Не могу смириться с тем что умру

Протоиерей Алексий Уминский

– Человек умрет – это единственное, что он знает о себе с абсолютной достоверностью. Но почему-то такое знание не становится главной мыслью его жизни.

Если мы начнем вспоминать, как часто думаем, что умрем, окажется, что не каждый день и, может быть, не каждую неделю. Даже несмотря на то, что начиная смотреть новости по интернету, по телевизору, мы, прежде всего, встречаемся с сообщениями о гибели людей, о пострадавших, о катастрофах, о войнах, об обстрелах, о бомбардировках, о крушениях самолетов.

Человек, инстинктивно ужасаясь этим новостям, переживает немного другое: «Это не я, это не со мной, меня там не было, я живу. И мои близкие люди – живут».

Сложно приучить себя к памяти о том, что ты обязательно умрешь, и что это может случиться с тобой и с твоими близкими в любой момент. Это очень, очень тяжелая и практически невыносимая для человека мысль. Человек не может ее анализировать, если за ней нет веры. Причем серьезной веры, подтвержденной жизненным опытом того, что смерти не существует, что есть Вечная Жизнь, в которой – Бог.

Тем более в нашей сегодняшней реальности, в мире, потерявшем ориентиры: когда и родовые, и семейные отношения между людьми складываются странным и болезненным образом.

Люди привыкли отключать свои чувства в моменты колоссальных трагедий. Вот, например: идет сейчас страшная война на Украине, а для того, чтобы как-то принять реальность, надо просто себя выключить, как будто ее нет. То есть она есть, но человек выключился и не переживает. Потом, когда все закончится, он планирует вновь включить себя.

– Если у человека не получается «отключиться», если он остро воспринимает, что вот так же могут погибнуть его близкие?

Он сможет оживлять свою любовь к ним, осознавая, что сегодняшний день, день ошибок или, наоборот, покаяния, когда еще есть возможность любить здесь – самый главный день его жизни. Это и есть жизнь, наполненная смыслом.

Именно об этом так пронзительно рассказал митрополит Антоний Сурожский, вспоминая, как умирала его мать в течение длительного времени, но все знали, что это может случиться в любой момент. Как говорил владыка Антоний, не было более счастливого времени, чем то, когда он находился со своей умирающей матерью: каждый день их встречи был днем, наполненным любовью, потому что он мог стать последним днем.

Когда Святые Отцы говорят о памяти смертной, они имеют в виду именно это – любовь, которая дает человеку возможность жить по-настоящему. Жизнь, такая хрупкая и такая маленькая, дается нам для того, чтобы мы себя сумели реализовать. За сколько: за десять, двадцать, сорок, сто лет или за совсем короткий срок – мы не знаем.

«И одного дня довольно человеку, чтобы всё счастье узнать», – говорил умирающий Маркел, брат будущего старца Зосимы в романе Достоевского «Братья Карамазовы».

Но люди потому несчастны, потому скучны, живут бессмысленно, что ничего не знают о смерти. Когда она приходит, им либо приходится выключать себя от непонимания, как ее переживать, либо превращать ее в сказку, в миф, в ритуал, в определенный заговор, когда можно от смерти отгородиться глупыми, нелепыми словами: «Все ТАМ будем», «он нас оттуда видит», «да будет земля ему пухом». Для верности – вылить рюмку водки на могилу умершего: пусть он вместе с нами выпьет; сунуть в могилу сигарету: пусть он вместе с нами покурит; положить мобильный телефон и так далее. То есть имитировать жизнь.

А можно жить по-настоящему.

Совсем недавно 11-летняя девочка из Средней Азии уже в тяжелом состоянии решила принять крещение. А потом ее мать захотела со мной встретиться и поговорить. Об этом мне сказали позавчера. Сегодня позвонили из хосписа и сказали, что девочка умерла. До ее ухода с мамой я не успел поговорить, поеду завтра. То есть настолько все быстро, настолько все рядом с нами, настолько реально, по-настоящему и серьезно…

Если же хочется уйти от подобного, тогда появляется чувство: «это только в кино, и меня это не может коснуться. А если меня это коснется, я буду от этой мысли убегать, прятаться, заговаривать себя».

