Как земля колхозу что значит
Что значит выражение «должен, как земля колхозу»?
Выражение «должен как земля колхозу» правда в несколько другой интерпретации, появилось в начале прошлого века.
Как известно, до начала Первой мировой войны, Россия входила в число основных экспортеров сельскохозяйственной продукции на мировом рынке. А основными производителями этой сельскохозяйственной продукции были крестьяне, как собственники земли, так и те которые работали на помещиков.
Но еще с 1861 года, когда было отменено крепостное право, начали ходить разговоры, о необходимости передачи земли крестьянам. Но тогда, никто никакой земли крестьянам не дал.
Если Л.П. Берия, придя к руководству самым бедным в СССР Закавказьем, к середине 30 годов сумел поднять там не только сельскохозяйственное производство но и добывающую и перерабатывающую промышленность, то Коганович с Хрущевым, в экономически благополучной и сытой Украине, умудрились устроить, в это самое время, повсеместную голодовку 1931 года, введя там налог на плодовые деревья и частное подсобной хозяйство.
Согнанные насильственными методами в колхозы, крестьяне работали в них без особого энтузиазма, а бывшие зажиточные крестьяне и более того, осуществляли откровенные диверсии.
Но тем не менее, партийное руководство, а это были бывшие матросы и солдаты, да вышедшие на свободу из царских тюрем, бывшие политические заключенные, требовали от колхозников сдачи все больших объемов сельскохозяйственной продукции (так называемая продразверстка).
Причем этих партийных руководителей совершенно не интересовало то, какой урожай был получен в этом году. Для расчетов брались показатели 1913 года. Допустим (условно), если с конкретного участка в 1913 году получали 15 центнеров пшеницы одного гектара, то в 1922 году колхозники должны были сдать в закрома Родины 70% от этого показателя, а именно 10 центнеров. И партийные руководители типа Хрущева, требовали чтоб в 1922 году, колхозники сдали с этого самого гектара 10 центнеров пшеницы. С 1924 по 1934 годы, на всей территории СССР был восстановлен похозяйственный учет и введен сельскохозяйственный налог именно по таким принципам.
И этим партийным «дятлам» невозможно было объяснить, что колхозник не может сдать больше, чем уродилось на земле в этом году.
Еще невозможно было доказать банде оголодавших рабочих, что для того, чтоб урожай был и на следующий год, его нужно посадить. А для этого тоже нужны семена. Они думали, что крестьяне обманывают и пшеница сама растет.
От сюда началось утаивание урожая, хоты бы для семенного фонда на следующий год. Но голодные партийные работники, с отрядами таких же голодных матросов и солдат, отыскивали «заначки крестьянами» семенного фонда колхозников. Пшеницу изымали, колхозников расстреливали. Так начались первые массовые репрессии.
Видоизменена эта фраза была в середине 50-х годов, прошлого столетия. Когда с подачи этого, не хорошего и недальновидного человека, руководителя СССР Н.С. Хрущева, были введены сразу два налога 27 августа 1956 года.
Первым был Указ «О денежном налоге с граждан, имеющих скот в городах и поселках», вторым был Указ «О мерах борьбы с расходованием из государственных фондов хлеба и других продовольственных продуктов на корм скоту».
Эти Указы привели к тому, что население СССР выбило всю скотину в подсобном хозяйстве и вырубило фруктовые деревья. К началу 1958 года, в подсобных хозяйствах граждан не осталось не только крупного рогатого скота и свиней, а не было уже ни кур, ни кролей.
В середине 1958 года, в стране вновь были вынуждены ввести продовольственные карточки. Но несмотря на это, в декабре 1958 года, в отдельных областях, начались голодовки. И в начале 1959 года, чтоб избежать гибели населения из-за голода, правительство СССР вынуждено было вновь начать закупки зерна за рубежом.
