Не клянитесь вовсе ни небом потому что оно престол божий
Евангелие от Матфея, Глава 5, стихи 33-41
33 Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои.
34 А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий;
35 ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя;
36 ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.
37 Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.
38 Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.
39 А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;
40 и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду;
41 и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.
В сегодняшнем чтении мы слышим продолжение Нагорной проповеди. Его первая часть посвящена учению о клятве.
В современном мире слова клятвы воспринимаются практически как сорные. Люди говорят друг другу «Я клянусь тебе» и подразумевают при этом «Говорю тебе совершенно точно». Конечно, существуют клятвы при вступлении в должность, клятвы в суде, клятвы верности супругов. Но все они в той или иной мере давно профанированы в нашем сознании. Это воспринимается как некоторое торжественное обещание и не более того. На чем оно должно держаться? На представлениях о чести, об общественном имидже, статусе. Но ценит ли все это современный человек? Задумывается ли об этом? Хотя дело, конечно, не столько в имидже. Дело в том, что клятва для иудея была связана с Богом, его реальностью и присутствием. Бог — живой свидетель и участник человеческих отношений, всего что происходит на земле, что происходит между людьми. Именно поэтому для верующего иудея клятва никогда не была просто публичным заявлением. Она всегда связана с некоторым условием, с событием, которое происходит при ее нарушении. Человек, который клялся Богом, призывал Его в свидетели. Нарушение клятвы при этом осмыслялось как бунт против Творца и подразумевало наказание. Смысл клятвы в том, что тот, кто клянется, самой клятвой принимает эти условия и соглашается на возможные последствия.
И вот в сегодняшнем чтении мы слышим, как Христос говорит: не клянитесь вовсе, ни Кем и ничем, но да будут слова ваши да да или нет нет, а что сверх этого, от лукавого. Учитывая, что клятвы были очень распространены в ветхозаветном Израиле, призыв не клясться вовсе выглядел очень дерзновенно.
Люди обещают нечто и используют для этого определенную традиционную форму выражения, что в этом плохого?
Но вдумаемся почему форма клятвы именно такова? Что в ней важно?
А важно в ней, что клянущийся верил, что будет наказан за нарушение. Неужели он не мог просто свободно соблюдать свое слово? Мог бы, конечно. Но в том-то и дело, что человеку нужны гарантии от самого себя, от своей собственной слабости. Может быть, он и позволил бы себе расслабиться, но вспоминая о грядущем наказании — останавливается.
В чем же смысл слов Христа? Как и вся Нагорная проповедь, слова Его являются для слушателей в большей степени вызовом, чем простым правилом. Он как будто бы говорит: вы привыкли бороться с грехом с помощью угроз, но, если вы станете Моими учениками, вы будете свободны и сможете гарантировать свои действия простыми словами «да» или «нет».
Подумать только, насколько это действительно важно! Говорить правду ради правды, ради верности Богу, а не из страха наказания! Бог во Христе предлагает нам совершенно новые, глубокие и доверительные отношения. Отношения в которых никто не переспрашивает, в которых говорить «клянусь, что говорю правду» оскорбительно, потому что если ты не любишь и не веришь — не помогут никакие клятвы, если же любишь и веришь — не клянись ни Кем и ничем, твоему да и нет поверят и так.
Толкование Евангелия на каждый день года.
Пятница 1-й седмицы по Пятидесятнице
Сказал Господь: еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого. Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.
В этих словах Христа – раскрытие третьей заповеди: «Не употребляй имени Господа твоего напрасно». Именно это означает «не преступай клятвы». Ложная клятва – нечестие по отношению к Богу и неправда по отношению к человеку. Ложно клянущийся как бы говорит: «Господи, помоги мне», а сам желает, чтобы Господь ни за что не помог ему, поскольку дает лживую клятву. Это не означает, что всякая клятва – грех. В относительно недавние времена клятва в судах, военная присяга, приносимая с верой в Бога, означала, что люди воздают имени Божию подобающую ему честь. Они обращаются к высшей правде, к высшему знанию, к высшему суду – для устроения по справедливости земной человеческой жизни.
