Не люблю своих детей что делать
Как котят
— Видимо, я просто *****, — сказала женщина. — Простите за выражение, но я просто не знаю, как еще сказать, чтобы коротко и по сути.
Я несколько растерялась и смотрела с сомнением.
Весь мой разнообразный жизненный опыт подсказывал мне, что обычно ***** выглядят иначе и психологов в детской поликлинике посещают в последнюю очередь.
Женщина выглядела усталой, прическа — заплетенная сзади толстая короткая коса, одежда — мешковатая юбка и туфли на низком каблуке. Никакой косметики. Черты лица? Вроде бы обыкновенные, но что-то интересное все же в ее внешности было.
Я, конечно, была заинтригована.
— У меня четверо детей. Две девочки и два мальчика. Старшей девочке 11 лет. Остальным — меньше.
— Наверное, я их не люблю.
— Всех четверых одинаково не любите или кого-то одного, или двух?
Моя гипотеза после ее яркой самохарактеристики была такова: дети от разных отцов, и об отношениях с кем-то из них ей очень неприятно вспоминать. И эта неприязнь переносится на ребенка.
— Вы меня не поняли, — спокойно констатировала женщина. — Я их не то чтобы именно «не люблю» в смысле «не нравятся они мне». Если б мне их со стороны показали или там разочек поговорить-поиграть, так они бы мне, скорей всего, даже понравились. А вот так, когда каждый день… Правильно, наверное, так сказать: я к ним просто равнодушна. Если бы можно было, я бы их кому-нибудь раздала. Как котят. Это ужасно звучит, я понимаю. Я, наверное, урод какой-то.
— А раньше вы их любили? Получали какие-то положительные эмоции от общения?
Следующая моя гипотеза была: клиническая депрессия. На фоне ухода за четырьмя маленькими детьми и истощения всяких адаптационных механизмов.
— Не-а. И раньше так же. В самом начале только думала: ну, может, она вот пойдет, заговорит, и тогда станет поинтереснее… Не стало.
— А как же тогда получилось, что у вас столько детей?
— Типа зачем рожала? Да, это все спрашивают, — женщина с готовностью закивала головой. — Я иногда и сама себе говорю: вот дура-то, как попала…
Моя посетительница не обладала особо развитой литературной речью, но на внятно сформулированные вопросы отвечала прямо и четко.
Была обычным ребенком. Очень любила играть, еще в пятом классе играла с подружками в куклы — в школу, в магазин, в гости. Обожала смотреть сериалы. Жила с матерью и бабушкой, отец сначала ушел, а потом вскорости и умер. Бабушка умерла, когда моя посетительница училась в девятом классе.
Мне не померещилось — что-то в ней такое было. Ни особого ума, ни яркой внешности, но в 15 лет уже не было отбоя от ухажеров. Прямо вот на улице знакомились или в транспорте. Ей было лестно, нравилось, она кокетничала, ходила на свидания, целовалась, поднимала самооценку (в школе считалась сереньким середнячком). Мать видела и понимала, что происходит (сама переживала когда-то что-то подобное?), наставляла дочь: это все так, собачьи игры, сама понимать должна. Жди того, кто замуж позовет. Дочь слышала материны наставления, развлекалась как могла, но границы блюла. Замуж позвали сразу после окончания школы. Будущий муж ходил и ходил, просто проходу не давал. Любила ли она его? Какое-то время вроде и да, а может, просто лестно было — такая к ней любовь. Он точно любил, на руках носил, все желания исполнял. Забавно, однако, что у нее и желаний-то особых не было. Ей нравилось с ним в парке на скамейке сидеть, лузгать семечки или мороженое слизывать, на людей смотреть и их обсуждать. Или вот фильмы по телевизору вместе смотреть.
Он сказал твердо: хочу быть с тобой всегда. Сделал предложение.
Она согласилась. Свадьба ей очень понравилась, и сейчас вспоминает с удовольствием. Всех подружек пригласила, белое платье, веночек.