А.Эдельфельт. Похороны ребёнка

Отсутствие пустоты

– Смерть нередко является испытанием веры. Ведь трудно принять, что жил человек, «такой живой и настоящий на ласковой земле», а теперь вместо него – пустота…

– Но все-таки человек уходит и здесь, в реальном, вещном мире, где есть солнце, небо, запахи – его уже нет. Хотя совсем недавно был, смотрел с нами на солнце, на небо, ощущал запахи…

– Как же это – нет? Вот, например, уехал ваш муж в командировку. Он есть или его нет? Конечно, есть, и каким-то образом он отзовется. Например, позвонит. Но возможность позвонить почти из любой точки планеты появилась лет пятнадцать назад. А если нет возможности? Неужели если человек не присутствует рядом, он нереален?

– Тяжело принять, что «командировка» – навсегда.

– Эти слова: «навсегда», «ничего нет», «пустота» – их кто придумал? Почему они стали существовать в описании жизни после смерти? Почему эти слова появились как термины, абсолютно доказывающие что-то, что сам человек не видит? Но мы Бога не видим и позвонить Ему не можем. Но почему тогда присутствие Бога в нашей жизни доказывать не надо? Как и присутствие Ангела Хранителя?

Или мы не верим в это, а живем придуманными историями, которые нам легко принять, постольку, поскольку нас это не касается. А как только нас это коснулось, то весь этот мир бумажных иконочек рухнул, и за ним тогда точно ничего нет.

Если же есть, тогда «пустота», «провалы» – это придумано. Ведь присутствует Бог в твоей жизни.

Ему не надо звонить. Я с Ним могу разговаривать и так. Я живу в Его присутствии.

То же самое: я нахожусь сейчас здесь, а моя жена – в трех тысячах километров от меня на море. Но она живет в моем присутствии, а я живу в ее присутствии. Конечно же, разлучение в видимом мире несопоставимо с разлучением в мире духовном. Потому что он непознаваем, очень сложен, пугающ, мы плохо его знаем.

– Что сделать, чтобы этот духовный мир стал реальным, чтобы не бояться его?

– Трудно сказать, что для этого делать. Что смог сделать преподобный Серафим Саровский, после чего для него этот мир стал ощутим и реален?

Если этого не знать, то жить очень скучно, незачем.

Вопросы к Богу

– Как же тогда: «У вас же и волосы на голове все сочтены» (Матф.10:30), то есть речь о том, что без воли Отца ничего не случится? Как принять это?

– Почему так происходит? Почему умирают – причем страшно – маленькие дети?

– Не знаю. Много вопросов к Богу, в том числе у меня. И их надо честно Ему задавать. Это нормально.

Человек может говорить «Бог дал – Бог взял» не потому, что ему все равно, а потому, что он очень доверяет Богу и понимает: если впустить Бога в пространство своей жизни, в пространство своего счастья, в пространство радости и беды, то Бог справится со всем. Значит, и человек справится со всем.

Это вопрос доверия. Но он не в том, что тебе ответили на вопросы, и ты сказал: ага, понятно. Бог совсем не обязан отвечать на наши вопросы. Он постоянно подтверждает человеку, что Он есть Любовь. А как Он это делает – тайна, в которой Он существует.

– Тогда появляется еще вопрос: как же Он подтверждает, что Он есть Любовь, если дети умирают, идут войны и так далее?

– Про то и разговор. Нам кажется, что Бог должен подтверждать, постоянно оправдываясь перед нами за те несчастья, которые происходят в мире. А Он это подтверждает Своим личностным присутствием в каждой ситуации, в которой находится человек. Потому что там, где находится человек, там рядом с ним Бог.

А зло в мире, войны и прочее – не Бог устроил.

Теодор Аксентович. Мать у могилы сына 1915 г.

Царство не обделенных

– Нам здесь даны какие-то таланты, мы пишем картины, строим дома и так далее, а еще нам доставляют радость произведения искусства, книги. И все это будет потом ненужным, бессмысленным?

– Представления не имею. Просто не думаю, что Царствие Небесное – это Царство обделенных, чего-то не имеющих людей. Я думаю, что как раз там – полнота во всем. Каким образом она реализуется, мы не знаем.

– Самое главное, что здесь мы учимся любить наших близких и Бога. А потом – земные привязанности сохраняются или остается только любовь к Богу?

– Такого не может быть, потому что заповедь о любви к Богу и человеку дана как вечная заповедь. Если Бог любит человека, то как мы можем не любить его?

Любить – сложное дело. Уж любящие супруги, которые поженились ради любви и детей ради этого родили, в некоторые моменты вдруг с сомнением смотрят на свои чувства и друг на друга. Детей родных любить нелегко. Особенно когда они вырастают. Вообще любить кого-либо очень тяжело, если это не собачка.