Что имеет в виду Христос, говоря: «Не клянись вовсе»? Прежде всего, ненужное употребление имени Божия в обыденном разговоре – признак безблагодатного, не знающего страха Божия, сердца. И мы должны избегать клятвенных обещаний в делах, которые не зависят от одного нашего произволения. Безумие призывать в свидетели нашей правды небо – это все равно, что клясться Самим Богом. «Не клянись ни землей, – говорит Христос, – потому что это тоже было бы клятвой ее Творцом и Владыкой; ни Иерусалимом – потому что его освящает Царь царствующих и Господь господствующих; ни головою твоею – потому что она принадлежит более Богу, чем тебе, со всеми ее дарованиями, и ты не можешь ни одного волоса сделать белым или черным». «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого». От лукавого, от лжи, которая есть во всех людях, подвластных ему, ибо «всяк человек ложь». Ваше слово должно быть значимо само по себе: «да», если это действительно да, и «нет», если это действительно нет. Святость и правдивость ваша да будет известна всем человекам. Христос зовет к подлинности наших слов. Мы знаем, как мало прямоты и простоты в человеческих отношениях, искаженных изнутри двусмысленной сложностью, подменами, хитростью, лукавством, саморекламой. Господь не создает новой морали. Он ничего не упраздняет. Он раскрывает глубину того, что является подлинной человечностью. Но приобщиться ей по-настоящему могут только те, кто приходит ко Христу – истинному Богу и совершенному Человеку.
«Вы слышали, что сказано, – говорит Христос, – око за око и зуб за зуб». Этот ветхозаветный закон возмездия в свое время очень сильно ограничивал инстинкт мести, столь естественный для падшего человека. Но и его, пройдя через две тысячи лет христианства, человечество, казалось бы, давно уже должно было оставить позади. Увы, если бы сегодня оно оставалось хотя бы на уровне Ветхого Завета! Не надо искать примеры, углубляясь в историю. Сколько городов Югославии и Ирака на наших глазах было подвергнуто бомбардировкам в качестве «репрессивных мер» со стороны государств, по-прежнему именующих себя христианскими. Термины «эскалация военных действий», политика «с позиции силы» и нанесение «превентивного удара» постоянно звучат в западных СМИ. И мало кто замечает, что у этих постхристиан срабатывает тот же древний, доветхозаветный дикий инстинкт.
Что же означают слова Христа: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»? Евангелие не дает никогда готовых нравственных рецептов. Речь идет скорее о духе, чем о правилах. Сам Христос, когда Его ударил слуга первосвященника, не подставил другую щеку. Он ответил твердо и с достоинством: «Что ты бьешь Меня?» ( Ин. 18, 23 ). И никто не имеет права, ссылаясь на эти слова Господа, покрывать несправедливость. Христос не предлагает здесь юридического закона, который можно было бы применять по отношению к гражданскому обществу. Это означало бы выпрашивание милости у торжествующего зла, поощрение насилия, ограждение безнаказанности преступников. Христос не отменяет закон возмездия – там, где правители должны употреблять меч правды для устрашения злодеев и защиты обиженных. И в гражданских судах этот закон должен по-прежнему быть мерилом для наказания преступников. Разумеется, Христос не может освящать беззаконие требованием от слабых безропотно уступать насилию.
Бывают обстоятельства, когда подлинные христиане должны сражаться. Покоряться неправде и несправедливости, в особенности, когда жертвой их являются другие, – абсолютно противоположно духу Христову. Господь говорит о прощении личных грехов и о том, чтобы в гражданских судах никто не требовал большего наказания, чем это необходимо для общественного блага. Христиане не должны быть мстительными. Закон правды у нас не может быть отделен от закона любви. Зло не побеждается, когда мы отвечаем на него таким же злом. Когда воздают злом за зло, с неизбежностью вступают в ничем не разрываемый адский круг. А когда, по милости Божией, мы прощаем личные обиды, зло становится внешним по отношению к нам. Когда же не прощаем, зло одерживает еще одну победу – оно входит в нас. Христос хочет открыть человечеству иной путь: победить зло добром, ответить на ненависть любовью.
