кровь. Через несколько секунд мать и сестры Стива вернулись домой. Они просто подняли папу и отнесли его в спальню. И никто не говорил друг с другом. По словам Стива, он снова подумал: «Может быть, все это происходит только у меня в голове?» Я спросила у двоих старших сестер и матери Стива, почему они не говорили с ним об этом случае. Они ответили: «Потому что он ничего не сказал, и мы надеялись, что он ничего не заметил». Думаю, это беспомощность, отчаяние и безнадежность заставляют семью алкоголика верить: если просто игнорировать проблему, то, может быть, она не причинит тебе боли; если просто ее игнорировать, то, может быть, она исчезнет.
(Рисунок 9-летней девочки, на котором нарисовано, как мама пьет спиртное, а дочка смотрит на это и думает: «На самом деле этого не происходит. Наверно, лучше я пойду поиграю». Надпись на рисунке: «Когда моя мама пьет, я просто притворяюсь, что она не пьет. Я никогда даже и не говорю об этом».)
Многие взрослые дети алкоголиков говорили мне, что их учили не говорить о вещах, которые могут расстроить маму с папой, или же они просто сами усвоили: если «не раскачивать лодку», все идет гораздо легче. Один молодой человек сказал: «Обед был у нас очень спокойным временем. Любые наши слова «раскачивали лодку». Но если мы сидели слишком тихо, то даже это ее раскачивало!» Такие дети не только не говорят на темы, нарушающие спокойствие, но и ни с кем не делятся своими страхами, волнениями и обидами.
Юный Билли из другой семьи рассказал мне, как выпускал воздух из шин папиного автомобиля, чтобы тот не ездил пьяным. Его младшая сестра, Энн, наливала воду в папину бутылку с водкой, а старшая, Лиза, наливала яблочный сидр в папин виски. И каждый из детей не знал о действиях против папиного пьянства, предпринимаемых другими, потому что они были неспособны говорить об истинной проблеме – алкоголизме отца.
Нормально воспитанные дети, ежедневно сталкиваясь с какими-либо проблемами, скорее всего, будут обсуждать эти проблемы с другими членами семьи. Однако из-за отрицания алкоголизма в семьях алкоголиков проблемы живущих в них детей признаются редко, а семейная проблема – алкоголизм – не обсуждается никогда. Эти дети не ощущают, что другие люди – в пределах семьи и вне ее – могли бы им помочь (независимо от того, так ли это на самом деле или нет). Многие взрослые дети алкоголиков задавались вопросом, где были их тети и дяди, когда они в них нуждались. Многие недоумевали, почему бабушка с дедушкой не проявляли большего беспокойства о них. Нора, еще один взрослый ребенок алкоголика, сказала мне, что, если бы она рассказала кому-нибудь об обстановке в своей семье, то ей бы ни за что не поверили. «Они не поверили бы мне, потому что если бы все было так плохо, я не выглядела бы такой хорошей. Они не видели, как моя мать напивается каждый день, бушует, как маньяк, и вырубается наверху. Не видели ее бутылки, разбросанные по всему дому. Они просто никогда этого не видели».
Но еще безнадежнее быть ребенком в семье алкоголика, чувствовать себя совсем одиноким и быть уверенным, что разговор с другим человеком ничем не поможет.
Иногда я делаю вид, что мама не пьет, хотя на самом деле она пьет. Я никогда не говорю об этом.
Не говори не доверяй не чувствуй что означает
Да, во всех моих отношениях присутствовал высокий градус психического насилия, и я не понимала, что это.
Даже со свиданий на сайтах знакомств я не могу вовремя уйти, даже если мне что-то сильно не нравится или просто не соответствовало моим ожиданиям.
Высокий уровень толерантности к насилию, вынесенный из родительской семьи.
Игнорировала ли я то, что они могу причинить мне вред, объясняя это тем, что я «особенная»?
Да,я вступала в отношения с тяжелыми, токсичными людьми, неспособными на спокойные отношения, на любовь.
Я всегда знала, что в спокойных отношениях мне скучно, я не буду знать, что мне со всем этим делать.
Сейчас я уже так не думаю.
Особенно ярко это проявилось в моем браке. Я игнорировала все, что знала о моем б.м. и игнорировала все, что мне говорила моя интуиция. «Не замечала» его измены и агрессивный характер. Когда началось рукоприкладство, меня это еще больше возбуждало эмоционально и сексуально.