В 1961 году, недопустимость такого поведения Н.С. Хрущева, начали понимать и члены ЦК КПСС, находившиеся в ближайшем окружении Хрущева.
Знаю, что тогда, автора сценария этого фильма, режиссера и еще нескольких главных актеров, посадили на 2-3 года, а директора картины закрыли в психиатрическую больницу. Вот только название фильма так сразу вспомнить не могу. Вспомню, допишу в комментариях.
Ну а современное поколение, не знающее истории своей страны, понимает эту фразу уже иначе, «должен как земля колхозу», как то, что должен неподъемно много.
Черный передел Земельная реформа в России осталась незавершенной
Вы здесь
В 1990 году были приняты законы РСФСР «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» и «О земельной реформе». В них было впервые в России закреплено право индивидуальной, коллективно-долевой и коллективной совместной частной собственности на землю.
Был определен порядок выдела земельной доли и имущественного пая колхозников и работников совхозов. Вот тут и начались злоупотребления.
Основой для махинаций стала неполнота этого права. Оно было ограниченным: собственник земельного участка не мог отчуждать его ни в какой форме (продать, подарить) в течение 10 лет. Парадоксально, но таким образом параллельно с правом на землю был установлен запрет на распоряжение ей, инициатором которого выступила популистская и коммунистическая Дума. Что лишило закон его либеральной сути.
25 апреля 1991 года был принят новый Земельный кодекс. Но и кодекс не мог выйти за рамки конституции, в которой был установлен этот пресловутый 10-летний мораторий на продажу земельных участков. Свободно разрешалась только купля-продажа земли государством у граждан и, наоборот, гражданами у государства, что и было на руку чиновникам всех рангов.
Захват земли чиновниками значительно облегчили указы президента, по которым колхозники и совхозники получили право продавать свои участки другим работникам совхозов или колхозникам либо лицам, вступающим в члены колхоза или поступающим на работу в совхоз. К тому же по постановлению правительства Российской Федерации от 29 декабря 1991 года колхозы и совхозы должны были перерегистрироваться в АО, товарищества и кооперативы. Это противоречило Конституции и ЗК РСФСР, но Конституционный суд промолчал.
В Конституцию РФ (статья 12) также были внесены дополнения, позволяющие свободную куплю-продажу земельных участков для ведения личного подсобного хозяйства, для садоводства, для дачного строительства и для индивидуального жилищного строительства. Эти дополнения способствовали созданию коррумпированного черного рынка, на котором сотрудники районных администраций распродавали дачные участки. Также процветало оформление значительных земельных угодий на себя, родственников и на подставные ТОО и АО.
12 декабря 1993 года была принята новая конституция, закрепившая право частной собственности на землю и отменившая все ограничения по распоряжению земельными участками. А с появлением указа Бориса Ельцина «Об Основных положениях государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации после 1 июля 1994 года» в сферу коррупционных сделок с землей подключилось Госкомимущество. Ну и наконец, указ президента «О реализации конституционных прав граждан на землю» от 7 марта 1996 года снял ограничения по размерам приусадебных участков и предоставил все права местным органам власти по выкупу у крестьян земельных долей для перепродажи их другим лицам.
Такова вкратце законодательная предыстория формирования черного рынка земли в России. С 1960 по 1990 год в России выбыло из оборота порядка 11 млн га сельскохозяйственных угодий. А всего за 10 лет — с 1990 по 2000 год — 17 млн га. Эта последняя цифра и есть размер угодий, перепроданных третьим лицам.
Основные критерии черного рынка — действия в обход закона по неформальным правилам коррупции — были заложены в 1990-х годах. Именно в это десятилетие чиновничество «приватизировало» все общественные блага, включая законные права, социальные статусы и т. д. Причем российский черный рынок не является подпольным. В отличие от западных коррупционных практик он не заполняет теневые ниши экономики, а, наоборот, располагается внутри легальной экономики. Коррупционная покупка экономического статуса предшествует выходу бизнесмена как на легальный рынок, так и на нелегальный.