Через два месяца он сказал: что за семья без детей? Мать предупредила: он просто привязать тебя к себе ребенком хочет, боится, что уведут. Она засмеялась. Да, могут, это она уже поняла: после свадьбы на нее меньше заглядываться не стали. Но ей было еще забавно играть «в семью», и она родила ему девочку. Он смотрел и до слез умилялся, а ей было уже скучно. Он сказал: дочке подружка нужна, давай еще одного. Она сначала не хотела, но потом подумала: лучше уж сразу двоих — и все. Через два года родился мальчик. Муж ей к тому времени надоел, и игра «в семью» тоже. Она стала сбегать: «Мне надо отдохнуть». Он соглашался, оставался с детьми. Она уходила в парк, там сидела, лузгала семечки.
К ней подходили, знакомились, это ее развлекало, было понятно и приятно.
Ничего еще не было, но муж как-то узнал об «изменах», стал устраивать скандалы. «Ты меня не любишь!» Потом просил прощения: «Люби меня! Я без тебя жить не могу!» Ей было скучно. У мальчика были проблемы с кишечником, он плохо спал по ночам, поэтому иногда во время скандалов она чуть ли не засыпала. Муж от этого бесился еще больше.
В том же парке, гуляя с детьми, она познакомилась с Тахиром. Тахир сказал:
— Такая женщина, такие дети. А счастья нет. Почему?
— Да я сама не знаю, — честно призналась она.
С Тахиром было интересно. Он много знал о людях, о мире, о том, как зарабатывают деньги. Однажды она призналась, что устала от семейных скандалов.
— Куплю квартиру, будешь с детьми жить, — сказал Тахир. — Хочешь?
— А жениться? — вспомнила она наставления матери.
— Мне сначала надо с женой развестись. У нас это сложно, но ради тебя я на это пойду, — серьезно пообещал мужчина.
Расставание с мужем по накалу страстей напоминало немой кинофильм.
— Я любил тебя безумно, а ты разбила мою жизнь! — резюмировал он, вскорости переехал в Москву и там снова женился.
Она стала жить с Тахиром. Он приезжал и уезжал. Возвращался, рассказывал всякое, привозил подарки. Ей нравилось. Он очень хорошо ладил с ее детьми, уделял им много внимания. Она подумала: кавказцы чадолюбивы, если родится его ребенок, да еще мальчик… Родилась девочка. Тахир был в восторге, иначе как «принцесса» и «красавица моя» дочку не называл.
Она гуляла с коляской, когда к ней подошла высокая, черноокая, строго одетая женщина и сказала спокойно:
— Не верь и не надейся. Он никогда нас не оставит.
Повернулась и ушла.
Все было как в дурном кино. Повторение пройденного. Только теперь она играла роль своего бывшего мужа. Тахир сказал:
— Прекрати, тебе это не идет.
— А что мне идет?! — закричала она.
— Тебе идет быть моей женщиной и матерью моего ребенка, — сказал он.
На этот раз родился мальчик. И почти сразу после родов Тахир, фактически не предупредив, уехал «по срочным делам». Она чуть не рехнулась с тремя маленькими детьми и новорожденным младенцем. И когда он, спустя пять месяцев, вернулся, вдруг поняла, что все прошло — он ей не только больше не нужен, но и неприятен.
— Теперь вот мы живем впятером.
— На что вы живете? Вам кто-нибудь помогает?
— Деньгами — да. И бывший муж платит алименты, и Тахир иногда что-то присылает. Бывает, что и немало. Я сама, когда никто из детей не болеет, в садике работаю. А так никто не помогает. Моя мать сказала: раз я такая дура, что их всех нарожала, так пусть я сама и разбираюсь. Правильно в общем-то. Она сейчас в области живет, приезжает раз в три месяца.
— Тьфу-тьфу-тьфу, да. Да и чего бы им? Я не пью, не курю, муж бывший тоже, Тахир только красное вино всегда употреблял. Вот, гляньте фотки, у меня прошлой весной ухажер был, фотограф, так он им фотосессию сделал.