А уж Бога тем более тяжело любить. Он не отвечает на вопросы прямым ответом. Он непонятен. Он тебя оставляет, и тебе становится страшно, когда ты не чувствуешь Его присутствия. Он неподкупен, с Ним сложно научиться разговаривать. Проще Его не любить. Проще Ему подчиняться, платить дань, оброк, налог в виде исполнения обязанностей. Так что и учиться любить Бога – это очень непростое дело.

– Что происходит с таинством брака после смерти? Мужчина и женщина соединяют свои жизни, становятся «двое одна плоть» (Быт 2:24). Но как будет ТАМ – встретятся, будут вместе, единым целым?

– Одно целое – это не значит, что люди будут ходить с двумя головами в одном теле. Понятно, что не об этом идет речь. А таинство брака, как и таинство крещения – остается с нами всегда.

Я уверен, что таинство евхаристии – самое главное таинство – будет продолжаться во веки веков и в Царствии Небесном как приобщение к единому источнику жизни всех нас, потому что Господь обещал дать нам новое «вино в Царствии Божием» (Мк. 14,25).

Также те, кто в честном супружестве прожили свою жизнь на земле, это супружество как венцы, как победу, как радость и единение в любви, обязательно сохранят. Есть еще и иное супружество – мученичество. Мучениц называют «невесты Христовы». Они же для Царствия Небесного, свой небесный брак со Христом заключают.

Супружество в ветхозаветном понимании – это, прежде всего, деторождение, продолжение рода, оно понимается не в том смысле, как Господь сказал в Раю: «будут двое одна плоть» (Быт 2:24). Поэтому в Ветхом Завете могла существовать и полигамия и левират с тем, дабы во чтобы то ни стало продолжить человеческий род. Такого супружества, конечно, не будет.

– Если один из супругов умер, Церковь благословляет венчаться оставшемуся второй раз. Как же тогда быть с единством в Царствии Небесном?

– Не знаю и могу только предполагать. Понятно, что в Царствии Небесном никто не будет «делить» в нашем земном понимании одного мужа или жену.

Брак существует не только как отделение одной пары от всего остального мира. Понятие «брак» подразумевает, в том числе, единую человеческую семью. Ту любовь, которая соединяет, а не разделяет. Брак не как ревность, владение, а как дар умножения любви.

Поэтому, думаю, с этой проблемой, о которой идет речь, в Царствии Небесном как-то можно будет справиться. Ведь супружество в Царствии Небесном предполагает, прежде всего, глубокое знание друг друга, предельную открытость друг о друге и ангельский образ существования, как чистоты.

Когда брак был разрушен здесь, на земле, самими людьми – это одно: разрушенное не восстановишь. Но если после честного вдовства – продолжение, такая же честная и благочестивая семья, то я не думаю, что это помешает единству любви в Царствии Небесном всем тем, кто достигнет его через благочестивую жизнь в Боге.

О трусливых чиновниках

– Мы боимся смерти еще и потому, что живем не так, как нужно…

– Потому что мы к Богу относимся без любви. И этот страх рождается не чувством своего глубокого недостоинства, не чувством покаяния, в котором жили Святые Отцы и говорили, каждый про себя: «Я недостоин и мое место в аду».

Наши недоверчивость и боязливость происходят только оттого, что кажется: мы недостаточно набрали очков. А это совсем иное, это не отношение любви. Здесь звучит вот что: я должен в этой жизни перед начальником набрать очки, должен успеть во всех тестах поставить правильный крестик, на все вопросы на Страшном суде по экзаменационному билету ответить правильно.

Но такая боязливость непопадания в Царствие Небесное и страх смерти в связи с этим к христианству отношению не имеет. Потому и возникают вопросы: «А что мне там, в Царствии Небесном, будет? А будет ли то-то и то-то у меня там?» и так далее. Это вопросы чиновника или служащего из какого-то ведомства, который старается попасть на новый виток карьеры. Причем тут Царствие Небесное?

Мы боимся смерти, потому что очень плохо знаем Христа, не любим Его. А не потому что чувствуем себя плохими христианами и боимся Его огорчить. Люди могут ощущать себя плохими христианами только тогда, когда по-настоящему любят Бога. Когда ты близок к свету, тогда ты все понимаешь. А так как ты, в принципе, находишься в полуподвале все время своей жизни, то это просто трусость, но не боязнь Бога.