Толкования Священного Писания
Содержание
Толкования на Мф. 5:34
Свт. Иоанн Златоуст
Ст. 34-35 А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя
Чтобы еще более отвратить слушателей от обыкновения клясться Богом, Спаситель говорит: не клянитесь «ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя». Говоря здесь словами пророков, Христос показывает, что Он не противоречит древним. Древние имели обыкновение клясться то небом, то землею, то Иерусалимом; и в конце Евангелия показан один из случаев такой обычной клятвы. Далее обрати внимание на то, почему Господь возвышает указанные предметы? Он возвышает их не по собственной их природе, но по особенному отношению к ним самого Бога, сообразно с нашим понятием. Так как тогда повсюду господствовало идолослужение, то, чтобы указанные предметы не показались сами по себе достойными уважения, Спаситель и представил ту причину, о которой мы сказали, т. е., выставил на вид славу Божию. Он не сказал: поелику хорошо и велико небо; не сказал: поелику полезна земля; но – поелику небо есть престол Божий, земля подножие, – и таким образом Своих слушателей повсюду побуждал к прославлению Господа.
Беседы на Евангелие от Матфея. Беседа 17-я.
Свт. Хроматий Аквилейский
А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий
Трактат на Евангелие от Матфея.
Прп. Исидор Пелусиот
Аз же глаголю вам не клятися всяко: ни небом, яко престол есть Божий
Если нашего ты стада и признаешь себя состоящим под добрым Пастырем, то отрекись от естества зверей и от подобия им и последуй слову Пастыря, повелевающего не клятися всяко. А не клясться — значит и не требовать клятвы. Ибо, если не хочешь сам клясться, то и от других не потребуешь клятвы по следующим двум причинам: вопрошаемый или стоит во истине, или, напротив того, — лжет. Если человеку обычно стоять во истине, то, без сомнения, и до клятвы говорит он истину. А если он лжец, то лжет и поклявшись. Итак, по той и по другой причине не надлежит требовать клятвы.
Письма. Книга I.
Прп. Филофей Синайский
Аз же глаголю вам не клятися всяко: ни небом, яко престол есть Божий
Какая наконец заповедь дает руководительные правила силе умственной? Аз же глаголю вам: не кляться всяко. Буди же слово ваше: ей и ни (Мф. 5:37). Еще: иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лк. 14:33). И: внидите узкими враты (Мф. 7:13). Таковы заповеди для мысленной части? – Противоборец наш, желая и эту мысленную силу, как доблестного какого воеводу, сделать подручной себе, сначала отнимает у ней здравомыслие, посредством помыслов чревоугодия и нерадения; лишив же ее таким образом свойственной ей власти над другими силами, и посмеявшись над нею, как над пьяным вождем, заставляет исполнять свои внушения и хотения, употребив пособниками себе в этом раздражительность и похотение. Силы же эти, похотная, т.е., и раздражительная, оставлены будучи силою мысленной, начинают все пять чувств наших обращать, как слуг покорных, в орудие к явным грехам. И вот какие вследствие того бывают согрешения и падения! Когда ум извнутрь не обуздывает и не вяжет чувств; тогда глаза всюду разбегаются из любопытства, уши любят слушать суетное, обоняние изнеживается, уста становятся неудержимыми, и руки простираются осязать то, что не должно. За этим последуют вместо правды неправда, вместо мудрости – неразумие, вместо целомудрия – блудничество, вместо мужества – боязливость. А эти четыре главные добродетели, т.е., правда, мудрость, целомудрие и мужество такого суть рода, что если они здравы и в силе в душе, то добре управляют тричастностью души; добре же управляемая тричастность удерживает чувства от всего безместного. И тогда ум пребывая в тишине, при управлении прочих сил по Божьему и при послушности их, удобно одерживает верх в мысленной брани. Когда же по невниманию допустит он придти в смятение прочим силам, тогда, будучи преодолеваем прилогами лукавого, преступает он Божественные заповеди. За преступлением же заповедей всячески следует, или соответственное покаяние, или мука в будущем веке. И так доброе есть очень дело, чтобы ум всегда трезвенствовал; ибо чрез это, установившись так, как свойственно ему стоять по естеству, делается он истинным хранителем Божественных заповедей.