Именно официальный статус позволяет чиновнику торговать печатями, подписями, справками, разрешениями, статусами и т. д. По выражению Игоря Клямкина и Льва Тимофеева, в 1990-е годы мы имели дело с «приватизированным государством». Все функции такого государства перестают быть «общественным благом, а становятся предметом купли-продажи» (И.М. Клямкин, Л.М. Тимофеев. Теневая Россия. М., 2000. С. 12). Здесь можно купить судебное решение, освобождение от армии, должность, звание, диплом, депутатское кресло, права, свободы, неприкосновенность и т. д.
1990-е годы имеют устойчивую репутацию эпохи либерализма, однако, как это ни парадоксально, все без исключения сделки с землей в это десятилетие осуществлялись в пространстве черного рынка. Даже отдельные элементы либерализма нельзя усмотреть в земельной части социально-экономических практик. Именно в этот период аграрное производство было фактически уничтожено.
Земельная собственность передавалась крестьянам якобы безвозмездно. Формально каждому колхознику полагалось от 2 до 10 га земли. Совхозы и колхозы делились на паи, землю передавали также федеральные и региональные фонды. Значительная часть колхозников получила такие бумажки, но они даже не знали, где эта земля расположена. Применительно к 1990-м годам вообще нельзя говорить о земельном праве. Эту землю нельзя было ни продать, ни купить, и при этом чаще всего она не приносила никакого дохода. Эта пустая декларация о правах на деле оказалась подменой реальной собственности.
Главная причина — 90% сельскохозяйственных угодий было поделено на условные земельные доли без определения их границ на местности! Земельная доля, не имеющая границ, не может быть ни продана, ни свободно сдана в аренду. К тому же 1991—1996 годы — это период массовой невыплаты колхозникам и совхозникам заработной платы, что дополнительно стимулировало их на любые уступки своих паев всякого рода «начальству». Либерализм 1990-х дал бывшим колхозникам не права, а практически полный отказ от прав. В период с 1996 по 2002 год «черная» приватизация имущественных паев и земельных долей колхозников закончилась тем, что значительная часть земель за мизерные суммы была скуплена руководителями, которые оформляли ее с множеством нарушений, например как дарение при посредничестве подставных юрлиц. В этот период земли, внесенные собственниками обратно в уставный фонд колхозов с правом пользования, составляли в среднем свыше 50% всех земель сельхозназначения.
Ужасающая реальность была такова, что эти долевые бумажки под различными предлогами у бывших колхозников изымались в пользу созданных самими же председателями колхозов, главами администраций и их партнерами различных ТОО, АО и т.п. Эти «общества» в качестве компенсации за землю давали крестьянам немного продуктов питания, дров, досок, сена, зерна и т.д.
Любая продукция этих ТОО была неучтенной и, естественно, реализовывалась на черном рынке. Фактически собственником земли чаще всего оказывалось местное чиновничество, которое различными способами выводило землю из сельхозназначения и начинало торговать дачными участками, наделами и т.п. Напомним, что первый официальный земельный аукцион в России был проведен лишь 1998 году. Это означает, что весь земельный передел 1990-х годов прошел в рамках черного рынка с полным попранием прав собственников.
Все эти сделки на черном рынке основывались на личных связях с чиновниками, торговле статусами, правами, должностями. Само решение о выделении земельного участка стало товаром этого черного рынка. Сама должность для подобных коррупционеров становилась источником обильных доходов.
Разумеется, создание столь масштабного черного рынка земли неизбежно повлекло за собой формирование сектора купли-продажи административных решений, без которых подобные нелегальные сделки были бы невозможны. Причем во многих случаях вся эта земельная собственность забиралась бесплатно. Создавались коммерческие фирмы, в которые входил целый ряд чиновников, которые и передавали чуть ли не сами себе эту землю. Людей же обманом убеждали передавать свои паи вновь образованным коммерческим структурам. Дело доходило до того, что во многих случаях крестьяне еще и должны были платить этим коммерческим структурам арендную плату за использование своих участков земли.