Трусость – грех, и трусливый – грешный человек. Тот, кто боится Бога – не трус, он – мужественный. Он ради страха Божьего готов на подвиг. А трус ни на что не способен. Только на предательство.

– Человек смотрит в будущее с надеждой, строит какие-то планы. Потом, в один миг все разрушается смертью близкого. А бывает, гибнут сразу все близкие и дорогие. Вроде бы и нет повода жить дальше… Как же все-таки продолжать жить?

И это – знание и боль от потери – на всю жизнь, которая теперь будет совсем иной, но вовсе не бессмысленной и не пустой.

Силы для этого ты нигде специально не найдешь, нет такого места, где их можно черпать половником. Это не таблетки. Это жизнь с Богом, Которого ты начинаешь узнавать и любить, Которого ты, не понимая, начинаешь понимать.

Мытарства души и молитва за некрещеных

– Что происходит с душой, когда она покидает тело? Сразу вспоминаются «Мытарства блаженной Феодоры»…

– «Мытарства блаженной Феодоры» – вещь достаточно поздняя в церковном предании и не является догматическим учением Церкви. Некое предание, которое можно принять, а можно не принимать. Оно возникает примерно в тот же самый период, когда в Католической Церкви появляется учение о чистилище, которое, кстати, тоже не является догматическим. Чистилище – одна из форм «юридического» понимания того, что может быть с душой до второго пришествия.

Но дело в том, что все, касающееся посмертного существования души, неизвестно. Мы знаем только, что эти души живы, что они находятся в присутствии Бога, что с этими душами не порвана связь, потому что Божья Матерь, как первенец из человеческого рода вошедшая на Небеса, свидетельствует о том, что у Бога все живы.

Знаем, что наши святые, к которым мы обращаемся как к живым, еще не прошли Страшный суд. Они, может быть, на него не пойдут никогда, потому что: «слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин.5:24)».

Но так как не случилось всеобщего воскресения, и ни святитель Николай, ни святитель Спиридон, ни великомученик Георгий, никто из великих и малых святых в полноте не живет в Царствии Небесном, оно еще не открыто для нас. Оно только предвкушаемо. И посему у нас тоже есть учение Церкви (не догматическое), что существует некое преддверие Райского блаженства и преддверие адских мук.

Мы знаем, что души умерших находятся в присутствии Божьем, и что совершая молитвы за них, наша Церковь дает человеку возможность настоящего и живого молитвенного общения, в том числе, через евхаристию.

Мы знаем, что будет всеобщее воскресение каждой живой души во плоти. Это наш догмат.

А что происходит с душой умершего, в каком состоянии она находится сейчас в руках Божьих, как души реагируют на наши молитвы и каким образом милость Божья на них простирается, – мы не знаем.

Никто не может свой личный опыт передать другому и сказать: «Вот так это было со мной, так это будет со всеми». И поэтому я бы с огромным недоверием или, по крайней мере, с очень большим опасением относился бы ко всяким рассказам о «жизни после жизни», «туннелям» и воскресениям после клинической смерти и так далее. Потому что все это переживания человеческой души в беспамятстве, и те символы, которые человек способен потом воспроизводить, думаю, могут иметь к реальности крайне отдаленное отношение.

– Возможность церковной молитвы за умерших поддерживает их близких. А как быть, если умершие не были крещены? Куда податься их близким за утешением?

– Недавно случилось несколько страшнейших катастроф: трагедия в московском метро, падение «Боинга»… В московском метро в списке пострадавших большинство имен – имена среднеазиатские. При этом во всех московских храмах совершались заупокойные богослужения о погибших в московском метро и в авиакатастрофе.

Когда случаются такие большие трагедии, массовая гибель людей, о них молится Патриарх, а с ним и вся Церковь.

– Но если обычный человек напишет в записке об упокоении имя некрещеного, у него никто эту записку в храме не возьмет.

Мне кажется, нужно четко обозначить то смысловое пространство, в котором Церковь должна показать: где и как происходит молитва о некрещеных. Мы молимся о властях и воинстве на каждой литургии. Но огромное количество людей, входящих в правительство нашей страны и в ее воинство – люди другой веры или вовсе неверующие. На каждой ектенье в каком-нибудь русском православном храме, скажем, в Бельгии будут молиться о бельгийском короле. В Нидерландах – о королеве и так далее.