Добротолюбие. 40 глав о трезвении.
Мч. Иустин Философ
Аз же глаголю вам не клятися всяко: ни небом, яко престол есть Божий
О том, чтобы совсем не клясться, а говорить истину, Он так заповедал: «Вовсе не клянитесь. Но да будет слово ваше: да, да; и нет, нет. А что сверх этого, то от лукавого».
Апология.
Блаж. Иероним Стридонский
Ст. 34-37 А Я говорю вам: не клянитесь вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: «да, да» (est, est), «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого
Иудеи известны тем, что всегда имеют весьма дурную привычку клясться составными частями мира (per elementa), как в этом часто обличает их пророческое слово (Ис 65). Кто клянется, тот или любит, или чтит того, кем он клянется. В законе заповедано, чтобы мы клялись только Господом Богом нашим (Втор. 6:13). А иудеи, клянущиеся ангелами, городом Иерусалимом и храмом, а затем составными частями мира, почитали твари и плотские вещи поклонением и почтением, приличествующим только Богу. Затем обрати внимание на то, что Спаситель не запрещает клясться именем Божиим [или: Богом = per Deum], но запрещает клясться небом и землей, и Иерусалимом, и головой своей. Но и это есть уступка закона им, как бы детям, так что, как жертвы они приносили Богу, чтобы не приносить их перед идолами, так и клясться им позволяется именем Божиим не потому, что это делать следует, а потому, что лучше это делать во имя Божие, чем во имя демонов. А евангельская истина не допускает клятвы, так как место клятвы заступает каждое нелживое слово (fidelis sermo).
Толкование на Евангелие от Матфея.
Блаж. Феофилакт Болгарский
Ст. 34-35 А Я говорю вам: не клянись вовсе; ни небом, потому что оно престол Божий, ни землею, потому что оно подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великаго Царя
Толкование на Евангелие от Матфея.
Евфимий Зигабен
Ст. 34-35 Аз же глаголю вам не клятися всяко: ни небом, яко престол есть Божий: ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя
ни небом, яко престол есть Божий: ни землею, яко подножие есть ногама Его: ни Иерусалимом, яко град есть великого Царя
Чтобы не подумали, что Он запрещал клясться только Богом, т.е. говорить: «клянусь Богом», присоединяет и другие виды клятвы, которыми клялись иногда иудеи. Кто клянется этим, все-таки клянется Богом, Который все это наполняет и всем господствует. От Бога эти предметы получили честь, а не от самих себя. Чрез пророка Бог говорит: небо престол Мой, земля же подножие ног Моих (Ис. 66, 1), показывая, что Он все наполняет, как и говорит: еда небо и землю не Аз наполняю (Иер. 23,24). А Давид сказал: град Царя великаго (Пс. 47, 3).
Толкование Евангелия от Матфея.
См. также Толкование на Мф. 5:33
Еп. Михаил (Лузин)
А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий
Не клянись вовсе. Никаким из показанных способов клятвы, какие были в употреблении, ибо все сотворено Богом и сотворено святым, следовательно, клясться каким-либо Его творением — значит клясться Сотворившим, и клясться во лжи Им — значит оскорблять святость самой клятвы.
Ни небом. Небо есть место особенного присутствия Божия, почему и говорится, что оно есть Престол Божий (Ис. 66:1); клясться небом значит то же, что клясться Сидящим на престоле небесном, то есть Самим Богом (ср.: Мф. 23:22).
Толковое Евангелие.
Прот. Иоанн Бухарев
Ст. 34-35 А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя
Не клятися всяко (не клянись вовсе), т.е. не клянись никаким из показанных способов клятвы, какие были в употреблении у Иудеев. Не клянись вовсе, т. е. старайся жить так честно и правдиво, чтобы и нужды не было в клятвах, чтобы тебе верили и без клятвы. Не клянись ни небом: оно есть место особенного присутствия Божия – престол Божий (Ис. 66, 1), и клясться небом значит то же, что клясться Сидящим на престоле небесном, т.е. Самим Богом (ср. 23, 22). Ни землею – она есть подножие ног Божиих (Ис. 66, 1), и клясться ею значит то же, что клясться Самим Богом. Ни Иерусалимом – он город великого царя, т. е. Бога, который есть истинный царь как всей вселенной, так, в особенности, еврейского царства, главным городом которого был Иерусалим, с храмом Божиим в нем, и клясться Иерусалимом значит клясться также Самим Богом.