В 1990-е годы был сформирован не только черный рынок земли, но и нелегальный сектор административных решений, и даже более того — особый тип хозяйствования, в котором не остается места для легальных действий. А это уже в свою очередь сформировало неформальное общественное сознание, вновь и вновь воспроизводящее коррупционные практики, победить которые мы не можем до сих пор.
Отсутствие в стране полноценного земельного рынка позволяло скупать плодородные земли по «черной» цене и привело к формированию класса крупных землевладельцев из бывших глав администраций, их партнеров и сельских чиновников всех уровней. Остальные крестьяне превратились в бедных наемных работников и батраков.
Данные свидетельствуют о снижении на протяжении 1990-х годов жизненного уровня сельских жителей. Соотношение заработной платы в сельском хозяйстве к величине прожиточного минимума в 1994 году составляло 1,47, а в 2000 году — 0,92. Согласно исследованиям Линднера, средний размер зарплаты селян в обследованных им районах составил в 2000 году несколько десятков долларов в месяц. В то время как зарплата руководителей ряда сельскохозяйственных холдингов, где трудились эти «батраки», исчислялась сотнями тысяч долларов в год (Линднер П. Репродукционные круги богатства и бедности в сельских сообществах России // Социологические исследования. № 1. 2002. С. 58).
И в последние годы в большинстве регионов России мало что изменилось. Так, например, весь Кабанский район Бурятии до сих пор остается без земельных долей, дарованных им в начале 1990-х годов указом президента России. Там по-прежнему не оформлены документы по разделу имущества и сельскохозяйственных угодий. Администрация района попросту не проводила никакой приватизации, земля осталась в государственной собственности. То есть, по сути, во многих регионах указы президента были полностью саботированы. И сейчас руководство региона предлагает простым людям обращаться в суд, предъявив решения общих собраний о реорганизации и другие документы, которых на деле, как это им прекрасно известно, просто не существует. Цинизм местных властей продолжает крепчать.
Сегодня продолжается правовой беспредел в отношении полученных в 1990-е годы крестьянами земельных долей. Во многих регионах по-прежнему нет ни малейшей возможности реально осуществить свои права на собственность в виде конкретных земельных участков. В одних регионах все земли уже захвачены, в других, особенно в пригородах больших городов, захваты продолжаются. Идут все новые и новые волны грабежа и «черного передела». В целом же правового урегулирования так и не наступило. Земельная реформа по-прежнему остается незавершенной. А без решения всего этого комплекса накопившихся с начала 1990-х годов социально-экономических проблем модернизация сельского хозяйства России едва ли может быть эффективной. А между тем в России находится 10% мировой пашни и 55% мирового чернозема. Потенциал развития здесь огроме
Огород без документов
Верховный суд РФ разъяснил, как оформлять наследство на старые участки земли
Суть проблемы в следующем. В нашей стране огромное количество земельных участков, которые во времена Советского Союза давали своим работникам фабрики, заводы и другие самые разные предприятия и организации. На часть таких участков документов либо совсем нет, либо пожелтевшие бумажки давно и безнадежно устарели.
Многие предприятия, что выделяли своим сотрудникам сотки под огороды, давно прекратили свое существование. Уничтожены и их архивы.
Наша история началась в Ленинградской области, где некий гражданин получил в 1991 году от исполкома сельсовета народных депутатов Приозерского района участок площадью 6 соток под огород. Земля была предоставлена без права возведения каких-либо строений.
Местные суды дружно решили, что участок предоставлен был отцу истицы во временное пользование, а право постоянного бессрочного пользования или пожизненного наследуемого владения у наследодателя не возникло. Суды сделали вывод, что нет оснований для признания за гражданкой права собственности в порядке наследования на спорный земельный участок.