Я посмотрела. Старшие дети были светловолосы и голубоглазы, с мягкими чертами лица, младшие — красивы пронзительной яркой красотой удачных полукровок.
— Отдать бы их кому, — мечтательно сказала женщина. — Есть же семьи, я знаю, которые вот прямо спят и видят, чтобы был нормальный, здоровый ребенок.
— Вы вправду могли бы отдать? — спросила я.
— Не знаю, — честно сказала она. — Бывает так тягостно, что кажется, что и да. Но как это? Не станешь же объявление писать: отдам двух мальчиков и двух девочек в хорошие руки. А в детский дом если — оно все-таки неприлично как-то, хотя я и понимаю, что они там не задержатся. Жалко вот, что американцам усыновлять запретили. А так, прикиньте, жил бы кто-нибудь из них в Америке! Здорово ведь?
Я смотрела на нее в полной растерянности. А потом спросила:
— А зачем вы ко мне-то пришли?
— Да мне педиатр посоветовал. Пойди, говорит, к психологу, поговори. Вот я и пришла, поговорила. Интересно с вами. Теперь пойду, старшие из школы уже пришли.
— Конечно. Старшая младшего ждет.
— Тоже сами. Мне зачем? Учатся они хорошо, без троек. Приготовить вот чего надо поесть, разогреют-то они сами, но суп, кажется, кончился.
— А у вас у самой-то есть какие-нибудь интересы, увлечения? — спросила я.
— У меня? — она, уже привстав, обернулась, задумалась. — Не знаю. Ну вот мужчины если только. Увлекают они меня. Ненадолго, правда. Сейчас вот есть один, художник. Очень серьезно мною увлекся. Но говорит: четверо детей — это уж слишком. Если бы хоть двое ребят у тебя было, тут бы я на все решился. Что ж, я его понимаю. А других интересов, вот как вы спросили, вроде и нет. Пойду я, спасибо вам за беседу.
А я еще довольно долго сидела, глядя в одну точку. И думала обо всех тех семьях, которые действительно многое отдали бы за одного здорового, красивого и абсолютно полноценного ребенка.
26 сентября в Москве пройдет первая лекция Катерины Мурашовой из цикла «Планета семья» — о семье, ее эволюции и кризисах. Купить билет можно по ссылке.
«Иногда я хочу, чтобы ее не было»: истории женщин, не любящих своих детей и материнство
Говорить о том, что материнство может не приносить радость, не принято, при этом многие женщины сталкиваются с послеродовой депрессией и эмоциональным выгоранием, воспитывают детей в одиночку и ощущают оторванность от внешнего мира. Мы поговорили с героинями, не чувствующими себя счастливыми в роли матери и не испытывающими любви к своим детям.
«Я ненавижу материнство за необходимость постоянно жертвовать собой ради других»
История Марии
36 лет, живет в Петербурге, трое детей: старшему пять лет, средней три года, младшему один год
В шестнадцать лет Мария уехала от родителей в Москву. Поступив в университет, стала заниматься походами и активным отдыхом. В летнее время водила экскурсии по Соловкам. В остальное — путешествовала по разным странам. Так продлилось пятнадцать лет. И все это время о детях Мария вообще не думала. Но семь лет назад она решила остаться в Соловках на зиму — одна женщина предложила бесплатно пожить в ее доме, и Мария согласилась. Там же она познакомилась со своим будущим мужем, через четыре месяца они поженились, и Мария почти сразу забеременела. В то время она глубоко погрузилась в православие, поэтому у нее были мысли о семье и детях. Но при этом и брак, и первый ребенок, как сейчас понимает героиня, были необдуманными, стихийными событиями.
За два года до беременности у Марии была очень активная жизнь, она занималась йогой, спортом, плавала в проруби, каталась на лыжах. «Я была в отличной физической форме. Видимо, Господь мне дал эти два года отдушины. Сейчас я в ужасной форме, практически разваливаюсь», — рассказывает она.