Толкование на Евангелие от Матфея.
Лопухин А.П.
Ст. 34-37 А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого
Учение Христа о клятвах. Глагол έπιορκέω (клянусь ложно) предыдущего стиха заменен здесь ὄμνυμι. Ὀρκέω, ὄρκος соответствует евр. шаба, который производят от шеба, семь — священное число у евреев и на востоке, употреблявшееся при клятвах (Быт. 21:28 след.) и проклятия (Чис. 23:1), и шебуйя, клятва. Ὄμνυμι соотвт. евр. нишба, т.е. тому же глаголу, но в форме нифал, имеющей возвратное значение в отличие от кал, нишба, следоват., я клялся, в отличие «я клял» или «проклинал». Таким образом, предполагая, что Христос говорил на арамейском языке, можем допустить, что слова Его отличались только по форме и были, следовательно, по значению одинаковы; переводчик же выразил их по-гречески двумя разными глаголами.
Первое впечатление, которое получается при чтении 34-37 стихов, заключается в том, что Христос запретил всякую, какую бы то ни было, клятву вовсе и безусловно. Такое впечатление подкрепляется параллельным местом Иак. 5:12, где апостол говорит: “прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею и никакою другою клятвою (μὴ ὀμνύετε… ἄλλον τινὰ ὄρκον); но да будет у вас: да, да, и нет, нет; дабы вам не подпасть осуждению”. Так и поняла эти слова Христа древняя церковь, в смысле абсолютного воздержания от всякой клятвы.
Иустин муч. Apol 1:16: “Он (Иисус Христос) заповедал нам не клясться вовсе, но говорить всегда истину, в словах: не клянитесь вовсе и проч. (буквально приводятся слова 37 ст. с небольшими различиями)«.
Евсевий (Церк. Ист. 6:5) рассказывает о мученике Василиде, что его товарищи, по какому-то случаю, требовали с него клятвы; но он утверждал, что клясться ему никак не позволено, потому что он христианин — и открыто исповедовал это. Исповедание Василида сперва принимали за шутку, но когда он твердо стоял на своем, то наконец отвели его к судье, который, выслушав то же самое, заключил его в темницу. Через несколько времени Василид был обезглавлен.
Иоанн Златоуст решительно вооружается против всякой клятвы, говоря, что она позволительна была только для древних, подобно тому, как сосцы позволительны только для детей, а не для взрослых. То, что прилично отроку, неприлично мужу. Одень отрока в одежду человека возрастного, — будет и смешно и опасно для него ходить, потому что он часто будет запутываться. Поручи ему производство гражданских дел, поручи торговлю, заставь сеять и жать, — опять будет смешно. “Но как же быть, скажешь ты, если кто-нибудь требует клятвы, и даже принуждает к тому? Страх к Богу да будет сильнее всякого принуждения. Если ты станешь представлять такие предлоги, то не сохранишь ни одной заповеди».
Феофилакт: “клятва, кроме: ей и ни, излишня и есть дело диавола. Но скажешь, неужели и закон Моисея, повелевая клясться, был худ? Узнай, что в то время клятва не составляла худого дела; но после Христа она — дело худое, подобно тому, как обрезываться и вообще иудействовать. Ведь и сосать грудь прилично младенцу, но не прилично мужу”.
Евфимий Зигабен: “пусть, говорит Он (Спаситель), слово ваше удостоверительное, когда что-нибудь утверждаете, будет да; а когда отрицаете: нет. И только этими словами пользуйтесь для удостоверения вместо клятвы, и не употребляйте ничего другого, кроме да и нет. Лишнее против этого (Спаситель) называет клятвою”.