Пришлось наследнице идти дальше. И она обратилась в Верховный суд. Там материалы спора внимательно изучили и с аргументами заявительницы согласились.
Верховный суд РФ обратил внимание, что решение исполнительного комитета о предоставлении участка не содержит каких-либо сведений о виде права, на котором он предоставлен. При этом в абзаце 1 пункта 9.1 статьи 3 закона о введении в действие Земельного кодекса сказано следующее: если земля предоставлена до 25 октября 2001 года для ведения огородничества или садоводства на праве пожизненного наследуемого владения или постоянного (бессрочного) пользования, можно зарегистрировать право собственности на нее.
Исключение составляют случаи, когда в соответствии с федеральным законом такой участок не может предоставляться в частную собственность. Значит, отметил Верховный суд, местному суду для правильного разрешения спора следовало установить, имеются или нет предусмотренные федеральным законом ограничения для предоставления земли в частную собственность.
А этого вопроса городской суд не задавал. А поскольку этого не было сделано, то Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ отменила все принятые решения нижестоящих судов. Дело о споре за шесть соток Верховный суд отправил на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Эксперты считают, что решений, аналогичных принятому Приозерским горсудом, у нас возникает немало. Поэтому разъяснение Верховного суда особенно важно. Ведь подобными решениями местные суды нарушают материальный закон и приходят к ошибочному выводу: поскольку участок находился во временном пользовании, у наследодателя не возникло право собственности на него.
Верховный суд специально для подобных случаев подчеркнул: при отсутствии информации о праве, на котором гражданин владеет участком, и запрета предоставления его в частную собственность спорный земельный участок должен считаться предоставленным человеку на праве собственности.
Правда о «колхозном рабстве беспаспортных крестьян» в СССР
Тут и там периодически всплывают рассказы о «колхозном рабстве беспаспортных крестьян» при Сталине.
Как это водится у широкой публики, знаний мало, понимания ещё меньше, но вой стоит – мама не горюй.
А что же там было-то при Сталине?
Придя к власти, большевики царские паспорта отменили. Полная свобода: живи кто хочешь и где хочешь. Правда, города при этом быстро наполнились преступным, неработающим и просто асоциальным элементом.
Управлять городским хозяйством, когда в городе неизвестно, сколько народу живёт, тоже несколько затруднительно. Преступность была – ого. Поэтому было принято решение разобраться и навести порядок. Но сначала необходимо сделать отступление.
Итак… Общее замечание: завывания о том, что переток сельского населения в города есть следствие созданного большевиками «колхозного ада» — они не от большого ума. В связке «деревня-город» миграционное сальдо всегда в пользу города. Со времён как бы не Древнего Рима ещё. При любых строях и режимах.
по состоянию на конец 20-х годов СССР являлся аграрной страной, в которой большинство населения (более 80%) составляли крестьяне.
Руководством был взят курс на коллективизацию и индустриализацию.
Одно неотделимо от другого.
Село представляло собой океан мелких хозяйств. Крайне неэффективных. Хозяйствование велось на уровне времён Ивана Грозного: вспашка сохой, ручной сев, жатва вручную (косой, а то вообще серпом), хранение урожая в амбаре, транспортировка телегой. Товарность была исключительно низкой, ниже, чем в 1917 году, на четвёртом году изнуряющей войны, прикончившей Империю. Большая часть продукции, произведённой на селе, там же и потреблялась. Коллективизация позволяла повысить эффективность сельского хозяйства и увеличить товарность производства.
Городское население в силу своей малочисленности физически было неспособно удовлетворить потребности создаваемой промышленности в рабочих руках. Это было понятно изначально.
Никакой альтернативе крестьянам, как источнику рабочих рук, не было.