Я вообще не считала б.м. токсичным для себя, я думала, что так и надо, что по-другому не бывает.
Не знаю, как насчет «ниже/хуже». Но я всегда формулировала так, что я выбираю «слабых мужчин, которые сами не знают, чего хотят, и я могу им это показать».
Что им нужно хотеть меня и отношений со мной и они должны прилагать для этого усилия.
Да, я всегда считала себя выше и лучше других, я нарцисс.
Помню, что считала, что С. не понимает, какое счастье в моем лице свалилось на его голову. Что я лучше всех других женщин вместе взятых.
Про всех своих партнеров я считала, что они несчастные, что их никто не любил по-настоящему, что только я способна дать им ту любовь, которая им так нужна.
Что я причиняю добро и наношу пользу одним своим присутствием.
Ю. я откровенно кормила в один из периодов наших отношений, думала, что так он никуда не денется. Но это самый яркий пример спасательства в моей жизни, и это было в 2002-2004 гг.
Да, у меня сильна пассивно-агрессивная динамика. Я обманываю даже саму себя.
Сначала я могу уступить, слишком открыть границы, а потом с размаху врезать и выкатить счет.
В ранних отношениях это выглядело как «я люблю тебя, поэтому ты должен мне быть подконтрольным всегда».
Даже в дружбе так было.
Однажды я предложила подруге пожить у меня на время сессии, сама была уверена, что это бескорыстно.
Потом начала осознавать, как меня это напрягает, и начала ожидать, что она как-то расплатится со мной другими методами. Например, будет готовить. Но она не готовила. Она покупала продукты, но ела не у меня, а в столовой в вузе. У меня ела бутерброды и полуфабрикаты, которые сама покупала. И не прибиралась.
В последний день она долго сидела за своим ноутом, не разговаривая со мной. Она не знала о моих потребностях, а я чуть не плакала от того, что она уезжает, а мы не разговариваем. Но я не могла сама поговорить и сказать об этом.
В результате я затаила жуткую обиду и потом постепенно свела дружбу с ней на нет.
| 10 января 2017 |
| 16:22 ШАГ 2 ВДА. Качели в отношениях |
| Не качаются ли мои отношения между идеализацией и обесцениванием, безразличием и попытками «начать все сначала»? Да, качаются. Также нарциссические качели между идеализацией и обесцениванием. Качели между состоянием тухлой скуки и острыми эмоциями и приступами сентиментальной нежности. Я не формулировала «начать заново», я формулировала «исправить и улучшить». Особенно резко это стало проявляться в отношениях с бывшим мужем. В последних отношениях я усилием воли себе это запретила, но уже когда стало поздно, и после этого отношения совсем ушли в застой. И да, во всех отношениях обвинения и претензии всегда шли впереди меня. |
| | Цитата || Печать || Комментарии:0 | |
| 16:16 ШАГ 2 ВДА. Отношения с зависимыми людьми |
| Склонна ли я вступать в отношения с зависимыми людьми? Да, есть. Не путаю ли я отношения, полные насилия, со «сложными» и «страстными»? |
| | Цитата || Печать || Комментарии:0 | |
| 16:07 ШАГ 2 ВДА. Спросить своего Внутреннего Ребенка |
| Спрашивала ли я своего Внутреннего Ребенка, что значит здравомыслие или душевное здоровье? Мой ВР крайне задолбался от всего этого. Он как раковый больной, который устал от бесконечного лечения и хочет просто спокойно умереть. Я чувствую себя как на подъеме в очень крутую гору. Мне очень нужен отдых. |
| | Цитата || Печать || Комментарии:0 | |
| 16:04 ШАГ 2 ВДА. Зависимость в стрессе |
| Предаюсь ли я зависимости, когда я в стрессе? Чувствую ли я при этом безумие? При этом я чувствую безумие. Я чувствую себя порочной, как будто я нарушаю какие-то правила. Хотя понимаю, что мои действия вообще невинны по сравнению с тем, что могло бы быть. Не говори не доверяй не чувствуй что означает