У латинских отцов и церковных писателей встречаем некоторое колебание. Августин, правда, выражается в одном месте столь же категорически против клятвы, как и Иоанн Златоуст. “Господь не хотел, чтобы мы, не произнося клятвы, отступали от истины, а чтобы, произнося клятву в истинном, не приближались к клятвопреступлению”.
Но Иероним думал несколько иначе. Обращая внимание на то, что Спаситель не запрещал клясться Богом, Иероним говорит: “кто клянется, тот или почитает, или любит того, кем клянется. В законе дана заповедь, чтобы мы не клялись, разве только Господом Богом нашим (Втор. гл. 6 и 7)… Обрати внимание на то, что Спаситель здесь не запретил клясться Богом, а небом, землею, Иерусалимом и головою твоею.” Впрочем, замечает Иероним, “евангельская истина не обязывает к клятве (non recipit juramentum), так как вся речь бывает правдивою и заменяет клятву (cum omnis sermo fidelis pre jurejurando sit)«.
По словам Толюка, “только с пятого столетия начали считать отказ от клятвы делом еретическим” (Bergpredigt, с. 284). И это понятно, почему. Сделавшись господствующей, христианская Церковь вступила в ближайшее отношение к гражданской власти и должна была сделать уступку, потому что клятва требовалась для подтверждения верности царям и правителям, также и в судах. Впоследствии мы встречаемся уже постоянно с многоразличными и интересными обходами положительного закона, данного Христом, в древнейшей Церкви признававшегося почти единогласно. Правда, и новейшие экзегеты иногда прямо и смело высказываются за незаконность клятвы. Так, немецкий комментатор евангелиста Матфея Мейер говорит: “христианство, каким оно должно быть по воле Христа, не должно знать никакой клятвы… Присутствие Божие должно быть настолько живо в совести христианина, что его да и нет, и для него самого, и для других в христианском обществе, равняются по значению клятве”. Но, прибавляет Мейер, клятва бывает, однако, необходима при несовершенном состоянии христианства. Поэтому, напр., анабаптисты и квакеры неправильно отвергают совсем клятву, как это сделали Иустин, Ириней, Климент, Ориген, Иоанн Златоуст, Иероним и мн. др.
По словам Цана, “Иисус запрещает не только виды ложной клятвы, но и все роды ее”. Однако в среде протестантских и католических ученых раздается много голосов и в защиту клятвы. Указывают на Спасителя, который Сам не всегда употреблял только да (ей) или нет, но и сопровождал Свои слова более сильными уверениями (аминь и проч.). Когда первосвященник с клятвой потребовал от Него сказать, Он ли Сын Божий (Мф. 26:63), то Он будто бы повторил его клятву в выражении: ты сказал (σὺ εἶπας). Апостол Павел не только не учил воздерживаться от клятвы, но и сам произносил ее несколько раз, напр., Рим. 1:9; Флп. 1:8; 1 Фес. 2:5,10; 2 Кор. 11:11, 31; Гал. 1:20; 1 Тим. 5:21; 1 Кор. 15:31; 2 Кор. 1:23; Евр. 6:16-18. Отрицание клятвы в древней церкви не было безусловным, но находило решительных защитников. Толюк указывает на пример (еретика) Новата (вторая половина 3 века), который, во время причащения, “принуждал бедных людей, вместо благодарения, клясться, и при этом, держа обеими руками руки приемлющего (дары), дотоле не выпускал их, пока тот не поклялся и не произнес известных слов и проч.» (Церк. Ист. Евс. 6:43); и еще на Афанасия Александрийского, — который, как ни много избегал клятвы, клялся пред Константином, — и на постановления соборов (против пелагиан).
Отрицание клятвы, говорит Морисон, основывается на неправильном толковании ст. 34, где запрещена Спасителем клятва не абсолютно, а относительно — клятва теми предметами, которые перечисляются дальше. Сам Бог иногда произносил клятву (Пс. 109:4; Иез. 33: 11; Евр. 6:13-18), и Ангелы (Откр. 10:6). По природе вещей не может считаться неправильным подъем души к Богу, как Свидетелю, Покровителю, Защитнику истины и Мстителю за ложь. Человек, который находится в общении с Богом, не может освободиться от ссылок на Бога в той или другой форме.