Казалось бы, злодеям-большевикам, желающим закрепостить крестьян и проводить переток рабочей силы из одного сектора народного хозяйства в другой под бдительным присмотром, имело смысл сначала ввести паспортную систему, привязать крестьян к земле, а уж потом строго под контролем устраивать миграцию. По оргнабору (о нём будет речь дальше). В реальности же было совсем не так: коллективизация и индустриализация начались безо всяких паспортных систем. В первую пятилетку никаких паспортов не было.
Он же вербовка. Часто можно услышать, что, дескать, это был практически единственный способ для беспаспортного крестьянина покинуть село. Враньё. В действительности же дела обстояли так: для гигантов индустрии типа Кузнецкого или Норильского комбинатов набрать необходимое количество рабочих рук самостоятельно было невозможно – местности кругом малолюдные. Только набирать по всей стране. Поэтому на помощь предприятиям пришёл Наркомат труда. Он помогал с оргнабором. Но вот какое дело: оргнабор – удовольствие не из дешёвых.
Затраты на организацию и проведение ложились на само предприятие. У гигантов индустрии выбора не было – самостоятельно (своим ходом) людей не наберёшь, но вот многие предприятия, которые находились не в таком пиковом положении, стали самостоятельно отказываться от оргнабора и набирать работников исключительно «самотёком». Подчеркнем: набор «самотёком» был изначально. Он не был запрещён ни в начале, ни даже в 1940 году, когда запретили самовольный уход и переход. Брать же новых сотрудников сами не запрещалось никогда. Например, вчерашний выпускник школы сам выбирал: куда ему пойти, а заводу, соответственно, который был им выбран, никто не запрещал самостоятельно взять нового работника.
Важный момент: предприятие само решало – как ему набирать людей. Ещё более важный момент: начиная со второй пятилетки, как раз когда стала действовать паспортная система, активность оргнабора снизилась. Всё больше людей (в массе своей – те самые беспаспортные крестьяне) стало устраиваться на работу «своим ходом»: пришёл на завод/фабрику, поступил на работу.
Завыватели про это не знают, а данный факт, стоит заметить, ну совершенно не вписывается в концепцию «привязали крестьян к земле, вся движуха строго организованно, под контролем властей».
Итак, каковы были итоги первой пятилетки? Миллионы крестьян ушли в промышленность. Требовались ещё миллионы. Индустриализация продолжалась. При этом наблюдались и сугубо негативные явления: города прямо-таки кишели преступниками и просто сомнительными личностями. Помимо того, что расцвёл криминал, так ещё в полный рост встали проблемы управления городским хозяйством.
А что же крестьяне, паспортами не «осчастливленные»? Говорят, они были прикованы к селу отсутствием паспортов.
Во-первых, стоит понимать, что «нет паспорта», «нет документов». Документы-то как раз были. Удостоверения личности, книжки колхозника, справки, метрики – документов хватало.
Во-вторых, стоит знать, что крестьяне с документами постоянно прибывали в города по своим надобностям: что-то продать, что-то купить, проведать родню и т.д. Поездка в город – не экстраординарное событие, но рутина. Крестьяне постоянно ездили в города и, соответственно, постоянно получали справки у себя в селе. Кстати говоря, зимой, когда в деревне делать особо нечего, многие «прикованные к земле» беспаспортные крестьяне уезжали на подработки в города. На месяцы.
Не шибко обременённые знаниями граждане утверждают, что получить справку можно было только, дескать, с письменного разрешения председателя колхоза.
Это враньё. Как водится, врунишки упускают несколько моментов.
Во-первых, не все селяне были колхозниками. Например, учительница, направленная в сельскую школу до введения паспортной системы – она селянка без паспорта, но не колхозница. Зарплату ей платит наркомат (министерство) образования, а не колхоз. Соответственно, председатель колхоза ей не начальник. Плюс, ещё были единоличники.
Во-вторых, форм справок было две: от колхоза и от сельсовета. Это разное. Колхоз – это, фактически, кооператив. Где правление избирается самими крестьянами. Избирается, понятно? Колхоз по своей сути – фирма, предприятие. Не государственное, нет. А вот сельсовет – орган Советской власти.