Если Церковь, так или иначе, совершает молитву о некрещеных в каких-то отдельных случаях, то надо дать четкое определение для мирян, например: сейчас идет молебен перед иконой Божьей Матери «Взыскание погибших», а у тебя столько родственников заблудших и некрещеных, ну как же Матери Божьей за них не помолиться сегодня, почему их имя не вписать в записочку на молебен.

Или когда идет общая панихида о погибших, почему не вспомнить всех погибших. Вот мы молимся о погибших в войнах, отдавших свою жизнь за Отечество, и их миллионы. Сколько из них было некрещеных? Но мы молимся за всех. А не так, что только за крещенных, за «наших», а души остальных пусть в стороночку отойдут.

– Когда молимся обо всех умерших, то получается, что невольно просим Бога и за страшных людей в истории человечества. Например, за Гитлера, за Сталина. По-человечески как-то не хочется. С другой стороны, не будешь же говорить: «Господи, помилуй всех, кроме…»

– Получается. Понятно, что по-человечески не хочется. Но если мы молимся вообще, то в принципе в нашу молитву может и Гитлер, и Сталин попасть. Не надо специально думать об этом. Господь разберется. Шанс для спасения был дан каждому – и тому, и другому, и третьему, вспомните «луковку» Достоевского.

А дальше – есть такие вещи, которые нам никогда не будут открыты. В этом смысле тем, кто задает себе вопросы о том, как же будет в Царствии Небесном, я бы рекомендовал для чтения книжку Льюиса «О расторжении брака». Там, мне кажется, очень тонко и очень умно Льюис все эти вопросы поставил, и смог своей настоящей христианской интуицией на них ответить.

– Вы сказали, что церковная молитва помогает общению с ушедшими близкими. А сны? Так хочется верить, что раз снятся, значит, как-то «связываются» с нами.

– Нам хочется, чтобы с нами наши родственники общались через сны. Может, нам кажется, что это такой передатчик: мы засыпаем, и он начинает «работать». Но это – ерунда.

А «обратное общение», оно есть. Только сны тут ни при чем. Оно есть в меру нашей веры, в меру нашей связи с Богом, в меру нашего приобщения ко Христу. И конечно же, в меру нашей глубокой любви к тем, кто от нас уходит.

Источник

Не могу смириться с тем что умру

Чем дольше живёшь тем хочешь пожить дольше, интересно наблюдать за ходом истории, как стремительно меняется жизнь. Ещё в 2000 у нас были пейджери, и мы звонили оператору чтобы передать сообщение. Сейчас есть сотовая связь, интернет, изобилие в магазинах, автобусы не ждём по пол часа, тёплые остановки. Всё для людей есть. Не хочу умирать. Даже старый и немощный человек хочет жить. Ещё бы наладили социальную помощь пожилым, которым трудно выходить за покупкой еды. Тех людей которых прогресс застиг в активном возрасте успели освоить и интернет и заказ продуктов по интернету, а кто совсем старый, вот им туго очень. От голода умирают выйти не могут, а когда выходят очень тяжело наблюдать за ними как тяжело даётся поход в магазин, а вернуться с покупкой ещё труднее.

Вот если бы человек знал дату своего ухода, все было бы проще, можно было бы приготовиться.
Где-то слышала, о том что себе надо разрешить умереть.

да, да, я и говорю фактор внезапности просто удручает.

Чем дольше живёшь тем хочешь пожить дольше, интересно наблюдать за ходом истории, как стремительно меняется жизнь. Ещё в 2000 у нас были пейджери, и мы звонили оператору чтобы передать сообщение. Сейчас есть сотовая связь, интернет, изобилие в магазинах, автобусы не ждём по пол часа, тёплые остановки. Всё для людей есть. Не хочу умирать. Даже старый и немощный человек хочет жить. Ещё бы наладили социальную помощь пожилым, которым трудно выходить за покупкой еды. Тех людей которых прогресс застиг в активном возрасте успели освоить и интернет и заказ продуктов по интернету, а кто совсем старый, вот им туго очень. От голода умирают выйти не могут, а когда выходят очень тяжело наблюдать за ними как тяжело даётся поход в магазин, а вернуться с покупкой ещё труднее.

funkerkat, да смотрю на пожилых которые с магазина идут и мне грустно становится старость не радость. организм как изношенный механизм начинает давать сбои.

Что за бред? Если бы человек знал когда умрёт он бы только об этом и думал.

Глупо бояться того, что неизбежно.