Цан, утверждавший, что клятва противна христианству, пишет, что только непонимание 33-37 стихов ведет к мысли, что Христос будто бы запретил клятву по требованию гражданских властей, а вместе с тем и добровольное употребление удостоверительных формул в повседневной жизни. Такое мнение несовместимо с общею целью заповедей с 21 ст. Подобно тому, как Спаситель воздержался от всякого суждения о том, должна или не должна власть применить смертную казнь, или о том, в каких случаях развод недозволителен или дозволителен, так и теперь Он не сказал о том, что ученики должны исполнять законы, указанные в 33 стихе, буквально.
Слова мученика Аполлония (180-185 г. по Р. X.), который заявил своему судье, что произносить клятву для христианина есть нечто постыдное, и тут же прибавил: “если ты желаешь, чтобы я поклялся, что мы почитаем императора и молимся за его управление, то я принесу достоверную в этом клятву пред истинным Богом”, Цан называет превосходными. Соблюдая возможное беспристрастие, мы привели доводы рrо и contra клятв. Но какой же вывод может сделать читатель из всего вышеизложенного? Тот, что Спаситель не запрещал клятвы, но ограничил слова клятвенные только “ей ей”, “ни ни”, которые по значению равняются всякой клятве. Этого совершенно достаточно во всякой практике. Этому нисколько не противоречат вышеприведенные цитаты из посланий Апостола Павла и проч., потому что в словах его нет и следа каких-либо формальных и особенно принудительных клятв, и они являются простыми только удостоверениями, в которых апостол призывает имя Божие. Распространенные клятвенные формулы нисколько не служат большим и высшим удостоверением истины сравнительно с простыми “да” и “нет”. Подробные и распространенные клятвенные формулы, произнесенные или по ошибке, или по недоразумению, или вследствие практической невозможности их исполнять, имели иногда роковые последствия. Вообще же, как видно, в словах Спасителя речь идет о запрещении не клятвы, а только различных клятвенных формул, кроме “ей ей”, “ни ни”. Защита принудительных и распространенных клятвенных формул, если принять во внимание многочисленные злоупотребления, какие бывают при этом, показывает только, что защитники вращаются среди дел плоти, где “прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство” (Гал. 5:19-21). И для правительств, и для управляемых, в этой ветхозаветной области, свидетельствующей о продолжении жизни ветхозаветного человека, клятвы необходимы, как и убийства, которые являются противодействием убийствам же. Однако, опять повторим, что защитники как распространенных клятв, так и убийств, пусть никогда не говорят, что они стоят на чисто новозаветной почве, совершенно освободились от власти ветхозаветного человека и переступили в новую область, где любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. В этой новозаветной области, когда все люди войдут в нее, никаких клятв, креме простых удостоверений, не требуется и не будет требоваться. Выступая из Ветхого Завета и стремясь к новому, ветхозаветный человек все менее и менее делается наклонным к убийствам, казням, клятвам и проч. Наоборот, оставляя Новый Завет и стремясь к Ветхому, новозаветный человек проявляет все большую и большую склонность к ним — вследствие понятной практической необходимости, подтверждаемой всякого рода законодательствами.
Первое “да” в 37 ст. некоторые считают за подлежащее, а второе за сказуемое. Смысл: пусть “да” ваше будет “да”, т.е. истинно в утверждениях, а “нет” будет “нет”, т.е. истинно в отрицаниях. Но Цан возражает и считает такой перевод “грамматически недопустимым,” потому что ἔστω, как связь, очевидно относится к λόγος, а “да да” и “нет нет” связуемые. Поэтому Цан “осмеливается” повторить догадку, что переводчик здесь затемнил смысл оригинала, который вероятно гласил; “пусть ваше утверждение будет да, и ваше нет — нет”, т.е. пусть ваши «да» и «нет» будут истинными и достойными доверия, а не одновременными да и нет, или сегодня да, а завтра нет. Относительно τοῦ πονηροῦ 37 стиха лучшие толкователи признают, что это средний род единственного числа и, следовательно, здесь разумеется не диавол, а вообще злое в мире. Вместо множественного τῶν πονηρῶν поставлено единственное потому, что это грамматически возможно, когда речь идет о коллективных понятиях.