Рекомендуется их не путать. Колхоз относится только к колхозникам, сельсовет – ко всем селянам, поскольку граждане – все. Орган Советской власти не подчинялся негосударственной фирме «колхоз». Они сами по себе. Один другим не управляет. Колхозник, если кто не понял, имеет отношение не только к колхозу, но и к Советской власти. И даже в первую очередь к Советской власти. Потому что гражданин СССР.
Справки выдавались и там, и там. Давали справки легко. Имели ли место случаи самодурства? Когда документы зажимали? Да, имели. Только не стоит их выдавать за систему: в стране продолжалась индустриализация, властям были нужны рабочие руки крестьян в промышленности, ибо альтернативы крестьянам не было. Председатель колхоза – такой же царь и бог, как сейчас гендиректор фирмы. Сейчас точно так же, как тогда, могут не отпустить, скажем, в отпуск или на учёбу (не подпишем обходной, не выдадим трудовую), когда, например, горят сроки, нет замены и т.д. Или работай, или вообще увольняйся нафиг. И рассчитайся. Тогда было то же самое.
Постановление СНК СССР «Об устранении препятствий к свободному отходу крестьян на отхожие промысла и сезонные работы» от 16 марта 1930 г.:
. Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет.
1. Решительно воспретить местным органам власти и колхозным организациям каким бы то ни было образом препятствовать отходу крестьян, в том числе и колхозников, на отхожие промысла и сезонные работы (строительные работы, лесозаготовки, рыбные промысла и т. п.).
2. Окружные и районные исполнительные комитеты, под личной ответственностью их председателей, обязаны немедленно установить строгое наблюдение за проведением в жизнь настоящего постановления, привлекая его нарушителей к уголовной ответственности.
О как! Вплоть до уголовной ответственности. Как видим, советские власти строго следили, чтобы даже на местном уровне никаких преград у сельских жителей с переездом в города не было – рабочие руки были нужны городам, без них заводы и фабрики не могли ни построиться, ни начать выпускать продукцию.
Паспорта ввели позже – в 1932 г. И речь здесь не об окончательном переселении в город. Однако, логика государства прозрачна: вас в деревне и так много, а вот в города рабочие руки необходимы. Так что и после 1932 г. отказ в выдаче колхознику справки для выезда в город вполне мог привести к уголовной отвественности.
Стоит понимать, что реально переселившихся в города было ещё больше. Поскольку из города шёл поток специалистов: врачей, учителей, механизаторов, агрономов, зоотехников и т.д. Даже в конце 60-х, когда масштабная индустриализация была давно завершена (а крестьяне по рассказам завывателей в массе паспортов не имели аж до 1974 года, следовательно были «крепостными»), в течение 1968-69 годов в город из села переехало 4,4 миллиона человек, из города в село – 1,7 миллиона.
Кстати, за это же время ещё 2,5 миллиона «крепостных» переехали из одного сельского административного района в другой.
Закрытие крестьянам дороги в город отсутствием паспортов (без которых, якобы, не устроишься на работу) — заурядная ложь.
В стране было столько новых вакансий, что обладатели паспортов (абсолютное меньшинство населения, между прочим) заведомо не могли их заполнить.
Никакого смысла держать на селе массу народу при том, что промышленности были нужны миллионы рабочих рук, не было. Ведь что фактически изменилось с введением института прописки и паспортной системы?
Исчезла вольница «живу где угодно на основании лишь собственного желания и более ничего».
Чтобы жить в городе, стали обязательны законные основания. Работа, учёба. Что характерно, вольница исчезла для всех. Житель, например, Казани, не мог переехать жить, скажем, в Саратов «просто так», только потому, что хочется жить в Саратове. Хоть и с паспортом.