После родов у Марии не было времени ни эйфорировать, ни депрессировать — она сразу вернулась к работе, начала заниматься переездом и другими делами. Депрессия накрыла ее позже — через полгода, когда она стала оставаться с ребенком одна: «Муж был с 7 утра до 8 вечера на работе, с одним выходным. Я сидела с ребенком целыми днями. Все мои бездетные подруги про меня благополучно забыли, будто я перестала существовать. И это было самое тяжелое: бесконечная рутина, колики у сына и плохой сон».
По словам психолога, доулы и автора проекта «Бережно к себе» Дарьи Уткиной, стандарты и ожидания от мам в современном мире гораздо выше по сравнению с теми, что были в XX веке. Теперь им надо не только много стараться, но еще и ни в коем случае не переборщить в своем стремлении быть хорошей матерью в потоке интенсивного материнства. И быть только домохозяйкой уже недостаточно. При этом традиционных практик поддержки все меньше: во многих странах сады и няни стоят дорого, декреты короткие, а нормальный семейный доход должен складываться из двух зарплат. Часто еще происходит так, что бабушки и дедушки далеко, помощи нет, плюс город не предназначен для детей. «На фоне этого женщинам в XXI веке сложно не замечать, насколько драматически не совпадают ожидания от них и реальность. Либо им приходится прикладывать слишком много сил, чтобы этим ожиданиям соответствовать», — объясняет Дарья.
Мысли о том, что Мария устала от материнства, окончательно пришли вместе с третьим ребенком. За три дня до того, как узнать о беременности, она продала свою туристическую фирму. Оставшись без опоры и будучи физически истощенной, Мария стала задумываться об аборте, несмотря на свои религиозные убеждения. «Мы все бросили и улетели с семьей в Таиланд, потому что мне хотелось сбежать. Там уже у меня начался токсикоз, и я физически ощутила, что во мне ребенок. И, конечно, уже ни о каком аборте не могло быть и мысли». Мария вспоминает, что тогда чувствовала только растерянность и страх за будущее: «Думала, что я буду делать с тремя детьми?! Только на горизонте появился выход в люди, а тут опять эти тряпки и подгузники».
Свои эмоции Мария никогда не держит в себе. Она может отправить детей в другую комнату, если ей нужно заняться своими делами, может прикрикнуть. Муж осуждает ее: ему не нравится, что она может сидеть в телефоне, вместо того чтобы играть с детьми, он не приемлет, когда на детей поднимают голос. «Если я устала или мне нужно побыть одной, я могу это сказать даже в грубой форме. В отличие от моего мужа — он терпит до последнего. Считает, что все для детей. А я нет: сначала сама поем, а потом их покормлю. Это мой клапан предохранения от выгорания. Я всех пошлю, если я хочу спать. Не буду с ними играть. Я не знаю, хорошо это или плохо. Но я довольно открыта в своих проявлениях, даже если этот вариант поведения в обществе не принят».
«Чаще всего с выгоранием сталкиваются мамы в западных странах, где есть индивидуализм, где женщины более независимы: США, Канада, европейские страны. В США больше всего матерей с выгоранием, — рассказывает психолог Алена Прихидько. — Конечно, когда женщина уставшая, в частности, от того что старается стремиться соответствовать стандартам хорошей матери и постоянно испытывает тревогу за своего ребенка, это ведет к тому, что мама оказывается на грани истощения. А когда ты истощена, очень сложно испытывать чувство любви».
Статистики по материнскому выгоранию в России нет. Но Дарья Уткина объясняет, что из 1,5 млн родов, которые происходят в стране ежегодно, примерно 300 тыс. женщин сталкиваются с послеродовой депрессией. Еще примерно столько же, судя по первым исследованиям, испытывают симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) после родов. Еще часть из них экстремально устали и выгорели. Это не отдельные группы, многие сталкиваются со всем сразу, а кому‑то достается что‑то одно.
Марии сложно быть матерью, потому что дети не дают ей жить жизнью, к которой она привыкла и которая приносила ей удовольствие. Но при этом детей она в этом старается не винить. «Я люблю своих детей, но материнство ненавижу, — говорит Мария. — Дети умиляют меня своими мордашками, глупыми поступками и смешными шутками. Я ненавижу материнство как таковое — за необходимость постоянно жертвовать собой ради других».