Фантазер, прекрасные слова, жаль что это единственный способ воспринимать нашу жизнь в полной палитре

Я не боюсь. Я боюсь уйти раньше чем я буду готова уйти, вот что страшно.

Вот насчёт того что нужно идти к каким-то целям несогласна, на определённом уровне я остановилась и дальше чего-то покорять не стремлюсь. Опять же из-за осознания бессмысленности гонки. Всё закончится мобильным холмом.

funkerkat, наверное Вы молоды. У меня сходная рефлексия была лет до 22. А потом я целенаправленно, избегая тяжести бытия, отправил своё бренное тело в сверх суровые условия. Жизнь расцвела полными красками через 2 недели, когда ты мечтаешь лишь о сне и еде. Кружка «нескафе» с «вкусной» сигаретой утром никогда не была так прекрасна. А горячий душ в моей голове был предметом роскоши как и банка сгущёнки.. До сих пор помню как месяц спустя я выпил залпом две банки сгущеного молока. В общем моя жизнь надолго застряла в «суровых условиях», прошёл не один месяц и даже не один год. когда я вернулся в обычную жизнь она стала простой и понятной. Без рефлексий. Я самостоятельно выбрал высшие смыслы, присягнул идеалам и стал им служить.

pulkin, прошу прощения в данной фразе должно быть последствия наших поступков способны прожить тысячелетия.

Источник

Как смириться со своей смертью?

Появился жуткий страх смерти. Обращался к психиатру. Диагноз невроз, длительное лечение не помогло а только стал зависимым от таблеток. Что делать как быть не знаю. Если бы не был таким трусом меня бы уже не стало. Только это не выход. Даже думать об этом грех, но и существовать так сил больше нет. Хочется жить и радоваться, но увы. А у меня дети и семья. Они незаслуженно от этого страдают. Мне очень стыдно перед ними за то что я такой. Как можно всё исправить? Побороть этот страх. Хотя я прекрасно знаю что через это предстоит рано или поздно пройти.

Похожие вопросы

3 Ответа

Надо разобраться, в чем именно у вас заключается страх смерти:

Потеря контроля над ситуацией во время смерти?

Страх боли, страдания, бессилия?

Страх попасть в ад?

На все эти вопросы есть ответы Святых отцов и учителей Церкви.

Если со вниманием вникнуть в православное учение о смерти, то никакого страха не будет, появиться цель к жизни вечной и радость в настоящей жизни которую вы потеряли.

Постарайтесь понять, за что Бог послал Вам это испытание? Обычно дело тут в гордыне. Вынесите для себя уроки.

Постарайтесь жить не для себя, а для близких, наполняя их жизнь любовью и радостью, и поменьше думая о своих переживаниях. Воспринимайте себя, как «служебное» существо. Меньше думайте о себе, тогда и перестанете за себя бояться.

Если есть возможность, позанимайтесь с психологом, метод которого не противоречит христианским нравственным установкам.

Смерть противоестественна, она вызывает и ужас, и боль. Человек пытается избежать и смерти, и даже мыслей о ней.

На самом деле, страх смерти, характерный для современного человека, не всегда был столь значим. Уже одно это говорит о том, что изменить своё отношение к смерти возможно.

Но проблема страхов в том, что они иррациональны. И понимание неизбежности порой не избавляет от паники.

Одной из важнейших составляющих страха смерти часто называют страх перед неизвестностью.

А в психологии для снижения интенсивности негативных эмоций рекомендуют препарировать сам страх.

Страх смерти многокомпонентен. Это и страх боли, и страх небытия, и страх забвения, и различные социальные страхи, связанные с уходом из жизни, и страх перед Судом Божиим, тем более, перед гееной огненной.

С каждой из составляющих страха можно работать в плане познания, размышлений, принятия.

Лучше, конечно, это делать со специалистом. Но не с психиатром, а с психотерапевтом. Тут нужны не таблетки, а психотерапия. В идеале нужен психотерапевт православный.

Но в Ваших словах звучит намёк на суицидальные настроения. А это, по сути, борьба между страхом жизни и страхом смерти.

В фильме «Остров» есть хорошие слова: «Смерти испугался, маловерный. Не готов, значит, я к встрече с Господом нашим. Испугался без покаяния перед смертью остаться. Добродетелей во мне мало, а грехов много».

А после осознания этого покаяние может облегчить Вашу душу и значительно уменьшить страх смерти.

Источник