Паспортная система и институт прописки ограничили всех граждан страны, а не только крестьян. Ограничения, следует заметить, были вполне разумны. Выбор между вариантом «в городе живут люди, имеющие работу, которым есть где жить» и вариантом «в городе живёт кто угодно» достаточно очевиден даже с обывательской точки зрения. Желающие могут прикинуть для себя разницу между «в соседней квартире поселилось 20 цыган без определённого занятия» и «в соседней квартире могут селиться только имеющие работу граждане, причём не в каких угодно количествах».
Отдельно стоит упомянуть и об учёбе. Некоторые утверждают, что и тут коварные большевики ставили палки в колёса колхозникам. Комментировать подобный бред трудно, но можно и нужно. Крестьяне были, если кто помнит, одним из двух привилегированных классов. Вместе с рабочими. Советская власть, надо отдать ей должное, реально много делала для того, чтобы подтянуть культурный и образовательный уровень отсталых слоёв населения. Уже само по себе происхождение было бонусом в силу «классовой близости» крестьян и Советской власти.
Более того: существовала вполне официальная система льгот для поступающих в учебные заведения. Не только для крестьян. Для рабочей молодёжи, направленных от предприятий, сирот, демобилизованных из армии и т.д. В союзных республиках ещё и для национальных кадров.И таких были миллионы. В основном вчерашние крестьяне шли в заведения попроще: техникумы, меды, педы и проч. Но поступали и в академии, и даже в университеты. Те самые «бесправные беспаспортные» крестьяне.
Многих волнует вопрос уголовного преследования колхозников. Как с этим обстояло дело? Очень просто. Паспортный режим был для всех. Первое нарушение паспортного режима не влекло уголовной ответственности ни для кого. Ни для кого. Разница между беспаспортным гражданином и паспортным действительно была: попервости штрафовались оба, но беспаспортного ещё и высылали обратно. Высылали незатейливо: своим ходом. Штраф, справка, предписание прибыть по месту жительства в родное село к такому-то сроку. Далее: второе нарушение паспортного режима влекло уголовную ответственность для всех. Для всех. Независимо от паспортности/беспаспортности. Вплоть до двух лет лишения свободы. Неискушённым в работе дознания/следствия могут впарить следующую байку: дескать, беспаспортного колхозника могли замести и бросить на месяц в спецраспределитель (бомжатник).
И вообще, мол, колхозник для городских милиционеров – потенциальный носитель «палки». Важное пояснение: гражданина с документами (будь то паспортный с иногородней пропиской или колхозник с просроченной справкой) в бомжатник совать нельзя.
Оформляется административный протокол, штраф за нарушение паспортного режима – всех делов-то. Уголовное дело возбуждать не за что. Если не рецидив, конечно. Задержанный без документов городской проверялся по ЦАБу (центральное адресное бюро), сельский – по ОАБу (областное). Дальше обычным порядком (см. выше). Вот если на гражданина данных не было, то тут действительно бомжатник и выяснение – кто это вообще такой. Но это уже про бомжей, это другая история.
Десятки миллионов беспаспортных селян переселялись в города. Басни же о том, что большевики старались крестьян прикрепить к земле, но находчивые крестьяне находили лазейки в «крепостном праве», лучше оставить для слабоумных. Десятки миллионов переселившихся в города – это результат не близорукости властей, проморгавших якобы дырки в законодательстве, это результат целенаправленной политики.
Паспорт советского колхозника 1938 года
Как «известно», крестьяне в СССР находились на положении бесправных рабов, не имеющих права на свободное перемещение. Даже Википедия пишет, что у крестьян не было паспортов.
Выдан этот документ Евдокимову Петру Евстафьевичу, крестьянину-колхознику, жителю села Втарасовка Томаковского района Днепропетровской области УССР (да, паспортисты такие паспортисты – что сейчас, что тогда). Втарасовка – это село Высшетарасовка, оно и сейчас существует.