Ты все делаешь на автомате, как обслуживающий персонал своих детей. Мне тяжело эмоционально включаться в них. Старший хочет мне что‑то рассказать, средняя хочет послушать, какая она красивая, младшему просто нужен физический контакт. И получается, что я задолбанная и затроганная ими постоянно».
«Когда я говорю маме, что я ненавижу своих детей, она отвечает: «Маш, это твои дети. Все это пройдет, не думай об этом». Почему‑то к чувствам матерей у нас вот такое отношение. Все, ты родила — терпи. С тобой сидели, а теперь ты сиди».
Среди разного спектра эмоций, которые испытывают матери, ненависть заметнее всего. «У любой мамы есть установка, что она обязана постоянно чувствовать к детям любовь, — говорит Алена Прихидько. — И в первый раз, когда она испытывает чувство нелюбви, это событие становится для нее очень ярким и пугающим. Она начинает долго его анализировать и в итоге может прийти к самым разным выводам. Например, думать, что она плохая мать».
«Сейчас я пытаюсь принять материнство, — говорит Мария. Осознать, что еще минимум пятнадцать лет они будут детьми. Я пытаюсь не запрещать себе чувствовать все эмоции, которые у меня возникают. Возможно, это поможет мне стать полноценной матерью, и я перестану убегать от своего материнства».
«Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит»
История Ольги
37 лет, живет в США, старшему сыну три года, младшему — один
До появления сына Ольга работала с детьми и знала, что это тяжело, что родительство — это определенные усилия и жертвы. Она понимала, что за воспитанием ребенка стоит титанический труд, но при этом дети ей нравились.
Сразу после родов Ольга не почувствовала эйфории, о которой рассказывают многие женщины: «У меня было только чувство облегчения, что это наконец-то закончилось. Не сказать, что роды были очень тяжелые. Я рожала дома с акушеркой. Но сам процесс был ужасен. И когда он родился, я выдохнула». В первые две недели у Ольги начались проблемы с грудным вскармливанием. Ребенок постоянно плакал и очень мало спал. До семи месяцев она помнит только постоянный крик сына, других воспоминаний практически нет. Потом, когда малыш научился ползать, стало немного легче.
Одно из проявлений СА — отсутствие привязанности. «Тяжело воспитывать ребенка, который к тебе не привязан. Это очень большая проблема. Мой сын может убежать в любой момент, он может быть холоден и отстранен при общении со мной — не смотрит в глаза, не улыбается, не обнимает. До трех лет он очень много кричал. Все его эмоции выражались через ор. Представьте, что рядом с вами все время находится орущий человек. Он по-другому с вами не общается, только через ор. У нас в доме звенит стекло от его криков. С ним — как ни с какими другими — верна пословица: что посеешь, то и пожнешь. И сеять туда нужно много».
Помощи у Ольги не было: до года она целыми днями сидела с сыном одна. Муж был днем на работе, бабушки и дедушки не помогали: «Вечерами, после работы муж подключался к заботе о сыне. Он сильно уставал, у него тоже началось выгорание. В результате у нас накапливалось раздражение друг на друга». Ольга старалась всячески успокаивать сына, но наступал момент, когда силы были на исходе. Тогда она просто уходила в другую комнату, чтобы выдохнуть самой, потом возвращалась и снова часами утешала младенца. Когда малыш научился ходить, Ольга стала закрываться в ванной с наушниками. Почти никто из близких не мог просто выслушать и поддержать ее, все пытались дать совет, настаивая на том, что «все скоро пройдет». Ольгу всегда это очень раздражало: «Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит. Да, становится в чем‑то легче, но в чем‑то тяжелее. В моем случае, чтобы что‑то изменилось к лучшему, нужен постоянный титанический труд. Мне просто хочется, чтобы меня выслушали: без комментариев, оценки, советов».