Это были 90-е. Моя мать, запойная алкоголичка, работала учителем физкультуры в школе, отец был военным с диагностированной шизофренией. Я до сих пор не понимаю, как они умудрялись сохранять работу, учитывая эти факты. Наверное, время было такое. Мои самые болезненные воспоминания о детстве связаны с возрастом до семи лет. Отец часто уезжал в командировки, и мама начинала пить. Она приводила мужчин, занималась с ними сексом. Я в это время был брошен. Иногда она забывала забрать меня из детского сада. Воспитатель приводила меня домой, и я не понимал, почему мама валяется на полу и мычит. В эти периоды она не готовила еду, и я ходил голодный. Тогда мы жили в маленьком военном городке на севере России, где все друг друга знали. Мне запрещали обсуждать с кем-либо проблемы в семье, но никто и не спрашивал. Когда мы переехали в большой город, привычка к скрытности осталась. Это было похоже на жизнь под девизом «не говори, не доверяй, не чувствуй». Мне было десять, когда во время одного из маминых запоев я не выдержал и позвонил в службу помощи детям. Я сказал: мать пьет уже несколько дней, мне страшно. Диспетчер ответил: «А что мы можем для вас сделать?» Тогда я понял, что обращаться за помощью бессмысленно. Все детство меня сопровождало чувство стыда. Я учился в той же школе, где работала мать. Мне постоянно приходилось врать во время ее запоев, что она болеет. Хотя я думаю, что все знали правду, потому что она пропадала с работы на неделю-две как раз после 1 сентября, Дня учителя или Восьмого марта. Иногда она начинала пить на рабочем месте. Бывало, что мне приходилось тащить ее из школы домой. Маму не увольняли, потому что считали крутым профессионалом. Отец был очень холодным и ко мне, и к маме. Он предпочитал не замечать проблемы. Брак родителей фактически перестал существовать: они продолжали жить вместе, но спали в разных комнатах и почти не общались. В подростковом возрасте у меня появились мысли о суициде. Еще сложнее стало, когда я съехал от родителей после университета. Внешняя часть жизни наладилась: я жил в центре города, у меня были близкие отношения и хорошая работа. Это внешнее благополучие не соответствовало моему внутреннему состоянию. Было ощущение, что моя жизнь — не настоящая. Пока я находился в травмирующей обстановке и жил с мамой, моя психика защищалась от болезненных воспоминаний. Но когда я оказался в безопасности, то стал вспоминать эпизоды из детства, которые раньше не помнил. Мне снились кошмары. Было сложно общаться с людьми. Я не замечал чувства голода. Депрессия стала практически невыносимой, отношения с девушкой разрушились, меня уволили с работы. Тогда я обратился к психотерапевтам и сообществу «Взрослых детей алкоголиков». Благодаря этому почувствовал себя лучше. Сейчас мы с мамой общаемся, но это нестабильные отношения. Она не пьет уже пару лет — с тех пор, как вышла на пенсию, но мне это не помогает, у меня в голове уже есть та мама, из прошлого. Мне сложно сходиться с людьми. Сейчас у меня есть временная работа, но жены и детей нет. Мои родители все еще вместе, но они либо не говорят друг с другом, либо ругаются, так что у меня нет модели нормальной семьи. Я понимаю, что с моей травмой нужно работать еще довольно долго. Есть очень много факторов, которые выводят меня из равновесия. Например, перед праздниками я чувствую тревогу, потому что они ассоциируются с мамиными запоями. Это нормально. Пока лучшее, что я могу себе позволить, — это прийти в гости к друзьям, у которых хорошие отношения с женами и детьми. Я смотрю на них и укрепляюсь в мысли, что и у меня все может быть по-другому. Сергей был недолюбленным ребенком, а из таких детей, как правило, вырастают разочарованные взрослые. Ему не стоит оставаться со своими личностными проблемами наедине. Мысли о суициде и симптомы анорексии говорят о том, что Сергею нужно обратиться к психиатру. Возможно, у него не получится полностью решить эти проблемы за пять лет, как он рассчитывает, но в любом случае ему предстоит интересный путь познания себя.
Один из первых шагов на этом пути — простить родителей. Здесь речь идет о самой простой идее, которая банальна, но которая действительно работает: мы не можем изменить обстоятельства и прошлое, но можем изменить свое отношение к ним. Я приверженец логотерапии — метода психотерапии и анализа, который предлагает опираться на ресурсы. Мы все травмированы, но у нас есть потенциал, чтобы это преодолеть. Для этого нужно оглянуться и найти свою точку опоры: ей может стать работа, образование, хобби или дружба. Если кажется, что жизнь разрушена, а сил даже на поиски ресурса нет, я предлагаю некоторым своим пациентам заняться волонтерством. Это помогает изменить свою модель поведения — из «жертвы» превратиться в «спасателя» и почувствовать себя нужным. Это тоже может стать точкой опоры.
|