Троицкие листки
А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий
Митр. Иларион (Алфеев)
Ст. 34-36 А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным
Почему Иисус упоминает о клятвах небом, землей и своей головой? К Его времени обычай клясться Господом вышел из употребления, так как евреи перестали произносить имя Божие, дабы не нарушить вторую заповедь закона Моисеева: Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно (Исх. 20:7; ср. Втор. 5:11). Вместо слова «Господь» (Яхве, Иегова) евреи времен Иисуса употребляли эвфимизмы, например слово «небо» (отсюда выражения «Отец Небесный», «Царствие Небесное»). Согласно одной из интерпретаций второй заповеди закона Моисеева, эта заповедь была направлена против клятвы именем Божиим, а в расширительном смысле — как запрет на всякие ложные или ненужные клятвы.
Споры о допустимости клятвы, о формах клятвы, о степени ответственности за клятвопреступление велись во времена Иисуса. Это очевидно из полемики Иисуса с фарисеями, которые считали недопустимым клясться храмом Иерусалимским или его жертвенником, но клялись золотом храма и тем, что на жертвеннике. Иисус жестко обличал их за лицемерие: по Его словам, клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем; и клянущийся храмом клянется им и Живущим в нем; и клянущийся небом клянется Престолом Божиим и Сидящим на нем (Мф. 23:20-22). Употребление подобного рода клятв Иисус считал одним из признаков лицемерия и беззакония при внешней, кажущейся праведности (Мф. 23:28). Слова Иисуса можно понять в том смысле, что фарисеи считали недопустимым нарушение клятвы, если человек поклялся Иерусалимом или храмом; если же он поклялся жертвенником или даром, лежащим на жертвеннике, то такая клятва, с их точки зрения, имела менее обязывающий характер.
Обычай полностью воздерживаться от клятвы, к чему призывает Иисус в Нагорной проповеди, в Его времена существовал у ессеев. Разграничение между клятвой и обетом проводили также раввины времен Иисуса; клятву человек давал в суде, подтверждая истинность своих показаний; обет приносился Богу и содержал заверение в том, что человек будет от чего-либо добровольно отказываться.
Если в полемике с фарисеями Иисус делает акцент на обычае заменять имя Божие эвфемизмами, то в Нагорной проповеди Он говорит о недопустимости клятвы вообще, в частности клятвы теми предметами, над которыми человек не имеет власти. При этом Он перефразирует слова Господа из книги пророка Исаии: небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих (Ис. 66:1). Человек не должен клясться ни небом, ни землей, потому что они ему не принадлежат: их Творец и Хозяин — Бог.
Нельзя клясться Иерусалимом, потому что он — «город великого Царя», то есть место, где Бог пребывает в Своем храме. Иисус называл Иерусалимский храм тем, что принадлежит Отцу Его (Лк. 2:49), домом Отца Своего (Ин. 2:16), домом Божиим (Мф. 12:4). Иерусалим считался святым городом (Мф. 4:5) именно потому, что в нем находился храм — место особого присутствия Божия (2 Цар. 7:5). Собственно «местом обитания» Бога является небо (3 Цар. 8:30, 39, 43, 49). Однако храм построен как жилище Бога, место Его вечного пребывания (3 Цар. 8:12), куда обращен взор Бога (3 Цар. 8:29) и куда люди простирают руки, чтобы Бог услышал их молитву (3 Цар. 8:38-39). Обычай в молитве обращаться в сторону Иерусалима был широко распространен во времена Иисуса; он и поныне сохраняется в ортодоксальном иудаизме.
Почему человек не может поклясться собственной головой, то есть своей жизнью или своим телом? Потому что он рождается, живет и умирает не по своей воле: хозяином его жизни, как и хозяином неба и земли, является Бог. Человек не властен над своим физическим устройством: он живет в том теле, которое получил от Бога. В этом смысл слов Иисуса о том, что человек не может изменить цвет волос или прибавить себе роста хотя бы на один локоть.
Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга II.