Матери часто сталкиваются с обесцениванием своих переживаний. При этом от источника переживаний — ребенка, добиться эмпатии трудно. «Мамам необходимо научиться сочувствовать себе самостоятельно, — говорит Алена Прихидько. — Ждать сочувствия от детей нет смысла — они находятся совершенно на другом уровне развития и до определенного возраста не способны на это.
А может быть, даже подумать о том, что вместе с вами еще сотни тысяч мам также переживают такие же чувства и устают. В таких случаях нужны люди, которые могут выслушать, дать тепло и поддержку. Люди, которые помогут создать пространство, куда вы сможете вылить свою боль, и не будут осуждать».
Ольга вспоминает, что она была полна сил перед родами и в роль матери входила с хорошим психологическим ресурсом. Но через несколько месяцев началось выгорание, а за ним послеродовая депрессия: «Я все держу в себе, пыталась работать с психологом, но, к сожалению, неудачно. И у меня злость выливается в аутоагрессию. Если я испытываю сильный стресс, то я начинаю вредить себе — могу расковырять пальцы до крови, например: это меня успокаивает. Руки резать не буду, конечно. Но какие‑то навязчивые движения меня успокаивают».
Все время Ольга внутренне боролась с собой, переживая постоянные эмоциональные качели — от жалости до ненависти: «Кажется, что вот-вот немножко себя дожму и точно его полюблю. Вроде держишься-держишься — и снова сваливаешься. Ругаешь себя за то, что ничего не получается». При этом Ольга ответственно относится к материнскими обязанностями: много времени тратит на занятия с сыном и воспитание, обходится без криков и наказаний.
Когда в семье Ольги родился младший сын, у старшего появилась ревность. Она боялась оставлять детей одних в комнате даже на пару минут, потому что знала, что старший сын может навредить младшему. Он мог подбежать и ударить малыша своей головой об его голову. «Мне сносило башню в такие моменты, я была готова просто сразу его придушить и выкинуть в окно», — рассказывает Ольга.
Практически у всех матерей есть установка, что детей нужно любить, объясняет Алена Прихидько. Мы живые люди, и у нас могут возникать самые разные эмоции по отношению к детям. Когда мамы начинают себя бичевать за негативные эмоции, они вступают в замкнутый круг: рассердилась на ребенка, отругала его, а потом себя за то, что плохая мать. «Любовь — это эмоция, все эмоции носят кратковременный характер, то есть они не могут длиться долго. Они длятся десятки секунд, а потом сменяют друг друга, — говорит Прихидько. — Любовь — такая же эмоция, как и стыд, радость, страх. И любить ребенка 100% времени невозможно. Уставшей маме сложно испытывать чувство любви, потому что на фоне выгорания у нее возникают другие чувства. Когда ребенок — основная причина усталости, то по отношению к нему мама может испытывать совершенно разные эмоции, в том числе негативные». Например, как объясняет психолог, злость — это абсолютно нормальная негативная реакция матери в ситуации, когда ребенок не слушается, потому что его поведение создает препятствие для нее. Злость возникает тогда, когда мы хотим изменить то, как думает другой человек, и мы хотим, чтобы он начал думать по-другому. Если нас кто‑то не уважает, у нас возникает злость, потому что мы хотим изменить это. Вторая частая причина — несправедливость. И родители чувствуют несправедливость постоянно: они очень много делают для детей, а те не ценят этого и не отвечают взаимностью, потому что пока не способны на это.
Сейчас, спустя три года, Ольга признается, что смогла принять сына: «Мне очень помогла теория привязанности. У него даже поведение стало налаживаться понемногу. От мужа можно уйти, с родителями можно не общаться, а от ребенка никуда не деться. Он уже родился, уже есть, даже если ты от него куда‑то ушла и отказалась (что я вообще себе не могу представить), то он все равно где‑то существует, и ты несешь эту ответственность. С мужем можно развестись и через пару лет уже не знать, где он и что он. С ребенком так не получится».
С теорией привязанности работают многие психологи, которые специализируются на проблемах материнства. Она сводится к тому, что взрослый полностью заботится о ребенке до тех пор, пока тот сам не сможет позаботиться о себе. Когда у взрослого возникает привязанность, он чувствует ответственность за ребенка — это помогает родителю не только ухаживать за ребенком и помогать ему, но и получать от этого процесса удовольствие. При этом привязанность не обязательно должна быть связана с любовью. Согласно этой теории, ребенок, получающий достаточное количество заботы от взрослого, быстрее становится самостоятельным.
Общалась с друзьями, спрашивала совет. Я поняла, что многие плывут в той же лодке, только не признаются в этом себе. В обществе не принято говорить о нелюбви родителей, особенно матери, к детям».
«Мне бы хотелось, чтобы общество, особенно в России, пересмотрело отношение к матерям и материнству, — говорит Ольга. — Это отношение «родила — сиди дома» чувствуется во всем. Не везде есть пеленальные столики, не везде есть места для ребенка, не везде тебе с детьми рады вообще. И фраза «у всех так» раздражает. Я помню, что мои подруги мне постоянно говорили: «Ну ты чего, дети — это же такая радость». А я думала, что со мной что‑то не так, что я такая ущербная. И получается, что общество порой забивает последний гвоздь в гробик. Я думаю, что смогла бы намного раньше принять сына, если бы в моем окружении было больше неравнодушных людей».
«Я не люблю своего ребенка!» Что делать?
Кажется, что может быть естественнее: папа любит маму, мама любит папу, папа и мама любят Мишу и Катю – своих детей. Любящая семья, где все ее члены относятся друг к другу с теплотой и нежностью, уважением и пониманием вызывает только положительные эмоции. На нее равняются, ее преподносят как идеал. Но как быть, если в программе семейных отношений произошел сбой – мама не любит своего ребенка?
Об этом не принято говорить, в этом больно признаться даже себе, но такое бывает. Несмотря на дни и месяцы проведенные вместе, мама и ребенок не находят общий язык. Когда они остаются наедине, скрывать свои чувства становится труднее, ребенок чувствует прохладное отношение матери и замыкается в себе.
С самого рождения дети настроены на волну любви, они ждут от близких теплых объятий, нежных прикосновений, приятных слов. Не получая всего этого, ищут причину в себе. Дети чувствуют себя виноватыми в том, что не соответствуют родительским представлениям.
Внешне это может выражаться в плохом поведении, слишком острой реакции на определенные слова, нервозностью, капризами и плаксивостью. В этом случае родители обычно говорят: «Ребенок одет, обут, чего ему еще не хватает?». Но эти слова ранят еще больше, потому что ребенку не хватает любви, родительской любви. И он не понимает, почему ее лишен, и как это исправить?
Мать, которая не любит своего ребенка – кто она?
Если попросить вас представить образ матери, не любящей своего ребенка, кого вы увидите? Первым возникнет образ асоциальной личности, занимающейся устройством своей личной жизни, невзирая ни на кого. Она может бросить ребенка по первому звонку мужчины, чтобы помчаться к последнему на край света. Ее ребенок будет страдать, терпеливо ожидая маму с очередного загула, но холодное сердце матери этот факт не растопит.
Еще один вариант – образ мачехи, которой ребенок достался в виде дополнения к любимому человеку – супругу или любовнику. Она не имеет ничего против самого ребенка, но, все же, считает, что ему лучше жить с родной матерью, чем с ней – чужой женщиной. Отношения между ней и ребенком могут сложиться вполне дружественные, но естественно, они будут далеки от сердечной привязанности.
И первый, и второй вариант имеют место в реальной жизни, но очень часто встречается еще одна вариация. Когда внешне мать производит самое приятное впечатление: она регулярно играет с ребенком на детской площадке, выполняет все предписания врача, покупает ребенку сладости и развивающие игрушки. О том, что она не испытывает материнских чувств по отношению к своему продолжению знает только она сама и малыш.
С первым образом матери, который мы нарисовали в своей голове, лучше говорить посредством буквы закона и при непосредственном участии органов опеки. В особенности, если ее действия угрожают безопасности и жизни ребенка.
Второй образ – мачехи, является вариантом нормы и не требует вмешательств со стороны.
А вот третьему образу – женщине, которая хочет, но не может полюбить своего ребенка, мы просто обязаны помочь.
Помните: осудить проще всего, а вот изменить ситуацию к лучшему – очень трудно.
Почему у мамы холодное сердце?
Извини, но ты не вовремя!
Если верить божественному происхождению человека, каждый ребенок сам выбирает момент, когда ему появиться в этом мире. Иногда его зачатие не совпадет с желаниями матери, в особенности, если она еще учится в институте, активно строит карьеру или новая жизнь возникла в ней сразу же после расставания с биологическим отцом. Неосознанно женщина видит в ребенке причину всех ее бед, и хотя сама же понимает абсурдность своих обвинений, не может с ними справиться.
Все в тебе от него…
По интернету сейчас гуляет шутка о новорожденном: «9 месяцев вынашивала, 6 часов рожала, а он, видите ли, на папу похож!». Маме, окруженной вниманием мужчины, радостно видеть в своем ребенке зеркальное отражение любимого человека. Драматичная ситуация возникает, когда отношения между взрослыми накалены. Если партнер не оправдал ожиданий женщины, это провоцирует неприязнь. Последняя, увы, часто проецируется на ребенка.
Ты пришел слишком рано
С точки зрения медицины существует идеальный возраст, когда женщина может зачать, выносить и родить ребенка. А вот если рассуждать с позиции психологии, такого возраста не существует. Нельзя сказать однозначно, когда конкретная женщина будет готова к продолжению рода, когда она будет расположена не только получать любовь, но и дарить ее в ответ.
Вспомните, юные мамочки часто наслаждаются своей беременностью: как же к ним столько внимания! Они воспринимают свое положение как повод получить больше заботы о них самих. А новорожденный, мало того, что забирает все внимание к себе (и это естественно!) так еще и требует круглосуточного ухода.
Иногда отсутствие материнских чувств к малышу может быть естественной временной реакцией. Так бывает, когда новоиспеченная мать испытывает на себе все прелести послеродовой депрессии. Находясь в подавленном состоянии и не получая помощи от близких в уходе за малышом, она может испытывать раздражение к беззащитному ребенку. Но как только женщина придет в себя (обычно это происходит в течение нескольких недель) проблема сама снимется с повестки дня. Но если депрессия затянется и женщина, занимаясь самобичеванием, поменяет местами причину и следствие – «Я не люблю своего ребенка, потому что мне сейчас очень тяжело», ситуация примет устойчивую негативную окраску. В этом случае женщине непременно стоит обратиться к психологу.
Как полюбить своего ребенка?
Первой и главной рекомендацией психологов будет принять свое состояние. Не прятать чувств, не стыдиться их, а работать с ними до получения желаемого результата. Все дело в том, что на отрицание «холодных» эмоций уходит слишком много душевных сил и, как следствие, возникает раздражение к самой себе и неподъемное чувство вины.
Удивительно, но чистосердечное признание «Я не испытываю любви к своему ребенку» способствует появлению большей к нему привязанности и потеплению чувств.
Что можно сделать еще?
1. Следите за своей речью. Никогда не говорите ребенку фраз, которые могут его ранить. Например, «До твоего появления на свет я жила лучше». Поставьте себя на место ребенка, что бы вы испытали, услышав подобное в свой адрес?
2. Всегда извиняйтесь перед ребенком за свои вспышки гнева и раздражение. Даже если вы не чувствуете себя виноватой. Это нужно, чтобы сгладить отношения и понизить градус напряженности.
3. Приучите себя обнимать, целовать и гладить ребенка. Пусть это будет сначала формально, исключительно в виде рекомендаций. Телесные контакты играют в отношениях огромную роль, совсем скоро вы заметите, что «симулируете любовь» уже с удовольствием и сами чувствуете в этом потребность.
Вот так шаг за шагом можно воспитать в себе искренние, теплые и нежные чувства к ребенку. Работайте над собой, чтобы он рос счастливым!